Чуксин Николай: другие произведения.

Дневник: Лух-99. Краткий дневник

[Современная][Классика][Фантастика][Остросюжетная][Самиздат][Музыка][Заграница]|Туризм|[ArtOfWar]
Активный туризм: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 6, последний от 15/05/2020.
  • © Copyright Чуксин Николай ( nick1159@hotmail.com)
  • Обновлено: 17/02/2009. 89k. Статистика.
  • Дневник. Водный:Россия средняя , 120 км , Байдарка
  • Дата похода 19/08/1999 {10 дн}
  • Маршрут: Талицы - р.Лух - Фролищи - р.Клязьма - Гороховец
  • Иллюстрации/приложения: 10 штук.
  • Оценка: 3.41*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Очень старый дневник, но уж больно хороша река. Да и вряд ли слишком много там изменилось...


  •   
      
      
       Краткий дневник
       байдарочного похода 16 - 27 августа 1999 года
       по рекам Лух и Клязьма
      
       Участники похода
      
       Число участников наших походов в последнее время неуклонно сокращается: если в позапрошлом году на Агидели нас было девять человек, в прошлом на Пре - четверо, то в этом году сократилось до минимума. Нас было трое: Ланичка, Сева и я. Если так пойдет дальше, то все вернется к истокам, когда несколько первых походов мы провели вдвоем с Севой. Может, так и надо?
      
       Подготовка похода
      
       Самая большая проблема с байдарочным походом 1999 года возникла из-за Севы: задачи производства не позволяли ему уйти в отпуск ранее 15 августа. Поэтому все маршруты севера (Ваймуга в Архангельской области, Песь-Чагода в Новгородской и Вологодской) и многие-многие другие, хорошо известные, проработанные по картам от каждого часа до каждого поворота, остались на зыбкое будущее. К середине июля было известно, что мы плывем по Нижней Волге. Поездом до станции Харабали, затем Ашулук, Ахтуба, ерики, протоки до Аксарайской, оттуда - в Астрахань и домой.
      
       Крымская геморрагическая лихорадка в Обливской поставила на этом маршруте жирный, уверенный крест.
      
       В июле мы с женой объехали на машине многие байдарочные реки европейской России. Мы были на Медведице, Мологе, Волчине, Кобоже, Песи, Валдайке, Березайке, Мсте, Тверце, Валдайской Цне, Пре, Нерли Клязьминской и, наконец, заехали во Флорищеву пустынь, которая стоит на великой русской реке Лух. Река понравилась с первого взгляда. Флорищева пустынь в середине маршрута, Гороховец - в конце, выезд из Нижнего Новгорода с гарантированными обратными билетами, конец августа в средней полосе - это не на Вычегде где-нибудь.
      
       Предполагалось, что с нами пойдут молодые художники из Нижнего, с которыми мы только что познакомились в Гороховце и которым показали неизвестные им Флорищи. В точном соответствии с товарищем Ю.Б.Вороновым были взяты билеты до станции Вичуга. Потом возникли сомнения. Поиски в Интернете информации о зоне похода открыли много неожиданного.
      
       Ivanovo.ru: в области 10 монастырей - 7 мужских и 3 женских. Из Иваново ходит много автобусов до Талиц, Южи и Мугреевского. Поезд Москва-Кинешма приходит в Иваново около 5 утра. Автобус на Южу идет в 8-25, 12-05, 14-05, а по понедельникам еще и в 11-00. В Талицы - 8-55, Мугреевское - 15-35. есть поезд из Нижнего (Нижний - Ярославль), который в Иваново приходит около двух ночи, то есть, всего за три часа до нашего. Все сходится. Билеты не меняем, просто выйдем в Иваново, встретимся на станции с ребятами. вместе переедем на автовокзал, благо времени много, и - в Талицы.
      
       Сайт Максима Мошкова предложил два дневника похода по Луху. Первая новость обескуражила. Талицы. "Приличное местечко: есть многоэтажки и даже зона. Заключенные в форме ходят по улицам". Интересно, какая-такая у них форма - школьная, камуфляжная или полосатая?
      
       В остальном - все в порядке. Каких-либо других неожиданностей не предвидится. Река спокойная. Расписание электричек позволяет без спешки высушить байдарки, осмотреть Гороховец и уехать в Нижний, благо поезд в Москву идет в 23-50 (есть еще и другие). Все детали подготовки - списки вещей и продуктов, расписания, телефоны, местные газеты и пр. не привожу по причине устарелости.
      
       Некоторые особенности маршрута
      
       Юрий Борисович Воронов в своей знаменитой книге "100 избранных маршрутов для путешествий на байдарке" (изд. "Мир", 1993г), дал Луху высшую оценку - 8,5 баллов. Совершенно справедливо. Река прекрасная. Наиболее похож на Лух Керженец, текущий километрах в двухстах восточнее, который Воронов также оценил в 8,5 балла. По-моему, Лух на маршруте Талицы - Гороховец чуть-чуть красивее Керженца. Проигрывая в подъезде (Иваново или Вичуга, длинная пересадка, четыре часа на автобусе против двух часов на обычной электричке с того же вокзала в Нижнем), Лух гораздо приемлемей в выезде. Летом на пристани в Макарьево скапливались трехдневные очереди на "Метеор". Электричка же на Нижний со станции Гороховец до сих пор ходит регулярно и доставляет вас на тот же вокзал, откуда вы поедете в Москву. Качество самой реки примерно одинаковое - обе милые, с грациозными изгибами и поворотами, мелями и роскошными пляжами, обилием коряг, которых на Керженце все-таки побольше. На Керженце мы клеились каждый день. На Лухе - ни разу. Может, опытнее стали за пять лет.
      
       На Лухе гораздо больше благоустроенных стоянок со столами, навесами, загонами, избушками на курьих ножках и прочими прелестями, упрощающими быт, особенно в дождях.
      
       На Лухе, как это ни парадоксально, если считать от Талиц, река менее населенная. Вернее, почти ненаселенная. Единственный жилой поселок на сто километров - Фролищи. На Керженце это соответствует отрезку от Рустая до Валков. До Рустая Керженец довольно густо заселен.
      
       Особенно следует отметить русло Луха. Лух впадает в Клязьму неожиданно и ровно. Никаких разливов, подпора и подобных неприятных явлений. Влияние Клязьмы начинает сказываться не более, чем за 7-10 километров от устья. Вход Керженца в Волгу - это отдельная история.
      
       Плавание по Клязьме неожиданно легко и приятно. Хорошее течение, роскошные виды, почему-то попутный ветер - шли и наслаждались.
      
       В общем, плавайте по Луху! По Керженцу - тоже. Прекрасные реки.
      
       Немного деталей.
      
       Переезд с ж.д. вокзала на автовокзал в Иванове
       В отличие от нормальных городов, в Иванове (и в Тамбове!) автовокзал находится на противоположном конце города от железнодорожного. Рано утром это осложняет жизнь. Больших машин нет. Нам пришлось делать два рейса на ВАЗ-2199, благо, что байдарка была всего одна. Две байдарки, пожалуй, уместились бы тоже, а вот с тремя была бы проблема. Оба рейса суммарно обошлись нам в 80 рублей и примерно час времени. Все-таки далековато. В приложении был телефон автопредприятия, по которому можно заказать микроавтобус прямо к поезду. Приложение не привожу - явно устарело.
      
       Автовокзал
       Кассы открываются в 6-30. В каждой кассе общая очередь на несколько рейсов. Слава Богу, билеты дают сразу на любой рейс текущего дня. Так что мы уже в 7-00 имели билеты на наш рейс, уходящий в 8-55. Багажные билеты брать обязательно.
      
       Возможно, лучше было ехать до Южи в 8-25 и там или искать попутный транспорт, а если не найти - пересесть на Талицкий, который, правда, вряд ли опустеет в Юже.
      
       Дорога
       Автобус переполнен. Почти все пассажиры, за редким исключением, едут в Талицы в одну из четырех расположенных там исправительно-трудовых колоний, "зон", именуемых по номерам, если помню, "девятка", "восьмерка", "четверка", "двойка". Подобная зона есть в Кинешме ("шестерка"). Многие знают друг друга. В любом случае, общая беда сближает и атмосфера очень доброжелательная.
      
       Автобус делает короткие остановки в Шуе, Палехе и Юже. После Южи хорошая дорога кончается и начинается примерно двадцать километров улучшенной грунтовой дороги. Что это такое - увидите сами.
      
       До Талиц около 140 километров и четыре полных часа пути.
      
       Талицы
       От конечной остановки автобуса до реки примерно полкилометра. За символическую плату водитель рейсового автобуса довез нас прямо до моста. За мостом ниже по течению на правом берегу есть прелестное местечко для сборки байдарок. По самому поселку мы не гуляли, стремясь как можно скорее и незаметнее выскользнуть.
      
       Река
       Первые 15-20 километров мы воздерживались от прямых контактов с сырой водой - очистные сооружения в зонах переполнены, может быть туберкулез и все остальные прелести тюремного быта. Воду на первых двух стоянках дезинфицировали марганцовкой, после чего кипятили. Купались только со второй стоянки (около 30 км по реке от Талиц).
      
       Стоянки хорошо оснащены и повторяются с периодичностью 2-3 часа, то есть, если вы прошли последнюю оборудованную стоянку в серии, следующая появится не раньше, чем через 2 часа. Хорошие стоянки концентрируются перед Фролищами (сразу за мостом старой узкоколейки по левому и правому берегу на растоянии от 0 до 10-15 минут по воде), в часе хода от Фролищ, в районе Старой Почайки за разрушенным мостом, который на картах указан как существующий. Здесь единственное место где на трех подряд стоянках оборудованы баньки - камни брали с дамбы узкоколейки, в русле камней нет вообще.
      
       Предпоследняя хорошая оборудованная стоянка находится примерно в полутора часах хода до устья. На ней вырезан из целого ствола сосны языческий Перун. Это последняя стоянка с доступом к нормальному лесу. Минутах в десяти после Перуна не очень приемлемая, но все же стоянка на Змеином острове - длинном языке песка, образованном поворотом реки на 180 градусов. Уйти с нее в лес вряд ли удастся - заросли, бурелом, ни троп, ни дорог.
      
       На Клязьме есть две-три стоянки у ручьев на правом берегу. Очень высоко! Но очень красиво. Мы стояли примерно в двух часах ниже устья Луха на левом берегу (чуть не доходя до затона, уходящего далеко влево, и очень четко показанного на картах).
      
       Ни завалов, ни наплавных мостов, ни других прелестей, скрашивающих быт на воде, нам не встретилось. Вода из-за дождей была выше июльского уровня почти на полметра. Это позволило нам пройти почти над всеми многочисленными мелями, не коснувшись их даже рулем. Коряг много. На все-про все от Талиц до Гороховца мы затратили около двадцати ходовых часов.
      
      
       Прибрежная зона
       Как и у всех лесных рек, у Луха очень большая зона занята старицами, затонами, полоями, протоками, озерцами, оврагами, которые препятствуют выходу на коренной берег примерно на полтора-два километра в каждую сторону. Будьте предельно осторожны! Вы можете выйти из прибрежной зоны, лавируя между старицами и оврагами. Войти назад - вряд ли. Ошибетесь на двадцать метров - и улетите на километр-полтора вверх или вниз по течению, будете отрезаны от стоянки широкими протоками и хорошо еще, если поймете, выше или ниже по течению вас увели овраги и старицы.
      
       Лучше всего пользоваться старыми дорогами, часто совсем заросшими, но узнаваемыми. Если нет дорог, идти напролом опасно. Если уж очень нужно - делайте зарубки топором на деревьях, особенно в местах входа-выхода и при поворотах. И не ходите без компаса!
      
       Коренной лес - такого вы не найдет почти нигде. Беломошный бор. Светлый, чистый, какой-то восторженный. Грибы. Ягоды. Просто любование зеленоватым воздухом и какой-то особой организацией пространства.
      
       Фролищи
       Огромный поселок, вряд ли уступающий Гороховцу. Флорищева пустынь. Военный лесопромышленный комбинат ЛПК-169 "размером с Бельгию и Голландию вместе взятыми". Полевая база Всесоюзной академии химической защиты. Местный поезд до ст.Ильино, далее электричкой до Нижнего или куда угодно. Несколько магазинов. Станция находится значительно ниже поселка (почти час хода от моста). Самое близкое к станции место на реке находится в глухом лесу между двумя линиями ЛЭП, одна из которых двухпроводная. Ориентир - на левом берегу в воде несколько проржавевших прямоугольных то ли понтонов, то ли загонов, то ли еще чего-то загадочного. Если бы не спросили у случайно оказавшихся здесь грибников, никогда бы не догадались, что станция рядом - так много прошли после Фролищ.
      
      
       Гороховец
       Ни слов, ни бумаги не хватит - уютный, красивый, богатый историей город. Много замечательных памятников. Не зря здесь проходят практику молодые художники со все страны. От устья Луха до Гороховца надо планировать не менее трех ходовых часов. Сбор байдарок - чуть не доходя до понтонного моста в городе, или чуть за ним. Отсюда до остановки автобуса - метров сто пятьдесят. Автобусы до станции (12 км) ходят каждый час. Днем - полупустые. Вместе с багажом это стоит на троих около тридцати рублей.
      
       Пока кто-то один сушит байдарки - посмотрите город, монастыри, музеи. Не пожалеете.
      
       Безопасность
       Практически не было проблем. Будьте осторожнее сразу после Талиц и в районе Фролищ.
      
       Погода
       Почти каждый день шли дожди, иногда - проливные, на целый день. Быстро приспособились. Температура не превышала 16-18 градусов, ночью холоднее. Тем не менее, купались каждое утро.
      
      
       День первый
       16 августа 1999 года
       Понедельник
      
       Как же долго он не наступал, этот день!
       Вчера вечером в Москву вернулся всеобщий любимец, толстый кот Толстый, Бенечка и привез с собой Севу со Светой, измученных длинным питерским летом и еще более длинной и тоскливой балтийской зимой. Сегодня с утра сделаны последние покупки (фонарик, пленка для Севиного фотоаппарата, еще что-то по мелочи), доставлена из гаража байдарка, уложены гермомешки, еще раз проверено наличие сапог и всего остального для дождей. Состояние такое, будто под дождь идем впервые. И это после северной Кубены, где нас просто заливало холодными ливнями!
       А все потому, что после двух удачных автопоходов этого года был спланирован третий: Касимов - Муром - Ардатов - Саров - Выкса - Муром - Спас-Клепики. Детально, по часам, по местам стоянок и остановок. За Егорьевском начался дождь. Резко похолодало. Добрались до изумительного по красоте березового леса на правом высоком берегу Оки километрах в тридцати за Касимовом. Палатку ставили в дожде. Костер и ужин - в дожде. Грибы (первые грибы этого года) - в дожде. Я почему-то дрогнул - и простудился. Тоже не трагедия, но здесь я дрогнул во второй раз, и мы вернулись домой, проехав семьсот километров из запланированных тысячи двести, но так и не увидев только что открытый памятник Илье Муромцу, мечети 15 века, обитель Серафима Саровского, Дивеевский монастырь, реки Теша, Сережа и Мокша. Зато я привез какой-то панический страх перед дождями.
       Поэтому большая часть дня прошла в поисках в Сети всего, что проливало хоть какой-то свет на предстоящую погоду. Вплоть до снимков со спутников. Ничего утешительного Сеть нам не сообщила. Прохладно. Дожди. Ливни. Может, солнечно. Но вряд ли.
       Поезд был уже знаком (вчера я специально провожал такой же), погрузка прошла штатно, попутчица в купе, Татьяна - художница, гобеленщица - прямо, как Лена Сталь . В пять утра - Иваново.
      
       День второй
       17 августа 1999 года
       вторник
      
       Очень длинный, очень насыщенный и разнообразный день начался в половине пятого. Не надеясь на проводника (билет-то у нас до Вичуги!), проснулся сам, спокойно побрился, разбудил ребят, и мы стали потихоньку собираться. Пришел проводник - хороший оказался парень! Чай при наличии кипятка делается легко, а тут и Иваново не замедлило накатиться платформой с левой стороны. Холодно. Ветрено. Предрассветный полумрак. Но дождя нет!
       Поезд простой пассажирский, стоит долго. Сердобольные проводники сочувствуют нашей доле, пока мы перетаскиваем наши многочисленные вещи туда, куда сможет подъехать какая-нибудь машина. Втроем это делать малоинтересно: вещи надо охранять, в итоге носит их всего один человек. Семь герм, пеналов, шкур и рюкзаков. А он один. А расстояние хорошо, что не полкилометра.
       Последняя ходка. Сердечно прощаемся с проводниками и остаемся один на один с городом невест, зябко кутающимся в низкие облака, которые впрочем, вряд ли согревали его, только-только начавшего просыпаться, но еще не проснувшегося.
       Иду к шоферюгам. Их немного, около десятка. Машины какие-то ущербные: ни тебе любимых нами ПАЗиков, ни уфимских Волг-комби. Выбора нет.
       Сергей. Хилая "девяносто девятая". Показываем ему, как разложить задние сидения. Укладываем большую часть вещей и отправляем Севу на автовокзал. Выбора нет - не Ланичку же отправлять одну неизвестно куда.
       Холодно. Прячемся от ветра за выступом стены вокзала. Подкатывает лихой мужик на светлой шестерке. - "Куда ехать?". Выясняется, что Сергей нарушил здешние цеховые правила - две ездки одному человеку слишком жирно. Как можно мягче объясняю участнику конвенции, что Сергей здесь вообще ни причем, а причем избыток наших укладок при недостатке места в "девятке". Вроде проняло. Уехал.
       Подъезжает Сергей. Грузимся. Едем по городу Иваново. Скучноватый, но очень большой город. До автовокзала при полном отсутствии движения (сейчас около шести утра) едем почти полчаса. Вот и он. Огороженный загон для пассажиров, здание, задуманное как розовое. Холодно.
       Присоединяемся к Севе, который потом признался, что именно в эти минуты он усомнился в правильности нашего пути по Луху, а не по низовьям Волги, где сейчас тридцать тепла, дыни, арбузы, балыки и икра. Холодно.
       К семи часам билеты куплены, развлекаемся тем, что пытаемся вскипятить полведра чаю на крошечной газовой горелке, на которой французские альпинисты разогревают свой такой же крошечный завтрак. Я взял ее совсем не для этого, а для того, чтобы, во-первых, сушить изнутри палатку, а во-вторых, зажигать от нее бересту и другие мелочи для костра. Очень помогает в дождик!
       Минут через тридцать чай все-таки вскипел к вящей радости изумленной публики и благодаря тому, что Сева своим личным телом прикрыл котелок от ветра, попутно греясь от него же.
      
       Выясняется одна очень и очень неприятная подробность. По преступной халатности я не проверил батарейки моей "Минольты", а она на холоде отказывается работать. Определитель выдержек не работает совсем, а затвор выдает что-то только после длительного нагрева района батареек всем от большого пальца до еще большего собственного живота. Что конкретно выдает затвор, я так и не знал до Москвы. Выдержки ставил наобум Лазаря и очень часто попадал. Что весьма странно.
      
       Грею своим тяжелым запасным свитером красотку, которая легкомысленно выпорхнула в одной тонкой розовой блузке, сквозь которую уже начали просвечивать синие пупырышки. Едет куда-то в Ковров.
      
       Пытаясь согреться, по очереди гуляем по окрестностям. Остающийся погружается в подобие блиндажа, который Сева соорудил из укладок и который чуть-чуть защищает от ветра.
      
       Наш автобус. До странности много народа. Грузимся, заложив вещами проход и пару кресел в конце салона. Сидим, почти рядом. Поехали!
      
       Едем в Шую. Небо немного проясняется, выглядывает солнышко. Жить становится веселее. Приглядываемся к попутчикам. Шикарные цыганки, снявшие маски несчастных попрошаек или развязных гадалок. Обычные усталые женщины, полные внутреннего достоинства, даже чуть суровые. Видно, какие он разные, и какие разные у них судьбы. Мудрые тетки!
       Дедок, который все еще пытается угостить меня яблоком, а мне хочется мяса или, в крайности, колбасы. Едет к сыну, который в Талицах отсидел уже шесть лет из десяти, а амнистии и не предвидится. Простой сельский мужик, надрывающийся, чтобы выжить самому и раз в месяц привезти передачу сыну. Почти весь автобус, кроме цыган, нас и еще одной-двух теток из Мугреевского торфопредприятия - родственники, везущие передачи своим зекам, тянущим свои срока на одной из четырех Талицких зон.
       Шуя. Стоим десять минут. Можно сбегать за мороженным.
       До Палеха ехать чуть дальше. В Иванове, у Кохмы, видели речку Уводь, в Шуе пересекли Тезу. Перед Палехом встретим приток Тезы Люлех (помните речушку Люлих около Центрального, когда мы ехали во Фролищи на машине?). Все они впадают в Клязьму: Уводь чуть ниже Коврова, Теза чуть выше Мстеры, Лух чуть выше Гороховца. А до этого были Колокша ниже Лакинска и Нерль ниже Владимира. Еще выше - Воря, Шерна, Киржач. Ну еще Солоухинские Ворша и Пекша. Вот и все левые притоки Клязьмы. Мы их всех хорошо знаем. Какие мы молодцы!
       Палех. Успеваю снять оттаявшим на животе аппаратом улицу, ведущую к пятиглавому собору в лесах со стройной шатровой колокольней, чем-то напоминающей колокольню в Юрьеве Польском. Поехали!
       В Юже нас ждал сюрприз. Львовский автобус в шестидесятые годы был гордостью советского автобусостроения. Но и тогда его коробка передач оставляла желать много лучшего. Вряд ли она изменилась к лучшему сейчас, после развала империи, разрыва с Украиной и тотального и победоносного шествия импорта - от тампакса до ксерокса. А в Ивановской глубинке они еще бегают. Когда не стоят. Мы встали. Надо пересаживаться со всем скарбом на местный маленький ПАЗик Южа-Талицы, в котором нас, а особенно наши укладки, мягко говоря не ждали. Тем не менее, втискиваемся. Помогает солидарность людей, связанных общей бедой. Как-то мягче и внимательней друг к другу становятся те, кто полной мерой хлебнул из этой общей и глубокой чаши. Спасибо им, и дай им Бог удачи. И справедливости.
       После Южи твердая дорога, вопреки всем картам, заканчивается. Грунтовка поддерживается в неплохом состоянии, но пара мест заставляет сомневаться, что мы прошли бы их на "Свинке" при всем нашем мастерстве и ее неприхотливости.
       В Талицах остановки называются по близлежащим зонам "Девятка", "четверка". Водитель, видя обилие нашего скарба, довозит нас до моста.
       Приехали. Это река.
      
       В тринадцать часов десять минут семнадцатого августа 1999 года мы добрались до реки. Закончился очень сложный этап похода. Дальше все проще. Пушистые облака, солнечно, тепло. Выбираем травянистую лужайку метрах в ста ниже моста, спокойно собираем лодку, наспех перекусываем, чем Бог послал, и ровно через два часа уходим.
      
       Река приятна и легка. Талицы с их угрюмыми зонами как-то сразу и навсегда скрываются за первым же поворотом. Река струится между возвышенными берегами, на которых с обеих сторон красуются могучие дубы и редкие пока сосны. Течение хорошее, повороты несложные, коряги есть, но пока не очень беспокоят. Слева, разбежавшись с прыжка, взлетает цапля и упруго набирает высоту, почему-то свесив ноги, будто сидит на скамейке. Цапли будут сопровождать нас весь поход, до самого Гороховца.
       Слева впадает первый ручей. Это через него на карте обозначен мост на грунтовой дороге из Талиц на 5-й пикет. Значит, все-таки Лух!
       Через два часа по плану стоянка. Вот и она. Скромная, но симпатичная. Еще не остыли угли в костре. Судя по окопанным местам для палаток, здесь жило человек десять, не меньше. Теперь будем жить мы. До завтрашнего дня.
      
       Разбираем вещи из лодки - они пока еще не нашли свои места и выпирают из грузового отсека огромным горбом. Завтра уже будет лучше, а к Кляземе лодка похудеет и станет похожей по силуэту на изящные трехтрубные миноносцы начала века.
       Из реки пить нельзя. Бросаем в ведро кристаллики марганцовки, долго кипятим воду. Ничего не готовим на воде: на ужин разогреваем две банки фасоли с колбасой, в которую добавляем жареный лук, благо его много и в честь праздника балуем себя какао с белым хлебом. Царский ужин!
      
       День третий
       18 августа 1999 года
       Среда
      
       В два часа ночи еще были видны звезды, слабо и расплывчато мерцавшие сквозь невидимую сейчас пелену. К четырем по палатке застучали первые капли и вскоре полил дождь, по-осеннему щедрый. Природа подарила нам все, что могла: сборка байдарок, первый переход, первый лагерь прошли при великолепной погоде. Период адаптации к свободе закончился. И вот - дождь.
       Окончательно просыпаюсь около восьми утра - разленился за лето. Купаться здесь еще нельзя. Умываюсь, варю первую в этом походе кашу на марганцовке. К девяти бужу ребят. Дождь не то чтобы льет, но постоянно присутствует: сочится, сеет, а то спохватится и припустит по-настоящему. Уходить не хочется - вымокнем, пока будем снимать лагерь. Иду гулять.
       Пытаюсь выйти к коренному лесу. Вверх по течению реку заносит влево, потом вправо, но влево отходит полноводная старица. Возвращаюсь.
       Вниз по течению такая же старица перекрывает дорогу, отходя влево, а вправо протокой соединяется с первой старицей. Часть протоки скрыта осокой. Здесь можно перейти вброд. Перехожу. Поднимаюсь на обрывистый берег, весь поросший колючим шиповником, ивняком и еще Бог знает чем. Слева глубокий овраг. Прямо крупный осиново-еловый лес, очень темный, изрытый оврагами, общее направление которых - к первой старице - не дает повода усомниться, что дальше - вода. Карабкаюсь из оврага в овраг, держа направление на просвет впереди и вверху. Совсем глубокий овраг с заполненными водой рытвинами на дне. Запоминаю ель, сваленную бурей с самой верхней кромки оврага и не достающую верхушкой до его дна. Поднимаюсь наверх. Длинная подковообразная поляна, мокрая трава по пояс, молоденькие елочки, а среди них свечками взмывают вверх редкие стройные сосны. Замечаю три дуба с характерными сухими вершинами, держу направление как можно дальше от реки и - опять скатываюсь в овраг, уже готовый наполниться водой и перерасти в полномасштабную старицу, чтобы впасть в реку так, что и не разберешь, где главное русло, а где продолжение вот этого оврага.
       Назад. Еще одна попытка. Безуспешно. Тем временем пора возвращаться в лагерь. Пытаюсь отыскать дубы. Вот, вроде, они. Через мокрую поляну - вниз. Овраг. Старица. Не то.
       Где-то через час я вышел, наконец, к той поваленной ели, отыскал протоку с осокой, а уж от нее до лагеря рукой подать.
       Коренного леса на этой стоянке я так и не видел.
       А пока плутал, собрал десятка два совсем неплохих грибов, в основном белых, которые, оказывается, есть. Это здорово!
      
       В тринадцать двадцать дождь утих, и в четырнадцать ровно мы поплыли ко второй стоянке.
       Теперь мы свято блюли главное правило: час хода - десять минут отдыха на берегу. После второго часа, благо дело уже было к вечеру, устроили перекус с костром на шикарной стоянке с двумя огромными столами и навесом. которые наши предшественники назвали "Свадебная", о чем имелась соответствующая надпись, вырезанная ножом прямо на столе. Костер долго не разгорался - сыро, ветер, спешка. Но все равно, где-то через час сытые и довольные мы отплыли.
       Третья часовка была совсем короткой. Слева, за быстрым и довольно широким ручьем, проплывает хижина из бревышек, жести, травы, тряпья и еще чего-то. Надпись: "Подумай, нужен ли ты здесь?". Минут через десять после хижины - загадка на реке. Прямо - вряд ли: нет течения. Влево - да, но тут опять влево назад уходит протока, перекрытая упавшими деревьями, а вправо с уступом - основной поток. Идем в него. Километра через полтора закрадывается первое сомнение. Проходим стоянку по правому берегу. Выгребаем еще к одной развилке. Ну не вправо же идти! Идем влево. Тупик.
       Только потом мы восстановили схему реки в этом месте. Это нечто!
      
       Выходим из этой "мертвой петли" невредимыми, но зело уставшими: четвертый час хода, пора искать стоянку.
       Первую попытку делаем на левом берегу. Роскошный дуб. Три скамейки образуют равносторонний треугольник - на этой реки почему-то любят делать треугольные столы, треугольные навесы и вот, скамейки. Коренной лес подходит прямо к стоянке. Тропинка, наезженная мотоциклистами. Плюс: красиво, коренной лес, скамейки. Минус: нет стола, нет навеса, тропинка. Минус перевешивает. Плывем дальше. Еще один ручей. Уже без хижины.
       Опять слева упруго поднимается цапля, делает поворот и летит навстречу нам в сторону длинной старицы. Не успевает она оторваться от земли, как три канюка, мирно круживших на огромной высоте и казалось бы забывших там, в небесах, о мирских делах, резко, все вдруг меняют направление полета и с кругов переходят на курс, параллельный курсу цапли. Нужна она им?
       Погода неустойчивая. Рядом с розовыми воздушными облаками хорошей погоды висят тяжелые, пока темно-синие громады, которым ничто не стоит вдруг стать свинцовыми и обрушиться на нас холодным потоком. Но утром было гораздо хуже. Динамика погоды в нашу пользу. "Тенденция, однако".
       Минут через тридцать - наша стоянка. С реки с высоты нашего сидения в лодке видна только тропочка, даже не тропочка, а вмятина в богатой песчаной подушке пляжа. Значит, люди здесь ходили. А откуда люди? Наверное, из палаток. А где палатки, там и стол. А может, и навес.
       Выходим смотреть. Все на месте. Даже какой-то непонятный загон: то ли для дискотеки, то ли жирафов они здесь пасли. На всякий случай остаемся.
      
       День четвертый
       19 августа 1999 года
       Четверг
      
       Стоянка оказалась очень симпатичной: большой стол, скамейки со спинками, яма для мусора, прикрытая сверху дерном - впервые видим такую конструкцию, загон, очень удобный для развешивания на просушку больших объемов одежды. Хороший пляж, река рядом, от воды подниматься невысоко. Чистый сосновый лес - что еще нужно для счастья простому байдарочнику, да еще если сверху не каплет.
       Вчера стали достаточно поздно, потом устраивали лагерь, потом Ланичка до темноты чистила грибы, собранные утром на предыдущей стоянке, потом мы их варили, жарили с луком, ели, оставив на сковородке значительную часть на утро.
       Лани внезапно открыла, как много спутников проходит прямо над головой, с юга на север, мимо огромной здесь Веги. Любуемся этим космическим зрелищем, масштаб которого в здешней тишине просто непостижим.
       Может так случиться, что байдарочные походы привлекают не экзотикой быта, не ежедневными и ежечасными открытиями нового, а вот именно этой тишиной, вернее, особым звуковым полем, которое в ночные часы проявляется наиболее отчетливо. Полностью отсутствует звуковой фон из скрежещущих, завывающих, взрывающихся, стучащих скачков звукового давления, хотя и приглушенных расстоянием, но всегда присутствующих в городах. Здесь фон ровный и глубокий, втягивающий в себя все ваше существо. И вы растворяетесь в безмолвии, как кусочек сахара в стакане, присутствуя одновременно во всех точках мыслимого пространства. И вот на этом фоне мягкие капли дождя, шелест листвы под коротким ветерком, говорок струи на перекате, - все воспринимается как происходящее не вне, а внутри вас, потому что вы - везде. Даже шлепок рыбы, гулко возвращаемый эхом от каждой стены леса, образованной бесчисленными поворотами реки, не заставляет вздрогнуть - он не посторонен вам, а изначально и органически присущ.
       И во всем этом скользят изящные тени козодоев. Видели когда-нибудь, как бесшумно и вместе с тем стремительно, но плавно огибает козодой смутно рисуемый полумраком трехмерный поворот реки? Приезжайте на Лух в августе - обязательно увидите. И светлячков. И цапель. И черных коршунов, которых здесь больше, чем даже на Керженце, где мы их впервые увидели - редкая, в общем-то, птица.
       Я что-то увлекся: сегодня уже четверг, а я еще рассказываю про среду, третий день похода и всего второй день плавания. Обратили внимание, как быстро происходит привыкание к новой среде? Плывем будто уже неделю.
       Вернемся в четверг.
       Встаю в семь утра. Умывание. Традиционное теперь купание - холодно, но приятно. Самое приятное ощущение - теплый воздух после, который казался таким свежим до. А еще - прилив бодрости, будто купался не в чистой реке, а в чистой пране.
       Завтрак для ребят готов - половина большой сковородки жареных грибов с жареной же картошкой. Сегодня никуда не плывем, поэтому считаю себя вправе уйти погулять подальше и найти, наконец, коренной лес.
       Памятуя о вчерашней неудаче, беру с собой, кроме обычных компаса, карты, ножа, спичек, сухарей, пленки от дождя, еще и топор - делать затесы в сложных местах.
       Выход со стоянки непрост. Посмотрите на тринадцатую страницы двухкилометровой карты Владимирской области там, где урез воды обозначен цифрой "86". (Кстати, Клязьма у Гороховца имеет отметку "70", то есть падаем на 16 метров. Очень неплохо!). Чуть выше - Конева Грива. Наша стоянка рядом с урочищем Нешинская - примерно в километре. Палатки стоят на длинном полуострове, размеры которого скрадывает лес, но оцениваемые примерно шестьсот метров при почти постоянной ширине в сто пятьдесят -двести. Полуостров имеет сложный рельеф, порос высокой сосной с лиственным подлеском и вытянут в северо-западном направлении. Место, где полуостров переходит в материк, изрыто оврагами, один из которых очень быстро перерастает в полноводную старицу, сначала идущую параллельно реке на северо-запад, а затем загибающуюся все дальше и дальше к востоку, вероятно, повторяя контур реки. Слева река отходит на юго-запад, а такая же полноводная старица, чуть закругляясь, повторяет прежний, северо-западный ход реки. Последний овраг такой же глубокий, как и вчерашний, но за ним не хитрая поляна, а обычный высокоствольный лес, который метрах в пятидесяти от выхода из оврага перечеркивает чуть заросшая, но явственно читаемая дорога. Отмечаю зарубками выход из оврага, запоминаю азимут на лагерь, выхожу на дорогу - еще зарубки для обозначения места поворота и оси на вход в овраг, и еще - сигнальные, чтобы идя по дороге не пропустить основные. Уф!
       Заросшую дорогу пересекает вполне езжая грунтовка, которая влево выводит на поляну с остатками каких-то конструкций (вероятно, это и есть Нешинская). Уходя вправо, дорога сопровождается явными признаками беломошанника - пятна мха то тут, то там демонстрируют близкое присутствие полномасштабного бора. Так и есть. Метров через триста правая дорога выводит к глубокой песчаной колее рабочей, тяжело нагруженной дороги. На карте она хорошо обозначена. На севере дорога начинается, естественно, у Талиц, придя туда от Южи, а на юге упирается в отросток так называемой "дороги с твердым покрытием", по которой мы в июле ехали на "Свинке" из Фролищ к Гаравкам. Знакомые все места!
       Но главное не это. Главное то, что дорога, как песчаная река, петляет по настоящему высокоствольному беломошному бору. Стройные, одна к одной, сосны диаметров сорок-шестьдесят сантиметров шумят темно-зелеными кронами где-то совсем рядом с облаками. Их сначала бурые, затем темно-красные, затем зеленовато-желтые стволы производят четкое вертикальное членение пространства, заполненного необычным светом, беспорядочно, но мягко отраженным от повторяющей рельеф и потому волнистой подстилки из белого, сиреневого и салатно-зеленого мха. В этом свечении темно-красные вертикали сосен кажутся тоже испускающими свет. И над всем этим, очень высоко, чистые цвета белых облака на иссиня-голубом небе. Фантастика!
       Позднее, в Гаравках и Старой Почайке, тоже будут беломошные боры. Но такого мощных, зрелых сосен мы уже не увидим.
       В беломошном бору расстояние между деревьями десять-пятнадцать метров. Кроны начинаются тоже где-то с двадцатимеровой высоты, если не выше. Горизонтальная видимость потрясающая - желну, перелетающую от ствола к стволу, видно метров за двести.
       Грибы - тоже.
       Минут за пятнадцать на пространстве метров сто на сто я нашел десятка три крепких, совсем новеньких боровиков. Нашел - это не то слово. Найти надо первый. Внутренне ахнуть, еще не веря находке, полюбоваться, наклониться, чтобы срезать крепкую ножку и непременно наискось - так вкуснее ощущение и от прикосновения к грибу, и от рассматривания потом сахарно-белого среза. Второй и третий гриб искать уже не надо. Их успеваешь заметить краем глаза, когда еще не начал наклоняться к первому. Состояние, схожее с ожиданием неминуемой и скорой близости с желанной женщиной, - не за это ли мы любим собирать грибы?
      
       Путь назад не занял много времени. Впервые за этот поход я не заплутал, четко вышел к своим же зарубкам, быстро сориентировался по ним и в девять с небольшим, всего через два часа после ухода, я уже был на площадке.
      
       Дети еще спали сном праведников, достигших врат рая. Даже жалко было будить. А как не разбудить, когда стучишь топором, лязгаешь котелками и сковородками. Да им уже и пора просыпаться.
       Вылезают, заспанные и теплые, ахают на грибы и отправляются по обычным утренним делам. А я готовлю завтрак. Жизнь хороша!
       Готовлю завтрак для ребят, одновременно выполняя десятки других работ: раскрыть упакованные в толстую пленку продукты, вывесить сушиться одежду, принести сухую сосновую слегу на дрова, наконец-то согреть на солнышке фотоаппарат, отбраковать печенье все-таки погрызенное за ночь мышами (ГЛПС!), найти бутылку водки и ягодку за ягодкой наполнить ее рябиной - не пить же просто водку, когда так легко сделать настойку. На стоянке праздность просто невозможна - столько дел надо переделать. А тут зрелище: Сева купается. И правильно делает, это очень здоровый процесс.
       После завтрака провожаю детей за грибами, показывая им детали своего сегодняшнего путешествия. Назад возвращаюсь по-другому, догадавшись, что первая (чуть заросшая) дорога не может не выходить к реке выше стоянки. Так и оказалось. Можно ходить в коренной лес не через овраги, ориентируясь на зарубки, а не замочив ног, сначала по берегу, а затем по дорогам.
      
       В этом байдарочном походе у меня с собой впервые "Сайга", в общем-то, автомат Калашникова калибра не 7,62, а целых 15,7 мм! Почти крупнокалиберный пулемет. Очень внушительное оружие, официальное разрешение на которое я получил еще в мае этого года. Надо сказать, для байдарочных походов лучше подошел бы какой-нибудь "Кольт" или "Стечкин", который можно постоянно носить с собой. Как оружие "Сайга" ничем не хуже и не менее опасно. Но посудите сами: вот я иду показывать ребятам дорогу за грибами. Оставить в лагере автомат я не могу - вдруг украдут из палатки. Нести с собой - нелепо. Представляете, какой-нибудь местный житель, мирный колхозник или грибник, встретит в лесу среди бела дня меня - в камуфляже, высоких ботинках, зеленой душманской косынке и с автоматом. Хорошо еще без боевой раскраски. Да его кондрат хватит прежде, чем он разберется, что к чему! А что делать? Я бы на время похода менял "Сайгу" хотя бы на "Беретту".
       Охотиться все равно я вряд ли уже буду. Вопрос Сергея Мельникова: "А ты смог бы посмотреть в глаза раненной косуле? - для меня имеет однозначный ответ - не смог бы. Застрелить плохого человека, бандита - не задумываясь, а вот косулю...
       А раньше мог. И стрелял.
      
       Пока ребята ходят за грибами, пытаюсь освоить новый спиннинг. Заканчивается это все внеплановым купанием при температуре воздуха около шестнадцати градусов, а воды, наверное, не больше двенадцати - ночью-то не больше шести.
       Проходят на надувнушке двое парней, которых мы впервые встретили еще вчера: идут до Гаравок, а оттуда пешком до Южи, это километров сорок-пятьдесят с рюкзаками плюс лодкой за плечами. Молодцы!
       Возвращаются Сева с Ланичкой. Конечно, они заблудились - улетели от оврага к той старице, которая продолжает линию реки в северо-запдном направлении. А все потому, что пересекали овраг не там, где нужно, а всего метрах в сорока от этого места. За эти сорок метров овраг повернул вправо, в результате линия, перпендикулярная к нему вывела не к лагерю, а увела гораздо правее. Зато общее количество грибов у нас теперь превышает полсотни.
       Я даже немного рад, что Сева с Ланей заблудились: свой опыт гораздо доходчивее, и теперь будут более осторожными, поскольку на своей шкуре испытали опасность выхода с реки в зоне стариц и оврагов.
      
       У нас на обед сегодня суп грибной с грибами. Суп грибной сам по себе, а грибы, конечно, жареные с картошкой и луком. И еще чай со зверобоем, собранным мной на обратном пути на Нешинской поляне, иван-чаем и брусникой. Хороший чай! Особенно, если со сгущенкой.
      
       Приходит дождик, небольшой, но тем не менее противный - надо быстро снимать вещи, сушащиеся на жердочках загона, накрывать продукты, убирать в палатки сапоги, ботинки, бинокли, фотоаппараты, и все это быстро. Сегодня будет еще один небольшой дождик, а завтра дождь будет всего один, но очень длинный и мощный - с утра до почти вечера.
       На всякий случай забираемся в палатки и спим впрок. Дневной сон после обеда - это вековая мечта пролетариев всех стран!
      
       День пятый
       20 августа 1999 года
       Пятница
       В шесть утра, когда я купался, сегодня солнце еще тщилось пробиться через все густеющие облака. К семи устало, иссякло, сдалось и спряталось, а ровно в девять включили дождик. Мы к этому времени уже позавтракали, частично уложили вещи, но еще не перенесли их к байдарке. Палатки тоже еще стояли. Ничего, будем вспоминать, как мы это делали на Кубене. Каждый день!
       В принципе, собираться под дождем не так уж сложно: нужно лишь несколько свободных пленок. Продукты всегда под пленкой. Вещи - внутри палаток. Теперь вы расстилаете в лагере дополнительную пленку, под которую прячете укладки, собранные в палатке. Вторую пленку расстилаете непосредственно на берегу, как можно ближе к лодке. Теперь переносите вещи из-под первой пленки под вторую. Снимаете палатки - они заведомо мокрые. Ничего, на следующей стоянке, посушите их примусом, или свечкой, или таблеткой сухого спирта на крышке от котелка и подставке из двух полешек, прежде, чем вносить укладки с вещами.
       В начале вещи укладываются в форпик и ахтерпик. Туда уходят ремкомплект, рыболовная снасть, ведро, котелки, сковородка, недочищенные вчера грибы и всякая прочая мелочь, которой в походе достаточно много.
       Теперь кладете в грузовой отсек самую прочную пленку, заправляете ее, выбирая свободное пространство вдоль бортов (его много!). Желательно положить вниз какую-то прокладку, чтобы максимально приподнять вещи над дном - там обязательно будет вода. Закладываете вещи в грузовой отсек, сначала вдоль бортов, затем в середину. Вниз идет то, что не мокнет (тушенка, например). Сверху - палатки и спальники, если спальники не ушли еще в ваши личные гермы, которые будут служить сидениями, а мокрые палатки - в форпик.
       Теперь каждый сам укладывает свой парашют, то есть не парашют, конечно, а обустраивает свое рабочее место. Вдоль бортов укладываются топоры, пилы, лопаты, удочки, автомат, фотоаппарат, бинокли и т.п., затем - пенка из палатки, часть которой отгибается вверх под вашу спину - очень практично. Затем кладется пленка. В нее опускается мешок с вашими вещами, который тщательнейшим образом укутывается в пленку. Желательно, чтобы мешок (сидение) впереди упирался в шпангоут, иначе обязательно сползет. Можно что-то поставить негромоздкое - те же котелки. Теперь в отсеке свободными остались две щели вдоль бортов, куда еле-еле можно протиснуть ноги.
       Проверяется ход педалей руля. Ставится флаг. Последним садится тот, у кого самые высокие сапоги. Отсек сверху накрывается пленкой, чтобы дождь не лил внутрь лодки. Вот и все. Поплыли!
      
       Мы поплыли в 9-50, щедро и неустанно поливаемые почему-то холодным (лето ведь!) дождем. Лани повредила спину и грести сегодня не может, но превозмогая себя, все-таки довольно часто берет весло и включается в общий строй. Молодец, Ланичка!
       По плану стоять мы сегодня должны сразу за рекой Сезух, которая впадет слева. Сезух прошли в 12-30. Стоять что-то не хотелось. Без чего-то в час показался высокий мост узкоколейки, идущей от поселка Мугреевский Бор справа от реки до Гидроторфа и Балахны слева. Швартуемся сразу за мостом для короткого перекуса. Мой фотоаппарат заклинило. Сева ухитряется сделать два снимка с высоты моста. Мост наверху кажется еще более высоким и хилым, тем более, что нет сплошного настила - решетка шпал и рельсы, вот и все. "У нас по нему даже собаки боятся бегать", - скажет мне потом Женя во Фролищах.
       Прохожу вдоль высокой дамбы, защищающей узкоколейку от наводнения. Здесь можно стоять, довольно симпатичное место. Несмотря на запрет (у нас теперь даже слово "гриб" приравнивается к пропаганде насилия), срезаю несколько крепких боровиков. Сколько же здесь грибов!
       Решили все-таки идти. День все равно потерян, делать лагерь под дождем и потом жить во всем этом что-то не хочется. Идем. Справа еще несколько симпатичных стоянок. Это уже не для нас.
       Сказывается близость большого селения. Коровьи тропки, отсутствие валежника, какие-то столбики, еще десяток примет, схватываемых глазом говорят, что Фролищи - рядом. Проходим пресловутый красный форт - железобетонное сооружение на левом берегу с покатым лбом, как у дота. Из этого лба торчат к реке две трубы диаметром по метру. С обратной стороны эти трубы тоже обрезаны и дальше ничего технического не просматривается. Потом во Фролищах я пытался узнать, что это за чудо техники - не знает никто.
       Пахнет дымком. Слева из поселка доносятся какие-то звуки цивилизации, но сам поселок пока скрыт. Проходим слева какой-то надгробный памятник (часовенку?). По-прежнему дождь. По-прежнему петляет река.
       И вот, наконец, - прямой участок реки длиной с километр упирается в необычно красивый отсюда Успенский собор Флорищевой пустыни. Собор, построенный в 1681 году на самой высоком холме, доминирует над местностью своей огромной, но гармоничной массой. Красные полуциркули закомар четко рисуются в сером от дождя пространстве. Говорят, в хорошую погоду его видно из Гороховца, который отстоит отсюда на пятьдесят с лишним километров. Вполне может быть!
       Снимки собора, моста и дуба сделаны, конечно, не сегодня. Я приду сюда в воскресенье и еще раз пройдусь по местам боевой и трудовой славы нашего экипажа.
       По правому берегу две тетки в самодельных кульках из пленки спрашивают, не видели ли мы коров. "Да их солдатики уже давно съели", - ехидствуем про себя. Во Фролищах полно воинских частей, поэтому идти придется далеко за Фролищи. Сегодня трудно сказать, кто опаснее - беглые зэки или голодные солдаты.
       Дождь усиливается. По лицам хлещут уже полотнища сырой, некипяченой воды. Все равно надо приставать к берегу - у нас кончается хлеб. Так и было задумано, что хлеб мы докупаем во Фролищах. Кто же знал, что здесь такой потоп!
       Садимся на бетонную плиту прямо под берегом. Глубоко. Холодно. Вода сверху и снизу. Раскачиваем лодку, пытаясь сняться. Чуть подворачиваем ближе к берегу, где можно стать ногами в воду. Снимаемся. Хорошо, хоть арматурин нет. Про содранные заплатки даже думать не хочется.
       Оставляю Севу с Ланичкой под дубом, под которым поток сверху не такой интенсивный, отправляюсь в магазин. Это занимает минут тридцать пять, в течение которых два юных существа дрожали всеми своими юными существами - на ходу гораздо теплее.
       Приношу свежий хлеб, совсем новые пряники, шоколадку Ланичке, сгущенку и еще чего-то городского в виде конфет-подушечек из такого далекого детства. Торопливо жуем, пытаясь спрятаться от дождя, который все звереет и звереет. Нет, надо идти, так мы пропадем.
       В лодке много воды. Неизвестно, то ли от продранных заплаток, то ли от тента в моем отсеке, который задрался от ветра и все, что накопилось на нем сверху, вылилось внутрь. Дождь - это трагедия!
       Проходим мост. Вопреки ожиданиям, поселок сразу же исчезает. Нормальный лес по обоим берегам. Вот и чья-то стоянка.
       Минут через сорок дождик утихает. Приходит пресловутая и уже надоевшая линия ЛЭП с двумя(!) проводами - плюс и минус что ли? Сразу за ней у левого берега полупогружены в воду ржавые прямоугольники - то ли понтоны, то ли короба. Молодые ребята, грибники, отжимают одежду. Спрашиваем про станцию. Да, это здесь, метров пятьсот отсюда. Никогда бы не догадались. Про Фролищи мы уже успели забыть.
       Времени около пяти вечера. Под дождем мы почти восемь часов, из них пять - ходовые. Слева открывается пляж, который мы видели с Маняшей, когда приезжали сюда на "Свинке". Не могу не причалить, подняться наверх к тому месту, где был наш костер. Все на месте. Заодно тайком срываю несколько белых грибов. Вперед!
      
       Через два поворота слева нарисовалась приятная стоянка, прямо напротив песчаного острова. Крутой поворот реки. Огромный пляж. Сосновый лес, который просвечивается насквозь до встречного русла реки. Там виднеется еще одна стоянка. Приплыли!
      
       Часам к семи вспыхивает солнышко. Как жаль, что не работает фотоаппарат! Изумительный по красоте и мощи закат. Розовые воздушные облака служат фантастическими светильниками, перекрашивая воздух, воду, песок, мокрую траву и уже успевшие кое-где пожелтеть листья. Пляж стал похож на фламинго. Весь цветовой спектр присутствует, но сдвинут далеко влево, к красному, отсюда - неземной пейзаж, омытый долгим августовским дождем, который еще напоминает о себе тяжелыми каплями с набухших сосновых веток.
      
       На ужин сегодня опять грибной суп, жареные грибы с макаронами, чай с "подушечками". Крепкий здоровый сон, так радующий глаз усталых и продрогших людей.
      
       День шестой
       21 августа 1999 года
       Суббота
       Утро было роскошным. Как будто и не это небо всего несколько часов назад извергало на нас потоки воды. А вот теперь щедрые потоки солнечных лучей греют землю, пронизывают насквозь нечастый сосновый лес и движущаяся лента противоположного русла реки за поворотом блестит под лучами, как бесконечный серебристый конвейер. Дети еще спят. С удовольствием купаюсь, оттаиваю "Минольту" и делаю несколько исторических снимков. Здесь мы стоим два полных дня (три ночи и три утра), погода нас побалует, поэтому снимков будет много.
       Просыпаются дети. Мне надо на противоположную сторону. Иду вброд, связав ботинки, фотоаппарат и шорты в узелок, который держу над головой. Иду по сложно кривой через песчаный островок в середине русла, потом вдоль острова вверх по течению, потом еще выше, потом выхожу на две коряги, упавшие с противоположного уже берега. Поскальзываюсь на второй (там еще четко виден след коры, содранный моей ногой), но все обходится - вещи сухие. Ноги - ну, кто беспокоится о босых ногах. Одеваюсь, прощальный взмах рукой ребятам, следящим за моими телодвижениями с того берега, и - вперед!
       Я очень люблю путешествовать в районе стоянок. В прошлом году в Мещере, на Пре, я исходил десятки километров. Каждое путешествие это преобразование виртуальной информации карты во вполне осязаемую реальность. Вообще, люблю ходить пешком по незнакомому лесу, особенно, если лес чистый, а рельеф сложный. Сегодня попытаюсь выйти на бетонку между Фролищами и Санхаром (мы ехали по ней в июле), потом уйти влево на такую же дорогу, вдоль которой мы пару дней назад собирали грибы. Теперь эта дорога образует целую сеть, в одном углу которой, конечно, Фролищи, в другом, северо-западном, Санхар и, далее, таинственное озеро Кщара, описанное Солоухиным. Юго-восточный угол дороги идет к нежилому теперь Колотилову, а от него параллельно Клязьме дорога идет на запад, в Якушиху, к озеру Великому, далее в Лужки, Заборочье к Кщарскому истоку, где уже есть асфальт. Туда же, в Заборочье спускается ветвь дороги, которая начинается у Талиц и километров пятьдесят идет по лесам мимо Большого Болота, Лебединых двориков, Кщары, Симбирки и Федоркова. Когда-то здесь кипела жизнь! Сейчас, в лучшем случае, остались названия, да большие, заросшие, но еще узнаваемые поляны на местах прежних огородов, да догнивающие скелеты домов, обрушившихся десяток лет назад. Лет через двадцать-тридцать вместе с последними знатоками исчезнут и названия, на карте вместо "Гаравки (нежил)" будет зиять чистое зеленое пятно, свидетельствующее, что лес вернулся туда, где цвела картошка и люди любили друг друга.
       У меня есть идея будущей весной (если, даст Бог, доживу!) пройти пешком от Талиц до Кщары, от нее на Санхар, оттуда на Фролищи Пройти неспешно, с ночевками в самых-самых местах. Еще одна идея родится в Старой Почайке пару дней спустя. Но об этом - в свое время.
       Вдоль местной ЛЭП очень быстро, не путаясь в старицах, выхожу к тому историческому месту, к которому месяц назад мы проехали на "Свинке". Дальше - просто. Грунтовка, по которой мы ехали выводит на бетонку. Вот и место, где мы благодаря смекалке преодолели песчаные валы дороги, высота которых превышала диаметр наших колес. Вы помните, мы ушли вправо на лесную дорожку, развернулись и форсировали валы с противоположного направления, наискось. Это было здесь.
       Кстати, почти месяц дождей сгладил казавшиеся непреодолимыми песчаные валы колеи, и сегодня мы проехали бы без труда.
       Иду по бетонке, стараясь выйти к грунтовой дороге, которая уйдет влево. Через каждые три минуты встречаются компании на автобусах, "Нивах", джипах и даже на "Запорожцах" - сегодня суббота и трудовой люд города Горького выехал на сбор грибов. Сколько же сегодня народа в лесу! Слыву за местного - авторитетно объясняю дорогу, рассказываю, где надо искать грибы. Никому и в голову не придет, что я из Москвы и моя нога еще не ступала по тутошним местам.
      
       Слева к бетонке подходит река. Откуда она здесь?
      
       Распространенное заблуждение - синдром неверной исходно посылки. При работе с картой главное - привязать точку своего фактического местонахождения к точке на карте. Вроде все сходится - вот поворот, вот дорога, вот ручей и пр. Идете полчаса - все совпадает. Вот поворот, вот дорога, вот ручей. А вот пр. - не совпадает. Внезапно выныривает вполне реальная река, которая по карте давно должна была уйти далеко на юг. Конечно, первая мысль, что карте верить нельзя. Оказывается, можно. И глазам своим верить обязательно нужно. А вот исходная точка была определена ошибочно. Мы стояли километра на два выше по реке, чем я предполагал. И все эти повороты, дороги, ручьи и пр. - просто совпадали до поры до времени, потому что и поворотов, и ручьев, и дорог здесь немеряно, не говоря про пр. Тщательней надо готовится, товарищи, тщательней.
       Это Гаравки. Здесь река подходит прямо к дороге. Ручеек втекает в реку, образуя подводный факел песка, резко отличающегося по цвету от местного, в остальном такого же. На противоположном берегу еще одна загадка - забор из вертикальных бревен метров пяти высотой, в нем проем для двери, а самой двери нет. И продолжения вправо-влево нет. И людей нет. Что это? Зачем? Так и не узнал. Остался ориентир, который я с удовольствием сообщу потом двум парням на надувнушке, которые именно здесь будут уходить с реки и пойдут пешком до Южи, неся на себе свою упакованную, конечно, лодку, которая пока сама несет их по великой русской реке Лух.
       От самих Гаравок остались лишь следы - скелет дома, рухнувший в его же подпол, какие-то железяки, остатки кирпичных кладок. Все заросшее, сглаженное временем. А место - красивое!
       Грунтовка, уходящая влево. Здесь мне сворачивать. Иду по дороге, которая вдруг на глазах вырождается в две старые колеи, они в тропинку, сгнивший мостик, овраги. До боли знакомая ситуация. Дальше будет река. Вот и она. Интересно, сколько часов хода по воде до этого места? Река ведь так петляет.
       Ухожу от реки строго на запад. По карте до дороги здесь не больше двух километров. Никак не могу вылезти из приречных оврагов, которых что-то многовато, река ведь далеко на юге. Оказывается, эти овраги тяготеют уже к ручью, до которого я не дошел по бетонке метров сто пятьдесят и который теперь придется форсировать вброд.
       Через полчаса выхожу на тропинку, которая преобразуется в две колеи, а они - в езжую грунтовую дорогу через молодой еще беломошник.
       Вот и искомая большая грунтовка. Время уже поджимает. Вниз идти вряд ли разумно. Иду вверх, к бетонке, которую покинул пару часов назад. Прямо на обочине, запрокинув голову, лежит на спине матерый мужик в тельняшке. Рядом кузовок с грибами. Не случилось ли чего. Подбегаю ближе - дышит, даже храпит. Прохожу, пусть спит, намаялся, выехали-то из Нижнего часа, наверное, в три утра.
       Выхожу к бетонке. Две озабоченные бабульки, тоже с кузовками, спрашивают, не видел ли я красный ПАЗик нижегородского авиапредприятия. Не видел. Как могу успокаиваю теток, убеждаю сидеть на месте на этом перекрестке - рано или поздно их найдут. Будут метаться - потеряются навсегда. ПАЗик ждал их километрах в двух ниже. Летуны, несчастные, потеряли бабушек. Через десять минут догоняют меня, радостные. бабульки в комплекте. Предлагают подвезти. Еду с полкилометра, дальше мне в сторону. Охи и ахи. Да, мы такие!
       Крутые на "Чероки" спрашивают, где Санхар. Показываю, где, хотя сам там ни разу в жизни не был.
       Пляж. Высоковольтка. Берег. Кричу Севе то, что мне на Керженце в четыре утра кричал водитель молоковоза: "Коль, а Коль, где твоя лодочка-то? Плыви сюда!". Я не говорил, что наша стоянка столь посещаема, что ближайшие дрова можно найти разве что не в километре. Сева сейчас привезет пилу и топор и мы запасемся дровами на все три дня - на два нам, а на один тем, кто придет после нас.
      
       Выпиваю сто чашек чаю - все-таки поход был длинным. Пишу дневник.
       Проходят две лодки из Горького, какой-то странной конструкции. "Какая у вас машина?",- спрашиваю. - "Нива", - не задумываясь отвечает симпатичный молодой парень, студент наверное. Хорошо живет советский студент! А я спрашивал про лодку - это самостоятельно модернизированный "Таймень". Очень симпатичная лодка!
       Сегодня - открытие охоты. Отовсюду пальба. Мы тоже устраиваем стрельбище, установив мишени на коротком полене под обрывом, чтобы дробь не улетела куда-нибудь. Лани прекрасно стреляет, только глохнет быстро.
       Пробую пули "Тандем". Первая - полено стоит. Вторая - стоит. Третью, четвертую и пятую выпаливаю подряд - стоит. Мазила! На всякий случай подхожу к пеньку, который стоит в положенных 35 метрах. Три пули легли в круг диаметром не больше пяти сантиметров, четвертая сантиметрах в десяти от них, а пятая исчезла. Очень неплохо для гладкоствольного ружья! Извлекаем пули на сувениры.
       Ужин. Чай. Звезды. Луна - сегодня полнолуние. Крепкий, здоровый сон.
      
       День седьмой
       22 августа 1999 года
       Воскресенье
      
       Просыпаюсь около шести и иду снимать утренний туман. "Минольта" опять барахлит. Прохладно, река еще спит и ее мерное дыхание клубится легким туманом. Небо ясное. Солнце еще не всходило.
       Возвращаюсь часам к семи. Как все преобразило солнце! Каждая мелочь пейзажа излучает радость. Буду умирать - больше всего буду сожалеть, что не увижу больше восходов солнца августовским утром на великой русской реке.
       Забираюсь в спальник и пропадаю на полтора часа. Шоколадный сон! Это не хуже, чем сон после обеда.
       Будит меня приблудный пес, чистокровная и очень ухоженная лайка с двумя белыми пятнышками на бровях, отчего брови кажутся сдвинутыми, а глаза суровыми. Такая славная псина. Скормил ей два куска хлеба с маслом - просит еще. Открываю банку тушенки - просто слизнула. Открываю вторую - ест торопливо, клыками пробила тонкую стенку банки. Ну нельзя же столько, отдохни! ласкается, совсем, как Барсик в гараже. Юный совсем - чуть больше года.
       Теперь-то мы знаем, что хозяева летом просто отпускают лаек подкормиться, и те приходят к туристам, особенно к байдарочникам, живут около них, а потом - потом возвращаются домой. У нас на Мологе жили одна за другой две такие роскошные песины, расставались - плакали и они, и мы.
       Кормлю детей, чищу автомат после вчерашних стрельб и ухожу во Фролищи - Ляля просила узнать, как там котенок, которого мы подвезли до поликлиники месяц назад. По дороге встречаю байдарку с надувнушкой на буксире. Москвичи. Новички. Идут от Фролищ до Гороховца.
      
       Та же высоковольтка. Теперь она отходит вправо. Метрах в двухстах - подстанция, дальше - хорошая грунтовка и вот уже первые домики Фролищ. Гигантский, надо сказать поселок! "Запретная зона. Проход запрещен". Большие буквы "ВАХЗ" на вертикальной стелле на плацу. Ну, это и чудак догадается - Всесоюзная академия химической защиты. Моя военная специальность. Иприт, люизит, хлорциан, V-газы, ТМС-65, АРС-12, БРДМ-2, Л-1, АГП, Вольск, Шиханы, Камбарка, Леонидовка, Чебоксары, Дзержинск. Богатое прошлое!
       Рельсы. Это и есть станция Фролищи. "Станция представляет собой избушку с дежурной, сараи рядом и бетонные блоки, у которых, собственно, и останавливается поезд", - это из Интернета, сервер Максима Мошкова, из мемуаров Михаила Полякова о походе по Луху в 1995 году.
       Улица. Семья пилит дрова под разухабистую музыку из динамика, вынесенного на капот "Жигулей". Куры. Собаки. Мирная, летняя жизнь.
       Колокольня Успенского собора показывается в неожиданном ракурсе откуда-то справа. Никогда бы не пошел по этой улице к реке, если бы еще раз приехал сюда на машине. Обхожу монастырь, открывая для себя новые его уголки. Вхожу внутрь. Тишина. Несколько снимков. Вот и братские кельи. Из оконного проема высовывается симпатичная девичья стрижка. Женечка. Рядом еще и Галя. Знакомимся. Узнаю много нового. Оказывается, есть хорошая книга о Фролищах, но она для служебного пользования. Умоляю принести. Договариваемся встретиться здесь же через полчаса. Передаю просьбу про котенка. Ухожу сфотографировать исторический дуб и мост через Лух, под которым мы всего позавчера проходили в дожде.
       Девочки приносят книгу. История здешнего военного леспромкомбината ЛПК-169. Оказывается, основал его еще Ленин! В книге изумительно подробно и документировано изложена вся история Фролищ, Флорищевой пустыни, всей сложной и масштабной тогдашней жизни в этих местах. Пытаюсь уговорить девушек продать книгу, предлагая за нее большие даже по московским меркам деньги. Бесполезно. Реликвия. Такая книга здесь у каждого, потому что почти каждый, или его родственник в ней упомянуты. Попытаются достать, пришлют.
       Кстати, о котенке. Наташа Волкова. Живет на этаж ниже Гали. Только что уехала в Муром. Котенок не ее, бабушкин, которая действительно живет за мостом. Приедет - позвонит.
       Расстаемся друзьями. Фотографии Жене и Гале я уже отправил. Может, пришлют книгу. Для служебного пользования.
       Пока болтали, прошел короткий, но мощный ливень. Откуда он - так было хорошо. Возвращаюсь домой.
       Диалог за ужином. Света греет сковороду над огнем. -"Света, давай сковороду". - "Да она же мокрая". - "Ну и хрен с ней". Сковорода в руках. "Во, да она же мокрая!" - это надо слышать. Интонации!
      
       День восьмой
       23 августа 1999 года
       Понедельник
       Всю ночь, не переставая, лил дождь. Не было ни дня, чтобы маленький или большой, ночью или днем, дождь не навязал нам свое присутствие.
       А утро было светлым и невинным, будто ночью вообще ничего такого и не происходило. Только блеск лодки, да редкая уже капель говорила о том, какой была эта ночь на самом деле.
      
       Ждем вчерашнюю лайку, но она наелась, наверное, на неделю и сегодня не пришла. Вместо нее на площадку, непрестанно матерясь, врываются четыре лихих парня в остатках десантной одежды, один даже в голубом берете. Ищут брод на ту сторону. Объясняю. Не внемлют - вроде диалога про ту сковородку. Минут за двадцать пять на практике убеждаются в правильности моего совета и исчезают навсегда. Мат же, кажется, еще до сих пор стоит над такой мирной с утра рекой.
       Уходим. Примерно через час подходим к тем самым Гаравкам, к которым я подходил по суше позавчера. Мне тогда потребовалось минут двадцать, вряд ли больше. Прямо за ними - останки моста, сваи, торчащие из воды черными головешками. Вчерашние новички стоят лагерем. Считают, что это мост Старой Почайки, который минимум в пятнадцати километрах (три часа!) ниже. Пытаюсь разубедить их, наивных. Не знаю, удалось ли: пойдут - убедятся сами.
      
       Идем уже третий час. Цапля взлетает метрах в пятидесяти, медленно набирает высоту, складывает шею, сразу становясь старше, уходит за поворот или за два, а потом все повторяется.
       Цапли живут на деревьях, колониями птиц по десять-двадцать. Мы видели одну такую колонию в прошлом году на Пре. А еще у нас есть одно озеро километрах в десяти от поселка Радовицкий мох, на котором всегда можно увидеть пять-шесть или более цапель сразу. Она прилетают на работу часа через полтора после восхода солнца и улетают домой тоже где-то за час до заката. Трудолюбивые птицы! На днях видели группу серых цапель, одиннадцать птиц, спугнутых выстрелами охотников, пуляющих по сумасшедшим уткам, носящимся над озером со стремительностью истребителей. Рядом, чуть сзади, шла вторая группа тоже цапель, но поменьше и посветлее, какие-то совсем белые передние кромки крыльев. Думали, что это малая белая цапля, гнездящаяся в той же колонии, что и большая серая (так бывает!). Оказалось, что малая белая живет только где-то на юге, в Ставрополье, Астрахани, Приазовье. А у нас не живет. Вообще, из девяти родов цапель, встречающихся в России, у нас в средней полосе, есть обычная серая цапля, рыжая выпь, черный с розовым волчок, ростом с ворону - вот, пожалуй, и все. Раньше цапли были любимым объектом соколиной охоты. Сегодняшние охотники палят во все, что движется, особенно в подброшенные пустые бутылки. Отсюда такое количество битого бутылочного стекла везде, где ступала нога человека.
       Кстати, и цапли, и журавли достаточно опасны. Раненая или больная птица, за которой вы решили поухаживать, может не понять ваших благих намерений. Молниеносным движением она ударит вас в самое уязвимое ваше место - в глаз. И будьте уверены - не промахнется.
      
       А тем временем пошел уже третий ходовой час. После двух первых, разминочных, и легкого перекуса на пляже с чаем из фляжки идется особенно легко. Вообще, раньше у нас переходы планировались по пять-шесть часов, это нормально. За последние два похода хорошо, если было по одному пятичасовому переходу за поход. Разленились!
       Приходит мост Старой Почайки, вернее, то, что от него осталось - несколько свай, да мощные береговые опоры, свидетельствующие о былом величии узкоколейки, которая возносилась над рекой техническим чудом еще лет тридцать назад.
       Где вы были тридцать лет назад?
      
       По обоим берегам одна за другой - роскошные, хорошо обустроенные стоянки, со столами, навесами и даже баньками. Камни брались из дамбы узкоколейки - в русле камней совсем нет, это вам не Молога.
       Ребята настроены идти дальше. А мне не хочется. Если бы посмотрел на карту и увидел, как далеко нам еще идти по плану (до озера Гнилой Лог еще часа два хода!), все было бы по-другому. А тут справа нарисовалась уникальная стоянка, с банькой и избушкой на курьих ножках, и я не выдержал и просто вынудил детей свернуть вправо.
       Мы потом об этом и не пожалели. Так хорошо обустроенных стоянок за всю нашу богатую байдарочную практику не было. Кстати, яма, покрытая дерном, это отсюда, а не с предыдущей стоянки, как я ошибочно записал чуть выше. Даже очевидцам надо верить с поправкой на их склероз.
       О богатой практике. Мы с Севой вместе прошли Нерль Волжскую, весь Селигер, Нерль Клязьминскую (от Симы до храма Покрова), Бородаевское озеро и окрестности в Ферапонтово, Кобожу, Мологу, Керженец, Кубену с Сямжей, Кокшеньгу, горную Агидель в Башкирии на южном Урале, Пру и вот, Лух. Сева без меня прошел Тамбовскую Ворону. Я без Севы - еще раз Агидель и Южный Узян.
       А еще мы по разным поводам посещали сами и можем сказать, что знаем Волжскую Медведицу, подмосковные Ворю, Протву, Сестру, Дубну, Шерну и Киржач, южные Угру, Осетр, Упу и Цну, мордовскую Мокшу и российский Днепр в Смоленской области (кстати, очень симпатичная река), конечно, Волгу от истоков до Саратова, конечно, Оку. О путешествии этим летом по Медведице, Волчине, Кобоже, Мологе, Песи, Валдайке, Мсте, Березайке, Тверце я уже писал. А вот о Вологде, Сухоне и Вычегде еще нет.
       В апреле этого года мне попалась на глаза крохотная заметка в "Комсомольской Правде". Вновь, после многолетнего перерыва, открывался теплоходный маршрут Вологда - Тотьма - Великий Устюг - Сольвычегодск. И все. Ни адреса, ни телефона. Но искра информации уже упала на иссушенное за долгую зиму сердце бродяги, оно вспыхнуло, загорелось и - через два дня мы уже принимали на Байкальской очаровательную и длинноногую Веронику, дочку хозяйки теплохода (все куплено!). Вероника привезла нам билеты, путевки и всю середину мая, в метелях и снегах - такой была весна на Севере - мы проплавали по уникальным местам, сохранившим какую-то особенную возвышенность и чистоту, чистоту внутреннюю, духовную.
       Не знаю, почему я не стал писать дневник того путешествия. Может потому, что тогда пришлось бы писать и о фламинго в Измирских болотах, и о Мирах Ликийских, где во плоти жил и работал архиепископ Николай, позднее известный на Руси как Николай Угодник, а на Западе как Санта-Клаус. Писать о горе Кармель, куда ворон носил пищу Илье Пророку, изображенному потом на изумительной иконе из села Выбуты под Псковом. Писать о византийской церковке шестого века в Пуле, в Хорватии. Писать, писать, писать...
       В любом случае, сотни фотографий из этих мест, неплохих фотографий, выцветают в многочисленных альбомах и может, ждут своего часа.
      
       А мы ничего не ждем - мы стоим на берегу Луха, метрах в двухстах ниже моста у Старой Почайки. Байдарка еще не разгружена. Дом еще не построен. А мы - стоим. Хватить стоять, за работу, товарищи!
       особая прелесть байдарочных путешествий еще и в том, что вы каждый день-два строите себе новый дом на пустом, безлюдном и необжитом месте. Проходит максимум два часа - стоят дома, пусть из полиэфира с полиуретаном, но - дома, убежища и хранилища тепла. Будет гореть очаг. Будет по-домашнему мило и уютно.
       Потом - расставание. Вы уезжаете. Навсегда. Все уложено. Пора в путь. Но вы будете медлить и опять медлить, оттягивая минуту, когда разорвется связь, успевшая образоваться между вашим сердцем и этим местом, успевшим стать таким родным, и таким близким.
      
       Тучи сгущаются. Из ниоткуда с берега к нам подходят два паренька лет двадцати с небольшим и застают нас врасплох. Один, как-то странно улыбаясь, вертит в руках прочную веревочку (удавка!). Говорят, что заблудились, спрашивают дорогу. Сами из Фролищ. Объясняем, внимательно отслеживая все их движения. Нет, все-таки автомат не самое лучшее для походов. Уходят к мотоциклу, который, говорят, оставили на дороге.
       Через полчаса иду проверить, так ли это. Если так, ничего страшного, бывает, что и местные теряют дорогу. Если нет - ночь придется провести без сна. Так тоже бывает. Так было на Кубене. Так было недавно на Песи. Не успел выйти - обрушился дождь, да какой! Тропический ливень. В результате так и не убедился - был мотоцикл, или нет. Все следы смыло.
       Зато была радуга.
      
       День девятый
       24 августа 1999 года
       Вторник
       Великолепное утро. Ребята, конечно, спят. Ночные тревоги позади. Иду гулять по окрестностям, еще вчера, в дождь, успел заметить, как живописна здесь природа.
       Прямо за нашей стоянкой, в глубине - красивое лесное озеро, заливаемое, скорее всего, полой водой, благо до реки полторы сотни метров. И все-таки, это озеро, а не бесформенная старица: другая растительность, другие берега, весь вид - другой. Стая черноголовых нырков отплывает от берега и даже не взлетает. Не боятся почему-то, хотя охота в самом разгаре.
       К этому озеру часто приезжают люди - достаточно заметная колея выводит к уже нормальной торной грунтовой дороге, а та, в свою очередь - на магистральную грунтовку, о которой я уже столько писал.
       Очень сложный рельеф: сначала крутая насыпь бывшей узкоколейки с еще одним мостом через овраг, который сохранился гораздо лучше, чем мост через реку, и то - в овраге вряд ли бывают ежегодные ледоходы. Затем холмы как-то неожиданно вспучиваются, дорога режет их пополам, выедая ход в песчаном торте, чуть припорошенном хвоей молодых сосенок, которым вряд ли больше двадцати лет. Холмов много, они покрыты белым и зеленым мхом и видятся крутыми застывшими волнами безбрежного моря, из которого торчат мачты невысоких и местами редких сосен. Такая сосновая регата в моховом море. Красиво!
       На карте это место обозначено как вырубка. Так оно, наверное, и было лет тридцать назад. А еще через тридцать лет здесь будет полнокровный сосновый лес, беломошный бор. Будет время - приезжайте сюда в 2029 году. Здесь очень хорошо!
       Очень хочется приехать сюда будущей весной, в апреле, когда здешние поляны будут пушисто-фиолетовыми от сон-травы, а тетерева по утрам будут шипеть друг на друга "Тю-ю-ю-ю-юшшшши-и-и-ит..." и бормотать свое несвязное о весне и любви. Здесь должны быть тетерева! А может, и глухари. Доехать до Иваново, оттуда в Талицы, от Талиц дня за четыре пешком можно добраться сюда. А отсюда два перехода - и Фролищи. Неделя. Десять килограммов еды, автомат, высокие сапоги, палатка, спальник, минимум одежды. В двадцать килограммов вполне можно уложиться. А если положиться на магазин в Санхаре, то за счет еды, и того меньше.
      
       Кормлю ребят пушистой гречневой кашей - первый раз варил сам, если не считать одной-двух попыток на Кокшеньге. К каше, конечно, грибы. Вчера под дождем и сегодня утром не смог удержаться и не срезать десяток-другой крепышей, пройти мимо которых было бы смертным грехом.
       Решаем сегодня же уходить, хотя это и не обязательно. Сева настаивает и, наверное, он прав. Мы первый раз отстаем от графика километров на десять. Надо сегодня эти километры выбрать так, чтобы до Клязьмы осталось час-полтора пути, а там по Клязьме короткий утренний рывок - и мы в Гороховце. И этот рывок должен произойти не дальше, как послезавтра.
       Да, послезавтра нам уезжать, как это ни нелепо звучит. Такой уж короткий у нас сегодня поход.
       Уходим в 14-00, а через два часа уже делаем перекус на последнем обширном и слепящем на солнце пляже - дальше Лух будет похож на дельту Волги. Еще минут через десять - последняя благоустроенная стоянка с выходом к сосновому лесу. Мы ее по неблагоразумию минуем. Правда, Сева для истории успевает сделать снимок прямо с воды, не поднимаясь.
       Нас же ждет остров Змеиный.
      
       День десятый
       Двадцать пятое августа
       Среда
      
       Это была последняя стоянка на реке Лух и предпоследняя в этом походе. Вчера, самоуверенно пройдя стоянку с Нептуном, мы и не думали, что хорошая река так быстро кончится. А она кончилась. Начались ивняки по достаточно крутым берегам, заросшие по уши пляжи и мелкий, темный и мокрый лиственный лес, который иногда пронизывают могучие вязы, уже начавшие потихоньку облетать.
       Змеиный остров - вовсе не остров, а очень длинный полуостров шириной метров в двадцать - двадцать пять, мыс которого обнажился и покрылся песком. Вам это ничто не напоминает? Вот на этом самом краю, на песке, кто-то, вероятно, все же рыбаки, устроили стол с примитивным навесом и костер прямо на песке. Ни один уважающий себя байдарочник добровольно на песке не станет. И без того наши палатки, спальники, сапоги постоянно забиты мелким и мельчайшим песком. Даже в грибах иногда песок хрустит.
       "Змеиный" потому, что утром все окрестные ужи из прилегающих мрачных мест, перевитых ежевикой и заросших двухметровой травой, сползаются сюда, на простор, на песочек, погреться, а потом соскользнуть под собственной тяжестью с песчаного обрыва в реку, чтобы мчаться наперегонки к противоположному берегу, высунув из воды головку в короне и раздвоенный от удовольствия язык.
       Лани была просто счастлива!
       А Сева вчера варил свой неповторимый суп.
       А сегодня я видел в этих дебрях двух откормленных лосей.
       А потом мы ушли.
       Но день продолжался. И был он очень длинным.
       Сначала мы плыли по тому, что осталось от Луха. В отличие от других рек, он перед устьем вдруг съежился, потерялся в кустарнике сам и потерял свое былое дубово-сосновое и пляжное великолепие.
       Правда, это продолжалось недолго. Остров, который мы обходили левой протокой и на всякий случай сфотографировали, оказался историческим. Это был последний остров на реке. И сама великая русская река Лух скоро кончилась, выбежав на простор, чтобы слиться с еще более великой русской рекой Клязьмой, на которую нам уже давно намекал высокий и синий от расстояния берег, загораживающий половину южного неба, когда она не была загорожена более близким ивняком все еще извилистого Луха.
      
       Клязьма нас немного пугала. Мы практически не ходили по большим рекам, если не считать короткого утреннего плавания по Большой Волге вверх по течению у Макарьева. Но это плавание еще свежо в памяти скрежетом и потрескиванием лодок, скручиваемых большой волжской волной. Там это продолжалось чуть больше часа. Здесь нам предстоит идти хорошо если три часа, а то и больше. Пойдем, куда нам деваться.
      
       К вящей радости эти три часа хода по Клязьме оказались просто наслаждением. Ясный, теплый день. Хорошее течение. Ветер, как ни странно, в спину. Волны почти нет. Солнце тоже где-то сзади-сбоку. Великолепные виды высот Гороховецкой гряды, родины Микулы Селяниновича и Святогора-богатыря. Несколько цапель, так и не взлетевших при нашем приближении, а застывших японскими статуэтками, силуэт которых четко рисовался на фоне темного и низкого левого берега.
       Через час уверенного и очень быстрого хода показался ручей у Мисюрево. Здесь мы были месяц назад и оставили вполне работающий родник. Поскольку в Клязьме вода оставляет желать много лучшего, по плану мы и должны были стоять у родника.
       Швартуемся, осматриваемся. Стоять здесь мы не будем - слишком далеко выносить лодку и вещи на коренной берег. Стоять в пойме, все равно, что на песке. Пожалуй, еще хуже. А мы молоды, здоровы, полны энергии и решимости. Вот перекусим здесь и пойдем дальше, оставив назавтра всего один ходовой час.
       Пока Сева делает небольшой костерок из плавника, который всегда есть у берега, идем с Ланичкой к роднику и заодно поднимаемся наверх - поклониться нашей бывшей стоянке. Все на месте. Вот колья от костра. Вот яма с банками из-под тушенки. Вот брошенная пустая бутылочка из-под моющего средства для посуды (точно такая же будет зарыта завтра на другом берегу километрах в семи ниже). Вот сосенка, обретшая независимость в ходе операции по восстановлению исторической справедливости. Нет только лета, которое прошло. Навсегда.
       Фотографируем друг друга на фоне необычно спокойной сегодня Клязьмы, тут же я делаю исторический снимок, который (я уже был уверен в этом тогда) займет свое место на обложке дневника похода, и мы, не спеша, уходим от Мисюрево. Вперед и вниз!
      
       Примерно через час приходит запланированный поворот, правый берег недоступен - слишком высоко, левый тоже не низкий - метров пять, но в некоторых местах есть тропки. Не к стоянкам ли? Пару раз поднимаемся впустую - стоять нельзя. Наконец что-то подходящее, симпатичный луг, правда, заросший густой травой в рост человека и очень колючего шиповника, особенно для людей в шортах. Тем не менее, выбор окончателен: стоим здесь.
       Носим наверх вещи, потом лодку, потом придумываем очень действенный способ прикатывания травы - гермоукладкой, набитой одеждой. Такой мини-асфальтовый каток в одну человеческую силу, но очень эффективный.
      
       Был очень красивый закат. Был традиционный коньяк, на этот раз "Мартель". Никто его пить не стал - ребята все еще ведут трезвый образ жизни. Была огромная луна. И была последняя ночь этого похода - ночь в палатках. Завтра уже спим в поезде Нижний Новгород - Москва.
      
       День одиннадцатый
       Двадцать шестое августа
       Четверг
       Сегодня - последний день похода. Как и первый день, он обычно самый насыщенный и богатый, самый трудный и самый эмоциональный. Это все, это расставание с рекой, расставание с образом жизни, уже вполне сложившимся и устоявшимся. "И обнимет тебя позабытый уют...". Извините - самоцитата. Все, от чего убегал в леса, навалится снова и с прежней силой, которая страшит, потому что - отвык. А привык вот к этой красоте среднерусского лета, которую почему-то принято именовать неброской, к дождям, к тишине, к лодке, удобнее которой не было и нет транспортного средства, к высоким соснам, к невероятному изяществу цапель. Теперь придется долго и мучительно отвыкать.
       Сегодня будут:
       - Ранний и тревожный подъем в шесть утра - огромная и плотная масса туч грозилась обрушиться дождем, который был бы абсолютно некстати.
       - Салют Военно-морскому флагу СССР, который произвел протяжным гудком проходивший вниз по реке буксир. Капитан его широко улыбнулся и поднял вверх большой палец - молодцы, дескать!
       - Последние сборы, последний костер, последний спуск лодки на воду и много чего последнего.
       - Последний переход - море удовольствия. Куда-то девшиеся облака, солнышко, спокойная, даже по-утреннему величавая река. Рыбаки, облепившие на своих надувнушках каждый омуток. Высокие, самые красивые в мире берега. И, наконец, колокольня Знаменского Красногривского монастыря, как верный знак правильности нашего пути и скорого его завершения.
       - Сонный еще Гороховец. Стайка девчушек, выпорхнувшая из одного из совсем деревенских домов, стоящих над берегом, под которым мы разбирали лодку: "Ой, смотрите, кто это к нам приехал". Потом они развлекали меня, оставшегося одного - ребята ушли в город: помогали сушить вещи, бегали по всей улице в наших "приверединах", пели мне очень современные песни. А я поил их лесным чаем, вскипяченным на той же французском газовой горелке, и обещал прислать всем фотографии (уже сделано).
       - Путешествие ребят по монастырям города. Ребята честно провели в городе выделенные им три часа, пока я разбирал и сушил лодку. Выделил бы больше - провели бы больше. Специально не пишу ничего о Гороховце: уже писал коротко в предыдущем дневнике, а подробно - есть книга Н.И.Андреева и А.И.Скворцова "Гороховец", изданная, правда, в Ярославле еще при историческом материализме, но очень неплохая. В ней есть и список литературы.
       - Перенос вещей к остановке автобуса. Пол-города детей сопровождало нас к остановке, стайкой окружало на остановке и махало ручонками, когда мы уезжали.
       - Попытка уговорить местную милицию выделить нам автозак, чтобы добраться до станции.
       - Почти пропущенный, но остановленный в последний момент автобус и нюансы двенадцатикилометрового путешествия. Один из них: где-то в середине пути автобус уже трогается с остановки. Сзади, запыхавшись бежит собака, за ней пожилая женщина с двумя сумками, из которых торчат цветы - наверное, торопятся домой с шести соток. Автобус ждет. Собачка, затем бабулька забираются в автобус, он, наконец, трогается. Тут выясняется, что у них нет денег за проезд. Здесь действительно плохо живется обычному человеку. Тем более пожилому. Бабулька протягивает контролерше свои астры и та, растроганная, принимает их. Проблема снята. Какие у нас все-таки люди! И какие на этом фоне дешевые политики!
       - Перенос вещей через пути на платформу, где уже стоит электричка, а надо еще сбегать по высокому переходу в кассу, купить билеты, а еще купить мороженое. Билеты успели. Мороженое - нет. Успеем в Нижнем.
       - Двухчасовой путь электричкой, заполненной грибниками, с корзинками, стыдливо прикрытыми папоротниками, разморенными внезапным теплом и отсутствием ветра рыбаками, клюющими носами, просто пассажирами, спешащими домой по своим пассажирским делам. Давно не ездил в электричках. Надо ездить! Сбивает спесь.
       - Перенос вещей с пригородной платформы на парадную, первую, в Нижнем. Взаимопонимание с цыганами, которых здесь удивительно много. Едут, кажется, в Дзержинск. Уж не боевую ли химию поднимать?
       - Ожидание на груде вещей на первой платформе. Бомжи. Проститутки. Алкаши. Сыщики. Многочисленные другие постоянные жители любого вокзала. Их не видишь, когда приходишь за полчаса до отхода поезда. Они все на виду, их можно пересчитать, когда посидишь на вокзале неподвижно два-три часа, особенно, когда стемнеет.
       - Долгожданная встреча с Аней, Алешей, Наташей, еще одной Аней, торопливые обрывки разговора, байдарка, на которой теперь будут плавать горьковские художники, городская еда в привокзальном кафе "Николаша".
       - Погрузка все еще многочисленных упаковок в вагон мимо симпатичной пожилой проводницы, которая на нашей третьей ходке поняла, что вещей у нас больше, чем положено. Хорошо, что еще с нами не было толстого кота Толстого.
       - Выдох в вагоне и вдох уже в Москве, на таком родном Ярославском вокзале, куда мы приезжали изо всех наших северных походов.
      
       Остальное уже не интересно.
       Возвращаются все.
      
      
  • Комментарии: 6, последний от 15/05/2020.
  • © Copyright Чуксин Николай ( nick1159@hotmail.com)
  • Обновлено: 17/02/2009. 89k. Статистика.
  • Водный:Россия средняя
  • Оценка: 3.41*4  Ваша оценка:

    Техподдержка: Петриенко Павел.
    Активный туризм
    ОТЧЕТЫ

    Это наша кнопка