Велострасть. В одиночку из Саратова в Сочи.

Комиссаренко Анатолий Дмитриевич: другие произведения.

Рассказ: Велострасть. В одиночку из Саратова в Сочи.

[Современная][Классика][Фантастика][Остросюжетная][Самиздат][Музыка][Заграница]|Туризм|[ArtOfWar]
Активный туризм: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]

Комментарии: 14, последний от 04/08/2010. © Copyright Комиссаренко Анатолий Дмитриевич (ANATOLI_KOMISARE@MAIL.RU) Обновлено: 18/03/2003. 22k. Статистика. Рассказ. Вело:Кавказ , Велосипед Дата похода 01/01/1987 {7 дн} Маршрут: г.Саратов - г.Волгоград - г.Ростов.н.д. - г.Сочи		Оценка: *7.3818** Ваша оценка:

ДОРОГУ ОСИЛИТ ИДУЩИЙ

Путешествие 1987 года.

Всякий раз, когда я пытался найти себе партнёра для очередного велопутешествия, и предлагал: "А давайте махнём на велосипедах...", приятели воодушевлённо подхватывали: "За город? Давайте!" Но, поняв, что предлагается поездка в Москву, Киев или другой подобный маршрут, меня начинали разглядывать как хорошего своего знакомого, но явившегося вдруг "пред ясны очи" в образе, скажем, лешего. Вроде бы свой, но какой-то... леший. На велосипедах? На Волгу? Пожалуйста. В Киев? Вопрос "Ты что?" подкреплялся известным жестом и насвистыванием простенькой мелодии, намекающей, что кое у кого кое-где кое-что не в порядке.

Самым тяжёлым в подготовке к велопутешествию за тридевять земель было решиться на поездку и не отказываться от своего решения до тех пор, пока не сядешь в седло и не покатишь в направлении финишного пункта. Всё время до самого отъезда в голове копошатся противные мыслишки: "Куда? Зачем тебе это надо? Предстоит осилить тысячу километров - страшное расстояние! И его надо преодолеть собственными ногами. Дождь, зной и ветер встретят тебя. Службы обеспечения, которая проследует за тобой на машине и повезёт еду, питьё, запчасти, музыку и любимую девушку, не будет. Никакой помощи со стороны! Надежда только на себя, на свои ноги и на своё упорство. Куда тебя черти несут в одиночку? А вдруг в степи колесо сломается? А вдруг в горах под откос скатишься? А вдруг... дурака встретишь? От него в пути тоже хлопот не оберёшься..." Сомнения до последнего дня, до последнего часа. Ты несёшь велосипед из дома на улицу, а тебя гложут сомнения: "Зачем?"

Но вот миг настал. Все "вдруг" остаются позади. В последний раз пробуешь упругость шин, толчёк ногой... Всё стало на свои места. Путь далёк, но ты уже в пути, ты уже считаешь первые метры из предстоящих многих сотен тысяч.

Дорогу осилит идущий!

Второй день поездки. Прозаический, как многие другие.

Итак, сегодня накрутил более двухсот километров. Вчера так вымотался, что, едва добравшись до гостиницы, помылся и свалился в кровать. Ночью кидало то в жар, то в холод. Вполне естественно: во-первых, поджарил на солнце лицо и руки, во-вторых, тяжёлая физическая работа в течение дня - молочная кислота, всасывание продуктов распада белков, что сопровождает тяжёлый физический труд. Отсюда и повышение температуры. Но я надеюсь на свой организм, и он меня, кажется, не подводит.

Утром встал прилично, с умеренным напряжением в мышцах, которое прошло после лёгкой гимнастики. Плотно позавтракал, выпил шесть стаканов сладкого чая, чем удивил столовских работников, и - в путь!

В шесть вечера был в Белой Калитве, проехал около ста двадцати километров. Учитывая усталость предыдущего дня, хотел здесь остановиться, отдохнуть, побаниться. Но мест в гостинице не было. Впереди, судя по карте, на обозримом пространстве тоже ни одной гостиницы. Плюнул, поднажал на педали, и вот за спиной уже двести километров с хвостиком.

В общем-то, я предполагал делать в день по сто пятьдесят километров, но иду с опережением графика. Лишь бы велосипед не подвёл - уже бьёт переднее колесо.

Сижу у костра, варю кашу. Первая ночёвка в поле.

Утро следующего дня.

Вынужденное безделье. Проснулся оттого, что на лицо капал дождь. Быстро собрал барахлишко, намереваясь отправиться в путь. Но дождь усилился...

Время - половина десятого. Получаю "контрастные процедуры": сверху на меня капает с веток, вся спина мокрая, а лицо греет костёр. Фифти-фифти. Чтобы тепла было всё же больше - пью горячий чай.

Ручей, на котором я ночевал, имеет великолепное название "Кундрючный", это я узнал из карты.

Ждать дольше нет смысла, дождь кончаться не собирается. Сажусь на велосипед и ныряю в дождь. Авось километров через пятьдесят доеду до края тучи.

Огонь, вода...

Жара неимоверная! КАМАЗы, съезжая на обочины, оставляют после себя на асфальте колеи.

Обедал в какой-то районной столовке, заказал десять стаканов чая. Столовские работники и проходившие мимо посетители были явно озадачены моим извращённым вкусом. А я пил чай, потел, как в сауне, и не мог напиться.

Дорога отвратительная, выбоина на выбоине. Весь день будто отбойным молотком работал. Кисти рук и плечи кричат от усталости и боли. Зад, пардон, тоже болит - словно весь день по лестницам на целлофановом мешке катался. Время от времени съезжаю на обочину и качусь по мелкой щебёнке. И это, вовсе не предназначенное для велосипедов дорожное покрытие, кажется мне пуховой периной. Но щебёнка кончается, и снова колдобины, колдобины...

Уже прокатил сто шестьдесят километров. Сто шестьдесят километров в пекле! Вдруг жаркий день превратился в холодный сумрачный вечер. Прошла пара минут, заморосил дождь, затем хлынул ливень.

На одном дыхании отмахал ещё километров пятнадцать. Повеяло зимним холодом, стало ещё темнее. Ливень усилился. Откуда-то со стороны послышался непонятный громкий шипящий звук, почему-то зазвенел-забарабанил котелок на переднем багажнике, в руки впились тысячи иголок. Меня настиг град!

Видимость отвратительная. Автомобили останавливаются на обочинах - через лобовые стёкла сквозь потоки воды и града ничего не видно. Мне останавливаться нельзя. Промокший насквозь, простыну в момент. А остановиться негде.

Хорошо, что градины не больше горошины. Хорошо, что град кончился.

Ливень не уменьшается. Дорога - широкая река. Под потоками воды асфальта не видно. Как сумасшедший несусь с холма по осевой мимо машин, стоящих на обочинах. Едва снижаю темп - начинаю замерзать. Так что давлю на педали что есть мочи, уезжаю от простуды. Дождь в лицо, едва успеваю промаргиваться. Хорошо, что шоссе без выбоин. Одна колдобина - и я долго-долго катился бы вниз, под гору.

И так ещё километров десять.

Наконец, дождь утихает. Мокрый до позвоночника, продрогший и усталый, голодный до того, что уже и есть не хочется, подъезжаю к посёлку, где, по сведениям моей карты, должна быть гостиница. А гостиницы-то и нету! И единственное в посёлке кафе закрыто! Где ночевать? В автовокзале, советует прохожий. Мокрому, уставшему и голодному ночевать в заплёванном, полном мухами автовокзале?! Брр...

Милиционер советует съездить в общежитие для командировочных.

Нахожу общежитие, вхожу в вестибюль, держа перед собой, словно икону, паспорт. Если у тебя есть паспорт, с тобой, возможно, будут разговаривать. Если паспорта нет, вероятность не то, что ночёвки, даже предварительных переговоров приближается к нулю. Тем более, имея такой вид, как сейчас у меня. Таков "закон гостиниц", открытый мной в путешествиях.

Услышав квакающие и хрюкающие звуки, издаваемые моими наполненными грязью кедами, из подсобки выходит пожилая тётечка. Увидев мокрое привидение с заляпанным грязью щетинистым лицом, с всклокоченной головой, в грязных, мокрых трикотажных штанах, пузырящихся на коленях, решительно выдвигает вперёд руку в запрещающем жесте, и командует:

- Стой! Куда?!

Я бы и сам, встретившись с подобным, словно жившим долгие годы на городской мусорке бомжем, не пустил такого дальше порога.

Протягиваю навстречу тётечке подтверждение всех моих гражданских прав, свой серпастый-молоткастый паспорт, и в тон ей, по-солдатски чётко, отвечаю:

- Турист. Еду на велосипеде с Волги на Чёрное море. Попал под ливень, поэтому грязный.

Потом просительно добавляю:

- Пустите на одну ночку. Устал жутко!

Заметив, что женщина неодобрительно смотрит на моё грязное облачение и лужу, расширяющуюся вокруг моих ног, стучу кулаком себе в грудь и клятвенно обещаю:

- Помоюсь и одежду постираю!

Видимо, пройденное мною на велосипеде расстояние от Волги до Краснодарского края женщину приятно удивляет, но она уточняет:

- И всё на велосипеде?

- Только на велосипеде!

- А велосипед-то где? - спрашивает она хитро, ожидая, что я начну плести, что потерял, украли или что в этом роде.

- Во дворе, - указываю я на дверь.

Тётечка слегка удивляется.

- Как мыться-то будешь? Горячей воды нет.

- Холодной помоюсь, не привыкать. Сильнее, чем уже промок, не промокну.

С разрешения хозяйки затаскиваю слегка обтёртый от грязи велосипед в коридор, моюсь в умывалке холодной водой, споласкиваю одежду и тут же напяливаю её на себя. Ощущение такое, будто попал в объятия к русалке: приятно, что сейчас лягу в постель, но пока мокро и холодно.

Ещё раз убедившись у хозяйки, что никакие столовые и рестораны в посёлке не работают, прошу у неё кипятильник, чтобы согреть чай. Электроплитки, как она мне уже сообщила, у неё нет.

- Да я этим кипятильником в ведре воду для полов грею!

Это меня не смущает. Скипятив в котелке воды и попив горячего чаю с раскисшими под дождём конфетами, я засыпаю беспробудным сном.

Попутчики.

Вчера переутомился. Мышцы болят, как у побитого. Разморённый тёплым солнышком, нежночистым и радостным после вчерашнего ливня утром, еле качусь. Часто останавливаюсь у растущих на обочинах деревьев, лакомлюсь ягодами тутовника.

Вдруг замечаю двух роскошных велотуристов: в фирменных панамах, в новых сине-жёлтых футболках, в "лакированных" велошортах. На багажниках огромные яркие велорюкзаки.

Приветствую спортивных коллег высоко поднятой рукой. Они едва кивают, едут дальше. Вскакиваю на велосипед, догоняю велотуристов. Те скептически, в полглаза смотрят на меня. Дребезжащее переднее крыло моего велосипеда, закопчённый котелок, пара бесформенных грязных узелков, привязанных бечёвками к переднему и заднему багажникам, позволяют предполагать, что я, скорее, похмельный колхозник, спешащий в соседнюю деревню за бутылкой зелья, чем серьёзный велотурист.

- Едем вместе! - предлагаю я.

- Мы далеко, - отвечают туристы тоном, каким обычно отвечают малолетке, привязавшемуся к взрослым со своими детскими несерьёзными намерениями.

- Откуда? Куда? - не отстаю я.

- Из Ростова в Баку, - отвечают гордо, ожидая, что я после такого известия от удивления упаду вместе с велосипедом и больше они меня не увидят.

Из Ростова - значит, выехали вчера, проехали всего километров семьдесят-восемьдесят.

- А ты? - спрашивают вежливости ради, поглядывая на меня с насмешкой и нескрываемым превосходством.

- С Волги. На море.

То есть, за спиной у меня чуть меньше тысячи километров.

Выражение лиц у ребят меняется моментально.

Андрей и Наиль живут в Баку. Поездом заехали в Ростов, а возвращаются на велосипедах. Экипированы великолепно. Запчасти, смазка, палатка, примус, пища с собой. Комплекты "гражданской" одежды на предмет посещения знакомых в пути. Как они с такими тюками будут брать перевалы?

Проехали вместе километров сорок. На развилке дорог, на огромном газоне напротив поста ГАИ скипятили на примусе чай, устроили маленький "пикник на обочине". Смазали мой велосипед, жутко заскрипевший после вчерашнего ливня. Ребята ливень переждали в палатке. Дружески пожали друг другу руки и - им налево, мне направо.

Перевалы.

Итак, еду я. Один. Как раз Кавказ проезжаю. Дорога серпантином наматывается на гору. Не сказать, чтобы гладкая дорога, но ехать можно. Полотно дороги облито какой-то чёрной липкой гадостью наподобие разжиженного гудрона и посыпано мелким гравием. Чтобы на очередном спуске не кувыркнуться через голову по причине прилипания велосипедного крыла к колесу, приходится часто останавливаться и выковыривать из-под крыльев налипающие туда камни.

То направо, то налево от бетонки ответвляются едва протоптанные дороги и скрываются в глубоких, дышащих древним мистическим холодом, ущельях. И кажется, что сейчас за ближним поворотом я непременно увижу бородатого, мрачно взирающего из-под нахлобученной папахи горца с саблей на боку и древней берданкой за спиной. И через минуту я вижу его! Даже нескольких! Правда, без сабель и берданок. Вот они стоят на обочине дороги, бородатые и в папахах, сурово глядят из-под насупленных бровей. Маринованными грибами торгуют. В совершенно цивилизованных стеклянных банках, к слову сказать. Квалифицированно закрученных металлическими крышками. Хочешь - пол-литровую банку выбирай, хочешь - трёхлитровую. Выставлены у ног гордых горцев красивыми рядками - бери любую. Богат Кавказ грибами!

Поездка по горным дорогам на велосипеде - тяжкий труд. Видели, наверное, по телевизору, как спортсмены, одолевая по горным серпантинам очередной подъём, чуть ли не вниз головой выплясывают ламбаду на педалях? Рядом стонут, воют, чихают грузовики, ползут медленнее велосипеда. Некоторые останавливаются на обочинах и тогда из-под открытого капота виден... В общем, виден наклонённый под капот шофёр. А точнее - самая широкая его часть. После отъехавшей машины почему-то всегда остаётся лужа непонятного не шоферскому сословию происхождения. И что у них там, на перевалах постоянно подтекает?

Машины подвывают, надрываются в голос. Я надрываюсь и подвываю про себя. Ну, думаю, дотяну до вершины, а уж вниз - с ветерком покачу, отдыхать буду! С темнотой в глазах от перенапряжения доползаю до вершины, несколько мгновений еду расслабленно в горизонтальном положении. Затем спуск. Хочется сбросить тормоза и - вперёд! Но на скорости не вырулишь и первого поворота. Дорога постоянно петляет, повороты крутые. Кроме того - проклятая щебёнка на чёрной липучке забивается под крылья... Упираюсь руками в руль, сжимаю тормоза и, как пел незабвенный Антонов: "Несёт меня течение...". Голова где-то на уровне колен. Седло без надобности - сидеть в таком положении невозможно. Вся нагрузка на руки. Плечи ноют. Несёт тебя, и думаешь: нет, вверх ползти легче, там хоть скорость можно регулировать с медленной на очень медленную. Вниз ехать тяжелее - того и гляди, инерция вышвырнет в пропасть.

А за этим перевалом - следующий. А за тем - ещё один...

Сумасшествие в пути.

Одним словом, перевалил я через Кавказ. И быстро - меньше полдня затратил! Устал чертовски. Дело к вечеру, пора отдыхать. А тут и долинка приличная с речкой подвернулась. Остановился на ночёвку. Развёл костёр, откушал котелок каши. Тишина вокруг, настроение лирическое. Лежу, расслабленный, наслаждаюсь горячим чаем. Сладкий горячий чай после тяжёлого велопробега под палящим солнцем - это блаженство!

Стемнело. Невдалеке журчит речка. Деревья шумят. В душе покой и благодать. На шоссе машины гудят приглушённо, фарами сквозь деревья подмигивают. Вот одна огоньками горизонталь прочертила, вот другая. Вот... Ой! Куда она? Не может быть! Огоньку положено по прямой, а он полез куда-то вверх и такие зигзаги стал выделывать! А вот ещё один спирали да загогулины выделывает! Ну, турист, доездился! Мозги перегрел. Машины на небушко полезли. Спятил! Нет, погоди, кто спятил - о том не догадывается! Если я понимаю, что спятил, значит, я не спятил. Думай, турист, думай!

Лихорадочно размышляю. Во-первых, я не спятил, это точно. Во-вторых, я на юге. Чёрное море... чёрные ночи... яркие звёзды... как светлячки... Светляки!

Резко поворачиваю голову в сторону горы, где нет дороги, и тут же вижу яркие точки, выписывающие во мраке загогулины. Светлячёчки вы мои дорогие! Как восхитительно ощутить себя нормальным человеком после кратковременного "умопомешательства"!

Блаженно допиваю чай. Догорает мой уютный костерок. Отдыхаю.

Разтроение личности.

Велопробег длится уже целую неделю. Кавказские серпантины выматывают не только меня, но даже велосипед. За полдня непрерывных ускорений и торможений, подъёмов и спусков колёса деформируются, в обед и вечером их приходится снимать и основательно править, подтягивая или ослабляя каждую спицу.

Длинные подъёмы гонщики называют тягунами. Потому что они вытягивают из гонщика жилы и душу. Так вот, после нескольких таких тягунов внутри меня начинается диалог.

- Да, - нудно клянчит один голос, - давно обещал днёвку устроить (днёвка - отдых на весь день), а сам всё гонишь и гонишь. Надоело упираться. Устал. Вымотался! Сдохну скоро! Все, вон, на пляжах отдыхают! Смотри, какую блондинку (а формы какие!) два грузина обхаживают!

А другой мой внутренний голос терпеливо убеждает:

- Понимаю, что устал. Но погода хорошая, велосипед пока катит. Вдруг дождь, вдруг велосипед поломается - а он, похоже, на последнем издыхании - тогда и отдых сам собой приключится. Работай, хватит ныть. И так еле в график укладываемся. И вообще, коли блондинок с формами на пляжах видишь, значит, помирать не собираешься!

Я вдруг осознаю, что этот диалог, пыхтя, потея и молча упираясь в педали, я наблюдаю со стороны. Получается, что разговор двух моих "я" слушает третье моё "я"! Расхохотавшись вслух такому выводу, я решаю, что и в самом деле пора останавливаться на капитальный отдых. Укатали Сивку крутые горки!

Люди разные, чаще добрые.

Однажды в какой-то гостинице шкодливый пацан, сын администраторши, увёл с моего велосипеда насос, о чём я сказал его матери. Было видно, что она верит в "противоправное деяние" своего чада, но возражала с упорством единственной невинной девы в знаменитом борделе. Насос я, в конце концов, вытребовал: без насоса мне далеко не уехать, а купить новый было негде. Магазины в те времена отличались неописуемой социалистической чистотой. То есть, пустотой, я хотел сказать.

Как-то в кафе мне показалось, что меня обсчитала буфетчица. Я попросил пересчитать стоимость заказа. Сумма оказалась меньше первоначальной. Ради интереса заставил пересчитать ещё раз. И опять стоимость уменьшилась!

Народ в очереди стал возмущаться... моей настырности. Народ спешил!

Путешествуя по Кавказу, подъехал к роднику на обочине дороги, где уже стояли "Жигули". Водители набирали родниковую воду во вместительные термосы. Подошёл и я со своей фляжкой.

- Издалека? - с любопытством оглядели моё выцветшее от солнца и пота облачение автопутешественники.

- С Волги.

- Тут в машине устаёшь, - фыркнула дама из "Жигулей", - а он на велосипеде. Не понимаю я таких... мучеников.

Не дано, подумал я.

Но чаще встречались приятные люди.

В Пензенской области я остановился у деревенского дома, чтобы купить чего-нибудь поесть: надвигалась ночь, а "точек" общепита на карте в пределах достижимости я не видел.

Разузнав, откуда еду, хозяйка спросила:

- Надо тебе это - мучиться? Пользы-то никакой...

- Охота пуще неволи. Одни водку пьют - какая с того польза? Другие на велосипедах ездят мир посмотреть. От велосипеда хоть другим вреда нету.

- Верно, сынок, - погрустнела женщина. - Постой тут, угощу тебя.

Вынесла литр молока, полный котелок сырых яиц, дала кусок хлеба и шматок сала.

- За деревней речка, на берегу сено в стогах. Там и ночуй, - посоветовала. - Только сено не подпали.

Там я и устроился на ночёвку, жуя сало с хлебом и запивая сырыми яйцами. Потом зарылся в душистое сено и уснул. Но не надолго. Едва я уснул, как почувствовал множество неприятных прикосновений: по мне бегали мыши! Я шумел, дрыгал руками и ногами. Мыши разбегались, но едва я затихал, одолевали меня снова. Отдыха так и не получилось.

Проезжая Пензу, попытался переночевать в гостинице. Мест, как и всегда в советское время, не было. Но, услышав, что я велотурист, женщина администратор взяла мой паспорт на оформление. Стоявшие рядом со мной два кавказца возмутились:

- Паслюшай, хазайка, ти же сказала, што мэст нэту!

- Цель приезда? - невозмутимо, не отрываясь от писанины, спросила администратор у кавказцев.

- Какой цел? - не понял кавказец.

- Зачем приехал?

- Фрюкты на базар прывёз.

- Вот и ночуй на базаре, а то все твои "фрюкты" разворуют.

Под Харьковом обедал в придорожном ресторане. За соседним столиком сидела шумная компания цыган. Отобедав, я вышел на улицу и собрался уже уехать.

- Эй, молодой! - окликнула меня выбежавшая из ресторана цыганка. - Забыл!

И, подавая велоперчатки, пожала плечами:

- Зачем такие, без пальцев?

А велоперчатки в дальней дороге очень нужны. Без них руки в кровь за день сотрёшь.

Преодоление.

Однажды по пути в Москву, на окраине старинного городка с красивым названием Анна, я спросил у мужчины, стоявшего рядом с "Волгой", как найти столовую. С интересом расспросив меня о путешествии, он предложил ехать за ним, и тихонько отправился на машине вперёд. Я последовал за ним на велосипеде. Скоро мы подъехали к кафе.

- Я всегда уважал людей, которые решаются на подобные поступки, - говорил мне мужчина, провожая внутрь кафе. - Ведь никто не принуждает вас крутить педали в зной и в дождь, никто не гонит за тысячи километров. Я так уже не смогу. Семья, работа - приковали, не оторвёшься. Да и здоровье уже не то.

Мужчина помолчал.

- Зачем тебе это? - спросил он, испытующе взглянув на меня.

Я почувствовал, что ему нужен серьёзный ответ, а не отговорка.

- Преодоление, - ответил я, немного подумав.

- Преодоление пространства?

- В первую очередь, преодоление себя. Я считаю, что каждый человек, подобно мифическому Гераклу, должен совершить в своё время один или несколько подвигов. Не для кого-то, для себя. И не обязательно на уровне спасения человечества. Каждый должен совершить что-то, чего не могут сделать другие. Пусть о свершённом подвиге никто не узнает, это не важно. Всё равно это будет маленький, но подвиг Геракла. Для себя. Для самоутверждения. Чтобы человек мог сказать себе: я могу сделать то, что не могут сделать другие. И когда-нибудь этот маленький подвиг поможет тебе в более сложной ситуации. Однажды тебе будет трудно, но ты скажешь себе: я смог преодолеть тогда, смогу преодолеть и сейчас.

- Великолепно, - сказал мужчина и пожал мою руку. - Мне хочется сделать тебе подарок, но нечего подарить, я здесь проездом. Знаешь что... Только не отказывайся, пожалуйста. Закажи себе, что хочешь, а я оплачу обед.

Мы заказали сытный обед, и мой знакомый, поставив перед собой стакан чаю, с огромным удовольствием наблюдал, как аппетитно я ем.

Комментарии: 14, последний от 04/08/2010. © Copyright Комиссаренко Анатолий Дмитриевич (ANATOLI_KOMISARE@MAIL.RU) Обновлено: 18/03/2003. 22k. Статистика. Вело:Кавказ	Оценка: *7.3818** Ваша оценка:

Техподдержка: Петриенко Павел.

Активный туризм

ОТЧЕТЫ

Это наша кнопка