Бухаровская "звёздочка"

Бухаровская "звёздочка"

(или что такое мазохизм)

Со времени этих событий (1997) прошло уже четыре года. К сожалению, тогда я не удосужился даже конспективно задокументировать всё, что видел, и теперь приходится восстанавливать картину по памяти. Однако не думаю, что это внесёт очень сильные искажения в наиболее яркие эпизоды - они, похоже, запомнятся участникам того рейда на всю жизнь.

Итак, это был первый клубный полевой выход, организованный по схеме "звездочка": К тому времени через простейшие рейды прошло уже большинство наших курсантов, увеличивался и опыт инструкторов - Глебыч, Шелагин, Катя, Янка уже сами пытались водить свои группы, без постоянного контроля со стороны Вячеслава Радиевича. Тогда и возникла идея идти несколькими группами и встречаться всем в одной итоговой точке.

Требования к точке встречи вырабатывались, исходя из простых соображений. Группы будут выходить на нее нечеловечески усталые после марша. В то же время было понятно, что все одновременно они не появятся - кого-то придется ждать, и, возможно, долго. Мокрым, усталым, замерзшим людям нужно иметь возможность за это время отогреться, отдохнуть, просушить одежду и обувь, приготовить еду, поесть, обсудить впечатления от пережитого. Для этого непременным условием является хороший костер, а его в условиях ранней весны, когда все вокруг мокрое, можно без особых усилий развести только в хорошем еловом или сосновом лесу. Хотелось, чтобы рядом была вода - снег топится медленно, а есть хочется побыстрее! Место должно быть недалеко от железнодорожной станции, чтобы можно было быстро и спокойно уехать. И, наконец, чем меньше вокруг будет шататься людей, - тем лучше, а то еще подумают, что какой-нибудь переворот опять случился! Путь до Москвы должен занимать не более 1 часа - неизвестно, когда придет последняя группа, а ведь надо еще до города добраться, и в городе до дома доехать.

Подумали тогда мы и решили встречаться на озерке, что примерно в 800 м. к S-S-W от платформы Бухарово Окружной железной дороги. Место там должно было удовлетворять в наибольшей степени всем описанным выше условиям. Определенное смущение вызывала только заболоченность, отмеченная на карте, и отсутствие точного расписания электричек, которые в такой глуши явно не ходили через каждые 5 минут. В конце концов, решили, что на то и рейд, чтобы преодолевать препятствия.

По нашим планам, в "Звездочку" должно было пойти 5 групп. Первую, самую старшую и опытную, вел лично Вячеслав Скворцов. Они должны были стартовать из Покровки, обойти с N и E озеро Сенежское и затем лесами выйти к Бухарово. С учетом рельефа и всех петляний у них получалось где-то километров 70 маршрута. Вторую группу вел Антон Дмитриев, Глебыч, как его зовут друзья. С ними предполагал пойти и я. Наш путь начинался на станции Поварово, откуда по прямой до Бухарово всего 15 километров. Нас это явно не устраивало, мы решили накрутить "полтинник", поэтому наша нитка на карте так и петляет. Третью группу вел сержант Шелагин, они ломились из Морозок (или из Туриста - не помню уже, но хрен редьки не слаще), и собирались пройти примерно столько же, сколько и мы. Четвертую группу вела Катя Скворцова - у них был совсем маленький маршрут, по сути, ознакомительный. Шли они откуда-то из Икши, проходили 20-25 километров. Параллельным курсом с S от железки шла группа Яны Астаховой. Скворцов, Шелагин и мы уходили в пятницу, 29-го. Другие группы - в субботу. В воскресенье с 12.00 до 14.00 планировалось всем прийти на точку встречи. Составлены раскладки, роздано снаряжение, закуплена еда... Но в предыдущие выходные над Москвой пронесся снежный циклон, и Глебыч даже подумывал отменить выход своей группы - не у всех было необходимое снаряжение. На неделе погода вроде бы устаканилась, мы, посовещавшись, решили идти, но от спальных мешков на сей раз не отказываться.

День отъезда неумолимо приближался...

Итак, пятница, 29 марта 1997 года, 18.00 , зал пригородных касс Ленинградского вокзала г. Москвы.

Было нас 9 человек; причем взрослых двое - Антон (22 года) и я (25 лет), остальные - школьники (8-10 классов), курсанты клуба. Народ может еще и не все умеющий, но тяги к приключениям и силы воли им не занимать. Встретились мы, как и было задумано. Вид группа наша имела, конечно, "бомжовый". Дело в том, что камуфляжи у всех, кроме меня и Глебыча, были только летние, и посему поверх них надевались куртки, ватники - словом, кто во что горазд. Когда я собирал вещи, то обнаружил, что у меня нет ничего снеговетрозащитного, чтобы идти по лесу - в нашем темпе передвигаться в бушлате при такой температуре было бы слишком жарко. Пришлось взять дядину ветровку, в которой он обычно своей машиной занимался. Обладала она двумя минусами: она была мне коротка и имела явно демаскирующий темно-оранжевый цвет. Но пришлось смириться, это всё же несравненно лучше, чем вообще ничего, а на улице не май месяц - температура тогда днем держалась около 0 , ночью обычно было - 2-4. Нас такая ситуация вполне устраивала, потому что мы резонно решили, что ночью, во время основного перехода, таять и капать сверху не будет ничего. И еще, конечно, немного мешал пакет со спальником, привязанный к "Эрдэшке" (1) на внешней подвеске.

Некоторое время ждали Диму Гуревича, еще одного нашего друга. Я должен был отдать ему изготовленное на компьютере объявление о том, что в школе, где он работает, открывается филиал КЮД (2)- "школа выживания", которую возглавить должны были Антон и Янка. Гуревич на место встречи в назначенное время не пришел, что-то там у него не состыковалось. Я с грустью подумал о том, во что превратится листок бумаги после рейда, и о том, что следующий доступ к компьютеру я получу нескоро. Однако подошедшую электричку решили не упускать - следующая ожидалась нескоро.

И вот уже колеса вагона отстукивают километры до станции назначения. Должен сказать, погода радость не навевала - низкие серые тучи повисли над головой, влажный промозглый ветер просачивался даже под бушлат, и, казалось, небо только и ждало удобного момента, чтобы обрушить на нас все свои запасы противного, мокрого снега, который за считанные минуты не оставит на тебе ни единой сухой нитки. Стоим мы все, помню, в тамбуре, мысли о предстоящих 50 километрах стараемся гнать всеми доступными средствами - прикалываемся над знакомыми, анекдоты травим... И вот через окно в двери вижу я - по вагону контроль идет. Предупредил народ, ребята особо виду не подают, но чувствуется - внутренне напряглись. Электричка остановилась, снова тронулась - контролеры к нам не заходят. Думаю: в чем дело? Смотрю, - они уже в соседнем вагоне шмон наводят, но ведь точно помню, через наш тамбур никто не проходил! Выходит, не остановке они нас по платформе обошли, и вошли в соседнюю дверь. До сих пор удивляюсь: неужели у нас тогда такой злобный вид был, что с нами решили не связываться? "Тайна велика сия есть".

Наконец, без дальнейших приключений добрались до Поварово, высыпались на платформу. Постояли, посмотрели в неприветливую темноту ночи, поежились на ветру, поднятом ушедшей электричкой... Обратного пути нет, кто же повернет назад на глазах у всех?

Прямо на платформе расстилаем плащ-палатку, раскладываем имеющиеся бутерброды и прочую "закусь для первого раза" - ее надо съесть сейчас. Поели, убрали за собой, собрали рюкзаки, окончательно подогнали снаряжение, перемотали портянки. Наконец, Глебыч отдает сигнал к движению. Первые полчаса идем по обочине бетонки. Мы еще свежие, полные сил, все горим ожиданием предстоящего. Удивленные взгляды торопящихся по домам местных жителей, жмущиеся к разделительной полосе легковушки еще больше добавляют задора. Никому из нормальных людей в голову не придет так ходить, люди не могут просто осознать, зачем в такую погоду ночью куда-то ломиться, у них в голове не укладывается, что этим можно заниматься по собственному желанию. Кстати, когда я рассказывал о рейдах знакомым туристам, то почти все в недоумении пожимали плечами и спрашивали: "а зачем?". Они были достаточно опытные и хорошие ребята, но слишком "цивилизованные". И то, как можно целенаправленно ползти по осенней грязи, хлюпать по пояс в болотной тине, ломиться через стену ельника, прорубая себе путь ножом, укрываться плащ-палаткой от снегопада да еще и удовольствие от этого получать, они при всем желании осознать не могли. И первая прелесть рейда, может быть, и не самая главная - в ощущении того, что ты можешь то, и не боишься того, от чего морщатся и просто шарахаются другие.

Через полчаса перед деревней Ложки остановились, дали время ребятам исправить замеченные недостатки в подгонке снаряжения. Попрыгали - не звенит ли чего. Минут через 15 снова трогаемся, и вот уже впереди шумит Ленинградское шоссе. Должен сказать, движение там было достаточно оживленное, и пересекать автостраду пришлось поодиночке перебежками, что заняло больше времени, чем хотелось бы. Наконец, все оказались на другой стороне. Взглядом провожаю туристический "Икарус", летящий на всех парах к Москве - эти люди будут сегодня ночевать в теплой постели. Чтобы не дразнить воображение, быстрее углубляемся в лес. Шум шоссе затихает. Цивилизация осталась позади, вокруг нас только мокрая тьма и густая тишина мартовского Подмосковного леса.

Вначале нам даже показалось, что все не так уж и плохо. Особенно обрадовались тому, что снег вроде был не сильно влажным, и что в нужном нам направлении сквозь ельник петляла протоптанная кем-то тропинка. По практике это всегда так - лес вначале дает возможность почувствовать легкость, возомнить себя чуть ли не всемогущим, и только потом начинается самое веселое. Так было и на этот раз.

Минут через десять тропинка вывела нас к небольшой поляне, посреди которой еще переливались темно-красные угли недавно оставленного костра. За небольшими елками виднелась еще одна поляна тоже с оборудованным костровищем. Очевидно, это было штатное пикниковое или тусовочное место жителей оставшейся позади деревни и дачного поселка. Выслали разведку с задачей найти дальнейшую дорогу. Через некоторое время ребята вернулись и доложили - дальше протоптанного пути нет. Обозначенная на карте лесная дорога, очевидно, зимой не используется, и поэтому где-то лежит под снегом. Словом, нужно было брать азимут и дальше тропить путь самостоятельно.

Тут выяснилось, что и со снегом не все так хорошо, как мы думали. Сверху его действительно уже прихватил ночной морозец, но в глубине, внизу, он был достаточно влажным, и прекрасно налипал на ботинки и штанины. А непосредственно на земле, под толщей снежного покрова, местами даже лужи встречались. Все-таки уже второй месяц весны на носу!

Первыми жертвами пали те, кто не удосужился последовать совету Антона завязать веревочки на обшлагах штанин поверх голенищ, а не заправлять штанины в обувь. Второй способ выглядит, конечно, "круче", но не защищает от попадания снега внутрь обуви сверху. Уже через пару десятков минут появились первые жалобы на промокающие ботинки. -"А я вас предупреждал!" - ответил Глебыч. "Теперь до стоянки будете терпеть!" Непослушным урок был преподнесён наглядный.

Продвигались мы медленно - по весеннему снегу особо не разгонишься. Дорогу прокладывали сменные направляющие, которым приходилось и оптимальный путь выбирать, и с компасом сверяться, да ещё смотреть, чтобы с ближайшей потревоженной ветки пласт снега на голову не осыпался. Это не самое приятное ощущение, но и не самое худшее.

Вот вроде бы вдали показался просвет - между чёрными штыками ёлок замаячило что-то, похожее на небо. Группа воодушевляется - если впереди поле, то по опушке леса местные часто зимой прокладывают дорогу, значит, пойдём быстрее. Направляющий в меру сил ускоряет шаг, но вдруг останавливается, затем, произнося что-то нечленораздельное, резко отскакивает назад. Его следы медленно расплываются грязно-серыми каплями на белом снегу. Лужа! Группа стороной обходит неприветливую низину - значит, не все ещё промокли, у кого-то ещё ноги сухие. С каждым километром таких счастливчиков будет всё меньше и меньше - абсолютную герметичность на протяжении всего срока службы сохраняют только резиновые сапоги и бахилы от ОЗК, но это, мягко говоря, не самая лучшая обувь для многокилометровых марш-бросков.

Дальнейший наш путь лежал мимо деревни Овсянниково. Дороги по краю леса не было, надежда на лёгкий путь исчезла. Зато появился неслабый ветер, который здесь, на открытой поверхности, разыгрался не на шутку. Словно ледяной метлой по щекам хлестнуло. Отошли назад в лес, где было потише, остановились на очередной привал. Ребята держатся молодцами - улыбаются, пытаются шутить. Значит, силы есть, это хорошо! Некоторые садятся на поваленные деревья, перематывают портянки. Если промочил ногу совсем насквозь, то портянку можно перемотать с другого конца, и тогда дальше идёшь снова сухим. Доследующей лужи, конечно.

Подъём! Теперь моя очередь тропить дорогу. Поглубже одеваю шапку, накидываю капюшон, выхожу из леса, теперь кажущегося таким тёплым и уютным, под недовольно завывающие струи ветра. Господи, какая же влажность в атмосфере? Ведь и не холодно было - чуть меньше нуля, - а когда очередной порыв ветра налетает, то ощущение такое, словно тебе за шиворот ежа с ледяными иголками бросили. Вспоминаю строчки из руководства по выживанию в экстремальных условиях: 48 процентов погибших от холода погибли при околонулевых температурах. Теперь вся группа надолго запомнит, почему. В таких условиях главный враг путешественника или разведчика - не мороз, а ветер. Тем более, если снаряжение "бомжовое", типа как на мне. Глебычу в его ветровке хорошо, наверное.

Слева остаются огни деревни Овсянниково. И кто там ещё не спит в сырую мартовскую полночь? Люди, наверное, телевизор смотрят, чай пьют. И не знают, что метрах в ста от них девять чудаков по снежному полю ломятся. Вспоминаю разведку в "поиске" год назад - такое же поле, занесённое снегом по колено, и пьяный мужик на окраине деревни говорит нам: "вы здесь не пройдёте!" А мы впятером, причём с одной девчонкой, прямо мимо него через сугроб - только наст под ботинками хрустит. У него челюсть отвисла: "Куда же вы?" Ничего, тогда прошли, а теперь и подавно пройдём!

Ветер вновь налетает, рвёт капюшон с головы, ледяными струями стекает за шиворот под воротник свитера... Б-р-р-р! Инстинктивно отворачиваюсь, поднимаю воротник. Вроде, край леса близок. Скорей бы!

Вот, наконец, и столь желанные ёлки. Снова наш след петляет между ними, обходя завалы и подозрительные "лужеопасные" низины. Сейчас особенно осторожно надо быть, пересекая овраги - судя по карте, где-то здесь протекает Клязьма с многочисленными ручейками - притоками. Не хватало ещё только в воду ухнуть!

Нет, всё-таки интересная это штука - рейд! Пятнадцать минут назад ёжился от пронизывающего до самых костей ветра. А сейчас уже явственно начинаешь ощущать, как где-то под тельняшкой катятся по спине и груди капли горячего липкого пота. Тропить дорогу в снегу - тяжёлая физическая работа. В добавок, ещё и жутко монотонная. Шаг, шаг, шаг, ещё шаг, снова шаг...

Постепенно в мозг начинает выхватывать из прошлого разные образы, явно контрастирующие с окружающей обстановкой. При виде серых разводов лужи на снегу как-то невольно возникает в памяти сухой и мягкий половик в моей комнате, по которому так здорово ходить босиком! На поле, во время каждого порыва ветра, мне ни с того, ни с сего грезилась горячая ванна - как бы классно было сейчас упасть в неё! Я никогда и не думал, что могу с такой любовью вспоминать об обычных, привычных вещах. Когда же после очередного завала перед моими залитыми потом глазами возникла полуторалитровая бутылка "Швеппса", я понял, что все эти явно неуместные при данных обстоятельствах "глюки" надо гнать нещадно. Из самых дальних уголков сознания, поганой метлой! Что и было незамедлительно сделано. Жить сразу стало легче. Никаких соблазнов уже просто не существовало в природе - был только снег, ёлки, низкие тучи над их вершинами, мокрая от пота тельняшка и тяжёлое дыхание идущего позади Глебыча.

Вот и Клязьма - поросший кустарником овраг, на дне которого под тонким слоем льда что-то булькает. Группа теперь движется по его кромке. По карте в двух километрах выше по реке расположен пионерлагерь, от него на N-E, а затем на Е, идёт лесная дорога, по которой мы собирались двигаться дальше до лесничества. Вспомнив начало пути, Антон справедливо предполагает, что и этой дороги сейчас может не быть. Однако выяснить это реально будет только на месте.

И вот за частоколом ельника блеснул электрический свет. Вскоре мы выходим на укатанную дорогу, упирающуюся одним своим концом в ворота огороженной территории. В лучах фонарей видны несколько занесённых снегом построек - очевидно, жилые корпуса. В небольшом домике слева от въезда неярко светится занавешенное окно - очевидно, сторож ещё не спал. Антон объявляет привал. Ребята снимают "эрдэшки", кладут их на землю (точнее, на снег), садятся отдыхать. Знаю, в каком они сейчас состоянии - полудрёма-полузабытье, блаженная возможность расслабить утомлённые мышцы, отдышаться, почувствовать под собой твёрдую почву, от которой уже отвык за несколько часов ходьбы по глубокому снегу. Первые две-три минуты никто даже слова не вымолвит - в воздухе висит звенящая тишина. Отхожу с Антоном обменяться мыслями о создавшейся ситуации. С одной стороны, мы уже прилично выбилась из установленного графика движения - дело в том, что Глебыч договорился с Шелом о встрече наших групп где-то на берегу Каменки. Прибывшая раньше группа должна была ожидать вторую до определённого времени, но в случае её опоздания продолжать маршрут в одиночку. С другой стороны, условия оказались гораздо сложнее, чем мы предполагали - ребята, конечно, виду не показывали, но было видно невооружённым глазом, что группа сильно устала. Следовательно, если продолжать идти, скорость движения снизится, то есть опоздание увеличится ещё больше. Кроме того, мы знали: практически у всех ботинки уже давно потекли, носки можно просто отжимать, двигаться в таком состоянии - значит, через пару переходов ребята просто сотрут ноги.

Тем временем трое курсантов вызвались достучаться до сторожа и выяснить состояние лесной дороги. Антон решил, что если она в хорошем состоянии, то сделаем ещё один переход до лесничества, а там организуем стоянку. Если же нет, то останавливаемся прямо здесь, отойдя чуть дальше, и приводим себя в порядок.

Едва наши ребята приблизились к воротам, тишину ночи разорвал захлёбывающийся лай - сторож нёс свою вахту не один. В свете фонаря мы видели, как из домика лениво вышел мужик в фуфайке и в валенках. Очевидно, он был немало ошарашен появлением здесь среди ночи трёх невесть как выглядевших существ. Псу это всё тоже явно не понравилось - несколько раз хозяин пытался его "заткнуть", но безуспешно. Мы спокойно наблюдали за происходящим - против фонаря, на фоне леса сторож нас видеть не мог. Наконец, разведка вернулась. Из разговора с мужиком наши ребята поняли, что дороги как таковой сейчас нет - зимой ею не пользуются, и она заметена снегом. Правда, по ней сейчас проходит лыжня. И ещё - район около лесничества сильно застроен дачами, так что на удобное место для стоянки там рассчитывать не приходится.

Антон посмотрел на столпившихся вокруг курсантов. Ночь... Снег... Тучи... Мокрые ветки елей... Холодный ветер... Впереди многие и многие километры, возможно, даже по ещё более тяжёлой местности. Если группа выдохнется уже сейчас, то пройти маршрут в заданном темпе будет просто нереально. Глебыч принял решение.

-Ребята, мужик сильно пьяный?

-Да вроде не заметили.

-Кто-нибудь кроме него в доме есть?

-Никого.

-Последний вопрос - собака на привязи?

-Да, у крыльца.

Антон объявил свой план. Остаться в домике до рассвета, обсохнуть, организовать приём пищи, отдохнуть. А затем со свежими силами форсированным темпом двигаться дальше, на встречу с группой Шелагина. Ребята подобное предложение восприняли весьма положительно, чего нельзя было сказать о стороже. Он посмотрел на подходящую толпу, выслушал просьбу Антона, немного поколебался с решением, затем выдал абсолютно несуразный ответ: "Я куда-то ключ от калитки задевал вчера вечером!" Естественно, помехой для наших ребят это обстоятельство не оказалось - лазать через забор все умели с детства. Не выдержав нашего натиска, мужик окончательно махнул рукой, и велел только снег с ботинок тщательно стряхивать перед входом в дом. В доме у сторожа... нет, вы представить себе не можете, в доме у сторожа было ТЕПЛО и СУХО! Для нас эти понятия уже успели приобрести некий мифический оттенок, и ребята удивлённо озирались по сторонам, не вполне понимая, что это - реальность. И в ближайшие пять часов это останется реальностью, пока с рассветом сонный Глебыч не отдаст команду: "Приготовиться к выходу!"

Однако курсанты освоились в новых условиях достаточно быстро. В углу есть батарея - клади на неё носки, портянки, перчатки... нет, не сразу, сначала надо воду выжать! Снимай ботинки, переодевай запасные носки, куртки и бушлаты можно на окно над батареей повесить - полностью они к утру, конечно, не высохнут, но хоть немного... У хозяина можно попросить плитку - чай вскипятить. Да и вообще, чего ты стоишь - садись, нет стула - на пол садись, отдохни, расслабься, с утра ещё находиться успеешь так, что мало не покажется!

Через полчаса в комнате воцарилась блаженная тишина. Дощатый пол был устлан нашими камуфлированными телами. Кто-то уже похрапывал в углу, кто-то нехотя колдовал над хозяйской плиткой, которая упорно не хотела нагреваться, кто-то просто лежал на спине, уставившись широко раскрытыми глазами в потолок - после долгого напряжения быстрый сон приходит не всегда и не ко всякому. По всему этому "бомжатнику" мирно разгуливал пушистый котёнок, то ли перс, то ли сибиряк, не знаю - давешний символ русского деревенского уюта. Глебыч сидел в углу и изучал карту предстоящего маршрута. Он командир, ему положено. На этом месте позволю себе немного отступить от темы и рассказать о том, что звание БОМЖ в клубе считается не насмешкой, а, напротив, высшей степенью похвалы. Его удостаивались люди, которые не только не боялись грязи, воды, снега, дождя и прочих прелестей рейдовой жизни, но и, напротив, намеренно их искали. Нормальный турист, например, прокладывая маршрут, поведёт его по наиболее удобным дорогам, обходя стороной все препятствия, которые можно обойти. БОМЖ, напротив, из множества вариантов пути выберет худший, и будет безмерно счастлив, когда посреди гнилого болота сумеет найти небольшой сухой островок, где можно завернуться в плащ-палатку и уснуть после долгого ночного перехода. Это, кстати, ещё одно отличительное свойство БОМЖа - умение восстанавливать силы и отдыхать в любом месте, при любых обстоятельствах, поборов в себе взращённые цивилизацией комплексы. Любой ли из вас сможет, к примеру, улечься спать прямо на полу электрички под недоумевающими взглядами пассажиров? Предвижу возражения консерваторов, что глупо создавать себе трудности, которых можно избежать. Я с этим полностью соглашусь, если речь идёт о походе. Но у рейда цели иные. И, кроме того, кто знает, куда попадут наши воспитанники года через два - три, и не возникнет ли ситуация, когда из всех возможных вариантом лучшим и самым удобным окажется тот, который сейчас мы оцениваем, как худший. Потому что когда я читаю о работе спецподразделений в годы Отечественной войны, понимаю: по сравнению с тем, что пришлось перенести им, наши рейды - просто пионерская прогулка. А ведь там воевали наши ровесники. Сможем ли мы вынести то же, если вдруг понадобится? Я не могу ответить однозначно - слишком велика разница между нашими поколениями. И не столько физическая, сколько духовная.

Время шло быстро. Темень за окнами сменилась светлеющей серой мглой, и мы с Глебычем начали расталкивать сонных курсантов. Комната наполнилась недовольным бормотанием, которое, скорее, было просто данью традиции. Все прекрасно понимали, что выходить надо как можно раньше. Поблагодарив сторожа, мы вышли из домика, построились в походную колонну и направились в противоположную калитке сторону, туда, где на фоне стены соснового леса выделялась широкая просека. Нам - туда.

Медленно продвигаемся по занесённой снегом дороге. Шаг за шагом, ломая наст, прокладываем тропу. По сторонам стремятся в небо огромные заснеженные ели - наверное, здорово здесь бежать на лыжах в ясный солнечный морозный день! Нас, однако, погода не балует - небо, как и прежде, закрыто толстым слоем серых туч, из которых сыплется что-то белое, мерзкое и противное. Температура, очевидно, чуть ниже нуля. Именно на этом переходе я почувствовал, что мои ботинки потекли. Надо отдать должное - они держались гораздо дольше, чем у остальных. Дело в том, что дома не было гуталина, и чтобы придать обуви хоть какой-то блеск перед выходом, я намазал ботинки старым водоэмульсионным кремом, срок годности которого истёк уже лет десять назад. Мазал, конечно, не жалея - всё равно тюбик давно следовало выбросить. И мои ботинки после такой обработки сопротивлялись влаге часов двенадцать.

Честно говоря, промоченная обувь - единственное воспоминание, сохранившееся у меня от этого участка пути. Шли мы очень долго, промокли все, в конце концов вышли-таки к дачному посёлку. Глебыч на карту смотрит - нет на ней такого! Оказывается, там, где на карте только дом лесника обозначен, уже коттеджи "новых русских" высятся. Какой облом, однако! А тут ещё снег усилился, видимость упала, холодно, ветер, и мы одни посреди "вымершего" посёлка - кто ж сюда зимой в такую погоду поедет? Антон решает - перейти поле в направлении на S и в лесу организовать привал.

Доползли до кромки леса, от ветра спрятались, сняли "эрдэшки", размяли усталые, затёкшие плечи - так хочется просто упасть вот на это бревно и ничего не делать! А нельзя. Неподвижность в таких условиях для вымокших, вымотанных переходом людей - первый враг. Не заметишь, как простынешь, а то и лёгкие холодом прихватит. И вот уже стучат вразнобой топоры и мачете - возле вытоптанной, очищенной от снега площадки быстро вырастает горка дров. Хорошо, сушняку здесь вдоволь было. Через десять минут радостное потрескивание веток заглушает унылое завывание ветра, среди заснеженных елей заплясали игривые языки пламени. Ребята жадно тянутся к теплу, словно стараясь впитать его в себя всей поверхностью своего тела.

Костёр! После долгого и сложного перехода как никогда ощущаешь всё его значение для человека, оказавшегося вдали от дома, комфорта, цивилизации. Костёр - это не только тепло, горячая еда, чай, сухая одежда, отдых, это ещё мощнейший аккумулятор энергии и бодрости. Сколько раз я видел - мокрая, усталая группа приходит на точку стоянки или привала. Угрюмые молчаливые люди скидывают рюкзаки, словно привидения, нехотя разбредаются по холодному неприветливому лесу... Мозг отказывается воспринимать даже саму мысль о том, что впереди ещё долгая дорога, тяжёлая работа, неизвестность. Ёжась от холода, ребята возвращаются, кидают на землю принесённые ветки, кто-то самый стойкий опускается на колени, начинает укладывать растопку....

И стоит только слегка затрещать на огне аккуратно уложенному хворосту, стоит только пламени уверенно заплясать на сухих ветвях - люди словно преображаются. Движения становятся энергичнее, работа идёт намного слаженнее, и вот уже в усталых глазах появляется задорный блеск, звучат первые шутки, появляется ощущение радости от свершённого, ощущение собственной силы. Сколько нам осталось пройти? Двадцать пять километров - какая ерунда! Мы же "КЮДовцы", мы и не такое видали!

Вот и сейчас группа заметно повеселела. Согревшись, начинаем готовить еду. Все запасы воды уже давно кончились, приходится топить в котелках снег. Это занимает много времени, потому что объёмный выход воды из снега небольшой и приходится постоянно, снова и снова, подкладывать снег. Пока котелки не наполнятся топлёной водой доверху. Когда вода закипает, в половине котелков готовим еду, а в оставшихся - чай. Это оправдывает себя - водопотери после перехода необходимо восстановить, поэтому потребность в воде резко возрастает. А едят ребята по двое из одного котелка - обычная рейдовая практика.

После обеда быстро снимаемся с места, отправляемся в путь. "Длительный отдых будет на стоянке", - Глебыч пытается взбодрить слишком расслабившихся курсантов. Привал, конечно, позволил восстановить силы, но хватит их, по всей видимости, ненадолго - следующий переход обещает быть тяжелее предыдущего. Ибо до сего момента мы всё же шли по дороге, пусть и занесённой снегом. Теперь перед нами лежала стена леса - обозначенная на карте тропка, естественно, не читалась. Значит, придётся доставать компасы и идти по азимуту. По крайней мере, до первой однозначно определимой просеки.

Подробности этого перехода я уже помню плохо. Шаг, шаг, ещё шаг... Вода в ботинках уже стала обычным явлением, кажется, что иначе и быть не может. Через поваленные деревья ребята уже не стараются перепрыгивать, как прошедшей ночью - медленно, нехотя переползают. Даже крамольных мыслей о горячей ванне больше не возникает - это всё осталось где-то в прошлой жизни. Мир, окружающий нас сейчас, совсем другой. Мокрый, холодный, пахнущий потом, дымом и хвоей, имеющий только три краски - коричневую, зелёную и белую, причём последняя явно преобладает. Снег - везде! Внизу под ногами, по сторонам, сверху на ветвях... Он падает мокрыми комьями за шиворот, ложится на шапки, "эрдэшки", плащ-палатки, проваливается за голенища обуви, за отвороты варежек, лезет в рукава. Продираешься между ёлок и уже заранее готовишься к тому, что на голову может целый сугроб упасть. Так мы и шли несколько часов, периодически останавливаясь на отдых, когда было уже совсем невмоготу. Обозначенные на карте просеки словно разбежались - нет, и всё тут! А если посреди зарослей и появляется чистая полоса, идущая в нужном направлении, то метров через двести исчезает в завалах, так что невелика с неё помощь.

Идём уже долго, вроде бы, давно пора на поле выйти, а его всё нет. Неужели мы даже двух километров в час не делаем? Или, ещё хуже, с ориентировкой напутали - выдерживать направление по азимуту в лесу достаточно сложно. Заблудиться здесь невозможно, к какой-нибудь дороге да выйдешь, но наматывать лишние километры не хотелось никому.

Наконец, перед нами открылось свободное пространство. Справа - деревня, по всей видимости, Пески. Спросить не у кого - деревня, как и предыдущий посёлок, мертва. Начинает валить снег, который через пять минут закрывает всё окружающее пространство бело-серой пеленой. Огромная масса снежинок мечется на ветру, сквозь неё угадываются силуэты домов и граница леса. Из последних сил делаем рывок через поле, оставляем позади деревню, подходим к противоположному краю. Здесь снова начинается лес, недалеко должна быть речка.

Последние шаги...

Опушка...

Стоп! Всё!

Где-то здесь, учитывая наше опоздание, уже должна находиться группа Шелагина. Но вокруг не видно ни следов, ни костра, никаких голосов не слышно, даже характерного запаха дыма нос не улавливает. Похоже, что мы здесь одни.

Минут десять сидим, словно в анабиозе - унылый пейзаж безлюдной деревни в сочетании с холодным ветром, смертельной усталостью и голодным урчанием в желудке действует угнетающе. Весь предыдущий день целью было - дойти до этого места. Дойти, а там уже видно будет, что делать. И вот мы дошли. Что дальше? Очевидно, тщательно прочесать местность, попытаться обнаружить другую группу, если она действительно находится где-то неподалёку, и, в случае неудачи, самим организовать стоянку. С большим костром и убежищем, в котором можно спать. О продолжении маршрута в ближайшие часы речи быть не могло.

Неожиданный звук выстрела хлёстко ударяет по ушам. Вскидываю голову - белёсая пелена снега вдруг окрашивается красным, и откуда-то сверху доносится такое знакомое шипение. Ракета! Мгновением позже перед нами возникает перетянутая разгрузочным жилетом серая фигура Шелагина. Его группа, оказывается, уже прибыла в район встречи, и, не обнаружив нас, осталась ожидать. Но не в условленной точке, которая с точки зрения организации стоянки Илье почему-то не понравилась, а поодаль, в ельнике. После бурного взаимного изливания эмоций по поводу состоявшейся встречи мы решаем перебраться туда же.

Вскоре моим глазам предстала следующая картина. На набольшой полянке среди ёлок, пряча лица от колючих снежинок, прижимаясь друг к другу, в тесном кругу сидели ребята из группы Шелагина. В центре круга в снегу зияла уже почерневшая ямка, из которой шёл едкий дым, какой дают только очень сырые дрова. Подхожу, и не успеваю со всеми поздороваться - слышу голос: "Ваня, помоги нам с костром, а то мы все тут уже околели!"

Снова вспоминаю руководство по выживанию. "Даже если вы очень устали - не жалейте сил на разведение жаркого костра и постройку хорошего убежища. Три часа отдыха в относительном комфорте намного лучше восстанавливают силы, чем вся ночь, проведённая в холоде." В группе Ильи ребята были младше наших - первый курс клуба. Они не смогли пересилить свою усталость, и, придя на стоянку, по-быстрому накидали на ровное место лежавшие поблизости ветки и каким-то образом подожгли их. Еловая растопка быстро прогорела, и сейчас на углях дымились несколько кривых сучьев. Тепла от такого костра, конечно, было немного.

Скидываю уже успевшую натереть плечи "эрдэшку", бросаю её на расстеленную плащ-палатку, достаю мачете, обрубаю несколько сухих еловых веток. Велю разгрести в снегу яму пошире, в неё укладываем поломанные сучья... После того, как появилось более - менее ровное пламя, возвращаюсь к Антону и Шелу.

Задача у инструкторов сейчас была сложная - организовать скорейшую постановку лагеря для отдыха, нее позволив курсантам расслабиться. Во-первых, я уже говорил, что лучше 3 часа поспать в хорошо оборудованном укрытии или под навесом у жаркого костра, чем 8 часов провести в полудрёме в холоде и сырости. Во-вторых, и я тоже уже об этом говорил, первый враг группы, пришедшей зимой на место стоянки после долгого перехода - неподвижность. Разгорячённый физической работой организм сразу подвергается действию холода и ветра, в таких условиях переохлаждение, можно сказать, гарантировано. Особенно при большой физической и моральной усталости. Кроме того, если сейчас допустить расслабуху, то уже через каких-нибудь пять минут никакими силами заставить бойцов подняться работать, оборудовать стоянку будет невозможно. Пинками бей - не встанут! Так что не жалейте, инструктора, своих подопечных в подобной ситуации. Для их же блага, для общей пользы!

Наши старшие курсанты и сами это всё прекрасно понимали. Работать предстояло немало - расчистить от снега площадку для костра и укрытия, разжечь костёр для приготовления пищи, заготовить дрова для него, брёвна для "нодьи", лапник и жерди для навеса, и ещё этот самый навес построить. Ну и, конечно, еду сварить, причём по-человечески - горячее первое, второе и чай, обязательно, иначе загнёмся на следующем переходе наверняка.

Площадку расчищали долго - снег под настом оказался рыхлым, сыпучим, словно песок в пустыне. Но нет ничего невозможного, и в очередной раз вернувшись к стоянке с охапкой сушняка, я наконец-то увидел столь милую сердцу картину - над пламенем костра на длинной жерди висят восемь котелков, наполненных снегом. Нет в зимних рейдах более радостного зрелища.

Большую ёлку на брёвна мы валим втроём - Глебыч, Шел и я. Кстати, в этот рейд практически все взяли "мачете", а не топоры, так что состоялось своеобразное испытание этого устройства на прочность в реальных условиях. Как мы ими рубили дерево диаметром где-то сантиметров двадцать - разговор особый, но после я всегда предпочитал брать с собой пусть маленький, но топорик. Дело в том, что небольшая масса УВСР (3) не позволяет нанести хороший рубящий удар, и ветку, которую топором я разрубил бы с 4-5 замахов, приходится ударять раз 15-20. Понятно, что на это уходит значительно больше и времени, и сил.

Наконец, сушина повалена, отнесена к костру и расчленена на брёвна. И вот тут наступил момент, когда стало понятно - сил больше нет. Ни у кого. Антон оглядел стоянку: костёр горит, дрова есть, до вечера топить сможем без опасений, а на ночь соорудим "нодью" из трёх брёвен, которая гореть будет несколько часов, еда уже почти готова... "Ладно, садитесь есть, навес после обеда достроим."

Люди! Если мне кто-то скажет, что утка с фисташками может быть вкуснее гречки с тушёнкой и бульонными кубиками, я его вместе с этой самой уткой пошлю... Да, пошлю! В зимний рейд, километров этак на пятьдесят, чтобы сам убедился в убогости своих гастрономических пристрастий.

После еды курсанты уселись вокруг костра сушить портянки, носки, штаны, ботинки и всё прочее. Мы с Глебычем и Шелом отошли посовещаться. В том, что сейчас все будут отдыхать, сомнений не было ни у кого. А вот план дальнейших действий представлялся двояко. Мы с Шелом предлагали провести ночь здесь, на оборудованной стоянке, и с рассветом идти в Бухарово на точку встречи. Глебычу же хотелось ограничиться 3-4 часами отдыха и продолжить путь по темноте, чтобы сократить опоздание. В конце концов, после долгого обсуждения положительных и отрицательных сторон обоих вариантов, Антон всё же принял решение достроить навес и остановиться на длительный отдых - наверное, и на этого несгибаемого "бомжа" усталость всё же подействовала.

Навес опять достраивали втроём, курсанты находились уже в "неподъёмном" состоянии. Мы решили на этот раз их не напрягать, благо объём работы ожидался небольшим. Соорудили решётку, оплели её лапником, дооборудовали лежбище - очень даже неплохо получилось. Постояли втроём у костра, поговорили, поделились впечатлениями... А вокруг - темень, заснеженный лес, и тишина, только слышно, как в костре брёвна потрескивают да пламя гудит. Или иногда ком снега с ветки упадёт. Здорово - не описать просто! В рейде часто так бывает - идёшь, идёшь, идёшь, уже всё на свете проклинаешь, себя, дурака, последними словами чествуешь за то, что ввязался в это безумное предприятие. А как придёшь на стоянку, обустроишься, голод слегка утолишь, с другом выпьешь...ЧАЙКУ сладкого, оглянешься вокруг на укрытый мраком лес - и сквозь любую усталость пробивается светлое чувство радости. И ты начинаешь понимать, что уже ради этой минуты, ради этого ощущения, которое никогда не посетило бы человека с твоим складом характера в вечно суетливом, неласковом, живущим по мерзким прагматичным рыночным законам городе, ради одного этого стоило ломиться несколько десятков километров по снегам, грязи и бурелому.

Делюсь с Шелагиным своими мыслями по поводу бутылки "Швеппса", посетившими меня в начале пути. Он реагирует мгновенно: " Знаешь, ещё один такой переход - и я начну думать о бутылке "Шнапса"!

Тут выясняется, что мы остались единственные, кто не успел просушить ноги. Глебыч с Шелом, однако, решили, что хуже им уже не будет, и улеглись спать, даже не снимая ботинок. Оглянуться не успел, как они оба были уже "в отрубе".

Ещё какое-то время сижу у костра, просушиваю обувь и носки, потом заползаю в свой спальник, закрываюсь плащ-палаткой, кладу под голову "эрдэшку"... Как ни странно, сон не идёт - лежу в каком-то полузабытьи, прислушиваюсь к треску костра, шелесту веток, сопению ребят, вглядываюсь в отблески пламени на стволах елей... Первый выход в этом году, сезон открыт! Да здравствуем мы, хорошие, пожелайте нам, люди, успеха во всех делах ратных, которые нас ещё ожидают. Под такие мысли я постепенно проваливаюсь куда-то очень глубоко и отключаюсь от реальности.

Что мне в ту ночь снилось, и снилось ли что-нибудь вообще, не помню. Помню лишь, что проснулся я от странного ощущения дискомфорта. Какое-то непонятное чувство мне говорило: вокруг что-то не так! Прислушиваюсь: нет, признаков жизни, тем более чужой, в лагере не наблюдается. Тихо вокруг, только ветер иногда по еловым кронам пройдётся. Рядом с моим ухом о брезент "эрдэшки" с глухим звуком ударяется капля. Приятного мало... Стоп! Откуда? ОТКУДА она взялась??! Ведь вечером, когда оборудовали стоянку, был, хоть и лёгкий, но мороз! Рукой провожу по спальнику - какой-то он не такой на ощупь, к ладони липнет... Сжимаю в кулаке его край - между пальцев струятся холодные ручейки выжатой воды.

Сна - как не бывало! Поднимаю надвинутую на лицо вязаную шапку - о, ужас! Всё окружающее пространство было заполнено валящимися с неба крупными белыми хлопьями. Они медленно, словно парашютисты, опускались вниз, ложились на брёвна, на лапник, на плащ-палатки, и таяли, таяли, таяли... Кислый дым ещё горевшего костра стелился вдоль намокших поникших сугробов. В воздухе висели запахи мокрого сукна, шерсти и брезента, а сам воздух был влажным и, казалось, даже липким на ощупь...

За то время, пока мы спали, в атмосфере произошло что-то, температура поднялась и пошёл снег. Мокрый, но, к счастью, без дождя. Было его очень много - словно где-то в небе разорвали огромную пуховую перину. Миллионы крупных снежинок просто завалили нашу стоянку, и все предметы, с которыми они соприкасались, моментально впитывали их влагу. Противостоять такому потоку наш наскоро поставленный, не герметизированный полиэтиленом или брезентом навес не мог.

Конечно, должен признаться: к такому обороту событий мы готовы не были, потому как прогноз обещал на все выходные лёгкий мороз, и мы наивно ему поверили.

Первая мысль, посетившая меня, - надо поднимать лагерь! Толкаю в бок Антона, лежащего рядом. "Глебыч, вставай, нас залило!" Антон садится, оглядывается по сторонам, и, по-моему, даже не до конца проснувшись, тянется через меня к Шелагину. Тот недовольно откашливается.

-Тебе чего?

-Т-ты п-п-пон-н-нял, чт-т-то нам п-пора сваливать от-т-тсюда?

Глебыча била сильная дрожь - он лежал с краю, и его спальник промок ещё сильнее, чем мой. Я ему говорю: "Антон, иди к костру, я сам тут всех подниму!" И вот командир наш вылезает из спальника и, слегка прихрамывая, идёт ворошить догорающую "нодью". Потом упирается руками в бревно, лежащее рядом, и несколько раз отжимается - использует уже многократно проверенный способ самосогревания.

Тут уже окончательно проснулся и Илья. Наполовину высунувшись из спальника, он оглядывается вокруг... -Да, - произносит он, - хорошо живёт на свете Винни-Пух, и не важно, чем он занят, если он ... хуДеть не станет! Только вот букву "Д" в слове "худеть", пользуясь отсутствием рядом жены и крепким пока ещё сном курсантов он произнести почему-то забыл.

Поднимаем лагерь - ребята просыпаются, удивлённо оглядываются по сторонам. Темно ещё, часов пять где-то, до рассвета далеко, зачем вставать? Вскоре все плотным кольцом выстраиваются вокруг костра, подставляя пламени кто штаны, кто спальник, кто недосушенный носок, кто просто самого себя. На завтрак горячую еду уже не готовим, решили ограничиться сладким чаем и сухпайком. Спальники сохнуть упорно не хотели. Второй раз ночевать в них в этом рейде, конечно, уже не придётся, но вот потяжелели они основательно. И теперь тащить их до самого конца.

Упаковываем вещи, в последний раз на этой стоянке греемся у костра - теперь такая возможность будет только на точке встречи. С первыми признаками рассвета Глебыч отдаёт сигнал к отправлению.

И вот, уже более чем вдвое увеличившимся составом мы выходим из леса. От деревни Федотово Глебыч решает идти на S по асфальтовому шоссе. Конечно, он прав - ребята уже устали тропить дорогу через заснеженные поля. Вот только ноги, если по асфальту идёшь, "сбиваются" почему-то гораздо быстрее, и это надо помнить. Не буду описывать в подробностях наш путь через деревни Векшино и Рождественно до кольцевой автодороги - ничем особо примечательным он отмечен не был. Помню, что уже на перекрёстке мы остановились на привал, перекусили оставшимися бутербродами с салом, халвой и конфетами, запили всё это холодным уже чаем из фляжек. И когда уже снова упаковывали "эрдэшки", рядом притормозил микроавтобус - иномарка : "Ребята, двоих возьму!" Мы, конечно, отказались - автостоп в наши планы никак не входил. Ошарашенный водитель микроавтобуса помчал свой "лёгковой рай" дальше, в сторону Поварово, а мы прошли ещё пару километров за ним и свернули снова на S, снова в лес.

Уже через полкилометра натыкаемся на протоптанную через сугробы тропу. Местные? Зачем им уходить с дороги на этом ничем не примечательном участке, где нет ни близких деревень, ни автобусных остановок? Ещё несколько десятков метров пути, и нашему взору предстаёт утоптанная многими парами ног поляна, в центре которой чернели угли огромного костровища. Рядом аккуратной горкой был сложен лапник, оставшийся от спального места. И ни одной банки, бутылки или бумажки. Скворцов! Нет сомнения - его отряд был здесь, ночевал, с утра отправился в путь и уже должен быть на месте, отсюда до точки встречи оставалось километров шесть - восемь, не больше. Значит, и нам тоже осталось сделать этот последний небольшой рывок, и всё! Осознание близкого финиша прибавляет задора и сил.

-"Макаренкова, азимут - 180, вперёд!" - голос Шелагина, отдавшего команду девушке - направляющей, эхом отозвался в густом ельнике.

Мы идём теперь по тропе, заботливо проложенной нашими товарищами - спасибо им! Около деревни Холмы тропа теряется, пересекаясь с просёлочной дорогой. Сворачиваем на неё - и через минут сорок вдали начинает чернеть тонкая ниточка контактного провода. Железная дорога! Мы у цели!

Последние два километра дались нам очень нелегко. Вдоль "железки" тропы не было, а снег по обочинам у насыпи был весьма глубок, идти пришлось прямо по колее, между двумя рельсами. Впрочем, и там мы проваливались порой по щиколотку, и даже выше - поезда здесь ходят очень и очень редко, снегоочистители и того реже, если ходят вообще! Словом, сугроб между рельсами по высоте был чуть ниже уровня днища вагонов. Вот по этому сугробу мы и шли, вкладывая немалые силы в каждый шаг. И только через час, воспринятый почти как вечность, за поворотом колеи показалась серая полоска платформы. Меж крон рядом стоящих елей низко висело сизое облако кострового дыма.

...Измождённое сознание отказывается понимать суть происходящего. Я сижу... сижу?... на толстом слое лапника у жаркого костра, вдыхаю кисло-сладкий дым еловых поленьев, слушаю упоительное бульканье закипающего чая и смотрю куда-то вверх, на заметённые кроны сосен, на проплывающую светло-серую пелену низких облаков. Больше ничего не давит на плечи - моя "эрдэшка" лежит рядом на чьей-то плащ-палатке. Я сижу, я могу откинуться назад, снять отсыревшие ботинки и протянуть стопы к пламени, к теплу. На меня не сыплется снег, меня не хлещут по лицу колючие ветки, не холодит порывистый ночной ветер. Нет, так не бывает! Я не верю, не ве-рю!

-"Анатольевич, будешь щёлкать клювом - всю сгущёнку прощёлкаешь!" А вот это уже похоже на правду. Беру протянутую кем-то банку с двумя пробитыми в ней дырками, припадаю губами к одной из них... Класс! Вот где настоящее райское наслаждение, а вовсе не на забытых богом в Тихом океане кокосовых островах. Какое там "Баунти" - сгущенное молоко "Верховское"! И леденцы "Цитрон" в придачу!

Банка переходит по кругу, за ней - вторая... Сгущёнку часто не хотят вскрывать на марше, оставляя заветную банку в голубой этикетке до окончания рейда - крайней стоянки или точки сбора. Это, кстати, служит неплохим стимулом - каждый знает, что в конце, после всех тягот и лишений, его ждёт горячий, пахнущий дымом и хвоей, чай со сгущенным молоком. Так мы сами себе устраиваем небольшой праздник - окончание рейда. А на марше, как вы уже убедились, напротив, создаём условия, "максимально приближенные к боевым". ...Круг курсантов, выстроившихся вокруг костровища, постепенно растёт - с маршрутов возвращаются другие группы. Постепенно отправляем всех отдышавшихся, отогревшихся и подкрепившихся домой на подъезжающих электричках. С приходом последней подзадержавшейся группы сворачиваем временный лагерь и уезжаем сами. "Звёздочка" завершена.

В обратной электричке я, вспомнив мысль, не дававшую мне покоя в первую рейдовую ночь, кидаю идею зайти ко мне на бутылку "Швеппса". Шел с Антоном отказываются - если мы, говорят, сейчас у тебя в прихожей развернём портянки, ты утонешь со всей квартирой! В итоге легендарную газировку мы в тот вечер пили вдвоём с Янкой. Тогда же я передал её свои лекции по туристско-поисковой подготовке, которые год назад читал в своём военно-поисковом отряде. Именно тогда и было положено начало "Школе выживания", которую Янка с Глебычем потом организовали в школе, где тогда трудился Дмитрий Гуревич.

Сейчас сижу у компьютера, дописываю последние строчки. Много времени уже прошло с описанных событий. Вот уже четвёртый год, когда мы о них вспоминаем, сталкиваемся с самыми разными формами реакции. Кто-то восхитится и по-хорошему позавидует, а кто-то и пальцем у виска покрутит. Труднее всего, однако, отвечать на основной и уже порядком поднадоевший, уже упоминавшийся вопрос обывателей - "А зачем вам это надо?" Просто тех слов, которыми на этот вопрос можно ответить, эти люди не знают. Как неизвестно им и светлое чувство радости преодоления и победы, чувство осознания себя вырвавшимся из городской суеты и зацикленности, чувство гордости за себя и своих друзей и многое другое, ради чего мы уходили в наши походы и рейды.

И, надеюсь, будем ходить ещё долго!

Во имя победы жизни над существованием!

Примечания к тексту:

1. "Эрдэшка" (РД-54) - рюкзак десантника;

2. КЮД - Клуб "Юный Десантник", существующий при МГЦТДиЮ на Воробьёвых горах;

3. УВСР - устройство для ведения спасательных работ, не вполне правильно, но почему - то вполне традиционно называемое "мачете".

Соболев Иван Анатольевич: другие произведения.

Впечатления: Бухаровская "звёздочка"

Комментарии: 1, последний от 17/11/2005. © Copyright Соболев Иван Анатольевич (sw72@mail.ru) Обновлено: 17/02/2009. 51k. Статистика. Впечатления. Пеший:Подмосковье , 50 км , Ноги Дата похода 01/03/1997 {2 дн} Маршрут: ст. Поваровка - д. Ложки - д.Овсянниково - Просеки - д. Федотово - ст. Бухарово		Ваша оценка: