Урал.Заточка

Урал. Заточка

Рассказ о пеше-водном походе на Южный Урал 27 апреля - 7 мая 2007 года по маршруту: Москва (Екатеринбург, Павлодар) - ст. Вязовая - национальный парк Зюраткуль - перевал хребта Нургуш - р. Березяк - радиальный выход на г. Иремель - р. Юрюзань - Трёхгорный - ст. Вязовая - Москва (Павлодар).

1. Дороги. Вдаль

"...у нас ведь ни дня без строчки", - говорил мне по телефону Лёша - "Георгий не идёт, надо как-то с ним встретиться: у него часть раскладки, и ещё он достал нам Егерь..." Это прозвучало вечером четверга 26 апреля, когда подготовка к нашему походу шла полным ходом. Время отправления уже подходило, список участников, и их разделение на экипажи менялись за предшествующую неделю несколько раз, и в процессе приготовлений мы узнавали всё более интересные новости, подобные этой. Как это и свойственно туристической братии, все дела устаканивались в крайние сроки.

Собирались мы на Южный Урал, конкретнее на реку Березяк, которая по предположениям нашего руководителя должна быть самой мощной рекой данного региона. Так как сама река не длинная, существовало несколько различных сценариев времени похода после прохождения Березяка. Отчётов, лоций по реке найдено не было, если не считать нескольких рассказов-дневников о прохождении этой реки с красивым, так по-русски звучащим названием. Наш поход представлялся некоторым приключением с неизвестными деталями, попыткой заглянуть за рамки неимоверное количество раз пройденных и описанных водных маршрутов. Собралась отличная команда из интересных людей, в которую входили, как только начинающие свой путь по белой воде, так и опытные, прошедшие весьма серьёзные маршруты туристы. Часть команды имела и неплохой горный опыт. В общем, чайником назвать никого нельзя - все прекрасно знали, чего хотели от этого похода и осознавали все трудности, с которыми могли столкнуться. Нас несомненно ожидало интересное предприятие.

Приключения начались ещё в Москве. Вроде бы проблемы предпоходных сборов были решены за последние сутки: все, кому надо было, встретились, передали всё необходимое друг другу. Но не тут то было, нормальный ход событий нарушился - снова "день со строчкой". Вы видели Московский центр в пятницу 27 апреля? Если да, то вам быстро станет понятно, с какой стороны можно было ждать засады. Тим, ехавший к вокзалу на машине, не успел на наш поезд 392 "Москва-Челябинск". Как он нам рассказал при встрече, которая несмотря ни на что состоялась, он буквально видел хвост отъезжавшего состава, увозившего нас вдаль. Таким образом, в вышеупомянутом поезде мы поехали впятером вместо шестерых: Лёша, Дима, Антон, Егор и Серёжа, который собственно и является автором сего повествования. Мы стали созваниваться с Тимом и выяснять, каковы его дальнейшие действия. Варианты были разные, и он решил воспользоваться следующим: купить билет на скорый поезд (кажется, "Москва-Астана"), отправлявшийся на несколько часов позже нашего, и поехать им на ту же станцию Вязовая, что успешно и сделал, правда, понеся при этом серьёзные финансовые потери.

В то время, пока Тим изучал возможные пути и решал, как же ему ехать, мы уже расположились на своих местах и двигались по просторам нашей страны к Уралу. Серьёзных трудностей в связи с погрузкой кучи снаряжения не возникло, это притом, что с нами в вагоне ехал полиэтиленовый каяк Димы, так что мы могли спокойно коротать время обычными способами: преферансом, едой, пивом, разговорами на множество тем и просто сном. Соседи нам попались очень хорошие и понимающие, что бывает не часто, когда вваливаешься в вагон с тридцатикилограммовым рюкзаком и связкой двухметровых алюминиевых труб, на некоторых из которых есть ещё и цветные лопасти. Один из этих соседей, ехавший в купе со мной и Антоном, поведал очень много интересного о районе, в который мы держали путь-дорогу.

При таких благоприятных обстоятельствах и прошла наша поездка до Вязовой, в которой мы вышли в 5:27 по местному времени. На платформе нас уже ждал Тим, поезд которого следовал по другой дороге и обогнал нас на несколько часов. Мы добрались до первой точки нашего похода, ставшей для нас воротами в царство Урала.

У этих ворот нас встретил своеобразный привратник - местный пёсик чёрно-белой окраски с головой необычной формы и проникновенными тревожными глазами. Я раньше не видел таких собак, и никто другой из нас, пожалуй, тоже: он было действительно странноватый. Лёша, оценивая его нестандартную внешность, даже сказал, что он "космический". Пёсик то следовал чуть поодаль за идущим человеком по станции, то боязливо пятился назад при попытках подойти к нему. Именно этот пёсик был выбран суровым Уралом в качестве встречающего людей, приходящих в его владения. Он встречает здесь поезда и провожает искателей приключений на маршруты, он встречает этих искателей с маршрутов и провожает поезда, увозящие их домой. От кого-то ему достаётся немного еды, от кого-то - добрый взгляд, но его собственные глаза неизменно переполнены тоской и тревогой: "А вдруг кто-то из них не вернётся оттуда?"

Расположившись в здании станции, мы стали устранять последние неисправности снаряжения и ждать ещё четверых наших товарищей. Первой из Казахстана приехала Наташа, а через десять минут после неё ещё трое членов нашей группы: Лёха, Алексей и адмирал Дмитрий. Они прибыли из Екатеринбурга, где вместе были по долгу своей профессиональной деятельности.

К тому времени мы уже договорились о транспорте для заброски, которым являлись три легковушки, и оставалось лишь отправиться в путь. Нам предстояло пройти тропами и реками Южного Урала, древнего горного района, узкой полосы на самой границе между Европой и Азией, края сказок и легенд о драгоценностях и волшебной природе, страны историй о путешественниках и разбойниках государственного масштаба. Мы вдесятером шли вглубь этого чудесного места, предвкушая скорые приключения.

2. Высоты и бездны. Через перевал

Три нанятые "Лады" довезли нас чуть дальше посёлка Сибирка, стоящего на границе национального природного парка Зюраткуль. За посещение охраняемой территории пришлось заплатить - по 40 рублей на человека за день пребывания. Смотрительница при этом пыталась нам рассказать как можно больше о природных богатствах парка, показала фотографии чудесного фонтана, который каждую зиму застывает в разных формах, напоминающих то ангела, то собаку, то ещё какое-нибудь существо. Вежливо откланявшись ей, мы поехали дальше, но уже через несколько сот метров послышался мат наших водителей - подвеска стала часто стучаться об камни дороги, по которой к тому бежали ручьи талой воды. Автомобильная часть заброски при этом закончилась, началась пешая: мы немного перекидали общественный груз, встали под рюкзаки и направили свои шаги туда, где, ревя, течёт Березяк.

Идти нам надо был через перевал в одном из хребтов, горизонтальная протяжённость этой дороги составляет около 12 километров. 12 километров, но каких! Пока местность была достаточно ровной, дорога проходилась довольно легко, лишь иногда встречались большие лужи. Когда начался подъём, ситуация изменилась: дорога постепенно превратилась в жёлоб по которому неслась вода с гор, сложенный из мелких камней, местами покрытый снегом. Идти стало интереснее. Ещё интереснее стало идти, когда мы уже набрали определённую высоту - вода стала холоднее, а снеговое покрытие стало перманентным, причём по колено. Под этим полуметровым слоем снега тёк всё тот же ручей - о сухих и тёплых ногах можно было забыть. Периодически накрапывал дождик. Получается, к воде реки мы шли по воде земли, поливаемые водой неба. Поход действительно обещал быть водным. Постепенно склон становился более пологим - мы подходили к вершине перевала. Характер земли под ногами сменился, мы вошли в зону верхового болота. Дело было к вечеру, все капитально вымокли (кроме, может быть, Антона, который взял болотные сапоги и шёл именно в них), и мы стали подыскивать место для стоянки. Вскоре такое место нашлось, и лагерь был поставлен.

Да отрежут лгуну его гнусный язык, как написал великий классик, если этот лгун будет говорить, что дорожные условия были плохими. Запросто можно увидеть, что было холодно, мокро и под ногами была неудобная почва, но человек - он на то и есть разумное существо, чтобы не только увидеть, но и осмыслить. А после осмысления становится ясно, что идти в жару намного тяжелее, чем в холод, что низкая температура сдерживает появление насекомых, которые мешают своей назойливостью и, в частности, клещей, которые переносят опасные болезни, а в мокрых носках и обуви сложно сбить ноги и натереть мозоли. Мы были избавлены от вышеперечисленных прелестей и сомнительных удовольствий.

После ужина, пополнившего запас питательных веществ в организмах, был музыкальный вечер, благо гитаристов в нашей группе нашлось много - чуть меньше половины, а точнее, четверо: Алексей, Тим, Лёха и Антон. Начиналась наша первая ночь в этом походе...

"Спасибо этому дому", - крикнул Лёха свою традиционную фразу, когда с утра мы отправились дальше. Первый ходовой день показал нам, что ждать милости от здешней природы не приходится, но этому факту удивляться никто не стал: подобный расклад скорее в норме вещей, чем нечто необычное для пеше-водного похода в мае. Все сложности дороги только помогли быстро перестроиться на лад походной жизни и окунуться в мир дикого Урала. Дорога второго дня повторяла дорогу дня первого в обратном порядке: сначала верховое болото, снег по колено, а то и выше, дальше каменный желоб с ручьём, и заболоченная местность внизу, на подходах к Березяку. Многочисленные отпечатки копыт говорили, что недавно тут ходили лоси. Снег, падавший, когда мы были на вершине перевала, постепенно превратился в дождь, когда мы вброд переходили паводковые речушки и болотца с обледенелым дном у основания склона. Уже видя несущийся Березяк, мы преодолели последний ручей с уровнем воды... "ну, в общем, вам по пояс будет" (Борис Васильев), и остановились на берегу.

Мы прошли перевал примерно за сутки, получив массу ощущений и полное осознание того, что погода на Урале абсолютно непредсказуема и изменчива, о чём не раз сказал нам Лёха, не понаслышке знавший это свойство района нашего путешествия. Начался стапель.

3. Березяк. Вперёд по воде

Долго ли коротко ли (Дмитрий, конечно же, скажет, что очень долго) суда были собраны и последние приготовления к началу сплава окончены. Перенесённые на наших плечах катамараны и каяки были готовы понести нас, повинуясь рукам с вёслами, вперёд по воде.

Первые же метры были характерными для большей части паводкового Березяка: быстроток с маленькими валами, редкими обливными камнями, без выраженных уловов. Первыми шли Дмитрий на надувном каяке и Дима на полиэтиленовом, дальше Лёша и Антон на катамаране, после них Егерь Лёхи и Наташи, я с Тимом и Алексей с Егором замыкали походный строй ещё на двух катамаранах. Экипажи были новые, и им ещё предстояло сработаться, что и началось сразу же после отчаливания. Березяк вовсе не оказался сплошной шиверой, как могло показаться после стартового отрезка. Напротив, вскоре воде стала гладкой, появились кусты в русле. Тем не менее, всё равно было приятно начать сплав, добравшись до воды после перерыва в несколько месяцев, с какой бы скоростью она не текла.

Тем временем пора было становиться на стоянку, что и было сделано вскоре на правом берегу реки. План на этот вечер - посмотреть друг на друга, на качество сборки судов в условиях сплава - был выполнен успешно. Немного уставший от пешки и стапеля народ постепенно повеселел и получил возможность капельку расслабиться. "Если есть кто-то, кто хорошо лазает по деревьям, мы его быстро натянем", - прозвучала опасная неоднозначная фраза, которых в нашем походе хватало с лихвой. А имелся ввиду всего лишь групповой тент. В тщетных попытках просушить мокрые вещи над костром мы дождались ночи и разошлись по палаткам восполнять силы для полноценного сплава, который начался на следующий день.

Настало новое утро. Утро 1 мая. Мантра "Спасибо этому дому" взлетела в воздух и осела где-то в ветвях берёз и прочих ёлок нашей стоянки, принятая духами этого места, мы уже были снова на воде. Мы не могли не отметить праздника Весны и Труда и устроили натуральный хоровод вокруг ели, стоящей в русле неподалёку от места нашей стоянки, распевая "В лесу родилась ёлочка" в десять глоток. На самом деле поначалу мы шли по реке Большой Березяк, которая после слияния с Березяком Малым, которое мы прошли очень скоро после нашего первомайского хоровода, превратилась в просто Березяк. Чаще стали появляться шиверы, иногда вполне сильные, с приличными валами и бочками. Сплавляться стало веселее: вода действительно становилась всё белее, препятствия всё усложнялись. Вполне просто можно было получить водой в лицо, сидя на катамаране, правда, мест, где единственным способом прохождения было движение через вал или бочку, не было - всё самое мощное можно было элегантно обойти... а можно было и не обходить. Все суда шли хорошо, экипажи постепенно срабатывались между собой и сживались со своими средствами сплава. Тяжелее всего жилось экипажу байдарки "Егерь", которая оказалась не совсем готова к походу и управлялась очень тяжело. В одной из серьёзнейших шивер, позднее идентифицированной, как порог "Шум", байдарка села на хорошие камни, и, по словам Лёхи, была на грани оверкиля. Самоотверженные действия капитана, прыгнувшего в воду, столкнувшего своё судно с камней и заскочившего с ловкостью кошки обратно, устранили опасность. Короче, воды на майском Березяке для интересного водного похода хватает.

Пробивая или обходя валы, уходя от коварных обливников, мы прошли среднее течение Березяка и за полдня дошли до места, в изображение которого на карте постоянно тыкали пальцами уже с самых обсуждений в Москве, и о котором говорили разные неприличные слова. Мы зачалились у начала каньона Березяка - это примерно 4 километра, характеризуемые на карте большой плотностью горизонталей прилежащих склонов, и описываемые в редких найденных дневниках словами "байдарки это не идут, да и большинство катамаранов обносят". Может быть имел место психологический эффект гиперболизации, может быть всё было действительно так, но уклон реки казался значительно большим, чем раньше, а вода впереди выглядела белее, чем позади.

4. Гора Иремель. Баня

На совещании, произошедшем после чалки в начале каньона, было принято решение сегодня уйти в радиальный выход на гору Иремель с целью восхождения на пики Большой и Малый Иремель, а прохождение каньона начать после возвращения. После обеда определилась компания, собирающаяся на гору. В неё вошли Дмитрий, Дима, Егор, Лёха, Лёша, Тим и я. Алексей, Антон и Наташа предпочли остаться у реки. Ударная группа быстро собрала облегчённые рюкзаки со всем самым необходимым и, не мешкая, отправилась в путь.

Сначала мы немного поднялись по лесистому склону речной долины и вышли на лесную дорогу, ведущую к посёлку Тюлюк. Настроение было хорошим, дорога -несложной. Пока шли до Тюлюка, разгадывали с подачи Лёхи, почему река Которосль, протекающая в Ярославской области именно так называется. Всё оказалось просто, до того просто, что угадать то ли не смогли вообще, то ли очень долго угадывали. Эта река - одна из двух рек вытекающих из какого-то там озера, и название её образовано так: "река, которая вытекает слева". С такими вот шутками и прибаутками пришли мы в Тюлюк, и после его пересечения, пошли по дороге к Иремелю.

Тут началось. Пошёл дождь, усилился, немного ослабел, подождал, полил с новой силой и не хотел останавливаться. А мы шли, мы упорно поднимались по дороге, которая была похожа на дороги, по которым брался перевал по пути к Березяку: снег, лёд, россыпи мелких камней, бегущая вниз вода. Концентрация воды на земле, в воздухе, в одежде приближалась к пиковой, вода доминировала над остальными стихиями. Дело было "мокрое", день приближался к вечеру, и наш отряд свернул в лес, чтобы найти хоть что-то, напоминающее место для стоянки. В лесу не было места, где уровень воды, будь то снег, бегущий по склону поток, лужа болотного типа, опускался ниже, чем голеностопный сустав. А если и были такие места, то через несколько секунд стояния на них они всё равно проваливались и заполнялись холодной водицей вперемешку с разнотравьем. Урал устроил нам такую вот промывку, холодную баню, простирал наши вещи прямо на наших телах и вместе с ними.

Спасение было в движении, остановка означала почти моментальное охлаждение, потому, выбрав место для нового дома, мы принялись за его "строительство". Заготовка дров, разведение костра, натягивание тента - каждый грелся, как мог. И все старания не прошли даром: скоро мы стояли вокруг живительного подарка Прометея людям, на котором варилась чечевица, пили горячий чай, приготовленный первым, и пытались хотя бы немножко обсохнуть под тентом. Аналогий с баней избежать не удастся ещё долго. Вот и тент, натянутый домиком, заполненный дымом костра, вся земля под которым была истоптана до состояния сплошной чёрной жижи, прорезаемой бежавшими ручейками, представляется похожим на баньку по-чёрному.

В это время на берегу реки Березяк хлестало не хуже нашего. Ребят, оставшихся там, накрыло водой тоже очень хорошо. Они стойко вели борьбу за сохранение своего костра, на который по склону лились кубометры воды. Дошло до того, что они фактически поставили кладку с огнём на брёвна, возвысив его тем самым над землёй и продлив ему время жизни. Однако, вода вскоре взяла своё, и возникла необходимость перенесения костра выше, что и было сделано усилиями наших товарищей, бывших в лагере.

Во время варки пищи мы начали как бы заново проходить путь становления цивилизаций. Ведь, как известно, одно из первых государств - Древний Египет - было основано на ирригациях, построением которых с целью отведения воды от костра, занимались и мы, через много веков после египтян. После ужина развернулась кампания по приготовлению земли для палатки-пятёрки и её установке. Это включало в себя рытьё разветвлённой системы каналов, благо опыт у нас уже имелся, и устилания куска снега, которому суждено было ночью сдерживать наше жилище, пихтовым лапником. На всё это водрузили палатку с тентом, снятым с места, где горел костёр. Дима и Лёша улеглись в палатке-двойке, а остальные принялись осваивать воздвигнутую среди непогоды крепость из парашютной ткани, с синим тентом. Когда все вошли и начали переодеваться, от каждого исходили клубы серого пара, заполнившие внутреннее пространство палатки, быстро дал запах пихтовый подстил. Так опять настало чувство бани. Пятеро мужиков, кряхтя и тесно прижимаясь друг другу, залезли в спальники и ушли по дороге сна. День выдался трудный. Даже бывалый вездех.. (предположим, что "вездеход") Лёха, видевший всякое в дикой природе, охарактеризовал сложившееся соответственно и не без мата.

Утро следующего дня не сулило улучшений погоды: затянутое небо посылало мокрый снег на землю, дул сильный ветер, шумевший словно обезумевший в лесу, почва не просыхала. Перекусив с утра сыром, чесноком и курагой, мы единогласно решили возвращаться в лагерь. Группа попросту не была готова к восхождению в таких условиях, и давали о себе знать последствия вчерашней дороги. "Спасибо этому дому" произнесено было с особым философским смыслом. После чего прозвучало из чьих-то уст: "Теперь каждый из нас должен посадить по ёлке". Слова эти были оценены, по нашей колонне пронёсся смешок, пронёсся и показал, что никто не сдался и не пал духом. А разве могло быть иначе..?

Вниз мы не пошли, а побежали. Побежали, ибо не было лучшего способа согреться. Дождь напрягал уже не сильно, тем более шёл неактивно. На повестке дня сегодняшнего был ледяной ветер, пронизывающий тело и невероятно холодящий участки обнажённой кожи. Чем ближе к Тюлюку - тем меньше леса, а соответственно и ветер жёстче. По дороге на Иремель мы видели несколько бань в посёлке, а теперь шли с мыслью, не зайти ли нам в одно из этих прекрасных заведений. Все наши надежды на исцеляющий пар бани не оправдались, так как все они ещё не были готовы с утра принимать посетителей. Что ж, отогреемся сами.

В процессе пересечения Тюлюка мы немного разминулись с Лёшей. Он чуть подотстал и встретился с бычком. Он начал откровенно бычить на Лёшу, тот ответил ему холодным спокойствием (а при такой погоде другого спокойствия быть не могло), так что бычок отделался лёгким испугом, а Лёша пошёл дальше. Когда мы думали, что наш товарищ отстал, и ждали его, отогреваясь в одном из деревенских магазинчиков, продавец поведал нам, что первого мая в каньоне утонул катамаранщик из Трёхгорного, да что каждый год на Первомай кто-то здесь тонет. Это было не лучшей новостью в преддверие прохождения нами этого каньона. Бурная вода берёт своё, и ещё один погибший в ней экстремал пополнил трагический список, увеличивающийся от года к году.

После захода в лес, дорога через который вела нас к лагерю, мы перестали обдуваться замораживающим ветром, и идти стало легче. У наших судов, рядом с новым костром, нас уже ждали Алексей, Антон и Наташа. За обедом Лёша с Лёхой, испытывавшие приближение простуды, махнули понемногу спирта. Скоро в пелене облаков появились щели, и через одну из них на нас взглянуло Солнце, долгожданное уральское Солнце. Возникло мнение, что появление света обусловлено с обрядом, который Лёша с Лёхой провели за несколько минут до того. Другими словами, родилось подозрение о причинно-следственных связях возлияния и рассеяния облаков.

Погода стала улучшаться. Нет, не верно! Погода становилась более благоприятной для человека, ибо не может быть хорошей и плохой погоды, хорошим и плохим может быть лишь её восприятие нами. Так вот в те дни крайне неблагоприятной для людей она стала после нашего ухода на Иремель, а закончилось это состояние после нашего прихода оттуда. Как точно мы выбрали время радиалки...

Скоро на арену вышел Алексей. Большому кораблю - большое плавание. У большого человека - большие замашки. В условиях образовавшейся полуднёвки он установил свой рекорд по размеру созданной нодьи. Под его руководством и при его основополагающей роли в исполнении, был воздвигнут и разожжён костёр из шести огромных брёвен, который горел ещё очень долго, позволив нам просушить большинство вещей, не просыхавших с самого начала активной части похода. В атмосфере сказочности и всеобщей одухотворённости Урала Алексей, таскавший эти брёвна плечах, походил на горного тролля северных мифических песен, невесть каким ветром занесённого на юг Урала. И счастье, что этот здоровяк оказался на нашей стороне.

Вечером, бутылкой коньяка и тортиками, прихваченными в Тюлюке, мы отметили День Рождения Димы, который таким вот нетривиальным образом встретил своё тридцатилетие. И до самой темноты происходило это празднество. Сейчас в это тяжело верится, но происходило оно при звёздном небе. Трудно об этом вспоминать без сомнений, ибо на протяжении большей части нашего похода небо было покрыто тучами, поливавшими нас водой на чём свет стоит. Именно в ту ночь Урал оценил нашу стойкость, и, разогнав облака, позволил нам с упоением посмотреть на звёзды...

5. Березяк. Весеннее буйство

3 мая было посвящено каньону Березяка, мощь которого оказалась превыше наших ожиданий.

В составе произошли некоторые изменения. Вечером был собран Егерь, который испытывал множество проблем и в фоновых препятствиях реки. Лёша и Лёха снимались с маршрута, так как у них были взяты билеты на текущий день, да и болезнь подступала к ним всё ближе. Вместо Лёши на катамаран к Антону села Наташа. После короткого осмотра близлежащего участка, мы начали прохождение. Порядок был определён следующий: каяки тандемом, катамаран Алексея и Егора, остальные катамараны после них по готовности. Мы с Тимом шли предпоследними. Сразу же стало понятно, что видимое увеличение уклона реки - вовсе не самообман, а факт. Течение стало быстрее, валы с бочками мощнее, и уходить от них было весьма сложно. За то короткое время, которое мы провели на одном судне, мы успели сыграться, и теперь действовали слаженно. Лишь раз нас поставило в бочке полулагом, но и из этого положения мы сразу успешно вышли. Шедшие за нами Антон с Наташей тоже оценили усилившуюся воду Березяка, и как рассказывали, даже встали в кормовую свечку, но предотвратили оверкиль движением тел к баллонам. Как оказалось, трудности и интересности испытывали не только мы. В один момент мы увидели на берегу Алексея, который сигналил нам чалку к нему. Мы пересекли струю и с помощью нашего опытного друга зачалились к берегу:

-Что там наверху случилось? - спросил Алексей.

-А что? - недоумевающее ответил вопросом на вопрос я.

-Ну оба наши каякера кильнулись и упустили лодки, - сам пояснил Алексей.

Через некоторое время на противоположном левом берегу показались Дима и Дмитрий. Они действительно упустили лодки. У Димы сорвало юбку в бочке, после чего они вместе со страховочным катамараном чуть-чуть не смогли удержать набравшее воды судно. У Дмитрия же сломалось весло, после чего и произошёл переворот. Как результат, два каякера на противоположном берегу и два упущенных каяка. Попытка перетраверсить реку, чтобы забрать Дим с того берега успеха не принесла. Начались "гуляния" по берегу, с целью обносов вещей, просмотров, достижений основной части команды - разные участники ходили с разными задачами. Я и Егор сразу были отправлены до устья Березяка искать каяки. Егор, ушедший чуть раньше меня, уже успел найти на берегу и вытащить на сушу каяк Димы. Пока мы выглядывали утерянные суда в реке, идя до Юрюзани, в которую впадает Березяк, и обратно, мы имели возможность осмотреть препятствия каньона, которым как будто овладело весеннее буйство, паводковое сумасшествие. Среди общего мощного фона выделялись и два порога. Я проходил пороги 4 к.с., и увиденное мной на Березяке, особенно во втором пороге, оканчивающемся высоким валом с огромной бочкой, всё-таки было сильнее виденного раньше. И чуть позже, от сильнейших водников нашей группы, я услышал некоторые подтверждения своих мыслей: "Да, эта бочка вполне из пятёрочной жизни..." или "ну может четыре, или пять".

После воссоединения группы на правом берегу, было собрание, на котором каньон решили обносить. Лишь Дима и Алексей на одной из двоек прошли первый порог и прогонный участок до второго. Всё было сделано успешно и без ошибок, но со слов проходивших можно было понять, что каньон действительно не из самых простых. Конечно, многие, в том числе и я, будут жалеть о том, что обнесли ключевое место, но в тех обстоятельствах, где многие ниточки размышлений сходились и в итоге переплелись, обнос стал, наверное, верным решением.

Оставив кручи каньона выше по течению, мы отправились дальше, стартовав за вторым порогом. Мощь воды, на старте сравнимая с началом каньона, постепенно падала, хотя места, где отбойной волной накрывало с ног до головы, найти всё же получилось. Сложно ли, умеючи? Примерно за километр до устья Березяка стоит мост, у которого мы проводили уезжавших Лёху, Лёшу и Алексея, который принял это решение мгновенье назад, ибо что-то случилось с рукой. От моста русло реки расширилось, и начались разбои с заломами. Разок мы высадились на острове, и Дмитрий поискал вокруг него свою лодку. Без неё он шёл на катамаране с Егором вместо Алексея. И вот наша поредевшая флотилия, ещё раз окинув взглядом взбесившийся по весне Березяк, пошла по реке Юрюзань.

До 5 мая, на которое у нас были взяты обратные билеты, оставалось ещё двое суток. Сценарии на них были припасены разные, но теперь остался один - найти в Юрюзани каяк Дмитрия, а дальше, в зависимости от потраченного на поиски времени, решать, что делать в оставшиеся дни. Юрюзань текла довольно быстро, часто разделяясь на рукава. Нашей тактикой было разделение в этих рукавах с целью максимизации осматриваемой территории. В одном из таких рукавов Тим увидел красное днище искомого судна, семафором сверкавшее в серых затопленных кустах. Почти невредимый каяк был погружен на наш катамаран так, что получилось некое подобие орудия, гордо направившего свой ствол вперёд. Немного поблуждав среди островов и завалов, в которые упёрлась вода нашего рукава, мы нашли полноводную протоку, по которой пошли дальше, и вскоре догнали Дмитрия с Егором. Каяк и все вещи были спасены и переданы хозяину. Время было уже давно после обеда, поэтому немного пообсуждав, что делать дальше, мы прошли ещё недалеко вперёд и встали на высоком левом берегу на стоянку.

6. Высоты и бездны. Начиная с малого

На белом изображении хребта, который синей извилистой петлёй обходит Юрюзань, чёрной точкой выделяется вершина 1270 - вот что показала нам карта местности, в которой мы остановились. 4 мая мы решили попробовать забраться на эту гору. Гарантий лёгкого восхождения не было и быть не могло: никаких описаний или сведений о горе, кроме картографических, у нас не имелось, а район хребта не освоен людьми, и как следствие, не имеет дорог. Правда, над нами ничего и не тяготело, и настроены мы были скорее на прогулку по горам, нежели на восхождение.

В путь мы отправились следующим составом: Егор, Тим, Дима, Наташа и я. У Антона наконец-то появилось время пустить в ход взятые спиннинги, а у Дмитрия - заняться наукой, так что они остались в лагере. Распогодилось: выглянуло Солнце, температура была, пожалуй, самой оптимальной из всех, какие могли быть, не бушевал ветер. Что ж, Урал взял небольшую паузу в давлении на нас погодой. Может быть и весьма вероятно, такое явление - следствие того, что передышку взяли и мы, немного сбавив обороты своего спортивного динамичного темпа.

Двигались мы неспешно, наслаждаясь жизнью. Тим очень скоро решил пойти обратно в лагерь, так как ноги у него болели ни на шутку, мы продолжили путь к вершинам вчетвером. "Какие же это вершины? Какая же эта высота?" - может спросить бывалый альпинист. Да, они, наверное, не столь велики в сравнении с другими, раскиданными по всему миру, хребтами и пиками. Но вряд ли до них, до этих заоблачных оконечностей косного вещества, можно добраться просто так. Думается мне, человеку, впервые вступившему на горные пути, подготовиться к серьёзным восхождениям можно, начиная с малого.

Во время одного из привалов я прилёг на камень и прикрыл глаза... Всё поплыло вокруг: горы, снежники, леса завертелись, устремляясь по воле неведомой центробежной силы к этому камню, на некоторое время ставшему центром Мироздания. И, казалось, весь Урал сконцентрировался в одну точку. Тогда со мной заговорила Хозяйка этой горы, а может, и я в это верю, сама Природа-мать. Сложно вспомнить, какие слова мы говорили друг другу в этом экстатическом диалоге, но речь шла о единстве человека с миром, ибо он, несмотря ни на какие свои достижения, неотделим от естества. Он - такой же ребёнок Природы, как и любой другой зверь, любое дерево, любая река или горная гряда. Поэтому он не имеет никаких прав горделиво превозносить себя над окружающим его миром. И губить этот мир - привилегия вовсе не людей, а тех, кто его создал. Чтобы услышать это, надо было забраться в глубины нетронутого плугом и бульдозером края, где обнажаются закутанные в одежды, ограждающие от людского невежества и слабости, смыслы. Когда мир сжимается до размеров камня, до них становится рукой подать, но чтобы взять их, эта самая рука должна быть необычайно цепкой. Древний Урал хранит в своих недрах забытую мудрость, появившуюся во времена рождения мира, и он вовсе её не прячет, стоит только захотеть до неё добраться и стать достаточно сильным для её познания, что человеку пока ещё только предстоит сделать.

Движение по бездорожью отнюдь не было быстрым, и уже, трезво оценивая свои шансы добраться до вершины, мы любовались с локальных скал окрестными видами и на ходу меняли планы. Через несколько часов мы сменили мягкую почву и уже лезли вверх по всё крутеющему склону, который представлял собой то сыпуху, то снег по бедро. Появилось ненадуманное ощущение, что мы находимся именно в горах. И мы шли по этим горам, удерживали равновесие на сложенных веками, покрытых зелёным окаменевшим мхом глыбах курумника, некотрые из которых оживали под ногами, пробирались через снег и иногда проваливались в него по пояс. При выходе на один из лежавших на нашем пути снежников мы увидели следы, оставленные несколько дней назад. После пары десятков шагов по ним, было замечено, что следы эти не человеком оставлены: в передней части некоторых из них явно выделялись маленькие ямочки от когтей. Где-то тут, предвосхищая наш приход, недавно бродил медведь. Время шло, высота набиралась...

Оценив и подсчитав время, решено было остановиться недалеко от гребня хребта на высоте около 950 метров. Мы уселись на группе камней, выступающих среди покрытого ровным снегом голого склона, и начали уничтожать перекус.

Как уже было сказано, я впервые более-менее осознал, что такое горы и восхождения на них, и что никакого серьёзного достижения в нашем предприятии нет. Но ощущения первых похождений в горах и открывающиеся с высоты виды прекрасны. Всё лаконичное многообразие Урала просматривалось в раскинувшейся перед нами панораме, теперь часто всплывающей в сознании... Прямо под тобой снег и курумник, сплетающийся в разные линии на белой глади, застилающей склон горы. В некоторых местах этот склон покрыт ещё и лесом. Ниже - долина, по которой течёт и делает петлю Юрюзань, в двух просветах леса показывающая сидящим на горе нам куски своей гибкой блестящей поверхности. По обе стороны от реки доступна взгляду, словно топографическая карта, местность, покрытая деревьями, с холмами и торчащими то тут, то там скалами. На краю этого пейзажа, написанного кистями творцов мира, которые создали твердь, жидкость и все прочие материи, а также несомненно наделили каждый объект духом, на краю этого пейзажа, теперь открывающегося взорам простых смертных, подпирают небо горы другого хребта, покрытые серо-зелёным лесом внизу и чёрно-белые от снега и камня у вершин. Где-то вдали идёт дождь, но у нас ясно и тепло. Редкое спокойствие атмосферы обманчиво, и уже скоро большая туча выплывает из-за наших спин и движется над долиной, передвигая свою чёрную тень, завоёвывающую всё большую площадь, отнимая её у света. Но солнечный свет не сдаётся, и большая часть неба свободна: тень проходящей тучи постепенно покидает долину. А мы наблюдаем за сдвигами линии фронта света и тьмы свысока. Утренняя звезда прошла зенит и покатилась к вечерней стороне небосклона, нам пора в обратный путь.

7. Дороги. Домой

Стыдно становится, если вспомнить, что при покидании нашей последней в этом походе стоянке, местные духи не услышали "Спасибо этому дому". Но, наверное, такая мысль была у каждого из нас, только вот в форму звука её никто не облёк. Лучше поздно, чем никогда: "Спасибо всем домам, которые принимали нас на Урале в май две тысячи седьмого года". Как бы то ни было, собравшись и поев, мы шли по Юрюзани. Нам оставалось проделать путь длиной в несколько десятков километров до закрытого города Трёхгорный, попасть в то, что называется цивилизацией или попросту "населёнкой", и пуститься в дорогу домой.

Юрюзань сначала петляла в многочисленных разбоях, но проблем это не доставляло - рукава, несущие основные массы воды легко угадывались и не таили в себе никаких опасностей. Течение было существенно медленнее, чем раньше, но справедливости ради стоит сказать, что иногда гладкие участки прерывались несложными перекатами. Из погодных условий особо можно выделить сильный ветер, скорость и сила которого особенно резко чувствовались на плёсах, когда идти приходилось прямо в противоположную сторону направлению движения воздушных масс.

Нам было уже не привыкать к тому, что Урал препятствует движению всеми способами. Как по известной физическо-философской формуле "сила противодействия равна силе действия", все потоки Урала направлены в стороны, обратные тем, в которые ты движешься. Разные эти потоки: ветер, вода небес, вода земли, вода реки - "бьют" прямо в лицо и грудь, смело выставленную им навстречу, это мы проверили на себе. Можно подумать, что Урал сопротивляется, не пускает, запрещает двигаться вперёд, проявляет враждебность своими мощными потоками. Как бы ни так! Думать так - идти по неверному пути. Урал - не враг, он - друг, древний и мудрый товарищ. Своими потоками он затачивает человека. Словно вечный кузнец заостряет, попавший к нему в руки меч зачарованными точильными камнями, Урал заостряет попавших по своей воле в его лоно людей ветрами, дождевыми каплями, отбойными струями и валами, ледяными ручьями горных склонов, хлестающими в лицо ветвями потревоженных деревьев и кустов. Эти потоки не убивают человека, а он, как повелось, существо такое, что всё не убивающее его делает его сильнее. Так, после упорных трудов мастера по имени Урал, из исполинских кузниц, выходят добротно заточенные люди-мечи, если конечно не сломаются в его крепких руках.

Как бы не вертелись злые языки, Природа почти всегда благосклонна к человеку. Почти всегда. Но бывает, что и её можно разозлить, вот тогда она обрушит свой праведный гнев на тех, кто вздумал вредить ей. К сожалению, отношение человека к Природе иное, и зачастую он пытается враждовать с ней. Многие надменно говорят: "Мы бросаем вызов природе в походах!" или "Мы идём в горы, сплавляемся по рекам, лезем на скалы, чтобы бороться с природными условиями!" Да как они смеют так говорить!? Если бы это было действительно так, они бы не продержались в такой борьбе ни единой секунды. На самом деле, отправляясь в походы, мы бросаем вызов самим себе, боремся с собой! Это самый достойный противник - ты сам. Природа: горы, леса, реки, озёра, пещеры - не соперник в этой борьбе, которая часто оборачивается настоящей войной, а непредвзятый судья. Нашим судьёй в этот раз был Урал.

Гребля и разговоры с товарищами согревали физически и духовно. Юрюзань несла свои воды с горных вершин к далёким морям, на ней всё также чередовались плёсы и перекаты. Характер берегов, правда, изменился, эстетически в лучшую сторону. Мы имели удовольствие наблюдать "визитные карточки" уральских рек - береговые скалы. Буквально в русле одной реки можно оказаться в разных мирках. Идёшь под пологим берегом - ничего необычного, подгребаешь вплотную к скале, сложенной разноцветными породами, поросшей чудными цветами и покрытой многолетними мхами, с агатово-чёрными уловами в щелях у основания, и оказываешься на оборотной стороне той же реки, в мире чудотворной уральской реальности, вот скала кончается - и ты снова на видимой, рациональной стороне.

Чудеса происходят с теми кто в них верит. А вот приключения при выброске могут произойти со всеми. Так случилось, что Дима на своём каяке обогнал катамараны где-то в разбоях и втопил вперёд, всё ещё думая, что он позади всех. Скорость полиэтиленового каяка объективно больше скорости катамаранов, так что к точке выброски мы дружной компанией дошли, когда Дима был уже далеко впереди. Ему там было "весело". Когда он подплывал к Трёхгорному, с берега его мягко попросили закончить плавание и причалить. Всё бы ничего, но у просивших были веские аргументы в пользу их точки зрения - военная форма, и, в частности, автоматы. Пришлось пойти навстречу людям: показать все свои вещи, дать какую-то подписку, предоставить приёмник GPS, которым мы пользовались на протяжении всего похода, для обработки.

Пока Дима улаживал все вопросы с военными, мы осуществили антистапель. Делали мы всё быстро, параллельно забалтывая назойливого представителя местного населения, пьющего с друзьями уже второй месяц после демобилизации. Выкинуть они могли много чего, но дипломатические уловки и оперативность работы исключили возможность нежелательных контактов. Когда все суда были разобраны и упакованы, а члены их экипажей переодеты в сухопутную форму одежды, мы попрощались с нашим новым "приятелем" и пошли к дороге. Вскоре мы нашли остановку пригородного автобуса, где перекусили и дождались автобуса до Трёхгорного. Когда мы уже подъезжали к КПП закрытого города, окружённого тремя рядами колючей проволоки, я увидел на близлежащей автостоянке знакомый жёлтый каяк, а через пару секунд и его хозяина. От радости я прокричал об этом на весь автобус. Тут же была конечная остановка автобусного маршрута, так что, выгрузившись, мы тут же воссоединили разорванную группу.

А уже где-то через час мы все были на станции Вязовая. И рядом с нами снова был тот самый привратник Урала - пёсик чёрно-белой окраски с необыкновенной формой головы. Это его судьба - видеть своими блестящими чёрными глазами, исполненными тревоги за двуногих собратьев, первые шаги по Уральской земле всё новых и новых туристов. Встречать и через несколько часов провожать, а после этого ждать новых. Вскоре встреченные им люди возвращаются на эту станцию, и он встречает их снова, чтобы снова проводить, уже в обратную дорогу. Он чувствует изменения в людях, и это кажется ему странным. Приезжают они чистые, опрятные, замученные городской суетой, а возвращаются на его родную станцию, спустя неделю-другую, с обветренными и немного обгоревшими лицами, подкашливающие, со свежими царапинами, в испачканной одежде, мало ли какие ещё. Всё просто: заточка Уралом - вот причина изменений в них. Они прошли это испытание себя, поели медвежьего мяса подобно лондоновскому Смоку Беллью. Их мышцы стали крепче, чувства - острее, головы - свежее, дух - непреклоннее. Скольких таких людей уже встретил из их далёких городов и проводил в поход этот пёсик? Скольких он ещё встретит и проводит? Скольких он увидит вновь вернувшимися с маршрутов? А скольких встреченных он проводил в последнюю дорогу их жизни и не увидел во второй раз? Скольких ещё он увидит лишь единожды своими тревожными глазами? И сколько боли добавится в эти глаза за каждого не вернувшегося, не выдержавшего заточки Уралом?

Сергей 'Сигурд' Пахтусов

09.05.2007

Пахтусов Сергей Сергеевич: другие произведения.

Рассказ: Урал.Заточка

Оставить комментарий © Copyright Пахтусов Сергей Сергеевич (sigurd88@mail.ru) Обновлено: 17/02/2009. 43k. Статистика. Рассказ. Водный:Урал , 70 (вода) + 50 (пешки/радиалки) км , 3 к/с , Ноги Дата похода 27/04/2007 {10 дн} Маршрут: Москва (екатеринбург - Павлодар) - ст. Вязовая - Национальный парк Зюраткуль - пер.Хребта Нургуш - р.Березяк - Радиальный выход на г.Иремель - р.Юрюзань - Радиальная прогулка - Трёхгорный - ст. Вязовая - Москва (павлодар)		Ваша оценка: