Рассказ одержал победу на литературном конкурсе 2002 г. на сайте "Скиталец"
Карта маршрута
Первое, что бросается в глаза при высадке в аэропорту Хошимина - скопление народа. Водители из отелей, просто водители, встречающие гиды, полицейские и прочие неотличимые друг от друга вьетнамские люди. Плотность населения в стране составляет 220 чел. на квадратный километр (а в Лаосе, к примеру - 7 чел.), и это население буквально повсюду.
Впрочем, в Хошимине ему живется неплохо. После объединения Северного и Южного Вьетнама в 1975 из города повымели всех проституток, частных торговцев и прочую капиталистическую тварь, но сегодня все это, кажется, вернулось с избытком. Проститутка стоит на улице в нагловатой позе буквально под транспарантом "Навстречу IX съезду партии!", слово "массаж" на улицах светится розовым - а это верный признак того, что массаж - последнее, что там можно получить. Частные торговцы не просто повсюду, они еще и передвигаются вместе с вами, предлагая свои услуги в режиме non-stop. Хошимин снова плотно оккупирован капитализмом, и он сквозит везде. Мы провели там день, невинно осматривая достопримечательности, и вторично вернулись уже для отлета в Москву, на один вечер. В тот вечер, устав от нищеты и беспорядочности остальной части Вьетнама, мы были поражены и уничтожены. Улицы освещены, полно машин, работают фонтаны! Особенную роль в нашем моральном уничтожении сыграл некий крупный супермаркет, который мы необдуманно решили посетить под вечер. Это было что-то типа "Галереи Лафайетт" в Париже, с теми же представленными фирмами и теми же взглядами продавщиц. И мы, грязные и в каких-то кроссовках, купленных по случаю в Ханое за 10 долларов, бродили по стеллажам блестящей и прозрачной женской одежды, не в силах прикоснуться к этому шику. Мы испытали культурный шок туземца, попавшего в водоворот метро. Люди, перемещавшиеся по Хошимину в этот вечерний час, носили крашеные волосы, модные прикиды, имели на лице косметику и вообще выглядели чересчур вольно, по-европейски.
Может быть, все описанное вполне нормально для любого города в пределах азиатских новых индустриальных стран типа Сеула, Сингапура или Бангкока, но просто надо было проехать недельку по Вьетнаму, чтобы понять, что Хошимин - это не та страна, это просто не может быть Вьетнамом! Настоящий Вьетнам находится на севере, в городе Ханое, в сердце настоящего, живого социализма, на настоящей родине великого вождя Хо Ши Мина. Именно там Вьетнам предстал перед нами во всей красе, с гордостью демонстрируя свои основные характеристики:
1) никто не говорит ни по-какому;
2) они сдохнут, но денег с туриста перед смертью стрясут;
3) мопед правит миром.
Данные три кита вьетнамского существования нуждаются в расшифровке. Во-первых, убеждения франкофонов, что Вьетнам когда-то был французской колонией, не оправдываются ни на гран. Если даже старики еще и помнят, что были такие французы, то молодежь, составляющая в стране явное большинство, о таких мелочах не задумываются. То, как они знают английский язык, хорошо демонстрирует то, как их предки знали французский - да никак. Вьетнамец с большим упорством будет проговаривать единственное английское слово, которое он вызубрил, но вашего ответа все равно не поймет, даже если это будет "ес". Скорее всего он будет с вами разговаривать по-вьетнамски, с тем же, впрочем, результатом. По приезде в Ханой мы сели в маршрутку и по пути в город (ехать там порядочно) подверглись нападению вьетнамца, который считал, что говорил по-английски. В течение получаса они с моей Людмилой вели милую беседу, после чего она повернулась ко мне и попросила:
- Слушай, Кир, спроси у него, чего ему конкретно надо? Я не понимаю ни слова из того, что он говорит.
Попытки беседовать на вьетнамском языке успеха не имеют. Я никогда не считал себя худшим лингвистом, но во Вьетнаме начал задумываться о своих способностях - потому что фразы, с трудом выученные мною по разговорнику, типа "cay nay gia bao nhieu?", произносимые даже с вопиющим вьетнамским акцентом, редко воспринимались адекватно. Название нашего отеля Thuy Tien приходилось едва ли не орать им в ухо, но они все равно не секли. Разговор в такси получался такой:
- Hotel Thuy Tien, please.
- A?
- Thuy Tien Hotel.
- Hotel?
- Thuy Tien!! Do you know Thuy Tien?
- Thuy Tien?
Я сую ему в морду карту города с названием гостиницы.
- A! - говорит он с облегчением, - Thuy Tien!
Идеалистические надежды на то, что кто-то там говорит по-русски, также жестоко нас обманули. Вьетнамский лексикон социалистического наследия включает лишь такие важнейшие туристические термины, как "Ленин", "Путин", "джясчуйшье" (здравствуйте) и "хочу любить", произносимое ими с особым пафосом. Впрочем, к достоинствам Вьетнама как страны надо отнести полное отсутствие там русского туриста. Вообще, к нашей радости, мы лишь раз встретили своих соотечественников в течение всего путешествия. Мы быстро слиняли из этого места.
Таким образом, общение с вьетнамским народом превращается в сложную процедуру. Тем более, что народ-то очень этого общения желает. Вьетнамец с утра выходит на улицу с одним-единственным вожделением - надуть туриста, убить в нем осмотрительность и стрясти немного денег. Ради выполнения этой задачи вьетнамец не остановится ни перед чем. Он будет идти рядом с вами в течение получаса, по-вьетнамски рассказывая о достоинствах своих на вид непритязательных открыток с грустными видами родной страны. Он сядет перед вами на землю в придорожном ресторанчике, будет хватать вас за ногу и предлагать почистить ботинки. Однажды вечером мы, устав от впечатлений, сидели на скамейке у озера Потерянного Меча, меланхолически глядели на Черепашью Башню, изредка обмениваясь междометиями, как вдруг у моих ног примостился очередной вьетнамец и недвусмысленно предложил почистить мне ботинки. "Shoeshine" - сказал он, предвещая долгий разговор. Мы величественными жестами приказали ему удалиться, но это не входило в его планы на вечер. Он ловко ухватил меня за ногу, когда я этого меньше всего ждал, и только мои вопли помешали ему нанести ущерб моей обуви - становилось понятно, что если бы он хотя бы начал чистить ее, ботинки невозможно было бы надеть больше никогда.
Обычно требуется от 2 до 15 минут, чтобы избавиться от такого вьетнамца. Знание вьетнамских слов "нет" и "удались вон" поможет в 50% случаев. Но даже если нам удавалось без ущерба уйти из-под удара чистильщиков и продавцов уродливых открыток, удар поджидал нас в любом магазине, в любом кафе. Сдачу они давать очень не любят - вьетнамец считает, что все белые богатые, и что им такая чепуха, как один доллар, не нужна. Но, несмотря на действительно копеечные цены, мы бились за каждую 1000 донгов (около 2 руб.) и таки одерживали победы. Они пытаются обмануть вас в ресторане, написав в счете сумму на доллар больше, и без зазрения совести соглашаются, что были неправы. У них НИКОГДА нет мелочи для сдачи (этот трюк вообще широко распространен на востоке, включая арабские страны). Если в меню не написано цен, спросите их - в противном случае они выкатят вам счет на дикую сумму - как выкатили однажды нам в Дананге на целых 6 долларов за обед, и мы ничего не могли возразить. За каждую попытку припарковать наш мопед нам приходилось бороться с людьми, объявлявшими это место своей вотчиной, и требовавшими за стоянку 10000 донгов (20 руб.). Обычно торг в таких случаях заканчивался либо тысячей донгов, либо вообще нашим гордым отказом платить - нам ли привыкать, москвичам, отшивать парковщиков?
Когда мы путешествовали на мопеде по сельской местности, вьетнамцы караулили нас в кустах и лианах и выпрыгивали каждый раз, чтобы взять денег за переезд через мост или переправу через ручей. Они бежали за нами, нечленораздельно крича по-своему, что деньги им необходимы. Но нам они были столь же необходимы, поэтому мы только злорадно гудели им и проносились мимо.
После таких вот впечатлений мы прониклись к вьетнамцам подозрительностью и слабым раздражением. Мы не верили им. Мы в грубой форме и часто по-русски орали на них, если они приближались к нам на улице - они в изумлении останавливались. Самым частым из того, что я слышал от Людмилы в ходе поездок на нашем мопеде в Дананге и Хюэ, была фраза "дави их". Апофеоз нашей войны с вьетнамцами наступил во время переезда на микроавтобусе из Хюэ в Дананг вечером 8 января. Мало того, что нас заставили ждать около часа, всякий раз обещая, что вот-вот придет некий "big bus", так еще через час появился перед нами допотопный аппарат, который даже в бреду нельзя было назвать big bus - это был даже не mini-, а micro-bus. Однако вскоре оказалось, что вьетнамцы не разделяют нашего скептицизма по поводу данной модели - во всяком случае, пока один из них (водила) медленно объезжал улицы города, второй (приятель водилы), высунувшись из автобуса на 90% тела, приглашал каждого прохожего присоединиться к нам на пути в Дананг. Мы в течение многих минут ездили по Хюэ и собирали всех, кто хоть немного хотел попасть в Дананг. Даже если бы весь город сегодня собрался туда попасть, мы взяли бы всех. В результате автобус оказался забит пассажирами под завязку, за исключением нашей задней скамьи, куда мы пустили только хилого мальчика-вьетнамца. Мы были уже сильно раздражены и желали попасть в Дананг, но автобус встал на какой-то площади, и водила с приятелем явно принялись кого-то ждать. Любые попытки объясниться с ними были обречены на провал. В конце концов, когда наша ненависть дошла до точки кипения, водитель взгрузился на свое место и начал движение вперед. Так как при этом он высунулся в окно и глядел назад, Людмила получила возможность страшным голосом завопить по-русски: "Да поехали же наконец в Дананг!", что их страшно развеселило. Мальчик-вьетнамец сообщил присутствующим, что он говорит по-английски, после чего водила попросил его осведомиться у нас, куда мы собственно едем.
- Where you go? - сказал мальчик-вьетнамец.
- We are heading to Danang, hotel Mondial, - сообщил я, с трудом сдерживая желание самому сесть за руль, а водилу выкинуть в пропасть.
Мальчик не понял. Я повторил фразу дважды. Он снова не понял. Он спросил:
- Do you speak English?
- I am speaking English, - очень ровно и громко сказал я.
- Они не говорят по-английски, - сообщил мальчик по-вьетнамски водителю, и все успокоились.
По пути нам встретилась компания людей с большими тюками, направлявшаяся в Дананг. Вьетнамцы всегда путешествуют с гигантскими тюками, потому что каждый из них что-нибудь продает. Несмотря на то, что автобус был полон настолько, что с трудом приводился в движение, водитель и его друг решили подобрать страждущих. При этом обоим было понятно, что если открыть дверь, то из нее вывалятся все остальные пассажиры, и обратно их уже не втиснешь. Поэтому в одно из окон на мальчика-вьетнамца были сброшены все тюки, а потом туда же - прямо на нас - полез вьетнамец, не подозревавший, что тут едем мы. В ту же секунду Людмила схватила его за голову и буквально выдавила обратно на улицу с душераздирающим криком "No!" Позже она объяснила, что она заплатила за эту поездку 3 доллара, для того чтобы сидеть с комфортом.
Не буду рассказывать, как по дороге нас обгоняли даже неспешные велосипеды, как водитель принципиально ехал по встречной полосе, поминутно создавая аварийные ситуации, и даже как на горном перевале у нас спустило колесо и мы голосовали на обочине, пока нас не подобрал какой-то автобус с туристами из Гонконга. В любом случае, если раньше мы в целом вьетнамцам симпатизировали, то теперь мы поняли американцев, которые выжигали вьетнамские деревни напалмом. Я даже думаю, что с лейтенантом Келли, который стер с лица земли деревню Сонг Ми, слишком жестоко обошлись...
И наконец, третьей особенностью Вьетнама является мопед. Движение на улицах городов и между городами на 95% оккупировано им. На мопед не требуется ни прав, ни документов, и вьетнамец, не в силах купить автомобиль, пересел на мопеды. Впрочем, даже если бы он купил авто, шансов бы все равно не было - машине проехать среди этого хаоса невозможно, и немногочисленные такси сильно мучаются. Мопеды непрестанно гудят и никогда не снижают скорости. Посему переход через улицу в Ханое становится искусством, и европеец не сразу овладевает им. Повинуясь инстинкту, разработанному в Москве, русский человек спешит перебежать через улицу, чем только дезорганизует движение и подвергает опасности множество жизней, включая свою. Напротив, вьетнамец переходит дорогу медленно, надвинув на глаза коническую свою шляпу, не глядя по сторонам и стараясь не совершать резких движений. Только тогда мопед чувствует ритм его движения и знает заранее, с какой стороны можно его обогнать - потому что остановиться или даже притормозить он даже не подумает. Даже когда на редких в Ханое светофорах загорается зеленый свет для пешеходов, мопед продолжает ехать, вплоть до того, что мне пришлось хватать их за руль и насильно останавливать. Они с удивлением смотрели на меня, потом давали полный газ и ехали дальше.
Остальные средства транспорта относятся к мопедам с высокомерием, но скрытой боязнью. Велорикша, частое явление в Ханое и Хошимине, и автомобиль солидарны в своем желании уничтожить мопед. Единственное, что может противостоять мопедам - КАМАЗ. Он едет просто без балды, по одному ему известной траектории, оповещая о своем приближении пронзительным гудком. Никогда не думал, что у наших грузовиков такие громкие и неприятные гудки. В остальных случаях на улицах Вьетнама правит мопед. Мы тоже пару раз брали его напрокат - цена в день не превышает 5 долларов. При сомнительном качестве дорог и психопатическом движении в стране это было намного более разумным шагом, чем аренда автомобиля или даже поездки на такси. Кроме того, всегда можно куда-нибудь припарковать мопед, но не машину - так как тротуары всегда заняты самими вьетнамцами или их скарбом.
Вьетнамец вообще предпочитает питаться на тротуаре. Типичная картина вьетнамского горожанина: на первом этаже 3-4-этажного дома красуется дыра, где находится его ресторан/магазин/парикмахерская. В этой дыре, двери в которую открыты настежь, кто-нибудь обязательно лежит на полу и спит. Как-то неудобно заходить в магазин, когда там явно кто-то спит, ходить там, примерять вещи, перешагивать через него... Нам было трудно к этому привыкнуть. Сам же хозяин с парочкой друзей сидит на корточках на тротуаре у входа в свою дыру, рядом с ним на земле лежат тлеющие угли, сверху на них - кастрюля с кипятком, и они едят свой "pho" - суп из рисовых макаронов.
Большинство ресторанов исповедует принцип "один хозяин - одно блюдо". Название этого блюда написано крупными буквами при входе. В Ханое это может быть "com" - жареный рис с кусочками рыбы или курицы, "pho ga" - макаронный суп с курицей, или "mi" - просто макароны, вне супа. В центре страны, в городах Хюэ, Дананг или Хойан, самые распространенные блюда включают "bun bo" - острый темный суп из говядины. Количество столов в заведении - от одного до двух, стулья заменяются табуретками такой высоты, что лучше уж на земле посидеть. Меню не существует, познания хозяйки в иностранных языках близки к абсолютному нулю. Еду сами вьетнамцы обычно поливают множеством соусов, но самого популярного из них - соуса nuoc mam - туристам мудро не выдают по причине его запаха. Я бы этот запах отдельно занес в книгу рекордов Гиннеса как самый отвратительный запах на белом свете. Остальные изобретения в области приправ включают соус из порезанного чили с водой (капля убивает лошадь), знакомый нам соевый соус и смесь лимонной кислоты, соли и перца - остроумное изобретение для жареной рыбы, которую во всей Юго-Восточной Азии готовят превосходно. Многие вьетнамцы с удовольствием едят своеобразные пирожки с мясом из белого клейкого теста - довольно сытно. На улицах их продают повсюду, как и свиной пирог, завернутый в банановый лист. В путеводителях также описаны десятки блюд из мяса, но это все оказалось фуфлом - вьетнамцы это не едят, такие вещи, как кусок мяса, можно увидеть только в настоящих дорогих ресторанах. Жалеем, что не попробовали cha ca - типа рыбного филе, но очень дорого. Другой деликатес - креветки в кисло-сладком соусе. Цена еды в придорожной забегаловке - полтора доллара на двоих, в ресторане - до 5 долларов на двоих, включая газировку или лимонный сок, который там разбавляют теплой водой. Кроме сока, испить можно т.н. "fruit shake", совершенно не соответствующий нашим представлением о фруктовых коктейлях. Для его изготовления берется набор неизвестных фруктов и измельчается, превращаясь в кашу, настолько приторно-сладкую, что приходится просить еще и простой воды. Сами по себе фрукты представляют собой "дикое сочетание вкуса и цвета" - ярко-зеленая кожура может скрывать оранжевые дольки, а пурпурно-красный кочан, напоминающий на вид ананас, при разрезании обнажает ослепительно-белую мякоть с мелкими черными косточками. Половину увиденных фруктов мы не встречали даже в Таиланде.
Из спиртного все закупают во Вьетнаме напиток со змеей внутри. Говорят, он помогает от радикулита, но я допускаю, что после глотка такого зелья ни радикулит, ни вообще что-либо на свете интересовать уже никогда не будет.
Впрочем, интерес наш к Вьетнаму лишь пару раз в день, да и то с большой опаской, относился к его кулинарии. В остальное время мы носились по городам, используя все мыслимые виды транспорта, и осматривали достопримечательности.
Вьетнам начал свою историю с того, что принадлежал Китаю во времена династии Хань. Когда династия ослабла, местные правители в долине Красной реки образовали собственное образование, и с тех пор непрерывно воевали с могучим северным соседом, а в свободное время - друг с другом. Все известные национальные герои Вьетнама были военачальниками, спасшими страну от каких-либо завоевателей. Их можно неплохо изучить по улицам вьетнамских городов - в любом городском центре обязательно есть улица Тран Хунг Дао (спас от монголов, 13 век), улица Ле Лой (спас от китайцев, 15 век), улица Нгуен Хюэ (спас от других китайцев, 18 век) и площадь Хо Ши Мина (спас от французов и ненавистных америкосов, 20 век). Начиная с 1945 года, Вьетнам постоянно с кем-нибудь воевал - сначала ему не давали жить французы, потом им на смену пришли американцы. Вроде победили американцев, но разладились отношения с соседней Камбоджей - начали воевать. Это не понравилось Китаю - дали по морде и китайцам. Только в 1989 войска были выведены из Камбоджи, и Вьетнам впервые за многие годы стал мирным. За один только 20 век этот народ, проявивший чудеса настырности, живущей у него в крови, победил 3 великие державы и таки сохранил собственную независимость.
Впрочем, при этом культура Вьетнама в основном демонстрирует сильное влияние Китая. Вьетнамские пагоды лишь отчасти посвящены Будде - обычно в этих низких храмах с загнутыми углами крыш сидит до десятка различных божеств, местных духов, а то и урны с прахом предков служат объектом поклонения. Храм может быть посвящен богу-дракону - тогда там находится посеребренная фигура жуткого на вид дракона (как в городе Хойан), или т.н. "Богу севера" - тогда внутри сидит лысый мужчина из золота, которому вьетнамцы приносят ароматические курения, бананы на пластиковых тарелочках и другую снедь, потребляемую позже служителями храма и их домашними животными. Интересным подношением являются фальшивые стодолларовые банкноты, изготовленные из простой бумаги на цветном ксероксе. Пачка в 10,000 долларов продается на ханойском рынке повсюду и стоит пять тысяч донгов (10 руб.) - вьетнамцы считают, что боги не умеют отличать настоящие деньги от фиктивных, а потому принесут в жертву одну бумажку и считают, что дело сделано.
Самыми известными пагодами Ханоя считаются храм Нгок Сон - на острове посреди озера Хоан Кием, пагода Тран Куок, и Пагода на Одном Столбе - действительно, она построена на толстом невысоком каменном столбе, и к ней ведет лестница. Еще существует Храм литературы - первое в Юго-Восточной Азии подобие университета, где по стенам выставлены каменные стелы с именами всех выпускников, начиная с 14 века. Как объекты для фотографирования, ханойские храмы не представляют собой ценности - они небольшие по размеру и снаружи не поражают воображения. Что, впрочем, компенсируется красно-золотыми китайскими мотивами в интерьере и зверскими лицами божеств. Будду мы видели только один раз, в основном почитаются местные боги, герои и духи - и после этого говорят, что вьетнамцы исповедуют буддизм! Правда, их не разубедишь.
А еще есть мавзолей Хо Ши Мина, при посещении которого мы будто бы вернулись на пятнадцать лет назад. Пионеры, молодежь в строгих костюмах с галстуками, женщины в нарядных и строгих платьях по пят, все держатся за руки и идут строго по двое сквозь строй офицеров, каждый из которых за одну улыбку на вашем лице норовит врезать прикладом. Хо Ши Мин, первый президент демократического Вьетнама с 1945 по 1969, лежит в огромном зале, забальзамированный советскими специалистами, и хитрым своим прищуром улыбается туристам - "shoeshine, sir?.."
Пожалуй, этот мавзолей - один из немногих музеев во Вьетнаме, куда действительно стоит сходить, особенно советскому человеку, чтобы ощутить, как он сам жил двадцать лет назад. Вторым таким музеем в городе является этнографический, содержащий подробную информацию о нехитрой жизни всех 54 национальностей Вьетнама. Как известно, сами вьетнамцы, или кинь, как они себя называют, ютятся в городах и долинах рек, проводя свою жизнь по колено в воде за выращиванием риса. В то же время в окрестных горах свободно и без тесноты взращивают свой опиум простые вьетнамские племена - дзао, мыонг, ба-на, зя-рай, стьенг и другие. Они сильно отличаются друг от друга и происхождением, и языком, и национальными костюмами - все это представлено в Этнографическом музее Ханоя. Для нас, коллекционеров национальных головных уборов, Вьетнам вообще оказался кладезем. На улочках старого города мы обнаружили ряд магазинов, которые в нашем понимании антикварные - хотя продают вещи вполне современные, типа ритуальных масок для шаманских представлений племени черных таи, или икон племени дзао, где изображены акварелью на рисовой бумаге десять бородатых идолов, драконы и черти. Там же можно купить втрое больше костюмов, чем висит в указанном музее - не дороже 20 долларов за вещь. Каждый товар, который здесь попадается на глаза, хочется сразу же купить, или во всяком случае сфотографировать. Нас постоянно удерживала единственная спасительная мысль о том, что квартира не может быть завалена восточным хламом, да и денег не так уж и много. Посему мы ограничились несколькими наиболее яркими покупками в национальном стиле и торопливо покинули магазин.
Там же, на улицах старого города, вокруг озера располагаются любые магазины для туристов. Бесчисленные сувениры из бронзы и кости, от осмотра которых нечеловечески устаешь уже через час, бутики вьетнамской элитной одежды - здесь же на полу можно видеть процесс ее изготовления, цветастые шелковые халаты по 3 доллара за штуку, старинные монеты и подделки под них - все это только малая часть того, что турист может приобрести в Ханое. Большой город представляет большие возможности. Главное - не забредать на те улицы, где продаются товары для самих вьетнамцев. Во-первых, все равно непонятно, для чего нужны эти тысячи товаров, а во-вторых, царящая там суматоха может сильно повредить центральную нервную систему обычного человека. Тротуары завалены товарами и сидящими людьми, по проезжей части несутся мопеды, велосипеды и продавщицы в конических шляпах с огромными коромыслами - в одной корзине дымящаяся кастрюля с вермишелевым супом, в другой овощи-фрукты. Если мы и выбрались оттуда живыми, то я до сих пор расцениваю это как случайность.
По маршруту нашего путешествия предусматривалась поездка к горным племенам, на 120 км от Ханоя. Но уже по пути из аэропорта стало ясно, что поездочку придется отложить до следующего раза, потому что, не обращая внимания на доводы путеводителя, предсказавшего в январе сухой сезон, на улице лил тропический дождь и было очень холодно. Мы, во всей красе в футболках, мини-юбках и босоножках оказались явно под ударом судьбы. Я еще раз перечел путеводитель - да нет, все нормально, сухой сезон. Но ханойский дождь проникает повсюду. От него не спасал зонт - он бил снизу, сбоку, сопровождался ветром, заливался в брюки и за шиворот. Тем же вечером за сумму в 19 американских долларов нами были закуплены следующие принадлежности:
1) два непромокаемых плаща диких расцветок с прорехами по бокам, спина без предупреждения переходит в капюшон;
2) непромокаемая шляпа для меня, от которой отшатывались даже shoeshine-люди;
3) фирменные кроссовки Lewi's на толстенной подошве для Людмилы;
4) дополнительные носки и четыре полиэтиленовых пакета, чтобы одевать на ноги.
После всех этих масштабных приготовлений наутро дождь прекратился и больше не начинался, светило солнце, и мы ходили по городу с этими пакетами на ногах и успокаивали себя тем, что все это нам пригодится в Москве. К примеру, такой плащ хорошо подходит для поездок на мопеде в дождливую погоду, если не принимать во внимание чувства окружающих.
А вечером нашего второго дня в Ханое мы отправились на вокзал, чтобы скоростным поездом через 12 часов быть в центре страны, в бывшей императорской столице Хюэ. Тысячекилометровый путь на верхней (третьей!) полке шестиместного купе стоит для туристов 15 долл. - я представляю, какие копейки платят за это сами вьетнамцы. Правда, с полкой мы все-таки погорячились: лежать было вполне терпимо, но это и единственное, что возможно было на ней делать. Мы купили билеты до Дананга, но сошли на 100 км раньше, в городе Хюэ, так как погода там была довольно терпимая. Никаких гостиниц у нас там заказано не было - мы хотели просто закинуть вещи в камеру хранения и пошляться по городу и его окрестностям. На вокзале к нам подкатил прыткий вьетнамец и сообщил, что все это очень даже возможно: вот камера хранения (он разбудил какую-то женщину, которая за 5 тысяч донгов уселась на наш чемодан и снова уснула до нашего возвращения), вот вам мопед для передвижения по городу (6 долл.). Куда вы потом хотите ехать - в Дананг? Легко. Вот вам 2 билета на big bus до Дананга (тот самый, о котором я уже рассказывал выше).
Город Хюэ обладает фактически тремя достопримечательностями:
1. Цитадель, в которой расположен Пурпурный город - бывший район императорского дворца.
2. Могилы императоров, куда они переезжали в конце концов из Пурпурного города.
3. Говяжий суп bun bo hue ("бун бо хюэ").
Преисполненные решимости испробовать все три, мы взгромоздились на мопед и начали.
Запретный пурпурный город занимает огромную площадь в центре Хюэ. Там размещалось правительство, чиновничьи училища и сам королевский дворец, на территорию которого разрешалось входить только евнухам, потому что он был забит женами и наложницами императора. Самый приятный из вьетнамских владык того времени, император Ты Дык, имел, как свидетельствуют документы, 104 жены и "бесчисленное количество наложниц". Если каждой уделять хотя бы по одной ночи в год, времени на государственные дела не оставалось. При этом супермен Ты Дык имел 152 см роста и так и не смог произвести на свет хотя бы одного ребенка. А на государственные дела он вообще плевать хотел, так как в результате своего мудрого правления продал пол-страны французам.
Кроме величественных стен и ворот, внутри Пурпурного города мало что осталось - в 1968 году жаркие бои между американцами и вьетнамскими войсками не оставили шансов множеству дворцам. Но посмотреть на это все равно стоит.
Могилы императоров расположены в окрестностях Хюэ - по тому же принципу, что и Долина царей в египетском Луксоре. Дорога тщательно скрывает подъезды к могилам - ни одного указателей и бесконечные развилки. По пути нашему мопеду пришлось преодолевать множество препятствий, самыми сложными из коих были бамбуковые мостики через бурные реки и вьетнамские жители, решившие, что с каждого туриста они обязаны получить денег за преодоление этих мостиков. Местные старушонки бодро гнались за нами, демонстрируя неплохую спринтерскую скорость, и вот такой компанией мы врывались на территорию очередного некрополя, сопровождаемые оглушительной сиреной нашего мопеда.
Самыми интересными являются могилы Минь Манга и уже упомянутого Ты Дыка (собственно, другие мы и не осматривали). При подъезде к каждой из них к вам подойдет очередной вьетнамец и скажет: "Вот бесплатная парковка. Ставьте сюда свой мопед." Это подстава - потом они будут за это клянчить деньги. Многие туристы жаловались, что после такой "бесплатной стоянки" мопед вообще не заводится, и местные жители участливо соглашаются починить его за 15 долл., после чего просто вставляют в него деталь, которую сами же вытащили 10 минут назад.
Денег за посещение достопримечательностей в Хюэ берут много - до 5 долл. с человека. Для Вьетнама это немыслимые деньги. Император Ты Дык отличился даже на могилке - отгрохал себе целый город, с кучей храмов, больших и маленьких дворцов. Обычно надписи о деяниях усопшего на стенах храмов писали их наследники - Ты Дык предпочел написать о своих великих свершениях сам. На его могиле очень приятный влажный микроклимат и вообще идиллическая, чисто восточная картина ландшафта. Его предок Минь Манг расположил свой склеп на другой стороне реки (нам пришлось переправляться) в живописном месте, где живет множество гигантских бабочек. Бабочки всех цветов вьются вокруг, мешают фотографировать и назойливостью напоминают своих соотечественников вьетнамцев.
На обратном пути в Хюэ наши мысли были нацелены на поиски знаменитого супа. Людмила получила указание зорко глядеть по сторонам и при обнаружении надписи "bun bo hue" немедленно сигнализировать. Так через несколько минут было найдено некоторое углубление в одном из строений, в котором над двумя пластиковыми столиками красовались клетка с экзотической птицей (обычное украшение вьетнамских ресторанов) и громадный слоган на картоне с упомянутой надписью. Но, в общем-то, за исключением ряда несмываемых пятен на одежде и предметах обихода, суп нас не удивил - обычная восточная еда, каких пруд пруди. Кроме того, в ответ на наше пожелание "хлеба" нам дали нечто из риса, напоминающее по виду и вкусу огромный чипс.
Считаю, что Хюэ мы посмотрели хорошо. Стоило зайти также на рынок - город славится лучшими во Вьетнаме коническими шляпами, и таковых там продается великое множество. Но куда их нам было девать?
На полпути между Хюэ и Данангом лежит высокогорный перевал Хайван, образующий естественную границу между северным и южным Вьетнамом. Кроме того, что с него открывается любопытный вид на Южно-Китайское море, он резко меняет климат южной части страны, не пуская в нее холодные муссонные ветры из Китая, которые серьезно охлаждают климат Ханоя (там старики даже ходят в любопытных меховых треухах). Поэтому лежащий на море Дананг может считаться самым северным вьетнамским курортом и некоторым российским турагентствам по простоте душевной кажется таковым. Но мы-то знали, что в Дананге в это время года не позагораешь - хмурые облака и периолдический мелкий дождь при температуре не больше 25. Единственное место, которое там стоит посетить - Чамский музей, единственный в мире представляющий историю и культуру древней цивилизации Юго-Восточной Азии, когда-то процветавшей в окрестностях Дананга. Остальные достопримечательности региона лежат к югу - это древний город Хойан и чамское святилище Ми Сон. Первый интересен, так как очень хорошо сохранился и выглядит практически так же, как и в 17 веке, когда он был крупным морским портом регионального значения по имени Файфо. В нем находились дома китайской и японской общин, множество храмов, знаменитый крытый японский мост и особняки крупнейших купеческих семейств, многие из которых до сих пор сохранились в городе. В особняках люди, представляющиеся наследниками знаменитых семей, демонстрируют солидные коллекции антиквариата и стоящие на алтаре урны с прахом своих предков, которым они молятся. Купцы делали деньги на рыбе и пряностях, а их потомки делают деньги на них самих - билет на посещение всех достопримечательностей Хойана стоит 3,5 доллара. Городок тих и привлекателен, оставляет очень приятное впечатление и наполнен сувенирами всех видов. К четырех километрах к востоку от него по живописной дороге среди заливных рисовых полей находится прекрасный пляж, которому мы также уделили внимание.
От Хойана можно за час на мопеде (40 км) добраться до развалин древнего чамского святилища, ныне именуемого Ми Сон и внесенного, как и Хойан, в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Чамы были индуистами и поклонялись Вишну и Шиве, последнего изображали в виде человека или - чаще - в виде внушительного фаллоса, выглядит очень натурально. Все храмы, которых в Ми Сон больше 20, построены с 7 по 13 век. В 15 веке, после завоевания Королевства Чампа вьетнамцами, поселение было покинуто, а во время вьетнамской войны американцы нещадно бомбили здешние храмы, так как в них прятались партизаны. Некоторые храмы оказались настолько прочными, что выдержали любые бомбы - тогда америкосы спустились сюда на вертолете, заминировали их и взорвали. То, что осталось, оставляет неизгладимое впечатление. Кроме того, сорокакилометровый путь проходит по деревням, не затронутым туристической инфраструктурой (если таковая вообще существует во Вьетнаме), что тоже интересно посмотреть. Указателей не существует, так что каждые 5 км у нас с местными происходила такая беседа:
- My Son?
- My Son.
- Cam un (спасибо).
Спасибо. Спасибо Вьетнаму за то, что мы все-таки выжили в условиях постоянной борьбы за свои финансовые средства, антисанитарии в пунктах общественного питания и параноидального дорожного движения. Спасибо за то, что, несмотря на все это, впечатление от Вьетнама осталось все-таки очень светлое и приятное - потому что достопримечательности, виды и удивительная жизнь народа перевешивают недостатки туристического сервиса. Да мы и знали, на что шли.