Позвал как-то Дед Кукуй к себе Куку Пурсовича, да и говорит: "Странствовал я много по свету, часто на своем Елисапеде в такие края залетал, какие тебе, зелёному, и не снилися, да и многого повидал да послыхал. Как-то через хребтину Уральску перекатывал, да на перевале стал для отдыху, а там же и какой-то кривич обедал, макароны варил. Ну я с ним тушёнкою поделился, так мы вместе и откушали. А пока ели-пили, тот мне одну сказку сказал, будто есть где-то на Урале царство Шемаханско, правит там царица-красна-девица, у ней в закромах струмент небывалый имеется - гитара надувная! Уж до чего вещь хороша - легка, мала, а играет так, что соловьи с веток так и сыплются! Вот бы тебе, Кука таку гитару приобресть!"
Почесал Кука Пурсович в затылке: оно, конечно, неплохо гитарушкой такою разбогатеть, да идтить-то далековато... А Дед ему, мол, тьфу ты, окаянный, всё равно без толку день-деньской табуреты в избе просиживаешь, хоть бы делом занялся! А тут как раз поход для тебя самый что ни на есть полезный да выгодный!
А и правда! Покумекал наш Кука, да и засобиралси... Взял макаронов пачку да вина заначку, и пошел в славный город Шемаху прямиком к самой Шемаханской царице - выручать струмент надувный. А чтоб быстрее получилось, сел на многоколёсну тележку-самокатку, что по двум железным жердям все катит-катит, пыхтит да гадит. Сидит Кука в отдельной светлице у окошка да любуется, как берёзки с соснами мимо его вагонетки бегут, деревеньки по пригоркам скачут, его провожают...
Долго ли, коротко ли, а добрался он до стольного града Шемахи и прямиком к самой Шемаханской царице во дворец и заявился. А та - дива-дивна, бровями чернёна, глазами лучиста, грудями богата, одно слово - сущая фонтомодель, прям счас на портфолию! У Куки в груди чтой-то ёк-ёк, но он энто в себе подавляет, виду не кажет - на девок время терять не приучен! Прямиком, без лишних разговоров, про гитарушку и спрашивает.
А царица в ответ глазищами зырк-зырк, да говорит: "Ну есть такая гитарка в казне моей, всё без дела лежит, ибо нихто играть ею не обучен. Дала бы так, да по обычаю, сам знаешь, подвиг сперва сотворить надо, хоть небольшой. А тут, как раз, и для подвигу возможность объявилась - прибёг к нам в Уфимку из поганых болот осьмиметровый Полоз-куроед. По речке шастат, уток хватат, девок пугат, хариуза всего почитай повывел, окаянный. Так вот, добромолодец, коли изловишь подлую животину, так и отдам тебе струмент надувный!"
Постоял Кука Пурсович немного, почесал в затылке, поглазел украдкой на царицыны титьки, да и пошел к сельмагу - думу думать да планы строить, как ему энтого супостата изловить. Зашел в сельмаг, поздоровкался со всеми, как положено, взял пива местного живого да цигарок кубинских, что по целковому за штуку, и побрёл к речке-Уфимке, присел на бережочке. Сидит, на солнце жмурится, пиво посасывает, да цигарку смолит. А от реки да природы всей такая благодать накатыват, что в душе прям хладиолузы распускаются! Аж три раза еще за пивом бегать пришлоси. Право слово, хороша Русская Природа!
Проснулся наутро Кука все на том же бережочке, принял, равновесия для, стакан-другой "Шемаханского светлого", да и на охоту наладился. Отошел от деревни по бережку, выбрал ямину поглубже, достал спиннинг-самохват и айда хлестать реку.
День кидает, другой кидает, уж и плечи занемели, а Полоза всё нет-как-нет. На третьи сутки притомился Кука Пурсович, сел на пригорке, костерок развёл. Сидит, пельмени шемаханские в чугунке варит, да всё про Полоза кумекает. И чего ж это ён не клюёт? Али блесну привязать, что ли? Он, хотя и червяк переросший, однако, может, тоже чего кумекает, на пусту лесу ловиться не хочет?..
Сказано-сделано. Откушал Кука пельмешек, привязал к лесе блесну заветну уловисту, да и забросил её аж на самую середину ямины. А Полоз уж тут-как-тут. Хвать блесну! И как пошёл брыкаться, с рыбаком тягаться! Ну и задал же трудов Куке!
Полоз, он, хоть и червяк по сути, ан всё ж осьмиметровый, крупноват...
То на глубину ныркнет, то под коряжину забьётся, а то и на рыбака бросается, пасть раззявит - пужает, значицца, да не на таковского напал! Кука наш стоит себе, ножкой в пригорок подпёрся, да знай лесу стравит-подтянет, стравит-подтянет. Так за 24 с половиною минуты и измотал Полоза: умаялся тот, слабым стал да судьбе покорился, тут-то его Кука на берег и выволок, да и на кукан!
Вот уж было шуму да крику во всей Шемахе! Народу на берег повыбежало - видимо-невидимо, и стар и млад, и холост и женат, всем на Полоза посмотреть интересно! Охают да змеюке дивятся, палками в бока ей тычут. Немного погодясь и царица подкатила на своём самоходном баланкине, занавесочку в сторонку отогнула, и глазищами зырк-зырк, то на полоза, а то на Куку. Кука энто сей же час приметил, но виду не подал, стоит перед публикой, грудь колесом - важничат!
Потом всем миром полоза потрошили, на куски порубили и айда готовить - кто во что горазд! И напекли, и нажарили, и ушицы наварили. Кто коптит, кто строганину строгает, а кто и пельмени с полозом вылепливает. И наготовили всего столько, что пир ажно цельный месяц непрерывно продолжался! И столько на пиру этом было съедено и выпито - ни в сказке сказать, ни пером описать! Пива, к примеру, изничтожили столько, что и самому пропащему кукуйцу в год не высосать! Во как! А сам полоз на вкус ничего себе оказался, навроде зайца.
Кука Пурсович, конечно, тоже в стороне не остался, однако меру знал. Насытился, с людьми пообщался, анехдотов разных понаслушалси, да и вон от стола - прямиком во дворец шемаханский. А царица уж его ждёт-пождёт, занавесочкой поигрывает, да бусы с каменьями на грудях высоких перебирает.
Ну что, говорит Кука, выполнил я твое задание, изловил супостата, дело за тобой! Ну а как Шемаханская царица тоже человек честный, так сразу Куке гитарушку-то надувную и предоставила. Взял Кука струмент в руки, надул, колки поправил да струны наладил, рукой провёл: звук - аки амброзия воздушная, восторг один, да и только! Не удержался Кука, айда рок-н-роллы всякия наяривать! А царица - глядь-глядь, с трона соскочила, да в такой пляс пустилась - только шальвары развиваются! Хорошая диспотеха получилась! Часов шесть резвились, не меньше! А как устали, сели чай с конфектами да лукумом разным кушать.
Сидят чинно-важно, насупротив друг друга, конфектами угощаются.
"Ловко ты по струнам чешешь, специялист!" - хвалит Куку царица, а сама чаю зелёного ему подливает. А тот в ответ, мол, и ты, видать, не один годок танцами-то занималась. Сразу видать. Прям счас на конхурс! Так, слово за слово, во взаимных симпатиях и объяснились. А тут как раз и дело к ночи.
А наутро порешили отныне вместе быть и все путешествия пополам делить. Первым делом предложил Кука к нему на родину съездить, с Дедом Кукуем да братьями познакомиться. А потом можно и дальше путешествовать, мир смотреть. Царица не долго думала, хозяйство у ней исправное, управляющие не воры, так что можно, в целом, на народ положиться. Попрощались молодые с Шемахою, сходили на речку-Уфимку, умылись на дорожку, шнурки на кедах покрепче увязали, да и отправились в путь-дорогу неблизкую.
А как до дому добрались - глядь, а все братья уж возвратились, да не одни, а с невестами. И уж стол накрыт, и сам Дед Кукуй во главе устроился, смотрит приветливо, кивает, стаканы с медовухою передаёт, знакомиться хочет. Ну, выпили миром, познакомились порядком, да за пиршество! Я и сам там был, в уголке пивасик пил, одною рукой за стакан, другой за огурец перчёный.
Всё слыхал, всех видал, всё как было рассказал, а ежели и приврал, так самую малость!