Аннотация: Как мужчине и женщине найти друг друга? Этот вопрос трудно решается и в свободных обществах. А там, где бытовые и религиозные традиции определяют все, он подчас невыносимо сложен.
ГЛАВНАЯ ТЕМА
Мы трижды пользовались местным такси на дальних переездах, и в двух из трех случаев на второй сотне километров разговор добирался до ключевой местной проблемы - темы взаимоотношения полов. Об актуальности вопроса рассказывали в инете и другие путешественники - те, кто перемещался самостоятельно.
По дороге из Шахрисабза я, утомившись на серпантине, задремала. Водитель, увидев это, немедленно обратился к мужу с главным местным вопросом - "А ты вот, как, по любви женился?" Муж опешил от такой прямоты, но что-то пробурчал - типа, да. "А у вас в Москве, в России, и правда можно по любви жениться?" - "Да можно, без проблем, женятся, разводятся, или вообще живут без всяких формальностей".
Таксист зацокал языком, и было видно, что его обуревают противоречивые чувства - осуждение свободы нравов не мешало ему откровенно завидовать возможности свободно строить свою личную жизнь. Он сделал несколько разных заходов - видимо, пытаясь поймать мужа на противоречиях - к теме свободы выбора пары. Муж поначалу напрягся, но потом вспомнил рассказ московских туристов, которых допрашивали на ту же тему с той же страстью и требованием откровенности. И стало ясно: вопрос свободной женитьбы - один из основных вопросов для узбекских мужчин.
Да, многоженство дозволено, но мечта узбекских мужчин гораздо проще - накопить бы хотя бы на первую жену... А традиции очень этому мешают: невеста по-прежнему может достаться лишь обеспеченному человеку. Оказалось, основная проблема - калым, подарки и организация свадьбы. Все это страшно дорого: стороны должны купить друг другу полные комплекты парадной одежды, а мужчины еще должны заплатить что-то вроде килограмма золота - сумма неподъемная для большинства людей. Для того, чтобы вынести все свадебные траты, семья невесты тоже должна быть небедной - поэтому чаще всего встречаются "внутрисословные" браки.
Как рассказали мне местные русские, до сих пор в узбекских семьях примерно 80% браков совершаются по утвержденному веками и религией обычаю: родители выбирают для сына невесту из соответствующего социального слоя - чтоб не бедная, из уважаемой семьи ну и так далее. Засылают сватов, сговариваются - все это происходит без участия и жениха, и невесты. Если сговорились - дают жениху взглянуть на невесту: нет ли явного отвращения. Мнения невесты, как я поняла, вообще обычно не спрашивают. А затем начинается предсвадебная "гонка вооружений": закупки, взаимные подарки и прочий цирлих-манирлих. В результате молодые оказываются практически незнакомы друг с другом, и как они разрешают проблемы совместной жизни - одному Аллаху известно. Интересно, что устойчивость этих, казалось бы, косных традиций не мешает узбекам плодиться с достаточно высокой скоростью.
А около 20% семей разрешают (в различных пределах) своим детям влиять на выбор супруга. Именно по этому показателю узбеки делятся на "европеизированных" и "традиционалистов". Впрочем, и среди продвинутых случаются рецидивы бытового фундаментализма. Именно об этом рассказала наша попутчица, так что нам, можно сказать, повезло - мы услышали мнения обоих полов.
По дороге в Самарканд водитель подсадил в машину девушку - совсем молодую, современно одетую, очень изящную красавицу с роскошными черными волосами. Думаю, он подвез ее бесплатно - просто за удовольствие посидеть рядом. Полдороги они о чем-то оживленно спорили на узбекском, затем девушка повернулась к нам. "Вот вы, он говорит, из Москвы. Вы тоже считаете, что надо замуж выходить по воле родителей и жить дома, не работать, а только растить детей? А то наш водитель меня замучил своими поучениями, говорит, раз ты женщина - вот и занимайся женскими своими делами!". Мы разговорились, и Мила - назову ее так - рассказала историю своего замужества.
МОНОЛОГ МИЛЫ
Мила - из европеизированной, профессорской семьи, и это чувствуется: ее русский хорош, а восточная образность и эмоциональность очень украшают ее речь. Она росла в любви и заботе, и горя на знала. Но когда ей стукнуло 13 лет, в нее влюбился коллега отца. "Он пришел, как положено, в дом, принес подарки, и стал просить отца выдать меня за него замуж. Что мой папа мог ему сказать? Уважаемый человек, ученый, коллега, давний друг. Ничем себя не запятнал. Не откажешь, да и лучшей пары (в папином понимании) для меня желать было трудно - и положение в обществе, и достаток - все при нем. Да и влюбился по-настоящему: значит, не обидит. И, может быть, я бы и была уже давно замужем за ним, если б он не внушил мне при первой же встрече ужасного, чудовищного отвращения и страха. Стоило ему появиться хотя бы вдалеке - у меня буквально судорогами начинало сводить руки и ноги, холодом пробирало, сердце останавливалось. Это ж надо - такая реакция! А стоит ему поближе подойти - я чуть в обморок не падаю. И за такого мне придется замуж выходить! Я совершенно не могла себя представить его женой. Гораздо проще мне было представить себя мертвой. А папа меня совсем не мог понять - он же не чувствовал такого ужаса, как я, наоборот, он уважал этого моего жениха. И вот они уже договариваются, а я не знаю, что делать - ну не жить мне с ним! Не смогу!
И я сказала папе: папа, если ты хочешь, чтобы я умерла или с ума сошла - тогда пожалуйста, выдавай меня замуж за этого человека. Только знай, что если ты такое сделаешь - добром это не кончится. Я или руки на себя наложу, или ненормальной сделаюсь. И люди про тебя же будут говорить - у него дочка сумасшедшая! И ни брата потом не женишь, ни сестру замуж не выдашь. Ты же, говорю, образованный, ученый человек, как же ты меня, дочку свою, как рабыню замуж выдать хочешь? Ты меня зачем родил - чтобы мучать? Или чтобы меня защищать, чтобы я счастливой была?
Долго я с ним так спорила, но все-таки добилась своего - отказал он своему другу. Но тот, слава богу, как бы я к нему не относилась, цивилизованный человек оказался - никаких скандалов, по-прежнему с папой дружит, все нормально. Только при каждом удобном случае пытается мне в любви объясниться - хоть я уже замужем. А я как представлю себе на секунду, что я его жена - мне страшно становится. А была бы я из традиционной семьи - выдали бы в момент, и ничто бы мне не помогло - такой жених! И сидела бы я дома, возилась с детьми, институт бы бросить пришлось, наверное...
Вот у нашего шофера такая позиция - женщина должна дома сидеть, детьми заниматься, одна нигде не ходить. А меня вот муж спокойно к маме отпустил - говорит, съезди, отдохни. А шофер наш не отпустит. Скажет - нет, только со мной. И на учебу не отпустит. А у моего мужа, за которого я по любви вышла, было всего два условия - не изменять ему и не флиртовать. И больше ничего он от меня не хотел. Вот он и есть мой единственный мужчина до конца жизни. Он насчет этого может не беспокоиться".
Шофер что-то неодобрительно ворчал, слушая взволнованный монолог Милы. Ему и впрямь было нелегко: девушка - мечта, но ведь женишься на такой, которая свободу любит - и бойся потом, как бы кто не увел, ведь не проследишь, на цепь не посадишь... Пленникам традиционных представлений о семейной жизни еще только предстоит понять, что крепче всего связывает не обет, не обряд, не штамп в паспорте и не молитва муллы (или христианского попа), а любовь и доверие.