Каникулы во Франции

Не созданы мы для легких путей,

И эта повадка у наших детей.

Мы вместе выходим навстречу ветрам...

( Советская песня)

Говорят, что любимое занятие стариков - перебирать в памяти былые подвиги (бойцы вспоминали минувшие дни...) да ругать нынешнюю молодежь. По этому признаку мы с Сережей еще молоды, так как в прошлом, уже третьем нашем совместном походе по дорогам Европы после знойного дня в седле, за нехитрым нашим ужином, скрашенным традиционной бутылкой местного сухого - то французского, то итальянского или швейцарского, сидя под чужими теплыми звездами, мы от воспоминаний очень быстро переходили к планам на будущее лето. Обсуждались в этих разговорах разные страны, разные захватывающие маршруты, вся география Европы от знойных островов Греции до норвежских фьордов. И вот раз от разу все чаще стала всплывать на обсуждение сначала вроде бы в шутку высказанная идея - а не проехаться ли нам по дорогам Европы с детьми? В первый раз разговор был на уровне фантазии, безответственного трепа за бутылкой вина. Но по мере того как вечер за вечером идея обрастала телом: подробностями маршрута, снаряжения, оформления, местами отдыха, сроками подъездов и отъездов - она становилась все реальнее и из идеи превращалась постепенно в рабочий план. Действительно, Сережиному младшенькому - Матвею в 2004м - двенадцать, и внуку моему Феде столько же. Мальчишки физически развитые, выезжал я уже с Федей на шоссе, по крайней мере в течение часа внимание он держит нормально. Во Франции или в Германии можно выбрать маршрут по тихим, с малым движением, но в то же время очень хорошим дорогам. Подарить мальчишкам радость знакомства с такой прекрасной страной, как Франция, окунуть их души в это счастливое скольжение по бесконечным гладким дорогам сквозь дружелюбное и переменчивое пространство - время к всегда конкретной, реальной, но по сути всегда недостижимой цели. Да и самим свежим взглядом молодых заново увидеть все эти красоты, разве это не стоит денег, потраченных на не дешевые, конечно, билеты.

Что меня всегда удивляет, так это живучесть наших планов. Вот сочинили мы с Сергеем мягкими лунными вечерами на берегах Женевского озера такой полуфантастический проект. С тех пор пролетел год. Сколько всего произошло за это время, сколько раз мне казалось, что обстоятельства поменялись и ничего у нас не получится! И тем не менее, все получилось почти в точности так, как мечталось. Не подвели ни посольство, ни здоровье, ни транспорт, ни погода. В последний момент собрался с нами еще мой старый знакомый Шамиль Г*, пенсионер уже, еще старше меня, очень бывалый турист, ходил и по Камчатке и по Чукотке, преподавал туризм в институте физкультуры.

Такое впечатление, что Фортуна в этот раз смотрела на наше предприятие с одобрительной улыбкой.

Самолетом до Парижа

Были, конечно, и трудности и разные приключения. Началось еще в аэропорту Копенгагена, где мы делали пересадку на Париж и мальчишки ухитрились потеряться, незаконно проникнув на суверенную территорию Датского королевства. Мы не обратили внимания на объявление информатора о беспризорных русских детях, а спохватились просто потому, что время уже подходило, пора было идти на посадку, а их все нет. Я заметался по окрестным залам, по многочисленным детским уголкам с компьютерными играми и другими соблазнительными приманками, но все было тщетно, пока не увидел их по ту сторону стоек паспортного контроля, несчастных, уже в слезах, ведомых за руки суровым секьюрити. Я было рванулся им навстречу, однако был остановлен непривычно для Европы суровым окриком офицера в контрольной будке. Всерьез испугаться я не успел, детей мне все же выдали, но тут женщина-информатор, узнав, что мы с Парижского рейса не терпящим возражения голосом велела нам немедленно бежать на посадку к гейту номер 22 - там уже заканчивается посадка на наш самолет. Ну мы и побежали. А Копенгагенский аэропорт - это Вам не Шереметьево-2 с его вонючим подвалом прибытия. Мы бежали в резвом темпе, я думаю, больше километра, крепко держа вновь обретенных детей за руки. Сначала по людным залам с кафе, магазинчиками, детскими площадками, с прессой и музыкой, потом по пустым светлым галереям с бегущими нам в помощь дорожками. Вот вдали показался и наш гейт уже совершенно пустой. И когда, запыхавшись мы добежали, наконец, до уже запертой дверки, выяснилось, что отсюда отправляется на Париж предыдущий рейс, а наш будет грузиться через полчаса в противоположном конце аэропорта, так что мальчики на обратной дороге успели еще сыграть партию на бесплатном компьютере и настроение их к моменту посадки снова было на высоте. Тем более что на входе в самолет стюардесса дарит всем детям сувениры. В Москве им повезло, дали по маленькому LEGO-конструктору, из которого можно было собрать самолетик. К тому же в Москве места нам определили очень удобные - две пары кресел друг за дружкой далеко от крыла и двигателя, так что у каждого юного путешественника было свое окно и своя игрушка. А взрослым, как водится, раздали газеты и рекламные издания. Но смотреть в окно на облака было особенно-то некогда, потому что в скором времени после взлета стюард прикатил свою тумбочку с напитками, и надо было выбирать между соком, колой и пивом, а потом привезли пластиковые коробочки с обедом, в котором даже лучинка зубочистки - и та в отдельной упаковке! Короче говоря, на первом перегоне в окно успели посмотреть только уже на посадке, когда самолет низко прошел над плоским, очень по деловому расположившимся на морском берегу Копенгагеном, и накренившись, показал серую в мелких морщинах воду пролива с маленькими корабликами, изящную прибрежную дамбу с горлом тоннеля, уходящего к острову, на котором расположен аэропорт, сам остров, тоже плоский, тоже очень по деловому расчерченный железнодорожными путями, промышленными постройками и жилыми кварталами.

В самолете на Париж повезло меньше: хотя и места были такие же удобные - у окна, и поили-кормили еще раз по полной программе, но вот вместо игрушки на входе Федору дали какую-то несолидную открытку. Раньше-то и этому был бы рад, но после первой удачи аппетиты разгорелись! Вот оно - счастье, сегодня счастлив обладанием, а завтра - тем, что жив!

В Парижский аэропорт им. Шарля де Голля прилетели уже поздно вечером. Этот рейс Скандинавской авиакомпании SAS был для нас неудобный, конечно, и пересадкой и поздним прибытием, зато самый дешевый - 423$ в оба конца. Аэрофлот возит без пересадки и прибывает днем, но берет на 40$ больше. Роскошный в стиле модерн терминал А, куда привозят самолеты SAS, в ремонте. Народу мало, никакой шумной торговли, как бывало раньше, запустенье. Поставили палатку прямо в зале прибытия у стеклянной стенки напротив туалета. Первую ночь во Франции провели под аккомпанемент взрывоподобно включающегося автомата для сушки рук.

Орлеан

Как и было задумано по плану, Париж на въезде мы осматривать не стали, а, не распаковывая велосипедов, перебрались сразу по подземке (RER) и метро на вокзал Аустерлиц, старый, обшарпанный, вполне провинциальный с тем, чтобы переехать поездом в долину Луары к Орлеану.

Еще в самолете, взяв на входе бесплатную Herald Tribune, я с огорчением прочитал на последней странице, что во Франции нынче аномально холодное и дождливое лето и что в ближайшее время ожидаются новые циклоны с Северной Атлантики. Ну, начинается - подумал я про себя, вспомнив сопутствовавшее нам в 2002 году наводнение в Германии и прошлогоднюю смертельную жару в Альпах, от которой во Франции погибло столько народу. На картинке в газете весь север Франции был покрыт серой штриховкой, но от Орлеана на запад, по нашему маршруту тянулась полоса посветлей. И действительно, в Париже на вокзале нас провожал моросящий дождь, а ста километрами южнее, в Орлеане встретило хотя и сквозь пленку облаков, но все же солнышко.

Вот таким образом Орлеан оказался для наших юных путешественников первым городом во Франции. Город небольшой, с одной стороны очень типичный для Франции, с другой - уникальный по своему значению в ее истории. Расположен он в самом сердце страны на самой французской реке Луаре, в так называемой " Королевской долине" или "Долине замков".

Прямо на перроне достали, наконец, из чехлов и собрали велосипеды - надоело таскать их на себе, пускай-ка они нас теперь повозят! Торжественное начало маршрута, общая фотография готовой в путь группы на фоне вокзала. И дальше бы двинуться торжественной колонной - к памятнику Святой Жанне на бронзовом коне, а потом к готическому собору, сопернику Нотр дам де Пари? Увы, над нами тяготели более прозаические заботы: нужно было купить баллончики для газовой горелки - в самолете их перевозить запрещено. А без газа нет и горячей пищи - рестораны и кафе для нас слишком дороги. Вот и начали наши молодые люди знакомство с Францией с поисков открытого хозяйственного магазина. Первые опыты езды строем по узким, забитым машинами городским улицам, первые опросы прохожих, для Феди первые попытки использовать по делу школьные уроки французского. К сожалению, день был воскресный, большинство магазинов не работало, так что баллончики нужного стандарта найти нам так и не удалось. Зато успели почувствовать сердечное отношение французов: продавец в магазинчике очень огорчался, что его баллончики не подходят и долго объяснял, где можно найти такие, как нам нужно, а потом, когда мы уже поехали, растянувшись цепочкой вдоль улицы, выскочил из двери наружу и стал нам кричать, размахивая бумажкой - оказывается он еще и схему маршрута для нас нарисовал. Но и схема нам не помогла, и, тщетно пометавшись пару часов по погруженным в воскресный отдых улицам, мы отправились за город искать себе место для ночевки.

Переехали по мосту на левый берег Луары. На ходу боковым зрением глянули на реку - какая она? Она не очень большая, Вятка или Ока в нижнем течении даже побольше, пожалуй, будут. И по внешнему виду похожа на наши среднерусские реки: широкая пойма, один берег низкий с просторными песчаными косами и зарослями кустарника, другой - обрывистый, но не высокий, там, где нет строений, залесенный. Солнце уже совсем скрылось за тучами, резкий ветер пятнами морщинил серую водную поверхность, река смотрелась неуютно. А ведь мы надеялись, что берега ее будут служить нам все предстоящие дни путеводной нитью, давать приют и отдых.

Выбрались на дорогу, идущую вдоль Луары на запад. Нам бы надо на дикий берег, но справа нас все время оттесняли какие-то предприятия, постройки, фермы. По велодорожке докатили до пригородного поселка, проехали мостик через речку, за ним справа что-то вроде небольшого парка. Въезд перекрыт шлагбаумом, но по краю есть велосипедные следы - ездят, значит. Заехали и мы, прокатились по мелкому гравию дорожки вдоль ручья до его впадения в речку - дальше некуда. Слева на горке за невидимым в густой тени деревьев заборчиком частные владения, справа непролазный кустарник на крутом береговом склоне, ровное место только на площадке, где играют в футбол и прогуливают собак. И совершенно негде поставить палатку так, чтобы не быть у всех на виду. Лучше бы, конечно, дальше проехать, не поздно еще, но вокруг на глазах темнеет от черной тучи

Это был мучительный для меня момент. Оба варианта - и ехать дальше и ставить палатку здесь - одинаково пригодны и так же одинаково неудобны. Если ехать, нужно срочно искать, где переждать дождь, не мокнуть же на дороге в преддверии холодной ночевки, не имея возможности даже чаю согреть. Дождь может идти неопределенно долго, далеко ли ехать до приличного места - неизвестно, а время уже вечернее, все уже устали не столько от сегодняшней недолгой езды, сколько давит еще не сброшенное утомление от длинного переезда и ночи в аэропорту. А поставить палатку и разложить все наше хозяйство посреди парка на открытой площадке, на пути у прогуливающих своих собак местных жителей - все равно, что устроиться справлять нужду на театральной сцене, уж очень неуютно. Нужно было что-то решать, и решать быстро, но я тоже устал, мозги были вялые, и я все тянул время, будучи не в силах остановиться на каком-то одном варианте. Поехал вдоль кустарника по краю площадки, вроде бы в надежде найти место в зарослях, хотя прекрасно понимал, что никаких зарослей там быть не может - полоса кустов просто скрывает изгородь. Ехал и, не поднимая глаз, спиной чувствовал, как тяжелеет над головой, как неумолимо приближается дождевой фронт. Объехали с Сережей полный круг, ничего не нашли, вернулись, что-то надо было сказать товарищам. Ну, нет места, значит, едем дальше, - промямлил я, ни на кого не глядя, и сам поехал по дорожке вперед к выходу из парка, но как раз в этот момент тучу, наконец, прорвало, и дождь пошел сразу частый и крупный. Я в нерешительности повернул назад, хотя и ставить палатку тоже уж было поздно.

Выручил Шамиль. "Слушайте, а чем нам не нравится вот этот павильон? Там же нет никого! Давайте в него залезем!" - Это был выход! И энергия сразу появилась и разворотливость. В один момент нашли дверь - две вертикальные "молнии" с движками размером чуть не в кулак, отогнули освободившийся кусок тканевой стены, сначала мальчишки, а потом и мы, перевалившись через какие-то дощатые завалы, залезли внутрь, почти еще не намокшие, застегнули наглухо входное полотнище, облегченно вздохнули и только тогда огляделись. Это было просторное и высокое как ангар помещение с выложенным плиткой полом, полосатыми тканевыми стенами и длинным, почти во весь пролет окном, выходящим на дорожку, по которой мы только что ехали, и по которой теперь во всю лупил крупный холодный дождь.

Насколько, все-таки ограничено, зашорено мышление человека. Где, спрашивается, были мои глаза, когда мы трижды проезжали мимо этого окна снаружи и едва не уехали мерзнуть под дождем на мокром асфальте только потому, что в графе "поиск" я поставил не то слово: у меня стояло "место для палатки", тогда как надо было искать "приют". К счастью для всех нас у Шамиля мышление оказалось более гибким и вместо тесной и мокрой палатки, пусть бы даже на самом распрекрасном месте, мы нашли замечательный просторный дом! Завал у входа оказался сложенным из деревянных щитов. Брошенные на пол они служили отличной подстилкой для нашей палатки, а роль ласкового южного неба в ту ночь исполняла крыша нашего приюта. Мы не спеша перекусили московскими еще бутербродами, почитали вслух на сон грядущий несколько глав из "Овода", да и завалились пораньше спать вместе с приходом темноты. Как и обещала проклятая газета, всю ту июльскую ночь над измученной капризами погоды Францией один за другим проносились мощные заряды атлантических шквалов. Холодный дождь крупной дробью стрелял в наше резиновое небо и, не сумев его пробить, шипел, стекая по стенам, ручейками пробирался по гладкому полу к нашим деревянным островам. Но в палатке было сухо и тепло, и спали мы как у Христа за пазухой.

А следующим утром хоть и сквозь пелену облаков, но все же светило Солнце. С утра по знакомой дороге мы вернулись в город и на этот раз знакомство с городом начали с центральной улицы, ведущей к величественному готическому собору - "кафедралу". Огорчает то, что он никак не умещается весь в объективе фотоаппарата, даже широкоугольной "мыльницы", несмотря на довольно просторную площадь перед центральным входом - это мы выяснили с Сережей еще в двухтысячном году. На тротуаре напротив храма - фонтан, пальмы в больших деревянных бочках, цветы. День был прохладный, подходящий больше для петербургского лета, чем для июля в центре теплой Франции, солнышко с трудом пробивалось сквозь темные облака и ветер слишком свежий. Неплохая погода для того, кто вернется с прогулки под крышу дома, но для нас на ближайшие недели крыша - вот это небо и очень хотелось бы, чтобы оно смотрело на нас поласковей. Прохожих, как обычно во французских городах, практически не было, но приехала осматривать храм большая группа школьников на велосипедах под руководством молоденькой девушки тоже на вело. Велосипеды у всех разные, но все новенькие, с множеством скоростей, у некоторых с передней, а то и с задней подвеской, красивые. Но и у наших мальчишек не хуже, подумал я с гордостью, и храм они посмотрят тот же, зато сколько еще увидят всего впереди.

А впереди ближайшим объектом была площадь с памятником Жанне д'Арк. Небольшая, уютная, в окружении старинных домов. Цветы в бочках вокруг сидящей на коне бронзовой спасительницы Франции. Пять улиц расходятся в разные стороны без всякого уважения к законам симметрии. Самым замечательным нашим мальчишкам показался там местный трамвай, весь насквозь стеклянный бесшумный и изящный. Улочка к площади узкая и рельсы занимают почти всю проезжую часть, так что мы ехали из магазина по самой середине, а он - белоснежный красавец, держался за нами, но не звонил, не нервничал и нас не торопил.

Нужный нам магазин оказался недалеко от площади рядом с вокзалом - просторный торговый центр со всем на свете. Мы купили там и газ, и продукты и даже два пятилитровых баллона воды - удобная тара. Разобрали все это по сумкам и поехали опять через тот же мост на выезд из города и дальше вдоль берега вниз по Луаре, в сторону океана.

Начало маршрута. Луара

Первый настоящий выход на маршрут, первая проверка молодых участников. Решили: 50 минут едем, 10 - отдыхаем. Однако на практике так не получается. У одного сумки лезут в спицы - надо поправить, у другого цепь слетела - все ждут. А тут снова собрался дождь и надо бы его переждать под деревьями у дороги. Но дождь поморосил немного, да и передумал - едем дальше. Дорога вдоль реки самая заштатная, не национальная и не департаментская - местного значения, тем не менее, покрыта гладким асфальтом и хорошо размечена. В небольшом городке Божанси (Beaugency) переехали через Луару снова на правый берег. Первый день на маршруте, столько новых впечатлений, больше пятидесяти километров оставили позади, мальчишки уже устали и пора бы вставать на ночевку, да все не попадается подходящего места.

После Божанси попали на окаймленную кустарником дамбу, идущую вдоль реки - не то городская зона отдыха, не то частный терренкур для прогулок верхом. А дальше и вовсе пошел проселок с белесыми лужами в неглубоких известняковых колеях, зажатый с обеих сторон прибрежным кустарником, совсем как где-нибудь в пойме Казанки. Остановиться можно было почти везде, но теперь уж хотелось, чтобы было совсем хорошо, чтобы и место было ровное, и река и пейзаж. А главное, хотелось уехать подальше от гигантских курящиеся легким паром градирен и высоких труб атомной электростанции на противоположном берегу реки. У нас все это как-то стыдливо спрятано в запретные зоны, у французов же земля маленькая, а атомных электростанций много (больше половины всех энергетических мощностей!), поэтому спрятать их при таких размерах трудно. Французы и не стараются, на всех картах АЭС помечены изломанной зигзагом стрелочкой и надписью: ядерный центр. На Луаре их тут две, вторая ниже по течению за Туром.

Наконец, ультрасовременный промышленный пейзаж скрылся за поворотом реки, а скоро и тропинка обнаружилась сквозь густой прибрежный кустарник на открытую галечную косу у воды с ровной площадкой для палатки, старым кострищем и трогательным видом на маленькую деревушку на том берегу, всю золотую и сказочно уютную в теплом свете закатного солнца, да еще и украшенную сверху невесть откуда взявшейся радугой. Правда, я подумал, что если бы посмотреть на все это из наших родных шестидесятых-семидесятых, так и само предприятие наше выглядело бы не в меру переслащенной сказкой: Датское королевство, Париж, Орлеан, и мы везем своих мальчишек показать им мир, походить по рыцарским замкам, искупаться в Луаре, поискать ракушки в отлив на океанском берегу да прокатиться на своих великах по Елисейским полям под горку от Триумфальной арки до Лувра. Тогда и деревушка эта с округлыми купами деревьев, медовыми стенами домиков и ярко красными крышами под лубочной радугой вполне попадала бы в общий сказочный стиль событий.

Это один из самых приятных моментов походной жизни - устройство на новом месте, когда это место наконец найдено. Вселялись ли вы когда-нибудь в новый дом? В походе мы делали это каждый вечер. И каждый наш новый дом был по-своему хорош, имел какие-то свои прелести и достоинства. У той, первой на нашем маршруте стоянки их было несколько. Ну, во-первых, было очевидно, что здесь можно развести костер, что Шамиль тут же и сделал. Во-вторых, вода была рядом, и можно было искупаться, побриться, да и просто помыть руки перед ужином. Мальчишки поставили палатку и сразу, конечно, прилипли к огню со своим баловством, Сережа на ново купленном газе (на костре слишком уж пачкаются котелки) из орлеанских покупок и московских остатков быстренько приготовил еду и застучал ложкой по пустой миске - пора садиться за стол. С перекусом на дороге в тот день как-то еще не наладилось, и мальчишки давно уже ждали этого момента с нетерпением. Однако и с покупками пока еще не приспособились, ужин получился скудноват. Даже традиционную бутылку вина купить забыли, так что первый вечер на Луаре получился немного постным. Чинили сумки, паковали поудобней хозяйство. Целый день грозившие дождем облака к вечеру рассеялись, ни ветерка, ни комариного писка, только изредка с воды с шумом взлетали дикие утки. В десять часов еще можно было читать и писать дневник, сидя под открытым небом.

Королевская долина. День первый. Шамбор

Первой плановой целью нашего похода были "шато" - старинные поместья французской знати, нечто среднее между фамильным замком, где можно отсидеться в случае войны, и загородной дачей, куда можно привезти гостей развеяться от городской жизни и поохотиться. Тут их множество расположено по долине Луары, особенно между Орлеаном и Туром, недаром это место называют "долиной замков". Эти места в средние века были колыбелью французского государства, сценой множества событий, составляющих ныне Историю Франции. Естественно было начать с самого большого и знаменитого, с королевского замка Шамбор (Chambord), тем более что от нашей первой стоянки на Луаре до него было меньше двадцати километров.

Прохладным, неярким утром по совершенно пустой дороге мы подъехали к открытым воротам, за которыми шла бесконечная парковая аллея с ответвлениями, указателями при них и деревянными смотровыми вышками. С невысокой крытой галереи наверху открывались во все стороны бесконечные лесные угодья и близкая поляна, вся изрытая дикими кабанами, которые лично там присутствовали. По центральной аллее доехали мы до центральной же поляны или площади - просторного открытого пространства перед фасадом замка.

Нынешних детей трудно удивить зрелищами. Все, что может породить изощренная фантазия профессионалов шоу бизнеса теперь быстро и эффектно реализуется на экранах компьютеров и телевизоров. И мы с Сережей, фактически взялись соревноваться с этими крокодилами за души наших детей, пытались доказать, что реальность, хотя она не такая броская и яркая, - лучше любой фантазии, показать настоящую красоту, настоящий вкус жизни. Их сила в том, что воздушные замки предлагаются любые, в любом количестве и на любой вкус. Наша - в реальности картинки: в упругости педалей, свежем ветре в лицо, блаженной вечерней усталости и утренней радости всех мышц от быстрого движения по гладкой дороге. Мы тщательно готовились к этому соревнованию и постарались выбрать для себя козырные карты. Козырным тузом, отложенным для завершающего хода, был, конечно, Париж. А с раскладом в долине Луары нам просто повезло - по географии так получалось, что зашли мы с козырного короля - с Шамбора.

Вот мы проехали на своих железных конях заповедный лес и перед нами, как в сказке Шарля Перро, открылась эта огромная поляна и посередине - замок, вполне сказочный, парящий в утреннем воздухе как мираж, с неохватным множеством башенок, шпилей, стрельчатых окон и флюгеров. Перед замком широкий ров, на заднем плане гарцуют всадники, но передний план безлюден, мы здесь одни. Вот мы и выложили свой первый козырь. Смотрите, мальчишки, не обязательно даже фотографировать, нужно, чтобы это осталось на дне глаз, легло в подсознание в качестве эталона красоты. Конечно, красота - материя сложная и трудноуловимая, но есть в каждой культуре свои признанные эталоны красоты, и вот он - один из них.

Заложены ли каноны красоты в душе каждого человека рядом с "нравственным законом", или мы передаем их из поколения в поколение воспитанием? Но даже и в этом последнем случае, прежде чем передавать, нужно было их создать. Каждое поколение, как известно, с пренебрежением отвергает выбор отцов, и старается покруче повернуть руль, отправляясь на поиски своей собственной, невиданной красоты. Но проходит время и оно скатывается в то же русло общей культуры, принеся из дальних земель своих поисков какие-то новые крупицы, которые либо быстро растворяются в общем потоке, либо ложатся мусором на берегах времени. Сколько уже было громко провозглашенных революций в искусстве, а нам, как и тысячи лет назад красотой радуют глаз экспонаты Греческого зала, так же как радовали они и древних греков, которые из камня их высекали не ради сытости или продолжения рода, а следуя, видимо, все-таки заложенной в душе человека потребности в красоте, как самостоятельной жизненной необходимости, может быть единственной цели нашей жизни, поскольку это единственная потребность, не связанная с поддержанием биологического существования. И если учесть, каких поразительных успехов за последние века достиг человек в охоте на мамонта и обогреве пещеры, а также в способах тиражирования и воспроизведения носителей красоты, то просто поражает консервативность эстетики. Попробовал бы ученик Аристотеля читать Эйнштейна, в то время как Сафо, я думаю, почти как современницу поняла бы Анну Ахматову.

Поляна большая, но и замок большой, метров сто в длину, в три высоких этажа к небу, однако хоть и грозит он во все стороны круглыми боевыми башнями и ров перед ним блестит водой, все же нет в нем цельности и суровости воинской крепости - уж очень открыто смотрят на путника высокие зеркальные окна, уж очень много в нем всяческих украшений: островерхих главок и шпилей, кованых флюгеров и декором украшенных каминных труб. Вот это и есть "шато" - уже не крепость, хотя еще и не просто дворец. Родовое гнездо королей.

Оказывается, приехали мы по пустынной дороге потому, что основная дорога подходит с другой стороны, и там, сбоку от шато и шумные торговые ряды с только что выпеченными французскими булками - "багетами" и местным медом, который привез продавать сам пасечник, и с местными винами, которые наливают понемножечку на пробу хозяйка виноградника и ее дочь. И кассы музея там же, вход внутрь стоит 10 евро. К тому же афишки обещают представление, которое должно начаться вот-вот, а где - не понятно. Беда как плохо не знать языка, да еще и обычаев. Оказалось: представление - в отдельном загончике за стеной и за отдельную плату. И это не рыцарский турнир, как мы сначала подумали, а цирковые номера с лошадьми - по всему видно, что при шато большая конноспортивная школа. Так что прыжки всадников сквозь пламя посмотрели только дети, а все вместе пошли осматривать внутренность замка. Маленькая деталь: на входе - рамка металлоискателя, перед тем, как пройти, надо сложить все свои металлические вещи в миску, и девушка вам подаст их сразу после контроля. Мой маленький складной ножик внутрь не пустили, заставили сдать его в камеру хранения. Потом я попадался на этом во Франции еще несколько раз, в частности, в Лувре.

К сожалению я не видел непосредственной реакции наших детей на великолепие Шамбора - я пошел уже вторым заходом, отдежурив первый сторожем у велосипедов. Это в какой-то мере обеднило мои впечатления. Не то, чтобы я был равнодушен, насмотревшись ранее на такие чудеса. Нет, Шамбор действительно редкостное, удивительное сооружение. Чего стоит только широкая белокаменная винтовая лестница до самой верхней галереи! Удивителен и сам белый камень, плотный, чуть пористый, мягкий и теплый на вид. Великолепны высокие залы первого этажа, просторный, мощеный все тем же белым камнем внутренний двор, внутренние галереи с изящными переходами в светлые, с огромными зеркальными окнами комнаты второго этажа. С верхней галереи, окружающей центральную часть здания почти под самой крышей открывается просторный вид на окрестные леса и на затейливый хоровод декоративных строений на крыше. И внутреннее убранство соответствует не просто королевскому статусу хозяев, а статусу французских королей, роскошь которых всегда была притчей во языцех.

И все же я остался холоден перед лицом этого чуда света. Что называется, не легло на душу. Для меня здесь всего слишком много. И это богатство прекрасных деталей, многоцветие и многоголосие не слились в моей душе в гармонию, не создали симфонии, красота которой суммировала бы прелести составляющих частей. По крайней мере, я не смог ее услышать. Правда, может быть, виноват в этом не Франциск I, с его неумеренными вкусами, а наш скудный обед - что-то мы никак не могли еще наладить приличное питание - и то короткое время, которое я сам себе отпустил на осмотр с учетом, что нам еще обязательно надо успеть попасть до закрытия в супермаркет за продуктами. Шел же народ бесконечным потоком смотреть на это чудо, перед входом целый день стояла разноязычная очередь, это один из самых известных музеев Франции, и хоть я и вышел из него со скучным лицом, но о десяти заплаченных евро, конечно, не пожалел.

А день, кстати сказать, был прекрасный. Тревожно хмурившееся с утра небо к обеду совсем очистилось, серая пелена растаяла, беззаботно плыли в синеве кучевые облачка, солнце припекало, хотя ветер был еще прохладный. Насмотревшись на королевскую роскошь, мы купили в торговых рядах самый большой "багет" и, устроившись почти с королевскими удобствами в беседке у выхода, сразу его и сжевали, запивая молоком. Для русского человека этот багет - один обман. Тот, что мы купили, был размером чуть не с человеческий рост, но когда берешься его есть, оказывается - там одна хрустящая корочка и никакой сытности.

День был хорош, но в походе надолго расслабляться не получается - время шло к вечеру, а у нас практически не было продуктов. До семи часов непременно нужно было попасть в магазин, и если учесть, что неизвестно, где мы его сможем найти, то следовало поторапливаться. Это опять к разговору о свободе. Да, конечно, мы совершенно свободны. До самого отлета из Парижа мы не связаны ни фирменным маршрутом, ни купленными куда-то билетами, нас не ждут в гостиницах, не будут остывать обеды и ужины на столах в ресторанах. У нас столько желаний, столько красивых мест, замков, музеев, пляжей и магазинов в пределах нашей досягаемости, что, казалось бы, пришло, наконец, это столько раз воспетое время свободного выбора, время ничем не ограниченного проявления личности. Увы! На место снятых ограничений встают другие, а третьи и сами строим из страха и непривычки к воле, чтобы одна дорожка оставалась впереди, и не надо было выбирать. И еще желательно, чтобы время было ограничено, чтобы некогда было думать.

Вот из Шамбора мы так и выезжали, имея единственный вариант - побыстрее доехать до Блуа (Blois), где нужно успеть попасть в супермаркет и купить продукты на ужин и завтрашний день. К вечеру погода совсем разгулялась, было солнечно и тепло, дорога шла под уклон к Луаре, мальчишки ехали наперегонки, разгоняясь под горку так, что не знаю, как им, а у меня дух захватывало на них смотреть. Перед городом от и так не шумной дороги отделилась велодорожка, которая очень заботливо провела нас через окраины на набережную Луары, но там вдруг уперлась в загородку - дальше как хотите. Раздумывать было уже некогда, через щель в ограде и дальше прямо по газону вылезли на проезжую дорогу, и дальше через мост в центр города, на шумную забитую машинами улицу. Чувствовалось какое-то необычное возбуждение вокруг, непривычно много людей на улице, но нам уже некогда было в этом разбираться, нас в этот момент интересовало только одно: есть ли в этом городе "супермарше" и если да, то где. Послали, как всегда, "француза" Федю, благо, вокруг есть кого спросить. Женщина стала объяснять словами и жестами, и мы, не дожидаясь конца объяснений, ринулись сначала по очень парадной улице прямо, потом налево мимо парка немного на подъем, потом на спуск и после резкого поворота на неожиданно крутой и длинный взлет, в конце которого был виден обещанный ориентир - вокзал.

Все обошлось счастливо. Успели мы купить и рис, и рожки, и сосиски из жира и жеваной бумаги, и самый дешевый французский сыр Имменталь, и самое главное - сладкое французское молоко в коробках, которое почти тут же и выпили с наслаждением, сидя на лавочке между изящным старинным особняком и стеклянным вестибюлем какого-то исследовательского института. А потом так же решительно вылетели из города через тот же мост, хотя дорогу уже перегораживали бригады веселых рабочих и музыкантов, готовящих город к празднику. Но велосипедистам во Франции всегда есть дорога. Вылетели и уехали по другому берегу реки километров на пять вниз, где и поставили палатку на просторной песчаной косе. И пока не уснули, слышали долетавшие из города звуки праздника. Чего, спрашивается, не остаться было нам, совершенно свободным в своем выборе людям, в веселом старинном Блуа хотя бы до полуночи? Повеселились бы на празднике, посмотрели бы на королевский замок, один из самых старинных и знаменитых в долине Луары, послушали бы уличный оркестр. Это уж свои, внутренние заскорузлые правила мешают жить счастливо.

Удивительно, что на реке людей почти нет. От Блуа вдоль левого берега идет нормальная "желтая" дорога. Ниже нее, вдоль самой полосы плотно растущего кустарника есть еще посыпанная гравием грунтовка, есть штатный съезд с асфальта на грунтовку, но вот сквозь кустарник к берегу ведут только очень редкие, явно самостийно протоптанные, сильно замусоренные и загаженные тропинки. И на всем открывшемся нам многокилометровом пространстве реки, когда мы спустились к ней по такой тропинке, брезгливо продравшись сквозь мусор и пыльную крапиву, мы разглядели только двух человек - мужчину и женщину, по всей видимости, что-то ловивших в воде у берега непонятным для нас способом. Их собачонка облаяла нас, когда мы подошли ближе в поисках удобного места для палатки, и мы повернули в другую сторону, не желая беспокоить соседей. Река у берега очень мелкая, вода мутная, длинные косы сложены из серого песка вперемешку с илом, колеса в нем глубоко тонут, ехать невозможно, даже просто тащить велосипед тяжело. У нас в этот вечер тоже, конечно, получился небольшой праздник наконец-то был полноценный ужин, даже бутылка вина на этот раз присутствовала и мы могли поднять тост за первую для большинства участников встречу с прекрасной Францией.

Королевская долина. День второй

На посещение Шамбора мы потратили целый день и, хотя, конечно, он того стоит, но дальше нужно было двигаться поживей. С вечера еще наметили четыре шато, расположенные по дуге к югу от Луары: Блурегар (Blouregard), Шаверни (Cheverny), Труасси (Troussay) и Шамон на Луаре (Chaumont sur Loire).И вот солнечное прохладное утро, гладкая равнинная, почти пустая дорога. Хорошо отдохнувшие мальчишки стараются обогнать друг дружку, рвутся вперед. А километров от нашей стоянки до первого из шато всего меньше десяти - не успели не то что устать, а и размяться как следует, вот уже и оно. После Шамбора тут и смотреть не на что. Обыкновенный двухэтажный барский дом, построенный добротно и красиво, конечно, но не настолько, чтобы ради него на край света ехать. Вокруг просторная стриженая лужайка, поблизости хозяйственные постройки, с другой стороны, у леса автостоянка. Прямые посыпанные белой щебенкой дорожки, сквозь ярко-зеленую лужайку - ярко-синее небо. Тишина - ни людей ни машин, поперек центральной аллеи шлагбаум. На въезде - табличка, что с велосипедами дальше нельзя. У меня этот запрет всегда сразу вызывает чувство неприязни и протеста. Ну, напишите: "не ездить", это я еще могу понять, чтобы отдыхающих старичков мальчишки не нервировали, но почему нельзя в поводу вести, чем помешал Вам мой велосипед? Он - не машина и не конь, не шумит и не гадит. Ну ладно, правила назначают хозяева. Оставили велосипеды на стоянке и пошли по пустой дорожке к зданию. Дорожка привела нас к кассе, где нам с большим достоинством предложили заплатить за осмотр этих покоев те же деньги, что мы вчера отдали в Шамборе. Все наши вопросы насчет скидок на детей как-то просто пошли мимо ушей. Больше того, нас предупредили, что прогулка по прилегающей территории возможна тоже лишь после приобретения билетов. Странно они себя вели в этом совершенно безлюдном месте. Может быть, сработал мой нищенский комплекс неполноценности, а может быть как раз наоборот - они так самоутверждались, но мне показалось, что они там держались высокомерно. Так что с Блурегар встреча у нас не получилась. Зато мы сэкономили время и меньше чем через час были уже в Шеверни.

Там все было совсем по-другому. Подъезд по оживленной дороге, касса в людном заставленном машинами дворе на краю вытянутого вдоль шоссе городка. И цена не королевская, поменьше: шесть с половиной евро с взрослых и по три - с детей. Хотя по сути за забором оказалась такая же барская усадьба, как и предыдущая. Правда, дом немного покрупней, трехэтажный с высокими зеркальными окнами, с широкой, но уже не винтовой, как в Шамборе, а прямой и просторной парадной лестницей. Нам, русским все это знакомо по питерскому Зимнему и другим, пригородным дворцам: анфилады просторных покоев с редко стоящей изящной мебелью и добротными картинами на стенах, в основном это портреты, очень хороши огромные, во всю стену гобелены. В здании туристов не много, пустынно и в парке, многолюдно только в кафе на заднем дворе в бывшей, видимо, хозяйственной постройке. Парк - стриженный, строго расчерченный, деревьев мало, по лужайкам ходить запрещается. В углу парка убогий пруд с лодками на прокат, но народ тоже только в соседнем открытом кафе. Время уже обеденное, мы уже и педали покрутили и погуляли - у всех прекрасный аппетит, но в этих торговых автоматах такое все дорогое! Так что угощались только мальчишки.

А для всех обед устроили почти сразу, как выехали из городка. Свернули с асфальта на грунтовую дорогу через поле. Расположились прямо на стерне, осторожно положив груженые велосипеды на бок. Сережа моментально вскипятил воду в котелке, всыпал в нее картофельные хлопья из пакета - вот и пюре готово. Открыли банку сардин в томате, поделили четыре рыбки на пятерых. Самая большая миска у Феди, самая маленькая у Сережи, хотя он у нас самый большой работник, а Шамиль и вовсе миску не возит, а все ест прямо из кружки - традиционной трехсотграммовой эмалированной кружки, бывшей когда-то непременным спутником всех наших походов и слетов. На сладкое - чай с печеньем, молока в этот раз купить не удалось, не попался по дороге подходящий магазин. К чаю желающие (а желают все!) могут добавить бутерброд с кусочком оплавившегося от жары в сумке Имменталя. И все. То самое, что так рекомендуют врачи - уходить из-за стола с легким чувством голода. Это может быть и очень здорово, но не очень здорово! И переносится это чувство совсем не легко. Все же на сердце легче, когда тяжелее в желудке.

Зато потом полчаса на спине лицом к небу в блаженной расслабленности. Вот облако ушло в сторону и приходится закрыть глаза от солнца шапочкой, а потом и отползти в тень стоящих на меже тополей. Лежишь как на палубе корабля - космического корабля, спиной ощущая, как он летит в межзвездном пространстве, медленно отворачиваясь от солнца, а белые облака над ним несутся куда-то в свою сторону, по своим атмосферным делам и усталость вытекает из мышц теплыми струйками, и все это и есть - время, и блаженное время распростертости на теплой стерне сейчас сменится прекрасным временем дороги, включением в это многосложное движение мира, может быть и бессмысленное в конечном счете, но такое радостное.

Следующее шато - Труасси (Troussay) оказалось совсем рядом. Парк на краю поля, открытые ворота ведут в длинную аллею, с одной стороны кирпичная стена. Усадьба построена в виде замкнутого четырехугольника. Само здание шато изящное двухэтажное лицом обращено внутрь обширного внутреннего двора и снаружи плохо видно за деревьями и стеной постройки. За вход надо платить только взрослым, детям - бесплатно! Сразу решаем, пусть только дети и идут, а мы подождем их у входа. Решение оказалось очень удачным: дети вернулись не скоро возбужденные и счастливые. Они оказались единственными посетителями на этот момент, молодые экскурсоводы (тоже, наверно, какие-нибудь студенты на летних приработках) скучали и с энтузиазмом взялись просвещать двух робких недорослей из далекой России. Они провели мальчишек по всему зданию и по двору, показали картины, рассказали историю, и самое удивительное и приятное для всех было то, что большую часть сказанного мальчики поняли! Они наперебой с азартом пересказывали нам по-русски то, что им рассказали по-английски. Для них самих это было необыкновенно и радостно, а для нас - взрослых, может быть еще больше. Слышали бы все это их учителя английского! У Феди была тройка за последнюю четверть по английскому, но я уверен, что дальше будет больше.

Тем временем день клонился к вечеру и метроном в голове руководителя застучал настойчивей, пора было решать, как мы закончим этот уже достаточно богатый событиями день. Решили посетить еще одно шато: Шамон на Луаре (Chaumont sur Loire) и там уже, на берегу реки искать ночлег. Однако на одной из развилок не угадали, свернули не в ту сторону, а когда это обнаружилось, поленились возвращаться назад, а доехали в том же направлении до берега Луары и там долго искали подходящее место у воды. Проблема была, как обычно в том, чтобы найти более-менее удобную и при этом достаточно чистую полянку в густых прибрежных зарослях, хорошо бы еще и с выходом к воде, чтобы можно было кому хотя бы умыться, а кому и искупаться. В тот теплый вечер не купались только мы с Федей: я побаивался обидеть свой старый радикулит, а Федя еще из Москвы ехал с насморком. Большое нежаркое уже солнце с того (правого) берега огнем зажигало всю поверхность воды, теплым светом золотило окружающий кустарник и вершины тополей над ним. Отвоевали у крапивы площадку на чистом месте. Мальчики поставили палатку, мальчики сварили полный котелок макарон с московской еще тушенкой. Сами же большую часть и съели. Это был их день: хорошо ехали, много видели, грамотно общались, а потом дружно работали на стоянке. После ужина до полной темноты читали вслух рассказы Конан Дойля, а когда уже трудно стало разбирать буквы, мы с Федей еще обсуждали, как бы можно было назвать новорожденного Фединого братишку, которого еще ни он, ни я не видели. Днем мы пытались выяснить этот вопрос с Фединой мамой, да не смогли дозвониться до Питера из придорожного автомата. Зато удалось позвонить Клоду в Олонь сур Мер и сообщить, что мы планируем приехать к нему 20 июля. Вот и забит колышек на нашем свободном маршруте, через пять дней мы должны быть на берегу океана.

А от той нашей стоянки до берега океана, до Бискайского залива было еще больше двухсот километров по прямой. А на Земле прямых дорог не бывает, так же, как езды по ним без приключений. Так что бесконечный счет: сколько еще мы можем гулять по замкам, а когда уже будет крайний срок отвернуть от Луары и катить без остановок на запад - это счет все чаще крутился в голове руководителя и все громче при этом стучал метроном. Тут все важно: как едут ребята, как ходят тучи над нами, куда дует ветер, как сопливит Федин нос. Еще в Казани, при сборах меня иногда в пот бросало от страха: дети ведь, а вдруг устанут на третий день, затоскуют без мамы, заболеют, не смогут ехать. А пойдут дожди? Удержи-ка их, двух маленьких бегемотиков целый день неподвижными в тесной палатке! А как их сушить мокрых без костра? Вот и смотрел я на небо всегда с тревогой.

Королевская долина. День третий. Шенонсо

К счастью утро было солнечным, а дорога вдоль берега - это, видимо, специально прогулочная дорога, узкая, без разметки, но, разумеется с гладким асфальтом - дорога наша была пуста, только изредка проносились велосипедисты на своих невесомых машинах поодиночке или парами, в основном люди уже в годах, видимо у них утренняя зарядка. И в самом деле, упираясь отдохнувшими ногами в педали пролететь по гладкому асфальту среди просторных полей десяток километров под ясным утренним небом - только у мертвого душа не запоет. И у нас у каждого - пела, по крайней мере, мальчишки унеслись наперегонки вслед за Сережей, которого уж и не видно было впереди, а деды бодро катили вслед, тая сердцем от счастливой картины.

Шато Шамон на Луаре (Chaumont sur Loire) издалека предстало настоящим рыцарским замком с высокими стенами и круглыми сторожевыми башнями, как шахматные "туры" на крутом обрыве высоко над Луарой. И внутрь надо было идти по мостику через широкий ров и потом в сводчатые ворота. Однако если посмотреть с близи критическим глазом, то и здесь все эти стены и башни уже больше элементы стиля, декора, нежели боевые укрепления, играют роль скорее колоннады, нежели бастионов. Видно, что строителей этих замков интересовала в первую очередь живописность, картинность постройки, а не ее обороноспособность в случае татарского нашествия. Эти идущие чуть не от самой земли зеркальные окна в боевых каменных турах разрушают для меня стилевое единство всех этих великолепных шато, как лишний сахар лишает прелести доброе вино.

И здесь чтобы зайти внутрь надо было платить. Сережа повел ребят осматривать музей, а мы с Шамилем остались бесплатно караулить велосипеды. Сновали мимо деловитые туристы, подъезжали и отъезжали машины, на совершенно чистом с утра небе появились лохматые облака и слишком уж на мой взгляд поспешно для утра, хотя и позднего уже, стали множиться и собираться в тучу. Я начал нервничать, все чаще поглядывал на часы и уже прикидывал, где поблизости можно будет спрятаться от дождя. Однако на этот раз все кончилось благополучно. Тучу унесло за реку, к этому времени как раз и ребята вышли из замка возбужденные и счастливые.

И вот мы уже катим по совершенно пустынной в этот час департаментской D27, идущей на юг в сторону замка Шенонсо (Chenonceau) Светит солнце, дует прохладный ветер. Вокруг историческая "Королевская долина" - самое сердце Франции. Сколько читано и слышано про эти места, сколько раз фантазия рисовала эти картины в воображении, разукрашивая их пейзажами из художественных галерей, фильмов и почтовых открыток. И вот она в натуре - дорога от берегов Луары к легендарному Шенонсо на Шере. Дорога как дорога. Узкая без разметки, петляющая с одного холма на другой меж просторных полей пшеницы и кукурузы. Вот угол леса вышел к повороту дороги. Я остановился на минуту, и вся наша кавалькада растянулась уже далеко впереди. В лидерах как обычно Сережа, за него сегодня зацепился и не отстает Федя на своем мужского размера "Авторе" с кривым рулем, поставленным вместо штатного прямого, чтобы хоть как-то сократить расстояние до седла. Матвея они оставили далеко позади - не хватает парню энергии на длинные подъемы, у него хоть и новенький, самый совершенный из наших велосипед, но сумки-то тоже полные. Даже Шамиль, наш неизменный замыкающий ушел вперед. Такой знакомый для меня по прошлым походам расклад. Но теперь я горю возмущением не за себя, а за маленького Матвея и кручу педали что есть силы. Быстро догоняю и обхожу его в начале очередного подъема, но дальше расстояние между мной и головной группой сокращается все медленней - в гору и я иду плоховато, и только справедливое негодование заставляет меня держать темп выше, чем у лидеров (правда, в глубине души где-то и приятно, что никак не могу догнать внука). Достаю их все-таки уже на гребне холма у развилки дорог - они и там не собирались дожидаться остальных! По всем правилам педагогики отчитываю не старшего, а младшего: зачем же бросили группу, что за лихачество на маршруте, разве не знаешь, что нужно держаться темпа группы, доступного всем участникам. Федя молчит, Сережа извиняется, я пыхчу как перегретый чайник. Феде мои наставления может быть и пойдут на пользу, а Сережа, конечно, снова улетит вперед при первом же удобном случае.

Подъехали и Матвей с Шамилем. Пожалуй, самое удобное время устроить первый перекус, что у нас нынче для этого припасено? Надо сознаться, что не было у нас ответственного завхоза, никто из нас за правильным питанием не следил - это важное дело было пущено на самотек, так что вполне могло оказаться, что и ничего не припасено. Но к счастью, в этот раз у Матвея обнаружились шоколадные плитки в пластиковой обертке. Правда, они лежали в сумке с солнечной стороны и немного растаяли (хотя жарко вовсе не было), так что пришлось наполовину вылизывать их языком, что само по себе пустяк, будь у нас вода, чтобы потом вымыть руки. Но воды было совсем немного, только чтобы запить сладкую массу, а руки оттирать пришлось салфетками, и потом возникла проблема, куда эти грязные салфетки выбросить? Не оставлять же их кричащими белыми пятнами на этом девственном асфальте.

Так вот мы постояли еще минут пятнадцать, я рядом с внуком, на развилке сельских дорог в самом сердце Франции. Дул ветер, с чистого неба ярко светило солнце, впереди гладкий асфальт уходил на обратную сторону холма, на невидимый отсюда спуск, где нас ждали новые дороги, замки и города. Удивительно, насколько обыденно проходят самые счастливые минуты жизни.

Дорогу к Шенонсо омрачила небольшая размолвка в группе. В маленьком городке после спуска Матвей вдруг затормозил на перекрестке у магазинчика, где, как выяснилось, можно было купить кроме всякой другой мелочи также молоко и багеты. Но старшим показалось неразумным покупать продукты в маленьком магазинчике, где они всегда дороже, чем в супермаркете, тем более, что перекус был только что. Дети упирались, взрослые были непреклонны в своей правоте - встретим маркет, там и отоваримся! Увы, на нашем пути магазинов больше не оказалось до самого вечера и в обед пришлось бутерброды с остатками сыра запивать водопроводной водой. Дети получили урок бережливости, принесенный нами из нашего сурового прошлого, взрослые - свой, из нового времени, все же более уважительного отношения к человеческим слабостям.

Прекрасный Шенонсо (Chenonceau)! Я с усилием заставил себя написать прилагательное в мужском роде, имея в виду согласование со словом замок, потому что вся история этой жемчужины Королевской долины связана с женщинами. В 1524 году Анри II (Henri II) подарил его своей любовнице Диане де Пуатье (Diane de Poitiers). После его смерти его вдова Екатерина Медичи отобрала замок у соперницы и устраивала в нем роскошные приемы в честь таких гостей, как король Франсуа II (Francois II) и королева Мария Стюарт. Здесь доживала свои годы вдова короля Анри III Луиза де Лоран (Louise de Lorraine). В 18 веке усадьба была куплена директором налогового ведомства мсье Дюпоном (Dupin) и его жена держала тут литературный салон, гостями которого были Жан-Жак Руссо, Вольтер и Дидро. Сейчас шато принадлежит семье Менье (Menier). Женственен весь облик усадьбы: и толстая сторожевая башня, как пожилая амазонка , охраняющая вход в белокаменную галерею, протянувшуюся с берега на берег, погрузив по колено стройные ноги в недвижное зеркало реки, и с дотошной аккуратностью расчерченный белыми дорожками северный сквер с газонами, покрытыми цветочным орнаментом, и южный сквер, весь окантованный слишком пышными розами, и изящные покои над тихими водами, и кудрявые рощи, плотно окружающие ансамбль со всех сторон.

От Шенансо к берегу Луары, к Амбуазу (Amboise) ведет прямая и не очень шумная департаментская дорога, но на развилке нас смутил указатель - маленькая зеленая стрелка: дорога для велосипедистов. Как было не поехать? Мы и поехали. Пока ехали - ворчали, действительно, она оказалась заметно длиннее машинной, петляла между фермами, полями, садами. Но потом вспоминали с удовольствием - по таким красивым местам была проложена трасса, такие пасторальные пейзажи открывались с верхних точек подъемов, такие восхитительные спуски: то втягиваешься в полутьму леса, не видя дорогу дальше десяти метров вперед за изгибом, то вдруг вылетаешь на простор полей, освещенных предвечерним солнцем и весь спуск открывается вперед до гладкого выката через мостик, пустой улицы через поселок и нового подъема впереди. И везде тишина, безлюдье, безукоризненно гладкий асфальт! Сначала спуски сменялись подъемами, местами довольно тяжелыми, но потом с коренного берега мы устремились в пойму Луары и дальше уж неслись все время под уклон до самого Амбуаза. Так и влетели в город только притормаживая.

Королевская долина. День четвертый. Амбуаз

И опять срочно надо было найти супермаркет, и опять эксплуатируем школьные навыки наших молодых участников. Дети, учите языки, мир для не владеющего языками, как книга для неграмотного - всего лишь стопка испорченной бумаги. И хотя бегло читать эту книгу наши дети еще не научились, но совместными усилиями все же выяснили, что в Амбуазе торговый центр в самом центре города и это отсюда совсем близко. Через десять минут езды по узеньким, забитым машинами и людьми улочкам мы на набережной Луары, в самом центре старинного Амбуаза, у дверей торгового центра. Можно сказать, что мы в тройном центре, поскольку сам Амбуаз - сердце Долины замков, туристический центр этой туристической страны. Удивительно для французского городка, что не только машин, но и людей на улице великое множество. Большинство, конечно, праздные туристы. Солнечно, тепло, уличный термометр показывает плюс 28. По набережной гуляние, в многочисленных магазинчиках бойкая торговля сувенирами - и чего же там только нет, глаза разбегаются по яркой мелочевке. Нашим мальчикам, конечно, было нужно все. Радостно смотреть, с каким восхищением, с каким свежим, открытым желанием они бросаются в это заманчивое море ярких безделушек. Это я уже знаю, что этот мусор, купленный здесь задорого, будет потом раздражать своей ненужностью и выбросить - не выбросишь. А они просто светились, выбирая подарки для всех домашних.

Сувенирные лавочки в узком переулке, выходящем к стенам королевского замка, а местный супермаркет, весьма дорогой, в том же квартале, но лицом на набережную, праздничную, людную, залитую теплым светом закатного солнца. Успели мы в этом супермаркете всякие продукты купить, тут же удачно водой запаслись в общественном туалете напротив, который буквально на несколько минут открыли ремонтники для какой-то починки и вежливо ждали, пока мы выпростаем из сумок свою помятую тару.

По тому же яркому солнцу успели еще выехать за город, благо Амбуаз, несмотря на свою большую славу, городок совсем небольшой. Свернули по грунтовой дороге к берегу, а там уже просто по двум колеям, промятым в траве и густом кустарнике, ехали до упора, до маленькой травянистой полянки среди диких зарослей у обрывистого, но не высокого берега Луары. Высокие кусты прикрывали нас от жарких еще лучей огромного оранжевого солнца, висящего над противоположным берегом и ослепительного блеска зажженной им поверхности воды. Гудевший где-то совсем рядом в зарослях экскаватор замолчал на ночь, стало слышно журчание струи под берегом. Можно искупаться, можно полежать на траве, слушая тишину. Жалко, что у Феди все еще запрет на купание, кашляет он и сопливит, хотя едет хорошо. Шамиль, конечно, уже в воде, вслед за ним и Матвей с визгом плещется в теплой Луаре. А Сережа уже горелку достал и начинает готовить ужин. Первый раз за поход в этот вечер было у нас такое изобилие: и вино, и молоко, и сосиски, и мягкий сыр, и печенье и даже по персику на десерт. Все было прекрасно, но меня очень беспокоило Федино красное горло и начавшаяся жара. К тому же уж очень тесно мы жили в палатке и через раз я жестоко не высыпался

А утром вернулись в Амбуаз, чтобы подробней осмотреть достопримечательности. Город и сам по себе интересен: уютными старинными улочками, внушительной крепостью на горе, с высоких зубчатых стен которой открывается великолепный вид на речные дали, праздничной атмосферой беззаботного отдыха, создавать которую французы - большие мастера. Но все же главная ценность Амбуаза - дворец Кло Лус (Clos Luce), где провел свои последние дни великий Леонардо да Винчи и где он похоронен в специально построенной для этого часовне. Узкая кривая улочка, залитая жарким солнцем, каменным каньоном взбирается круто вверх к дворцу. Уютный дворик, вход по галерее сразу на второй этаж. Небольшие, домашнего размера комнаты, широкие окна в зелень парка, много картин: вот уже знакомое по другим "шато" хитроватое, с масленой улыбкой лицо короля Франсуа I , пригласившего Леонардо во Францию. И не только Леонардо - король старался сделать свою страну центром европейской культуры. Вот копия Джоконды висит на стене в обидном одиночестве, никто к ней не подходит. А в Лувре к оригиналу очередь, как в свое время была к мавзолею Ленина, охрана не дает останавливаться - вот что значит слава. Но все же это не картинная галерея, тут, я думаю, приятно было жить. А на первом этаже выставка действующих моделей изобретений Леонардо: пушки, танки, мосты, подъемные механизмы, планеры и вертолеты. Вызывает уважение смелость мысли, настолько опередившая технологические возможности своего времени. Вызывает уважение также и хитрован Франсуа I, умевший ценить человека, занятого в большой мере фантастическими проектами. Из дворца Леонардо выход в парк Леонардо, где те же модели, исполненные из дерева, выставлены на потеху детям - все можно покрутить, залезть внутрь деревянного танка, похожего на кофейник, покататься на гигантских шагах. В тенистых местах стоят лавочки, рядом пульт с кнопками на нескольких языках (но русского нет). Можно сесть, нажать одну из кнопок и, пока вы отдыхаете, сверху, откуда-то из ветвей дерева вам расскажут, какой великий человек был Леонардо да Винчи.

Амбуазом не кончается "Долина замков", но наше время было уже на исходе - нас все настойчивей звал к себе Атлантический океан. Так что, после осмотра крепости, мы, наспех перекусили молоком и багетами, сидя на лавочке под крепостной стеной, последний раз полюбовались панорамой милого Амбуаза, и палимые знойным полуденным солнцем, покатили по набережной на выезд из города, больше уже ни на что не глядя.

Под вечер все так же вдоль берега реки не останавливаясь проехали Тур. Город запомнился двумя встречами уже на выезде из него. Началось, как обычно с того, что потеряли дорогу. По нашей двухкилометровке должна была идти вдоль берега улица пригорода, а тут вылетели на магистраль, да такую, что водители обгонявших нас машин сразу начали сигналить и показывать жестами, что нам туда нельзя. А Федя к этому моменту вырвался в лидеры и победно гнал вперед метрах в пятидесяти от основной группы, не обращая никакого внимания на гудки машин. Чуть я его нагнал, чуть докричался. Вернулись по обочине, поводили пальцами по карте - ничего не понятно! Надо спрашивать. Но не так то просто найти пешехода на улице французского города. Нашли велосипедиста - в деловой одежде на простом городском велосипеде, похоже было, что по делам ехал. Тем не менее, к нашей проблеме он отнесся с большим вниманием, попытался объяснить сначала, как нам надо сделать, но было это не очень просто, и он поехал нас провожать по каким-то пустынным переулкам, мимо церкви, вывел на нужную дорогу и показал рукой - туда. И поехал назад по своим делам. А мы поехали на выезд из города, забирая вправо, в сторону реки и на ходу шаря глазами по сторонам в поисках колонки или крана - пора было вставать на ночевку, а у нас еще не было воды (у церкви крана, против обыкновения, не оказалось). Растянулись по дороге, Федя опять улетел вперед, уже все дома проехали, дальше было поле.

Собрались снова вместе на развилке и тут Матвей сказал, что он видел у дороги кран. - Что же ты молчал? - Да вы умчались вперед и ничего не слышали! Поехали искать это место. Удивительно, как он мог заметить на ходу ржавый кран, едва торчащий из земли на маленьком садовом участке перед одним из одноэтажных домиков! Покрутили - вода идет. Стали доставать свои бутылки - два пятилитровых баллона и еще пару полутора литровых про запас. Пока доставали, прибежала собачонка, а за ней и хозяин - невысокий, симпатичный парень в очках. Сказал, что налить, конечно, можно, но не стоит отсюда - это труба для полива, лучше он наполнит нашу тару на кухне. Вышла и супруга его, разговорились. Потом невозможно вспомнить, как же говорили-то. Видимо, по-английски, да и жесты помогали. Обсуждались разные темы: как обычно, наш маршрут и как понравились местные достопримечательности, но и о жизни хозяев поговорили, и мы поняли, что дом им достался в наследство, что им нравится жить в этом тихом месте и работать на земле, что на своем участке они выращивают массу разных интересных растений, что никаких амбициозных планов на жизнь у них нет, кроме как с удовольствием заниматься агрокультурой на родном клочке земли. В сущности не так важно было содержание разговора, как его теплая атмосфера. Мы соприкоснулись нашими душевными аурами с этими скромными и такими доброжелательными людьми, и в наше все же довольно настороженное и напряженное облако перелилась сладкая ласкающая струя человеческой доброты. Мы вернулись на развилку к ожидавшему нас там Шамилю с водой и с радостным чувством, что в этой стране нас любят.

В тот вечер остановились в зоне отдыха в кустах в пятидесяти метрах от берега длинного озера, по всей видимости, старицы Луары, на мягкой густой траве у обложенного камнями кострища - полный комфорт! Прекрасный закат за холмом на другом берегу отражался в тихой воде старицы. Вода теплая, только очень мелко. Федя походил, походил, да так и вылез на берег сухой, не найдя, где бы окунуться, но Шамиль не изменил ритуалу и все же искупался. Вечером мальчишки зажгли костер, второй раз за этот поход настоящий огонь из настоящего сухостоя, которого полно оказалось рядом в кустах, видимо не часто французы костром развлекаются (а не исключено, что и с собой дрова привозят в машине!)

Отправляясь первый раз в Европу, я инстинктивно ожидал увидеть там все не так, как у нас, и меня до сих пор удивляет и приводит в умиление, насколько много похожего, насколько все-таки мы - тоже Европа. Вот и Луара, самая французская из рек, во многом совсем такая же, как Вятка или Кельмезь, такие же острова, пляжи, старицы, ивняк на низких прибрежных гривах. Главное отличие, что здесь очень уж ограничен, стеснен этот дикий мир реки. Вдоль обоих берегов тянутся дороги, и за ними уже мир человека: мир его деятельности - заводы поля и пастбища, и мир его жизни - города и дороги.

Вообще в тот вечер мальчишки проявили массу энергии, правда, в основном во взаимных баталиях по разным поводам, которые могли бы показаться совершенно глупыми, если не принимать во внимание, что лишнюю энергию нужно куда-то выложить, а растущее мужское самолюбие требует самоутверждения. Глядя на их возню еще раз понимаешь, насколько права была незабвенная Рада Михайловна Грановская, когда в своей коронной лекции по психологии спрашивала слушателей: "Хотите сделать Ваших детей счастливыми?" И сама же отвечала: "Дайте им цель в жизни, достойную цель для приложения энергии и честолюбия!" Нельзя загораживать поток, нужно формировать его русло, и он позволит вам зажечь новые светочи. Не то чтобы мы не следовали в тот вечер ее совету - Матвей занимался костром, а Федя сам взялся варить рожки на ужин, но, видимо, цели были не достаточно великие или проехали в тот день маловато, так что на войну в палатке сил тоже хватало.

Ночь была звездная и теплая, и так хорошо спалось на мягкой травяной перине!

Это была последняя ночь на Луаре. Еще полдня мы ехали вдоль реки по самым тихим, идущим прямо вдоль берега дорогам. Абсолютно чистое с утра небо скоро затянуло сплошной облачностью, задул довольно сильный встречный ветер (с океана!), иногда начинал брызгать мелкий дождь. Река выглядела сурово: серая с пенными гребешками волн. Машин здесь практически совсем не было, но довольно часто встречались велосипедисты в одиночку и группами. В одном месте на склоне дальнего холма, на опушке кудрявого леса, как сказочное видение возник великолепный замок. - Свернем? - Но на прямую к нему дороги не было, да и настроение уже было не то, стучал внутри метроном, звала дорога, ждал впереди океан.

Вскоре после этого замка расстались с Луарой. Река уклоняется здесь на северо-запад, а наш Сабль д'Олонь лежал от нас в юго-западном направлении и было до него еще почти двести километров по прямой.

До свидания, Луара!

У нашей группы был прекрасный средний возраст - сорок лет. Для спортивного мужчины этих лет, для нашего Сережи, например, при таких дорогах двести километров - не проблема, занятие на один день, если упереться. Нам с Шамилем это на два дня. А вот за молодых, дома еще планируя маршрут, я побаивался: потянут ли они такие длинные участки. Но по мере того, как мы шутя переезжали от замка к замку, тревога проходила. И когда повернули от Луары в сторону океана, сердце мое было полно ничем не замутненной радостью предвкушения новой дороги.

Очень скоро по узенькому мостику переехали прозрачный мелкий Индр (Indre), по нашим понятиям скорее большой ручей, нежели реку, и к четырем часам дня были в Шиноне (Chinon). На въезде купили в магазинчике молоко и багеты. Дальше очень крутой спуск, набережная, мост через Вьен (Vienne), кемпинг за мостом, рядом площадка со столом и лавками - прекрасное место для обеда. День был какой-то смурной, как вроде с похмелья. Дождевая хмарь отстала еще на Луаре, когда обедали даже солнышко припекало, но ветер не унимался.

Пока пили молоко со свежими булочками и новым печеньем, все было хорошо, а потом молодые погрустнели оба. Федя ковырял ножом палку, замусоривая стружками посыпанную гравием площадку, Матвей все время задирал то его, то отца, не находя себе места. И не одна погода была виновата. Шел уже седьмой день похода, в это время на меня тоже всегда наваливается усталость, тоска по дому, по спокойной жизни без стрессов. По всем правилам пора было сделать дневку и дать всем отдохнуть, не только детям, но и взрослым. И уж если не дневку, то хотя бы не ехать в этот тяжелый день дальше. Тем более, что когда мы запасались водой в кемпинге, заодно выяснилось, что цены в нем вполне щадящие, 14 евро за ночь со всех вместе. Можно было порадовать мальчишек (да и себя тоже) комфортом культурного отдыха: теплым душем, прогулкой налегке по симпатичному городку с нешуточным военно-тюремным замком на горе и очень уютной набережной над прозрачной и быстрой, как горная река, Вьен. Просто постоять на мосту, никуда не торопясь, над светлыми струями реки, зная, что сегодня уже никуда не поедем и поставленная палатка тебя уже ждет. Однако новая дорога неустанно стучала в сердце нашего лидера и даже снова закапавший дождь не мог его остановить. И уже в пятом часу вечера мы снова отправились в путь.

Через холмы Вандеи

Дорога эта, желтая D24, не снисходя до петляния резала пространство напрямую, то взбираясь на вершины крутых голых холмов, то сбегая вниз к началу нового подъема. Ветер еще усилился и упирался в грудь с раздражающим постоянством как нанятый работник на сдельщине. Наконец, холмы сменились ровным участком, справа за полем открылся лес. Туда мы и свернули в поисках ночлега, свернули для нас необычно рано, только седьмой час пошел. Но и тут удачи нам не было. Странный какой-то был лес. Таблички гласили, что это резерв дикой природы. Но дороги подальше в глубину были засыпаны толстым слоем строительного мусора, так что для велосипеда были практически непроезжи. Лиственный, мрачный, с густым колючим подлеском, во мне он рождал тоскливое чувство. Чуть не час мы колесили по нему в поисках уютного места, да так и встали в конце концов на высохшем болоте, с трудом воткнув палатку между колеями старой дороги. Тревожно шумели вершины деревьев, небо снова хмурилось, обещая дождь.

Не лучшим было и утро. Торопливо позавтракали сваренным на этот раз Матвеем рисом с сосисками и с облегчением покинули это негостеприимное место. Небо пугало, но дождь все не шел, только ветер не унимался. Прохладно однако, еду в анораке, Федю с его насморком одел в куртку. Несмотря на ветер, едем довольно быстро, средняя скорость получается 15 километров в час. В десять тридцать - полчаса отдыха и шоколадка, в час, необычно для нас рано обед на полянке за ветром: картофельное пюре на молоке, "сардины в боксе" - как говорят французы, печенье с чаем - роскошная жизнь. И снова с холма на холм под хмурым небом, хорошо хоть ветер к концу дня ослаб и отвернул к югу - не то, чтобы попутный, но все же не такой "мордотык", как с утра.

А вечером Сережа как-то ухитрился найти частную лужайку на берегу пруда с большим деревянным столом и лавками под раскидистым вязом и, что еще важнее, с водопроводным краном на ржавой трубе, небрежно проложенной прямо сквозь кусты. Вода из крана текла прямо на землю, брызгая на обувь, но это уже были пустяки. Главное, что вода была, и на еду и на умывание с комфортом. Сережа сказал, что договорился с хозяином, что было существенным дополнением к комфорту воды и стола - чувство уверенности в своем праве быть здесь. После ужина, уже в сумерках, удобно рассевшись за широким столом, читали вслух рассказы Конан Дойля. Было тепло и тихо. Начинал брызгать дождик, но не смог пробиться сквозь густую крону дерева да и перестал. Приходил в гости хозяин с товарищем в обнимку, оба навеселе, но у нас в тот вечер вина не случилось, а сами они прихватить с собой не догадались, и разговор получился суховат, ограничился анкетной информацией. Француз оказался шофером дальнобойщиком, рейсы у него длинные, по нескольку дней, возит продукты, зарплата неплохая, землю купил просто чтобы вложить деньги. Попрощался, сказал, что утром уже не увидимся, он уезжает рано.

И мы выехали не поздно, в девять утра были уже на дороге. По нашему плану это должен был быть последний день перед океаном, до Сабль д'Олонь по карте оставалось чуть больше ста километров. Утро было солнечным, облака легкими, однако ветер холодноват, так что я и сам одел анораку, и Федю заставил надеть куртку. Бедный Федя, замучил его дед с переодеваниями. А он последнее время постоянно впереди, не отстает от Сережи, а когда тот начинает опекать Матвея, то и в лидерах. Вопиющая несправедливость: в то время, как он сам готовит ужин, ставит палатку, везет полные сумки груза, помогает вечером искать стоянку, его, как маленького заставляют кутаться в куртку, в то время, как другим - все можно, хоть совсем раздетым едь!

В памяти мало что осталось от этого дня. Гладкая дорога довольно шумная с утра, проложенная без затей по прямой линии с холма на холм, так что длинные довольно крутые спуски, где Сережа улетает вперед, а мальчишки несутся за ним наперегонки, выясняя, у кого велосипед легче бежит, если не крутить, бесконечное число раз сменяются такими же крутыми и ровными подъемами, где уже неуместно демонстрировать свои возможности - группе нужно собраться вместе. В сумме ехали достаточно быстро, и главное, без проблем, без остановок, так как среднюю скорость и, соответственно, пройденные за день километры остановки определяют в гораздо большей степени, чем максимальная скорость на спусках.

К шести часам вечера было пройдено около восьмидесяти километров. До цели нашей оставалось километров тридцать. Мы резво скатились с высокого холма в Бог знает который по счету за сегодняшний день городок Обини (Aubigny), остановились на перекрестке узеньких улочек ввиду телефонной будки, и тут наша молодежь взбунтовалась. Они еще с обеда на остановках и прямо на ходу вели крамольные разговоры и выражали в воздух неплановые предложения, но, как известно, самый глухой тот, кто не хочет слышать. А тут после того, как мы измерили по карте пройденный за день путь и выяснили, что остается всего ничего, тут они громко потребовали ехать сегодня до победного конца, до океана. Казалось бы на девятый день беспрерывной езды, после полного дня изматывающих качелей нужно требовать от неразумных взрослых полноценного отдыха. Но их потянуло на подвиг! И я дрогнул. Вспомнил свою молодость, воодушевление последнего броска, радость победы, блаженную усталость победителя. Ладно! Подвиг так подвиг, пусть потешатся! И пошел звонить Клоду, чтобы предупредить, что явимся к ночи. И только проковыляв на непослушных ногах двадцать метров до телефона, понял, насколько сам устал за этот день. Шамиль прав, конечно, в своих возражениях, неразумно ехать через силу, да и риск травматизма возрастает. Дело решило то, что телефон Клода не отвечал, видимо хозяина не было дома. Приехать на ночь глядя к закрытым дверям, когда нас ждут завтра? Но ведь приездом дело не кончается, дальше следует помывка, застолье, разговор. Вечером все это будет скомкано. И я отступил. Плохо с подвигами у этих взрослых.

Тем вечером остановились сразу за Обини , на чьем-то явно частном гороженном лугу. Всего за тот день проехали 93 километра.

На берегу океана

Переживая в воспоминаниях дела минувших дней, с какого то момента с досадой осознаешь, что некоторые вещи надо было сделать не так, как было сделано, иногда совсем немного иначе, а получилось бы намного лучше. Иногда понимаешь это уже в процессе, но мешает инерция мышления, какая-то интеллектуальная леность, нежелание уйти от стандарта,. от самим же придуманного плана. Вот и в то солнечное утро двадцатого июля 2004 года нам еще свежим, полным сил следовало бы, конечно, с ходу проскочить город насквозь и вылететь на берег океана. Пересекли полстраны: холмы, леса, речные долины и - вот он, океан! Посидеть на берегу, искупаться или хотя бы руки в воду погрузить - поздороваться. А потом уже все остальное, бытовое. Но на месте все тогда смотрелось по-другому, ярче океана светился впереди гостеприимный дом друга, и, не доезжая двух километров до берега, мы свернули вправо на поиски пригорода Сабля, городка Олонь-сур-мер (Olonne sur mer).

О нашем приезде знал, видимо, весь квартал - на последнем перекрестке прохожий показал нам, куда надо сворачивать, не дожидаясь наших вопросов. Клод Г. и его подруга по велоклубу Жизель встречали нас у калитки. Клод старше меня года на три, ему уже ближе к семидесяти. Жизель старше Клода лет на пять, тоже еще ездит на велосипеде и участвует в жизни своего клуба. Оба они светились улыбками нам навстречу. По русскому ли, или по французскому обычаю мы троекратно расцеловались. Мне досталось целоваться с Жизель. В двухтысячном году мы с Сергеем уже были гостями Клода, заехав к нему по рекомендации его товарища, крупного велосипедного деятеля. И с тех пор каждый год Клод нам писал, что если мы снова соберемся во Францию, то двери его дома всегда для нас открыты. Казалось бы, это мы остались перед ним должниками и должны звать его к себе, но у них там своя логика. И вот они встречали нас как дорогих гостей у калитки своего дома.

После объятий все покатилось по уже раз испытанной программе: разгружать в гараже велосипеды, грязные вещи - в стиральную машину, достать со дна сумок чистые вещи и - в ванную под горячий душ. Гараж прямо в доме, он и есть главный вход в дом, дверь из гаража ведет в тесную прихожую, из нее двери в кухню и гостиную и дальше - узенькая крутая лестница на второй этаж, где расположены две маленькие спальни, туалет и просторная ванная комната. Матвей - чистюля, он больше всех страдал от наших очень вольных гигиенических стандартов. Франция вообще-то очень чистенькая страна, хоть и не такая стерильная, как западная Германия. Практически нет пыли на дорогах, тем более грязи и луж, и все же наш походный быт на земле, без стола, без крана с водой, без теплого душа, а чаще всего и вообще без возможности как-то вымыться после дня в поту первое время переносится, конечно, с напряжением. Так что для Матвея горячий душ - долгожданный праздник, хоть он и купался по дороге несколько раз в Луаре и даже голову мыл холодной речной водой, все равно здесь он идет мыться первым. А Федор мой со своим неотвязным насморком всю дорогу речных удовольствий был лишен, да и к мытью головы рвения не проявил - трижды жгли костер, можно было при большом желании нагреть воду для мытья, правда, потом пришлось бы оттирать котелок от костровой сажи. Так что теперь, чтобы его отмыть дочиста, надо было бы сначала час отпаривать в горячей ванне. Но нас было пятеро в очереди, а с кухни уже текли по всему дому головокружительные запахи, и хозяева уже накрывали на стол.

После десяти дней в дороге и жизни в палатке мы вымытые и выбритые, в чистых майках сели на тяжелые с высокими спинками стулья за широкий стол со строгими башнями салфеток и полным набором столовых приборов. Красное вино из хрустальных бокалов за встречу, а дальше изыски французской кухни, любовно приготовленные для нас нашим другом - бывшим корабельным коком. Утолив первый аппетит можно было, уютно устроившись за столом, не спеша пробовать сыры, разделяя сорта глотком доброго французского вина и болтать о том, о сем с Клодом и Жизель на бесконтрольной смеси французских, английских, русских слов, обильно подкрепляемых жестами и мимикой. А по огромному экрану телевизора в углу гостиной тем временем вместо нас неслись во всех ракурсах участники обожаемой во Франции "Тур де Франс". Жизнь построена на контрастах. Спасибо Клоду! После десяти дней в пути нам было очень хорошо за этим столом. И по контрасту же, видимо, одним из ярких впечатлений ребят от этого дома было то, на каких мягких кроватях они спали в спальне Клода. Когда я услышал это, сердце мое пронзили жалость и нежность. Господи! Мы то их хвалим за взрослость, за выдержку, за то, что едут наравне с нами и не хнычут, а они же еще дети, им жестко и тесно спать в палатке, вечно хочется есть, грустно без мамы. И им, по-видимому, гораздо больше, чем нам, взрослым нужен был в середине маршрута этот гостеприимный, комфортабельный дом, красивый стол, мороженое после жареной курицы, торт и конфеты к чаю, подаренные майки и шапочки - праздник домашнего тепла и любви.

Два беззаботных дня провели мы в гостях. Осматривали город, прошлись по сувенирным лавкам, валялись на пляже, купались в океане. И если три дня, которые мы ехали сюда от Луары было прохладно и все время грозил дождик, то здесь как по заказу светило жаркое солнце. Только в утро отъезда, когда мы наконец упаковали разбросанные по всему дому вещи и многочисленные подарки, умытые, побритые теплой водой перед зеркалом, накормленные плотным завтраком были готовы снова в путь, вдруг пришла грозовая туча с громом и молниями, но дождем совсем несерьезным - мелким и теплым. Через полчаса снова вышло солнце, и после теплого прощания, со свежими силами мы покатили вдоль океанского берега на север.

И снова дорога. На карте казалось, что это дорога по берегу моря, как-то неосознанно ожидалось погружение в голубизну и простор. В реальности, как обычно, все оказалось по другому: узкая асфальтовая полоса дороги тесно зажата с обеих сторон сосновым лесом. В лесу поляны для пикников, дорожки для бега, терренкуры. С утра машин почти нет, благостная тишина, но к обеду количество их стало быстро нарастать, будто колона нас догнала. После двухдневного отдыха, да еще после дождичка, катилось легко, быстро накрутили первую пару десятков километров. А потом Сереже пришла в голову счастливая мысль - очередной короткий привал устроить на берегу, все же чувствовалось, что море где-то рядом. Свернули по узкой дорожке налево и через минуту увидели перед собой океанскую ширь, бесконечный в обе стороны просторный пляж с белыми полосами прибойных волн, разделяющих подвижную стихию воды с инертным песком. А в конце дорожки прямо перед нами стандартное строение водной станции с застекленной комнатой спасателей, кафе и туалетом, чуть дальше на пляже сарайчик прокатной станции и рядом с ним, под трепещущими флагами, выставленное наружу снаряжение: серферы разных размеров, просто плавательные доски. Погода была какая-то задумчивая, солнце угадывалось за белесой дымкой, свежий бриз с океана в воду не звал, да мы вовсе и не купаться выехали к берегу, а просто на десяти минутный отдых, окунуться глазами в умиротворяющий водный простор.

Но эти доски и прибойная волна! Мальчишки, конечно, сразу зацепились за них глазами. "Что же, вам надо, вы и узнавайте!" Сбегали, узнали: дают на прокат на два часа, семь евро за доску и еще шесть за гидрокостюм (верно, без гидрокостюма здесь делать нечего). 15 евро за то, чтобы поплавать на доске! Я не удержался и перевел сумму в рубли. А уж вот этого ни в коем случае делать нельзя - начинают работать сформированные всей предыдущей жизнью нищенские инстинкты. Даже Сережа замялся и отправился на постыдные выяснения: нельзя ли вместо одного комплекта на два часа взять два, но на час. Будний день, снаряжение простаивало, парнишка прокатчик соглашался на любой вариант. Да и при минимальном опыте легко было предвидеть развитие событий - один час - слишком короткий миг, чтобы два маленьких бегемотика успели выплеснуть свои восторги. Вот они одели короткие - до колен и локтей - гидрокостюмы, защелкнули на запястьях завитые спиралями страховочные концы досок и - вперед, к линии прибоя, время пошло. И уже не важно, что хмуровато небо, не слишком ласков ветер и жестки соленые брызги. Важно вовремя поймать накатывающуюся с моря волну, успеть плюхнуться доской на ее передний склон, суметь удержаться на нем носом вниз, и тогда понесет как ветер пушинку все быстрей и быстрей над прозрачной глубиной, над мелководьем, над только что бывшим сушей песком и в конце мягко положит на пляж и оставит там обсыхать. А получается, конечно, не каждый раз, а по началу и вообще трудно ухватить, в чем фокус, а минуты бегут быстрей прибойной волны и через час еще только-только понят настоящий вкус аттракциона, и ясно, что уйти в этот момент невозможно.

Сережа метался по мелководью с фотоаппаратом, стараясь поймать моменты, когда мальчики в пене, влекомые волной неслись к берегу, а потом не выдержал и сам пару раз попробовал прокатиться. Мне же лезть в воду не хотелось, я бродил по мели, выкрикивая советы и радостно кричал и смеялся, когда одному из них удавалось оседлать волну и катиться до самого берега. Умеют торговать буржуины, все прекрасно рассчитано - двух часов как раз хватило, чтобы мальчишки успели и научиться фокусу и получить свое удовольствие - избыток энергии уже выложили, а устать еще не успели. Так что вылезли из своего снаряжения довольные и счастливые. И не важно, что вместо десятиминутной получилась остановка почти на три часа, она оставила одно из самых ярких воспоминаний от этого и без того достаточно неординарного мероприятия.

Остаток дня ехали по бесконечному празднику жизни: сосновые леса вдоль морского берега это, собственно, сплошной курорт. Маленькие поселки из одно-двух этажных белых коттеджей, роскошные усадьбы, просто кемпинги, везде слышна музыка, на дорожках полно гуляющих пешком, на велосипедах, на лошадях. Нам пора бы остановиться на ночевку, но как-то непонятно, где можно разложить наше хозяйство в этом оживленном парке. Куда ни сунемся - везде люди, музыка, заборы. Мальчишки загрустили, опять завели разговоры о кемпинге, тем более, что они тут через каждый километр. Я в принципе не против кемпинга, разок-другой можно раскошелиться, но не сразу же после гостевания, чистыми и отдохнувшими. Вот приедем в Париж, там и будет кемпинг, куда мы иначе там денемся. А здесь надо искать место!

Как ни странно, такое место в конце концов нашлось - между двух новостроек, тоже, видимо, предназначенное под будущий санаторий или богатый коттедж. Пришлось пролезть по едва намеченной тропе через колючий кустарник, через песчаные, заросшие жесткой травой бугры, которые и сами по себе вполне могли служить нам приютом, и за ними вдруг обнаружилась ровная площадка, покрытая упругим слоем хвои, нападавшей с просторно стоящих густокронных сосен. Сзади осталась стена кустарника, впереди, достаточно далеко - забор и дорога, но само это место было совершенно безлюдным, хотя где-то поблизости слышалась негромкая музыка. Замечательное, очень уютное место и вся ночевка получилась веселой и уютной. Издалека долетала приятная, вся сплошь знакомая музыка - это меня поразило, насколько, оказывается полно звучат у нас французские мелодии.

Еще после прошлой поездки в эти места я жестоко сожалел, что мы тогда рано отвернули от морского берега в глубь материка. Как можно было, - ругал я себя, - упустить удовольствие ехать вдоль берега океана так, чтобы в левом обзоре все время голубел морской простор! И можно было выехать на остров, а потом выбраться на самый дальний уединенный мыс вблизи устья Луары, как сделал Саша Овсов, написавший мне об этом в письме! И вот мы снова здесь, судьба дает нам вторую попытку. К сожалению оказалось, что дорога вдоль берега идет в основном лесом, где море скрыто за гребнем береговой дюны, так что роскошь езды вдоль океанского простора можно ощутить только на таких редких, но тем более восхитительных участках, как набережная курортного городка Сан-Жан-де-Мон (Sent Jean de Monts), где безукоризненно гладкая совершенно пустая с утра дорога отделяет от моря блестящий ряд фешенебельных отелей. Но если с ездой вдоль берега вышел небольшой прокол, то остров и мыс должны были поправить дело. С выбором острова нам помогла Катрин. Она прислала открытку с фотографией острова Нуармутье (Noirmoutier), сделанной с высоты птичьего полета. На ней виден мост, соединяющий остров с берегом, и еще одна дорога, которая, как оказалось, открыта только в отлив. Но можно ли по мосту ехать на велосипеде - было неизвестно. Как проехать на мыс - подробно описал Саша Овсов в своем письме. К сожалению, после короткого обсуждения наших возможностей стало ясно, что попасть в оба места у нас не хватит ни времени, ни сил. Может быть мы бы и успели, но пропал бы самый смысл предприятия. Ведь главное все же не в том, чтобы коснуться передним колесом западного края материка и - назад, нужно время релаксации, чтобы придти в равновесие с этим местом, не просто увидеть, а быть в нем, коснуться ногами, руками, душой, спокойно посидеть на удаленном в море берегу. Надо было выбирать, и мы выбрали то, что ближе - до острова Нуармутье оставалось меньше тридцати километров.

Остров Нуармутье (Noirmoutier)

Беда как плохо не знать языка. В городке Нотр-Дам-де-Мон (Notr Dame de Monts) пока все пошли в магазин за продуктами, я достал карту и остановил пожилого француза, чтобы выяснить, можем ли мы переехать на остров по мосту (смешно было в этом сомневаться во Франции!). Что ехать можно, я понял еще в первую минуту разговора, хотя по-английски мой собеседник не говорил. Мне этого было достаточно, но он проявил огромную заинтересованность в нашей проблеме, привел из магазина такого же пожилого товарища, который тоже не понимал по-английски, зато немного говорил по-польски, и они принялись объяснять мне что-то вдвоем. Вернулась из магазина супруга моего первого собеседника и они втроем, уже уходя, еще несколько раз оборачивались и что-то важное повторяли на прощание. Наверно в их словах было много ценного и интересного. По крайне мере об одном нам пришлось потом догадаться самим.

Дело в том, что от самого городка параллельно автостраде к мосту вела прекрасная велодорожка, но в последний момент, прямо перед мостом мы ее потеряли и легкомысленно не стали упорствовать в поисках, обнаружив, что дальше по нашей стороне моста сделан тротуар для пешеходов. И даже там, на мосту, видя уже, как по противоположной стороне едут велосипедисты в нашем направлении, мы не придали этому значения. За мостом выехали на гаревую дорожку, которая долго водила нас по каким-то буграм, поросшим выгоревшей косматой травой, местам малолюдным и пустынным, где добывают соль, выпаривая ее из морской воды в длинных канавах. В конце концов дорожка наша выродилась в плохую грунтовку и, сделав петлю, привела все к той же автостраде, ведущей от моста вглубь острова. С большим трудом отговорил я Сережу от езды по ней. Всей командой перебежали мы обе полосы в неположенном месте поперек и углубились в поселок, где очень скоро наткнулись на хорошо размеченную велотрассу. Внутри поселка она проходила по улицам, где было поменьше машин, а дальше превратилась в широкую асфальтированную велодорожку с весьма оживленным движением в обе стороны. Видимо, обо всем этом мне и рассказывал француз перед магазином. Что остров Нуармутье - местная велосипедная Мекка, что ездит сюда в любой день (а это была пятница) множество велосипедистов, что есть прекрасная вело дорожка через мост и до самого дальнего мыса, надо только быть внимательным перед мостом, там она переходит с правой стороны на левую. Там, конечно, есть знак, надо только смотреть и видеть и верить написанному!

Мост сам по себе замечательный. В моем родном Советском Союзе как-то все догоняли необходимость, с триумфом строили то, без чего давно уже жить было невозможно: дома для семей, двадцать лет простоявших в очереди, больницы для пациентов, лежащих в коридоре. А тут чувствуется избыточность сил, щедрость, предупредительность в заботе о людях. В 2004 году сдали в эксплуатацию грандиозный виадук через долину реки на высоте больше трехсот метров только ради того, чтобы машинам на эти метры вниз не спускаться по уже имеющейся автостраде - так им будет и быстрей и удобней! И тут, на ничем в общем-то не примечательный остров, на который есть нормальная дорога, правда, пригодная для езды только в отлив, построили явно не от плохой жизни еще и такой великолепный мост почти в полкилометра длинной и метров 50 высотой с раздельным, двух полосным в каждую сторону движением, с вело и пешеходной дорожками, с прекрасным, как с самолета обзором лесистого побережья материка и пустынного берега острова. Мы довольно долго простояли в верхней точке на самом горбе, наслаждаясь высотой и простором, глядя, как по полосатой от волн воде убегают под мост букашки-суденышки, как ползут по берегу разноцветные машинки, фотографировались во всех ракурсах. Это, пожалуй и было самое интересное место на острове, не считая дальнего мыса Пуэнт дё Лэрбодьер (Pointe de l'Herbaudiere).

На карте остров Нуармутье напоминает головастика. От материка на северо-запад отходит длинный, больше 10 километров хвостик, а дальше, шесть на восемь километров овал головы с торчащим в океан рогом. Именно на этот рог нам, конечно и хотелось попасть больше всего. Видимо, мы были не оригинальны в своем желании, велодорожка, разветвляясь по ходу к разным замечательным местам, в конечном счете привела нас именно туда, к набережной у яхтенной гавани в малюсеньком городке Лэрбодьер (l'Herbaudiere).

Перед этим, будучи уже недалеко от цели выехали на берег обедать, свернули в очередном городке с улицы в сторону и сразу дюны. Было неосознанное ожидание на берегу океана увидеть природу мощную и крупную, но впечатление получилось совсем другое - все было какое-то мелкое и скудное. Сначала песчаные бугры, поросшие редкой, слабой травой так что дерн не держит ступню, и ноги, и колеса велосипеда глубоко проваливаются в сыпучий песок. С огорчением чувствуешь, что перемалываешь в пыль эту и так едва живую растительность. Оставив велосипеды на последнем бугре, спустились к скалам, к нагромождению камней такого размера, что между ними как раз только можно спрятать от ветра газовую горелку, а самому уже сложно. А дальше к воде идут скальные плиты, в щелях и понижениях залитые прозрачной океанской водой и почти сплошь заросшие густой темно-коричневой ряской колышущихся водорослей. Там поблескивают ракушки, бегают крабы, шевелят раковинами устрицы. На этой обширной мокрой после отлива полосе там и сям бродят люди, что-то ищут. Одни, видимо, отдыхающие, (снимают, наверно, комнаты в этом поселке, посмотрели на нас, как на чужаков, неприязненно и ревниво) ходят босиком, не нагибаясь, по двое или в одиночку. Другие, как та женщина в глубоких калошах и резиновых перчатках, с которой я немного поговорил - местные, собирают на отливе какие-то ракушки, это их промысел. Но вообще-то по сравнению с обильными нивами и сочными лугами центральной Франции, по которым лениво бродят тучные стада коров, вид у здешних мест довольно скудный и суровый. И не только прибрежной полосы. На обратном пути, расслабившись от слишком уж услужливой велодорожки, мы легкомысленно съехали с разметки в сторону, упорствуя в самонадеянности поехали по песчаной аллее парка, но здесь, на острове не тот песок, по которому можно ехать хотя бы и на байке - пришлось с усилием толкать свои машины рядом. Попали в луга с высокой густой и жесткой травой вроде осоки, оттуда за колесным трактором выбрались на обширное плоское пространство с поселком на горизонте, расчерченное рядами параллельных канав, в которых выпаривалась морская вода, и с комкастой грунтовой дорогой между этими канавами. Места унылые, под стать побережью. Поселки, конечно, комфортные и уютные, как и везде в этой стране, но все же чувствуется, что здесь не курортная зона. И это в середине лета, а каково же тут в ноябре, когда с Атлантики налетают холодные заряды зимних циклонов!

На желанный мыс выбрались уже далеко за полдень. И что до сих пор меня каждый раз удивляет во Франции - не занята эта замечательная точка ни военной частью, ни каким-нибудь чрезвычайной важности складом или наблюдательным пунктом, и даже элитный яхт клуб расположился чуть в стороне. А здесь, в этом самом выдающемся в море клочке земли можно посидеть на каменном парапете высоко над водой, перешагнув через символическую цепную ограду, с мурашками страха в спине обойти вокруг маячной башни, стараясь держаться как можно ближе к ее белокаменной стене. Можно даже устроиться на краю этой не огороженной площадки, свесив ноги над бездной (всего-то может быть метров 20!), но там страх уже мешает насладиться открывающимся во все стороны простором. А мальчишкам хоть бы что - садятся на край, свесив ноги, фотографируют, бегают вокруг башни. Пришлось прогнать! Вполне достаточно и того вида, что открывается с грубо сложенного из метровых камней парапета набережной. День был немного сонный, вялый, небо белесое с голубым, влажный западный ветер тоже немного с туманом, океанский горизонт и следующий мыс видны не резко, как в дымке, белые домики на мысу размазаны яркими пятнышками

До самого мыса ехали мы все время против ветра. Приехали, сели на камни лицом к океану. Теперь бы расслабиться и забыться хоть на час, утонув глазами в мутноватой океанской дали. Так нет же, и Сережа скоро начинает торопить, и непременно начинают торопить какие-нибудь сиюминутные тревоги или выгоды. В тот день мне не давала покоя мысль, что ветер может ослабнуть к вечеру, а то и вовсе повернуть на обратный, как и положено бризу, и если мы припозднимся с возвращением, то обратный путь вместо веселого развлечения опять превратиться в тяжелую работу для усталых ног. Пустяки это, конечно, но сидящее внутри беспокойство всегда найдет себе оправдание.

К нашему счастью, ветер не сел и не повернул, и мы успели, потеряв около часа на песке и грунтовке, выбраться снова на асфальт велодорожки и лихо пролететь в обратную сторону вытянутые вдоль длинного хвоста головастика поселки, и уж до моста оставался пустяк, и уж, едучи замыкающим, про себя я огорчался, что не остановить мне Сережу на острове и придется искать ночевку на материке, когда он сам свернул на парковую тропинку направо, и через двести метров мы выбрались на песчаные бугры побережья, в этом месте засаженные молодым сосняком. Та же уязвимая сыпучая почва, слабо прикрытая анемичной травой и мхом, молодые сосенки погуще и пышнее телом, чем у нас в Марийских лесах, а в остальном все было бы также, если бы не узкая полоса океана, в которую собирался погрузиться красный круг солнца.

Мы расположились ужинать на краю посадок, так чтобы видеть и океан и закат, и чтобы не очень дуло, потому что ветер вопреки моим ожиданиям так и не стих к закату. Прямо на траву поставили котелок с макаронами, банку рыбных консервов, вино. Налили в кружки, и мальчишкам понемножку тоже. Запивали макароны добротным французским вином и поверх кружек смотрели, как Земля наша неспешно, но зримо поворачивалась в пространстве, пряча нас в свою тень. У нас на родине, на Волге уже глубокая ночь, но еще три часа понадобилось вращаться планете, чтобы в этой самой дальней нашей точке маршрута Солнце тоже склонилось к горизонту. Было непривычно тихо, чуть посвистывал ветер, после захода солнца быстро стемнело. Наша палатка уже ждала нас на уютной полянке среди сосен.

Возвращение

Возвращение началось с прокола руководства. Сначала все было хорошо: рано встали, быстро позавтракали ежеутренним рисом с колбасой и собачьим печеньем по одному евро за килограмм, быстро собрались, почти сразу выехали на мост, на этот раз уже по велодорожке. Постояли на мосту, прощаясь с океаном. Утро было солнечным, но прохладным, дул сильный ветер, к сожалению, восточный, для нас теперь встречный. По прекрасной велодорожке, по сосновому лесу, со свежими силами, в праздничной атмосфере - суббота и катающихся полно - потеряли бдительность и пропустили нужный поворот. Поняли это не сразу, а поняв, стали упорствовать, надеясь найти другую развилку, и в результате докатили назад до въезда в Нотр дам, где вчера покупали продукты. Пришлось возвращаться по вчерашней дороге - лишние десять километров к и без того трудному дню - обидно.

После развилки километров пятнадцать вдоль берега пришлось ехать по большой "красной" дороге - нет там другой сквозной дороги в северо-восточном направлении. По мере того, как субботнее утро переходило в день количество машин на дороге стремительно возрастало: в девять утра мы были почти одни, а в десять в городке Бовуар сюр мер (Beauvoir sur mer) уже пришлось вылезать на узкие тротуары у темных стен старинных домов и фабрик чтобы миновать образовавшиеся пробки. В следующем городке Буэн (Bouin), снова пробравшись мимо пробок по тротуарам на выезд, на просторную кольцевую развязку, мы выбрали идущую на восток, прочь от моря и, видимо, поэтому пустынную "желтую" D59 и, облегченно вздохнув после этой нескончаемой автомобильной лавины, покатили по ней в сторону Нанта, имея сильный ветер строго навстречу.

Местность там совершенно плоская, местами заболоченная, поля да осушительные канавы до горизонта. Пустая дорога, яркое солнце над головой, упорный свежий ветер в лицо и до Нанта еще пятьдесят километров. Время ползет медленно, начинаешь ощущать, что тебе уже не двадцать лет, что кончается вторая неделя похода, что вчера накрутили по острову немало, да и сегодня утреннюю резвость уже съел упорный ветер. Раньше-то мне совсем бы тяжко пришлось, но в этот раз я мог спрятаться за спины мальчишек. Точнее сказать, это я их прятал от ветра за свою спину, ехал лидером, поскольку я, как старая кляча, еду очень стабильно, даже на велокомпьютер смотреть не надо, ноги сами держат против ветра 18 километров в час, и как раз на этой скорости за мной надежно держится Матвей. Каждому ясно, что пылинка гораздо больше подвержена действию ветра, чем камень, от которого она оторвалась. По тем же причинам маленькому Матвею тяжелее преодолевать ветер, чем крупному Феде, и о Феде сегодня забот нет.За городком Машкуль (Machecoul) (одноэтажные серые дома, на широкой торговой улице старинный кафедрал, где и обнаруживаем, что свернули не туда, обратный маневр, и снова зажатая домами узкая дорога, выводящая в поле, все вместе - десять минут) выруливаем на местную D64, на карте даже уже не желтую, а белую. Однако на местности она ничуть не хуже "красной" D758, по которой сегодня начинали - такая же широкая и гладкая, только еще более прямая, и вместо полей по сторонам - отороченные кустарником и лесными полосами ирригационные канавы.

Солнце, ветер, совершенно пустая дорога уходит в бесконечность. Упираемся в педали не до какого-то места, а как в армейском анекдоте, до первого перекуса. Впереди Сережа с Федей, им поручено найти уютное место для остановки, но они, как всегда несутся вперед, не глядя на часы. Останавливаемся сами, кричим зарвавшимся лидерам. Место не самое удобное, на развилке грунтовки, изящным изгибом убегающей в поле. Жмемся в узкую тень кустарника на берегу ирригационной канавы, смакуем кисловатый йогурт а ля натюрель из маленьких стаканчиков вприкуску с нескончаемым собачьим печеньем. Удивительно, как зримо быстро кончается время отдыха, минуты выпархивают из рук, как воробьи с дороги.

Еще через час, посреди этой приморской равнины в крохотном Сен Мем ле Тени (St Meme le Teny) у мостика через такую же крохотулечку-речку, впадающую в окруженный мини парком пруд. - телефонная будка. Оторвавшись на минуту от дороги, звоним из нее в далекую Казань. Момент оказался удачным. Матвей поговорил и с мамой и с бабушкой и вышел из будки обновленным, как будто его энергией там зарядили. И Федя на этот раз дозвонился в Питер до мамы, и мы наконец-то узнали, что Фединого братика назвали Денисом, что растет он нормально, пищит негромко и с остальным все в порядке, все, как полагается мужчине в таком, еще достаточно скромном возрасте. Какой приятный городок Сен Мем! Вода в пруду вся покрыта листьями кувшинок, лавочка на берегу в густой тени деревьев и дорога, перебегая через мостик, весело взлетает на совсем не крутой подъем. И так удивительно легко был взят нами этот подъем, и следующий за ним длинный по широкой дуге спуск, и весь пятнадцати километровый отрезок до Сен Мара (St Mars), что мы вроде как и не своими тяжкими усилиями, а по доброму волшебству вдруг переместились с далекого побережья в близкую окрестность Нанта - концу нашего маршрута.

Вот в таком счастливом и немного грустном настроении близкого окончания похода мы и устроились в тот день обедать в прекрасном месте, в коротеньком, отходящем от основной дороги лесном тупичке, опушенном с обеих сторон старыми деревьями. За последним рядом деревьев был луг и небольшое болотце, по другую сторону за канавой просматривалось поле. Мягкая трава на поляне была согрета подвижной сеткой просеянных листьями солнечных лучей, совсем ослабший к концу дня ветерок уносил лесную духоту. Время клонилось к вечеру, но и ехать нам оставалось совсем ничего. Легко перекусив - продукты все кончились - взрослые блаженствовали, посапывая в коротком сне, а дети, сидя на траве, дулись в карты, причем Матвей тонким голоском чему-то негодовал и возмущался, а Федя отвечал снисходительно, грозясь и вовсе выйти из игры. Удивительно, как много преимуществ в 12 лет дают лишние десять сантиметров роста.

Снова на дорогу выехали уже в пять часов, но световой день был еще в самом разгаре. Солнце палило с ясного неба, первый раз за весь маршрут было по настоящему жарко. Почти сразу после выезда у дороги (очень кстати) - огромный супермаркет Super U. Набрали продуктов уже с прицелом на Париж - там с магазинами может оказаться сложнее, нужно будет приспосабливаться заново.

Уже чувствуя себя победителями, въехали в пригородный поселок, и тут сделали глупость: махнув рукой на карту, свернули в первый попавшийся переулок в сторону Луары - мне казалось, что река где-то рядом, и уже прохладу от нее ветер доносит. Но Франция все же не Марийская республика, где можно выбирать дорогу через лес по направлению. Здесь мы моментально заблудились в путанице улиц и проездов через бесконечные дачные поселки, усадьбы с парками, спортивные комплексы. Все еще упорствуя в глупости, я свернул совсем уж напрямую по просеке через мрачноватый, сильно загаженный лесной массив и дальше по тракторному следу через кустарник, уже улавливая впереди вместо желанной речной тишины издевательски знакомый шум шоссе. Так оно и вышло, конечно, куда бы она делась - эта трасса, если на карте она нарисована толстой красной линией, отделяющей нас от Луары вплоть до самого города. Трасса была над нами, на дамбе, за проволочной изгородью. Лезть через такую напропалую - вовсе уж безумие. Нужно искать развязку Едем назад сквозь кусты, по разбитым колеям просеки до гаревой дороги влево. Не очень-то комфортно по ней ехать, хорошо хоть в этот совсем уже вечерний час грузовики мимо не пылят. Действительно, дорога забирает постепенно в сторону реки, потом круто поднимается на насыпную дамбу и выводит к мосту над трассой - наконец-то мы от берега ничем больше не отделены.

Вот и городок Монтань (Montagne) на Луаре, как обычно на крутых горах. В центре - дворцы над речным обрывом, пустая в этот час мэрия, все красиво, безлюдно, очень фешенебельно, но для нас чуждо и бесприютно. Время уже за восемь вечера перевалило, все устали, ведь начинали день еще на острове. Победное настроение обеда сменилось состоянием бессилия и безысходности. Куда ни сунемся, везде какие-то парадные тупики, нигде ни души, даже спросить некого, как выбраться из этого каменного лабиринта. Уже в начинающихся сумерках попали, наконец, на проезжую улицу, сначала полого, а потом очень круто идущую на спуск, на выезд из города. Внизу, на развилке взяли круто вправо, в сторону реки. Очень широкая, гладкая, совершенно пустая дорога. Еще развилка. Шамиль поехал на разведку в одну сторону, Сережа - в другую. Мы с мальчишками ждем в вечерней тишине, стоим понуро, все устали. Первым очень скоро возвращается Шамиль - тут рядом прекрасное место на берегу Луары! Ну, слава Богу, по крайней мере минимальный вариант уже есть. Сережа ездил дальше и тоже нашел приемлемое место в поле у дороги. Едем на ближнее. На самом деле оно оказалось сквером под боком у громадного промышленного здания, тихого по случаю субботы. Река действительно рядом, но берег, хоть и не высокий, однако обрывистый и так густо зарос кустарником, что добраться до воды невозможно.

В сгущающихся сумерках ставим палатку в самом центре сквера, где кусты покрупней. Позади нас какие-то декоративные постройки в виде стены и башни замка. По аллее вдоль берега изредка прогуливаются местные жители с собаками. Тихо. И вдруг, совсем уже в темноте, когда разложили по мискам макароны, против нас весь в огнях тормозит полувоенный джип. Из него с автоматами наперевес выскакивают трое в черной униформе и - к нам! И что-то нам говорят. Я весь напрягся и внутренне был уже готов быстро собирать вещи и сматываться отсюда подальше. Или к еще худшему варианту - Пройдемте, предъявите ваши документы! Первым смысл слов осознал Шамиль. - Да, да - закивал он головой, - все уберем, все будет чисто! Тогда и я, наконец, включился. Они говорили: "Приятного аппетита, не оставляйте за собой мусора, пожалуйста!" Улыбнулись на прощание и ушли так же быстро, как и пришли. Не похоже, что полиция, машина была не полицейская.

Ночь была теплая, в палатке очень тесно и душно. Лечь бы снаружи, но там не дадут спать комары, да и подстилка у нас одна на всех. А выспаться надо бы, завтра сложный день с городом и железной дорогой, придется работать не только ногами, но и головой.

Нант

Действительно, въехать в большой город на велосипеде - задача не тривиальная. Прямо входят и выходят большие дороги - автострады, по которым, как правило, на велосипедах ехать запрещено. Правда, о велосипедистах здесь заботятся, и наверняка какой-то вариант въезда предусмотрен, но его надо знать, а не зная, найти по карте не просто. С Нантом нам повезло. Сначала от Монтенье до пригородного Бугине (Bouguenais) по прибрежным буграм шла тихая "желтая" дорога, а в Бугине мы подцепили хорошо оборудованную велодорожку, которая, пересекая большие трассы и железнодорожные пути по множеству переходов, тоннелей и виадуков заботливо привела нас прямо к мосту через Луару. А там на мосту - пешеходная дорожка, а дальше - городские улицы и вокзал совсем близко за рекой. Так что можно было считать, что маршрут наш уже за спиной, вздохнуть облегченно, немного расслабиться, сфотографироваться на фоне Луары, как победителям, подивиться еще раз вместе с детьми замечательному факту, что Луара под мостом течет вверх, а не вниз по руслу, от моря, а не к морю и это значит, что сейчас прилив.

И все же на карту-то надо было посмотреть внимательней, а не полагаться на свою дырявую память. Помнил я, что вокзал за мостом совсем близко, нужно только сразу свернуть направо, и там должны быть большие указатели. Указатели на этот раз оказались почему-то маленькими, и привели нас, причем далеко не сразу, к товарной станции. И понадобилось еще не мало времени и метаний по улицам и площадям, изучений информационных щитов и обсуждений с местными жителями (последними консультантами были два здоровенных негра), пока до меня дошло то, что яснее ясного нарисовано на нашей карте, что у Луары здесь два рукава, и вокзал расположен действительно за мостом и направо, но только за вторым мостом. Типичный случай, когда сложившаяся в уме модель не соответствует действительности, но так не хочется ее менять, что находишь всякие кажущиеся ее подтверждения, и только уж железная необходимость все же приехать на вокзал не позже одиннадцати часов дня заставила меня повернуть тяжеловесные шары в голове и перестроить их в новую, соответствующую карте конфигурацию.

Еще и на вокзале пришлось снова пошевелить ослабшими от долгого отдыха мозгами - надо было осознать, что прямого поезда на Париж нет, и придется ехать с пересадкой в Лемансе (Le Mans), что поезд в Леманс уходит через сорок минут с Северного вокзала, тогда как мы находимся на Южном, и на посадку нам надо пройти по тоннелю. Конечно, все это очень простые вещи, но когда времени в обрез, ты здесь в первый раз, а тоненькая как веточка саксаула негритянка в справочном бюро по-английски знает три слова, и никто не может толком объяснить, где этот двадцать третий перрон, в такой ситуации отвыкшим думать мозгам приходиться прилагать титанические усилия. Состав здесь подают перед самым отправлением, очень комфортабельные вагоны с кондиционерами, со столиками перед креслами, с совершенно чистыми стеклами больших окон. Сначала за этими стеклами мелькали промышленные коробки и заборы пригорода, потом некоторое время еще берега реки, желтые поля, фермы, маленькие, веселые городки у воды. Потом дорога стала уклоняться на север, в холмы, прощай, Луара, спасибо тебе, ты была нашим добрым домом, нашей путеводной нитью столько прекрасных дней, в этот раз мы к тебе больше не вернемся, теперь впереди Париж!

Париж

На вокзал Монпарнас мы приехали в шесть часов вечера. Эта вторая попытка была значительно удачней той, первой - вокзал Монпарнас новый, просторный, стеклянно блестящий выглядит несравненно праздничней старого Аустерлица, да и вечер этот был гораздо более парижский - солнечный и ласковый. Выгрузились на перроне под стеклянной крышей, опустились по лестницам и эскалаторам, с трудом удерживая груженые велосипеды, к выходу на привокзальную площадь, собрались плотной группой на тротуаре перед входом. Вокруг непривычно людно, трудно даже место такое найти, чтобы постоять спокойно и оглядеться, придти в себя, никому не мешая.

По карте путь к рекомендованному нам месту в Булонском лесу лежит почти по прямой линии вдоль центрального бульвара Пастера-Гарибальди-Гренеля, мимо Эйфелевой башни, через мост Иены, и дальше по авеню Р.Пуанкаре и Малахова к площади Конгрессов - северо-восточному углу Булонского парка. Однако почему-то по этой дороге мы не поехали, видимо застеснялись сразу соваться в самый центр. Я еще долго топтался в нерешительности, пытаясь совместить карту с живой, шумной и подвижной действительностью, Сережа, как всегда, торопил, мальчики молчали, робко озирая забитую машинами площадь перед башней небоскреба, под разными углами расходящиеся во все стороны многолюдные улицы с резким делением на теневые и ярко освещенные стороны идущим на закат солнцем. Наконец, двинулись, сначала по тротуару, лавируя в людском потоке вдоль стены вокзала налево, потом спустились на мостовую и поехали, пока еще несмело, вниз по бульвару Пастера. Нашли поперечную рю Вожирар (rue Vaugirard), и дальше по карте все выглядело просто, но попали во встречное движение, свернули, заехали в тупик, вернулись, и очень скоро уже пробирались как Бог пошлет, больше не шаря глазами по табличкам с названиями улиц, а только стараясь держаться так, чтобы солнце светило в левый глаз. Перебегали на красный, пробирались мимо столиков уличных кафе на тротуарах. Только прочитав название у въезда поняли, что переезжаем Сену по мосту Мирабо - что ж, это не худший вариант! Но за мостом опять заблудились в улочках с односторонним движением, куда ни сунься, везде получается напротив, а тротуары забиты машинами и совершенно безлюдны. Только что у вокзала, на бульварах в центре, за столиками кафе, на набережных было полно отдыхающих в этот ласковый воскресный вечер людей, а тут, в заречье пусто, как бывает в такое время во всех французских городках.

Наконец, выбрались снова на открытое и людное место к южному входу в парк у известных теннисных кортов Роллан-Гарро, с облегчением покатили по широкой аллее вдоль ипподрома и внутреннего озера вглубь парка, и очень скоро оказались на небольшой поляне с лавочкой, колонкой для питья и с планом парка на информационном щите. То-есть было все, что нужно для ночевки, и только немного беспокоило сомнение, позволительно ли в таком месте располагаться на ночь. Но пока я с задумчивым видом водил пальцем по плану, прибежал средних лет парижанин, правда, совершенно корейской внешности и, будто прочитав все на моем лице, стал уверять меня, что здесь прекрасное место, чтобы поставить палатку на ночь: много удобных площадок, есть вода, а туалет - и он сделал широкий жест рукой. Мне было интересно, давно ли он в Париже - он выразился неопределенно, сказав, что уже не первый год и все это время регулярно занимается бегом здесь в парке, даже зимой. Все, - сказал Шамиль, - ставим палатку здесь, лучше места нечего и искать. Я тоже так про себя подумал с облегчением, что за ночевку слава Богу, можно не беспокоиться, базовый вариант есть и очень хороший. Но мальчишкам уже не раз было обещано, что в Париже будем жить в кемпинге, будет душ, туалет и культурная обстановка. И к этому моменту Сережа и Федя уже покатили по аллеям в разных направлениях искать кемпинг и, если они его найдут (а как не найти, он на плане показан!), то вряд ли мальчики согласятся снова остановиться в лесу, хотя и Булонском. Так оно и вышло. Первым вернулся Федя. Он влетел на поляну как победитель Тур де Франс, воздев к небу сжатые кулаки и торжествующе крича - Ура, нашел! Чуть позже с другой стороны вернулся Сережа с тем же известием. Мнения в группе категорически разделились. Конечно, с точки зрения рациональности следовало остаться, лучше, чем здесь - не будет, а помыться в душе можно и завтра. Но это же детский поход, мы дарим детям Францию, Париж! И экономить на первом впечатлении - стоит ли? Слишком много мне самому приходилось в жизни ждать, слишком много я отстоял длинных очередей, чтобы теперь испытывать терпение внука.

Кемпинг в Булонском лесу расположен на узкой покрытой редким лесом полосе берега Сены, отделенной от парка забором из проволочной сетки и дальше аллеей Бор де лё (AllИe du bord de l'eau), которая на самом деле представляет собой широкое шоссе с весьма напряженным движением. От ворот кемпинга до Триумфальной арки меньше пяти километров, еще три - до Лувра по Елисейским полям - полчаса на велосипеде. Несмотря на заявления наших разведчиков, что они нашли дорогу к кемпингу, мы еще изрядно поплутали по аллеям и дорожкам парка, прежде чем добрались до его ворот.

В конторе, когда до нас дошла очередь и молодой человек за стойкой стал выяснять, на каком языке мы будем говорить, мы после английского назвали еще и русский - если можете. Сказали ради шутки, но парень оживился и пригласил коллегу, такого же молодого, который, действительно, хотя и коряво, но достаточно понятно говорил по-русски. Выяснилось, что он из Азербайджана и во Франции недавно. Париж на редкость интернациональный город, тем более летом, тем более по составу обслуживающего персонала.

Задним числом я с трудом вспомнил, почему осталось две квитанции за поселение, пока, наконец, в памяти не всплыло, как тогда все не могли договориться, останавливаемся ли мы здесь на все три дня или все же на день-другой съедем в соседний бесплатный лес за забором. Не решив у стойки, выходили на крыльцо в вечерние сумерки и там еще со страстью и обидами спорили по поводу этих шести евро на человека (три мороженных около Лувра). Так и не договорившись окончательно, заплатили 57 евро за всех за два дня и отправились уже в потемках искать для себя площадку в обведенном для нас на плане кемпинга месте между забором и длинными одноэтажными строениями хозблоков. С трудом нашли свободный квадрат прямо у проволочной сетки забора (то есть у дороги!), поставили палатку на утоптанный гравий, как на гранитную плиту, на гравии же расстелили свой достархан - так некомфортно мы еще не становились ни разу за весь поход! Зато со всех сторон звучали голоса, негромкая музыка, огни на аллеях и у хозблока - пульс цивилизации. Сережа сразу зажег горелку и взялся за котелки, Матвей первым делом побежал осваивать горячий душ - нажмешь кнопку и с полминуты крутишься под жиденьким потоком теплых брызг, перемешанных с прохладным воздухом, потом автомат воду отключает, и нужно снова давить на тугую кнопку за спиной - не очень-то разнежишься. А в умывальниках и наружи, где моют посуду и стирают, вода идет очень горячая, руки можно обжечь.

Запись в дневнике от следующего дня: пишу, стоя под Эйфелевой башней - можно сказать, пик программы. Дети с Сережей поехали наверх (10.5 евро), Шамиль пошел пешком на первый этаж (4 евро), а я караулю внизу велосипеды. Утро совсем не парижское, пасмурно и зябко, свежий норд-вест. Страсти по поводу выбора ночевки еще не совсем улеглись, тем не менее поехали осматривать город все вместе, оставив палатку и вещи в кемпинге. Почти привычно уже и довольно быстро ехали по узким улицам под горку, целясь снова на мост Мирабо, но уже перед самой набережной лидировавшего как обычно Сережу вдруг занесло вправо, втянуло в плотный поток машин, который протащил нас через несколько перекрестков с запрещенным левым поворотом и выплюнул к Сене, к совсем другому мосту. Ничего страшного, если учесть, что мы поехали осматривать город. Зато подъехали к Эйфелевой башне привычной, хорошо знакомой дорогой по правому берегу реки.

Вот и опять я здесь, уже который раз в последние десять лет! Начинал с сыном, а теперь вот с внуком. Здесь все, как раньше, как было и в первый раз, в девяносто пятом: толпа туристов, длинный хвост очереди на самый верх у северной опоры и покороче, на первый этаж - у южной. Полиция время от времени гоняет молодых негров и арабов, продающих с рук всякую блестящую дребедень и еще игрушечных летающих голубей. Голуби с треском взмывают вверх, часто махая пластиковыми крыльями и потом падают на асфальт без всякого вреда для себя. Я-то знаю, как сложна аэродинамика машущего крыла, как долго и тщетно бились конструкторы над реализацией такого рода проектов, а тут вот жизнерадостный профан покрутит с хрустом ключик в боку, и искусственная птичка легко взмывает в воздух как живая - сказка!

Удивительно все же: Земля велика, жизнь коротка, и тем не менее по многу раз оказываешься в одних и тех же местах. Все же человек настроен на повторение, на хождение по кругу, новое каждый раз дается с усилием, с годами все с большим. И каждый раз, читая ценники у входа внутрь башни, я решал: нет, слишком дорого, не стоит вид сверху таких денег, то же самое можно увидеть и с Монмартрского холма. И каждый раз, возвратившись домой, жалел, что поскупился и клялся себе, что в следующий раз... А для мальчишек сомнений не было. Еще дома они решили, что первым делом заедут на самый верх Башни.

И вот они там, открывают свой Париж, а я стою внизу у заборчика и все больше начинаю нервничать. Хорошо было первый час, теплому с дороги смотреть на людей со всего света, смаковать про себя, как мальчишки взлетают на скоростном лифте на самую макушку, сколько у них восторгов от вида с такой высоты, от исполнения желания. Жду, когда вернется Шамиль. Подняться на первый этаж ему пустяк, минут 15 - 20. Ну еще час на осмотр. Но проходит два, потом три часа. Ветер вроде бы и не холодный, и сверху это не дождь, а просто иногда летят заряды водяной пыли, но на продувном месте под опорой у металлической ограды без движения после третьего часа зуб на зуб не попадает, тем более, что я в шортах, ладно хоть в штормовке.

Так, с трудом сдерживая дрожь я и поехал наверх, когда все, наконец, вернулись. Посмотрел все-таки на Париж и с верхней стеклянной галереи, где под каждым окошечком есть карта, и можно по ней идентифицировать крыши внизу, и даже можно посмотреть на эти крыши в подзорную трубу (правда, не бесплатно), и с самой верхней, открытой посмотрел немного, совсем уж свободно, отделенный от неба только редкой металлической сеткой, немного потому, что совсем уж там задрог на ветру. Молодцы французы, очень хорошо все сделано. И лифты, в которых с одной стороны толпа вываливается из кабины, а с другой уже набиваются новые пассажиры, и эти карты наверху, и главное - эта открытая всем ветрам галерейка на самой вершине, выше уже некуда - дают все, что можно. Не жалко мне было десяти евро, зрелище того стоит. Корме того, оказалось, что купившим билет на первый этаж, можно подняться своим ходом до второго и там походить по множеству галерей, открытых на все стороны света. И даже оттуда Париж смотрится все еще грандиозным.

Поразительно, насколько люди любят собираться в муравейники. Любимая тема Рея Бредбери: герой остался на планете совсем один и - навсегда. Всего вдоволь, и еды и питья, и даже любых благ цивилизации хватит на всю жизнь, но рядом никого нет и не будет никогда. У Дефо эта мысль не доведена до конца, у него с самого начала подразумевается и Пятница, и случайно проплывающий мимо корабль. А вот если Вас закинуло машиной времени в палеозой, пусть вместе с разбитым кораблем, с бластером и тостером, но все известные Вам слова потеряли смысл, поскольку их некому понимать, некому ни оценить, ни посочувствовать. Жизнь становится бессмысленной! Так что же, смысл жизни в общении? По крайней мере для Парижа это, видимо, так. Сюда всегда приезжали соприкоснуться с другим интеллектом, тепло человеческой общности кажется разлито в узких улочках вокруг Сорбонны или на старых набережных.

Но на ребристых лестницах Башни в окружении гигантских железных балок примитивно, но надежно скрепленных толстыми заклепками было холодно для общения. Ветер гулял насквозь и не давал мне остановиться. Пытаясь хоть немного согреться почти бегом обежал я вокруг второго этажа, слезящимися глазами заглядывая в многочисленные витрины и стенды, затем так же бегло осмотрел еще более длинный первый и загремел по звонким ступенькам вниз, стыдливо притормаживая, когда кто-то попадался навстречу. На все вместе с очередью в кассу ушло у меня меньше часа.

Сфотографировались все вместе, разумеется: мы и Башня над нами на фоне серого неба. Федя потом очень возмущался этим небом - Я же помню, был яркий солнечный день! Что ж, и для меня он остался одним из самых светлых и теплых дней в жизни - я дарил внуку мой Париж.

Три дня мы ездили по Великому городу на пустых, непривычно легких велосипедах. Вообще-то езда по Парижу на велосипеде - дело довольно тяжелое, по крайней мере, в центре. Множество машин на улицах, множество народу на тротуарах. Мостовая у бровки обычно сплошь заставлена припаркованными машинами, приходится ехать по внешней полосе наперегонки с авто. Велосипедистов мало, ездят все быстро и очень динамично, и по самым внешним полосам движения и по тротуарам, где удобней в данный момент, не слишком-то усердствуя в соблюдении правил, но неизменно внимательно к окружающим. И водители и пешеходы относятся к велосипедистам на удивление терпимо и внимательно. Тем не менее каждый раз требуется большое внутреннее усилие, чтобы сойти с тротуара и влиться в этот бешеный поток, постоянное нервное напряжение, чтобы держаться в нем, успевать следить за соседями, светофорами, поворотами, прохожими, бесстрашно лезущими под колеса. Но, видимо, это и есть пульс Парижа.

Каждое утро уже привычный путь по широким аллеям-шоссе Булонского леса до авеню Великой армии и дальше чуть на подъем до Триумфальной арки, потом томительно долго вокруг площади по пешеходным переходам с бесконечными светофорами - пересечь лучи генеральских авеню, и дальше уже свободно во всю прыть - вниз под горку по крупной брусчатке мостовой Елисейских полей к саду Тюильри, к Лувру. Если крутить педали достаточно быстро и не бояться тряски, то можно держаться в зеленой волне светофоров и пролететь весь оставшийся путь за считанные минуты. Музей д'Орсе, многолюдные набережные с книжными развалами, величественный дворец Инвалидов с гробницей Наполеона, (зачем было строить инвалидам такое помпезное здание?), уютный остров Сите со знаменитым собором Парижской богоматери, центр Помпиду, крутобокий Монмартр с пышным собором Сакр Кер на самой вершине - всего было столько, что уж не до магазинов. Единственный подарок из Парижа, который нельзя было не купить - это погремушку новоиспеченному Дениске. Но при нашем очень одностороннем покупательском опыте это оказалось не так-то просто сделать. Даже когда уже нашли у самого подножья Монмартра магазин игрушек, и Федя пошел поискать что-нибудь подходящее, вернулся он разочарованный - сколько угодно всяческих самодвижущихся и электронных чудес, а простых игрушек для самых маленьких нигде не видно. И только уже со второго захода, привлекши к решению проблемы томящегося от безделья продавца - величественного негра в безрукавке, Федя вынес наконец, простенькую пластмассовую погремушку - подарок для младшего брата из Парижа.

Последний день был потрачен на поездку в Диснейленд. Я был против этой поездки - зачем тратить время на фальшивые чудеса, если рядом живой Париж. Но когда уже дома Федин товарищ по дачным развлечениям вторым вопросом после был ли ты в Париже, спросил с откровенной завистью: - И Диснейленд видел?! - а Федя ответил небрежно: -Да чего там смотреть-то, так, прокатились... - я понял, что был не прав, что ни товарищ Федин, ни он сам не простили бы мне моего снобизма.

В аэропорт возвращались на подземке с бульвара Сен Мишель, средоточия веселой парижской суеты. С обласканной закатным светом улицы, из вечного праздника гуляющей толпы спустились по узким ступенькам в пустоту и прохладу коридоров подземки к прямой ветке до аэропорта. До свидания Париж! Au revoir, France! A bientot!

Мы постоянно ощущали заботу друзей в этой поездке. В который уже раз нам прислал приглашение для получения визы Марсель Саразен из Французской федерации велотуризма, старые друзья в Москве помогали перебираться со всем нашим громоздким хозяйством с Казанского вокзала в Шереметьево и назад, учительница русского языка Катрин Барден из Виши понемногу опекала нас весь маршрут, Клод Гине в Сабль д'Олонь принимал в своем доме как родных, многоопытный В.Комочков заботливо делился опытом, просто прохожие на улицах французских городов чуть не за руку водили, а то и провожали, чтобы мы не заблудились. В Париже на забитой машинами набережной мы уезжали от мальчишек без страха, что кто-нибудь на них наедет, не говоря уже о провинции. Очень, конечно, не хватало языка. Ну и времени, как всегда. Не успели зацепить легенду Запада знаменитый Монт сен Мишель - мой Федя уж очень хотел. Не успели даже сходить в гости к знакомой бабушке Жаклин в Париже - все осталось на следующий раз. Так что опять здесь в Казани и в долгих телефонных разговорах с Питером, где живет внук, обсуждается все та же проблема - маршрут на следующее лето.

Имеется в виду президент Раймон Пуанкаре, в то время как именем великого французского математика Жюля Пуанкаре названа коротенькая улочка в заречье, причем, чтобы не спутали, добавлено: улица ректора Пуанкаре.

Рассчитали нас весьма снисходительно, взяв в расчете на одну ночь 15 евро за двухместную палатку (вместе с обитателями) плюс по шесть евро за каждого дополнительного взрослого постояльца и по три евро за ребенка, посчитав их семилетними, хотя мы и сознались, что им значительно больше.

Филатов Евгений Иванович: другие произведения.

Очерк: Каникулы во Франции

Оставить комментарий © Copyright Филатов Евгений Иванович (efilatov@ksu.ru) Обновлено: 17/02/2009. 128k. Статистика. Очерк. Вело:Европа ,Франция , 900 км , Велосипед Дата похода 10/07/2004 {21 дн} Маршрут: Париж - Орлеан,тур - Сабль д'олонь - Нант - Париж		Оценка: *5.624** Ваша оценка:
Аннотация: Группа из Казани с возрастом участников от 12 до 66 лет проехала по дорогам Франции в автономном режиме от Орлеана по долине замков вдоль Луары и дальше на остров Нуармутьер в Атлантическом океане. Описание похода и впечатления одного из участников -в предлагаемом очерке.