По Центральной Турции на машине

ПО ЦЕНТРАЛЬНОЙ ТУРЦИИ НА МАШИНЕ

Вместо введения

Центральную часть современной Турции занимает Каппадокия - самая отдаленная провинция Древнего Рима. В Каппадокию меня влекло давно. Когда-то, теперь кажется, что много-много лет тому назад, в одном из сборников стихов Иосифа Бродского я прочитал стихотворение с таким названием об армии понтийского царя Митридата VI Евпатора, которая шла сюда, чтобы разбить здесь римские легионы Луция Корнелия Суллы и чтобы в конечном итоге быть разгромленной теми же римлянами, но гораздо позже, в 63-м году до нашей эры. Стихотворение как стихотворение. Сборник, одолженный почитать кому-то из друзей, назад не вернулся. Само стихотворение стерлось из памяти. Осталось лишь его название, задающее очень четкий ритм и несущее в себе какую-то скрытую, но мощную энергию. И еще загадку, вернее, намек на ее существование.

Позже, при чтении книг по богословию и истории христианства, в уголке сознания запечатлелось сказанное о Григории Богослове, Василии Великом и его брате Григории Нисском - "Великие каппадокийцы". Никакой связи с давно прочитанным и уже забытым стихотворением не возникло, но вновь разбег этого ритма, энергетика самого слова каким-то особым образом вошли в память и на время там затаились.

Желание съездить в Каппадокию впервые возникло, когда я был в Эфесе, ездил по его окрестностям от Измира до Мерием Ана - местам, где последние земные дни провела Пресвятая Богородица. Однако, беглый взгляд на карту показал, что этой мечте не суждено сбыться: центральная, континентальная часть нынешней Турции, почти тысяча километров (мы собирались жить в "Алтын Юнусе" в Чешме), горные дороги, незнакомая местность. Не получится. Не получилось.

Следующая возможность поехать куда-нибудь появилась к осени 2000 года: моя боевая подруга и супруга с более, чем тридцатилетним стажем, устала таскаться со мной по лесам и болотам, спать в палатке, согревая своим телом тяжелый автомат, и за любым ее словом проглядывалась мысль о том, что туризм - это не только рязанские Ерахтур и Нармушадь или вологодское Ферапонтово, но еще и Багамы, Канары, Ривьеры и прочее. На Багамы у нас, конечно, денег не было, а вот в Грецию съездить было бы можно, тем более, что Греция - одна из немногих европейских стран, где я еще не был, страна с православным населением, сохранившая несчетное число памятников православия, и в первую очередь его духовный родник Айон-Орос, Святую гору Афон.

Мировой империализм разрушил эти планы. Мне опять отказали в визе. Попытка уладить дело лично с греческим консулом (говорят, умным и добрым человеком), не удалась из-за его отсутствия в Москве. А поскольку политический соперник Греции - Турция вообще не задает вопросы о вашем уголовном прошлом и ставит штамп с визой в ваш паспорт прямо в своем турецком аэропорту, не отходя от кассы, в который вам нужно заплатить всего десять долларов, то Каппадокия была просто обречена на наше прибытие.

ГЛАВА ПЕРВАЯ - СБОРЫ

У нас было всего два дня - пятница и суббота - чтобы спланировать маршрут и достать путевку в Турцию. Идея была простой: несколько дней на адаптацию на побережье с поездками на машине по горным дорогам, чтобы привыкнуть к ним, потом на машине же через горы с остановкой посередине, возможно, в Конья. Потом район Невшехира с радиальными вылазками по окрестностям. Потом тем же путем назад, на побережье. Пару дней на море: придти в себя, и - возвращаются все.

Задачу осложняло то, что практически не было информации. В Турции за последние десять лет я был много раз, но в основном на побережье - от Адана на юге через Тарс, Перге, Анталью, Миры Ликийские, Чешме, Измир до Стамбула на севере. Континентальная часть страны была абсолютно незнакомой, если не считать несколько часов в Анкаре в 1993 году. После всего, что удалось накопать в Интернете, оставалось неясным главное: дорога от Анталии до Коньи и Невшехира. Турция - воюющая страна. Проблема Курдистана не менее сложна, чем наша чеченская, при той же пассионарности курдов и той же геополитике, те же игроки в которую используют курдскую проблему, чтобы обеспечивать свое влияние во всех странах, где живут курды - Турции, Ираке, Иране, Сирии.

Первое, что отсутствует в любой воюющей или тоталитарной стране - это карты местности. Лучшая карта Турции, которую мне удалось достать, была скорее приблизительной схемой с масштабом около 35 километров в одном сантиметре. Достаточно, чтобы знать в какую сторону - на север или на юг - надо ехать, но совершенно недостаточно для выбора дорог или ориентирования на самой дороге.

Поэтому до самого конца оставался запасной вариант поездки из Анталии до Конья на автобусе, а уж потом - на машине. С одной стороны, это экономило бы какие-то деньги на прокат машины, хотя, судя по расписанию автобусов, все равно тогда пришлось бы тратиться на такси до автовокзала и обратно, плюс, конечно, на сами билеты на автобус. С другой стороны это резко ограничивало возможность полюбоваться горными пейзажами и открыть новые для себя места. Да и просто тащить с собой свое все то ли в багажнике машины то ли на себе самом - две очень большие разницы.

ГЛАВА ВТОРАЯ - РЕНЕССАНС

Каппадокия оставалась далекой и таинственной страной. Было немного страшно: даже вдоль побережья, где на одного коренного жителя приходится пять старых немцев и десять новых русских, нам встречались селения, мало отличающиеся от наших азербайджанских Хачмаса или Худата образца 1968 года (вряд ли в Хачмасе стало лучше в году 2000-м!). Можно было только догадываться, как выглядит настоящая турецкая глубинка, куда мы собирались ехать. Муэдзины, имамы, янычары, женщины в чадрах, кровная месть, "Аллах акбар" и "Смерть неверным!".

Кроме того, нам было хорошо известно, что Турция является тыловой базой чеченских боевиков, и по мере удаления от побережья возрастала вероятность такой встречи, исход которой был вполне предсказуемым, хотя и не обязательно летальным. Да и лидер курдов, легендарный Оджалан, уже год томился в турецкой тюрьме из-за происков американских империалистов и предательства собственных соратников. И вряд ли кто из курдов перед тем, как взять в заложники белых англоговорящих империалистов, станет спрашивать у них на чистом курдском языке, американцы они или нет.

Мы не были здесь почти два года. Аэропорт вырос, раздался вширь, стал светлее и был просто ослепительно чистым. Все процедуры были чистой формальностью (пожалуйста, от кого это зависит, не пускайте Турцию в ЕЭС и Шенген, ну хотя бы лет десять!) и через несколько минут мы уже искали своего Ибрагима или Самира - гида туристической фирмы. Как и другие гиды, Самир был молодым, добродушным и оптимистичным юношей, сносно говорящим по-русски и кажется искренне любящим свое дело. Мы ехали в "Ренессанс".

"Ренессанс" был нашим старым и добрым знакомым. Мы уже жили здесь с Лялей (я до этого был еще в "Кириш Уорлд" в Кемере, а Ляля с детьми жила в нашем самом первом турецком отеле - очень милом и домашнем "Фавори" в Чамюве) нам понравилось и не было оснований менять хорошее на что-то другое. С возрастом становишься более консервативным и менее любопытным. В "Ренессансе" хороший пляж, хотя и галечный, но здесь везде галька - мы обычно ездим купаться в Фазелис или Олимпос, там роскошный песок и более красивые виды, а в Олимпосе еще и достаточно пустынно. "Ренессанс" стоит в сосновом лесу - настоящие средиземноморские сосны с длинными иглами и роскошным запахом смолы и нагретой хвои, проникающим в ваши окна вместе с запахом утренней свежести и запахом моря, которое взволнованно ждет вашего утреннего прикосновения.

Лицом отель повернут к морю. В затылок ему и чуть сверху смотрят горы, такие розовые и нежные под лучами солнца, которое восходит далеко за морем и тянется оттуда своими ручонками к скалам, почти нависающим над отелем. У подножья гор работает неслышная отсюда шоссейная дорога: направо - Анталья, налево Кемер. Чтобы попасть на эту дорогу, надо сразу же из отеля свернуть или направо и проехать через сам поселок Бельдиби, в котором, собственно, и находится отель, или налево, где зеленые изгороди и шлагбаумы с неизменной охраной в стеклянных будках, больше похожих на диспетчерские башни аэропортов, чем на будки ВОХРа, отмечают присутствие десятков других таких же отелей, как и наш. Между отелем и шоссе большой сад, где прямо так растут и зреют апельсины, лимоны, инжир и еще какие-то очень южные плоды. Сад перемежается островками леса - те же, но уже не стройные, как в отеле, а кряжистые, росшие на свободе сосны, тополя, бук, платаны, взбегающие по склону.

Если пройти кромкой сада по наезженной дороге, а потом продраться сквозь колючки и выбраться на шоссе, то оглянувшись сначала налево, а потом направо, можно перебежать через него и подняться в те самые горы, которые вы по утрам видите со своего балкона краем глаза, а когда купаетесь в море и плывете к берегу, то и в полный рост. Какой великолепный вид открывается оттуда при восходе солнца! Розовое море баюкает своей тихой волной спящие отели. Ни ветерка. Ни звука. Только странные птицы размером с нашего певчего дрозда, но совсем темные сверху и ярко-зеленые снизу, беззаботно и негромко переговариваются на своем птичьем языке. Достаточно тепло, чтобы ходить в шортах и рубашке, и достаточно прохладно, чтобы не обливаться потом, карабкаясь по крутым склонам. Здесь постоянно присутствует запах свежести, запах весны, крепкий запах прошлогодней листвы и сегодняшних цветов - не видимых, но всегда ощущаемых. Хорошо у нас в Турции!

После завтрака - пляж. Удобные пластиковые раскладушки, остроконечные тени от пальмовых ветвей, горы, из розовых ставшие бледно-серыми и чуть вибрирующими от потоков нагретого воздуха, девушки "топлесс" - и откуда они только взялись?, холодное пиво в запотевших стаканах, теплое море с хорошей, но не слишком высокой волной... Сегодня мы балдеем. С завтрашнего дня - совсем другой распорядок. Будем привыкать к езде по здешним дорогам в горах.

Представители солидных бюро проката с мировым именем - "Herz", "Avis", "Eurocar" - есть в каждом отеле. Мы уже были в нашем "Avis" и заказали большой "Форд" с мощным мотором и кондиционером для поездки в Невшехир и обратно. Это достаточно дорого, но надежно - и в смысле машины, и в смысле страховки. Для поездок на 50-70 километров вокруг отеля нет смысла брать дорогую машину - можно обойтись более дешевым неприхотливым "Самураем". Практически каждый раз здесь на побережье мы берем эту похожую по характеристикам на нашу "Ниву", но более приятную в управлении машину с брезентовым верхом, который легко снимается и превращает ваш "Самурай" в кабриолет "4х4". А вообще, в Турции мы брали "Фиат Уно", "Фиат Темпра", а также местные "Доган" и "Шахин" - производимые по лицензии "Рено" французские версии конца шестидесятых годов - надежные, просторные, дешевые но достаточно тупые машины. Что-то вроде нашей "Волги" восьмидесятых годов, которую, правда, дешевой тогда назвать было нельзя. Оптимальной машиной для двоих я бы назвал "Фиат Уно" - но если вы собираетесь ездить только по асфальтированным дорогам. Если по любым - берите "Самурай".

ГЛАВА ТРЕТЬЯ - ДОРОГА

Когда мы вернулись в гостиницу, белый "Форд" уже ждал нас на стоянке. Он нам сразу понравился, и мы между собой стали звать его по-домашнему - "Федя". Это, кстати, большая честь для машины. Наши собственные машины имели имена "Саврасий", "Мурка" и "Свинка". Федя, хотя и большой по размерам - чуть больше "Волги" - был приемист, легок в управлении и достаточно маневрен. У него был всего один, но существенный недостаток - кондиционер сдох через час работы и вместо освежающей прохлады стал выдавать максимальный подогрев по полной программе. С трудом удалось найти положение регуляторов, которое обеспечивало тонкую струйку холодного воздуха - и на том спасибо американской фирме "Форд Моторс". В остальном Федя нас не подвел ни разу.

Ехать нам предстояло вдоль всего побережья Анталии от Кемера до Сиде, это около ста пятидесяти километров. За Сиде мы сворачиваем влево, в неизвестность, и за один прием должны пересечь весь массивный хребет Западного Тавра. Дорога пойдет дальше, в долину Чукурова, к Киликийским воротам, к Мерсину, Адана и Тарсу, где родился и вырос основатель христианской церкви апостол Павел. Сам дом Павла в Тарсе не сохранился - существующее сейчас строение, называемое домом Павла, гораздо более позднее, а вот колодец из которого он пил - настоящий.

Вода в колодце достаточно густая и противная, вряд ли Павел пил ее с большой охотой. Один только камень, образующий возвышающуюся над землей часть колодца и похожий на огромный мельничный жернов, был реальным свидетелем жизни неистового апостола: отверстие для опускания ведра, многократно расширившееся за десятки веков от трения веревок является лучшим доказательством подлинности памятника. Твердый гранит. Мягкая веревка. Незаметно текущее время. Апостол, бывший гонитель христиан Савел, вобравший в себя всю энергию страданий Христа, Девы Марии, которая тогда еще не ощущала себя Богородицей, несмотря на слова Архангела Гавриила при Благовещении, энергию страданий Марии Магдалины, учеников и последователей простого пророка из Назарета. Это все здесь, рядом. Один климат. Одна среда. Одна география. Одна история.

От Адана рукой подать до Антакии, более известной в древности как Антиохия, а там - Сирия, Ливан, Израиль. До всего этого можно доехать отсюда за один день, если не сворачивать за Манавгатом налево. Но мы - свернем. Мы едем в Каппадокию.

Утреннее шоссе достаточно сильно загружено. Горная дорога петляет, уходит вверх, затем, миновав точку перегиба, с поворотом - вниз. Такая точка перегиба имеется почти на каждом километре. Наши гаишники понаставили бы здесь знаков, ограничивающих скорость до 20 километров в час и абсолютно запрещающих обгон. Движение было бы заблокировано навсегда. Здесь обычная скорость - 70 км/час. Обгон разрешен специальным знаком, если дорога просматривается вперед хотя бы на сто пятьдесят - двести метров. Но турки лихачат редко - и не на шоссе. Это здесь просто смертельно опасно.

Проезжаем один за другим два тоннеля - один короткий, метров двести, другой побольше, около километра. Самый большой туннель я проезжал за рулем в Хорватии, туннель под горой Учка, длиной больше шести километров. Ощущения ужасные: свет фар постоянно упирается в серые стены; сверху, снизу, с боков - та же давящая серость; езда в никуда. Здесь же туннели лишь разнообразят впечатления.

Подъезжаем к Анталии. Хотя дорога и считается объездной, она захватывает значительную часть города, поэтому светофоры неизбежны. Налево уходит шоссе на Бурдур, Эскешехир и Истанбул, более известный у нас как Стамбул, Константинополь или Царьград. Если по этому шоссе проехать километров пятнадцать, то будет еще один поворот налево на Коркутели и далее на Денизли и Измир. Не доезжая Коркутели, налево вверх уходит дорога на античный Термесос. Есть легенда, что эту горную крепость не взял даже Александр Македонский, который, безусловно был в этих местах.

Сразу за Анталией переезжаем небольшую мутноватую речку Дюден. Именно эта невзрачная здесь река образует невдалеке два знаменитых водопада: роскошный влево от шоссе, вверх по течению реки, и менее красивый, но более высокий (около 50 метров) вправо от шоссе около пляжей Лара, там где Дюден падает со скал в море. К роскошному водопаду надо ехать сначала по той же дороге в Термесос, а потом свернуть с нее вправо в нескольких километрах от города, еще до развилки на Коркутели.

За мостом через Дюден направо уходит поворот в аэропорт, а налево в Аксу, рядом с которым находится еще один знаменитый античный город побережья - Перге. Река Аксу в те времена была судоходной и город был важным портом. Здесь тоже был Александр Македонский. Хорошо сохранился амфитеатр, стадион на 27 000 мест, акрополь, агора, бани и другие непременные атрибуты античного города. Здесь был апостол Павел: "Отплыв из Пафа, Павел и бывшие при нем прибыли в Пергию, в Памфилии" (Деяния 13,13) Анталия находится в Памфилии. Дальше - Киликия.

Километров через двадцать направо уйдет дорога в известный российский курорт Белек, а налево в античный Аспендос, основанный за 469 лет до Рождества Христова. В Аспендосе сохранился практически в изначальном виде театр, вмещающий 12 000 зрителей, построенный во 2-м веке уже нашей эры. В нем до настоящего времени проходят театральные и кинофестивали, в том числе, турецкий "Оскар", называемый "Золотой Апельсин". Еще в Аспендосе можно увидеть часть акведука, акрополь с базиликой, стадион, а также построенный уже при сельджуках мост через реку Евримедон.

Еще километров через двадцать направо уйдет дорога в расположенный на вытянутом мысе античный Сиде, который знаменит своим невольничьим рынком, акведуком протяженностью в тридцать километров, храмом Аполлона и опять же присутствием несметного числа российских туристов. Налево полноводная река Манавгат, вытекающая из огромного горного озера Оймапинар, образует роскошный водопад Манавгат. Километров через пять после моста через Манавгат мы уходим с дороги, ведущей в Антиохию и Иерусалим. Нам налево, в Каппадокию.

Мы свернули налево, в неизвестность. За спиной осталось море, тропическая растительность, европейская Турция. Впереди - горы и Турция настоящая, сельджукская, османская, мусульманская Турция. Назад пути нет. Только вперед.

Дорога, кстати на удивление неплохая, упрямо стремится вверх и вверх, то закручиваясь, как спираль по конической образующей горы, то чуть спускаясь вниз, в седловину, чтобы опять начать закручиваться вверх уже на другую гору. Давно исчезло море, которое в последний раз показалось нам с левой стороны, с высоты около трехсот метров, на которую мы как-то незаметно для себя и очень быстро забрались.

Его темно-синяя громада, простирающаяся от горизонта до горизонта, упиралась в горы, сливалась с их синевой, порожденной расстоянием, казалась необъятной - и вдруг исчезла за неожиданным поворотом, закрытая склоном горы. И сразу показалось, что моря вовсе и не было, а всегда были вот эти горы, поросшие пока земляничным деревом, лавром, миртом, древовидным вереском, ладанником, а чуть выше - дубом, кипарисом, а еще выше - сосной, пихтой и можжевельником. Говорят, здесь есть настоящий ливанский кедр - не знаю, наша задача сегодня не горные леса, а далекий и непонятный город Конья, до которого по одним данным четыреста километров, по другим все шестьсот. Поэтому - вперед, только вперед!

В Турции две основных горных системы - Понтийские горы, идущие параллельно побережью Черного моря с самой высокой отметкой 3937 м (гора Качкар километрах в двухстах от бывшего нашего города Батуми) и Тавр, или Toros Daglari, вдоль южной границы Турции, с самой высокой отметкой в 3 726 м (гора Демирказык километрах в ста пятидесяти к северу от Адана). Западную часть Турции занимает Армянское нагорье, на котором собственно и находится гора Арарат, Buyuk-Agri Dagi, высотой 5165 м, изображенная в свое время на гербе Советской Армении (скорее всего, она есть и на гербе независимой Республики Армения, должна быть, но об этом - потом). К этой горе и причалил после всемирного потопа Ноев ковчег, проплыв по бурным волнам от земли обетованной более двух тысяч километров. Здесь же, на Армянском нагорье, берут начало такие известные нам реки, как Кура, Аракс, Евфрат - все так близко и так связано историей и географией!

По нашему маршруту через западный Тавр будет несколько заметных вершин: Akdag высотой 2 750 м неподалеку от Аксеки; безымянная (вернее, не названная по имени на нашей карте) вершина высотой 2 551 м около Сейдишехира; Toprak Tepesi высотой 2 274 м сразу за Сейдишехиром и, наконец, Erenler Dagi высотой 2319 метров возле Иннице - последняя вершина перед Конья.

Наш путь лежит на меньших высотах - дороги, слава Аллаху, еще не научились прокладывать через вершины. Самый высокий перевал, который мы будем преодолевать где-то возле Сейдишехира, не превышает двух километров над уровнем моря. И все равно, Федя задыхался, когда карабкался вверх на этой высоте, вернее, не то, чтобы задыхался, но явно тупел, отказывался разгоняться по внешне непонятным причинам.

Я уже сказал, что дорога на удивление хорошая. Она отстроена недавно, не более двух лет назад, хорошо спрофилирована, размечена, ограждена, снабжена необходимым светоотражением - первоклассная дорога с великолепным, еще не разбитым покрытием! Машин на шоссе не очень много: автобусы, тяжелые самосвалы, редкие фуры и совсем немного легковых - нормальные турки работают, некогда шляться взад-вперед по дорогам. Несмотря на горы и всего две полосы с иногда приходящей и очень удобной для обгонов третьей, как у нас на Е-95, мы постоянно держали на спидометре 100 - 110 километров в час, что давало среднюю скорость по трассе около 75-80 км/час.

Отсутствие карты заставляло нас принимать волевые решения, и в главном мы не ошиблись ни разу. Сразу после Аксеки дорога раздваивается: налево на Конья через Бейшехир, стоящий на одноименном огромном, в тысячу квадратных километров озере. Направо - тоже на Конья, но через Сейдишехир, мимо другого озера, Sugla Golu, на этот раз поменьше, но тоже ничего: квадратных километров в двести пятьдесят или триста. Завтра уже за Конья, около Аксарая, мы будем проезжать в нескольких километрах от соленого озера Туз, которое еще раза в три больше огромного озера Бейшехир. Турция очень богатая страна, здесь есть всё! Но - к карте. Мы почему-то решили ехать через Сейдишехир, оставив дорогу через Бейшехир на обратный путь, - и правильно сделали! Новая дорога идет как раз через Седишехир, и хотя она будет покруче - проходит по бСльшим высотам - она гораздо удобнее и приятнее для езды.

Далеко позади остались широколиственные леса низких высот. Прошли нежные сосновые, затем мрачные и настороженные пихтовые насаждения. Сглаженные вершины горных увалов были теперь испятнаны кустами можжевельника и походили на косяки крупных форелей, медленно плывущие впереди машины, то освещаемые ясным сегодня солнцем, то омрачаемые короткой тенью от кучевых облаков. Скоро перевал. Дальше - вниз.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ - КОНЬЯ

Говоря о Турции, очень трудно выбрать исходную точку рассказа. Мы обычно не очень-то задумываемся над тем, что история страны, история государства, история нации - принципиально разные понятия. Здесь, в Турции, это различие ощущается как нигде еще. Территорию Турции можно уподобить гигантской плавильной печи, в которой умелый сталевар готовил особую легированную сталь, бросая в ее раскаленное жерло народы, нации, цивилизации. Ошибался иногда сталевар, и тогда почти выгорало содержимое печи. Но снова и снова шли в этот ослепительный котел легирующие добавки, готовя особо прочный сплав непонятного пока назначения.

Коротко об истории

А еще территория Турции - это гигантская сценическая площадка, на которой гениальные режиссеры ставили масштабные и кровавые спектакли, написанные еще более гениальным сценаристом. Многократно менялись режиссеры. Менялись декорации. Менялись действующие лица. Зрители тоже менялись, правда, существенно медленней, вбирая в себя весь ужас и всю гениальность Высшего замысла. Именно эти вот горы, плато и долины, которые мы только что проехали и которые будем проезжать в ближайшие дни, были свидетелями смены эпох, религий, цивилизаций. Здесь, у них на глазах, разыгрывались в веках трагедии, масштаб которых мы, испорченные Шекспиром и лично не бывшие узниками Освенцима или Устьвымлага, не способны себе вообразить. Именно они были свидетелями триумфов, по сравнению с которыми самая громкая победа на наших выборах подобна нелепому вскрику во время гениальной паузы. Именно эти вот люди, с которыми мы встречаемся здесь каждый день, не замечая в них ничего особенного, несут в хромосомах своих клеток гены всех победителей, когда-либо прославленных на этой земле. А их было много!

Можно говорить только о тех, кто имел письменность. Первыми в этом смысле были хетты, лица кавказской национальности, сменившие здесь ассирийских колонистов и смешавшейся с местным населением за две тысячи лет до рождества Христова и почти за три тысячи лет до крещения Руси при Владимире. Их столица Хаттусас была километрах в ста пятидесяти к востоку от Анкары и километрах в двухстах к северу от Невшехира в районе современного города Богазкёй. Государство хеттов просуществовало ни много ни мало восемьсот лет - на порядок больше, чем наш великий и могучий Советский Союз - и погибло в междуусобицах, отпадении васальных областей и союзных царьков (БСЭ, 3-е изд. т.28, стр. 724)

Хеттов за восемьсот лет до рождества Христова сменили пришедшие с Запада богатые золотом лидийцы, которые сами до этого были частью Фригии, образованной, возможно, братьями-славянами, вернее, их предками, пришедшими из современной Македонии за две тысячи лет до нашей эры. В 546 году Лидия была завоевана персидским царем Киром II и здесь воцарилась династия Ахеменидов. Она правила недолго - всего около двухсот лет, всего десять поколений сменилось при персидском владычестве. И опять здесь появились предки славян - вместе с воспитанником великого Аристотеля не менее великим Александром Филипповичем Македонским, который в битве при реке Гранике наголову разбил персов в 334 году до н.э. Река Граник теперь называется Чаначай, она находится на северо-западе Турции между городами Чанаккале и Балыкеширом.

Держава Македонского продержалась недолго: сам он умер, а после него, как в наше время в Югославии после Тито, начались обычные столкновения амбиций, междуусобицы и прочие до боли знакомые проявления далеко не самых возвышенных человеческих страстей, и в результате здесь воцарилась династия Селевкидов, основанная боевым генералом Македонского Селевком I-м Никатором, который однажды дошел с ограниченным контингентом своих войск аж до священной реки Инд.

Погрязшая в династических спорах, сама Селевкия пала потом под ударами Рима, и четыреста с лишним лет здесь царили римляне. Эти две последние эпохи, эллинско-римские, оставили после себя наиболее значительные памятники, освоенные новыми русскими всего за десять лет. Сиде, Перге, Аспендос, которые мы только что проезжали, а также Пергамон, Эфес, Иераполис, Милет, Дидима, Ксантос представляют только часть этого поистине великого наследия. Наиболее ценные экспонаты музеев Британии, Германии и других метрополий вывезены именно отсюда.

Когда сверхидея христианства овладела душами населения бывшей Римской империи, она породила еще два государства, имеющих отношение и к нашей, и к турецкой истории. Это Византия и Армения. С 395 года - года смерти последнего императора единой Римской империи Феодосия - по 1453 год, когда турки взяли предмет наших исторических вожделений - Константинополь, Царьград, большая или меньшая часть территории современной Турции находилась под влиянием и управлением действительно тысячелетнего рейха (вот ведь испоганили понятие!) - православной Византии.

Закат этого влияния начался задолго до официальной смерти империи. Пока оформлялся официальный раскол между католиками и православными по поводу того, от кого же все-таки исходит Святой Дух - только от Отца, или еще и от Сына (пресловутое filioque), резко возросла пассионарность тюрков-огузов, мирных туркменов, наслаждающихся сейчас жизнью при бывшем секретаре ЦК местной компартии, а ныне наместнике Бога на земле Сапармурате Ниязове. Тогда они жили на Сыр-Дарье, но им позволили занять зажиревший и погрязший в разврате Хорасан, после чего они, уже не спрашивая разрешения, захватили Хорезм, Иран, Азербайджан, Армению, Курдистан, Багдад и всего за десять лет (между 1071 - 1081 гг) почти всю Малую Азию, основав здесь мусульманскую династию Сельджукидов, названную по имени их предводителя - простого полевого командира Сельджука. В это же время армяне, бежавшие от сельджуков, основали в Киликии, в районе Адана и Тарса (помните, это тот самый Тарс, где родился апостол Павел!), Киликийское армянское государство, которое просуществовало почти триста лет.

Хорезмшахи вовремя спохватились, провели успешную антитеррористическую операцию по восстановлению конституционного порядка и отобрали свои прежние владения, отрезав часть тюркского племени от его родной Сыр-Дарьи. Но тюркам и так было неплохо, они верили в свое светлое будущее и потихоньку владели Конийским султанатом с центром как раз в городе Конья, до которого нам осталось всего несколько километров.

Пока мы еще не въехали в исторический город Конья, я постараюсь завершить краткий рассказ о богатейшей турецкой истории. Наибольшего расцвета Конийский султанат достиг при султане Ала-ад-Дине. Потом пришли монголо-татары и мы с Турцией оказались в одном гигантском государстве, образованном гением Чингис-Хана. Конийский султанат распался на отдельные княжества, вроде наших тверских, рязанских и старицких, называемых, правда, совсем по-турецки - бейликами. Из небольшого бейлика Османа и выросла Оттоманская (Османская) империя, как почти одновременно из небольшого московского княжества выросла империя Российская. Ко времени нашей династии Романовых Османская империя владела частью современной Австрии, Польши, Венгрии, Чехии со Словакией, почти всей Венгрией, всей Румынией, Молдавией, Грецией, Албанией, Югославией, Болгарией, частью Украины, включая весь Крым, Краснодарским краем России, значительной частью Кавказа, Ирана, Ирака, всей Сирией, Ливаном, Израилем (Палестиной), частью Саудовской Аравии, включая Мекку и Медину, ей принадлежал весь Египет, Алжир, Тунис, вся Ливия вместе с ее будущим хозяином, полковником Муамаром Каддафи. А все - из-за чрезмерно пассионарных огузов, которым позволили напасть на Дагестан, то есть, на Хорасан!

Конья

Мы въехали в Конья. Сначала город показался нам во всей своей громаде и прелести с восточных склонов Тавра, по которым мы быстро спускались в долину, ужасаясь тому, как мы сможем ориентироваться в этом нагромождении домов, садов, холмов, мечетей, улиц, проспектов, переулков и закоулков, чтобы отыскать свой отель "Озкаймак", что по-турецки означает вовсе не "Хилтон" или "Хайят", а просто "Кислая сметана". Ну, фамилия такая была у владельца, он же не виноват! Не всех же зовут "Последний цветок осени".

К счастью, все улицы, входящие в любой город, ведут в его центр. Сначала мы примерно представляли себе общее направление, потом потеряли его и просто следовали какому-то внутреннему чутью, которым, наверное, руководствуются лошади, когда зимней метельной ночью вывозят пьяного седока прямо к дому. Мы до дома не доехали всего метров двести, заколебались, не выдержали - и спросили у аборигенов, где же он, наш вожделенный "Озкаймак". Он был - и совсем рядом. Часы показывали 13-30. Вся дорога от "Ренессанса" в Бельдиби на тропическом побережье через горные перевалы Тавра до гостиницы в Конья заняла пять с половиной часов, за которые мы преодолели 420 километров. Очень неплохо, даже великолепно! Спасибо фирме "Форд Моторс" за нашего дорогого Федора! Низкий поклон турецким строителям, проложившим такую роскошную дорогу через такие сложные горы! Да и сами мы тоже молодцы: были бы помоложе - пошли бы в сельджуки!

"Озкаймак" оказался простой советской гостиницей, какую вы можете найти в любом нашем областном центре от Рязани до Иркутска: огромный, неуютный, с топорной отделкой, давно мытыми и тоже огромными окнами. Казенный дом. Единственным отличием было отсутствие наших раскормленных и наглых теток, которых специально выращивали при советской власти для работы с простым народом в учреждениях, службе быта и в торговой сети. Да и исчезли-то они при режиме Ельцина-Мавроди только в Москве. В провинции, или как у нас теперь говорят, в регионах, они вполне процветают, делая жизнь простого человека наполненной особым смыслом, тем более, что теперь у этого простого человека совсем нет денег, а защитить его от произвола по-прежнему некому, вернее, без денег никто не возьмется. Раньше, пусть со всеми поправками на ханжество и лицемерие официальной идеологии, существовала какая-то мораль. Сейчас и она исчезла, забилась в глухие деревенские дома да в квартиры потихоньку вымирающей интеллигенции. Период первоначального накопления капитала за счет утраты совести. Историческая неизбежность.

Через полчаса мы уже были на улице: время терять нельзя, завтра утром мы уезжаем в Невшехир - надо знакомиться со славным городом Конья. Ушли без карты, пешком - почти шесть часов по горным тропам привили стойкое отвращение к езде за рулем, по крайней мере, на сегодня.

Город Конья действительно славен своей богатой историей. Трудно сказать, когда он был основан: люди жили здесь еще в каменном и бронзовом веках. Он был известен при хеттах, был столицей при фригийцах в 7 веке до н.э., здесь были лидийцы, ахемениды, потом Александр Македонский и его полководцы. Конья под именем Иконий (Iconium) была столицей римской провинции Ликаония. Конечно, здесь был вездесущий Адриан, назвавший ее просто и коротко "Colonia Aelia Hadriana Augusta Iconiensium". Здесь неоднократно бывал такой же неутомимый апостол Павел - Икония и Листра, нынешний Хатунсарай, расположенный километрах в тридцати к юго-востоку от Конья, часто упоминаются в Евангелии, в Деяниях апостолов. "Они же, отрясши на них прах от ног своих пошли в Иконию" (Деяния 13, 51).

Здесь в семидесятых годах IV века жил и работал соратник Василия Великого епископ и богослов Амфилохий Иконийский, родившийся неподалеку отсюда в историческом центре Каппадокии городе Кайсери. Преподобный Амфилохий внес большой вклад в развитие и обоснование троического богословия, в частности, ипостасных свойств Бога Сына и Бога Святого Духа. Сам термин "ипостась" впервые был введен в научный богословский оборот именно Амфилохием Иконийским.

В VIII - IX вв Конью временно захватывали арабы. Формирование нового центра пассионарности - ислама - проходило не так уж и далеко отсюда, всего немногим дальше, чем от Москвы до Казани. Окончательно ислам утвердился в Конья с приходом сельджуков, и в 1076 году Конья стала столицей сельджукского Конийского султаната. Сулейман I, Кылыч Аслан I - IV, Ала-эд-Дин, Гюас-эд-Дин Кихюсрев I-III сменяли друг друга, то воюя с соседними бейликами, то интригуя перед татаро-монголами, которые пришли сюда в 1243 году. Последние султаны династии Караманогул умудрялись сохранять относительную независимость Коньи уже при османах, пока в 1467 году великий Мехмет II-й Завоеватель, недавно захвативший Константинополь, не положил этому конец, взяв город штурмом и посадив сюда править своего сына Мустафу Шехзаде.

В любом случае XII-XIII века были периодом расцвета города, развития культуры и искусства. Дворцы, мечети, медресе, мавзолеи украсили город. В 1221 году вокруг города были сооружены мощные крепостные стены, которые еще и членили сам город на хорошо защищенные кварталы: каждый из этих кварталов мог долго сражаться самостоятельно. До настоящего времени сохранились остатки сельджукских памятников XII века: цитадели, медресе, мечети Ала-эд-Дина, несколько хорошо сохранившихся мечетей века XIII-го.

Из Османского периода в Конья до сих пор каждый день работают мечети Султана Селима (XVI век), Серафеддина (XVII век), а также выполненная в стиле барокко (!) мечеть султана Абдулазиза (1676 год, перестроена в 1867 году). Сохранились многочисленные бани XV века, в которые мы заглянуть однако не рискнули. Мы были заняты другим: мы искали в огромном незнакомом городе мавзолей великого Мевлана - исламского мистика и поэта Джелал-Ад-Дина Руми.

Мевлана

В переводе с арабского языка слово "Ислам" означает подчинение, послушание. "Так как все созданное подчиняется закону Бога, то вся Вселенная следует религии Ислама, потому что Ислам обозначает послушание и подчинение Аллаху" (Абуль Аль-Аля Аль Маудуди "Основы Ислама", М., изд. ПК "Сантлада", 1993, стр. 7). Каждый человек рождается мусульманином. Некоторые, правда, в соответствии с дарованной Аллахом свободой воли выбирают неверие или другую религию. Неверующие, кафир, используют силу своего ума и тела против основного направления природы, что неизбежно приводит к неудаче в жизни. Вот, оказывается, откуда у нас столько неустроенных женщин и спившихся мужиков - от неверия в Аллаха!

Существуют две основные ветви ислама: суннизм и шиизм. Турки относятся к суннитам, правоверным мусульманам, считающим, что дело общины решать вопрос об имаме, в том числе, имам-халифе. Шииты (населяющие в основном Иран, Йемен, Сирию, Азербайджан и некоторые другие страны, в том числе, часть Ирака) признают исключительное право Али - зятя Пророка Мухаммеда (мир и милость ему от Аллаха!) и его потомков от брака с дочерью Пророка Фатимы на духовное и светское руководство жизнью мусульман (имамат). Имеются различия и в отношение к сунне - священному преданию мусульман, к паломничеству, а также существует ряд догматических расхождений, хотя сам Коран является единым для обеих ветвей с некоторыми редакционными оговорками.

Наряду с этими двумя ветвями в исламе с VIII века существует мистическое течение - суфизм, суть которого в непосредственном познании Аллаха простым верующим муридом через мистическую любовь и слияние с Ним. До XI-XII века суфизм преследовался официальным исламом, после XII века получает известное признание, хотя со и многими нюансами, которые стоили головы некоторым суфистам. Слияние с Аллахом достигалось особой аскетической практикой под руководством опытного старца-наставника. С суфизмом связано творчество Низами, Алишера Навои, Хафиза. Одним из таких мистиков и был Мевлана.

В христианстве нечто подобное было у исихастов, последователем которых был наш Нил Сорский, живший недалеко от Ферапонтова монастыря. Правда, Нилу Сорскому не удалось организовать свой орден, да он и не пытался, а наоборот, возглавил нестяжателей и осуждал Иосифа Волоцкого, который формировал мощные и богатые монастыри - опору государства. Мевлана же прожил яркую, полнокровную жизнь и дал свое имя влиятельному дервишскому ордену мевлевиев.

Умер Мевлана 17 декабря 1273 года. Современники говорили, что без Мевлана Конья опустела. Его духовным наследником стал сначала Челеби Хюсамеддин, а потом сын Мевлана, Султан Велед, организовавший мавзолей Мевлана, который после провозглашения отцом турецкой нации Мустафой Кемалем Ататюрком независимой Турецкой Республики был превращен в Музей Мевлана, включающий Храм Мевлана.

Мавзолей Мевлана

Мавзолей и Храм Мевлана построен тебризским архитектором Бедреддином в 1274 году по обычной схеме сельджукских мавзолеев: восьмигранная призма с восьмигранной же пирамидой равной с ней высоты. В 1396 году эти призма с пирамидой были заключены в цилиндр с круглыми ребрами и такой же конус, выложенные керамической плиткой изумрудного цвета. Под карнизом, там где цилиндр переходит в конус красивой арабской вязью белым по темно-голубому выведены некоторые суры из Корана. Это сооружение не имеет аналогов в мусульманской архитектуре и считается одним из самых красивых во всем исламском мире. Остальная часть комплекса Храма представляет собой по архитектуре обычную мечеть с внутренним двориком, традиционным фонтаном и местом для омовения правоверных. Внутри дворика находятся еще несколько мавзолеев, где похоронены Хасан Паша, Синан Паша, Мехмед Бей, дочь Мурад Паши Фатима Хатун.

В Мавзолее непосредственно под высоким изумрудным куполом находятся мусульманские святыни - саркофаги самого Мевлана и его отца, покрытые тяжелыми коврами, вытканными из серебряных и хлопковых нитей; на коврах золотым шитьем каллиграфической арабской вязью выведены изречения из Корана. Здесь же можно прочесть изречения самого Мевлана из "Диван-и-Кебира", посвященные смерти. Рядом находятся саркофаги жены Мевлана, его детей, внучки, и других потомков Мевлана, которые посвятили свою жизнь пропаганде его учения. Здесь же саркофаги шейхов и других сподвижников Мевлана.

Мы дважды были в Мавзолее и оба раза были потрясены тем, как истово поклоняются местные жители праху своего Учителя. Я навсегда запомню, как крупный, но задавленный жизнью турецкий крестьянин, с грубыми чертами лица, в поношенном и кургузом пиджачишке, ничем внешне не отличающийся от рядового тракториста из родного мне тамбовского села Татаново, протягивал к саркофагу свои натруженные мозолистые руки пахаря и что-то неслышно шептал по-турецки, обращаясь то ли к Мевлана, то ли к самому Аллаху.И мне показалось, что Аллах слышал его и - отвечал! Лицо пахаря было напряженным, взгляд устремлен за саркофаг и над ним, к кому-то нам неведомому, но ясно видимому ему. Он был наедине со всей своей прошлой и будущей жизнью, наедине со своим Богом. Он сливался с этим Богом, становился его пророком и, ощущая это, преображался, почти как Иисус на горе Фаворской. Я этого никогда не забуду: я был свидетелем диалога Человека с Богом, свидетелем Преображения. Мистика!

Немного о городе

Город Конья огромен, протяжен и многолик. Сначала он нам очень не понравился. Мы выбрали какие-то самые захолустные улицы, на которых как раз разбирали брусчатку: треск отбойных молотков, пыль от них и от проходящих грузовиков, женщины, наглухо застегнутые в серые плащи до пят и завернутые в белые платки, отчего их лица казались сморщенными и по-монашески отрешенными, мелкие мужики с кавказскими усами, какие-то группы или шайки горластых подростков - все порождало дисгармонию и вызывало нервозность. Тем более, что мы не знали дороги - это лишь усугубляло беспокойство.

Но мало-помалу мы привыкли к городу, и он показался нам красочным, приветливым, щедрым, а лица людей - такими открытыми и естественными. Мы посидели возле мечети Султана Селима, нашли мечеть Азизие - ту самую с минаретами в стиле барокко, прошли почти весь роскошный базар, расположенный, кстати, совсем рядом с Азизие, прошли мимо Музея керамики имени Каратаева (The Konya Karatay Museum of Ceramics), выбрались на огромный, зеленый, с фонтанами и пением птиц, кока-колой мороженным и пивом холм Ала-ад-Дина в центре города, где сохранилась одноименная сельджукская мечеть, ровесница нашего Храма Покрова на Нерли, и руины сельджукского же киоска, накрытые бетонной раковиной, почему-то напомнившей мне Хиросиму, где я не был вот уже почти двадцать пять лет.

Мы полюбовались с небольшого расстояния на необычный минарет Инче Медресе, где сейчас музей резьбы по дереву и камню, почувствовали, что устали - и взяли такси, чтобы не плутать по кривым улочкам славного города Конья. Завтра в не менее славном городе Невшехире нас ждет гостиница "Лодзь", которой просто не существует на свете. Но мы еще об этом ничего не знали и даже не догадывались.

На обратном пути из Каппадокии мы практически повторим сегодняшний маршрут и почувствуем, что мы полюбили этот город, город история которого насчитывает не десять веков, а возможно десять тысячелетий.

В девять утра на другой день мы покидали славный город Конья. Наш путь лежал в Аксарай и дальше в Невшехир. Между Аксараем и Невшехиром мы должны будем еще свернуть направо и заехать на пару часов во всемирно известную долину Ихлара.

ГЛАВА ПЯТАЯ - В КАППАДОКИИ

Ихлара

Каппадокия сегодня скорее историческое, чем географическое понятие: ее границы за тысячелетия Истории менялись многократно и сейчас ее территория входит, в основном, в вилайеты (провинции, илы) Невшехир, Нигде (это такой город!) и Кайсери. Центральная часть Каппадокии находится примерно в четырехстах километрах к юго-востоку от Анкары или на таком же расстоянии к северу от порта Мерсин и города Адана. Примерно границы Каппадокии можно определить, проведя окружность с центром в подземном городе Каймаклы южнее Невшехира, которая захватит на юге город Нигде, на западе Аксарай, на севере Хачибекташ и Озконак, а на востоке сам Кайсери. Можно ориентироваться и по естественным образованиям: Каппадокия это территория с центром на вершине Эрдаш Даги (1982 м), на севере выходящая на правый берег реки Кызыл Ирмак (Красный казак?) и включающая на востоке вулканические вершины Эрсиеш Даги (3916 м), на юго-западе Хасан Даги (3268 м) и Мелендиз Даги (2963 м). Со склонов Мелендиз Даги и берет начала речка Мелендизка, протекающая по дну долины Ихлара.

Несмотря на обилие солидных вулканических вершин, все двести с лишним километров от Конья до Невшехира проходят по абсолютно плоскому высокогорному плато, которое, судя по отметке уреза воды озера Туз, находится на высотах около тысячи метров над уровнем моря. Сейчас самый конец сентября и здесь достаточно прохладно - практически московская осенняя погода: сухо, утром холодно, днем на солнце плюс 12-15 градусов. Зерновые с богатых полей уже убраны, озимые посеяны, но еще не взошли. Местные колхозники с энтузиазмом копают картошку - чистая, сухая, ровная, на метре борозды мешок, а то и больше. Хорошо, наверное, живут турецкие колхозники!

Дорога вытянулась ниточкой, покрытие роскошное, машин почти нет. Скорость понемногу возрастает, дорога втягивает в себя и увлекает за собой, вот на спидометре уже сто пятьдесят, сто шестьдесят... Я никогда и нигде не ездил со скоростью выше ста пятидесяти километров в час. Здесь же, между Конья и Аксараем я держал эту скорость непрерывно минут по десять-пятнадцать почти в течение часа. Слава Аллаху, строгое турецкое ГИБДД еще сладко спало - последние штаны пришлось бы продавать, чтобы уплатить штраф за превышение скорости. Но все это еще впереди...

Про Ихлара мы узнали из Интернета, из немногочисленных туристических рекламных сайтов про Каппадокию. Ни на одной из наших карт она не была обозначена, поэтому мы очень обрадовались, когда километрах в двадцати за Аксараем увидели указатель поворота на именно Ихлара, да еще с небольшим символом, во всем мире, кроме нашей любимой Родины, означающим достопримечательность. Поворачиваем направо, не очень-то пока веря, что всего через несколько километров вот эта плоская степь, лишь на далеком горизонте которой справа царила снежная громада Хасандага, преподнесет нам такие сюрпризы Природы.

Сюрпризы начались почти сразу же. Откуда-то появились сначала покатые, потом все более крутые холмы. Потом из пологих боков некоторых холмов вдруг стали вырастать какие-то конические холмики, похожие на гигантские муравейники, вернее, термитники. Горизонт закрыла плоская, совсем как на диком Западе США гора, а влево вверх по достаточно крутому склону вдруг разбежалась целая колония таких же муравейников, черные провалы дверных и оконных проемов которых говорили об их обитаемости - и отнюдь не муравьями. Мы въехали в Селим. Это уже настоящая Каппадокия, Страна Красивых Лошадей в переводе с языка хеттов, назвавших ее так четыре тысячи (!) лет назад.

В Селиме мы переехали мост через речку Менделиз, не обратив на нее никакого особого внимания - речка как речка. Дорога пошла вверх, огибая по спирали крутой склон, вышла на перевал, мы посмотрели влево вниз - и ахнули. И было от чего. То, что мы до сих пор принимали за линию горизонта, вдруг резко оборвалось вниз, сбежало к узкой зеленой долине и раскрылось перед нами огромной чашей, на дне которой глубоко под нами светились красными раскрытыми книгами черепичные крыши села, скорее всего, Белисирма или Япракхисар, а прямо в центре торчала игла минарета двухэтажной мечети, придавая всему этому законченный вид гигантской космической антенны с остронаправленным передатчиком, настроенным, вероятно, на волну самого Аллаха.

Справа, немного в другой плоскости, параллельно первому шел еще один горизонт, не видимый нами ранее из-за склона горы. Он тоже обрывался вниз, но не к долине, которая убегала за его обрыв и пряталась там, а прямо сюда, к мирной и ни о чем не подозревающей турецкой деревне. Слева, за обрывом первого горизонта, долина уходила на километры вдаль и терялась в зеленой, становящейся постепенно синей дымке. Дух захватывало. Воображение отказывалось работать. Верилось всему - самому невероятному и фантастическому. Почему-то приходили в голову лещадки на псковских иконах - не отсюда ли? Оказывается, это вовсе не стилизация - так есть! На самом деле! С трудом мы оторвались от этого завораживающего зрелища космического масштаба и сели в машину. Через четыре километра мы подъезжали к Ихлара.

Чтобы мне долго не расписывать, что такое Ихлара, а вам не читать, спотыкаясь на провалах моей мысли, вспомните Гранд Каньон на великой американской реке Колорадо. Долина Ихлара - это такой же каньон, уменьшенная копия колорадского. Если у Гранд Каньона высоты скал у уреза воды от 120 метров до километра, то в Ихлара они не превышают 150-200 метров. Правда, сама Колорадо на несколько порядков более мощная река, чем Мелендизка, которую мы только что переехали в Селиме, не обратив на нее никакого внимания. Поэтому Гранд Каньон имеет ширину на уровне поверхности плато до 25 километров, то есть, находясь внизу, у воды, противоположный обрыв вы видите не всегда.

Здесь же наоборот: противоположный обрыв находится от вас всего метрах в двухстах, взгляд постоянно упирается в него, и у вас непрерывное и четко-тревожное ощущение, что вы находитесь на дне глубокого (150 метров!) каменного колодца с отвесными стенами из красного гранита. Даже если бы здесь больше ничего не было, этого было бы достаточно, чтобы сюда валом валили туристы. Они сюда иногда приезжают. Мы встретили здесь за два часа всего две группы человек по пятнадцать, приехавшие на автобусах из Анкары.

Устроено все здесь довольно просто. Проезжая через деревню Ихлара, и изо всех сил стараясь не переехать многочисленных здесь курей золотисто-оранжевого цвета, вы не подозревая ни о чем, подъезжаете к той самой зеленой долине, которая только что пряталась за обрыв второго горизонта. Стоянка для машин и автобусов, летнее кафе, легкий павильон, вернее система небольших павильончиков, окружающая аккуратный дворик, касса, два молодых жандарма с автоматами - все как везде.

А потом вы подходите к перилам лестницы, ведущей из глубины дворика вниз - и ахаете! Вы бы никогда не подумали, что вот прямо здесь, посреди мирной деревни начинается ТАКОЕ! Вы в первый раз видите этот каменный узкий и длинный (почти 16 километров!) колодец, куда можно спуститься по многопролетной - это пятьдесят этажей! - металлической лестнице в 382 или 383 ступеньки. Наверное, можно спуститься и просто по скалам, не везде же они отвесные. Местные жители спускаются - мы видели внизу несколько человек совершенно моджахедского вида, правда, без пулеметных лент крест-накрест. Но не случайно же долину патрулирует жандармерия!

Но скорее всего вооруженные жандармы находятся здесь по другой причине. Вся долина Ихлара - гигантский исторический памятник под открытым небом, памятник мирового значения. В отвесных скалах долины Ихлара находится 105 церквей первых веков христианства и жилые дома - пещеры на 5 000 жителей. Четырнадцать церквей открыты для посещения. Непосредственно между деревнями Ихлара и Беллисирма в скалистых берегах реки Мелендиз находятся пять из них: Йиланлы, Аджачалты, Сюмбюллю, Киркдамалты и Бахаттын Саманлыджи. Это турецкие названия. Судя по неплохо сохранившимся росписям, Йиланлы - это церковь Георгия Победоносца. Аджачалты, сохранившая фрески сцен Введения во Храм, Благовещения, встречи Марии и Елизаветы, Рождества Христова, бегства а Египет, Успения и Вознесения, скорее всего, посвящена Богородице.

Двухэтажная церковь Сюмбюллю находится прямо у подножия лестницы, ее вход расположен на высоте двадцать метров над уровнем реки. В ее куполе сохранилось изображение Христа Вседержителя, на южной стене - Благовещение. Можно различить также Николая Угодника, Соломона, архангелов Михаила и Гавриила. Удивительно, что фрески вообще сохранились, оставаясь более тысячи лет в мусульманском окружении - это только огромный плюс исламу, рассматривающему Христа (мир и милость ему от Аллаха!) как всего одного из своих пророков и признающему Марию (Мерием), Гавриила (Джабрииль), и еще сотни христианских святых и пророков. Конечно, не без хулиганства и варварства - глаза многих святых тщательно выцарапаны - но вряд ли это вина ислама. Скорее, это обычная дикость подростков, ищущих выхода для своей рвущейся наружу энергии. В Подмосковье много церквей, оскверненных представителями народа-богоносца: возьмите хотя бы ту же Лукианову пустынь! В Ихлара, кстати, мы не видели ни одной надписи типа "Здесь был Айдын", "Хасан из Дырбакира" или "Дембель-1453 год".

Убежища в скалах датируются по-разному - от каменного века до сельджукского периода. Церкви же здесь начали устраивать в первые века христианства. Росписи, судя по изображенным святым и самой живописной технике, относятся к более позднему периоду, скорее всего периоду иконоборчества. Мы к этому вернемся в Гёреме, а сейчас нам надо спешить - искать в славном городе Невшехире не существующую там гостиницу "Лодзь".

Невшехир

Мы ехали, как водится, усталые, но довольные. Даже если мы в Каппадокии больше ничего не встретим, увиденного сегодня хватит с избытком, чтобы считать всю поездку удавшейся. Возвращаемся на дорогу Аксарай - Невшехир, уверенно поворачиваем направо - мы теперь хорошо ориентируемся. Меньше, чем через час мы въехали в славный город Невшехир.

Невшехиром он назывался не всегда. Он был основан, вероятнее всего при хеттах, которые почти четыре тысячи лет назад медленно продвигались по протекающей неподалеку реке Кызыл Ирмак и ее притокам, совсем, как славяне (чуть не сказал: "древние славяне"; ничего себе, древние, - три тысячи лет спустя после хеттов!) по Оке и ее притокам Москва-реке, мордовской Мокше и тамбовской Цне.

Тогда этот город назывался Нисса. Он был свидетелем всей турецкой истории, давая приют тем же хеттам, римлянам, византийцам, сельджукам, армянам и евреям которые вместе с греками, молдаванами, украинцами и русскими являются прямыми предками нынешнего турецкого народа. Какое-то время город назывался Мушкара. Нынешнее имя Невшехир означает что-то вроде Нью-Йорка или Новгорода, точнее - Новый Город. Невшехир получил его сравнительно недавно, всего в XIV веке, незадолго до Куликовской битвы, почти одновременно с переименованием Переяславля Рязанского в простую Рязань в другой части той же гигантской татаро-монгольской империи, после того как настоящая Рязань была разрушена Батыем.

Сейчас я жалею, что мы не совсем правильно спланировали поездку и у нас совсем не было времени на Невшехир. А это замечательный и знаменитый город! Здесь жил и работал епископом один из отцов православной церкви святой Григорий Нисский, богослов и философ, тонкий интеллигентный человек, младший брат того самого Василия Великого, который изображается в деисусном чине иконостаса практически любой более или менее крупной православной церкви после Иоанна Предтечи, Архангела Михаила и апостола Павла. Григорий в деисусе изображается редко, но в росписях любого храма и на многих иконах обязательно присутствует. Он родился в 332 году нашей эры неподалеку отсюда, в Кайсери, которая называлась тогда Кесарией Каппадокийской в отличие от Кесарии Палестинской, находящейся там и сейчас всего в часе езды от Тель-Авива на север по направлению к Хайфе. В Кесарии Палестинской мы были, а вот в Кайсери пока тоже не попадем - слишком много было неизвестных при планировании поездки. В другой раз!

В Невшехире на высокой горе находится музей еще одного исламского философа и мистика Хаджи Бекташ-и-Вели, который жил тысячу лет спустя после Григория Нисского и был для Турции чем-то вроде нашего Сергия Радонежского, своего современника, способствуя формированию национального самосознания турецкого народа, который тоже страдал под гнетом татаро-монгольского империализма. Я могу ошибаться, но кажется, что именно Хаджи Бекташ-и-Вели был основателем ордена Бекташей, духовного покровителя янычар - даты и имена хорошо совпадают! Надо обязательно приехать сюда еще раз на неделю, на две - и лично убедиться в этом.

Рядом с Невшехиром, в Киршехире, есть мавзолей поэта Юнуса Эмре, тоже мистика. 1991 год был провозглашен ЮНЕСКО годом Юнуса Эмре и - не случайно - годом любви к ближнему. Там же работает мечеть, названная по имени Ахи Эврана, основателя еще одного влиятельного братства, названного его именем. Но это все уже вне пределов доступного для нас. Каппадокия также неисчерпаема, как атом.

Сельский клуб Каппадокии

Почти час елозили мы по Невшехиру, колесили по его узким улочкам, то взбирающимся на высокий холм к музею Хаджи Бекташ-и-Вели, то опять пропадающим внизу, дважды выезжали из города - бесполезно. Отеля "Лодзь", обозначенного в нашем ваучере, в Невшехире не было никогда.

Наконец, в отеле "Алтын Оз" на улице имени Раджипа Юнера (дай ему Аллах здоровья!) Ляле удалось добиться всей правды. Она состояла в том, что отеля "Лодзь" не только в Невшехире, но и в природе не существует. Скорее всего, нам был обещан "Cappadocia Country Club" - "Сельский клуб Каппадокии" - в соседнем Учисаре, который раньше действительно назывался "Cappadocia Lodge", то есть, что-то вроде "Жилье, сдаваемое в наем в Каппадокии", или "Ложа (логово?) Каппадокии", или еще "Привратницкая Каппадокии", то есть никакого отношения к славному городу Лодзь в братской Польше не имеющее. Едем туда. Клуб так клуб, бывали мы в сельских клубах!

В таких - не бывали. В Турции мы жили в разных отелях - в Стамбуле даже в перестроенном из бывшей тюрьмы, кстати очень симпатичном и уютном. Лучший отель в котором я жил в Турции - это сельский клуб Каппадокии, "Cappadocia Country Club". Он построен для людей - без ненужной роскоши, но тщательно, очень продуманно, очень технологично, соразмерно человеку и его потребностям. Он построен недавно умными и, вероятно, молодыми архитекторами, над которыми не довлели традиции, каноны и заблуждения. Обслуживает его тоже молодежь, местная, невшехирская и учисарская - не из Стамбула же их привозить! - но ничем не отличающаяся от стамбульской и вообще, европейской.

Сельский клуб стоит в чистом поле километрах в двух от Учисара. Вернее сказать, не стоит в чистом поле, а был построен в чистом поле, которое сейчас превратилось в огромный комплекс отеля с его территорией, стилизованной под старинную усадьбу, бассейнами под открытым небом, полем для гольфа, садом и автостоянкой, отделенной от основного комплекса символическим лесом из настоящих деревьев, желтые листья которых также медленно падают и устилают дорогу, как где-нибудь сейчас в нашем Абрамцево. Хорошие архитекторы живут в Турции!

В лифте мы встретили пожилую, но бойкую американку в карнавальном наряде. Она с улыбкой отреагировала на наше замешательство, хотя мы достаточно тренированы, и это замешательство продолжалось тысячную долю секунды: "Нет, я не сумасшедшая - просто мы сегодня празднуем мой день рождения, семьдесят лет". Услышав в ответ традиционное "Many happy returns of the day to you!", просияла, а узнав, что мы из Москвы, вообще разговорилась.

Простая американская миллионерша, лицо кавказской национальности - армянка, родившаяся здесь, в Каппадокии, но вынужденная уехать в поисках счастья, которое быстро нашла там, за океаном. Но тем не менее, раз в год, на свой день рождения приезжает сюда, на свою историческую родину, поклониться святым для себя местам. Сегодня половина населения отеля - ее друзья, приехавшие сюда со всех концов света, чтобы торжественно отметить ее славный юбилей и увидеться со своими соотечественниками.

Я часто бывал в Ереване, люблю его и считаю одним из самых красивых, если не самым красивым из советских городов, построенным по единому замыслу гениального армянского архитектора Александра Ивановича Таманяна. Я долго стоял у подножия памятника жертвам геноцида армян 1915 года и не мог понять, как такое могло случиться. Я еще ни разу не был тогда в Турции, но уже инстинктивно чувствовал, что разделение людей по крови, по национальности - ни на чем не основанное безумие, а национальная вражда - наиболее низменный политический инструмент. Разделение людей по крови приводит только к пролитию этой самой крови, крови абсолютно невинных людей.

Границы Великой Армении при Тигране II (95-56 гг до н.э.) простирались до Каппадокии на западе, реки Иордан на юге, Каспийского моря на востоке и Албании (это другая Албания!) на севере. Позже сначала римляне, а затем византийцы с иранцами добились ослабления Армении и она была поделена между Византией и иранскими Сасанидами. Тем не менее, армянское население всегда существовало в Малой Азии. К началу Первой Мировой войны на территории Османской империи, потерявшей свое былое могущество и превратившейся в полуколонию, проживало около 3 миллионов армян.

Турция воевала на стороне Германии и рассматривала турецких армян как пятую колонну Британской империи, находящуюся в собственном тылу. Под предлогом выселения армян из прифронтовой полосы, правящие тогда младотурки организовали их физическое истребление. Было уничтожено полтора миллиона армян; свыше 600 тысяч человек было угнано в пустыни Мессопотамии, где большинство из них погибло. Сотни тысяч армян нашли убежище в странах Ближнего Востока, Европы и Америки, образовав там влиятельные и богатые диаспоры. (Фактические данные из БСЭ, 3-е изд., т. 2, стр. 224) Так что война между бывшей советской Арменией и бывшим советским Азербайджаном за Нагорный Карабах - это еще и сведение исторических счетов, такое же жестокое, кровавое и бессмысленное, как и сама История, по крайней мере в данном конкретном случае.

Гёреме

Почти до горизонта простиралась долина, заполненная сотнями сооружений неправильной конической формы, ростом выше тополей, сооружений, судя по всему, каменных, с когда-то прямоугольными нишами, прямые линии которых теперь стерты временем и превращены в кривые, ограничивающие распахнутые пасти черных провалов, ведущих внутрь этих ульев для птеродактилей. Сооружения то кучковались десятками, то отступали, обнажая плоскую, безжизненную, почти лунную - но без лунных кратеров - поверхность.

Справа в долину вторгался горный хребет в миниатюре, ростом метров сто пятьдесят-двести, с гребнями, кряжами, чередой складок, долин, структура которых особо подчеркивалась, умножалась и усложнялась четкими криволинейными тенями с острыми, как у самого хребта, краями. На самом горизонте царили плоские столовые горы, уже настоящие, очень похожие на горы Дальнего Запада США из фильмов про Чингачгука. Отвесные и тоже плоские обрывы этих гор смотрелись как противоположный берег гигантской каменной реки, в которой и наши марсианские сооружения, и игрушечный хребет были застывшими волнами двенадцатибалльного шторма.

То, что мы увидели в действительности, было еще более грандиозно, еще более фантастично, еще более захватывающе. В дополнение ко всему описанному выше в пространстве, лежащем у наших ног и хорошо видимом с обрыва на десятки километров, присутствовали:

-- редкие одинокие скалы, похожие на динозавров или ящеров, вставших на задние лапы и вытянувших все тело вверх к плоским остроконечным и часто продырявленным змеиным головкам, задранным к небу;

-- термитники, увиденные нами в Селиме, и стоящие в одном ряду с обычными двухэтажными домами с застекленными рамами, которые выглядели здесь как будки для двухэтажных собак, охраняющих покой гигантских жителей этих гигантских термитников;

-- странные гладкие и округлые образования песочного цвета, которые больше всего походили на десятки рядов гигантских яиц, срезанных наискось и поставленных рядом на плоскость среза так, что их округлые поверхности, слегка деформируясь входили одна в другую, а острые кончики торчали вверх как многочисленные зубы гигантской челюсти первобытной акулы;

-- Плоские, хорошо видимые с нашего обрыва, каменные наплывы, образующие узор, подобный мраморному.

-- Абсолютно фаллического вида огромные каменные столбы с характерными головками, которые напоминали о каких-то каменных великанах, лежащих на спине и почти полностью зарытых в здешнюю каменистую землю.

И посреди всего этого, неземного и пугающего своей необычностью, разгуливали обычные яблони, на которых листвы уже не было, а тяжелые красные яблоки были еще не сняты; вился виноградник, и мы потом срывали тяжелые сочные кисти и ели особенно сладкий здешний виноград прямо у подножия всех этих драконов и термитников; и еще - пронзали серое сегодня небо совсем малороссийские, жмеринские, такие родные тополя.

Сзади же возвышались огромной и жирной буквой "Ы", продырявленной во многих местах то ли оконными проемами, то ли орудийными портами крупнокалиберных марсианских пушек, две гигантских скалы города Учисара, отороченные снизу обычными саклями, теснящимися в несколько рядов и убегающими еще дальше вправо, за скалы, откуда тоже торчали чуть сточенные зубья первобытных акул. Над левой, самой толстой скалой развевался красный флаг, казавшийся таким родным, поскольку полумесяца со звездой за расстоянием не было видно. Красный флаг над марсианской скалой всем своим видом убеждал, что наши все-таки пришли сюда, они уже здесь, и скоро ничего фантастического здесь не останется - не украдут, так разрушат!

Буржуазная лженаука считает, что долина Гереме и десятки других подобных здешних долин с "волшебными каминами", "fairy chimneys" - так они называют эти странные конусы и пирамиды - образовались в результате извержения близлежащих вулканов Эрсиеш, Гюллюдаг и Хасандаг, которые в течение многих миллионов лет своей деятельности заполняли здешнее пространство пеплом, грязью и горячей лавой, застывавшей в самых причудливых сочетаниях и формах, Затем вода и ветер делали свое дело. Грязь и пепел вымывались, мягкая лава и твердые скалы выветривались, естественно, выветривались неравномерно, образуя все это фантастическое и хаотическое нагромождение объемов и сочетание поверхностей. Люди тоже приложили свои руки к этому преобразованию, живя здесь сотни тысяч лет и приспособив значительную часть волшебных изделий под свое жилье. Внешне это объяснение выглядит стройным и логичным, но верить ему все равно не хочется - слишком уж фантастичен окружающий пейзаж. А если спросить себя, почему же другие вулканы нигде не произвели ничего подобного, то это нанесет сокрушительный удар и по стройности, и по логике.

И все равно, надо обязательно приехать сюда еще раз, уже по-настоящему, не наскоком, встретить здесь рассвет, и не один, проникнуться всем этим сюрреализмом, по сравнению с которым сюрреализм того же Дали кажется академическим произведением выпускника советской школы живописи и ваяния образца 1937 года.

Музей под открытым небом

Главная достопримечательность Авчилара - музей под открытым небом: охраняемый и финансируемый государством комплекс христианских церквей, сохранившихся в здешних фантастических каменных пирамидах со времен Василия Великого, жившего в 329-379 гг. н.э. и организовавшего здесь первый монастырь. Все первые века христианства верующие бежали сюда из Иерусалима и из других мест, спасаясь от преследований официальных властей. Кстати, каппадокийцами были все сорок севастийских мученников, празднование памяти которых совпадает у нас с прилетом скворцов и жаворонков и отмечается как раз 22 марта. Все они погибли из-за отказа принести жертву языческим богам. Не из этих ли мест они были призваны на действительную службу в римскую армию?

Церкви строились здесь и позже, в период иконоборчества, потом при сельджуках. Самая новая церковь сооружена и расписана уже в тринадцатом веке, незадолго до прихода татаро-монгол. Всего в районе Гёреме и ближайших окрестностях находится около 400 подобных церквей - небольших, редко двух-четырехстолпных, редко трехапсидных. Наиболее известные и хорошо сохранившиеся церкви музея под открытым небом Токалы, Чарыклы, Каранлык, Элмалы, Йиланлы, Саклы и полуразрушенная Эль Назар. За этими турецкими названиями скрываются уютные, совсем родные православные церкви, богато расписанные яркими фресками, сохранившими первозданную свежесть минеральных красок.

Узнаваемость библейских и евангельских сюжетов сопровождается вполне читаемыми надписями, хотя и по-гречески, но родной кириллицей. Лики святых тоже знакомые, византийские, мало чем отличающиеся от ликов, написанных тем же Феофаном Греком. Как хорошо было бы провести здесь пару месяцев, чтобы в деталях проследить развитие и предпочтительность сюжетов, нюансы изображения того или иного святого, степень соответствия канонам, сложившимся в гораздо более позднее время, сравнить здешние росписи, например, с раннехристианскими мозаиками Равенны - столько достойных занятий для праздного человека!

Но мы спешим - я уже говорил, что поездка была спланирована неправильно. Нас ждет подземный город Деринкую, еще одно из чудес света, мало известное просвещенной российской публике, давно освоившей более далекие пляжи Маврикия и мягкие прелести Паттайи.

Подземные города

Деринкую, Каймаклы, Озконак, Мазыкую, Татларын, Гельверы - эти названия ничего не говорят простому советскому человеку. Более того, они ничего не говорят просвещенным и утонченным европейцам, не говоря уж о грубых, зацикленных на собственном денежном успехе американцах. Это названия гигантских подземных городов, расположенных здесь, в Каппадокии, и сейчас составляющих ее главную достопримечательность. Они были открыты сравнительно недавно: если память мне не изменяет, в тридцатые годы теперь уже прошлого, ХХ века, хотя самые известные из них открыты гораздо позже - всего тридцать или сорок лет назад. На сегодня их известно 36, и их число почти каждый год увеличивается в связи с новыми находками.

Мы едем в самый большой из них - Деринкую, восьмиэтажный подземный город на десять тысяч жителей, находящийся километрах в тридцати к югу от Невшехира под современным селением такого же названия. В самом селении Деринкую, расположенном на высоте 1355 метров над уровнем моря, проживает всего семь тысяч человек.

Деринкую - пыльный турецкий райцентр, который когда-то знал лучшие времена. В связи с туристским бумом, вызванным открытием подземных городов, эти времена вполне могут вернуться. Первым признаком этого является реставрируемая сейчас византийская базилика с оконными проемами в виде крестов, тремя удлиненными апсидами и звонницей, круглая шапочка которой делает ее верхнюю часть похожей на беседку на высоком волжском берегу в славном городе Ярославле. Вход в подземный город находится за углом, в неприметном месте неподалеку от церкви.

Билетная касса, охрана, ступеньки вниз - и мы уже на верхнем этаже подземного города. Узкий тоннель высотой 160-170 сантиметров - постоянно приходится идти, согнувшись. Гладкие стены серо-коричневого цвета, скругленный верх, небольшой наклон пола. Вправо и влево отходят более просторные и пустые сейчас камеры. Электропроводка к редким фонарям. Повторяющиеся надписи "Сikis", выход, со стрелкой, указывающей, в каком именно направлении он находится. Ступеньки, то естественные, вырубленные в породе, то современные, бетонные. Дышится на удивление легко, воздух чистый и прохладный, около десяти градусов.

Незаметно спускаемся с этажа на этаж, дивимся на вертикальные жернова, спрятанные в нишах справа по ходу, подходим к вертикальным вентиляционным шахтам, которые внизу доходят до грунтовых вод, служа одновременно колодцами. Кстати, из таких вот колодцев брал воду весь город до 1962 года, пока не был построен водопровод. Примерно в это же время был открыт и сам подземный город не то муэдзином, не то местным учителем, в общем, каким-то интеллигентом. Простые крестьяне знали про эти города давно и пользовались их верхними помещениями как погребами для овощей, винограда и каймака.

Достигаем самой нижней точки, до которой можно дойти простому туристу. Вообще, город занимает пространство примерно четыре на четыре километра и для доступа зевак открыто всего процентов десять его территории. Мы на восьмом этаже, если считать сверху вниз, то есть на минус восьмом. Длинное, просторное помещение, похожее на церковь - это сходство усиливают колонны квадратного сечения, чуть расширяющиеся внизу и вверху, повторяя плоский овал свода. Колонны делят пространство на два нефа и кажется, что впереди - алтарь с иконостасом. В путеводителях эти помещения называются "Conference room". Учитывая возможное палеолитическое происхождение пещер, это звучит особенно гордо. Представляете - Всенеандертальская Деринкуюйская конференция по защите прав человека от мамонтов!

До сих пор ученые не пришли к какому-то приемлемому выводу о происхождении и назначении подземных городов Каппадокии. Превалирует точка зрения, согласно которой эти города служили убежищами от многочисленных врагов. Эта точка зрения находит ряд подтверждений в виде специализации ряда помещений под хранение запасов, а на верхних этажах даже для содержания скота. В то же время существует ряд вопросов, на которые не решается ответить никто. Вот некоторые из них:

-- Когда, кем и зачем построены эти города? Откуда пришли и куда исчезли строители?

-- Каким образом вынутый грунт транспортировался с нижних этажей?

-- Куда вообще девался вынутый грунт, если никаких терриконов в окрестностях не обнаружено, а близлежащих рек, как в Деринкую, не существует?

-- Почему стены верхних этажей вообще не имеют никаких следов орудий, а нижние явно вырублены (я сам видел эти регулярные штрихи от режущего инструмента - кайла или долота)?

-- Какова роль этих вертикальных жерновов и откуда они взялись? Распространенная версия, что жерновами просто перекрывали тоннели, чтобы посторонние не могли войти, достаточно слаба.

-- Каким образом готовилась пища для всей этой оравы в десять тысяч здоровых мужиков и баб, и куда девался дым от очагов?

-- Каким образом эти десять тысяч человек отправляли, извините, естественные после сытной и горячей пищи надобности, если следов ни одного туалета, например, в Деринкую, не обнаружено?

-- Каково назначение многочисленных отверстий диаметром около десяти сантиметров, выходящих на поверхность? Почему некоторые отверстия сдвоенные? Мой прямой вопрос - не кабельные ли это каналы для подачи энергии с поверхности?

-- Почему все без исключения города расположены четко по странам света от близлежащих высот: к востоку, к югу, к западу от вершин, но никогда к северу?

Список этих вопросов можно продолжать и продолжать. На многие из них ученые, естественно, предлагают ответы, но достаточно неубедительные. Главное - тот же Деринкую, это ведь не приморский город, на который нападают проплывающие мимо пираты. От пиратов можно спрятаться в катакомбах. Как можно спрятаться от тех же хеттов или сельджуков, которые приходили сюда не пограбить недельку-другую, а на века, чтобы занять и освоить саму территорию?

Я пока тоже не имею какого-то определенного мнения по этому поводу и как раз сейчас читаю про среднеазиатские кяризы - подземные сооружения для сбора грунтовых вод, которые тоже состоят из многокилометровых подземных галерей высотой 100 - 140 сантиметров, шириной около полуметра с теми же вертикальными колодцами. Может, это и не кяризы, но в любом случае люди (если это вообще были люди) приходили туда не прятаться, а РАБОТАТЬ. Представьте, через сотню тысяч лет, когда вся энергия будет получаться или из атомного ядра или от Солнца, а про каменный уголь все забудут, какой ажиотаж поднимется среди тогдашней интеллигенции, если вдруг какой-то муэдзин откроет, например, шахты Донбасса? И вообще, подозрительно само сочетание фантастических наземных элементов типа Гереме и Учисара с не менее фантастическими и многочисленными подземными, причем, все они расположены в пределах 10-15-20 километров друг от друга, а многие из них - и это установлено - связаны подземными туннелями.

В любом случае я повторю то, что уже однажды сказал: Каппадокия так же неисчерпаема, как атом.

Дорога домой

Дорога домой в "Султан Сарай" проходила тоже по очень интересным местам, к которым мы лишь чуть прикоснулись, и каждое такое прикосновение было еще одним подтверждением высказанной выше мысли про неисчерпаемость электрона и Каппадокии.

Мы проехали Гюзельюрт, основанный за 2500 лет до нашей эры старший брат чеченского Кизельюрта, расположенного на территории Дагестана. По некоторым данным именно здесь, в Гюзельюрте, а не в расположенном неподалеку Ненези (Назианзе) родился Григорий Богослов, еще один столп православной церкви, большой друг Василия Великого. Кстати, это он придумал григорианский календарь, которым мы пользуемся до сих пор.

Мы на полчаса заехали в жерло вулкана и омыли руки в фантастическом вулканическом озере Nor Golu, диаметр которого не превышает полутора километров, а высота от воды до верхней кромки чаши кратера не менее трехсот метров. Изумительные виды, множество черепах - и ни одного туриста, даже самого захудалого!

Потом мы еще раз побывали в Ихлара, но не спускались в долину, а просто купили наверху у очаровательной и многодетной хозяйки ларька несколько сувениров из килима - особого турецкого безворсового ковра. Я не сказал, что вся эта область не только славна виноделием, разведением тонкорунных овец и ангорских коз, но это еще и традиционная область ковроткачества.

Вернувшись в Конья и оставив вещи в "Озкаймаке", который показался еще более советским после "Каппадокия Кантри Клаб", мы долго бродили по городу, безуспешно стараясь заблудиться, пили кофе в каком-то приюте для одаренных детей, покупали развесной чай и инжир, виноград и персики на роскошном, по-настоящему восточном базаре, беседовали с турецкими девушками, принявшими нас за англичан и остановивших, чтобы попрактиковаться в английском языке. Мы всего за три доллара вкусно и сытно пообедали в обыкновенной турецкой рабочей столовой, недалеко от Мавзолея Мевлана, чем очень гордимся. Мы даже видели памятник Кемалю Ататюрку, чем-то похожий на памятник Климу Ворошилову, в галифе и с перекрещенными портупеями.

Утром мы уехали из Конья, теперь на Бейшехир, и сразу на выезде попали в цепкие лапы турецкого ГИБДД: унылая дорога со сплошной разделительной полосой шла вверх и вверх, впереди висел тяжело груженый самосвал, который по определению не мог развить на этом подъеме скорость больше тридцати километров в час. Я вообще-то соблюдаю правила, ну, может, кроме скорости, и то иногда. Здесь просто сам Аллах велел обогнать это железное корыто с дизельным мотором. Я до сих пор как почетную грамоту храню квитанцию с красной гербовой печатью в виде полумесяца со звездой, свидетельствующую, что в 8-45 утра на восемнадцатом километре шоссе Конья-Бейшехир, едучи на белой машине госномер 34UM8205, я заплатил семнадцать миллионов сто тысяч честно заработанных турецких лир в пользу турецкого же государства в лице двух бравых и суровых, абсолютно неподкупных гаишников.

Дальше мы ехали гораздо более осторожно. Правда, и машин было немного. В Бейшехире до которого от Конья около ста километров, чуть больше часа езды, мы вышли полюбоваться спокойной гладью абсолютно голубого озера Бейшехир. Противоположный берег озера терялся в утренней дымке, над которой с одной стороны царила заснеженная громада двухкилометрового Кафадага, а с другой - еще более заснеженная трехкилометровая вершина Дипойраздага. Озеро было пустынным, и лишь одинокая лодка ждала рыбака на привязи возле берега, рядом с зарослями тростника, в которых обязательно должны водиться красноперки.

За Бейшехиром, сразу после Узюмлю, хорошая дорога кончилась. Она вообще намного обычней той роскошной трассы, по которой мы ехали через Сейдешехир. Но и она кончилась, о чем свидетельствовал всем понятный кирпич и знак объезда вправо, через Генчек. Дальше мы ехали по каким-то горным тропам, где тот джигит, чья правая нога висит над пропастью, должен прыгнуть в эту пропасть вместе со своим верным конем. Нам прыгать не пришлось, но пара разъездов со встречными, случайно вынырнувшими из-за крутого поворота машинами местных джигитов, запомнятся мне надолго. Километров через сорок дорога выправилась и превратилась в спокойную, живописную горную дорогу, каждый поворот которой приносил новый и еще более красивый вид, а обустроенные родники вдоль дороги просто требовали остановки, что мы иногда и делали, наслаждаясь чистотой и нетронутым спокойствием горного ландшафта.

Перед Аксеки мы стали на ту самую роскошную трассу, по которой ехали всего эпоху назад (три дня, но каких!) и где-то через час уже вылезали из длинных штанов и теплых свитеров на автомобильной стоянке перед водопадом Манавгат. Мы опять вернулись в тропики. Еще через три часа мы на полную халяву обедали в "Султан Сарае". С водкой и пивом - впервые за несколько трезвых дней путешествия.

ГЛАВА ШЕСТАЯ - ПОСЛЕДНЯЯ

Гёйнюк

После Каппадокии нас вряд ли чем-то можно было удивить на побережье. Мы, конечно, опять взяли у Шамиля "Самурай", съездили искупаться в Олимпос и Фазелис, пообедали в экзотическом ресторанчике, который я запомню на всю жизнь еще и потому, что забыл там свой роскошный японский бинокль с увеличением от семи - до тридцатикратного. После этого мы заскучали, а до отлета оставалось еще целых два дня - это еще одна моя ошибка в планировании. Надо было бы оставить на реадаптацию после Каппадокии всего день или два, а за счет этого увеличить время пребывания там - но кто при планировании знал, что такое Каппадокия!

Я по-прежнему уходил гулять по утрам, фотографировал зимородков, которые целой колонией жили в тростнике у впадения речки Гёйнюк в море - чистая горная родниковая вода привлекала стайки мальков, и уж тут-то зимородки не промахивались. Они вообще никогда не промахиваются, выхватывая рыбку из воду так, что не успеешь и заметить. Как-то случайно я забрел чуть дальше, вверх по течению реки и понял, что здесь можно проехать на джипе. Потом мне попалась нарисованная от руки карта, размноженная на ксероксе, на которой были указаны кафе Али-бея с самой дешевой на побережье форелью, пещера на левом берегу реки, а потом и вообще - водопад.

Теперь я особенно жалею о бездумно потраченном до этого времени. Все реальные достопримечательности побережья - это не то, что облизано и затоптано туристами. Все настоящее, природное, подлинное находится в трех, пяти, редко двадцати километрах. Туда нет асфальта. Туда можно пройти пешком или на джипах, как независимо друг от друга сделали мы и еще трое сумасшедших: двое девушек с радио "Европа Плюс" и симпатичный молоденький парнишка, виртуозно владеющий таким же как у нас "Самураем". Дорога вырублена сначала в левой скале, обрывающейся к речке, потом галечный спуск, неглубокий брод (вся река метра три-четыре шириной) и такой же подъем на карниз, вырубленный в правой скале. Если вдруг встретятся две небольшие машины, разъехаться можно. Но для этого одна из них должна ехать задним ходом до ближайшего места, где ширина карниза составит хотя бы четыре с половиной метра.

Но и эта дорога однажды кончается. У меня не хватило духа проехать последние пятьсот метров - вернее, проехать-то я их запросто смог бы, а вот развернуться там, наверху, когда твои колеса будут висеть над двадцатиметровым скалистым обрывом - вряд ли. А вот Сережа смог! Такой молодец! Но мы с Лялей поставили джип к стенке, чтобы справа оставалось достаточно места для проезда, и пошли пешком. Я уже был здесь вчера один и знал эти места.

Дальше шла крутая тропа, еще дальше эта тропа падала вниз, к речке, надо было пройти вброд через ледяную воду - нам не привыкать, полтора года назад в половодье мы босиком форсировали разлившуюся на два километра мещерскую Пру. Еще дальше дорогу блокировала скала, обрушившаяся сверху и заклинившаяся между двумя боковыми скалами. Река образовывала глубокое - по плечи - озеро, заканчивающееся настоящим сифоном, отблески заката отражались от воды и раскрашивали в странные и тревожные цвета нависающие скалы, до блеска выглаженные намерзающим здесь зимой льдом. Признаюсь честно - дальше мы не пошли. Дальше не пошел даже Сергей. Приедем еще раз - постараемся пройти.

Столько поводов приехать еще раз!

Возвращаются все

Больше ничего интересного не было. Я не рассказал про традиционную поездку в Анталью и такой же традиционный обед в уютном рыбном ресторанчике в порту; про посещение местной достопримечательности - банана, под которым я спал в свой первый приезд сюда; про встречу с болгарином Реджепом, который совсем недавно был жертвой болгарского социализма, а теперь является полноправным трудящимся Востока и держит здесь большой ювелирный магазин; отчаянную торговлю с двумя продавщицами в магазине, продающем кожаные изделия, после которой обе выдохшиеся стороны с большим удовольствием и долго пили ароматный чай. Кстати, одну из девушек зовут Сонгюль, в честь нашей внучки, народившейся как раз когда мы были в Невшехире.

Я не рассказал про кошек, живущих в "Султан Сарае" - об этом надо писать поэму. Мы до сих пор вспоминаем маленького, совсем черненького чертенка и его строгую, стройную, почти египетскую маму, которая зорко следила за нравственностью своего единственного сына и не позволяла ему ходить в ресторан и общаться со всякими там, дабы он не набрался дурных манер. Мы передали этого котенка и его маму сердобольной и приличной немецкой семье, которой оставалось жить в "Султан Сарае" еще целую неделю, и они обещали нам, что перед отъездом передадут его в хорошие руки.

Потом были сборы, бросание серебряных монет в море, ожидание автобуса, аэропорт, самолет, еще один аэропорт, уже в Москве.

Возвращаются все.

2 апреля 2001 года

Использованы материалы ряда проспектов туристических фирм и сведения фактического порядка, найденные в Сети. Адаптировано для Туризм.ру 18 сентября 2004 года

Москва

Несколько других моих снимков из Турции смотрите в иллюстрациях к этой работе а также здесь и здесь

Кликните там по маленькой фотографии, она будет увеличена. Заходите!

Чуксин Николай: другие произведения.

Впечатления: По Центральной Турции на машине

Комментарии: 24, последний от 24/03/2020. © Copyright Чуксин Николай ( nick1159@hotmail.com) Обновлено: 15/11/2014. 90k. Статистика. Впечатления. Прочее:Турция ,Турция , 1500 км , Автомобиль Дата похода 24/09/2001 {10 дн} Маршрут: Кемер - Анталья - Манавгат-аксеки -сейдишехир-конья-невшехир-ихлара-учисар-деринкую-гезельюрт-конья-бейшехир-кемер Иллюстрации/приложения: 12 штук.		Оценка: *7.003** Ваша оценка:
Аннотация: Многодневная поездка в сердце нынешней Турции - Каппадокию. Адаптировано. Полный текст смотрите здесь