Крымский п-ов, площадь 27,5 км2 , омывается водами Черного и Азовского морей... южную часть занимают Крымские горы. Крымские горы состоят из трех параллельных гряд общей длиной до 150 км. Главный хребет - Ай-Петринская Яйла, или Яйла, высотой до 1545 м., г. Роман-Кош... (энциклопедия туриста).
Ветер с моря дул, ветер с моря дул,
Нагонял беду, нагонял беду,
И сказал ты мне и сказал ты мне:
"Больше не приду..."
***
Крошка моя, я по тебе скучаю,
Я от тебя письма не получаю,
Ты не грустишь и даже не скучаешь
Но я вернусь, вернусь и ты узнаешь
Что я далеко от тебя...
***
Тополиный пух, жара, июль
Ночи такие лунные...
(Вместо эпиграфа.)
Часть 1. Туда.
В двенадцать часов дня вокзал Брянск-2 был осчастливлен нашим прибытием. Как бежал на автобус Усатый! Есть такой вид соревнований - спортивная ходьба. Вот, это как раз про него. Правда, он утверждал, что у него тяжелый рюкзак.. может быть, охотно верю. Итак, мы на вокзале. Жарко, асфальт, конечно, еще не плавится. Глупые! Мы еще не знали тогда, что значит жарко... Каких-то тридцать градусов на солнце? Нас четверо. Четыре маньяка, решивших добраться до солнечного благодатного Крыма на собаках, то бишь электричках. Усатый, он же Женя он же.. ну, это я увлекся. Ната, я, скромный автор этих строк, и некая Ира Коклю.. тьфу, Корнюшкина. Путаю я ейную фамилию, прошу прощения.
Ждем-с-с. Электричка Брянск-Зерново, 12-38. Нет, все-таки земля, как говорят, и вправду квадратная. Отошли за угол водички попить - глядишь - Вовка Фомин медленно и неотвратимо приближается. Звали ведь его с собой - не поехал. Умный должно быть. Попили водички-то, вот и электропоезд наш родной показался. Москва-Петушки. Шутка. Едем черт возьми. Наше безумное путешествие началось.. Ну, если бы я заранее знал, как оно будет.. все равно поехал бы. В другую сторону. Шутка.
Где-то в районе Синезерок, глядя на карту, мне сделалось немного не по себе. Когда едешь на поезде, расстояния не так ощущаются. Заснул в Брянске - проснулся в Киеве. Дыню слопал - глядишь - уже Джанкой, а там и Симферополь. Совершенно пассивно и неинтересно.
Проехали Синезерки, Клюковники - вот и контроль. Наша первая ревизорская бригада. Мы еще, конечно, глупые. "Куда едете, хлопцы?" - "В Кокоревку мы, гражданин начальник!" Ну, в Кокоревку, так в Кокоревку. Билетики, все как положено. Проезжаем Кокоревку. Тильки двери зачиняються як бачь! - Гражданин начальник! Ба!! Да вы хлопцы нас кинули! Да вы до Зернова катите! Штраф вынимать будем? Не будем? За билетики все равно уплатить положено. Вот и уплатили. Глупые. Ну да ладно, дальше умнее будем. Но два рубля все равно с экономили.
Зерново. Таможенный контроль. Какой там контроль. В наших рюкзачках на четверых можно было провезти ровно центнер героину в кулечках. Все равно хлопцы таможенники бачили тильки у нашу ксиву (Паспорта то есть).
Вышли з поезду. Ридна Хохляндия раскинулась кругом привольно. Кругом не по-ридну розмовляють. На гривны торгують. То гроши мiстные. Плакатики прикольные у дороги. ДО ЗАЛИЗНОГО ШЛЯХУ НЭ ВЫЛАЗИТЬ. НЭБЕЗПЕЧНО!!! Вот так.
До следующей электрички час. Сидим, ожидаем. Кушаем пирожки с повидлом за тридцать копiнок. Хорошие пирожки. Вдруг Женьку осеняет - до электрички вовсе и не час даже, а два, ибо время тутошнее не человеческое, но хохляндское. Часик накинуть трэба. Два часика прошли, и вот мы уже едем по Хохляндии. Мы уже немножко умнее. Припоминаем старый, добрый принцип: "мы едем с предыдущей платформы". Что это значит? Глядим в окошко на проплывающие мимо пейзажи Сумской области и старательно рассматриваем названия типа "платформа 360 км". К слову "платформа" создатели этих станций подошли творчески - платформа (франц. plate-forme, плоская форма.) - посередь голой степи лежит соответствующее железобетонное изделие и надпись на кривом столбе: "360". Все. Краткая форма (плоская, разумеется), наполненная следующим содержанием: кассы на платформе нет, это раз. Четыре человека с рюкзаками под тридцать кило скитаются по голодным степям и натыкаются на эту самую "360 км." Грех не сесть в поезд. Но кассы то нема? А отсюда организационный вывод - билетики мы покупаем чем дальше, тем лучше. И старательно считаем километры. Короче говоря, ревизоры пришли по наши души уже ближе к Конотопу, причем мы еще и старательно вытрясли из одного некоторое количество сведений о нашем дальнейшем пути. Уплатили крейцер, то есть гривну и - в путь, на волю, в пампасы.(Вообще-то на этот счет существуют соответствующие правила, типа "кондуктор во втором вагоне" и тому подобное, но на практике сей принцип не применяется, и правила, регулирующие проезд с платформ без кассы я видел один раз в жизни - на железном листе, установленном на безлюдном перегоне ст. Урицкий - пл. Мальцевская. )
***
Стоянка на станции Конотоп. Вышли мы из электрички, посмотрели на расписание и... сели обратно. Поезд этот был сродни нашему Жуковка-Брянск-Зерново. Стоит на узловой станции полчаса и катит дальше. В славный град Кiев. Но нам туда нэ трэба. До Бахмача, однако, доберемся. Пока суть да дело, перехватили мы с Женькой по пиву да по пирожку местному. Эх, давно не был я на Краине ридной! Отвык от того, что под словом "пирожок" здесь понимают этакий "ПИРОЖОК" размером с колесо. Да еще и вкусный, да горячий, да дешевый. Эх... Пиво было, кажись, "чернигiвьске". Рекомендую, весьма неплохое пивко. Опосли пивка перкусили мы ишо чем-то, прямо из окна электрички (поясняю, мы стоим снаружи, Женька курит, а девчата из поезда через окно выдают нам пайку. Вот такой общепит получился).
От Конотопа до Бахмача недалече. Приехали, уже темнеть начало. Рядом с вокзалом в луже от фонтана плавают лебеди сказочной лепоты. Гипсовые. Две штуки. Но тоже ничего, у нас на вокзале и того нет. По наведенным справкам, существует на нашем пути загадочный поезд с чарующим именем "Бахмач-Гребенка". Стартует сие транспортное средство что-то около часа ночи (0-30). До поезда ждать еще есть время, можно и по местности окружающей профланировать гордо. Да, забыл совсем сказать, что взял с собой Усатый "музыку в дорогу", а точнее, хитрую штуковину под названием радиоприемник. Поднялись мы с ним на мост над ж\д путями, развернули антенну да давай слухать. Поймали что-то вроде "Украина плюс", на Бахмаческий (так и тянет сказать - басмаческий) лад. Попса хохловская - это что-то. Это надо слышать. Чуть не впали мы с Женькой на рельсы на железные с моста того (ну прям, как батьки печень!), услыхав перлы тутошних ди-джеев. Вот уже и ночь Украинская подкралась незаметно (тиха Украинская ночь, но сало надо перепрятать!), учинили мы пир горой на скамеечке. Во тьме египетской кушать забавно, нетрудно и мимо рта пронести пищу. Ближе к времени Ч. поднялись мы со скамеек тех, аки птицы перелетные и направились на поиски поезда. Вот уже и время, а его все нет. Как вдруг! О боже, из мрака появился страшный, старый и покрытый копотью времен гражданской войны ДИЗЕЛЬ-ПОЕЗД. Люди! Верьте мне (thrust me)! Никогда не садитесь в этот ДИЗЕЛЬ-ПОЕЗД, если вы дорожите: рассудком, здоровьем, верой в здравый смысл и в светлое будущее. Боюсь, мой рассказ не передаст всей инфернальности, которой покрыт этот поезд. Едва мы погрузились, как эта колесница ада со скрежетом пустилась в путь. Спать хотелось ужасно, но все же, гонимый сомнениями в истинности нашего выбора транспорта, я направился в соседний вагон. Там была Торричеллиева пустота. Вакуум. Я направился в другой вагон. На лавке спал какой-то гражданин Украины (по всей видимости), и это зрелище меня немного утешило. Я вернулся в наш вагон.
Поезд с ужасающим грохотом мчался по темной степи. По нашим подсчетам путь должен был занять около двух с половиной - трех часов, и мы принялись засыпать. Окончательно успокоило нас появление бодрой тети-кондуктора. Женя чем-то загрузил ее, не помню уже точно. Она удивилась "що хлопцi нэ мають грошей, та як же так.." и удалилась во мрак. Свет потух. Потом, вроде, загорелся опять. Все заснули а Усатый контролируя обстановку уткнулся в карты. Не прошло и получаса, как в вагон завалила пестрая толпа местной молодежи. И в следующие полтора часа Женьке спать не удалось видно по этому у нас ни чего не сперли. Проснулся я через два часа с каким-то нехорошим ощущением, что мы никуда не едем. Из полудремы вытащил Усатый, который настойчиво пытался не заснуть. Я был прав, поезд стоял. Мы выглянули в окно. Станция Луганск была погружена в полумрак. Из зловещего ларька слышалась довольно громкая музыка (Справка Усатый: Группа "Стрелки", альбом "Стрелки идут вперед"). Чем дольше мы стояли, тем больше нехороших предчувствий плодилось в моем сонном мозгу. Наконец, в районе трех ночи, поезд двинулся вперед. Но недолго я радовался, через пару минут он (ДИЗЕЛЬ-ПОЕЗД) встал окончательно. Мы добрались до двери и, к ужасу своему, увидели, что поезд стоит в тупике. Было холодно. Я пошел по поезду, уже ни капли не сомневаясь, что он везет нас прямиком в ад. Через два вагона я увидел еще двоих или троих грешников и несколько приободрился. В следующем вагоне я с недоумением увидел сразу человек двадцать, прихотливо разбросанных по лавкам и укрытых всевозможными теплоизолирующими материалами - от собственного пальто до куска оргалита. Я пошел назад и увидел призрак Усатый. Призрак курил, сидя на подножке вагона и матерился по поводу холодного утра. Светало. На разведку отправился теперь он, призрак, и вернулся с утешающей новостью - в ВОСЕМЬ ЧАСОВ УТРА ДИЗЕЛЬ-ПОЕЗД ПОЕДЕТ ДАЛЬШЕ. В восемь он поехал дальше, но это уже совсем неинтересно, за исключением того, что окончательно проснувшись, Женька обнаружил неприятное происшествие со своей обувью. Точнее - полное отсутствие последней. Лишенные совести, но имеющие практическую жилку неизвестные граждане (или гражданин) братской Хохляндии украли эту самую обувь, и удалились с ней по утренней прохладе, вдыхая степные ароматы. Скорби и печали Усатый не было предела.
***
Так себе поселение, эта Гребенка. Ничего особенного. Рынок прямо на вокзале. Довольно дорого. На рынке мы обменяли деньги. Дальше за рынком какой-то садик. В садике мы украли груши. Я говорю "украли", потому, что не знаю, принадлежит садик кому-то, или растет самостоятельно и нэзалэжно. На вокзале в Гребенке мы провели около трех часов, развлекаясь изучением монументального полотна на стене зала ожидания - "партизанский командир и комиссар слушают рассказ боевых товарищей совместно с командиром и комиссаром заброшенных в тыл десантников, в то время как один партизан ест кашу, второй чем-то у дерева занимается, а третий с группой приятелей попросту пьян". По- моему, эту картину создал великий художник. Очень великий художник.
Наконец, к платформе подъехал наш поезд. Это был дизель-поезд, как две капли водки похожий на тот ДИЗЕЛЬ-ПОЕЗД, на котором мы ехали ночью. Но сейчас был яркий солнечный день, нас окружали живые бодрые хохлы, а не жуткие призраки прошлой ночи, и потому мы погрузились без лишних эмоций. Не успели мы отъехать трех-четырех станций, как в вагоне появился кондуктор. Разница между ночным поездом и этим была, что называется налицо - это была весьма приятная девушка. Женька... я полагаю, что комментарии излишни. Девушку-кондуктора звали Тамара, и от нее мы получили массу сведений о злобной бригаде ревизоров, что рыщут по поездам, как чудовищные... простите, я снова увлекся.
Те билеты, что мы купили, обеспечивали проезд до какой-то станции на полпути. Нам же надо было ехать до конца, то есть до станции им.Тараса Шевченко. Весь фокус заключался в том, что на билетах не было указано, откуда мы едем, но зато ревизоры наверняка запомнили нас, точнее, наш прикид. Своим снаряжением мы заметно выделялись среди прочих пассажиров. Как же быть? Ответ прост - надо изменять внешность. На глазах у весьма изумленной публики мы в два счета сменили верхнюю одежду, нацепили темные очки и прочие прибамбасы и, в довершение ко всему разошлись по соседним вагонам. Надо заметить, маскировка удалась на славу. Даже сама Тамара, проходя в следующий раз по вагону не признала нас, и предложила купить билеты... Но ревизоры, увы, больше не появлялись, и до Тараса Григорьевича мы добрались спокойно. На одинокой станции Женька купил шоколадку и торжественно преподнес ее Тамаре. Ее радости не было границ, шла бы электричка до самого Крыма мы бы доехали на ней бесплатно, сколько б ревизоров в пути не было. Жаль электричка шла в прямо противоположную сторону.
Тарас Григорьевич встретил нас шумною толпою... Узловая станция, люди куда-то едут - по первому впечатлению, все в Крым. Некоторые, правда, обратно. Согласно уже устоявшейся традиции, мы с Усатый ринулись в вокзал - узнавать расписание нашего дальнейшего пути. Увы, везение кончилось. Больше ни одной подходящей электрички нас не ожидало. А то, что ожидало, надо было до вечера ждать. Вот такой каламбурчик. Делать нечего - с тяжкими вздохами мы купили билеты в общий вагон на поезд Минск-Симферополь. И, как оказалось, правильно сделали - вышло изрядно дешевле.
До поезда оставалось почти четыре часа, которые мы употребили на изучение окрестностей вокзала (рынок плюс вино-водочный магазин со столичной водкой за 5 рублей (Российских) и пиво "Оболонь" которое мы и употребили), крепкий, здоровый сон на коврике посреди перрона (Женька). Больше, собственно, никаких особенных событий Тарас Григорьевич нам не преподнес, и мы, как сонные мухи, в пять часов дня вышли навстречу поезду.
Общий вагон... этим все сказано. Не то, чтобы народу было очень много, но свободных мест не было. Проводник произвел ряд манипуляций над пассажирами, и место для сидения нашлось. Через несколько станций нашлось место и для лежания, а к ночи в нашем распоряжении был целый плацкартный отсек.
Ночь мы ехали без всяческих приключений, а если даже они и были, то я не заметил, потому, что спал. С утра мы уже были на южной Украине. На станциях, как водится, торгуют всем, чем ни попадет. Принцип такой - хочешь ведро абрикосов? Заплати гривну и ешь. А не хочешь платить - придется лезть на дерево, под которым это ведро продают, и на котором его и собрали. Арбузы. Дыни. Перец. Стоим на одной станции - идет мужик с дынями. "Почем дыни, отец?" - "Гривна!" - "А за полтинник отдашь ?"- "Не-е-а, за полтинник я ее сам съем. "- "ЕШЬ!".
Слушаем радиоприемник. Одно ухо от наушников у Женьки, второе у меня. "Доброго вам вечору, дорогiи слухачи, у Кiиве восемнадцать годын..".
В полдень въехали в Крым. По сторонам от дороги Сиваш - гнилое болото. Пахнет, действительно, неплохо. В два часа дня мы выгружаемся в Симферополе. Народу, на вокзале - как на Красной площади во время митинга и на удивление все до единого говорят по-русски. Быстро пробежали по рынку рядом с вокзалом, по жевали местных пирожков и - в электричку. Жара стоит - ужас. Главное душно. Усатый еще по перрону в свитере прошел, так людям дурно от одного его вида делалось, и они падали и умирали в страшных мучениях. А Усатый хоть бы что...
В электричке Симферополь-Севастополь хорошо перевозить пленных врагов. В вагонах градусов под 45, воздуха совершенно нет, и народу полно. Половину пути мы стояли на станциях, наблюдая за суровым пустынно-степно-садовым пейзажем, который, впрочем, Усатый находил великолепным. Расстояние в неполные 100 километров электричка бодро преодолела за четыре с половиной часа. Наверное, негры, которые крутят педали, часто выходили водички попить..
Под Симферополем, когда начались первые холмы, Усатый недовольно ворчал - "это горы? да разве это горы?". Потом начались горы. Усатый слегка успокоился.
Севастопольские тоннели здорово походили на тостеры. Въезжает поезд с людьми - выезжает с окорочками. Просто удивительно, что под сотнями метров скалы может быть такая жарища. Феномен прямо какой-то. Севастопольская бухта на первый взгляд производила мрачное впечатление. На второй - тоже. Черноморский флот порядком проржавел.
В четыре часа дня электричка пришвартовалась к перрону. Нате к этому времени сделалось дурно, и кабы не финиш - пришлось бы ее скормить акулам.
Часть 2. Там.
Удивительное дело - стоим мы на перроне в Севастополе, а у меня такое ощущение, что приехали в Стародуб. Только странного вида деревья и 40-градусная жара говорят о том, что мы в каком-то ином месте. Взгляд на карту просто пугает.
Следует сделать техническое отступление: приехали мы на два дня раньше, чем все остальные наши люди, и куда двигаться дальше, знали лишь теоретически. Путем длительных издевательств над телефоном-автоматом Ната дозвонилась до сестры своей подруги. Не прошло и двух часов, как она (сестра подруги) появилась на перроне. Мы же все это время бродили вокруг рюкзаков и исследовали местность. Вода на вокзале была - из стены в одном месте торчал совершенно инфернальный краник с надписью - РУКИ И ФРУКТЫ НЕ МЫТЬ. ОТРАВЛЕНО. (На самом-то деле за мытье всего лишь брали штраф.)
Мы поверили этой надписи и лишь набрали воды в пустующую тару.
Сестра подруги Наты (главное не запутаться в порядке слов) никакой, собственно, полезной информации нам не сообщила. То, что нам следовало идти на автобус, мы уже и сами вычислили. Завершив беседу, мы легкой трусцой ринулись к автовокзалу, где и узнали печальную новость - последний автобус на Форос ушел несколько минут назад. Вариант ночевать в Севастополе после недолгих прений был оставлен про запас. Вариант добираться на машине нас тоже не очень устроил - самый любезный частник сообщил, что берется довезти нас за 30 гривен (96 рублей), на что мы не менее любезно сообщили ему, что за 50 рублей добрались до Севастополя за 1500 километров.
После недолгих размышлений МЫ РЕШИЛИ ИДТИ ПЕШКОМ. Не до Фороса, конечно. Мы хотели только выйти из Севастополя и заночевать где-нибудь на зеленке или если удастся поймать попутку. Это был исход евреев из Египта. Сходство с Синайской пустыней усиливалось погодными условиями. Правда, вместо бремени тяжких грехов у нас были тяжкие рюкзаки. И дорога в гору. Через каждые сто-двести метров мы останавливались перекусить попавшимися под руку абрикосами, алычой, сливами, шелковицей и т.д. Мы честно пытались стопить проходящие мимо машины, но лишь один грузовик слегка притормозил. Он был нагружен навозом.
Через час пути впереди забрезжили холмы, поросшие унылой растительностью, и мы решили, что они и станут нашим последним на сегодня пристанищем. Вдруг на дороге снизу задребезжал небольшой автобус. Ната слабо махнула рукой и.. автобус остановился. От удивления она забыла, куда нам надо ехать и пробормотала что-то невразумительное. Нас довезли до поворота на Инкерман. Здесь, на вершине холма было значительно прохладнее, солнце уже начало садиться. Прождав полчаса (Женька при этом забавлялся похищением из близлежащих садов каких-то неизвестных науке плодов и определением неизвестной науке травки с экзотическим цветком, забегая вперед скажу, что единственный гербарный экземпляр этого цветка был утерян и наука так и не узнала "новый" вид), мы сели в автобус, который довез нас до Сапун-горы. Сделав пару снимков мемориала (На одном из снимков наш Усатый друг запечатлен в прелестной соломенной шляпке - ему очень идет...) мы удалились в заросли на склоне. Да, мы ночевали на Сапун-горе. Лес, что окружил нас, был совершенно сюрреалистичен. На Усатый было жалко смотреть - с пронзительными криками он метался от дерева к дереву, обнюхивал разные травы и кусты - он не мог определить даже сотой части их разнообразия! О себе я и не говорю.
На ночлег мы устроились в зарослях каких-то зловещих колючек. Безуспешно пытаясь разжечь примус, мы поняли, что он неисправен: этот факт особенно огорчил меня, так как именно я тащил его от самого Брянска (как оказалось позже, неисправен был насос). Приготовив нехитрый ужин на жарком огне сухой акации, мы принялись спать. Заснуть некоторое время мешал подозрительный запах.. Я, со свойственной мне добротой душевной, утверждал, что это очень и очень токсичное растение, о чем мы обязательно узнаем, не проснувшись утром. Усатый с некоторым сомнением в голосе говорил, что узнает аромат шалфея и чего-то еще.. После того, как прямо над нами пролетела огромная (по Брянским меркам - полметра) летучая мышь, девочки сказали что сегодня спать не будут. Отлично - вопрос с дежурными решился сам собой.
Это была наша первая ночевка в Крыму...
Утро, вопреки всем сомнениям, все же наступило. Проснувшись, я еще некоторое время думал, что мне снится кошмар. Увы, все оказалось гораздо хуже: я спал вовсе даже и не дома, не на уютном диване а черт его знает где - на вершине Сапун-горы. В зарослях неведомых колючек.
Воды у нас было что-то около двух литров. Литр мы потратили на умывание.. (Набирали ее, воду. еще в Севастополе, в роднике). Быстро собрались, слегка перекусили чем бог послал (удивительно, но бог послал бананы... к сожалению сушеные) и отправились в путь. Нам предстояло преодолеть около 30 километров.
С горы спустились не в пример легче, чем вчера взбирались.. За полчаса добрались до большого перекрестка дорог на дне долины. Там, рядом с перекрестком, находится автобусная стоянка, на которой мы и приземлились. Не слишком обильно оснащенное плодами абрикосовое дерево скрасило первые пятнадцать минут ожидания, а потом кто-то, кажется Усатый, остановил машину. Краткие переговоры завершились нашей погрузкой. За десятку гривен (31 российский рубль) нас довезли до Фороса, причем водитель выдал нам еще и бесплатную экскурсию. Рассказывал все обо всем, что видел на дороге. Его рассказы о базе "Орлиный приют" (Орлиное) и скале "Парус" потрясали своей полнотой. (удивительная осведомленность, ему бы экскурсоводом работать...
Выгрузились под здоровенным бетонным указателем с гордой надписью: ФОРОС. До конечного пункта, то есть остановки Мелас, было около 2 километров, которые мы решили пройти пешком. Было около половины одиннадцатого утра, но солнышко грело.. тепло. Как в муфельной печке. На исходе первого километра мы повстречали флегматичного дорожного рабочего в традиционной оранжевой робе. Сей служитель транспортных магистралей неторопливо перемещался и вырывал представителей Крымской флоры, пробившихся сквозь бетон. Проще говоря - пропалывал шоссе. На наш вопрос о поселке Мелас служитель сделал указующий жест и удалился в сторону Севастополя. Последовав движению его руки мы спустились с дороги по пыльной каменистой тропе в заросли. Миновав ржавые обломки прошлого (металлолом), мы оказались на широкой террасе, которую и занимал поселок Мелас в составе четырех пятиэтажек и неизвестного количества баракообразных строений, прихотливо разбросанных по каменистой почве.
Во дворе первой пятиэтажки было даже не очень жарко - тень от различных фруктовых деревьев, хоть и не густая - но была. Мы сбросили рюкзаки на скамейку и девчата, выпив последние капли воды, отправились на разведку. Я тем временем направился к восседавшей неподалеку на лавке старухе, прикрывшейся зонтом. Вопрос, заданный мной, не претендовал на попытку выведать военную тайну: я всего лишь спросил, как попасть к морю. Старуха приоткрыла один глаз, потом второй. Видно было, что мой вопрос весьма заинтриговал ее. Не прошло и двух минут, как она принялась говорить. Проделывала это она с удивительным старанием: пыталась что-то начертить своим зонтом на земле, указывала ориентиры и азимуты, магнитные склонения и дирекционные углы. Через три минуты ее выступления я понял: не все в этой жизни так просто. Я сказал ей "спасибо", и вернулся к Женьке. Обобщив полученные сведения, мы пришли к выводу, что море совсем рядом. От этого нам стало легче, но ненамного.
Через четверть часа вернулись девчата с радостной вестью: они познакомились с одной женщиной, живущей в соседнем доме, и договорились, что мы оставим у нее рюкзаки на день. Звали новую знакомую Таней, и была она родом из Донецка, а сюда приехала отдыхать. Забросив вещи в ее комнату, мы были предоставлены сами себе до четырех часов дня. К тому времени должны были приехать остальные члены нашей "экспедиции" во главе в ДИМОЙ РЕЛИНЫМ (%$#&*), и отвести нас в землю обетованную, то есть на место стоянки.
Набрав пару пластиковых бутылок воды, мы вышли во двор. После духоты квартиры показалось, что на улице не так и жарко (в тот день действительно было не так и жарко - каких-то сорок пять градусов в тени). Руководствуясь истинным ЗНАНИЕМ, полученным от старушенции, мы двинулись искать море. Жителю Брянска, не бывшему в Крыму, может быть не вполне понятна наша забота о поиске дороги. Казалось бы - чего там искать - море-то оно большое. Иди в ТУ сторону и придешь. Щас! Идя в ТУ сторону, с большой вероятностью ты заблудишься в несметном множестве огородиков, чуланчиков, тропиночек, заборчиков и прочих достижениях местной цивилизации. Кроме того рельеф местности... Короче говоря, блуждать по этим закоулкам можно целый день, иногда оказываясь совсем рядом с желанным водоемом, а иногда удаляясь от него с удивительной быстротой.
Надо отдать должное старушке. Следуя ее, а также полученным от Тани сведениям через несколько минут мы оказались на краю обрыва, по которому почти вертикально сбегала, цепляясь за кусты, тропинка, а впереди расстилалось Черное море. Тропиночку мы преодолели с невозможной для человека скоростью, пропрыгали узкую полоску валунов и гальки. И... Вот оно - плещется у наших ног - море. Мы сели в тень большого камня. Первый момент был совершенно нереален. Я приехал на море далеко не в первый раз, но раньше, приезжая на поезде, не испытывал такого странного ощущения. Весьма рекомендую любителям необычных и новых впечатлений добираться на море не поездом, а "собаками" (электричками, то есть). Если такие ощущения нереальности происходящего были у меня, то представляю, что испытывали Усатый и Ната, попавшие на море первый раз в жизни!
Не выдержав испытаний и лишений, Усатый, едва успев раздеться, плюхнулся в море. Его радостный крик потонул в прозрачной воде. Через минуту мы все уже азартно плавали взад и вперед, подобно сдуревшим рыбам. Что ни говори - а плавать в море - здорово! Водичка, правда, была холодновата, около 25 градусов (!). После 45 на воздухе кажется, что влез в холодильник.
В первом часу дня находиться на солнце стало невозможно, и мы спрятались посреди нагромождения камней. Да, еще забыл сказать: неподалеку от берега мы нашли чудесный камень, выступавший над водой сантиметров на десять-пятнадцать и поросший множеством водорослей. На нем было очень удобно отдыхать. Так вот, этот камень мы нарекли именем работника Брянской городской администрации (ныне уже бывшего) КЛИМОВА ИГОРЯ ВАЛЕРЬЕВИЧА. В просторечии этот кусок известняка звался "Клим-камень". Усатый выцепил местных детишечек, ловивших крабов, и присоединился к ним. Вскоре ему удалось добыть неплохой экземпляр, который мы упрятали в банку. К месту сказать это был самый крупный экземпляр - по сравнению с выловленными в последствии. Кроме острых ощущений от ловли крабов, Усатый испытал на себе еще и маску для подводного плавания. С той минуты не было ему покоя, и рыскал он по землям Египетским, аки тать в нощи, и маску желал денно и нощно.
К началу четвертого часа мы, утомленные солнцем, принялись карабкаться обратно в гору. Вверх по этой тропинке лезть, я вам скажу, это не вниз. Это гораздо забавнее. Мы появились во дворе дома немного раньше срока, и просидели полчаса в тени, поедая алычу, гоняя пленного краба перед объективом фотоаппарата. Усатый хотел сделать из животного фотозвезду. В назначенный срок мы забрали свои рюкзаки и направились на поиски автобусной остановки МЕЛАС. Стоило нам добраться до шоссе, как радостная весть не заставила себя ожидать - оказалось, что существует две остановки, имеющие право называться Меласом. Правда, данная надпись начертана только на одной из них, более удаленной от того места, где мы находились. Понимая слова Димы Релина буквально: "мы будем встречаться на остановке с надписью МЕЛАС" (та остановка на которой мы стояли называлась "Санаторная"), мы направились через туннель на другую сторону небольшого горного отрога, где и обнаружили круглое деревянное сооружение - остановку Мелас. Там, на остановке, мы просидели до семи часов вечера. В течение этих трех часов я успел выразить сомнение по поводу пунктуальности Релина, потом сомнение по поводу его умения различать остановки, потом еще целый ряд сомнений. Со мной, как это ни странно, все были согласны (не часто такое бывает!) - и это наводило на нехорошие мысли. Ближе к вечеру все мы начали выражать сомнения по поводу того, как Дима будет жить дальше, после встречи с нами. В смысле того, что без рук, ног, глаз и ряда других органов в наше время прожить трудно.
Впрочем время проведенное на остановке не пропало даром. За три с небольшим часа был изучен не малый участок дороги и выявлен ряд продуктовых деревьев. Около дороги росло все... начиная с незрелых персиков и заканчивая дикими яблоками. Плоды "священных деревьев" быстро оседали в наших желудках.
Там же на остановке мы впервые увидели местных животных, а именно белку-телеутку, за которой, как малые дети, устроили погоню. Белка, видимо, была взрослая и в погоне участвовать отказалась.
Так мы и сидели, обозревая окрестности. Кушали яблочки, закусывая их таблетками левомицетина, так как занимались поеданием дикорастущих фруктов с самого утра. Усатый сказал, что лучшее, на что мы можем рассчитывать - это дизентерия, худшее - холера, или брюшной тиф.
Ближе ко времени последнего автобуса мы начали понимать, что что-то не так. Когда же он (автобус) промчался мимо нас, мы поняли - что не так всё. Воды у нас больше не было и мы направились в лес, круто поднимавшийся в гору. Мы надеялись обнаружить источник самостоятельно. Те слова, что были при этом произнесены в адрес Релина, я не решаюсь привести здесь, ибо должен удерживаться в рамках цензуры.
Поднялись мы метров на сто, пройдя при этом не меньше полукилометра по извилистой дороге. Там, чуть в стороне от тропы, нашли уютную полянку в окружении кизиловых зарослей и остановились. Отдохнув несколько минут, мы с Женькой тронулись в путь, на поиски воды. Часы показывали начало восьмого, было еще вполне светло, хотя солнце скрылось за краем Канта. Местом поиска определили возвышающийся над дорогой гребень, полуразрушенное здание на его вершине наводило на мысли пусть не о роднике, то о колодце точно.
Полуразрушенным здание казалось с дороги - вблизи оно представляло четыре стены с пустыми оконными проемами, да нагромождение камней. Никакой лужицы тем более колодца на гребне не оказалось, зато вид оттуда был потрясающий. Сделав пару снимков, мы поспешили к оставленным на остановке девчатам. На обратном пути мы внезапно натолкнулись на молодую женщину с ребенком. Они шли по тропе, делая вид, что неторопливо прогуливаются, хотя до ближайшего жилья было не так и близко. Произошел совершенно идиотский диалог.
Женька: "Здравствуйте!"
Она: "Добрый вечер"
Женька: "Скажите пожалуйста, вы не знаете где-нибудь поблизости вода есть, ну родник или колодец?"
Она (Загадочно улыбаясь) "Ну, наверное, если подняться повыше, или около домика лесника.."
Женька: "А как до этого домика добраться?"
Она "Прямо по этой дороге"
Женька: "А как далеко он?"
Она: "Смотря в чем измерять!"
Женька: "Ну в чем .... Во времени хотя бы!"
Она: "Пол часа."
На этом наш разговор иссяк, причем, как мы заметили, ребенок (лет трех-четырех) за все это время не проронил ни звука и ни разу не улыбнулся. Мы пошли обратно к остановке, причем Усатый сказал одно слово: "ведьма!". Я был вполне согласен. Быстро добравшись до остановке, мы похватали рюкзаки и отправились на полянку, в те самые кизиловые заросли в которых только что отдыхали.
Оставив девчат готовить ужин, мы с Женькой захватили несколько пластиковых бутылок и пустились в путь. Тропинка неутомимо бежала, извиваясь среди скал и осыпей, мы следовали ее изгибам. Через сорок минут мы в который раз поняли, что не все в этой жизни просто. Учитывая, что шли мы почти вдвое быстрее, чем та женщина, мы должны были давно ее обогнать. Но - никаких следов ее присутствия на дороге с которой и свернуть то некуда. "Ведьма!" - в очередной раз произнес Усатый. Начало темнеть. Тропинка стала совсем узкой и шла теперь среди нагромождения зловещих скал и изуродованных ветрами корявых дубов. Стало совсем неуютно. Внезапно, на исходе часа пути, тропа повернула, и направилась вертикально вверх, к вершине горы. Мы поняли, что заниматься экстремальным скалолазанием в темноте у нас желания нет, и повернули назад.
Обратная дорога была немного проще, мы шли уже по памяти, однако ощущения не из приятнейших. Местность нас окружала весьма и весьма зловещая. Моря не было видно совсем, а над головами нависала огромная скальная стена. На краю одного из обрывов, на старом засохшем дубе мы увидели сову. Подошли к ней вплотную, но птица и не думала улетать. Я протянул руку так, что мог бы до нее дотронуться и сказал: "угу".
Она посмотрела на меня круглыми глазами, словно желая спросить "не Вас ли, мсье, я видела вчера на приеме у губернатора", но, все же промолчав, бесшумно улетела в темноту. Не иначе это была та самая ведьма - оборотень.
На стоянку мы явились около десяти часов. Кругом была кромешная тьма. С некоторыми усилиями съели разогретую тушенку с хлебом (попробуйте проходить по горам пятнадцать километров по сорокаградусной жаре без капли воды, а потом съесть мясо с сухим хлебом, опять же без капли воды!) и завалились спать. Некоторое время слушали приемник, но он, к сожалению, не брал ничего, кроме зачерноморской Турции. Выключили приемник. Ночь, окружившая нас, была полна звуков. Где-то в прогретой солнцем траве журчали цикады, кричала мерзкая птица "пи-и-ить" (но воды ей так и не дали). Шуршали по камням мыши и топали ежи. Что-то неизвестное еще скреблось в ветках, выли какие-то далекие звери, шумели листья. Через минуту мы дрыхли, как поленья и ничего этого не слышали.
Утро наступило внезапно. Не могу сказать, что пробуждение было приятным. Уже больше 18 часов у нас не было ни капли воды. Остатками вчерашнего ужина позавтракали муравьи - их было несметное множество. Разогнав остатки сна мы вдвоем с Женькой пустились в путь. Мы решили вернуться в поселок Мелас, дабы разжиться водичкой. Мы нашли новую, более короткую дорогу, через небольшую скалистую осыпь над самым морем, правда на высоте пары сотен метров над водой, в обход туннеля. Через полчаса мы спустились в поселок. Нашей вчерашней знакомой дома не оказалось, зато нам удалось добыть воды у одной бабули, этажом выше. Пока мы ее (воду) набирали, бабуля посвятила нас во все ужасы местного водоснабжения. Мало того, что за воду платят по счетчикам (как у нас за электричество), так она еще и далеко не каждый день бывает. Водопровод тянется через перевал от самой Ялты, и давления часто не хватает, чтобы подать воду до Меласа.
Наполнив пять пластиковых бутылок водой мы, попрощавшись с бабулей, направились обратно. Лишь только мы поднялись на несколько десятков метров по склону, как вдруг увидели торчащий прямо из-под калитки одного из многочисленных огородов кран. Мы отвернули кран. О, чудо - из него полилась вода! Мы умылись, даже устроили что-то вроде душа, смыв с себя морскую соль, и принялись подниматься дальше.
Около половины одиннадцатого утра мы были в своем "лагере". Передохнув и немного перекусив, мы решили отправиться наверх, к скалам, и попытаться-таки найти источник воды. Захватив с собой пустую тару и фотоаппарат мы, снова вдвоем, начали подъем. Солнце уже палило вовсю, стараясь, очевидно, сделать из нас сушеную воблу. Вскоре мы снова выбрались на перевал, находящийся прямо над туннелем. Вид во все стороны открывался прекрасный и главное, была видна остановка Мелас (По условиям договора с Димой Релиным, он должен был нас ожидать на этой остановке во все последующие после их приезда дни в полдень). Сделав несколько снимков, мы принялись карабкаться в гору по выжженной солнцем тропе, усыпанной мелким камнем. Через десять минут мы оказались на небольшой площадке, где высилась опора ЛЭП. Под ней, в тени кизиловых кустов, мы передохнули и вновь продолжили подъем. Через некоторое время, продравшись сквозь заросли, мы оказались на старой "верхней" дороге. Когда-то только эта дорога шла вдоль побережья, потом выстроили магистраль внизу, а этот путь оказался полузаброшенным. Мы пошли по старому, повсюду обвалившемуся асфальту. Дорога очень сильно петляет, следуя изгибам скального массива, кое-где лежат валуны, свалившиеся с гребня, кое-где полотно совсем обвалилось вниз. Через километр-полтора дорога почти прижалась к скалам - выше были только осыпи и кое-где густой кустарник, да над всей местностью возвышалась каменная стена Канта. Море осталось далеко внизу - сверху видна чудесная панорама. Виден наш пляж, крошечные камни, на которые мы плавали, белая пена вокруг Клим-камня, сторожевик Президента Украины и прочие детали пейзажа. Красиво, одним словом.
Неожиданно, после очередного поворота дороги нашим взорам открылось странное сооружение - вроде бы как жилые и хозяйственные постройки, обнесенные забором. Мы сделали предположение, что это и есть упомянутый вчерашней ведьмой "домик лесника" и приблизились к воротам. Минут пять мы пытались оповестить обитателей сего сооружения о своем прибытии, но тщетно. Никто не отзывался. Мы пришли к выводу что либо дом необитаем, либо временно покинут. Поднявшись по склону выше дома, мы попытались изучить его содержимое. Обычный дом и двор южного типа, разве что только высоковато выстроенный. Сделав некоторое умственное усилие, мы решили, что там должна быть вода, или ее источник, мы спрыгнули со своей полки во двор. С большой цистерне на краю двора воды почти не было. Мы подошли к дому. Еще раз попытавшись позвать хозяев и потерпев неудачу, мы зашли на веранду, служившую, очевидно, кухней. Разбросанная повсюду кухонная утварь и припасы свидетельствовали о том, что кто-то здесь все же живет. К радости своей, мы увидели большой пластиковый бак с водой и, не медля ни секунды наполнили свою тару. Больше нам, собственно, ничего не было нужно и мы удалились.
Выбравшись на дорогу, мы вдруг услышали чьи-то голоса и сочли необходимым удалиться за поворот, дабы не быть сочтенными за злоумышленников. Каково же было наше удивление, когда из-за кустов, скрывавших петлю дороги появился Андрей Штименко с двумя Светланами. Издав несколько подобающих случаю воплей, мы тотчас принялись выяснять обстановку. Вскоре все стало ясно: достойный наш проводник продемонстрировал все свои положительные качества. Вся эта банда под его руководством действительно вышла из автобуса на предыдущей остановке и, вместо того, чтобы направиться на точку встречи, бодрым шагом полезла в гору. Через небольшое время они лезли уже не так бодро и, наконец, остановились и заночевали в лесу на противоположной стороне отрога, пробитого туннелем. По словам Андрея, до нового лагеря им. Д. Релина было рукой подать. И мы решили подать. Пройдя пару десятков метров от домика мы свернули и снова принялись подниматься по извилистой тропе. Вскоре мы были во вражеском лагере. Зрелище, надо сказать, весьма и весьма поучительное. Чуть поодаль от мрачной, заваленной камнями полянки сам Д.Релин устанавливал палатку. Между ним и нами простиралось поле, усеянное полураспакованными рюкзаками, кучами снаряжения и припасов. Между кучами в произвольном порядке валялись клюшки, количеством до полувзвода. Обратив на все это безобразие часть своего внимания мы тотчас же переключились на главную достопримечательность - самого Д.Релина. Будь в тот день мы чуть-чуть более злыми, и скажи Д.Релин немного больше из того, что он сказал в ответ на наши обвинения - склон Канта стал бы его последним прибежищем, мы зарыли бы его голыми руками в пыльный крымский известняк. Впрочем, руководствуясь принципом "нападение - лучший вид обороны", Д.Релин не замедлил обвинить во всех смертных грехах и нас самих. Пообещав его вышеописанное зарытие в грунт мы, заявив, что будем стоять отдельным лагерем, удалились вниз. На полдороге нас догнал отчаянный вопль Д.Релина, который гласил, что его якобы еще в Брянске неизвестные доброхоты "предупредили, что в составе группы есть два нытика, Усатый и Алекс, от которых все беды и горести земные происходють..." Лучше бы он молчал. В мгновение ока мы снова очутились на площадке. Д.Релин тотчас сообщил, что имел в виду не совсем то, и так далее. При этом он не забыл внедриться в самую середину скопления клюшек, очевидно, рассчитывая на их защитные свойства. Плюнув на все и вся, мы ушли в свой лагерь, благо, что работы там еще хватало.
Некоторое время мы занимались благоустройством своей стоянки, для чего приволокли из окрестностей невероятное количество камней, из которых соорудили стол (на нем, очевидно, можно было ковать подковы и рубить дрова), очаг и еще несколько кучек камня, обозначавшие сиденья. Стоянка приобрела вид Стоунхенджа.
Далее события развивались стремительно. К полудню следующего дня мы обнаружили-таки колодец. Ходить к нему было, прямо скажем не близко, что послужило лишним козырем Релину попытаться уговорить нас перенести лагерь к нему. Нам эта идея не понравилась и к вечеру мы нашли, НАШЛИ! Тропинку к колодцу, едва ли не более короткую, чем от лагеря "противника". На следующее утро ВЕСЬ второй лагерь перебрался к нам.
В процессе занятий всеми этими хозяйственно-злодейскими вещами, разумеется, мы регулярно ходили на море и занимались там самыми скучнейшими на свете вещами - плавали и загорали, о чем рассказывать совершенно неинтересно.
***
День этак на четвертый мы выбрались, наконец, на скалы. Повествование о том, как мы долго и нудно тренировались на "пузе" ( вот на фотке оно и есть - "пузо"), как я свалился в заросли терновника и прочие прелести скалолазания я прилежно опускаю, ибо сие есть тема отдельного опуса. Про то, как мы вдвоем с Усатым поднимались на гребень Канта, как он чуть не завалил меня камнями - это тоже не слишком интересно. То, что я спрыгнул со скалы в метровой высоты заросли иглицы понтийской (весьма рекомендую вам это растение, очень, очень колючее!) - это я сам виноват.
Еще мы занимались подводной сьемкой, при помощи фотомыльницы, упакованной в презерватив - качество снимком получилось не слишком высоким, поэтому фотки не привожу. А в общем-то, ничего такого слишком достойного моего пера я не припомню, а если и припомню - то ЭТО как раз не слишком его (пера) достойно. Если интересно - лучше меня спросить. Я возможно расскажу.
Часть 3. Оттуда.
Последний день нашего пребывания в лагере ничем особенным не ознаменовался. На море с утра мы не пошли, и, пока еще было не очень жарко, принялись собирать свои вещички. К двенадцати часам наши рюкзаки уже стояли под кустами кизила и ожидали нас, своих хозяев. До обеда я еще успел пройтись по лесу и срезать некоторое количество веток экзотических деревьев, в коллекцию.
Пообедав, в начале третьего мы с Натой, в сопровождении группы ответственных товарищей, направлявшихся на Форосский пляж, вышли из лагеря в направлении Севастопольского шоссе. Пройдя туннель, мы оказались на остановке "санаторное", где через несколько минут погрузились к автобус. Как оказалось, это был вовсе не автобус, а маршрутка, причем идущая не совсем туда, куда надо. Она, то есть маршрутка, намеревалась свернуть на Форосском повороте и устремиться к морю. Наших пляжников это вполне устраивало, а нас - нет. Поэтому на повороте мы вышли (причем - не заплатив за проезд). Попрощавшись, мы пошли на остановку, где и сели через пять минут на двух-с-половиной-гривенный микроавтобус до Севастополя.
Дорога заняла около сорока минут. Ничего интересного, кроме чудесных пейзажей, на прелестях которых я здесь останавливаться не буду, мы не увидели, и около половины пятого дня прибыли в Севастополь. На вокзале мы узнали, что до электрички на Симферополь еще около 2 часов, и отправились знакомиться с провокзальными достопримечательностями, как то: рынок, кафе, автовокзал и черный бронепоезд-памятник с лозунгом "СМЕРТЬ ФАШИСТСКИМ ОККУПАНТАМ". До сих пор жалею, что не сфотографировал его. Выпили в кафе по кружечке "оболони", потом устали бродить с рюкзаками и просидели оставшийся час в тени столбов электроконтактной сети крымской ж\д.
Электричка появилась почти вовремя. Этот электропоезд вполне заслуживает роли в кинофильме о батьке Махно. Во всяком случае, сделали его, видимо, примерно в то же время. Когда мы вошли внутрь, то эта моя мысль перешла в убеждение. Кроме того, очевидно, что на этом самом электропоезде буденновцы штурмовали Перекоп. Стекла сохранились лишь в половине окон. Двери между вагонами большей частью были сорваны, а в нашем вагоне висели криво, на одной петле (я не оговорился, именно на петле), были обожжены яростным пламенем революции и пробиты в нескольких местах пулями.
Доски из скамеек, вероятно, пошли на гробы, а немногие уцелевшие долгие годы использовались не иначе, как мишени для соревнований по стрельбе (боюсь, что в моем повествовании слишком много места отведено эпическим повествованиям о судьбах и лицах Украинских Поездов - но, увы, ничего не поделаешь, на протяжении всех путевых дней эти самые поезда были нашим домом, и приходилось волей-неволей уделять им некоторое внимание).
В Симферополь мы прибыли, когда уже начало темнеть. Да, еще - забыл упомянуть, что электричка Севастополь-Симферополь была первой и последней, за проезд в которой мы честно и сполна заплатили. В вечерней электричке Симферополь-Джанкой мы уже катили зайцами.
Быстро стемнело. Ната дремала на рюкзаках, а я с любопытством рассматривал молодого человека, лет двадцати, что сидел немного дольше нас. По одеянию - типичный хиппи, но с некоторым налетом среднеазиатской пустынной романтики. На голове у него был белый бурнус, на широком ремне висела армейская зеленая фляга. Рядом лежал зеленый с вышивкой вещмешок. Некоторое время он смотрел в окно, потом извлек из рюкзака кусок черного хлебы, съел его, запивая водой, потом, кажется, заснул. Задремал и я.
Разбудил нас шум выходящих людей. Мы прибыли в Джанкой. Ночной перрон был заполнен чудовищным количеством людей. Все носились из стороны в сторону, опрокидывая багаж. Стараясь выбраться к вокзалу, мы вновь столкнулись с нашим занятным попутчиком, и, увидев друг в друге родственные души, тотчас познакомились. Новообретенного занкомого звали Фауст, а в миру - Сергей. Происходил он из славного города Твери. Руководствуясь приобретенным опытом мы бросились к расписанию элекстричек и... разочарованию нашему не было пределов - следующая электричка шла только в10 утра (напомню, что времени было около 9 вечера). перспектива сидеть всю ночь на вокзале нас не обрадовала, и мы задумались. Лучше бы этого не делали - стоило над перроном разнестись запаху наших мыслей, как из-под земли появился патруль Хохляцких Ментов. Хохляцкие менты осмотрели нас с ног до головы и предложили пройти в линейный отдел. Там (в отделе) нам было предъявлено обвинение в незаконном пребывании на территории Крымской независимой республики - у нас не было регистрации (эта дурная бумажка стоит немало гривен!), после чего менты предложили нам уплатить штраф... на переход рельсов в неположенном месте!!! В конечном счете, мы отделались от них 25 гривнами на троих (что, в конечном счете, дешевле чем регистрация), и удалились восвояси. Теперь мы свободно ходили по путям туда-сюда с заготовленным ответом патрулям - у нас оплачено!
Мы принялись стопить поезд. Нет, фанту мы не пили, но ехать-то надо! Первые несколько попыток обломились, но потом.. мы таки убедили одного машиниста в необходимости взять нас на борт своей железной колесницы.
Ночь, черная южная ночь. Поезд несется по степи, пронзаю тьму светом прожектора... а в задней кабине тепловоза сидим мы. "Жизнь прекрасна, черт возьми" - выбрасывая за борт огрызок сладкого перца, провозглашает Фауст. Он, пожалуй, прав. Единственное неудобство - в кабине довольно мало места и мешают какие-то железки и РУЛЬ. Зачем в тепловозе руль я не знаю. Если кто знает - сообщите мне! Пожалуйста! (alex_hunter@.mail.ru).
PS. Теперь уже знаю.. этот не руль, а тормоз! (июль 1999 г.)
После переезда мы на целый день застряли в чертовом городе Запорожье. Никаких приятных воспоминаний. Воздух синий от смога, куча машин и людей, все куда-то торопятся, элекстричек нет. Вышли было на трассу, но застопить не удавалось целый час. Здесь мы разделились. Фауст, движимый верой в светлые идеи автостпопа остался на трассе а мы.. мы вернулись на вокзал. Но 4 часов дня мы просидели на вокзале, большую часть времени спали на рюкзаках. Ближе в желанной электричке мы решили перекусить. Начали вскрывать бангу сгущенки. Тут я обнаружил, что нож остался где-то на дне рюкзака. Извлечь его оттуда из-под палатки, спальника, вещей, веревок и прочего снаряжения, конечно же совершенно нереально. Мы вскрыли сгущенгу при помощи вокзальной лавки и "какой-то матери". после того, как мы ушли к электричке - на месте нашего ожидания словно сгущеночная бомба рванула...
Дальнейший наш путь походил на фильм "скорость". Электрички летели одна - за другой, мы только успевали претащить рюкзаки . Запорожье-Синельниково - Синельниково - Лозовая, еше какие-то станции.. в 11 вечера мы уже были в Харькове. Еще час и мы на границе в Россией. Крошечная станция Казачья Лопань. Таможня. Граница. Внутри микроскопического возкзала на одной из лавок спит.. Фауст. Он добрался-таки сюда на попутках, но опередил нас на какие-то полчаса.
Паспортный контроль... пограничник посмотрел на нас, потом на рюкзаки, потом опять на нас. Спросил: "с гор едете?". Мы кивнули. Он прошел мимо, даже не взглянул на наши серпастые-молоткастые...
Раннее утро. Белгород. Холодно. После 50 градусной Крымской жары +15 - это холодно. Это почти мороз. Здесь, в Белгороде мы расстались со своим попутчиком окончательно - он выбрал для себя немного другой маршрут - ему в Москву, нам - в Брянск. Он ушел на трассу. а мы сели в очередную электричку. Электрички до Курска нет. Вернее она есть, но в 12 часов дня. Мы едем до станции...забыл как она называется, следующая после Прохоровки. Станция совершенно инфернальная, двери заколочены, кругом - никого. Рядом - обширное поле, где-то здесь в 1943 году было танковая битва. Мы сидим в лесополосе и варим на костерке макароны быстрого приготовления. Съедаем за раз 10 с лишним упаковок - давно не ели горячего, все пирожки да консервы.. Я даже умудряюсь побриться.
День. Мы в Курске. Сидим на вокзале, читаем газеты и пьем Fanta (вместе всегда веселее!). Однако тормозить поезд нет уже никакого желания. Устали. В пять часов дня электричка на Орел. Вечером, около восьми мы уже в Орле. Это уже почти дома. Мы спим на ходу. Мотриса Орел-Брянск в памяти почти не остается. Сплю почти всю дорогу.
Одиннадцать вечера. Брянск. БРЯНСК!!! Мы дома!
Брянск-Форос-Брянск, 26 июля-10 августа 1998 года.
PS. А песни, которые вынесены в эпиграф... просто они нас ТАК ДОСТАЛИ за все путешествие... что просто нельзя было про них не вспомнить...
PPS. Через некоторое время после написания этой вещи я таки узнал, что за РУЛЬ был в тепловозе. Это вовсе даже и не руль, а ручной ТОРМОЗ!