Супруненко София Алексеевна: другие произведения.

Дневник: За мечтами

Активный туризм: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь]
  • Комментарии: 7, последний от 11/03/2007.
  • © Copyright Супруненко София Алексеевна
  • Обновлено: 17/02/2009. 257k. Статистика.
  • Дневник. Водный:Саян восточный , 174 км , 4 к/с , К4
  • Дата похода 28/07/2004 {15 дн}
  • Маршрут: пос.Слюдянка - Впадение Дзымхи в Хара-мурин - Сплав по Хара-мурин - Байкал - пос.Мурино
    •  Ваша оценка:

      

    За мечтами

      
      
      
       По изучению школьного курса географии
       у меня остались две мечты:
       увидеть Байкал и побывать на Камчатке...
      
       Часть 1. До
      
       "...Мы увидимся все
       В позаброшенном аэропорте
       При попытке успеть
       На когда-то отправленный рейс..."
       А. Макаревич, "Слишком короток век"
       Хара-Мурин... Это название вынашивалось в наших сердцах долго, почти год. Впервые оно прозвучало из уст Темы еще осенью 2003 года, спустя буквально пару месяцев после возвращения с Кольского. Всю зиму и весну оно звучало, обсуждалось, было на слуху. Я и, по крайней мере, еще один из нас восьмерых загадали в своих новогодних желаниях: пойти на Хара-Мурин.
      
       Вопрос "в водный или в пеший поход?" возник один раз - весной, после Черемоша; вопрос "а Хара-Мурин ли вообще?" возник тоже только один раз - уже летом, когда при встрече группы с одним из старых, опытных и известных водников, он нам сказал: "Во-первых, за 3 недели и без самолета - не успеть; во-вторых, до реки идти - либо нормально, но на реке будет мало воды, либо воды хорошо, но идти под дождем. Да и в большой вероятности возможность резких повышений уровня воды сулит либо пешку вдоль Хара-Мурин, либо ожидание на берегу, пока упадет вода - опять же, надо время. И опыт ваш - всего 3-ка Кутсайоки..." Несколько дней нас держал вопрос "а действительно ли таки Хара-Мурин?", но уже через неделю мы знали наверняка: действительно Хара-Мурин.
      
       19.07.
      
       Выезжать из Киева мы должны были в пятницу, 23.07. Но история похода началась именно в понедельник, 19.07. Глеб прислал мне сообщение: "У Влада проблемы". Прочитав его, еще в процессе дозвона Владу, я уже поняла, что история нашего похода началась...
      
       На брата Влада упала 2-х тонная кладка кирпича. На то время он остался жив, но... больше ничего.
      
       К вечеру вторника, 20.07., определенно стало ясно, что Влад в поход не идет. Вместо него левым матросом на Выхухоли идет Светик - жена Артема. Вопрос "идти ли нам вообще в водный поход без Влада?" таки был поднят. Глебом. Одним и один раз. Но все хотели на воду, и большинство не могли перенести отпуск, да и не было уверенности, стоит ли переносить. Адмирал принял решение, сказав: "Я полностью понимаю, к чему ведет замена в группе Влада на Свету. И считаю, что группа готова для прохождения маршрута в таком составе".
      
       Хотя, наверное, история похода началась гораздо раньше, еще весной. Во-первых, на майские тренировки на Черемош не поехал Коля, вместо него поехала и тренировалась Светик. Случайно? Во-вторых, Влад и весной, и уже летом все отшучивался: "Я с вами не поеду". Просто так?
       Часть 2. Дорога
      
       "...А люди все на юг,
       А птицы все на юг,
       А мы одни лишь на Восток..."
       А. Городницкий, "На Восток"
      
       23.07.
      
       День выезда. День рождения Адмирала.
      
       Встретились на вокзале около шести. Глеб, как обычно, приехал позже. Дождались его и поздравили Адмирала. Все свежие, оптимистически настроены, с огоньком в глазах. Меня за новую короткую стрижку Артем тут же окрестил "солдат Джейн".
      
       До последней минуты - отправки поезда - с нами были Саша Степаненко (который на наши трудности в связи с непоходом Влада сказал: "А может, это вам знак - не идти?") и Влад (который накануне мне говорил: "А теперь я боюсь за вас..."). Когда поезд трогался, я смотрела в окно, мне показались (ли?) в глазах Влада слезы...
      
       В поезде нас ждал праздничный стол, Адмирал даже побаловал девушек мартини. Спать легли довольно быстро - все уставшие и измотанные за последние перед отпуском напряженные рабочие дни.
      
       24.07.
      
       В Москве нас встретил Сергей, брат Глеба. Помог с машиной перевезти вещи с Киевского на Ярославкий вокзал. Ромка и Тема остались с рюкзаками, а мы все пошли погулять по Москве - к Красной площади. Мне удалось (ну уж очень хотелось) купить карту России, чтобы было видно, где мы будем ехать.
      
       Поскольку мы с Ольчиком готовили раскладку в поезд, вечером, за ужином, Артем прозвал нас "поездатые завхозы". А когда мы пригрозили, что он может остаться без питания в поезде, он написал нам записку типа извинения следующего содержания: "Завхозы бывают разные... Слава нашим завхозам! Мы, нижеподписавшиеся, перед лицом своих товарищей в трезвом уме и твердой памяти неуверенно подтверждаем, что наше благополучие зависит только от воли Господней и завхозов Оли и Софийки".
      
       25.07. - 27.07.
      
       Три полных дня в поезде. Видели Волгу (ее верховья), Каму (левый приток Волги), Иртыш, Обь, Енисей, Ангару. Полдня пересекали Уральские горы - как раз в перешейке между Северным и Южным Уралом - там, где гор почти нет, только холмы.
      
       Один раз посетили вагон-ресторан, разогрелись пивом, ребята - водкой. Да так, что пришлось по возвращению разводить спирт, чтобы продолжить веселье. Спирта в поход в этот раз взяли достаточно: сначала - 3 литра, потом сказали, что этого мало, и еще по литру удалось достать Ольчику и Глебу. Итого 5 литров на 3 недели.
      
       В этом же поезде, в соседнем вагоне ехали еще две водные группы: одна шла на Оку Саянскую, вторая, ребята из Калининграда, - на Уду (которая до Байкала, как мы потом обнаружили по карте, есть еще Уда и за Байкалом). На одной из станций уже под вечер все три группы сошли в одном месте на перрон, и устроили самую элементарную попойку. Когда поезд трогался, звали нас на продолжение в гости. И мы бы пошли, да самый активный зачинщик - Тема - неожиданно отошел ко сну, и все постепенно утихомирились.
      
       Всю дорогу пили российское пиво - все время разное: закупались на остановках, докупались в вагоне-ресторане. Ольчик хотела составить пивную карту России - выложить наш путь по карте пивными признаками. Но этикетки были очень громоздкими, а крышечки постоянно терялись, поэтому их не хватило. Большинство сошлись на мнении, что "Сибирская корона" - самое вкусное пиво. Может потому, что оно нам все время попадалось холодным. Хотя мне еще понравилось "Пит".
      
       Занимались кто чем: я и Глеб в основном читали; Ромка, Коля, Артем и Светик в основном играли в карты; Ольчик то читала, то помогала картежникам; Тема созерцал пейзажи за окном, наверное, все дни пути. За окном все были лес да тайга, редко - населенные пункты или села. Только Тюменская область и Удмуртская республика несколько отличались более густой населенностью. Серьезная развлекаловка случилась только один раз, когда в соседнем купе сцепились в ругани две женщины - для нас это было хоть какое-то действие на фоне однообразных трех дней.
      
       Мы постепенно переходили на местное время - светало и вечерело раньше. Часто менялись соседи по вагону - люди выходили и заходили. А мы все ехали.
      
       Доремонтировали рюкзаки: Ольчик подшила лямки у своего, я зашила свой, вернее, Глебовский. Мы с ним на поход поменялись: он взял мой, побольше, я - его, поменьше. И буквально в вечер накануне отъезда обнаружила, что напоясная лямка порвана и не застегивается. В поезде также обнаружили потертость на дне шкуры Выхухоли (ее забрали у Гребла только накануне). Все ждали, пока в вагоне станет поменьше людей, чтобы ее проклеить. Но люди не убавлялись, а только менялись - пришлось отложить до стапели.
      
       Перепаковали рюкзаки. Ромка проверил все на вес. Женские получились до 20 кг (точнее - около 17-18), мужские - под или около 40. Коля из своего выстроил торпеду: ближе к верху рюкзака впихнул коврик и сверху натянул клапан - получилось еще полрюкзака вверх.
      
       В поезде произошло одно весьма важное событие, отголоски которого очень сильно сказались на мне лично во время похода, да и на группу в целом влияли, я уверена, не мало. Двумя этапами произошел у нас разговор с Глебом. Тяжелый разговор: о жизни, о нашем походе, о месте каждого и нас - и в жизни, и в группе. Нет, мы тогда не поссорились и не поругались. Но между нами тогда возникло нечто отталкивающее друг от друга, и мы больше не смогли общаться открыто и доброжелательно ни в походе, ни еще спустя месяц после него. В результате разговора, как на дрожжах, между нами выросла стена недопонимания, раздражения и неприязни друг к другу. И это при том, что впереди нас ждал двухнедельный поход по тайге, сплав в одном экипаже на одном судне по реке 4 к.с., и при том, что до этого мы в походах были первой моральной поддержкой и помощью друг для друга.
      
       За время поездки в поезде Тема дважды доставал гитару. Оба раза открывал вечер, а получилось, и в общем весь поход, песней "За мечтами"...
      
       Часть 3. Пешка
      
       "...Люди идут по свету
       Им вроде немного надо:
       Была бы прочна палатка
       Да был бы нескучен путь..."
       И. Сидоров, "Люди идут по свету"
      
       28.07.
      
       Утром были в Иркутске. Ближе к Байкалу начались горы: высокие, красивые, статные, завораживающие. Поезд шел между гор, иногда - по тоннелям. Начал просматриваться Байкал. Он сначала виднелся совсем маленьким - так, озеро между гор, и только уже в Слюдянке увиделся гораздо шире.
      
       Сидели и заворожено смотрели в окна на открывающуюся красоту. Рюкзаки собраны, мы одеты и обуты - все ждут прибытия. Глеб потом рассказывал, что именно в те минуты к нему пришло понимание, куда же нас занесло... Я сидела и занималась аутотренингом: внушала сама себе, что у нас все будет хорошо. Тема, будто прочитав мои мысли, сказал вслух: "У нас все будет хорошо". Уже из окна было видно, что район Прибайкалья в последнее время обильно поливался дождями: земля была мокрой, болотистой, местами вода просто стояла. В Байкал впадали полноводные ручьи и реки, само озеро (судя по берегам) тоже было уровня выше минимального. На Хара-Мурин нас ожидала, по крайней мере, не малая вода.
      
       Надевая свой рюкзак на выходе, Глеб сказал: "И если я пронесу на себе это 70 километров, я буду собой гордиться"...
      
       Выгрузились. Вокзал в Слюдянке набит людьми: туристами, пассажирами, группами, продавцами рыбы и открыток с пейзажами. Мы со своими заспинными грузами еле спустились с вагона - сразу подпирает толпа торговцев.
      
       Еще возле вагона к нам подошел высокий мужчина в черном комбинезоне - Игорь Морозов. Предложил нам их присоединение вдвоем с сыном Иваном к нашей группе. Практически без обсуждений мы решили идти маршрут вместе. Еще зимой мне попался в Инете их отчет о походе на Китой прошлым летом, в котором они писали о своих намерениях сходить этим летом, возможно, на Хара-Мурин. Ближе к походу, когда Влад точно не смог поехать, мы нашли их сообщение на форуме о поиске группы, с которой можно идти вместе в поход по Снежной. Тогда в форуме мы так и не договорились идти совместно, но по приезду в Прибайкалье, увидев следы недавних сильных дождей, Морозовы решили все-таки к нам присоединиться. Также без обсуждений адмиралом группы остался наш Адмирал.
      
       На вокзале сгрузили рюкзаки и разбежались кто за чем: я - переписывать расписание, Светик - докупать туалетную бумагу и зубную пасту, ребята достаточно быстро нашли грузовик. Договаривались в поход взять 2 куска мыла и 2 тюбика зубной пасты на всех, чтобы уменьшить вес груза. "Минимизаторы", - сказал Глеб, "Параноики", - прокомментировал Влад. Но из-за активной чистки зубов в поезде решили пасты еще докупить.
      
       Судя по прочитанным описаниям маршрута, до Хара-Мурин со Слюдянки можно дойти за 5 ходовых дней. На вокзале нас всячески пытались переубедить в этом и Морозовы, и местные, и представители других групп - они утверждали, что до Хара-Мурин дней 6-7 ходу.
      
       Из описаний движений по этому маршруту других групп мы знали, что на машине от Слюдянки можно ехать еще 2 часа до окончания дороги. Но, вследствие недавних дождей, река Слюдянка разлилась, и водитель нас сразу предупредил, что может провезти только немного. Но не настолько же немного: мы проехали на машине не более 20 минут!
      
       Сразу же, еще в машине, ощутилась чистота тамошнего воздуха - свежего и обволакивающего, он как будто придавал сил.
      
       Выгрузились с машины, огляделись. Вокруг - красивейшие горы: высокие, порой скалистые, с резкими подъемами, все в ярко-зеленой растительности. Некоторое время пытались сравнивать, на какие горы похожи эти - на Крымские, Карпаты, Урал или Альпы, но быстро приняли их такими, какие они есть: разнообразные Восточные Саяны. Растительность - в большинстве березы. Ярко светило солнце, хотя жарко не было.
      
       Двинулись в путь по дороге в ущелье между Становым и Комарским хребтами, вдоль реки Слюдянки. Она была достаточно полноводной (чуть ли не сплавной), бурлящей, красивой. Иногда один из ее берегов становился обрывистой скалой. В реку довольно часто сбегали горные ручьи и совсем небольшие ручейки, образовавшиеся только за счет проливных дождей, и не обозначенные на карте. Идти было очень легко, почти по ровной местности, настроение на подъеме. Проходили мимо приблизительно 300-метровой разрытой скалы белого цвета. Это было место определенно добывания чего-то. Прямо возле дороги лежал большой куб 1,5х1,5х1,5 м (приблизительно) этого белого чего-то. Осмотрев его, пришли к выводу, что это таки мрамор, и разрытая скала - место его извлечения из горной породы.
      
       Вскоре подошли к первому броду через Слюдянку. Выезжая из Киева, я, по своей неопытности, думала переходить броды в сплавной обуви, а потом на горы переобуваться в трековые ботинки. Когда подошли к первому броду, мы с Ольчиком так и сделали: сняли треки, одели сплавную обувь (я даже штаны закатала!) и пошли. Вода не глубокая, но холодная до жути - сковывающая. Броды были в среднем по колено, реже - выше. К тому же дно то не ровное, рюкзак сверху тяжелый, течение толкает - не шатаясь, не на грани падения идти сложно. Брод бы быстрее перейти, чтобы ноги не коченели, а все это заставляет быть более осторожным, не спешить. Поэтому лучше сначала подождать на берегу, пока на хорошее расстояние не отойдет по воде впередиидущий, чтобы можно было идти своим темпом и не ждать в холоднющей воде. Некоторые броды, с более мощным течением и более глубокой водой, переходили с ребятами за руку - для опоры. Наши выделывания с переобуванием оказались лишними изначально: бродов было просто тьма. В первый день я насчитала 14 мокрых переходов и 8 потенциально сухих, а потом и считать не было смысла - порой мы шли по колено в воде чуть ли не постоянно. А позже первое переодевание принесло еще и вред: когда в последующие дни после мокрого для ног дня уж очень хотелось вечером на стоянке переобуться в сухое, а было не во что. Моя сплавная обувь высохла только по окончанию пешки.
      
       Мы с Ольчиком несли гитару по очереди. Как потом оказалось, гитара все-таки добавляет 2, а при дожде и все 3,5 кг веса. Все ребята нести весла, Артем поделился одним со Светиком, Тема, потом, - с Ольчиком. Коля оба втыкнул вдоль своей торпеды, еще выше - получился Коля с торпедой и с рогами. Морозовы здорово помогли нам с весом: взяли на себя одну палатку и одну шкуру от Выхухоли.
      
       Шли переходами по 30-40 минут (пока сил хватало на больше, чем 20 мин), останавливались в основном возле воды - попить. Вода прохладная, чистая - с гор - и вкусная. После очередного брода нырнули в кусты - и вышли к зимовью: стоял грузовик, еще какая-то машина, стояли вбитые в землю столики, из сруба пахло едой, продавалось пиво, и были там какие-то радостные люди. Они предложили накормить нас блинчиками или картошкой (не бесплатно, конечно), попить пиво. Часть группы хотела перекусить, вторая часть колебалась. Адмирал, тоже слегка поколебавшись, двинулся дальше. Мы, понятно, за ним.
      
       Спустя некоторое время тропа начала немного подниматься вверх, мы остановились на перекус шоколадкой. Поскольку с поезда сгрузились около трех часов, остановку на ночлег наметили на семь-восемь, добрый завхоз Тема решил сэкономить сало и лишить нас перекуса (!).
      
       Около полвосьмого по местному времени решили остановиться на привал. Дошли до первой обозначенной на карте пары ручьев, впадающих слева в Слюдянку, пройдя за первый день около 16 км (т.е. у нас получилась скорость приблизительно 4 км в час), и стали на участке между этими ручьями - на небольшой, уютной поляне слева от тропы. Впереди по тропе был виден второй ручей, резко уходящий вниз к реке, слева от стоянки был обрыв вниз к реке. На правом берегу Слюдянки величественно красовался горный хребет, вид вперед загораживал лес. Активно и радостно, соскучившись по этому делу, начали ставить лагерь. Выбрали места для палаток. Если раньше, поскольку в походе были только две девушки, мы с Ольчиком ставили свою палатку, где хотели, а ребята свою уже умащивали на оставшейся территории, то теперь мы совместно со Светиком - женским представителем второй палатки - согласовывали, где будет стоять какая палатка.
      
       Переоделись в сухое, быстро поставили варить вермишло - побаловать себя в первый день. Район нашего маршрута по широтам находиться немного выше (севернее) Киева. И, конечно, выше в прямом смысле - над уровнем моря. Не уверена, но предположительно в первый день мы поднялись на высоту не более 600 м над уровнем моря. Пока днем светило солнце, было достаточно тепло, шли в майках и даже не одевались на привалах. Когда солнце зашло за горы, тепло быть быстро перестало. Я вскоре надела на себя всю раскладку личных вещей. Накануне похода Адмирал разослал всем оную, написанную Владом и утвержденную им, которая включала в себя весь - весьма, естественно, скудный - перечень личных вещей, которые надо взять в поход, и (Боже упаси!) ни граммом больше. Т.е., если было написано, что три пары носков (одни - на пешку, убьются; вторые - чтобы спать; третьи - чистые в самолет, чтобы не воняли), значит - исключительно три пары. И так далее по каждой личной шмотке. Правда, потом оказалось, что так жестко поиздевался далеко не один Влад - личная раскладка писалась совместно Темой, Глебом и с участием Влада, а Ольчик ее подкорректировала в сторону увеличения количества нижнего женского белья, пока ребята выходили покурить. Самым яростными сторонниками и защитниками такой раскладки были, естественно, мужчины - ведь им-то, если что, добавляется груз. Хотя, судя по обитателям нашей палатки, как раз только я и Ольчик придержались раскладки. Глеб с Темой, как оказалось, и не думали! Мне же, после случайного сожжения одного моего носка из той пары, которая ходовая, пришлось в дальнейшем довольствоваться одной сухой и одной мокрой парой до конца похода. Второй, уцелевший над костром носок, радостно был подхвачен и используемый Артемом, который тоже спалил один носок из своей ходовой пары и, очевидно, тоже придерживался раскладки.
      
       Возле стоянки слева росли заросли дикой красной смородины. В ожидании ужина к кустам наведывались все по очереди. Я пошла туда, наверное, одной из последних, поскольку на ближних кустах ягод уже не было, полезла немного дальше и... провалилась в яму. Дальше был крутой, поросший растительностью, обрыв. Я решила не рисковать и вернуться обратно.
      
       Тем временем в лагере активно обсуждалась тема, кто же в отсутствие Влада будет ответственным за спирт, вернее, его разведение. Весьма нелегкое дело, кстати: контроль за общим количеством, за количеством выпитого за вечер, в случаях замерзания, разведение его водой (и не любой, а только самой лучшей из ручья), в нужных пропорциях, последующее охлаждение в течение нужного времени (ни в коем случае не меньше), и главное - разливание по чашкам в совершенных пропорциях и именно в тот самый момент. Учитывая крепкую душевную и физическую связь Глеба и Влада, в отсутствие второго ответственным однозначно определили первого. Он, правда, для виду повозмущался и поотнекивался, но все же принял всю важность этого груза на себя.
      
       Отдельно стоит сказать о мясе в походе. Придя к тому, что тушенку нести тяжело и невыгодно, на Черемоше мы попробовали питаться соей вместо мяса. Все крутили носом, включая и Колю с Крыжановскими, которые любят ее в домашней готовке, и тогда догонялись салом. На поход думали о колбасе или о сублимированном. Купить готовый сублимат не получалось, а колбасой травиться - тоже как-то... Да и толку от нее - только вкусовые качества. В итоге общих совещаний я двумя порциями сделала на поход мясо по-Шендеровски. Первая порция по консистенции получилась ближе к описываемой в рецепте, да и упарилась раза в три, хотя на него ушло всего 4 часа жарки. Вторая, основная, выжаривалась 8 часов, но в объеме уменьшилась только наполовину. Да и мясо получилось более цельное и мягкое. Завхоз определил по 250 гр на ужин. Немного залитое сверху жиром, мясо упаковывалось именно такими порциями - по одной на ужин. Несколько, правда, были на два ужина - мы их старались кушать на дневках, чтобы не нести мясо открытым. Больше всего я опасалась, что, учитывая неопытность его приготовления и возможное отклонение от технологии, оно нехорошим образом повлияет на наши туристические организмы или вообще испортиться, и мы останемся без мяса в походе. Но эксперимент удался: ни первое, ни второе не произошло, а после ужина все оставались сытые.
      
       На стоянке мы отметили, что светлое время суток позволяет идти по местности до девяти вечера, а в случае необходимости и до десяти - можно еще успеть поставить лагерь в сумерках, а готовить уже в темноте.
      
       После ужина Теме была вручена гитара, и первый походный вечер он открыл опять песней "За мечтами".
      
       29.07.
      
       Просыпались под ненавязчивый, неактивный и не сильный, но равномерный и не спешащий проходить шум покрапывания дождя о палатку. Выползя наружу, увидели, что все просматриваемое через лес небо полностью затянуто серыми тучами. И куда подевалось вчерашнее теплое солнце? Пока готовили завтрак, собирали лагерь и кушали, дождь то накрапывал, то переставал. Но даже когда его не было, вокруг висела буквально физически ощутимая сырость - мокрая и непроглядная. И этот дождь плюс к уже существующим полноводным рекам, ручьям и мокрой земле.
      
       Мы одели резиново-клеенчатые непромокаемые одежды. Смешные все в них такие: у Ромки - накидка и на него, и на рюкзак - получился как верблюжонок; Ольчик с Темой с затянутыми капюшонами - что космонавты; Артем в своем синем облегающем костюме - как спортсмен в форме; Светик в Колином "гномике" - монах в капюшоне. Я, после некоторых раздумий, таки надела свои треки - намочила вторую и последнюю сухую пару обуви.
      
       Сначала тропа петляла по ровной местности между деревьями - хорошо утоптанная, широкая и легко просматриваемая. Кроме того, ее уже знали Морозовы, они шли впереди, вели нас. Бродов нам в этот день не предстояло, но практически сразу после лагеря сама тропа оказалась залита водой в среднем по щиколотку, так что ноги намокли быстро, и до конца дня так и не просохли. Не знаю точно, у кого как, но у меня ноги вообще были постоянно мокрые всю пешку, за исключением времени сна.
      
       Иногда прямо над тропой росли кусты жимолости - небольшая горьковато-кислая, но вкусная синяя ягода. И если на Кольском мы так объедались черникой и голубикой, что даже не смотрели в сторону жимолости, то тут никто не проходил мимо очередного кустика. Особенно хорошо в этом смысле идти в первых рядах - больше достается.
      
       Достаточно быстро стало понятно, что наша группа, состоящая из 10 человек, растягивается по тропе на длинный участок: вперед уходят те, кто может идти быстрее, кто не может - отстает позади. Получалось, что задним не видно впередиидущих. Хотя тропа и была однозначной, вела в нужном направлении. Также стало понятно, что Тема идет медленно - он то ли подвернул, то ли растянул связки. Ольчик шла с ним, Глеб тоже не мог быстро. Впереди бежали Морозовы, за ними - Коля (ярый ненавистник пешки!), за ними тоже быстро шли Ромка и Крыжановские. Я определенно не успевала за впередиидущими - сказывалась физическая неподготовка - поэтому шла так, чтобы не уйти от идущих сзади. Самой в тайге уж как-то совсем не хотелось остаться...
      
       Тема вырезал себе даже не палку - посох, чтобы на него опираться. Держательное место для руки обтесал, а потом с каждым днем понемногу его расширял, но через пару дней все равно получил натертости на руке. В основном молчаливый, да еще и с длинной палкой в руке, он напоминал скорее бродячего философа, чем туриста.
      
       Спустя переход или два, а мы все так же шли по 40, иногда по 30 минут, вышли на большую поляну - Казачью(?), после пересечения которой начинается подъем к метеостанции, к реке после стоянки уже не подходили. Правда, самого подъема из-за густого и мокрого тумана видно не было. Да и виды вокруг по той же причине не так уж хорошо и просматривались. Но то, что было видно... Зарисовка из сказки: слева - высокий горный хребет, справа - немного пологая поляна, поросшая кустами розовых цветов; редко по ней - молодые кедры; туман как будто накидан оторванными кусками по всей поляне. Все в зеленых цветах разных оттенков. Красивое зрелище. Ромка достал фотоаппарат, одел его в водонепроницаемую коробку - запечатлевать проходимые красоты.
      
       На подъеме к метеостанции пошел ливень, уже даже не дождь - обильный и холодный. Кроме того, с подъемом вверх понижалась температура воздуха. Тропа, ведущая вверх, временами была достаточной крутой. Хотя - какая это была хорошая, легкая и удобная тропа по сравнению с теми, по которым нам еще предстояло идти! И главное - она была! Из земли часто торчали камни и корни деревьев. Они совсем не осложняли тропу, наоборот: было на что опираться ногам, продвигаться и вперед, и вверх. Чаще всего тропа, ведущая вверх, была одновременно и руслом ручья, текущего вниз, образовавшегося от дождевой воды. Шли по воде и грязи, в лучшем случае по камням и корням. Скорость передвижения упала - и передних было видно, да и 4 км в час, мы, естественно, не делали. Поднимались друг за другом, особо не растягивались, только Тема с Ольчиком отставали.
      
       Между переходами, которые сократились до 30-25 минут, делали по 5 минут привала. Я шла в своем резиновом костюме, под ним была майка и камуфляжные штаны. Майка была мокрая - и кое-где дождь попадал, и от пота. Штаны снизу по колено мокрые от воды внизу, сверху влажные от мокрой майки. В рукава иногда затекала вода. Пока идешь - ничего, мокрота критически не холодит, тепло. Но как только останавливаешься, хватает 2-3х минут, чтобы начать мерзнуть. Пока дожидались всех, проходило несколько минут, а потом еще 5 минут положенного отдыха для всех, за которые начинал пронизывать холод и зубы не попадать на зубы. Привалы все больше превращались в пытку холодом.
      
       После подъема вышли на плоскую, болотистую, поросшую низким кедровым стлаником, местность. Мы опять шли растянуто, и как раз в том месте это не было совсем безопасно: часто тропа была залита водой по колено, под водой была не твердая почва, а илистая, иногда болотистая, немного засасывающая. Были места с глубоким мягким мхом, тоже залитые водой. В обход таких луж по кедровому стланику расходилось множество мелких троп или просто утоптанностей, которые, хоть и вели в общем одном направлении, иногда заводили в сторону, а иногда и в другую лужу - поглубже. Приходилось перекрикиваться, чтобы определить местонахождение впередиидущих. Остановились подождать всех на поляне, поросшей кустами жимолости, заодно и пощипать ягод, и намерзнуться. Долго не было Глеба - пришел. Не было еще Темы и Ольчика. Когда они дошли, рассказали: Ольчик шла после меня перед Глебом. Зацепилась и упала в болотистую лужу. Лежит и под тяжестью рюкзака не может встать. По рядом проходящей тропке видит идущего Глеба. Ее зова помощи Глеб не услышал. Ольчик лежит дальше, пытается встать. И только когда Тема проходил мимо, он услышал чье-то "Помогите! Помогите!". Ольчик была мокрая уже вся.
      
       Около полвторого подошли к метеостанции. Уже хотелось кушать - давала себя знать физическая нагрузка первого тяжелого дня, а останавливаться больше чем на 5 минут, чего требовал перекус, желания не было - холодно. Те горы, которые выглядели для нас вершинами снизу, теперь были на уровне холмов. Ливень как будто прекратился, но дождь то шел, то накрапывал, туман и сырость - непроглядные, становилось еще холоднее. Сама метеостанция - небольшой домик с таким же небольшим оборудованием. Стоял обещанный во всех отчетах колодец, но мы к нему даже не подходили.
      
       Немного дальше, возле забора из проволоки, огораживающего метеостанцию, был разбит лагерь группы, которая шла на р. Снежную, и которая пережидала дождь в палатках. Вообще на всем маршруте мы всего встречались с четырьмя группами: параллельно с нами в пешке шла группа на Снежную, одну группу мы встретили стапелящейся на Утулике, с уфимцами шли параллельно по Хара-Мурин. Четвертая группа - ребята из Москвы - отличилась своей приветливостью и тем, что у них был исключительно пеший маршрут вдоль Хара-Мурин. Еще перед нами с разницей в пару недель шла группа водников из Иркутска, а где-то непосредственно перед нами - тоже водники, насколько я поняла, из Новосибирска.
      
       После метеостанции практически сразу начинался подъем на гору Пик Черского. Вечером накануне мы намеревались подняться на сам пик - высотой 2090 м, просто пойти посмотреть, хотя маршрут обходил пик несколько ниже по траверсу, не поднимаясь на него. Теперь же, даже не беря во внимание холод, дождь и усталость, подниматься на пик смысла не было: мы бы с него все равно ничего не увидели бы. Так же (согласно отчетам) с подъема на Пик Черского открывался вид на красивейший водопад реки Подкомарной. Вернее, должен был открываться, но так и не открылся из-за обильного тумана.
      
       Морозовы сказали, что на участке пути, с которым они знакомы, предстоящий подъем - самый крутой. И действительно, даже тот подъем, который идет серпантином по горе, по которому шли почти все, был остаточно крут. Наши остановки участились. Некоторые особо уверенные в своих силах, а именно - Коля и Ваня, ломанулись по слабо утоптанной, а порой совсем отсутствующей тропе вертикально в гору. Нам идти было удобно: одно время мы даже шли по горной дороге - Комаринскому пути, который идет по Комаринскому хребту почти до пика Черского.
      
       Поднимаясь под дождем и в холоде, с тяжелым рюкзаком и вся мокрая, голодная, я вспоминала наш весенний, изначально задуманный как водный, в результате получившийся пеше-водно-матрасный поход в Карпатах. Тогда мы с рюкзаками подъехали на машине под Говерлу. Сначала собирались на 2-2,5 дня уйти в горы. Пока стартовали, передумали - решили сходить на Говерлу без рюкзаков, вернуться и либо разбить лагерь на ночевку, либо дальше с рюкзаками идти в другую сторону, либо опять без рюкзаков на другую гору и обратно. Пошли вверх. Накрапывал дождик. Мы были в курточках, а внизу холодно не было. Скоро поднялись до снега, пошли по нему. Иногда проваливались по колено, но ноги намокли не сразу. Пошел дождь. Поднялись на уровень туч, надеялись, что выше них дождя не будет. Ничего подобного - пошел ливень. Промокли все и практически напрочь. Моя резиновая курточка тогда оставила сухим только место под ней, джинсы ниже были - хоть выжимай. Но под курточкой тепло не было. Когда спускались по тому же снегу по колено, по склону с резким уклоном, из-за частых падений очень быстро стало мокрым все, что до этого еще оставалась сухим. Дождь не переставал. Замерзли как цуцыки. Уже на спуске к подножию горы, где была база, и где мы оставили рюкзаки, у большинства постепенно формировалась мысль не идти больше в горы сегодня. И даже более того: заныкаться куда-то на базу или в хату в селе - отогреваться и сушиться. После недолгих, но бурных колебаний так и сделали. Только Тема тогда однозначно настаивал, что можно просто поставить лагерь, "засунуть девчонок в спальники", разжечь костер, высушиться, согреться, приготовить ужин над костром. Но тогда у нас был и выбор, и выход: сойти с пути, выбрав комфорт. Что мы и сделали.
      
       Сейчас же - в районе Южного Прибайкалья, в Восточных Саянах, на высоте более 1000 м, под 20 км от последнего населенного пункта даже надеяться на комфорт, которым можно воспользоваться, как мы это сделали в Карпатах, смысла не имело. "... И никуда не убежать..." Природа как будто возвращала нам ту же ситуацию, только сторицей. И показывала, что ситуация может быть и без "заднего хода". Тогда весной мы убежали от мокроты и холода, но сейчас не куда было убегать...
      
       Дошли до верхней точки маршрута на Пике Черском и пошли по траверсу вокруг самого пика. Красивая гора: в кедрах и пихтах, иногда скалы выступают на поверхность. Под ногами много травы с овальными, хрупкими листьями - Артем ее прозвал "местный фикус". Далеко внизу и немного сзади, когда местами рассеивался туман, виднелась постройка метеостанции.
      
       Привалы становились все тягостнее: еще холоднее, и активно не пойдешь, чтобы согреться, - подъем крутой, как только останавливаешься - начинаешь чувствовать холод от мокрой одежды и резинового дождевика. Лямки тяжелого рюкзака затянули мне плечи, руки все время находились в согнутом в локте и приподнятом вверх состоянии, поскольку я держалась за лямки, кисти перетянуты резинкой. Пару раз левую руку хватала судорога. От мокроты и холода ладони и пальцы распухли так, что в двух местах возле ногтей, где были задирки, у меня просто полопалась кожа и оттуда безболезненно шла кровь. Руки, начиная от плеч, совсем онемели, я их уже почти не чувствовала. При каждой остановке колотун от холода начинался уже буквально сразу. Время близилось к четырем, просвета видно не было, кушать хотелось все больше, а останавливаться для перекуса все так же не было абсолютно никакого желания из-за сковывающего холода. Даже никогда не унывающий, всегда активный и постоянно с шуткой на языке Артем только смотрел немигающим и ничего не говорящим взглядом и мерз. Безуспешно пытался согреться, кутаясь в свой давно промокший синий костюм. О том, чтобы стать на стоянку, никто даже не заикнулся. У меня сами по себе потекли слезы. Хорошо, что в веренице я шла одна, да и дождь надежно их маскировал. Позже я узнала, что я была не единственной девушкой в нашей группе, кто в тот жуткий переход втихомолку позволил пойти своим слезам.
      
       Тропа пошла на спуск - пологий, длинный, хорошо просматриваемый. Идя в ряду последних, хорошо было видно впередиидущих. Дождь перестал лить и просто капал. Перед взором открылась Долина. Со всех сторон окруженная хребтами - Становым, Комаринским, Хамар-Дабаном - с заболоченным озером посредине, с несколькими ручьями и водопадами, с гористой местностью, поросшая кедром и пихтами, в основном невысокими, иногда зеленые, иногда скалистые подъемы, лишь местами затянутая туманом, с вьющейся по ней тропкой - она вся лежала как на ладони, как игрушечная, как на картинке - с идущей по ней веренице людей с рюкзаками. А верхушки гор, которые показались впереди прямо перед нами, украшались снежными шапками. Я остановилась - просто замерла от окружающей красоты. Она завораживала. И сейчас для меня та Долина - самое красивое, сказочное, мистическое, нереальное своей красотой место на маршруте.
      
       Скорость спуска группы с горы в целом выросла, физическая нагрузка уменьшилась. Лучше, еще ближе стал ощущаться холод. С озера в Долине вытекал мощный и стремительный ручей, пересекал нам тропу. На переходе этого ручья полностью упали в воду два человека - Глеб и Светик. Сказывались усталость и скованность тела холодом. Оба промокли до нитки. Особенно Светик - с нее вода просто лилась. Впередиидущие решили остановиться на перекус. Коля и Морозовы сразу же взялись за разведение костра. Артем достал клеенку, запихнул под нее Светика переодеваться в сухое. Я стояла в непонятке: если только быстро нарезать сало, взять все в руки и продолжить идти дальше, жуя на ходу, - это еще терпимо. Но 40 минут готовить чай, а в это время или мерзнуть мокрыми, или переодеваться в сухое, но потом при выходе - опять в мокрое и холодное - это казалось невыносимым. Меня сковал ледяной ступор. Подошла Ольчик, стала возле меня, наверное, еще в более жалком виде, чем я. Артем продолжал пытаться запихнуть и нас под клеенку, где не было дождя, можно было переодеться, и где уже оперативно переоделась Светик. Но я хотела дождаться окончательного решения Адмирала, что мы делаем дальше. Останавливаться просто на перекус не хотелось: или уже ставать на стоянку или идти дальше до упора, до полного измота. Подошли Адмирал и Тема, они шли последними. Подумав, Адмирал принял мудрое решение разбивать лагерь.
      
       От холода было тяжело сдвинуться с места. И одновременно очень хотелось оказаться в теплой палатке, минимум - вчетвером, чтобы согреться, в своем толстом, теплом, СУХОМ спальнике! Согретая этой мыслью, я двинулась ставить палатку. Вторая палатка уже стояла, и Светик в ней уже грелась. Когда я залезла в палатку, забросала туда свои вещи, одела сухое (но холодное!) и приготовилась залезть в спальник, меня ждало горькое разочарование: мой толстенный спальник был в большинстве своем насквозь мокрым - хоть выжимай. С Глебовским произошло то же самое. Еще и место под палаткой было немного с уклоном в сторону головы. Надежды на тепло и уют распадались на кусочки...
      
       Раньше в поход я всегда на спальник надевала полиэтиленовый мешок. Но перед этим походом пошила себе новый, типа водонепроницаемый компресник, на который-то и понадеялась, и не надела кулек сверху. Когда все узнали о нашей с Глебом проблеме, добрый Артем выделил для сохранности спальников в сухом состоянии один большой пакет на двоих. Пришлось переупаковывать в дальнейшем рюкзаки: мне достался Глебовский спальник с моим в одном кульке, Глебу пошли некоторые мои вещи.
      
       В палатке сухо - да, но все еще холодно! Только с целью разогрева выпили по 20 капель неразведенного спирта. Ольчик, самоотверженная душа, до сих пор не переодевшаяся, а поддерживающая в это время костер, принесла в палатку полупорции дневного перекуса - спирт закусили салом и луком. К костру не хотелось, вся имеющаяся у меня обувь была мокрая, выходить - значит, опять мочить ноги... И как быть со спальниками? Греть и сушить их ночью своим теплом, что легко делается с одеждой? Перспектива реальная, но далеко не привлекательная. Почти все сидели по палаткам, ребята заготовили дров на костер и готовку ужина. Дождик между тем прекратился (в очередной ли раз?).
      
       В палатку заглянул Ромка - звал желающих сходить на Пик Черского. Как ни странно, желающих не нашлось. Ромка сказал, что, может, просто побродит по окружающим горам, и ушел в одиночестве. Как потом рассказал, на Пик Черского он так и не дошел, что в дальнейшем не хило сказалось на всех нас.
      
       Еще когда шли, Игорь Морозов рассказывал, что в этой местности погода может меняться в абсолютно противоположную сторону буквально за пару часов. Надежда на такую быструю смену погоды, пока шли, не оправдалась, но уже когда стояли, кое-где показалось солнце, и надежды ожили.
      
       Вскоре я поняла, что мне ничего не остается, как вылазить из палатки и сушить спальник над костром. К тому же мы с Глебом были вечером дежурные. Наш Завхоз придумал хитроумную систему дежурства на время пешки: утром и днем дежурит одна пара, вечером - другая, и так все по очереди. При этом каждая дежурящая пара использует те продукты, которые несут они же. Таким образом, вес рюкзаком ежедневно уменьшается у всех пропорционально.
      
       С помощью луганчан мы натянули над костром веревку, на которую повесили сохнуть вещи. Кроме наших с Глебом спальников, очень быстро - мгновенно - начали довешиваться туда все имеющиеся в лагере мокрые вещи, а из палаток повылезали обогревшиеся и взбодрившиеся туристы.
      
       Где-то в это время мимо нашего лагеря прошла группа, которая шла на Снежную и которая стояла возле метеостанции. Они выбрали переждать дождь и идти вторую часть дня.
      
       Артем убежал фотографировать окрестности и собирать грибы (последнее - по случаю моего дежурства). Оказалось, что по другую сторону скалистого горбика возле нашей стоянки скалу рассекал ручей, который мы ранее пересекали, и который позже, чуть ниже стоянки, образовывал красивейший 25-метровый покатистый водопад.
      
       Сошел с гор Адмирал. Увидев наши сохнущие над костром спальники, он с искренним возмущением сказал: "Вы что, ребята, у вас же нижнее белье будет дымом пахнуть!". Смеялись. Но, как оказалось, мы отделались легко - всего замечанием. А вот Коле, который после сушки майки над костром, потом развесил ее досушиться в палатке, пришлось отказаться от такого продолжения по настоянию Ромки: а то палатка начала пропахиваться запахом дыма. Спальники, кстати, высохли достаточно быстро, 15 минут хватило на оба, и гораздо быстрее всех остальных мокрых вещей. Мои ноги в мокрых ботинках и мокрые снизу штаны нагрелись от костра и уже чувствовали себя комфортно. Жизнь начинала налаживаться.
      
       Слабое солнышко ушло за гору, и вскоре опять начал накрапывать дождь. Все опять расползлись по палаткам, Глеб с Морозовыми остались бороться с костром (вернее, за него), я - варганить кушать, потом ушла к ручью чистить грибы. Если честно, то помимо дежурства, мне еще и нравиться это занятие. У нас в тот вечер были сыроежки и несколько моховиков. Из сыроег, если их зануривать в воду, в огромном количестве выскакивали какие-то блохи. И вычистить их оттуда было просто нереально.
      
       Артем, нафотографировавшись вдоволь, пришел мне помочь. Очень быстро со стоянки из-за холма выглянула Светик и позвала Артема к себе. Так, на всякий случай. Вообще эта пара - это нечто. Артем и сам по себе - стопроцентный Энерджайзер: все комментирует, по каждому случаю и без случаев у него всегда есть шутка-прибаутка, попадающая в точку цитата из песни, едкое, но всегда добродушное словцо, он весьма редко унывает, а благодаря ему возле него унывать никому не приходится. Светик же только больше его дополняет в активности. Она может подолгу без остановки говорить, что-то увлеченно рассказывать - обязательно в быстром темпе. Очень любит строить (не дома ). Вначале похода она начинала с Артема, потом постепенно распространила свою власть на обитателей их палатки (т.е. плюс Коля и Адмирал), и даже искренне, не задумываясь, пыталась проделать то же самое и со мной, и с Ольчиком. Тема с Глебом почему-то в ряды ее строевых не попадали. Кроме того, Светик - безудержно стремящийся к чистоте и гигиене человек. Ее козырная фраза по утрам и вечерам (в походе!) - "Артем, пошли чистить зубы". Мне кажется, что, будь ее воля, она бы таки заставила всех восьмерых мыться и чистить зубы два раза в день - утром и вечером. По крайнем мере, мужчины той палатки на ночлег с нечищеными зубами не допускались. У Крыжановских всегда были помыты тарелки сразу же после еды (в отличие от некоторых, у которых тарелка мылась несколько раз за поход и то случайно дождем). Артем порой пытался продемонстрировать на Светике свои приемы рукопашного боя (размяться), Светик его жестко останавливала - все потешались. Просто от наблюдения за этой парой можно получать удовольствие, веселое настроение и смех.
      
       Поскольку тогда мы еще экономили масло, грибы стушили. Ужин удался, хоть и без посиделок. Все быстренько расползлись спать и отдыхать.
      
       30.07.
      
       Поспать подольше не удалось - Адмирал будил с самого утра. У нас позади уже было 2 дня, отведенных на пешку, а впереди - весь пеший маршрут. Время не ждало. Проснулись и сразу начали собирать лагерь. Все равно - на раскачивания, на фотографирование, на осмотр местности, завтрак, и главное - на приход в себя под слабым (но присутствующим!) солнышком - ушло около двух часов.
      
       На завтрак была манка. В прошлом году на завтрак мы варили по очереди то рисовую, то овсяную кашу. В этот поход Тема решил овсянку заменить манкой - и легче, и питательней. То, что ее едят не все, он прокомментировал: "А под всех и не подстроишься". Не все - это за исключением меня и Артема. Я манку не ем, при чем совсем, с детства. Ну не могу. Она определенно вызывает во мне рвотный рефлекс. Зато Коля вначале съедал всю свою порцию, потом просил и ел добавку, потом доедал за кем-то, а затем, если этим еще не догонялся, дочищал общий котел. К манке полагалась жменя изюма. С его помощью я решила постепенно приучать себя к манке. Ведь силы то на пешку откуда-то надо брать! Сначала я кушала ее в пропорции 2 изюминки - одна (величиной с изюминку) часть манки, потом - одна изюминка и одна такая же часть манки, потом постепенно увеличивала количество манки в ложке, и к концу похода дошла до более-менее того, что можно назвать маленьким глоточком (но только так, чтобы она не растекалась во рту!). Артем, похоже, в течение всего похода так к манке и не притронулся. Отнекивался просто: "Не хочу".
      
       Утром Долина выглядела еще красивей: освещенная ярким солнцем, она приобрела новые, более яркие, в основном ярко-зеленые, краски - дальние горы в тумане, ближние в снегу, капли воды на траве и кедрах отблескивают на солнце. Наш ручей, который спадал водопадом возле стоянки, пересекал всю Долину каскадом мелких водопадов или просто бегущей белой водой. Еще немного понежившись и погревшись на солнышке, выдвинулись в путь.
      
       Перед выходом Коля подрегулировал мне рюкзак так, чтобы мне было удобней его нести, после чего я просто ожила. Хотя по весу он был таким же, как и днем накануне, нести его было существенно легче и удобнее - он стал как неотъемлемая часть меня. Как открылось запасное дыхание. Я посоветовала Глебу тоже обратиться к Коле за помощью, после чего ему тоже полегчало. Мастерски Коля расправился с нашими рюкзаками!
      
       Мы опять растянулись по тропе, благо, она хорошо была видна и протоптана. Иногда просто залита водой, иногда для своего устья ее выбрал ручей. Под ногами в воде поблескивали камушки - они практически все (и белые, и красные, и черные, и коричневые) были с примесью слюды, которая и так блестит, а от воды и солнца - еще больше. Мне очень хотелось насобирать этой красоты и привезти доце. Но впереди была пешка, учитывался каждый грамм, и пришлось ограничиться маленьким камушком красного цвета с вкраплением слюды, кусочком чистой слюды и кусочком чистого белого мрамора. Но глаза просто разбегались.
      
       Кроме редких кедров, Долина была поросшая каким-то кустарником, иногда - жимолостью. И травой - луговой, болотной - по пояс. Много разных цветов: и какая-то местная, но очень красивая, гвоздика, и дикая лилия - маленькая, сантиметра 3-4 в диаметре, коричневая в точечку, с закругленными лепестками. Светик сразу же принялась гонять Артема фотографировать цветочки и бабочки. В другую сторону по нашему ходу Долина была ничуть не менее красива, чем вначале, наоборот - постоянно поражала разнообразием пейзажей.
      
       Мы подошли к верховьям то ли реки Подкомарной, то ли ручья, который потом впадал в нее. Вода на камнях образовывала множество мелких сливов под скалой ее левого берега. Правый ее берег, по которому шли мы, тоже был скалистый, только плиты располагались горизонтально. Река делала несколько изящных поворотов (сколько ее было видно), а потом резко сливалась между скал сначала как будто на пробу - метра на полтора, а потом сразу опять - уже на полных 20 метров вертикально вниз - узкой, где-то до метра шириной, струей мощной белой пены. Каменный берег был мокрым от брызг, я немного поскользнулась и чуть не поехала в сторону 20-метрового слива. Полюбовались, пофотографировались - пошли дальше к Чертовому перевалу.
      
       Сложным подъем не был, да и длинным тоже. А основное - не было дождя, светило солнце, было тепло, радостно на душе. Зеленые холмы справа по ходу были как усыпаны торчащими скалами и редкими хвойными деревьями. Слева к нам спускались горы хребта Хамар-Дабан.
      
       Поднялись на Чертов перевал. Тут уже так много солнца, как в Долине, не было, да и ветер со стороны направления нашего движения дул холодный. На самом перевале есть озеро - тоже Чертово, с заболоченными краями. Тропа обходит его слева. А в озере отражаются облака. Рядом возле озера стоит курган погибшему в 70-х или 80-х годах альпинисту, и лежит груда наваленных, очевидно, людьми, камней. Судя по карте, в этом месте - на перевале - мы выходили из Иркутской области и входили в Республику Бурятию. По обе стороны перевала расходиться хребет, с высоты, на которой мы находились, - достаточно невысокие и пологие вершины. И если за нашими спинами (по ходу) не было видно высоты гор - с этого места они виднелись холмами, то вперед по нашему маршруту открывалась вся красота Хамар-Дабана: резкие склоны, высокие горы, хребты, покрытые снегом, острые вершины - все в сизо-голубом и зеленом цветах. И низкое тучное небо прямо над вершинами. Солнце в стороне направления нашего движения не просматривалось.
      
       На перевале устроили и привал. Некоторое время просто созерцали открывшиеся виды, потом занялись кто чем: разбежались фотографировать в разные стороны Ромка с Артемом, Морозовы поймали местного туриста и общались с ним, мы с Ольчиком перебирали камушки и нашли еще парочку красивых для доци, Глеб, Коля и Светик возлежали, Тема ходил, осматривал виды.
      
       Двинулись вниз. Сначала тропа спускалась полого, потом - все круче, серпантином. Трава доходила до пояса. Вошли в ущелье. Скалы вокруг были просто изумительны - их выстраивал талантливейший чудотворец. Справа со скалы сбегал довольно неширокий ручеек, но грохота он создавал - что мощнейший 3-метровый в ширину водопад. Было пасмурно, но и не холодно. Как раз комфортно идти.
      
       Следующий привал сделали возле зарослей кустов жимолости, кое-где, очень редко, даже попадалась голубика. Все разбрелись в прямом смысле по кустам - объедаться. Жимолость там просто огромная - нашего, чернобыльского размера. Пока шли, Ромка с Артемом обсуждали, получиться ли цифровиком сфотографировать муху во весь экран. Попробовали, получилось: Ромка фотографировал муху, а Артем - Ромку, фотографирующего муху. Подъели и пошли дальше.
      
       Скоро спуск стал опять пологий, только местами крут. Тропа вела по сосновому лесу: высокие крупные толстостолбые сосны, земля покрыта внушительным слоем сосновых иголок. Начали в большом количестве попадаться грибы - в основном сыроежки, но и моховики тоже. Поскольку мы опять растянулись, и я не смогла убежать за передними, нас осталось сзади четверо - я, Глеб, Ольчик, Тема. Я немного проходила вперед, собирала грибы в кулек или всякие ягоды (зеленую бруснику, чернику, голубику, шиповник, смородину) в карман для вечернего чая. Кулек с грибами становился все тяжелее. Обогнали группу, которая шла на Снежную. У них как раз было время обеденного перекуса, и они кушали суп.
      
       Очередной привал был сделан в густо-грибном месте: я добрала свой кулечек, еще один насобирал Ромка. Предложила Коле помочь мне нести грибы - он почему-то не согласился. Пришлось мне кулечек привязать сбоку на лямку своего рюкзака, вес его позже был оценен приблизительно в 4 кг. Идти после этого стало тяжелее, да еще и перекашивало в сторону. На привале вроде как сначала начало накрапывать, затянулось небо - быстренько были надеты дождевики, дождь испугался, и до конца дня его практически не было. Температура была умеренной - ровно настолько, чтобы спокойно идти в кофтах. Иногда радовало солнышко.
      
       Уже некоторое время мы шли по левому берегу реки Спусковой, которая ниже впадает в Утулик. Вскоре начались броды - с одного берега на другой. Берега были поросшие каким-то высоким кустарником (похожем на ивы), среди которых петляла тропа и р. Спусковая, то и дело пересекаясь друг с дружкой. Бесчисленное множество бродов уже воспринимались как само собой разумеющееся, на сухие ноги и надеяться не приходилось. Зато на бродах вся наша растянутая компашка подтягивалась, ожидая, пока передние перейдут реку. Коля на свои рога натягивал и сушил вещи, а майку почему-то одевал задом наперед... Я его таки уговорила (не без помощи Адмирала) взять грибы, и до конца дня на каждом привале он грозился их выбросить. Пару раз останавливались пощипать чернику-голубику, а после очередного брода остановились на перекус.
      
       Его ждали все: на перекус полагалось сало с вечерними остатками лука и чеснока, на закуску - орешки, курага, изюм, шоколад. Запивали водой. Морозовы делить наш перекус отказались и даже отсели от нас подальше, но Светику все-таки удалось вручить им по бутерброду с салом, применив при этом все ее женское обаяние.
      
       Отдохнули и двинулись в путь. После последнего брода через Спусковую перешли на левый ее берег. Река бежала внизу, мы шли по полочке немного выше - так, что реки видно не было, только правый крутой высокий берег. Вереница опять растянулась, Глеб меня обогнал, шел впереди, мы с Ольчиком и Темой - в последних. Шли по березовому лесу, по хорошо утоптанной тропе. Спустя какое-то время поняли, что ребят впереди не видно совсем. Слышно шум реки и где-то в окрестностях голоса. А то ли это наша группа, то ли догоняющие нас снежники, то ли мы уже выходим на Утулик, где могут быть группы, - непонятно. Покричали - нам ответили. Спустя некоторое время опять покричали, я даже посвистела в свой свисток - никакого ответа. Ладно, идем просто вперед по тропе. Вышли к Утулику и ко всей нашей группе. Над рекой стоял лагерь стапелящейся группы, и наши острые взоры сразу отметили, что один К-2 у них уже есть собранный.
      
       Как и можно было предположить, воды в Утулике было много, и в брод он непереходим. (По отчетам читали, что его переходили вброд - вода чуть ниже пояса). У нас же, кроме большой воды, было еще и мощное стремительное течение. Свалили рюкзаки немного выше по течению, и Адмирал пошел договариваться на счет помощи катом. Тут нам припомнилась сэкономленная завхозом в первый день порция сала на дневной перекус. Ребята открыто ответили: "А, так вы с Киева? Так, может, у вас сало есть?". Нам стало любопытно, чем же будут расплачиваться снежники? Потом узнали, что те оставили ребятам немного походного спирта.
      
       Не спеша начали переправу. Сначала гребцами на кат сели Ромка и Игорь Морозов - попробовать траекторию пересечения струи, чалку на противоположном берегу и путь назад. Коля и Ваня на берегу начали кричать, что они тоже хотят подержаться за весло. Пришлось Игорю уступить место, и дальше переправу осуществляли Ромка и Коля. Перевозили по 2 рюкзака и одному человеку. В это время подошли снежники и уже договорились с группой на Утулике. Мы передали им кат, они доставили на правый берег последнего нашего человека. Закончили переправу около семи вечера. Без перерыва пошли далее. Цель была дойти до стоянки возле брода через Шибутуй. В принципе туда оставалось 2-3 км без бродов, и мы рассчитывали уложиться в час.
      
       Тропа шла по полочке правого берега Утулика, петляя между берез. Она была мокрая, местами залитая водой, иногда заболоченная, часто расходилась на несколько троп в обход сложных для прохода мест, и опять сходилась. Я шла за Глебом, иногда на поворотах он пропадал из виду. После очередного промежутка тропы, когда я не видела его метров 100, максимум 200, но голоса впереди были слышны, мы неожиданно набрели на тропе на отдыхающих Морозовых и Колю.
      
       Тема спросил:
       - Что вы здесь делаете?
       Игорь ответил:
       - Присаживайтесь. Ждем замыкающий.
       Тема, на всякий случай обернувшись и посмотрев назад:
       - Я замыкающий.
      
       Так обнаружилось, что среди петляний с тропы как-то сошли Ромка, Артем со Светиком и Глеб, т.е. середина вереницы выпала... Посмотрели по карте: действительно, немного раньше была развилка - правая тропа уходила по траверсу к Шибутую, левая спускалась опять к Утулику. Морозовы эту развилку знали и пошли в нужном направлении. Я же, а за мной и Ольчик с Темой, вообще не заметила развилки и просто шла по тропе. Хотя Тема говорит, что эту развилку определенно видел. Ромка, очевидно, поскольку ему не были видны впередиидущие, либо решил, что нужно налево, либо тоже не заметил развилку, но пошел по тропе налево. Хорошо еще, что таким образом выпала середина группы, пропажу которой быстро обнаружили. А пойди по тропе налево последние, опомнились бы, что нас нет, гораздо позже. С тех пор и до конца пути я на всякий случай держала карту на поверхности в клапане рюкзака - под рукой. Над моей увеличенной и прорисованной в некоторых местах картой еще до похода все дружно посмеялись, Влад даже предупредил: "Главное, нельзя допускать, чтобы карта и компас оказывались у нее в руках одновременно - заведет!"
      
       Начали звать ребят - непонятно: то ли слышен их ответ как-то нечетко, то ли совсем нет. Коля ломанулся назад по тропе до развилки, а потом - налево - к реке. Долговато их не было - минут 15, а то и 20. Тучи сгущались, да и вечерело, вроде как опять начало накрапывать. Мы с Ольчиком быстро надели дождевики, чтобы отпугнуть дождь, и это у нас получилось.
      
       Вначале Коля вернулся с одним Адмиралом. Разгневанным Адмиралом. Он всех нас отчитал, что мы не там ходим, затем еще раз убедился, что нужно идти именно в этом направлении, поставил точку в растянутом хождении группы, сказав, что отныне все идут только за ним, никто никуда не бежит, видит идущего сзади, и ушел за остальными. Еще спустя 15 минут они вернулись. Пока ждали - шутили: если Адмирал в таком злостном состоянии, каким же сейчас придет наш эмоциональный и яркословный Глеб, которому пришлось пройти больше, чем нужно было, да еще и чуть не заблудились. Но ничего. Все вернулись в приподнятом духе: и Глеб, и, естественно, Артем, который по поводу случившегося только отпускал шутки. Адмирал еще раз сказал, что мы не можем позволить себе растягиваться и так, а впереди еще и не известно, какая тропа, да и не проходимая ранее Морозовыми.
      
       Выстроились за Ромкой и пошли по левому берегу уже Шибутуя на стоянку. Вышли к очень милому месту - близко к реке, между берез, в низинке. Правда, была вероятность, что, пойди ливень ночью, зальет, но рискнули - поставили палатку.
      
       Оказалось, что Тема на своей больной ноге просто не стоит, а он прошел на ней весь день - больше 25 км и еще под рюкзаком весом в 40 кг. Он сразу же залез в палатку и больше до ночи так и не вылез - тяжело было. Ольчик отнесла ему ужин в палатку и попросила Ромку разгрузить Тему на следующий день.
      
       Коля сразу же побежал к Шибутую - половить рыбу, но быстро разнадеялся что-то поймать, вернулся. Мужчины посмотрели на воду в реке. По отчетам она без проблем, по колено максимум, переходилась вброд. Угу! По колено... И даже вброд... Полноценная сплавная река: более 30 метров шириной, глубина - около или даже больше метра, быстрое и мощное течение. Решение, как переходить, отложили до утра и принялись за готовку ужина. Я ушла чистить 4 кг грибов, позже мне пришли помогать Ольчик и Игорь. Оказалось, что мы с Ромкой действительно зря их собирали, а Коля - нес. Во-первых, все грибы просто слиплись в ком, и их было тяжело отделять цельными друг от друга; во-вторых, сыроеги практически все поломались в мелкую крошку, и с ними практически со всеми вообще невозможно было что-то сделать, выбирали и чистили только моховики; в-третьих, быстро стало темно, мы подсвечивали себе фонариками, которые и так были нужны для готовки возле костра; в-четвертых, чистить грибы было просто облом, но я не могла прекратить, помня о том, что Коля их нес и не выбросил; и, в-пятых, самое главное: их уже никто не хотел ждать к ужину, все хотели побыстрее покушать и завалиться спать. Ромка предложил грибы сегодня протушить, а завтра на утро разогреть. Мы с ним радостно согласились и разошлись по палаткам. За ужином еле упросили Глеба налить по 20 гр даже не разведенного спирта, на разведение сил уже не хватило.
      
       И если во второй палатке пахло костром, с чем боролись Ромка и Светик, у нас царил больнично-аптечный запах: Ольчик заведывала аптекой, она жила в нашей палатке, да и у Глеба еще была своя личная. И каждый вечер (раз уж были лекарства) в нашей палатке происходило обильное лечение: обмазывались все ноги, все синяки и натертости на ногах, на спине, все растяжения, а особенно обильно - многочисленные комариные укусы. Процессу уделялось много внимания и минимум полчаса каждый вечер перед сном.
      
       Когда мы уже обмазывались и утихомиривались, частенько из той палатки доносились радостные разговоры Артема, Коли и Светика. С некоторого времени естественную близость Светика и Коли сам Артем начал оправдательно называть "братские отношения". Правда, иногда он сам задавал вопрос: "И это братские отношения??..."
      
       31.07.
      
       Встать так рано, как в предыдущий день, не получилось - все-таки отмотали и устали накануне мы хорошо.
      
       Разгрузили Тему. Не могу сказать точно, сколько кг мы у него забрали, но Адмирал раздал дополнительный ощутимый груз каждому. Ни у кого никаких нареканий по этому поводу не возникло: и Теме должно полегчать (а он настолько не мог стоять на ногах, что даже не пел вечерами), и общую скорость передвижения такая разгрузка должна выровнять.
      
       Готовили завтрак, собирались, ходили смотреть на Шибутуй, разбредались по окрестностям как обычно не спеша, в свое удовольствие. На одной поляне размером максимум 2х2 м я насчитала 26 взрослых, с шапкой диаметром минимум 15 см, хороших, свежих сыроег. После Колиного возмущения и грибной чистки накануне грибы по дороге больше не собирали.
      
       Пока собирались, Морозовы осматривали Шибутуй на предмет возможности брода. В нашем месте, где берег был пологий, было весьма немного вариантов выхода на другой берег, который еще чуть дальше вообще переходил в скальную стенку. Игорь сказал, что брод, в лучшем случае ему по пояс, т.е. Светику приблизительно по шею. Переходить надо было либо в гидрах - вода то холодная - либо совсем раздетыми, по крайней мере, чтобы одежда осталась сухой. Течение сильное и мощное - без перил не обойтись. Игорь с веревкой перебрел на противоположный берег. К этому времени к переправе подтянулись снежники - вместе с нашими ребятами натягивали веревки.
      
       Стал вопрос о девушках - как? Игорь сказал, что, мол, перенесем на плечах. Адмирал сказал готовиться на самостоятельный брод. Готовиться, так готовиться: я переспросила у Ольчика, есть ли у нас в аптеке таблетки от простуды органов таза. Сначала мы, девушки, думали одеть гидры. Но потом их нести мокрыми, утяжелять рюкзак... Вариант бродить в одежде отпадал - погода жаркой не была - потом ее долго сушить, да и опять в мокрой идти... Героически остановились на варианте идти в купальниках - в холоднющую то воду. Светик даже успела переодеться и заодно переодеть Артема в плавки. Понесли рюкзаки к месту брода. К этому времени на другом берегу уже была часть группы снежников; одна их девушка - уже там, другая еще на этом берегу. Игорь в очередной раз перебрел на наш берег. Рассказал, что вода холодная (для нас это особой новостью не было, хотя мы и были готовы бродить, всячески даже себе не признаваясь, что не хочется), что глубоко, и к тому же очень мощное течение - без веревок никак не перешли бы, и нужно очень крепко и устойчиво держаться. Он предложил Ромке перенести нас на плечах и добавил, что уже одну (из снежников) перенес. Мы радостно переглянулись.
      
       Наши ребята уже переносили рюкзаки. Туда перебрели все, назад вернулись Артем, Коля, Ромка, Глеб - Тема со своей ногой остался на том берегу. Хоть переходили назад без рюкзаков сзади, сложности брода это не уменьшало: веревка была натянута так, что назад идти получалось под углом к течению, т.е. все время немного против течения. Стоявшие на берегу усиленно оттягивали веревку, чтобы она хоть не болталась над водой. Один раз на обратном переходе вода полусбила с ног Ромку, но ничего - удержался и на ногах, и за веревку.
      
       Когда Игорь предложил нам свою помощь, Ольчик быстренько на него залезла - и в силе, и в высоте, а, следовательно, и в том, что он донесет до другого берега, сомневаться не приходилось. Правда, Ольчик залезла ему не на плечи, а просто сзади на спину, поэтому немного замочила ноги. Я тоже изначально намеревалась перебраться на тот берег с помощью Игоря, но, похоже, больше он предлагать ее не собирался. Затем Артем переносил Светика. Он переходил в плавках, без штанов, Светик - тоже, чтобы ничего не намочить. Она уверенно уселась на плечи мужу и взялась за его голову. Артем пошел. Шел он медленно, близко уцепившись за веревку, твердо и уверенно. Светик на нем сверху что-то то ли говорила, то ли кричала. Я уже тогда присматривалась к Артему (вернее, к тому, чтобы переправиться с его помощью) и могу абсолютно точно сказать: он ни разу не оступился, неся Светика. Это укрепило мою уверенность в выборе. Кроме того, Артем, хоть и не блещет большими габаритами мышц, определенно и сильный, и в хорошей физической форме - профессиональная деятельность обязывает. Да и рост у него повыше, чем у Глеба (я таки рассматривала оба варианта), и Светик, едя на нем, всего лишь немного намочила ботинок, что в нашей ситуации за "мокро" даже не считается. Оставалось надеяться, что Артем еще раз вернется на наш берег. Он вернулся. Я его попросила. Он ответил вполне серьезно, искренне: "Сейчас, дай только немного отдышусь..."
      
       Я не стала раздеваться. Это грозило тем, что, если бы Артем не устоял, рухни мы в воду, вся моя походная одежда была бы мокрой. Залезла Артему на плечи. Пошли. Артем изо всей силы прижимался к веревке. Ступал очень четко и уверенно, вместе с тем стараясь продвигаться быстрее. Скоро я почувствовала, что моя нога крепко прижата Артемом к веревке, и жестко трет в месте касания. Штанина задралась, и веревка безжалостно въелась в голое место, прожигая кожу от передвижения. Я боялась сбить Артема с ритма своими шевелениями или словами, поэтому просто как можно сильнее закусила нижнюю губу, чтобы не полностью акцентироваться на жгучей боли в ноге. Болела уже и губа. Мы дошли, так ни разу и не споткнувшись. На берегу я еле стала на ногу. Мужчина из группы снежников спросил у меня: "Что, не удалось отстоять свое?". Я его не поняла. Он уточнил: "Ты по росту могла перейти. Я думал, что ты отстоишь свое право на самостоятельный брод.". Да... Я поковыляла, вернее, поползла вверх - где уже ждали Светик и Ольчик, завалилась на мокрый глубокий мох. Губа подпухла. На ноге была вмятина около 1 см вглубь от веревки, немного потертая кожа, все покрасневшее. Светик рассказала, что ей изначально веревка тоже начала тереть, но она сказала об этом Артему, и он изменил положение. Мне Артем сказал: "А что же ты молчала?". Но я действительно просто не стала рисковать.
      
       На Артема, казалось, переправы двух женщин оказали только активизирующее воздействие: он веселился, всех подбадривал, таскал рюкзаки вверх по берегу. А когда Глеб переправился с еще одним рюкзаком, отвернулся и снял с себя все вплоть до нижнего белья, чтобы переодеться, и выкрутиться, Артем этот процесс переодевания своими комментариями по поводу позы и вида Глеба сзади превратил в настоящее юмористическое зрелище.
      
       В это время Ромка и Коля переправили последние рюкзаки с того берега. Кто переоделся, кто просто оделся, кто выкрутился - все готовы были идти дальше. У снежников утром (они стояли в районе Утулика) произошла та же история, что и у нас накануне - один человек пошел по тропе вдоль Утулика, а все свернули правильно направо. Они уже два часа - время брода - искали этого одного человека. Для переправы всех им просто необходимы были перила, натянутые через реку нашими веревками. Адмирал решил оставить им веревки с тем, что они нас потом догонят и вернут. Наши тропы на Хара-Мурин и на Снежную должны были разойтись буквально в 2-3 переходах после брода: они шли вверх по Шибутую, мы поворачивали налево на Дабатый.
      
       Растительность на правом берегу сразу же началась совсем иная: в отличие от буйно-зеленого с плотным березняком левого берега тут была болотистая местность, поросшая мхом и брусникой, невысокими жиденькими березами, мелким кустарником. Хорошо видимая и утоптанная тропа сразу ушла вверх. Местами она была просто заболоченная, часто - сильно. У кого еще до этого не были мокрые ноги - быстро промокли, хотя к этому уже давно относились спокойно, как к норме. Спала я в сухих носках, утром переодевалась в мокрые и холодные носки, а сверху - такие же ботинки. Носки быстро нагревались от ног, хотя и не сохли, ботинки - от костра. И так уже можно было спокойно идти, опять мочить ноги, и опять греть воду в ботинках своим теплом.
      
       Мы шли легко. Была теплая, хотя и пасмурная погода, но это было хорошо: и дождь не лил, и жары не было. Идущие впереди Ромка, Коля и Крыжановские играли в "контакт". Вот неуемный народ - мало им просто идти по Сибири у черта на куличках, мало красоты и препятствий вокруг, а есть возможность - почему бы и не поиграть. Мы с Ольчиком подтянулись (теперь мы шли уже все в пределах видимости всех, Ромка возглавлял вереницу, Морозовы замыкали), тоже примкнули к игре, хотя я не сразу вникла в правила. Тема и Глеб постепенно, как-то лениво, но тоже втянулись. Дошли до ручья Ценщика - притока Шибутуя, перебродили, сделали привал. На привалах поверх маек надевали куртки или полары, потом на переходах опять снимали. Привал немного потянули - все равно еще ждать снежников, а расхождение групп максимум еще через переход. Долго сидели, выясняли правильное название ручья - Цепщик или Ценщик - на карте написано неразборчиво. До Дабатого оставался еще один брод тоже через приток Шибутуя. Надеялись в этот день сделать километраж не хуже предыдущего. Пощипали скудные поросли черники и пошли.
      
       После следующего ручья тропы определенно расходились - надо ждать снежников с веревками. Долго ждать не пришлось - они нас догнали почти сразу на привале. Оказалось, что их тропа отделилась от нашей еще после переправы, и только два человека из их группы отдельно догоняли нас. Попрощались, пожелали удачного пути.
      
       Еще через переход вышли к Дабатому. Место слияния Дабатого и Шибутуя весьма примечательно и заметно: это широкая, хорошо просматриваемая долина, в нее сходятся два высоких горных хребта: один - вдоль правого берега Дабатого, по которому шли мы, второй - по левому берегу Шибутуя. Горы по левому берегу Дабатого были не особо высокие, начинались выше и увеличивались с подъемом высот. К ручью его левый берег подходил практически горизонтально, без резких подъемов, оставляя пологое пространство между ручьем и горами.
      
       Мы спустились к ручью. Визуально левый берег выглядел как более удобно проходимый, да и наша хорошо утоптанная тропа вела к воде. Достали описание. Из него следовало, что тропа вдоль Дабатого все время идет по его правому берегу на полочке, гораздо выше ручья, бродить через Дабатый не рекомендовалось. Ориентируясь на удачный предыдущий пеший день, и полдня текущего, считали, через сколько мы дойдем до перевала на Хара-Мурин. По карте с утра мы преодолели уже 1/3 расстояния от переправы до перевала. Постояли у ручья, пошли обратно вверх по левому берегу. Тропа тут же нашлась. Не особо крупная, но - тропа, к тому же она явно подымалась вверх - туда, где, судя по описанию, она и должна идти. Прошли еще немного, немного поднялись. Уже стало непонятно - тропа ли это аль нет. Вскоре она опять спустилась вниз к ручью. Нас это не устроило - бродить через Дабатый согласно описанию не следовало. Да и однозначный выход после брода на другой берег не просматривался. Нашли все такую же полуутоптанную тропу, ведущую опять вверх. Пошли.
      
       Вот приблизительно тут то все и началось. Перечитывая описания перед походом, мне въелась в память фраза одной автора-девушки: "И тут я поняла, что такое бурелом в тайге...". Тропа, по которой мы шли, тропой называлась с очень большой натяжкой.
      
       Вообще тропы в тайге - отдельный разговор. Полноценная и самая настоящая тропа - если утоптанность есть и в земле, не только в траве, ширина тропы при этом может быть минимальной - вплоть до 1,5 размера ширины стопы. Также тропой еще можно назвать хорошо утоптанную линию, по которой растительность определенно не первый год растет меньше, чем вокруг. Кроме этого, под понятие "тропы" в тайге (хотя на самом деле это уже исключительно просто "утоптанности") попадают траектории движения других групп. Но тропы только в том смысле, что по ней легче идти, чем без тропы, ни в коем случае не в том смысле, что эти тропы ведут туда, куда надо. С этой точки зрения, они называются скорее "лжетропы". Таких "троп" в тайге гораздо больше, чем настоящих, и они создаются, в основном, тремя разновидностями животного мира. Первые - медведями, получаются медвежьи тропы. Их самая характерная особенность, как мы отметили позже, что они могут возникать из ниоткуда и заканчиваться нигде. Но чаще всего эти тропы ведут от разрытостей к разрытостям, которые делают медведи в поисках пищи. На таких тропах даже можно встретить медвежьи следы. Вторые - козьи тропы. Тоже достаточно обманчивые, поскольку, как известно, козы могут подыматься вверх по склону с достаточно сильным уклоном, даже по вертикальной скале с выступами. И третьи - те, о наличии которых по всему маршруту пишут все отчеты, предупреждают: по ним не идти. Но чаще всего группы таки на них попадаются. Это - туристические тропы. Если по тайге пройдет один человек, его линию движения уже будет четко видно. Ежели пройдет группа из 8-10 человек, то эту линию движения как тропу почти настоящую будет видно в течение всего сезона.
      
       Повернув наверх от Дабатого, мы впервые не ощутили у себя под ногами полноценной тропы, как-то постепенно она свелась просто к утоптанности, по которой кто-то когда-то определенно ходил или хотя бы единожды прошел. А группа ли это, человек ли, медведь или коза - это уже вопрос. Кроме того, тут-то я как раз и поняла, что такое бурелом в тайге: густой лес (березы, кедры, другие деревья и сосновые), густые кусты, иногда - высокая плотная трава, иногда - глубокий мох, поросший низким кустарником - "местным фикусом". Везде в любом порядке, т.е. беспорядке, валяются стволы поломанных в разное время разных деревьев, и, собственно, в разном состоянии: то они еще живые, но уже отломанные, очевидно, в этом году, то просто дрова - сухие, то прогнившие и мокрые, то совсем трухлые. Естественно, наша "типа-тропа" в любом порядке была завалена буреломом. Что приходилось только ни делать: и перелазить через него сверху, и прогибаться и пролазить снизу под, и обходить, и обламывать ветки - продираться.
      
       Мы долго шли вверх, в надежде выйти на "правильную" тропу. Устали очень быстро, идти было жарко всем, Глеб же от пота был мокрый весь - не только майка, а и штаны, и даже кепка - насквозь. Он ее просто выкручивал на привалах. На хорошую, утоптанную, обещанную описанием тропу мы так и не вышли, хотя поднялись достаточно высоко. Утоптанность, по которой мы шли, постоянно преодолевала барьеры - и естественные, типа кустарника или плотно растущих деревьев, и тоже естественные, но образованных буреломом. Продвижение было очень замедленным, шаг осложнялся неровной поверхностью - то камни, то горбики и ямки, то деревья или ветки, то высокая трава, то глубокий мягкий мох. Иногда, даже чаще всего, все это - вперемежку. Ровная поступь не получалась. Вот где я еще раз оценила высокие ботинки, которые фиксируют лодыжку, и нога не болтается. Пришлось затянуть шнурки по максимуму.
      
       Но самое тяжелое было - переходить спускавшиеся с хребта в Дабатый горные ручьи. Даже не сколько сами ручьи, сколько окружающий их ландшафт. Ручьи стекали по ущельям. И если в общем мы шли по траверсу, то для перехода ручья так или иначе приходилось спускаться к нему вниз, а затем подниматься от него вверх. И все по тому же бурелому... Ручьи бежали по действительно узкому месту ущелья, их резкие берега-склоны были близко друг к другу. Порой, переходя с одного берега ручья на другой, приходилось за что-то цепляться, чтобы устоять ровно и не завалиться назад. Ручьи переходились либо по торчащим над водой камням, либо просто перепрыгивались. Бродить было опасно: и мощная сила воды, и резкий уклон горы, и мокрые в зеленом мхе скользкие камни - русла этих ручьев, очевидно, далеко не всегда были наполнены водой.
      
       В один прекрасный (то ли наоборот) момент утоптанность, которая именно в том месте была утоптана до земли, поворачивала вниз к Дабатому. Именно на месте поворота (при этом с одной стороны - снизу - приходилось перелезать через большущее березовое бревно, а с другой - сверху - отодвигать сухие ветки другого поваленного дерева, а сразу через шаг пробираться уже под ним самим) на земле был найден свежий окурок. Очевидно, незадолго перед нами тут кто-то прошел и, остановившись покурить, любовался прелестями сибирского бурелома. Или раздумывал, куда идти дальше. Тропа определенно вела вниз. И вниз по ней вел Адмирал. Он шел первым, все - за ним. И задние шли уже по вполне нормальной протоптанной тропе, отчего позже мы сами себя прозвали тропоукладчиками. Спускаться вниз в горах всегда тяжелее, чем подыматься. А проходимый нами таежный бурелом только многократно утвердил это знание. Теперь поверхность под ногами шла не вверх и даже не под одним углом наклона, когда всегда можно было упереться на переднюю ногу, она спускалась вниз, и как станет впереди нога - не всегда было понятно. Когда мы наконец-то продерлись к горизонтальному берегу Дабатого, стало ясно, что так высоко и круто в гору уже лучше не идти - уж больно тяжелый потом получается спуск.
      
       Сели перекусить. Пока мы готовили, ребята прошлись по берегу посмотреть Дабатый вверх. Впереди видели группу, которая непонятно - то ли стояла, то ли шла. Перекусили - пошли дальше. Спустившаяся тропа настойчиво подошла вплотную к воде, но выхода брода на том берегу видно не было. Развернулись и пошли опять вверх. В конце концов, в этом даже что-то есть: вверх-вниз по бурелому в тайге. Назвали этот процесс "местись по тайге".
      
       По карте мы должны были пройти мимо зимовья и большого ручья - левого притока Дабатого. Насколько раз обнадеживались: вон, за этим холмом на противоположной стороне уже ручей, ан нет...
      
       Позже, еще через пару часов, опять спустились к Дабатому, туда нас упрямо вывела наша утоптаность - она, видимо, отчетов не читала, ведь написано же: Дабатый не бродить. Разведка показала, что на другом берегу все-таки какая-то степень тропы просматривается. Поборов сомнения, перебродили. Левый берег оказался гораздо более пологим, но и существенно заболоченнее. С болотистого на сухой - повыше - берег вел невысокий, метра 1,5-2 крутой подъем - пришлось забрасывать весла и подтягиваться на руках и на коленях, чтобы залезть.
      
       Глеб еще нес и гитару, привязанную сзади к рюкзаку (в первый день мы с Ольчиком несли ее по очереди). После того, как под дождем ее понесла Ольчик, поняли, что женщине это не под силу. Привязать ее быстрому Коле не удалось, взял на себя Глеб. А идти с ней было гораздо менее удобно: она была привязана сзади к рюкзаку и цеплялась за ветки и сучья, не давала грохнуться на рюкзак на привале, ни даже просто скинуть рюкзак на землю. Плюс к тому же, веревка, которой была привязана, почему-то постоянно развязывалась, и гитара несколько раз выпадала. Глеб останавливался, ругался, матерился, психовал - правда, упорно сам себе. "...Он не скулили не ныл, пусть он хмур был и зол, но шел..."
      
       Около восьми часов вечера, идя по левому берегу Дабатого, вышли на довольно уютною стоянку и решили стать на ночлег. Ни до зимовья, ни до ручья, похоже, в тот день так и не дошли. Поскольку мы находились глубоко в ущелье, солнце уже зашло за горы, от мокрых ног становилось холодно. Быстро поставили лагерь, разожгли костер, ребята успели покупаться в Дабатом, принесли несколько грибов к ужину. Мы с Глебом в тот вечер дежурили.
      
       В течение всего дня мы с Ольчиком и Светиком собирали ягоды, которые росли вдоль нашего пути, на чай. Нашу обычную черную смородину я не ем: уж какая она ни полезная, но вкус ее я не приемлю. Лесная оказалась совсем не такой: во-первых, она не темно-черного цвета, а какая-то черно-прозрачная, будто черная только внутри; во-вторых, она не кислая, как наша, а абсолютно сладкая. Мы ее и кушали в пешке, и собирали - иногда попадались просто ее заросли. Также рвали листы смородины и малины. И со всего этого вечером варили чай. Со стоянки на Шибутуе и до конца похода каждый вечер мы пили такой чай. Что и говорить: такого чая нигде в цивилизованном мире не найдешь и ни за какие деньги не купишь. В тот вечер Глеб, разводя спирт, впервые и туда добавил немного раздавленных ягод. С тех пор этот напиток стал называться уже не разведенный спирт, а таежный морс.
      
       К концу ужина Тема взял гитару. То был вечер песни о женщине: "Русские любят бабу с косой", "Девочки завязывают бантики", "Не доверяйте деве юной", "Там нет моей жены" и др...
      
       01.08.
      
       С места нашей стоянки до Хара-Мурин оставалось приблизительно два дня ходу. Планировали (хотели, по крайней мере) пройти в тот день половину расстояния, чтобы за два дня наверняка закончить пешку. Еще вчера мы, подходя к Дабатому, загадывали, через сколько же дойдем к перевалу, но так до него и не дошли. Первую половину этого дня мы тоже прикидывали, сколько же времени нам идти до перевала, и какой километраж мы сегодня пройдем по максимуму. Угу...
      
       С утра ярко светило и пригревало солнышко, даже припаливало, я бы сказала. Вода в Дабатом поблескивала на солнце и манила. Я с удовольствием умылась и обтерлась этой холодной водой. И даже, что за время похода случалось весьма редко, почистила зубы. Дабатый - ручей шириной 4-5 метра, с сильным видимым уклоном стока, мощной водой, но совсем не глубокий - глубина равномерно едва достигает колен.
      
       Вышли не спеша, часов в 10. Сразу же после стоянки перебрели на правый берег. И достаточно быстро нашли "вроде-бы-как-тропу". Шли по лесу, гораздо менее пострадавшему от бурелома, чем днем накануне. Тропа то хорошо читалась, то похуже, но в принципе практически везде просматривалась. Мы все ближе приближались к перевалу (по карте). Впереди справа виднелась красавица-гора, правильной и четкой формы, правые ее склоны - резкие непроходимые скалы, левая сторона ее спускалась к перевалу. С другой стороны к перевалу подходил горный хребет (как виделось снизу - достаточно невысокий), вдоль которого шли мы, и сбегал Дабатый. С виду от нас до перевала оставалась обогнуть всего два холма. Решили дойти до перевала и там сделать перекус. Еще, помниться, обсуждали, сколько времени у нас займет этот переход. По карте оставалось около 2-х км, не больше, если тропа хорошая, можем уложиться и в полчаса, если похуже - час, ну, максимум 2 от силы.
      
       И сначала мы действительно шли по тропе. Проходили лес из довольно высоких, крупных кедров. Тропа вела немного под гору. Мне то место (прямо над Дабатым) очень напомнило родной парк в Корсуне: крупные деревья, приглушенный шум бегущей воды, внизу глухая, сыроватая тень, сверху пробивают лучи солнца. Переходили огромный, свежеповаленный кедр. С его верхушки я сорвала несколько молодых зеленых кедровых шишек для доци.
      
       Без чего-то два тропа подвела нас под склон, и дальше повернула резко влево вверх на гору. Достали описание. Так и написано: резкий подъем вверх метров 100-200. Пошли, вернее, покарабкались. Это потом, днем или несколькими позже, в другом отчете прочитали об этом месте: "...виден резкий подъем вверх, но туда идти не надо...". Но мы в эту ловушку попались. Перед самым подъемом мне кто-то сказал: "Ну, наверх тропа хоть просматривается". На что я пошутила в ответ: "Но тропа-то может быть и козья...". Пошутила на свою голову.
      
       Действительно карабкались - по обнаженному земляному склону, держась, цепляясь руками и ногами за корни, ветки, стволы и растущих деревьев, и поваленных. Ползли медленно (с такими рюкзаками и на равнине не побежишь), каждый задний немного ожидал, пока проползет вверх передний, пока он определенно не зацепиться за что-нибудь устойчивое, но повыше. Пару раз под руку попадались не зафиксированные ничем обломки деревьев - предупреждали каждый своего заднего, что за него не стоит цепляться. Один раз на этом подъеме сделали передых - Адмирал выбрал место, где всем можно было присесть или опереться на что-то растущее. И ползли выше. Приблизительно через указанный метраж резкий подъем прекратился - наша тропа определенно уходила вдоль склона по траверсу. Отдохнули, повеселились над нашим способом преодоления пешей части маршрута, пошутили над собой - и пошли. Перевал становился все ближе.
      
       Еще с Дабатого, внизу, мы набрали воды во все имеющиеся пустые бутылки - на случай, если воды до перевала, а то и дальше, не будет. Воду пили часто и гораздо больше, чем в предыдущие дни - и день теплый, и солнце яркое, и мы усиленно карабкались вверх. Уже даже начали экономить воду, отхлебывая по глотку. Но вскоре попался ручей. Опять набрали воды полные бутылки, напились, пили, потом опять экономили, но опять встретился ручей. Так повторилось насколько раз.
      
       Где-то в тех местах, на очередном привале, Глеб подтянул свой ремень на одно звено -судя по всему, худел.
      
       В одном месте тропа проходила по огромному черничному полю, густо засыпанным спелой ягодой. Все старались не останавливаясь пощипать - ранее она так обильно в спелом виде не попадалась - чтобы не задерживать группу, хотя черники хотелось. Только Коля настойчиво говорил Адмиралу, что надо бы остановиться покушать ягоды. Черничный маньяк. Отошли от поля метров 50-100, перешли очередной ручей, поднялись выше него, и Адмирал сдался - привал и перекус. От перевала нас отделял всего один холм. С места, где мы стали, он казался даже меньше, чем тот, по которому карабкались, по которому только что шли, и который уже остался позади.
      
       На привале самые неленивые - Коля - ушли обратно на черничное поле. Он пробыл там довольно продолжительное время и вернулся довольным. Остальные, очевидно, поленивее, довольствовались скупыми порослями не всегда созревшей черники непосредственно в районе привала. Светик гуляла - наблюдала за бабочками, увидела бурундучка и не успокоилась, пока Ромка его не сфотографировал. Заодно и сама поела черники и принесла нам по жмене. Ребята сходили за водой к ручью, мы с Ольчиком готовили перекус - делили орехи, изюм, резали сало. Я сало вообще люблю. Но сало в походе, как и сам процесс его нарезки перед перекусом, с предвкушением, что вот-вот, и оно будет с таким наслаждением съедено - это одни из самых приятных минут привалов. Покушали, отдохнули. Идти не очень-то хотелось, хотелось еще понежиться на солнышке - оно приятно грело и светило прямо на нас.
      
       Буквально спустя метров 20-50 после перекуса тропа пропала. Даже не ушла никуда, не уменьшилась, не превратилась в утоптанность, а просто пропала. Немного прошли вперед по траверсу - тропы нет. Сделали разведку в разные стороны - нет. Прошли еще вперед-вверх (благо передвигаться пока тайга позволяла) - нет. Опять сделали разведку - опять ничего. Еще немного прошли, поискали тропу, не нашли и остановились решать, что делать.
      
       Еще во время перекуса Адмирал пропустил фразу типа: "А вот если подняться на хребет, можно по хребту легко идти до перевала, т.к. хребет обычно лысый". С места, куда мы дошли, подниматься на хребет - это уже немного назад, мы стояли под самым Пагорбком. Да и между нами и предполагаемым подъемом на хребет то ли казалось, что была, то ли действительно была непонятная ложбинка - в общем, идти туда смысла явно не было. Возвращаться назад на тропу? Во-первых, идти назад, во-вторых, на тропе развилки явно отсутствовали. Было предложение спуститься вниз к Дабатому и там искать другую тропу - подъем на перевал. Но спускаться вниз по этому безумно крутому склону? Это с тяжелющими то рюкзаками? И еще не известно, найдем ли там тропу... И сколько времени это займет... А перевал - вот он, рукой подать, по карте - метров 300-400, ну 500 от силы. Перед нами - невысокий холмик, последний до перевала, его только обогнуть - и можно еще полдня идти после перевала. Спускаться и возвращаться назад никто не хотел. Ромка с Колей сделали разведку вперед и вверх. Когда вернулись, Ромка сказал, что надо идти вверх: по траверсу в обход холма сплошной непроход из-за бурелома. Тем более, что вершина виднелась через каких-нибудь метров 200. Правда, опять по бурелому, и опять круто верх, и опять без тропы - но это нас уже не пугало. Тема сказал (вселял во всех оптимистический дух): "Я в Адмирала верю - он выведет", и мы двинулись в путь.
      
       Идти изначально было очень непросто. Под ногами - все подряд и вперемежку: мягкий глубокий мох, высокая густая трава, сучья и поваленные деревья; вокруг - поросль временами разной плотности: то деревья, то непролазимые кусты. Сверху - рюкзак, который почему-то тянул к земле, а не подталкивал вверх. Где было возможно, Адмирал вел серпантином, где нет - помню - даже карабкались вверх и, в прямом смысле, еле продирались через кусты.
      
       Высоту в 200 метров (с парочкой привалов, т.к. идти было тяжело и останавливались каждые 20 минут) мы преодолели, но оказалось, что это еще не вершина холма. Вверх уже был такой угол подъема, что вершина просто отказывалась представать нашему взору. Ромка посмотрел еще раз траверс - тот же непроход. Плюс по траверсу тяжелее идти в плане нагрузки на ноги, которые на то время практически у всех уже были сбиты. Опять пошли вверх. Безо всякой, понятно, тропы. В том месте мы выступили тропоукладчиками.
      
       На следующем переходе начали попадаться тропки - не хорошие, но все-таки утоптанности по местному фикусу. Они то неожиданно начинались, то так же заканчивались. Какие-то летающие медведи их прокладывали, что ли. И разрытые огромные ямы в земле, чаще под корнями деревьев. Я сначала думала, что это берлоги, оставленные медведями. Объяснили, что таки медведями, но не берлоги. Оказывается, это бурундучки в таких местах - под деревьями, между корнями, делают себе заначки на зиму - стаскивают себе туда шишки, ягоды, грибы и прочее съестное. Как уже после похода прочитала, что общий вес таких заначек может составлять до 5 кг. А ленивые медведи находят это добро и разгребают целые ямы шириной порой свыше 2-х м, а глубиной 1,5 м, чтобы до них добраться. Поскольку мы часто шли по медвежьим тропам, также часто просто переходили от одной ямы к другой. Они попадались на каждом шагу, их было множество. Целое медвежье царство какое-то. При чем, как оказалось позже, ни высота, ни подъем медведей не пугают: их следы (и ямы, и реальные следы) встречались на той горе и гораздо выше. Появилось непреодолимое желание поскорее оттуда выбраться. Один раз, когда мы совершали очередной резкий подъем в очередные заросли кустов наверху, и все стояли внизу, ожидая, пока вверх пролезут передние, мне даже услышался медвежий рык, доносящийся приблизительно с нашей высоты по траверсу. Тогда я не обратила на это ничье внимание, чтобы не напрягать обстановку, а позже, когда уже по поводу медведей расслабились, рассказала - никто не поверил. Может, действительно почудилось, хотя, в отличие от зрения, ни обоняние, ни слух у меня не страдают.
      
       Группа растянулась: хоть и ползли все в пределах видимости, но порой на преодоление препятствия на пути на одного человека затрачивалось много времени. На очередном привале "привалить" к земле уже не получилось. Уклон был настолько резкий, что нам оставалось только сидеть. Достали карту. На ней вдоль Дабатого по правому берегу от места нашей стоянки, да и в пределах видимости, самые ближние к перевалу значились 3 горы. Вершина была обозначена только одной из них, самой дальней, - 1475 м. Следовательно, та, на которую карабкались мы, должна быть ниже, раз на карте ее высота не обозначена. В этот привал мы находились уже на высоте, где-то метров на 400 ниже вершины той, самой высокой, горы. По идее, раз она выше, то нам оставалось подниматься меньше 400 метров. У меня появилась дополнительная проблема: очевидно, от напряжения, от реально физически тяжелого подъема и прикладываемых усилий, у меня разболелись глаза. Вот когда я пожалела о том, что на привале не подъела черники (говорят, она благотворно на глаза влияет), и в дальнейшем не упускала ни одной даже полуспелой ягодки.
      
       Пошли. Идти становилось все тяжелее - с набором высоты угол наклона горы становился все круче. Как потом говорил Глеб: "С каждым переходом подъем становился все круче и круче. Казалось, что вот-вот, еще чуть-чуть - и он пойдет с отрицательным уклоном". Шли, ползли вверх на коленях и локтях, при этом держась руками за траву, карабкались, упирались сразу шестью точками, цеплялись руками и ногами за все, что только под руку/ногу попадалось - уже более 3-х часов. Мне приходили на ум слова "...Куда ты, тропинка, меня завела" - а после до конца похода больше не позволяла себе напевать именно эту песенку - вдруг опять заведет... В воздухе висело напряжение. Практически не разговаривали. Какие бы сомнения ни гложили каждого - все о них молчали. Молчал и Адмирал. Думаю, что если и он сомневался (а без этого вряд ли обошлось), то ему одному было куда сложнее из-за груза ответственности, чем нам всем вместе взятым. И лишь Артем все никак не унывал, и напевал "...Мы дружим со слюнявым Адмиралом..." - не зря Тема эту песню каждый раз, когда пел в походе, включал в свой репертуар - прививал любовь к нашему Адмиралу.
      
       По нашему пути явно ранее не ходили люди, по крайней мере, туристические группы. Зато мы там проложили хорошую тропу, утоптанную, хотя и совсем не удобную. Как-то в процессе подъема Ольчик сказала: "Отправлялись в поход мы как водники, потом шли как пешие, были тропоукладчиками, теперь еще и ползем вверх, как...". Ромка не выдержал и с каким-то полунадрывом в голосе сказал: "Вы не водники и не пешие! Вы... - збоченцV!".
      
       Переходы длились не более 20 минут, 5 минут отдыха между ними уже не хватало. На привалах уже еле сидели, съезжали вниз, опереться спиной на гору уже было тяжело. Надо было либо во что-то упираться, либо за что-то держаться. Естественно, всем вместе присесть возможности не было. Ближе к восьми часам вечера мы уже поднялись на высоту по идее самой высокой в окрестностях горы 1475 м, ее даже было видно немного сверху. Это было для нас открытием. Мелкий на карте, последний, 300-метровый в диаметре холмик, по которому мы лезли, оказался непреодолимой высоты. Позже, уже на воде, я предложила назвать этот еще безымянный и такой дорогой нам холмик. Было несколько вариантов. Но сошлись на Артемовском Пагорбок Скотский - уж больно близко отображало название наши взаимоотношения с Пагорбком.
      
       Пока все отдыхали, Адмирал упорно пытался высмотреть вершину Пагорбка. Просто если стоять - ее видно не было, гора настолько резко уходила вверх. На одном из привалов он даже залез на дерево - нет, вершины так и не увидел. Ничего не оставалось, как, сцепив зубы, продолжать двигаться вверх. К тому же спустились тучи, поднялся ветер, похолодало, вот-вот - и польет. Скоро ночь, а мы - группа збоченцVв - на крутом склоне Пагорбка Скотского, на котором не то, что палатку не поставишь, костер не разведешь - укатиться вниз. И не известно, сколько еще подыматься, и успеем ли подняться сегодня. Я уже даже прикидывала, как так на склоне можно лечь в спальниках спать, чтобы каждого подпирали деревья и не давали скатываться вниз. Решила, что на крайняк можно разлечься таким образом по склону: без палаток, просто в спальниках, перекусив сухим ужином - салом. Ну разве что намокнем под дождем... А вот Артем не унывал (или усиленно делал вид). Мне казалось, что ему чем больше трудностей - тем веселее. Он выдвинул версию, что изначально Адмирал хотел покорить Пик Черского, но не получилось, вот теперь мы все и отдуваемся, а он отыгрывается - хоть одну вершину в пешке да надо взять. В условиях холодания и приближающихся сумерек мы продолжали медленно, но настойчиво двигаться вверх.
      
       Я шла в то время третей - сразу за Адмиралом и Колей. В очередной раз я раздвинула кусты верху над собой, за которыми уже скрылись ребята. Немного подтянулась, держась за их корни, уперлась коленями в мокрый мох и просунула весло вверх между веток кустов, чтобы его зацепить. И ... о, Чудо! Весло не только не сползло обратно вниз, оно шлепнулось в противоположную от меня сторону. Уже чувствуя радость во всех своих конечностях, я подтянулась и увидела стоящих на ровной горизонтальной поверхности сияющих Ромку и Колю. Мы покорили Пагорбок Скотский! Вершина Пагорбка, как мы ее ни ждали полдня, появилась также неожиданно, как и сам Пагорбок. Когда мы, стоящие сверху, говорили ползущим снизу "Закидывай весла!", на лице сначала выражалось недоумение, потом - неверие, и лишь затем радость. И радость эта была безгранична: мало того, что мы выбрались на Пагорбок, мало того, что взобрались на его вершину, так мы еще и выбрались на самую-самую его вершину. Оказалось, что там, где уже кусты и бурелом заканчиваются, была еще "горка" вершины - своеобразных хохолок, на самый верх которого мы и попали. Выше на Пагорбе Скотском уже просто не было куда. Вот уж вывел Адмирал, так вывел! А на вершине этого хохолка - длиной, кстати, не более 10 метров - одиноко стояло высохшее дерево. Вокруг, куда ни глянь, горы, вершины, гряды гор - все внизу, видны как на ладони. Даже та, которая по карте самая высокая была под нами - метров на 400 ниже. Выше горы были по другую сторону перевала, куда нам еще предстояло идти. Нас поздравило солнышко - вышло из-за туч - осветило и согрело. Особенно красиво виднелись его лучи сквозь немного затянутое небо на фоне гор.
      
       Прежде всего расслабились. Как, однако, приятно просто сесть на свой рюкзак, который лежал на горизонтальной поверхности, и не упираться, чтобы не съехать вниз. А еще приятней было думать, что выше - вверх, без тропы по бурелому, по крайней мере сегодня идти уже не надо будет. Тут уже на крайняк и палатку можно было поставить (хоть и не на ровной площади), да и костер разжечь.
      
       Отдохнули (Глеб на еще один промежуток подтянул ремень), порадовались, полюбовались горами вокруг. Такой горной красоты я раньше не видела. Однако, время близилось к девяти вечера - нам надо было не то, чтобы побольше пройти, а хотя бы найти удобное место для стоянки возле воды. Адмирал и не собирался давать нам расслабляться. Они с Колей надели рюкзаки - и вперед. Мы, соответственно, за ними. Ромка взял курс вперед по вершине горы, без спуска. Конечно же, без тропы - где же на нехоженых горах можно встретить тропу? Морозовы высказали вслух сомнение: а не пора ли нам, наконец-то, спуститься? Ромка задумался, но все равно двинулся вперед по горе без спуска. Все за ним. Спустя еще метров 50-100 мы очень явно услышали сильный шум воды, который раньше слышен не был. Одно из двух: либо это был все тот же Дабатый, от которого мы ушли еще днем, и который бежал вдоль перевала справа, либо это уже была река Нарин-Гол, которая начиналась на перевале и сбегала по другую сторону хребта. В первом случае нам надо было идти по вершине горы, чтобы не потерять высоту, и выходить на перевал дальше. Во втором случае нам надо было срочно спускаться вниз, а то и немного назад. Ошибка спуска не в том месте грозила еще одним потенциальным подъемом сегодня или вообще непопаданием на перевал до ночи. Морозовы настаивали на том, что мы уже слышим Нарин-Гол, что прошли перевал, и к нему надо резко спускаться. И что нечего нам лазить по этой горе (по нашему Пагорбку Скотскому!). Ромка сомневался, но молчал. Достали карту. Морозовы стоят на своем, Ромка - на своем. Тема о чем-то поговорил с Морозовыми, после чего задумался. По ощущениям обстановка была такая, как будто в грозовых тучах не хватало капли, чтобы разразиться буре. Адмирал уступил. Но уступил очень хитро - буквально на 30-50 метров спуска. Затем молча, ничего не объясняя и не говоря, упорно повернул влево и опять зашагал вдоль горы, больше не снижая высоты. Спустя 10 минут мы вышли на перевал - при чем высота в высоту, ни без дальнейших подъемов, ни без спусков.
      
       Перевал открылся перед нами так же неожиданно, как и вершина Пагорбка- весь и сразу. Это был не просто перевал на горном хребте - целое плоскогорье, широкая и ровная долина, едва поросшая растительностью. Практически сразу мы вышли на тропу - на ту, которую потеряли то ли перед Пагорбком Скотским, то ли еще перед первым подъемом, то ли где-то на Дабатом, то ли вообще больше суток назад - на слиянии Дабатого и Шибутуя. Тропа была широкой, хорошо протоптанной и явно видной. И, почему бы и нет, - мокрой и местами заболоченной. Почти сразу рядом с тропой побежал ручей. Идти было очень легко!
      
       Как-то резко переменилась погода, выглядывающее до сих пор солнышко скрылось за тучи, начало покапывать, и мы, хоть и достаточно быстро натянули свои дождевики для отпугивания дождя, так и не смогли этого сделать. Полил ливень. Именно этого нам весь день и не хватало! Однако, как же все-таки хорошо, что полил он, тогда мы были уже на перевале, а не на подъеме по склону Пагорбка Скотского - там бы это было гораздо печальней. Хоть ливень пошел и сильный, из-за горы уже виднелось светлое небо, вроде бы даже солнце. В первом подходящем, и очень даже хорошем месте остановились на стоянку на ночь. Этой стоянкой уже определенно кто-то пользовался - были видны места под палатки и кострище. Правда, Коля с Артемом очень быстро разбили свою палатку прямо посредине места на две палатки, так что нам достаточно долго пришлось вытаскивать их из палатки и передвигать, чтобы утулить и свою. Пока мы с ними "воевали" - еще мокрые и уже холодные - Ромка как дежурный успел развести костер, Светик тоже уже переоделась, луганчане поставили палатку, сидели в ней - на ужин они так и не вышли.
      
       В этот тяжелый и непростой (я бы даже сказала - сложный) день Природа Южного Прибайкалья и Горы Восточные Саяны решили нас подбодрить, подарить нам чудо. Дождик еще шел над нами, но над началом перевала уже светило солнце, а в месте его окончания, где расходились по разные стороны две горных чреды, от одной горы с одной стороны перевала, до другой - с другой, во всю красу раскинулась широкая, полноцветная и полностью сформированная радуга. Она была близко, метрах в 300 от нас, и как раз на пути нашего дальнейшего маршрута - как ворота, как приглашение войти. "Вот как нас встречают", - сказал Тема.
      
       Ужин готовили уже в полной темноте - я, Ольчик, Адмирал, Артем и Коля. Светик ужинала в палатке, ее подкормил Артем. Тема и Глеб тоже остались в палатке - сначала разговаривали, но до ужина Глеб уснул. Мы с Ольчиком помогли с готовкой, а потом забрали нашу еду в палатку - там было все-таки тепло, а на перевале, в силу высоты в том числе - не жарко. Я разбудила Глеба покушать. Что-то он поел, но даже не вставая, практически лежа, и буквально через пару минут опять спал, завалившись рядом с тарелкой. Только немного подрагивал, как будто от судорог. Было ясно, что он себя абсолютно не чувствовал. Я оставила свои попытки накормить его. А ночью у него случился приступ - очевидно, подскочило давление, запрыгало сердце, он как будто задыхался, метался в палатке как в бреду, искал лекарства. Выпил, вышел из палатки, побродил - вроде полегчало.
      
       02.08.
      
       Утром мы с Глебом дежурили. Я первый раз в своей жизни варила манку. Оказалось, это очень простое дело (гораздо проще, чем ее кушать): бросил в кипящую воду и - главное - хорошенько помешал, и все.
      
       Вставали еле-еле, не торопясь, но особо и не затягивая сборы - Адмирал это контролировал. Болело и ныло все. По себе помню: когда уже запаковывала рюкзак перед стартом, наклонилась - и еле разогнулась обратно.
      
       Утро выдалось солнечным и очень теплым (в отличие от вечера и вопреки высотам): даже в состоянии покоя чувствовали себя прекрасно без поларов просто в майках - солнце светило ярко и тепло. Нам оставалось пройти до Хара-Мурин более 20 км. А такое расстояние одолеть за один день можно только при о-о-очень удачном стечении обстоятельств. А как мы уже проверили на своей шкуре, такие обстоятельства в походе за нами не гонялись. Поэтому и вопросы типа "а за сколько мы туда-то дойдем?" больше не возникали.
      
       Луганчане, как обычно, собрались и были готовы стартовать гораздо раньше нас. Когда мы завтракали, со стороны Дзымхи и Нарин-Гола на перевал вернулся мужчина из группы уфимцев. Он поздоровался, подошел к костру, присел, достал сигареты и закурил. Мы сдержали дыхание и отвели глаза: у нас сигарет не было со Слюдянки. Оказалось, что они идут впереди нас километров на 5, а перевал прошли вчера. Он где-то на перевале потерял ксивник с документами и вернулся его найти. Еще он рассказал, что местные охотники, которых они встречали, не рекомендуют идти на Хара-Мурин вдоль Дзымхи: тропа там даже на карте не нанесена, да и гвоорят, то нет ее там совсем. И отчеты, мол, тоже это подтверждают. Все советуют идти от перевала вдоль Нарин-Гола, а в одном месте - на перешейке гор - пересекать хребет и спускаться прямо к слиянию Дзымхи и Хара-Мурин. Уфимцы идут вдоль Нарин-Гола. Ромка задумался. Идти вдоль Нарин-Гола казалось логичнее, тем более, что тропа вдоль Дзымхи и не описана четко, и нет ее на карте. Морозовы поговорили с уфимцем и сказали, что до Хара-Мурин они пойдут с ними, а там подождут нас. Взялись донести нашу шкуру от Выхухоли, назначили стрелку на 12 часов следующего дня - на слиянии Дзымхи и Хара-Мурин.
      
       После их ухода мы еще некоторое время почухались, понежились на солнышке, пособирались, посмотрели карты - и пошли. Адмирал принял решение держать путь вдоль Нарин-Гола.
      
       Идти было очень легко и приятно: ни тебе бурелома, ни непроходов, ни даже подъемов вверх. Шли по широкому траверсу вокруг горы, которая оставалась от перевала справа, шли по хорошей, утоптанной, видимой - настоящей тропе. Минут через 40 поняли, что уже идем над Дзымхой - вверху по полочке ее левого берега, она шумно бежала внизу в каньоне. Стало очевидно, что поворот тропы на Нарин-Гол мы пропустили, не заметили, оставили позади. И в то же время мы шли по хорошей тропе над Дзымхой, которой по идее нет. А Дзымха - она ведь уже в Хара-Мурин впадает! Потенциальные трудности типа потери или отсутствия тропы уже никого не пугали, а поскольку еще утром у нас даже в проекте не было варианта свернуть на Нарин-Гол, возвращаться искать поворот тропы мы не стали - решили идти вдоль Дзымхи. Не отходя сделали привал - как раз на выгодном для моих глаз черничном месте, хоть и пришлось догоняться полуспелой.
      
       Потрясающе красивое место вокруг Дзымхи. Берега - достаточно пологие - спускаются к каньону, стены которого затем резко обрывисто, порой просто вертикально метров 10-15 спускаются к реке. Левый берег был достаточно пологим для удобного его траверсирования, чистым, без бурелома, без зарослей, низкий кустарник и мох по земле, и роскошные сосновые повыше. Все - ярко-зеленое. Сама Дзымха в месте нашей с ней встречи не шире Дабатого, но, очевидно, поглубже, - бурно бежала в каньоне. За то время, пока мы шли по тропе над каньоном, ее русло несколько раз совершало крутые повороты, вода и камни образовывали сливы. Но вот для сплава река узковата. Прошли немного - меньше 1 км. В описании говорилось, что Дзымху сложно переходить вброд из-за крутых берегов аж до ее истока. Но Адмирал нашел место, где с левого берега можно было спуститься к реке, немного пройтись по руслу, затем подняться по правому. Правда, спуск и подъем предполагался по каньонным берегам с сыпучим грунтом, да и под весом рюкзака (куда же от него денешься?), но как-то нас это не испугало. Особо почувствовалась усилившаяся мощь водного потока Дзымхи в сравнении с предыдущими бродами (за исключением, естественно, Шибутуя).
      
       На правом берегу мы поднялись на достаточно высокий холм над рекой. Прежде всего, на этом холме случилось долгожданное в пешке событие: с вершины холма мы увидели пусть не саму Хара-Мурин, но ущелье, где находилось ее русло, и всего лишь три холма, вдоль которых надо было пройти, чтобы дойти до цели (хотя опыт предыдущих двух дней и подсказывал, что это может занять весьма длительное время). Но еще на этом холме нас ждала потрясающая встреча - с Удачей! С той Удачей, которая упорно до этого не хотела встречаться с нами в пешке. Нам наконец-то крупно повезло: мы вышли на тропу - хорошую, четкую, явную, утоптанную. Начиналась она на самой вершине холма. Тропа, которая не нанесена на карту (обрывается возле истока Дзымхи), наличие которой активно отрицалось местными охотниками и туристами, которая четко практически не описана ни в одном описании. Практически - это потому, что, как ни странно, тропа была нарисована ручкой мной же на моей самосклеенной карте. А уж если я там ее дорисовала, то наверняка на основе описания какого-то отчета.
      
       С холма тропа вела вниз по кедровому стланику. Мне приходилось и ранее, в Карпатах, идти по стланику. Это практически непроход, ну, максимум, пролезание. Но с холма мы спустились по уверенно протоптанной тропе: хоть и не видно было впередиидущих через 2-3 метра, но перелазить над и под стлаником не приходилось. Мы быстро спустились вниз, еще немного прошли по все той же тропе, как она решила перевести нас на другой берег Дзымхи. Посмотрели, осмотрелись. Посмеялись надо мной - на моей карте тропа тоже бродила через реку, только немного дальше. Пошли. На другом берегу зашли немного вглубь леса (тропа была непонятная) и вышли на большую поляну, на которой горел костер, и сидели люди. Это была московская группа, которая шла вдоль Хара-Мурин пешком. Мне показалось, что они тоже, как и мы их, были рады нас видеть. Перемолвились буквально несколькими фразами, спросили у них, где идет тропа, они показали - пошли дальше.
      
       С того момента, а было около половины первого, и приблизительно до четырех, мы просто шли. Шли по местности, пригодной для естественного беспрепятственного передвижения, по крайней мере (но что уже немаловажно в тайге) в нужном для нас направлении, к тому же все время по тропе. Несколько раз замечали, что она становиться менее утоптанной, делали небольшую разведку, находили тропу и возвращались на нее. День был хороший, теплый даже для наших высот, а уж тем более - около 1000 м над уровнем моря. Солнце светило практически все время. Благо, что шли под плотным покровом густой зелени, образуемой верхушками деревьев, все время в тени.
      
       Ольчик еще до похода мне рассказывала о клещах: и о том, что лучше идти в одежде с рукавами, в головных уборах, и о том, что они выбирают места с самой нежной кожей (а, соответственно, - самые интимные), и о том, что в их извлечении, в принципе, нет ничего страшного. Я никогда ранее не видела клещей, а мое любопытство было достаточно сильным. Наверное, поэтому на меня первую они и напали.
      
       Мы присели на привал, бегущую реку было видно сквозь деревья. Я, снимая рюкзак, задела им маленькое деревцо сзади. Сразу же заметила, как четыре маленьких паучка, с расставленными в стороны лапками упали мне на плечо и начали судорожно бегать - метаться. Поскольку любовью к паукам я не страдаю, я начала быстренько их стряхивать. Два отмелись сразу же. Еще один настораживающе долго не стряхивался... Хотя он и полз по майке, совсем не хотел с меня отметаться. Тут я уже начала подозревать неладное. С трудом (с моей стороны), но упал. Я занялась четвертым. Он за это время - считанные секунды - успел залезть под майку. Мои встряхивания на него никак не подействовали. Я заметила, что он уже не только сидит на мне, а как-то непонятно частично и во мне. Считанные секунды - 2-3! Клещ - я уже поняла, что это они - наполовину был во мне. Дальше я трогать его не стала, знала, что их надо вытаскивать особенным способом. Естественно, что всю мою борьбу с клещами сопровождали возгласы с моей стороны. Для меня-то естественно, но для окружающих, похоже, нет. Тема сказал, что мой ор пугает далеко не только насекомых. Мне на помощь пришел Коля. Он прежде всего деловито опустил мою майку, т.к. клещ залез чуть ниже плеча по руке, аккуратно взялся за него пальцами и даже не то, что потянул, а начал как бы раскачивать его в стороны. Клещ сопротивлялся. Приблизительно через минуту клеща попустило, и Коля преуспел. И этим сразу завоевал славу борца с клещами. Потом он объяснял, что клещ так быстро в меня заполз потому, что у меня очень нежная кожа. И действительно, позже сама видела, как клещ долго полз по руке Артема и все не мог найти место, где бы впиться, - его просто сняли.
      
       Около четырех сели на перекус. Все так же рядом бежала Дзымха, все так же светило солнце, над нами была тень. Рядом с местом, где мы остановились, бежал небольшой ручей. Мы с Глебом дежурили - впервые на перекусе, я резала сало, Ольчик помогала с изюмом и орехами. Несколько раз нам казалось, что слышны голоса людей, ведь рядом была группа москвичей, мы вглядывались в лес, но так никого и не увидели. Поели и пошли дальше.
      
       Интересно, что раньше, до этого похода, я не понимала прелести пешки. Ольчик как-то говорила, что, несмотря на переориентацию ее походов в водные, она все-таки считает себя туристом прежде всего пешим, и больше ей нравиться именно пешка. Я этого не понимала. И в первый свой пеший поход - очень тяжелый лично для меня и в физическом, и в психологическом смысле - я постоянно была в вопросе "Когда же закончиться этот обнос?" - что-то в таком духе. Но в этом походе я неожиданно открыла для себя именно пешку. И даже по окончанию похода она мне кажется более привлекательной, чем вода, хотя Глеб и объясняет этот мой вывод сложной именно водной частью похода.
      
       Вышли с перекуса через 45 минут. Прошли еще около часа, как наш милый пологий левый берег вдруг начал становиться все круче и круче. Один раз сделали разведку вперед-вверх - более утоптанной тропы, чем наша, не нашли, пошли просто прямо. Второй раз уже было бесполезно это делать: выше нас была еще более крутой резкий, сыпучий подъем. Вверх идти смысла не было, да и сложно это было делать в месте, где мы оказались. Хотя тропа на моей карте была нарисована по левому берегу Дзымхи до ее впадения в Хара-Мурин.
      
       Остановились мы на достаточно крутом склоне. Передвижения по нему осложнялось тем, что под ногами были не грунт, и даже не камень - сыпучая смесь вперемешку с мелкими камушками. Остановились напрочь. Адмирал ушел на разведку вниз. С нашего места открывался прекрасный вид на Дзымху: она, белая, пенная, бурлящая, с большим уклоном прямо перед нами поворачивала вправо, а затем сразу еще правее - и бежала к слиянию с Хара-Мурин. Но до того места надо было еще дойти. По карте оставалось всего ничего, но, как мы уже знали, это может затянуться. В русле Дзымхи как раз напротив нашей остановки камни образовывали небольшой остров. Русло вверх и вних по течению было сплошь завалено камнями, от чего река была со множеством невысоких сливов. Спуск вниз к реке не радовал: по сыпучести, без деревьев и без тропы - метров 30, а то и больше. Есть фотография, где Коля, Тема и Светик сидят на этой сыпучести и смотрят вниз -на спуск, не предвещающий ничего приятного, на реку, брод через которую еще более оного не предвещал, и на Адмирала, который уже тогда все задумал. Их лица явно не светятся радостью. Я смотрела вниз на спуск, с особой остротой на предполагаемый брод через Дзымху, и как-то меня тоже это все абсолютно не прельщало. И в то же время думала: раз уж доверились Адмиралу, раз уж ведет он, и на нем лежит ответственность, не за ним ли идти, не ему ли доверять? Как и предполагали самые худшие опасения, Адмирал таки выбрал спуск вниз и брод через Дзымху - на правый ее берег. Ладно уж, вниз спустились.
      
       Я шла третьей - за Ромкой и Колей. В месте спуска брод был сложным и опасным, если не невозможен. Нам надо было вернуться вверх по течению вдоль реки. Несколько (порядка пяти) метров мы прошли по берегу. Потом уперлись в большой камень, который делал невозможным дальнейшее передвижение по берегу, надо было идти по воде. Против мощного и сильного течения. Камень справа - ровная скала без выступов метра 3-4 - единственная опора - ровная и гладкая.
      
       Я ступила в воду. Она оказалась не такой холодной, как при бродах Слюдянки, Спусковой, Дабатого и других ручьев - там за эти 3-4 метра можно было околеть. Здесь же холод не брал. Гораздо больше внутренних и физических усилий требовалось, чтобы пройти против течения - поток воды просто не давал двигаться вперед. Я ухватилась обеими руками за гладкую вертикальную поверхность скалы справа. Срез породы, кстати, оказался очень красивым: попадались 2-3 сантиметровые полосы чистой без примесей слюды. Некоторое время задержалась, осматривая эту красоту под пальцами, потом вернулась в реальность, заставила себя двинуться дальше. Идти было сложно - вода заставляла быть в напряжении, ни на секунду не расслабляться. После скалы можно было уже удержаться за кусты на берегу. Предстоял еще, собственно, сам брод. Я, держась за ветки кустов, попробовала идти перпендикулярно течению. Уровень воды выше колен, дна не видно, вода стремительная и бурлящая. Отпустила кусты. Стою. Понимаю, что если сделаю шаг и не найду определенной опоры, не удержусь - вода снесет. Опять взялась за ветки. Назад - сдаваться стыдно, вперед - определенно не могу. Осмотрелась вокруг, как идут другие. Ромка с Колей уже были на противоположном берегу, Светика и Ольчика накрепко держали мужья. Я стояла одна... Когда я увидела идущего мне навстречу уже без рюкзака Ромку, внутренне закрыв на все глаза, шагнула вперед - Ромка крепко схватил меня за руку. Еще пару шагов на восстановление равновесия - и мы уверенно дошли до другого берега. Теперь к перечню наших видов туризма добавился еще и "хождение пешком против течения вверх по бурной воде с рюкзаками и веслами". Упала на мох. Почему-то сложно было внутри - скорее даже не из-за напряжного брода, а из-за ощутимого одиночества перед бурной белой водой.
      
       Постепенно подтянулись все. Мы лежали на глубоком мягком мхе, чуть влажноватом, но это уже не волновало - штаны и так были мокрые почти до места, где сходятся ноги. Шутили над Ромкой: "...Понимаешь, это странно, очень странно...", - что так она нас еще не вел. Вдруг с воплями подскочил лежавший на рюкзаке Коля: "По мне что-то ползет!!!". Пока он стягивал с себя рюкзак, махал руками и дрыгал ногами, бессвязно и громко что-то выкрикивая, стало понятно, что у него под штанами по ноге что-то ползет. При чем это что-то Колей определенно чувствовалось, т.е. это не был комар, и не клещ. В силу понятных причин (девушки не решились, да и ребята, хоть Коленька и проявлялся в походе ближе к Владовской ориентации, тоже) штаны снимать ему никто не помог. Наконец освободив руки, Коля засунул их в штаны и начал усиленно там шарить. Зрелище еще то! Нас уже тогда начинал брать смех. Но когда удивленный Коля достал из штанов саранчу, которую он поймал пару, а то и несколько дней назад и посадил в карман до случая, когда получиться на нее половить рыбу, - все просто залились смехом. Вот уж действительно: кто не рыбак, тот не поймет! Посмеялись и пошли дальше.
      
       По карте до впадения Дзымхи в Хара-Мурин оставалось меньше 4 км. По времени же уже было после шести. Еще один переход мы прошли легко и просто (вот уж везло нам в тот день на простые переходы!) - по пологому правому берегу Дзымхи, по какому-то подобию тропы. Уперлись мы в то, что называется бом: ровная отвесная вертикальная скала подходила к самой воде. Сначала немного отдохнули. Пока мужчины ходили во всевозможные стороны на разведку, мы любовались Дзымхой: если смотреть вверх по течению, она делала крутой поворот и не просто бежала - стекала вниз по и между камнями, образовывая сплошной поток белой бурлящей воды. Здесь уклон был еще круче, чем в месте нашего последнего брода. И так, было два варианта: вперед на скалу или брод через Дзымху. А до цели пешки оставалось около километра! Я даже, стиснув зубы, приготовилась ко второму варианту. Но Адмирал решил, что уж если делать пешку разнообразной, уж если изобретать новые виды спортивного туризма - то по полной. И мы, водники, пешие - под вопросом, но наверняка - "збоченцV", на следующем промежутке пути изобрели "карабканье по траверсу вертикальной скалы с рюкзаками и веслами". Уже потом обсуждали: Артем считает этот участок нашего пути самым экстремальным и сложным, мне же по-прежнему таковым казался подъем по Пагорбку Скотскому. Может потому, что лазить по скалам мне просто нравиться.
      
       Тропы под ногами не было. Не было даже места, чтобы устойчиво поставить одновременно рядом обе ноги. Ползли враскарячку - лицом к скале, реже была возможность повернуться к ней боком. Спасали выступы в скале (камни иногда рушились под ногами), корни и ветки деревьев и стланика, которые даже не понятно как умудрялись там расти, и за которые цеплялись то сверху, то снизу. Весла часом передавались по цепочке - с ними было просто невозможно вскарабкаться в очередной раз вверх. А внизу под скалой мило угрожающе шумела белой водой меж камней красавица Дзымха. Радовало, вернее, обнадеживало то, что по этому пути (рука не подымается назвать это тропой) ранее уже явно кто-то ходил - тому свидетельствовали следы на ветках и корнях.
      
       Наконец-то путь нас вывел на верхушку бома. Не останавливаясь - время поджимало, начинало уже смеркаться - пошли дальше. Теперь мы наконец-то, под конец пешки, но таки попали в настоящий кедровый стланик. В каком-то отчете описывается как раз это место, по-моему: что там кедрового стланика, что китайского застланника. Самый настоящий - труднопроходимый - сверху и снизу плотными рядами. Какая-то проходимость - еще одна разновидность тропы в тайге - все-таки была, не зря мы шли уже по чьим-то следам. До места предполагаемой разбивки лагеря оставалось порядка 400 метров (по крайней мере, так обнадеживающее сообщил Ромка). Однако шли и шли, продирались и продирались, сумерки все сгущались. Уже давно, практически сразу после выхода к кедровому стланнику, был слышен не только шум Дзымхи (слева), но и еще, очевидно, Хара-Мурин - впереди. А стланик все не заканчивался. А потом мы как-то неожиданно (хоть и ждали этого всю пешку) вышли со стланика на большую поляну. На ней было готовое место под кострище, прибита одна табличка на дереве... и на ней определенно кто-то достаточно недавно стапелился!
      
       Дошли! Случилось это около 21, сумерки становились все плотнее. Все свалили рюкзаки и пошли смотреть реку, которая, наверное, еще была немного видна. Я одна осталась ставить палатку, перенеся момент встречи с рекой на утро. Сейчас, задаваясь вопросом - почему так - я не могу ответить однозначно. Я так и не увидела Хара-Мурин в первый возможный день встречи с ней. Может, поэтому она и дала мне позже все то, что дала?
      
       Тема пришел помочь ставить палатку, вскоре присоединилась Ольчик, и мы успели до темноты. Наверное, отток усталости, которому я позволила наконец-то произойти, не дал мне запомнить, что еще было в тот вечер - как мы ужинали и о чем говорили. Точно, что песен в тот вечер не пели.
      
       Кроме того, я как-то вдруг почувствовала, что заболела: першило в носу, побаливало горло и голова, меня ломило и знобило - очевидно, была и температура. Для лечения я попросила глоток неразбавленного спирта, чтобы на следующий день не пить фервекс. А на ужин втоптала двойную порцию лука и чеснока - благо, у нас и того, и другого было вдоволь, несмотря на активные постоянные агитации Коли кушать чеснок от всех болезней. Я так и не заболела окончательно до конца похода. Ольчик же, хоть и тоже подлечилась, в тот же вечер заболела сразу и окончательно - с насморком и кашлем, который вскоре перешел в бронхит. Сказались переохлаждения и напряжения в пешке, вот им и представился повод выйти.
      
       Когда ложились спать, мы обследовались на предмет клещей, и одного обнаружили у Ольчика под рукой. Позвали ребят на помощь. Коля уже был в палатке, Тема делегировал столь ответственное дело Ромке. Ромка быстро и просто справился с гнусным насекомым.
      
       Часть 4. Передых
      
       "...Нам ли прятаться в нору?
       Нам дорога по нутру!
       Завтра рано по утру
       Нам коней седлать..."
       Т. Шаов, "Дорожная"
      
       03.08.
      
       Понятное дело, что сегодня у нас долгожданная и заслуженная дневка. Вернее - стапель, хотя, в принципе, и то, и другое, мы ожидали не меньше. Не знаю, кто дежурил. Когда я вышла с палатки, наверное, последней, завтрак уже был готов и народ располагался по лагерю.
      
       День более чем удался: на небе - ни тучки, яркое, жаркое, палящее (это на высоте 1000 м над уровнем моря) солнце. С самого утра все вертелись приблизительно около кострища. Настроение у всех было отличное. Из таблички на дереве узнали, что за две недели до нас с этого места вниз по Хара-Мурин отправилась группа из Иркутска. Не будучи сторонниками табличек - и в дерево гвозди вколачивать, и общий вид природы нарушать - мы не стали этим заниматься.
      
       Провели инвентаризацию боевых ранений: практически у всех, кроме, наверное, меня, были потертости на ногах, у некоторых - на руках, спине или плечах - от рюкзаков; у всех были содраности от комариных укусов - этих животных хоть и не оказались предполагаемые толпы, но обкусать они нас умудрились. Места их укусов были безбожно расчесаны до ран - розовые следы у меня остались и до сих пор - спустя 3 месяца. Ромка обмазал свои ранки смолой, собранной с кедрового стланика, сверху на руки надел перчатки и объяснил, что эта смола называется "живица" и обладает заживляющими свойствами. Вставая после завтрака с бревна, Артем прошел не разгибаясь и сказал, что теперь иначе нельзя холить: тело привыкло ходить под рюкзаком и без рюкзака уже нормально не ходит. Ромка сделал разнарядку: ребята стапеляться, девушки занимаются лагерем и приготовлением пищи, без обычного распределения дежурных.
      
       Мы со Светиком первым делом отправились к реке - мыться и стираться. Было так жарко, что очень хотелось в воду. Ольчик же чувствовала себя не очень, и осталась мыться теплой разогретой водой. До реки было метров 50 по хорошей широкой тропе вниз, правда, по крупным камням, по которым надо было прыгать. Я одела свои наконец-то высохшие после первого пешего дня кеды, и еще раз отметила прелесть ботинок: в кедах нога "ходила", была неустойчива, иногда скользила.
      
       Такой в первый раз я увидела Хара-Мурин: сразу на выходе к берегу был небольшой, метров 20, плес, вернее - быстроток, хотя и достаточно глубокий - думаю, метров до трех. Вода была зеленоватого цвета и абсолютно прозрачная. На дне реки просматривались крупные камни - и темные, и совсем белые. По правую сторону - вверх по реке - заканчивался крутой каньон с нагромождением больших камней в русле и красивым порогом. Скала продолжалась по правому берегу и над быстротоком, с левого вливалась бурная Дзымха, вниз по течению река опять входила в каньон, только немного более пологий.
      
       На противоположном берегу Дзымхи мы увидели уфимцев и Морозовых, поздоровались. На нашем берегу возле воды сидели Коля и Артем - изо всех сил делали вид, что ловят рыбу. Солнце жарко припекало, а вода к себе просто манила. Так хотелось в нее запрыгнуть, хотя и понимали, что она холодная (по моим оценкам - градусов 7, не более). Т.к. мы собирались прежде всего помыться, а не просто искупаться, попросили ребят удалиться. На нашу просьбу они отреагировали весьма неспешно. Вернее, вообще никак не отреагировали. Тогда я начала раздеваться. На моменте, когда я уже снимала нижнее белье, их почему-то как ветром сдуло в сторону лагеря. Они сразу оказались наверху крутого подъема тропы. Но когда я снимала майку, обнаружила у себя на груди клеща - при чем глубоко въетого внутрь и уже, похоже, напившегося меня до отвала - так бездвижно висели его ножки. Пришлось срочно звать Колю обратно. После недолгих колебаний Коля вернулся. И облегченно вздохнул, когда понял, что речь идет всего лишь о клеще, хотя с этим экземпляром ему пришлось повозиться.
      
       Проводив ребят, мы со Светиком облюбовали каждая себе местечко для захода в воду, разделись, разложили на берегу шматье. Вода была холоднючая. Намылиться мы то намылились, а вот смывать мыло было куда сложнее: и заход в воду опасный, и далеко не запрыгнешь - там течение, а вода сразу же сковывает. Да и мягкая она настолько, что ни за одно окунание, ни за два, ни даже за три мыло не смылось. Пришлось посидеть в жутком холоде подольше. Благо, в природе все находиться в балансе: вода в реке обжигала холодом, солнце на суше - жаром. Когда с обмыванием было покончено, действительно полегчало - я впервые за 11 дней почувствовала себя чистой. Постирали вещи, разложили их на горячих камнях на берегу - они практически сразу высохли. Было так жарко, что я ходила в купальнике, да и все загорали.
      
       Поднялись в лагерь. Там стапель шла полным ходом: пока Тема и Ромка доставали катамараны, остальные представители мужского пола нашей группы - Глеб, Коля и Артем возлежали на ковриках посреди лагеря вверх животами и ножками и буквально корчились от заливного смеха. Они физически не могли уняться - просто без слов и разговоров катались в состоянии ржачки по земле. На наш вопрос "Что происходит?" они не смогли ответить никак иначе, кроме как очередным бурным приступом безудержного смеха. Эта сцена продолжалась довольно долго. Не получив объяснений, мы решили, что это, очевидно, их организмы таким образом сами по себе празднуют окончание пешки. Только через некоторое время Адмирал решил вернуть их к действительности - к сборке катамаранов.
      
       Близко к стоянке, понятно, подходящих на рамы деревьев не было - ребята разбрелись по окрестностям. Для рам брали березы и осины. У нас было два топора - по одному на кат - и одна пила, которой пользовались по очереди. Глеб и Ромка готовили раму для Выхухоли, Коля, Артем и Тема - для Солнышка, Ольчик трудилась над баллонами, мы со Светиком расправили наши, потом Светик ушла к готовке, я продолжила их надувать. Ребята настаивали на дневном супе. Выгрузили все продукты, завхоз их перебрал. Оказалось, у нас оставался еще достаточно большой запас лука и чеснока.
      
       Поскольку было очень жарко, ходили к реке с Ольчиком и Светиком еще раз покупаться. Ольчик на нас смотрела, а мы совершили очередной подвиг - погружение в холодные воды Хара-Мурин. В этот раз, сделав 3 захода, я даже немного проплывала.
      
       После обеда некоторое время нежились на солнышке - организм настойчиво требовал отдыха. Глеб соскреб остатки табака, забил трубку. Остальной, предполагавшийся быть табак долго искали, все нервничали, наконец, нашли рассыпавшимся под бревном возле кострища. Собрали, что смогли, забили еще одну трубку - и табак в походе закончился.
      
       Со сбором Солнышка дела шли быстрее. Для облегчения ката поперечины для Выхухоли взяли потоньше. Продолины установили толстыми концами вперед, где сидели легкие девушки, сзади - полегче. Долго думали, как крепить вещи. Из дому мы заготовили ремни, но, оказалось, их длины не хватает, чтобы затянуть вещи и прижать их к баллонам. Позаимствовали опыт у Солнышек - изготовили 16 коротких веревок, привязали их к рамам безотвязно, а уже к ним крепили ремни поверх вещей.
      
       Коля во всю входил в роль капитана судна. Торопил собрать, чтобы еще стать на воду, размяться, покилять судно - потренироваться выходить с киля. Его желание вызвало бурные протесты со стороны остальных членов экипажа Солнышка. Тогда он посадил всех на полунакаченный кат и на суше тренировал движения каждого при возможном киле. Мы наблюдали, естественно, тоже учились, но больше радовались веселому представлению.
      
       Растянутый темп и общее желание отдохнуть сделали свое: стапель в один день мы не закончили. Решили на следующий день с самого утра дособирать катамараны и к обеду выйти - по лоции вроде как получалось доплыть до возможной стоянки за полдня.
      
       На ужин Светик сделала варенье из голубики, которая росла зарослями около лагеря, а из больших запасов лука нажарила блинов. Самых обычных самых вкусных блинов с луком. Вкуснее, как мне кажется, чем походные блины с луком я вообще ничего не ела. Очень жаль, что их получилось только по 3 штучки на рот. Зато Глеб побаловал разведенным спиртом. Ужин, со всеми его вкусностями, удался. Говорили о нашей богатой на трудности разнообразной пешке. Пили за Адмирала, который привел к нужному месту. Ромка сказал: "Да... Что бы вам еще такого интересненького предложить уже на воде?". Я ответила: "Предложи нам безопасный сплав". На что Адмирал отреагирвоал: "Так что, вам выдать по презервативу?".
      
       Уже когда мостились в палатки, как-то подозрительно начало накрапывать - мы даже затянули ботинки в палатку. Долго пытались на всякий случай закрыть внешние клапаны тента изнутри. Оказалось, они прошиты - пришлось вылезать наружу. "Всякий случай" наступил, как только мы улеглись : разразилась гроза - с ливнем, громом и молниями прямо над нами.
      
       04.08.
      
       Просыпались все еще под дождь, но уже не ливень. Накрапывать так и продолжало весь день. И куда делась вчерашняя прекрасная погода и жаркое солнце? Немного побродив утром по унылому лагерю, Адмирал объявил, что сегодня мы стоим на месте, стартуем завтра.
      
       За день окончательно закончили стапель, собрали наши судна - они получились достаточно внушительными на вид - "боевая Выхухоль", как сказал Ромка.
      
       Наметили ранний выход на воду, и спать легли рано.
      
       Часть 5. Вода
      
       "...Призванье наше - пилигримы,
       И наша заповедь - ДОЙТИ!.."
       С.Данилов, "Ее Величество Гора"
      
       05.08.
      
       Утром дождя уже не было, иногда показывалось солнышко, но теплом оно особо не баловало.
      
       Есть что-то трогательное в моменте, когда перед первым выходом на воду уже стоят готовые к старту судна, собран лагерь, догорает последний мусор, почти упакованы вещи, и все постепенно начинают облачаться в свое водное снаряжение - одеваются гидры, примеряются и подтягиваются каски, надуваются спасы, да и весла стоят уже в четверках - покатамаранно.
      
       С первым одеванием гидры начинаются первые приступы "Синдрома гидры", как потом мы с Ольчиком назвали это явление. Как известно, гидра в основном имеет конструкцию, при которой она натягивается на плечи снизу и застегивается впереди на молнию. Обычно сверху на гидру одевается еще что-то непромокаемое, типа курточки (у меня это была курточка, которая плотно затягивалась на рукавах, поясе и шее), а уже сверху этого - спасжилет, в нашем случае он застегивается на 3 пряжки. У меня еще были и застегивающиеся перчатки. И вот уже после того, как одеваются и застегиваются все эти шмотки, плюс каска, ходить в туалет представляется весьма проблематично. Поэтому момент похода туда обычно оттягивается до последнего момента перед одеванием гидры. А вот после этого и начинается синдром: в туалет начинает хотеться все чаще (кстати, помимо пребывания непосредственно на реке - почему-то). И начинается: снимается каска, расстегивается и снимается спас, разматываются и снимаются перчатки, разжимаются ремни курточки на рукавах, шее и поясе, она стягивается и только тогда открывается доступ к расстегиванию гидры... И самый верный признак "синдрома гидры" - это то, что с момента ее одевания и до выхода на воду "приступы" прихватывают несколько раз.
      
       Собрали лагерь и спустились к реке мы около 10-00. Первый сплавной день. Первый день на реке 4 к.с. (не 5 к.с. только из-за малого километража), в немалую воду, с новым, еще не сыгранном экипажем - я, честно говоря, волновалась. Почему-то раньше, возможно, из-за более низкой категорийности реки, возможно, в окружении троих мужчин на судне, возможно, были еще другие причины, но я всегда чувствовала себя безопасно. Я совсем не боялась воды. Теперь же (хотя, может быть, сказался настрой заранее) даже утром в первый сплавной день, на выходе на красивейшую реку Хара-Мурин, я ощутила волнение и тревогу.
      
       Когда мы еще привязывали вещи к судну, Солнышки уже были на веслах. Не преодолев желание выйти на воду, они начали тренироваться: пересекли струю в месте небольшого быстротока, который был между каньонами, проплыли вверх по течению за последние скалы выходного каньона, поповорачивали и поразворачивались. Потом они пристали к берегу, и те же маневры повторили мы. Раньше мы всегда фотографировались все вместе перед выходом. Сейчас же, так получилось, что не получилось - только по отдельности экипажами. Вышли к берегу провести нас уфимцы. Морозовы остались с ними для прохождения реки.
      
       Мы вышли на воду.
      
       Сразу же за небольшим плесом при впадении Дзымхи начиналось препятствие  1, по лоции обозначенное как порог. Шли без просмотра, Солнышки - впереди, мы - за ними. Между порогами договорились ждать друг друга. Первые два препятствия проманеврировали без происшествий: вода серьезная, несет - не балуйся - мощно, не задерживая на камнях, попадающихся под баллоны, уклон воды видно и вперед, и сзади. Численные повороты ограничивают просматриваемость реки, кроме того, плыли в каньоне. И если до выхода на реку Светик задавала вопрос "Это сложнее Черемоша?", то тут она сама на него ответила: в самых легких местах Хара-Мурин была по сложности Черемоша. Первые два порога меня не то, чтобы обнадежили, но ощущение тревоги и волнения отдалили и приблизили ощущении уверенности. Да, в принципе, и порог  3 сложный только за счет своей длины. Ромка даже сказал, что, похоже, нам и не надо говорить, что делать в порогах. На что я попросила его все-таки говорить нам хотя бы первые два дня, что кому делать.
      
       Стоит сказать о воде Хара-Мурин. Она несет, она сбивает. Понятие "плеса" между порогами на самом деле гораздо более приближено к понятию "быстротока". Т.е. даже когда нет порогов, камней и поворотов, вода определенно, быстро и мощно несет - не дает оставаться на месте, даже с трудом гребя против течения. Естественно, она не дает стать на ноги. В порогах же, на сливах и между камней, когда возникают резкие перепады высот, вода образовывает просто силу и мощь.
      
       Порог решили осмотреть. До самого него с места, где мы причалились, оставалось более 200 метров, порог был за поворотом. Ребята двинулись, мы с Ольчиком - за ними, Светик с Артемом сразу остались на месте. Я прошла метров 30 и вернулась, Ольчик немного поболее, но тоже вернулась. Уж очень сложно для осмотра идти вдоль Хара-Мурин по берегу. С тех пор за эту затею мы вчетвером - матросы - не брались.
      
       Вошли в третий порог. Сначала - просто валы, переходящие в сливы, затем впереди - камни (достаточно крупные для наших украинских рек и просто "больше самых мелких", как стало понятно потом, для Хара-Мурин). Солнышки маневрируют впереди, их немного цепляет за камни. Мы идем за ними, полноценно садимся. Пытаемся спрыгнуть - не получается. В воду слазить стремно - там мощный поток. Мы со Светиком отталкиваемся веслами, ребята - ногами. Таки спрыгиваем с камня. Упали на воду и опять маневрируем. Солнышек впереди не видно только за счет уклона. От нескольких камней отгреблись, но, поскольку кат сразу не выровняли, опять садимся на камень. Они в русле разбросаны в более плотном, чем шахматном порядке. Опять сидим. Используем ту же технику слезания с камня. Таким образом, за первую ступень 3-го порога мы два раза посидели на камнях и еще пару раз за них же цепанулись. Далее в пороге шел слив-быстроток, без камней, немного с левым поворотом, я так понимаю, перед следующей ступеней порога.
      
       Вдруг неожиданно я обнаружила себя, постепенно уходящей под воду: сначала колени, потом по бедра, потом по пояс. Кроме того, я сидела уже не прямо и ровно на катамаране, а как-то набекрень. Тут (вся в духе двухдневных наставлений и разговоров Коли о киле) вполне осознало я начала задаваться вопросом: "Это уже киль или еще нет?", ведь при киле надо успеть вовремя вылезти из посадок. Одновременно я отчетливо понимала, что оснований для киля не было. Решила, что таки не киль, попробовала гребануть - ничего не получается -все больше ухожу под воду и все больше в каком-то перевернутом положении, уже ближе вниз головой. Понятно, что все прохождение порога - это пару минут, мой уход под воду - считанные секунды, но для меня тогда все происходило как-то очень медленно и долго. Уже находясь вся в воде, я поняла, что мне ничего не остается, как срочно отстегнуться от посадок, и скорее даже автоматически сделала это. Раньше мне было интересно, а как при аварии, отстегиваясь от посадок и вылезая на кат, можно еще и контролировать весло, чтобы не выронить его. Здесь же, на автомате и не задумываясь о весле, я его держала в руке. Вынырнула. Обнаружила себя с внешнего края своего баллона, держась за него, он как-то непонятно практически весь плыл под водой. Ромка тогда уже сидел на баллоне и кричал мне: "Залазь на кат!". Я попробовала, но не смогла: и баллон был подо мной как пружина, только уходил глубже под воду, и меня что-то не пускало подтянуться повыше. Светика, сидящую впереди на левом баллоне, я видела практически над собой. У меня была возможность безопасно пристать к берегу. Я было попробовала оторваться от ката, но опять не получилось - я была будто привязанная к нему. Вот тогда мне стало страшно: мы неслись во вторую ступень порога, я видела определенный слив вниз, с небольшим прижимом к правобережной скале, несколько нависающей над водой, и при этом беспомощно плыла снаружи катамарана, держась за него, не могла ни вылезть на него, ни оторваться, хотя уже и поздно было это делать. Я развернулась вдоль катамарана, полулежа на спине, ногами вперед. Еще на входе в слив меня немного притопило, я заглотнула воды и ударилась коленом о камень, на долю секунды потеряв контроль над телом. На сливе я вытянула ноги вперед, уперлась ими в скалу под водой и как бы пробежала по ней, одновременно со всей силы упираясь ногами, чтобы меня не прижало. Меня опять залило водой, она опять набралась и в нос, и в рот, но тут уже устойчивости в ногах я не потеряла.
      
       После слива, ближе к центру реки, в улове нас ждали Солнышки. Нам надо было пристать к берегу, нас пронесло мимо них. Они нас догнали сзади и начали прижимать к правому берегу. Нам повезло: в этом месте, в каньоне, между 3-м и 4-м препятствием, вернее, уже на входе в 4-е, было даже не то, что место для чалки, но все же выступающий берег, за который можно было зацепиться. Солнышки уже нас прижали на корме и продолжали надвигаться на нос ката. Я уже ощущала под ногами камни, но не могла выпрямиться. Очень скоро поняла, почему - в доли секунды: оказывается, в момент ухода под воду из моего нагрудного кармана на спасе выпал стопорез. Одним концом шнурка длиной 60-70 см он был привязан к спасу, другим же зацепился за раму катамарана. Таким образом, я оказалась привязанной шнурком к катамарану. Вот почему я не могла ни залезть на баллон, ни оторваться от него, ни полностью стать на ноги уже возле берега. И тут я увидела картину: нож не только выпал из кармана и зацепился за раму, на нем еще и сломался защитный футляр, и он торчал лезвием вперед во вне от баллона, как раз в направлении точки соприкосновения с Солнышками. Я опять повисла на Выхухоле, ногами уперлась в кат Солнышек, чтобы не дать ему наехать на торчащий стропорез. Крикнула Ольчику: "Режь!", она, однако, не поняла, что именно. В это время наш экипаж уже сошел на берег, подтащили Выхухоль, помогли мне выбраться.
      
       Меня начало колотить - просто до дрожи в руках и ногах - выходил испуг, хотя, находясь в воде, я его не чувствовала. Оказалось, что у нас просто сломались две передние поперечины и сильно погнулись обе задние - ближе к нашему, правому баллону. В результате баллон наклонился в воду, ушел под нее не только с вещами, а и со мной и с Адмиралом. Но Ромке удалось сразу же выбраться на кат - у него и упор на баллон был, и шнурок не тянул вниз..
      
       У меня со стропорезами вообще своя отдельная история взаимоотношений. На Кутсе свой стропорез я утопила в третьей шивере, при чем до этого он уже несколько раз выпадал в воду, но, поскольку было не глубоко и не сложно, Влад его доставал. Когда он в N-й раз опять упал в воду, я просто не стала об этом говорить, и мы его там и оставили. Стропорез в этот поход я очень долго выбирала, а потом долго искала. Так и не найдя желаемый, я опять объезжала магазины в поисках лучшего из имеющихся в наличии. Привлекла Влада в помощь. Присмотрели пару вариантов. Влад меня несколько раз спрашивал, зачем мне нужен сторопорез. Я отвечала: "На всякий случай". Но потом все-таки призналась ему, что действительно не знаю, зачем он мне, т.к. все равно не умею им пользоваться. Тут же, мало того, что он стал непригодным для использования как стропорез опять в третьем препятствии, он еще и чуть было не нанес вред.
      
       Наши мужчины без разделения на экипажи с первой минуты выхода на берег занялись ремонтом Выхухоли: развязывали резину, доставали поперечины, вырезали и обстругивали дерево. Времени особо не было, и дело шло быстро. Мы занимались пострадавшими вещами. Под воду вместе с нами ушли вещи на баллоне, в том числе и оранжевая герма Адмирала, которая почему-то пропустила в себя воду, хотя и везла в себе самое ценное и необходимое - прежде всего аптечку, лоции, фотоаппараты, перекус. Перекус слегка промок, салу то ничего, а вот хлеб разложили сохнуть на камушки под солнцем. Аптечка пострадала больше: некоторые лекарства не поддавались сушке совсем, пришлось выбросить. Но особо жалко было фотоаппарат Артема, который пострадал безвозвратно, не помогли ему потом уже и в Киеве, хорошо, что хоть фотки с пешки сохранились на карточке.
      
       Я приходила в себя. В процессе аварии во мне наконец-то впервые возник страх перед водой. И этот страх, которому рассудок в пороге не дал охватить меня, теперь на берегу сделал это. Мня всю трясло - и в физическом, и переносном смысле. Подошел Ромка, спросил как я. Светик достала сверху с рюкзака свой полар, чтобы я согрелась. Я сидела на камне над водой, и мне было сложно даже подумать о том, что я опять возьму весло и сяду на воду. Это так же, когда после аварии на дороге страшно сесть за руль и участвовать в движении по дороге. Но в городе всегда есть запасной выход - можно позвонить мужу, который заберет машину и довезет, можно поехать на метро, на такси. В конце концов, можно столько, сколько не хочется, не садиться за руль - пока не пройдет страх, пока опять не вернется уверенность в себе, чтобы твердой рукой взяться за руль. Сейчас же, в походе, таких возможностей не было. Был только один вариант: взять весло и продолжить сплав, засунув свои переживания куда подальше. Я смотрела на бегущую воду и думала, что всего лишь спустя некоторое время я снова сяду на катамаран, выйду на воду, опять буду пытаться ладить с ней, и, возможно, еще буду получать от нее неприятные сюрпризы.
      
       Чтобы отвлечься начала готовить перекус - Адмирал дал добро, раз уж все равно стоим. Через 2 часа мы управились и с ремонтом ката, и с перекусом, вышли около трех. Правда, ремонтом это можно было назвать весьма условно: да, поперечины заменили, да, закрепили их с продолинами резиной; но расстояния остались не выверенными, диагональ не ровняли, веревки, крепящие баллоны, не затянуты должным образом.
      
       Все это время мы стояли на входе в 4-й порог, если не над ним самим - на длинном правом повороте, по лоции он был 3 к.с. Дальше пошли вперед без просмотра и, слава Богу, без особых происшествий - 4-е, 5-е, 6-е препятствия. Пороги не запомнились, за исключением 7-го, где мы - экипаж Выхухоли - еще на заходе не справились с маневром, но поток сам нас безопасно спустил по порогу. Когда мы после этого причалили к берегу, Ромка повернулся, посмотрел назад и сказал: "Вы только посмотрите, с чего нас слило..."
      
       Препятствие  9 было на повороте, за ним, по лоции, до следующего было около 20 м плеса. Солнышки ушли в поворот, мы, выждав некоторое время, за ними. Прошли 9. Плеса перед следующим, десятым, оказалось очень мало. С обеих сторон каньона места для чалки не было, за исключением метров 12 возле левого берега практически перед самым порогом. Ближе к порогу стояли Солнышки, оставив место перед ними для нас. Слаженность нашего экипажа, однако, оставляла желать лучшего. Причина не только в том, что привыкли к присутствию Влада на кате; и не только в том, что впереди на носу сидели две женщины; и далеко не в том, что у нас чисто по-женски меньше сил, чем у мужиков (что, впрочем, было известно еще при выезде с Киева). Со всем этим можно справиться при наличии желания. Но вот гармония в отношениях между нами всеми в некоторой мере, а прежде всего между мной и Глебом, совершенно отсутствовала.
      
       Мы не успели, не смогли зачалиться перед Солнышками. Прижались нашим баллоном к ихнему вдоль, кормой к порогу, соскользнули потихоньку назад и зацепились за берег за ними, т.е. кормой за 1-1,5 м до начала слива порога. Сойти на берег возможности не было. Я со всей дури уцепилась руками в камень возле меня справа, пытаясь удержать катамаран на месте. Крикнула Адмиралу, что мне тяжело и не удержать его на такой чалке, попросила помочь - ведь только он мог тоже зацепиться за этот берег. Ромка подтянул катамаран вперед, но ему еще надо было посмотреть лоцию, что он и начал делать. Чувствуя, что удерживаю кат все меньше и меньше, я еще раз попросила о помощи. Ромка вцепился в камень, тут уже и Глеб со Светиком начали веслами подтягивать кат вперед. Но это уже не помогло: мощь воды Хара-Мурин и усилившееся перед сливом течение не позволили с собой баловаться и так небрежно относиться к чалке: мы уже шли в порог кормой вперед и так и свалились с первого резкого, высотой более 1 м слива. Орудовать веслами и разворачивать кат смысла не было - две гряды камней обступали нас плотной стеной по всему периметру. Камни и высотой, и в диаметре до 2-х метров. Места для разворота между ними не было даже для слаженной команды. А порог весьма сложный - шансов не зацепить камень мало и при прохождении в нормальном положении носом вперед. После слива струя унесла нас право, немного перпендикулярно реке. Там струя разделялась на две и с двух сторон обходила большущую глыбу, за которой сразу опять был слив. Струю перед камнем мы почти проплыли мимо, в струю за камнем нас немного не донесло, зацепило за глыбу и начало тянуть в ту струю, которую мы уже проплыли, (она была, очевидно, помощнее), но уже носом вперед. Но вода не только обливала глыбу с двух сторон, она и билась прямо в нее. Таким образом, нас нашим с Ромкой правым баллоном посадило на камень баллоном вдоль и начало вытаскивать вверх по камню, ставя катамаран в полукиль. Когда мы уже были гораздо выше левого баллона, и когда все члены экипажа уже практически вылезли из посадок (ведь Светик с Глебом пребывали в это время внизу в водной пене), чтобы притопить наш баллон, я обернулась назад и с ужасом поняла, что происходит. Наш катамаран перегибало посредине двумя струями в разные стороны. При чем передние члены экипажа пытались вытянуть кат по струе вперед, потому что нас со Светиком хорошо загибало за камень носом вперед, а Ромка с Глебом сзади отталкивались от камня назад - кормой вперед по другой струе, т.к. течение тянуло их туда. Наш правый баллон был в виде согнутой дуги, что в любой момент грозило переломом продолин! В эту же секунду я увидела, что Ромка понял то же самое.
      
       Тогда они с Глебом принялись толкать кат против "их" струи, а мы со Светиком цепляться веслами за "нашу". Нас смыло, мы плюхнулись вниз, теперь уже носом вперед. На выходе нас поджидал еще один камень, за который мы зацепились. Он развернул нас и с порога мы вышли опять кормой вперед.
      
       Зачалились к правому берегу. Оказались, наконец, на берегу - живые, целые и даже не кильнувшиеся. Меня опять тряхонуло. Но тут я дала выход своим эмоциям - активно и доступно изложила, что сначала после прохождения порога надо безопасно зачалиться, а потом заниматься своими делами. Ромка на мой выпад промолчал, потом поддержал, но более спокойно, Глеб же только саркастически усмехнулся, типа: с вами что чалься безопасно, что нет - все равно экипаж слабый. Самое интересное, что после этого инцидента все чалки, когда ее обеспечивал Глеб, он слезал с ката на берег, разматывал чалку и просто бросал ее на берегу не привязанную. При этом насмешливо смотрел мне в глаза - я ведь на тот момент как правило была еще на баллоне над водой - и мне ничего не оставались, как срочно спрыгивать, лезть к берегу и привязывать чалку. Или же проще - просить Артема помочь нам зачалиться. Впрочем, Артем с той поры и сам первым делом помогал нам пристать нормально и надежно - все-таки на Выхухоли была его жена, за которую, думаю, он напереживался.
      
       В это время порог проходили Солнышки. Они увернулись от первого камня, на котором сидели мы, слились перед ним по левой струе, затем следовал резкий поворот направо в обход следующего, и они не смогли его миновать, сели. Их на нем придержало подольше нас, хотя и не развернуло.
      
       Прохождение одиннадцатого порога не запомнилось.
      
       Впереди нас ждал 12-й порог - первый 3-4 к.с. Поскольку на этой реке далеко не всегда понятно, где начинается порог, мы до него зачаливались еще пару раз, пока не увидели перед собой определенно признаки 12-го порога: в резком правом повороте река очень сужалась, левый берег становился вертикальной стеной, да и правый тоже, только под ним были набросаны камни, к которым можно было пристать. Участок быстротока длиной метров в 50 заканчивался резким сливом на левом повороте, затем - еще один резкий поворот вправо, в обход высокого камня-паруса в центре реки. Основной слив представлял собой просто слив - метра 2 высотой и около 10 длиной по треку. Красивый порог и, как по мне, безопасный. Мы его осмотрели, при чем все, и матросы тоже - идти всего метров 30, правда, по камням и порой в воде. Поставили страховку. Солнышки прошли. Перед нашим отплытием я начала прислушиваться к своим ощущениям внутри: никакого страха, никакого волнения, только примесь адреналина в крови, желание воды - как и раньше. Прошли красиво и легко - для души. В пороге пофотографировались, а до прохода видели уфимцев, которые показались в конце ущелья над 12-м.
      
       Еще немного поговорили на тему, почему же такой легкий порог и 3-4 к.с. Солнышки отплыли немного раньше, мы - за ними. Следующей по лоции шла двухкилометровая шивера - 13-е препятствие - последнее в каньоне и перед впадением Нарин-Гола. Все расслабились.
      
       Неспешно, неактивно отчалили - кормой вперед (как будто опять в поисках приключений на свою голову). Адмирал молчит. Спросили, через какой баллон разворачиваемся. Ромка не спеша ответил: "Ну... через левый...". Светик начала делать зацепы, но мы не успели развернуться достаточно быстро, и вошли кормой в резкий слив предполагаемой типа как шиверы. Думаю, каждый успел задать себе вопрос (кажется, кто-то даже произнес вслух): "И это шивера?", т.к. мы реально на нашей пятиметровой Выхухоли плюхнулись вниз. Опять очутились на промежутке короткого быстротока. Теперь уже без вопросов развернули кат через правый баллон. Но следующий слив "шиверы" оказался очень близко к нам, чтобы загодя сманеврировать перед ним: мы уже летели прямо в него со всей силы. При всей своей красоте и неожиданности этот полутора, а то и двухметровый слив был еще и косой: с наклоном от центра вправо и загибался под правобережную скалу над ним. Расстояние между водой и нависшей над ней скалой начиналось с приблизительно 30 сантиметров и расширялось вверх. Заходи мы как водники (по крайней мере, как Солнышки), а не как "збоченцV" - более центрально, мы бы в эту скалу не ударились. А так... Я, как передний правый член экипажа неслась просто вся плашмя прямо на эту скалу. Я еще успела крикнуть: "Влево!", и кто-то, кажись, Глеб, уже без надобности крикнул: "Софийка!". Я только почему-то вдруг осознала, как-то даже спокойно, что все будет хорошо. Мы никак не смогли, не успели уйти левее. Я, как только могла, применила все свои акробатические навыки и былую растяжку - прижалась в левую сторону к катамарану полностью, положила на него голову, на вытянутой руке, тоже прижатой к кату, положила на него же весло. Но вот не смогла никуда убрать свою сидящую часть тела, закрепленную в посадки. Удар пришелся мне в правое бедро и ногу выше колена. Удар сильный. После его "прохождения" я согнулась.
      
       Сразу же за сливом нас ждали зачаленные Солнышки. Спросила у Артема, как себя чувствует правый матрос. Ребята, хоть слив и такой скальный навес над ним оказался неожиданностью и для них, от него угреблись. Достали еще раз прочитать лоцию. Нигде описания этого места нет: идет описание 12-го порога с одним (!) сливом, затем через 50 метров плеса - 13-е препятствие - двухкилометровая шивера до Нарин-Гола. И никакого даже намека на такую близкую мне, вплоть до физического контакта (и на гидре остался след - два пореза), скалу над сливом. Препятствие получило название Порог  12,5 на реке Хара-Мурин. В месте моего соприкосновения со скалой у меня появился безумный сине-красный синяк от бедра и ниже, который с тех пор на утренних и вечерних переодеваниях был предметом, привлекающим всеобщие взоры, но сдерживающим всякие разговоры о его внешности. Где-то еще через пару дней, когда его увидел Адмирал, смело подошел рассмотреть. Такая обширность и разноцветность его несколько удивила. Он сказал: "Плохо, что назад едем не поездом, а то за 5 дней он бы сошел, а так - приедешь, муж увидит и не отпустит больше с нами...". На что сообразительный Артем сразу предложил мне версию ответа мужу: "А ты ему так удивленно скажешь: да это же родимое пятно, родинка от рождения - ты что, раньше не видел?! Ах, так ты раньше не замечал??!! И дальше уже в нападение. Ну, ты знаешь, как женщины умеют это делать - нападать, защищаясь. А потом уж и вспомнишь, что тебе снилось, что он в твое отсутствие нанял двух молодых красивых гувернанток. И спросишь: а почему мне такое снилось?!". Посмеялись.
      
       Вышли на двухкилометровую шиверу. Она идет уже не в каньоне, и русло реки сильно расширяется. Даже в нашу воду - определенно выше средней (если не высокую), мы умудрялись черкануть камни. Мы со Светиком быстро наловчились набирать скорость, и по большому даже не сидели на шиверах. Солнышкам, похоже, было сложнее - из-за конструкции ката. Длины в 2 километра даже не ощутилось.
      
       Сразу за шиверой слева мощным широким потоком вливался Нарин-Гол. Мы пристали к левому берегу немного дальше от впадения. Все сошли на берег. Было около шести часов. В принципе, мы прошли маршрут одного дня (очень для нас насыщенного!), и Ромка скомандовал разбивать лагерь и готовиться к празднованию: у Светика кроме боевого крещения в этот день был еще и день рождения. Еще немного посидели на берегу, обмениваясь впечатлениями первого дня на воде. В принципе, они были бурными у всех. Особенно - у меня.
      
       Когда мой тонкий, ранимый и хрупкий организм осознал, что сегодня он уже наверняка весь вечер будет находиться на берегу, и не надо будет выходить на воду, меня опять охватил внутренний колотун. Состояние, которое называется "выходит шок". Скованность внутри и невозможность эмоциям прорваться наружу. Ощущение хреновое. Зачастую выход эмоций проявляется в слезах, но мне тяжело начать плакать уже много лет, от чего состояние внутреннего давления только усиливается, не находя выхода.
      
       Поскольку начиналась гроза, надо было срочно переодеться. Я подошла к предполагаемому месту нахождения нашей палатки. Глеб ходил около воды, Ольчик и Тема разбирали вещи. Тема спросил: "Ну как, Софья, теперь наконец-то тебе достаточно адреналина, за день два полукиля и две аварии?" Я прекрасно понимаю, что Тема хотел как-то поддержать, что ли, но... Мои эмоции захлестнули меня еще сильнее. Я видела Светика, которая обсуждала сегодняшний день с Артемом, Ольчика и Тему, которые тоже вместе с чем-то возились и общались... А я? Ощущение одиночества, того, что я - один на один с рекой - захлестнуло меня вместе со слезами. Благо, что к этому времени я успела переодеться, и уже начался ливень. Я спустилась к реке, коснулась воды руками и достаточно долго, выпуская свои слезы и отпуская внутренний шок, сидела и разговаривала с Ней. Я спрашивала, за что она меня так, просила ее сохранить нас всех целыми, живыми и невредимыми, просила подружиться, рассказывала ей, как я хочу еще увидеть и обнять свою доцю, как я хочу вернуться домой. Я задавала вопросы, и мне слышались ответы. Река казалась мне такой красивой и такой манящей. Спустя какое-то время я почувствовала более щадящий и дружеский настрой, исходящий от нее. И все же это не было обещание, это не был однозначный ответ Хара-Мурин на мои просьбы.
      
       Гроза прекратилась, перешла в мелкий дождик, я вернулась в лагерь. Тема принес Ольчику лесной малины (ее густые заросли росли вокруг лагеря) и угостил и меня. Мне как будто полегчало. Между тем дождь заканчивался, вверх по течению уже было солнце, вниз - еще лило. Так ниже по течению ровно как дуга над рекой появилась радуга. От одного берега реки до другого - опять как ворота, которые приглашали и звали. Радуга была цельная, со всеми четкими и яркими цветами. Немного погодя над ней над правым берегом появился еще один кусок второй радуги - хоть и короткий, но пошире. Все сошлись к берегу полюбоваться зрелищем. Да и местность, река тоже приукрасились: солнце яркими лучами освещало горы, на реку опустилась слегка розоватая дымка, как раз на середину вершины стоявшей напротив нас на правом берегу горы присело крошечное белое облако. Именинница радовалась: фотографировала горы в солнце, облако со всех сторон, реку с дымкой по течению вверх и вниз. А Артем где-то таки нашел цветы и принес Светику букет из розовых ромашек.
      
       Все готовились к праздничному ужину, разбивали лагерь. Нажарили грибов, насобирали ягод и листиков для чая, Светик опять испекла своих чудо-блинов из лука, развели спирт. До подтягивания растянувшихся веревок на кате вечером дело не дошло. Ужин был действительно праздничный - поздравляли Светика. У совсем немногих из нас есть возможность отмечать день рождение в походе. Оказалось, что, очевидно, в третьем пороге сломалась моя деревянная ложка, и мне приходилось ждать, пока кто-то поест. Кем-то чаще всего была Светик, она ела мало и быстро, и всегда сразу мыла после себя ложку (хотя для меня это и не было обязательно). А на следующий сплавной день сломалась деревянная ложка Глеба. После этого мы ждали от кого-то ложку (иногда Паськи тоже ели одной на двоих), и ели вдвоем одной- по ложке по очереди. Но это еще не все. Ольчик забыла взять в поход чашку, а Коленька ее просто не взял. Чашки мы тоже распределяли для использования по очереди - и для спирта, и для чая.
      
       Под конец вечера Тема взял гитару. Репертуар того памятного дня я, наверное, никогда не забуду; хотя и спел он всего лишь "Люди идут по свету..." и "Город" Кукина. Потом они с Ольчиком о чем-то пошептались, Ольчик отошла от костра, вернулась с бумажкой, положила ее перед Темой. Тема в нее посмотрел, а потом исполнил. Абсолютно неожиданно и непредсказуемо - песню, новую в репертуаре, песню, которая лично меня с тех пор в походе подбадривала не один раз, хоть больше до конца похода Тема ее и не пел, наконец, песню, которая стала песней похода по Хара-Мурин - "Все будет обалденно" Шаова. А за день рождения Светика договорились пить до конца похода.
      
       06.08.
      
       Утро было тяжелым. Нет, не дождь, и даже не физически. Я проснулась с тяжелым сердцем. Волна внутренней тревоги и волнения, отпустившая накануне вечером, опять с утроенной силой накатила на меня и охватила всю. Завтракали все вместе, возле костра, и то без какого-то оптимистического общения. Я подошла к Адмиралу на счет подтяжки веревок на кате. Он сказал, что будем привязывать вещи и подтянем. Пока собирались, меня все тянуло напеть услышанную вчера песню "Все будет обалденно", но из-за незнания слов получалось только "Хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо - я это знаю..." Верки-Сердючки.
      
       Собрали вещи, начали переодеваться. Как сейчас помню свои ощущения при одевании гидры - меня колотило изнутри. Вообще-то я не могу причислить себя к боязливым или трусливым людям. Да, я могу сильно переживать за кого-то, волноваться, может, даже больше, чем нужно было бы. Но за себя - нет, это не обо мне. Я скорее отчаянная и идущая на риск, чем даже осторожная. И, тем не менее, именно тогда я почувствовала в себе дикий безудержный страх. Страх, который сковывал и одновременно трощил все внутри, который не позволял смотреть прямо в глаза, от которого тряслись руки. Ушла в лес - прийти в себя. Легла на землю, расслабилась, попыталась услышать то, что доноситься не словами, искала какое-то успокоение, уверенность, что все будет хорошо - ничего. Попыталась представить момент своего возвращения домой, встречи с родными - нет его. Естественно, после этого стало еще тревожней... Что делать? Вернулась в лагерь. Солнышки уже были полностью готовы и вязали вещи, мы тоже начинали вязаться. Отплыли уфимцы, стоявшие рядом, метрах в 200 выше по течению. Я привязала рюкзак, гитару. Вязались молча, только Светик (ох уж эта неугомонная семейка!) иногда о чем-то спрашивала. Пока Ромка довязывал вещи, я еще раз вернулась в лес. Правда, сразу же чуть не выбежала из него обратно, т.к. увидела там... людей. Но потом поняла, вернее, узнала москвичей, и продолжила свой путь. В этот раз я молилась. Не будучи сторонником какой-то религии, я по-своему верю. И знаю силу молитвы: можно свернуть горы. Молилась о том, чтобы мы все остались живы и здоровы, о том, чтобы все дошли до конца похода, прошли реку, о том, чтобы я еще вернулась домой, обняла дочь, увидела мужа... Облегчение, обычно приходящее после вдохновенной молитвы, так и не наступило. Делать нечего - вернулась к реке. Солнышки уже сидели на веслах, Ромка, сидя на своем месте, довязывал вещи.
      
       Тут он, повернувшись ко мне, сказал: "Я как-то неуверенно сижу на баллоне, как будто очень низко и перекошено". Я ему на это ответила однозначно, даже и не думая, у меня будто само с языка сорвалось: "Ромка, надо перевязывать кат". Он задумался, опустил и без того не особо оптимистическую голову. А у меня же резко появилось ощущение острой необходимости перевязки судна. Мы еще раз внимательно осмотрели катамаран. Действительно, он был катастрофически перекошен: баллоны впереди гораздо ближе друг к другу, сзади - ощутимо раздвинуты пошире. Кроме того, они были чем дальше к корме, тем больше вывернуты вокруг своей оси наружу. Корма при этом больше сидела в воде, а не на воде. И, помимо, очень не натянутые веревки. А еще баллоны крепились к продолинам, которые были хорошо погнуты в 10-м пороге, и к поперечинам, две из которых тоже гнулись в 3-м, а новые две были далеко не ровные. Адмирал подумал, осмотрелся и согласился, что надо перевязываться, сказал об этом Солнышкам. Он сказал, что нам нужно 2, а то и 3 часа. Посмотрели на часы - было уже около двух дня, хотя собрали лагерь около двеннадцати. Капитаны (Коля с Ромкой) ушли на совет. Вернувшись, Адмирал объявил, что мы остаемся на этой же стоянке, и сегодня - день Антистапели-1 и Стапели-2 (как это потом назвали).
      
       Реакция была разной. Солнышки уже полностью собрались выплывать, уже даже катались по реке, им явно хотелось продолжить путь. У меня же как камень с души упал, мне как будто в минуту полегчало. Отпустило и тревогу, и волнение, и страх, и дрожь, и напряг внутри. Мне аж улыбаться захотелось. Подошла Ольчик, я ей рассказа о своих ощущениях. Она ушла к Солнышку разгружаться, мы остались своим экипажем. Я рассказала ребятам о своих ощущениях. Рассказала, как меня колбасило, а тут попустило. Ромка до этого развязывал вещи, а тут поднял голову: "Знаешь, у меня тоже все утро приблизительно такие же ощущения. И когда собирались, было плохое чувство, а теперь полегчало". И тут взорвался Глеб. Швырнув на землю шнуры, которые до этого он отвязал от ката, со всей максимально присущей ему эмоциональностью он сказал: "Да прямо мистификасьон какой-то!!! Они почувствовали! Ребята, да вам каждый психолог объяснит, что происходит! Давайте скажем правду в глаза: у нас слабая команда, не готова для прохождения реки такой сложности, поэтому каждый боится выходить на реку, максимально оттягивая момент выхода на воду!". Замерла пауза. Ромка опять поднял голову, и мы встретились глазами...
      
       Солнышки за это время сплавали на другой берег, посмотрели стоянку там. Было еще предложение доплыть до 19-го препятствия, до которого не было серьезных препятствий - там по лоции значилась хорошая стоянка, но остались на месте. Сначала разбили лагерь, разгрузились и переоделись. А затем занялись антистапелью-1 и стапелью-2.
      
       В этот раз я вместе с ребятами и разбирала, и собирала судно. Мы сначала посоветовались и решили, что нашу Выхухоль надо существенно укрепить - сделать потолще все поперечины и продолины, добавить еще одну поперечину сзади. Пока ребята готовили дерево (в этот раз это в основном была ива, которая уже на следующий день стала красного цвета от воды), мы со Светиком развязывали веревки. Потом она ушла готовить еду, а мы втроем уже дособирали кат. Солнышки тоже решили пересобраться и укрепиться. Оба судна до ужина были полностью собраны заново. Стапель-2 получила название "Быстрая".
      
       Около шести вечера опять пошел ливень, перешедший в дождь, прямо дежавю какое-то - так же, как и днем раньше - в то же время в том же месте. И тоже приблизительно в то же время, около семи, в том же месте опять появилась радуга. Только в этот раз один ее конец сначала уперся в правый берег, затем решился идти дальше, перешел реку в нашем направлении и остановился прямо у наших ног на воде! Затем, так же, как и вчера, появилась вторая радуга над правым берегом - сначала часть, а потом почти полной дугой к левому. Над рекой получилось две радуги! Затем появилась третья - внутри первой. Уже три!!! И очень скоро над рекой образовался буквально радужный коридор, ведущий вниз по течению Хара-Мурин. Река и природа нас звали вперед.
      
       Вечером мы продолжили празднование дня рождения Светика, и достаточно рано пошли спать - завтра предстоял ранний старт.
      
       07.08.
      
       На воду стали действительно рано. На весь поход из расчета 5 дней пешки, 1 день стапели и 4 дня на воде у нас были 4 запасных дней: один из них ушел шестым на пешку, второй мы провели над Дзымхой и еще один ушел на Стапель-2. И все дни использовались вынуждено, не как запланированная дневка, которой очень хотелось. Оставался последний запасной.
      
       Вышли. Сначала у нас идут две шиверы, только потом - 16-й - первый порог. Прошли все без осмотра, с ходу. Затем еще пару шивер. Они напоминают Черемош - и по сложности, и по валунам. В одном месте у меня опять дежавю было: струя проходит по мели, судно чуть-чуть не цепляется за дно, потом поток резко поворачивает налево вдоль правого берега и основная струя течет уже почти под берегом - в месте, над которым висят ветки.
      
       Мы со Светиком разгоняемся над мелью - уже уверенно умеем. Но на шиверах, при сплошном ходе, возникает впереди новое препятствие, постоянное - Солнышки. Почему-то мы их все время догоняем, чуть ли не наезжаем на них сзади - приходиться время от времени всем четвертом тормозить Выхухоль. Плывем, считаем шиверы, поскольку впереди препятствие  23 - порог 3-4 к.с., а  22 - перед ним сразу. В районе  19 высадились на левый берег - действительно, вполне хорошая стоянка, как и обещала лоция: чисто, много места, красивый вид на реку. И, похоже, в последнее время на ней никто не жил - поросла грибами. Пощипали ягод и поплыли дальше. Вошли в серию шивер-порогов, а потом - порогов, начинающуюся с  20. Шли без просмотра, чалясь между порогами и читая в лоции, что ждет впереди.
      
       Порог  23 остановились осмотреть. Не помню, все ли, но Ромка и Коля - точно. Вообще, осмотры на Хара-Мурин сложные, порой нереальные, даже есть поговорка о реке: "Долгие осмотры, короткие проходы". С этого осмотра ребята вернулись достаточно быстро. Сказали, что все достаточно просто, прижимов к правому берегу нет (о чем спрашивала я и чего больше всего опасалась). И вообще, Хара-Мурин - река, опасная прежде всего для переднего правого матроса.
      
       Перед прохождением я почувствовала, что что-то такое маленькое и незначительное меня все-таки гложет. Это уже потом - на третий и четвертый день на воде я начала четко перед каждым порогом не только чувствовать, грозит он чем-то или нет, а и анализировать свои чувства. А на второй день я всего лишь просто молилась перед каждым порогом.
      
       Ушли в порог Солнышки, немного погодя за ними - мы. Сначала до слива шли просто камни в русле, затем - сам слив ближе к левому берегу. В конце он поворачивает направо. Солнышки стояли на берегу справа, сразу же после слива. И мы этот слив, да и не сложный в целом порог, уже почти прошли. Угу. Почти. В самом конце, буквально на последних метрах слива мы немного рано ушли вправо, нас развернуло лагом, и мы оказались в некоем бассейнике, который находился немного правее основного слива, со всех сторон окруженный камнями. Вообще-то, в него еще надо постараться попасть. Он прямоугольной формы - короткий вдоль реки (как раз помещается кат в ширину), а в длину - как раз по длине катамарана. Сверху в него не заплывешь, возможно только так хитро, как мы - сбоку и лагом. Понятно, что из-за камней со всех сторон вниз мы лагом съехать не можем, а носом вперед - кат надо развернуть, что весьма проблематично ввиду малого места, да и люди мешают. Слезли с судна. Оказалось, что этот бассейник глубокий - ближе к камням мне уверенно по грудь, т.е. Светику по глаза, а в его центре - и того глубже. Трудно было стать на ноги, чтобы упереться для разворота ката. Адмирал сказал нам эвакуироваться на берег.
      
       Между нашим бассейником и берегом был еще один узкий слив шириной 1,5 метра. Он был мелкий - мне по колено, но вода в нем неслась просто очень быстро и сильно. Я попыталась пройти этот слив, не получилось: держась за камни и упираясь веслом, я еле стояла на ногах в нем. Артем с берега пытался протянуть мне весло для поддержки - я не достала до него сантиметров 20, упереться на него не могла уж совсем. Я вернулась на камень, те же действия попыталась проделать Светик - с тем же безуспехом. Глеб с Ромкой все это время пытались развернуть катамаран. Мы со Светиком вернулись обратно к бассейнику, уцепились за его камни. Впереди, после них, река сразу успокаивалась, переходила в быстроток. Спрыгнуть с камня вниз и выплыть на правый берег, по-моему, было проще всего. Но на всякий случай этого не стоило делать без страховки. Я попросила дать морковку. Кто-то из ребят (наверное, опять Артем, т.к. у него на этих камнях посреди реки находилась собственная жена) таки успел достать морковку, как Адмирал, видя наши мучения, отменил эвакуацию. Тогда мы со всех сторон принялись разворачивать кат. Когда таки развернули, Ромка остался стоять в бассейне и держать судно, пока мы все на него залезли, только потом сам запрыгнул, и мы спустились вниз.
      
       В итоге, мы бултыхались в этом бассейнике около 10 минут. Первое, что я поняла, выбравшись на берег, это то, что не понимала, находясь на камнях: почему Солнышки нас не спасают. С места их наблюдения за нами, камни, с которых мы выбирались, казались просто камушками на реке - безобидными и не крупными. Естественно, не были видны ни глубина, ни поток воды, которые были в бассейнике. И только когда мы выбрались на берег, Солнышки наконец-то позволили себе смеяться над тем, как мы выглядели, барахтаясь и метушась, как муравьи, как они назвали в "наших камнях".
      
       Прохождение следующих порогов -  25-26 я не помню. Шли нормально, без особых эксцессов, хотя каждый раз, когда в лоции упоминался хотя бы мало-мальский прижим к правому берегу, я, помня предыдущий сплавной день, просила Светика и Глеба уделить больше внимания отгребанию ката влево. Возможно, я не запомнила бы и порог  27, если бы не маленькое происшествие на нем.
      
       Мы его не осматривали - чалка для осмотра была не удобная, пошли так. Первыми ушли в порог, как обычно, Солнышки. Самого порога видно не было, они тоже вскоре скрылись из виду. Мы немного выждали. Пошли. В первой части порога шел слалом между камнями. Мы его, можно сказать, успешно прошли. Впереди оставался только беспрепятственный трековый слив.
      
       Солнышки находились сразу после слива, слева под берегом. Мы шли ближе к центру реки. Адмирал сказал: "Видите, где они? Чалимся к ним". Нам пришлось немного подгрести, чтобы попасть к Солнышкам, выгрести из центральной части струи в левую. Между сливом и Солнышками было мало места, но все-таки мы туда втиснулись. В тот самый момент, когда мы "зачалились", я поняла, что что-то тут не так. Как позже рассказывал Ромка, он тоже внезапно понял, что в таком месте Солнышки не могли зачалиться: левый берег - вертикальная скальная стенка. Потом мы много раз обсуждали и тот момент, и порог, который назвали Карман, - самый яркий и самый опасный момент в нашем походе на воде. Струя нас сразу же прижала к Солнышкам так, что никуда выгрести мы уже не смогли. В этот момент, подтолкнутые нами, Солнышки вышли на струю справа и пристали к правому берегу, метрах в 2-3х ниже по реке.
      
       Как только они отплыли, нас стремительно и быстро струя, которая после слива билась в перпендикулярную течению скалу, прибила к скале. И тут же - в считанные доли секунды - левым баллоном вперед начала затягивать кат в скалу, вернее в горизонтальнукю щель под скалой и в воде, которую образовала вода вследствие многолетнего боя в скалу. Щель уходила глубоко в скалу, и вода туда засасывала катамаран. Светик, которая сидела на левом баллоне впереди, сначала уперлась в скалу веслом, затем рукой, потом еле смогла согнуться, прижаться к катамарану - и вся полностью ушла в карман. Она не могла не то, чтобы вылезть из посадок, не могла даже разогнуться. Оглянувшись, я увидела Ромку, уже вылезающего из посадок и так же уходящего под скалу Глеба, тоже пытающегося вылезть, но из положения, ближе к такому же, как находилась Светик. Я со всей дури уперлась руками в скалу над Светиком, она начала немного выезжать из кармана. Но наших усилий не хватило, чтобы вытащить ее полностью: она так и сидела, изогнувшись почти под прямым углом, левая нога от бедра под скалой и в посадке. Я крикнула Солнышкам на счет морковки. Я одна из нашего экипажа находилась не в кармане, и мне казалось, что, если нас потянуть, то можно вытянуть. С берега почему-то казалось, что морковка нам не поможет. Все это время Ромка и Глеб враскарячку, ногами упершись в кат, а руками - в скалу над собой - пытались вытолкнуть судно из кармана. Это осложнялось еще и тем, что ближе к левому берегу (метра 2) скала уже не была ровно перпендикулярна реке, а образовывала выступ внутрь, если смотреть с реки. Т.е., чем дальше бы катамаран попадал в эту впадину, тем сложнее его оттуда было вытаскивать: сначала его надо было бы толкать вперед-вверх против течения и струи, не давать ему забиться в щель в скале над водой, а потом уже вытаскивать от щели и цеплять за струю справа.
      
       Я смотрела на эту вертикальную скалу и думала, что еще можно сделать в этой ситуации, чтобы спастись. Морковка мне казалась идеальным выходом. Глеб же, который вместе с кормой находился в впадине скалы (как он потом рассказывал), уже присматривал, за что можно зацепиться и возможный путь карабканья вверх на случай, если нам таки не удастся спасти катамаран. Если бы пришлось эвакуироваться, и если очень-очень постараться, то, спасая только людей, но уже не кат, можно кое-как, да и то не во всех местах постараться зацепиться за вертикальную скалу над водой.
      
       Время шло, силы уходили, а Карман все держал нашу Выхухоль. Река пыталась не обращать никакого внимания на наши усилия, да и нас старалась затянуть в свои воды. Только спустя минут около 10 мы продвинулись вперед. Ромка заскочил на свое место, мы зацепились за струю справа - и выплыли. Светик в Кармане погнула весло, и при первых же гребках оно поломалось. Мы пристали к Солнышкам.
      
       По их словам, наш экипаж еще очень мило отделался. Их же гораздо больше затянуло в выступ ближе к берегу, Ольчика тоже, как и Светика, засосало почти всю в щель. И только когда ее оттуда вытащили, она смогла вылезти из посадок и перелезть на правый баллон к Артему. Ребята же втроем стояли враскарячку, не давая кату уйти глубже в Карман, ногами упирались в него, руками - в скалу. Осознавая, что это не помогает, их капитан предложил кат кильнуть... Это сейчас все заходятся хохотом, когда вспоминают то Колино предложение, но тогда было явно не до смеха: Колю никто не поддержал, но все поняли, что если не вытащат кат так, капитан исполнит свое намерение - приложили утроенные силы. А уж если Коля такое предложил, то действительно рассматривались все варианты спасения катамарана и людей. Тема тоже потом рассказывал, что у него родилось ответное предложение - облегчить кат путем обрезания вещей, но он его в Кармане не высказал. Солнышек поколбасило, похоже, посильнее нас. Во всяком случае, они, а особенно Коленька, были очень впечатлены. Когда мы к ним "чалились", они уже выпихнули судно с впадины и корячились, чтобы уцепиться за струю. Мы их подтолкнули, а сами заняли их место, хотя и не так глубоко к левому берегу, как они. Карман подействовал на всю команду, похоже, приблизительно так же, как на меня аварии первого дня на воле: все поняли, что река сложнее, чем кажется на первый взгляд, что с подготовкой наших экипажей цель прохождения реки - остаться всем целыми и живыми, дойти до конца.
      
       И еще. Мы много раз обсуждали наш невыход на воду днем раньше. И, отвечая на вопрос, почему мы таки не вышли на воду и устроили Стапель-2 - больше по причине желания затянуть выход на реку из-за слабости экипажа, или все-таки из-за какой-то чуйки (как сказал Глеб - "мистификасьон") - можно дать ответ, на котором сходятся все члены экипажа: 98 % вероятности, что Карман разобрал бы наш кат на кусочки, если бы мы вышли на нем на воду в таком состоянии, в котором он находился утром предыдущего дня. И тогда оставалось только надеяться на процент выживших более 50 %. Возможно, стоит даже сказать о моей маме, которая неожиданно в один определенный день, когда я находилась в этом походе, почувствовала такое волнение и тревогу, что не могла найти себе места. Она зафиксировала дату этого дня, это был день, когда мы не вышли на воду и остались пересобирать судна. Мистификасьон?...
      
       Однако, времени на приходить в себя после Кармана не было - поплыли дальше. Прохождение 28-го не помню, только помню, что его однозначно осматривали: после Кармана решили осматривать все пороги от 3 к.с. и выше. Ведь, конечно же, если бы мы видели Карман до его прохождения, и Солнышки наверняка шли бы правее, и мы бы не "чалились" к ним в улов.
      
       После 28-го было еще две шиверы, затем -  31 - порог, который осматривали. Поскольку осмотры были весьма длинные - порой приходилось идти по непроходимому берегу, а то и по камням, и по воде (на одном из таких просмотров Тема грохнулся в воду) до 300 метров в одну сторону, в них ходили только капитаны и боцманы, а матросы обоих суден, или, как говорит Артем, "он с девочками", сидели возле катамаранов, разговаривали, отдыхали, грелись на солнышке или мерзли без него, щипали ягоды, если те попадались.
      
       Визуально  31 помню, а как проходили - нет. После него по лоции следовали 4 пороги-шиверы, за которыми шел Зигзаг - первый именной порог на маршруте, 3 к.с., по описанию - двухступенчатый и длинный, со сложной траекторией движения. Мы долго, начиная, наверное, с 33-й шиверы, всматривались в признаки приближающегося порога, каждый раз останавливались после очередного препятствия, читали лоцию, разглядывали берега. Наконец, на расстоянии где-то в 300 метров мы увидели обещанный и определенный правый поворот и в нем - высокий скальный берег. Сразу же пристали к правому берегу - он был более-менее пологий, песочный, с небольшими камнями. Ребята ушли на разведку. Мы начали готовить перекус - вышли рано, а по времени уже было где-то после двух.
      
       Ласково грело солнышко, можно было снять спас и курточку, погреться. Очень быстро вернулись Тема с Ромкой. Глеба с Колей не было. Ребята сказали, что они не дошли до порога, и Глеб с Колей пошли осматривать его сами. Мы уже доели перекус, когда они вернулись. Первое, что они заявили (вернее, Глеб заявил, а Коля поддержал), что там такое, что девушки в порог не идут: там в первой ступни очень сильный прижим влево, нужно много физической силы, и девушки типа не выгребут. Глеб говорил очень убедительно (может!), и Адмирал ему поверил. Мы согласились - во мне еще жила память о первом дне, у Ольчика и Светика - о Кармане. Еще они рассказали, что промежуток между первой и второй ступенью Зигзага - просто красивейшая Голубая Лагуна: слева скальный, но не высокий, не пугающий берег, справа - песочная отмель, а вода - прозрачного голубого цвета.
      
       Мы с Ольчиком и Светиком двинулись по правому берегу к Зигзагу.
      
       Первым пошел мужской экипаж Солнышек с Ромкой вместо Ольчика. Они нас, шедших по берегу, обогнали еще до Зигзага. Когда мы вышли за первую ступень порога, там уже остался один Тема, а остальные ушли для перегона Выхухоли. Ребята сказали, что, в принципе, ничего сложного нет, и можно было идти "и с девчонками".
      
       Мы устроились на камушках на первой ступени. Действительно, немного изворотливая траектория, немного прижим влево, но сильного перепада высот нет, да и нет подлых камней посреди русла. Ждать нам пришлось не долго (мы с Ольчиком опять искали камушки для моей доци), вскоре из-за поворота показалась Выхухоль. Она шла ровно и быстро, но неожиданно в начале прижима влево она через левый баллон развернулась кормой вперед и так и шла на выступ скалы левого берега. Мы на берегу замерли - момент опасности. Но ребята успешно отгреблись и пристали к нам к берегу. Адмирал тут же, не отходя от кассы, сделал достаточно эмоциональный втык за допущенную ошибку - психологический напряг висел среди ребят в воздухе.
      
       Сразу же пошли осматривать вторую ступень Зигзага - уже левый поворот. Этот участок порога не достаточно просматривался с берега, капитаны и боцманы влезли на высокий камень над водой. Но для меня и с берега стало ясно, что в этот участок Зигзага я не иду: порог в двух точно, а может и в трех местах (если учитывать камень после 2-го слива) давал прижимы вправо. Безопасно себя, находясь на правом баллоне впереди, я не чувствовала. Мы стояли втроем - я, Ольчик, Светик. Адмирал подошел к нам после осмотра. Ольчик ему заявила, что хочет в порог - он не возразил.
      
       Ребята остались для прохождения, а мы со Светиком по тропе пошли в обход Зигзага. Порог находился в каньоне, правая полочка которого (по которой мы шли) была поросшая кедровым стлаником. Тропа сначала поднялась до упора вверх по склону, а затем шла под скалой, возвышающейся справа далеко от воды. В пробирании по кедровому стланику в гидрокостюмах, спас-жилетах и касках кроме, несомненно, неудобного, было еще и что-то комическое - чувствуешь себя космонавтом в скафандре. Сначала я шла впереди, но пару раз собрав лицом паутину и, что вообще ужасно, глазами наткнувшись на висящих на ней зверей, попросила Светика справиться с ними. Очевидно, в последнее время по этой тропе не ходили. Мы шли достаточно долго, чтобы понять, что Зигзаг мы уже обошли. Наконец тропа начала спускаться к реке, и в один определенный момент мы с кустов вышли прямо на головы уфимцев. Они разбили лагерь между 1-й и 2-й ступенями Рубикона. Мы поздоровались. Игорь кивнул, Ваня подошел узнать, как дела. Узнали, что к их лагерю ведет еще одна тропа, короче, от начала 1-й ступени Рубикона для ее обноса, которая длиться около 300 метров. Мы со Светиком по этой тропе вернулись к началу самого сложного, я бы сказала, самого величественного порога на Хара-Мурин - Рубикона. Но ни наших ребят, ни наших катов там не было.
      
       Вниз по реке буквально в семи метрах начинался порог, а вверх по течению преграждала на 2/3 русло реки скала-выступ. Из-за нее совсем не было видно, что происходит выше по реке, где, возможно и предположительно, остановились наши каты. Видимой тропы над берегом в обход скалы не было. Пока мы со Светиком осматривались, сверху к нам спустились Тема, Коля и Ромка.
      
       Адмирал позвал нас для перечалки Выхухоли. Мы обошли скалу опять по стланику высоко над берегом. Первыми на перечалку ушли Солнышки. Мы немного подождали - дали им время оттянуть катамаран от фактически одного удобного места для чалки за скалой. Мое волнение между тем нарастало, но тогда я его приписывала еще просто пребыванию на Рубиконе - все-таки порог пока далеко не моей весовой категории.
      
       Отчалили мы с положения сидя спиной к скале и носом цепляясь за берег. Течение нас сразу же подхватило и понесло в сторону скалы, которая загораживала большую половину реки с нашей стороны (от правого берега). Адмирал сказал делать разворот через левый баллон, что с успехом просто не возможно было сделать: во-первых, крутануть кат нашему экипажу через левый баллон сложнее, чем через правый; во-вторых, нас впереди-слева поджимал берег, и у нас просто не было места для маневра; в-третьих, нам изначально надо было выгребать как можно резче вправо, дальше от скалы - туда, где она не преграждала выход на беспрепятственную струю, а не влево, где она была; в-четвертых, нас несло течение очень быстро... А мы все не успевали и не смогли развернуть кат носом вперед и выгрести на течение до скалы. Когда мы уже приближались кормой левого баллона к скале, первым начал орать Глеб: "Да гребите вы, женщины!", и дальше в таком духе, добавляя эмоциональности и ругая нас за недостатки физической силы и за то, что мы (!) - женщины - не можем выгрести. Потом к нему присоединился и Ромка - тоже в виде крика именно на нас. Светик начала кричать в ответ. И я не выдержала: капитан чисто техническую ошибку, поддавшись эмоциональности Глеба, пытался спихнуть на недостатки физической силы на катамаране за счет присутствия на нем двух женщин (что собственно, было известно еще при выезде из Киева). Все это, естественно, тоже оря, я пыталась им высказать.
      
       Мы наехали на скалу, и нас медленно, но уверенно начало ставить на киль: кормой вперед, левым баллоном вверх, правый прижало к скале под левым, погруженным в воду, левый уже оторвался от скалы. Корму с Глебом вверху и Ромкой внизу уже вынесло за поворот скалы. Мне не было видно, что делали ребята, но мы со Светиком боролись с килем от души: она уцепилась за скалу и держалась за нее, как могла, я же, ногами встав на свой баллон, всей тяжестью себя уперлась и давила в верхний левый баллон, опуская его вниз. Спустя секунды мы плюхнулись на воду, теперь направляя все свои усилия на таки разворот ката носом вперед и на быструю чалку. Наша ругань и ор друг на друга продолжились до высадки на берег.
      
       Ребята с округленными глазами смотрели на нас: мы выплывали из-за скалы разгоряченные и все орущие друг на друга. Артем забежал в воду помочь нам зачалиться - очевидно, уловил в моем взгляде страстное желание пристать к берегу, да и за жену переживал. Причаливаясь и уже сойдя на берег, мы продолжали перегрызаться друг с другом. Солнышки смотрели на нас с вопросом в глазах. Светик сразу же прижалась к Артему и, как казалось со стороны, расплакалась. Мне плакать было не на ком, поэтому я просто излила все свои мысли в эмоциональном рассказе Ольчику, как мы пытались отчалиться и встали на полукиль над Рубиконом. Никто ни с кем не разговаривал, мы с Глебом только обменивались взаимоиспепеляющими взглядами. Незадолго после подошел Ромчик и сказал, что это была все-таки его ошибка. Я в ответ искренне извинилась за то, что орала. Мы обнялись в знак примирения.
      
       Между тем мужская часть экипажа осматривали Рубикон на предмет его проходимости. Двое желающих пойти в порог определенно были: Ромка и Коля. Но время подходило к четырем, Адмирал скомандовал сначала перенести вещи за вторую ступень Рубикона, а потом говорить о возможности прохождения порога. Мы забрали почти все вещи и пошли по нижней тропе - к лагерю уфимцев. Сначала вышли к берегу, т.к. не знали, где тропа в обход второй ступени. Ребята пообщались с уфимцами и Морозовыми, обменялись впечатлениями и планами. Осмотрели вторую ступень Рубикона.
      
       Если первая ступень - длинная, более 300 метров на большом правом повороте, одновременно не просматриваемая ни с одной точки, с общим уклоном N-знает-сколько метров, но с очевидным и значительным, с бесчисленным количеством следующих один за одним сливов (только на выходе со ступени я насчитала видимых мне 12), с наваленными огромными валунами по всему руслу (в лоции значится "камни", но на самом деле, что такое "камни в Хара-Мурин" - валуны 2х2х2 - я поняла только на Хара-Мурин) - все-таки эта ступень хоть и была хорошо слаломная, но потенциально проходимая (особенно на К-2). После первой, и 30 метров быстротока следовала вторая: резкий пенящийся слив 4-х метровой высоты на крутом левом повороте. Внизу слива - бурлящий котел с бочкой, и со всем, что из этого вытекает. А над самым низом слива правобережная скала образует низко нависающий над водой и котлом козырек. В центре русла лежал камень так, что заходить в слив можно было только справа, почти под козырьком, и ошибка в 20 сантиметров обещала попадание прямо под него. Слева же (и в нашу воду) проход был весьма условный - не по основной струе, узкий, может, К-2 там и втиснулся бы. Зато безопасный, пологий, типа 12-го порога. Прохождение первой ступени осложняется непроходом второй ступени в случае киля на первой. Походили, посмотрели и понесли вещи по тропе в обход правобережной (более 50-метровой) скалы.
      
       Сначала это была нормальная тропа, ведущая слегка вверх, но она достаточно быстро перешла в нечто среднее между подъемом по Пагорбку Скотскому (его крутизна) и движением по скалам над Дзымхой: приходилось карабкаться вверх по камням скалы, корням и веткам деревьев. Иногда даже сначала забрасывали вещи вперед-вверх, а затем подтягивались сами. Ребята убежали далеко вперед - их уже не было ни видно, ни слышно. Мы втроем - я, Ольчик, Светик - плелись последними. На этом обносе в разговоре между нами неожиданно родилась весьма острая для походных условий тема - наших гастрономических пристрастий. Мы и уже проголодались, и проголодались в более широком смысле - за поход - обменивались, кто что хочет скушать и кто что любит. В общем, давали выход очевидно присутствующему в нас мазохизму, предавались своим фантазиям. Зато по тропе росло достаточно много уже практически созревшей брусники (это началось еще на Зигзаге) - я в таком состоянии пробовала ее первый раз. Ягода была вкусной, и до окончания нашего путешествия больше всего попадалась именно брусника. Мы спустились к воде, когда ребята, вернее, мужья Ольчика и Светика уже начали волноваться. Места на выходе берега к реке было весьма мало, но все же оно было.
      
       Мужчины без промедления пошли назад - им предстояло еще обнести и переправить оба ката через Рубикон. И если первая его ступень обносилась сравнительно легко - по берегу и утоптанной тропе, - то вторую обнести по той же тропе, по которой мы обносили вещи, просто нереально. Для ее обноса катамараны необходимо было перечалить между ступенями на левый берег и уже там пронести их почти над водой. Мы втроем остались на берегу реки возле лагеря уфимцев, они в это время в полный ход занимались своими делами в лагере и палатках. Прождали достаточно долго. Сидели, грелись на камнях. Я сходила до упора вверх по порогу - до непрохода по правому берегу над рекой. Красавица Хара-Мурин, казалось, в пороге Рубикон просто кричала: "Не подходи!". Там же нашла достаточные крупные (около 2х2 см) куски слюды без примесей.
      
       Ребята вынесли кат (первый - Солнышко) сверху в лагерь уфимцев, потом снесли его к берегу и уже по воде, под самым берегом провели его вверх по течению до окончания первой ступени порога и начала "простого" быстротока.
      
       На их появление среагировали уфимцы и Морозовы - все вышли на берег посмотреть. Ребята достаточно долго стояли над рекой и советовались. К-4, это все-таки не К-2, он гораздо менее маневренней. И просто "перегребание" русла в месте быстротока между ступенями порога с маленьким процентом вероятности может закончиться успешной чалкой. Мы очень переживали за ребят - все-таки у них было чуть больше 30 метров между препятствиями. И абсолютно не зря совещательный состав нашей команды состоит прежде всего из Адмирала, Коли-капитана и мудрого Темы. Каждый из них по-своему чувствует воду, каждый из них по-своему понимает воду. И, имея каждый свой подход, они в целом вместе составляют уникальное единое соединение, центр, способный наиоптимальнейшим образом выбирать путь, продумывая мельчайшие его детали. То, что они показали на перечалке в Рубиконе, по крайней мере заворожило всех. Судно стояло носом вверх по течению, кормой вниз; в таком положении они и отчалили от берега - лицом вверх по течению. И гребли они вверх по течению! Таким образом пересекли струю, потом перестали грести и спокойно, легко, уверенно и одновременно напряженно начали сплавлять Солнышко вниз кормой по течению, маневрируя не резко, но аккуратно. Таким же образом они кормой зашли в улов на левом берегу.
      
       Перечалка была достойна восхищения и аплодисментов, что мы и сделали. Это было очень волнующе и очень красиво. Ребята понесли судно вдоль левого берега, чтобы потом опять его переправить на правый к вещам, мы остались ждать на том же месте, уфимцы вернулись в лагерь.
      
       Но очень скоро уфимцы вдруг начали как-то непонятно спешно собираться. Еще когда мы пришли к Рубикону, у них минимум два ката стояли разобранные. Теперь же все катамараны быстро дособирались, донадувались, выносились на берег и ставились на воду возле берега. Все больше и больше членов группы уфимцев в полном обмундировании выходили к реке. Мы спросили у них, что происходит. Они ответили, что хотят перевезти вещи и судна на стоянку после Рубикона.
      
       В это время появились наши ребята с Выхухолью. Еще по берегу они прошли беспрепятсвенно, поставили К-4 на воду, но вот дальнейшее их передвижение вверх против течения по краю воды (как они проводили Солнышко) оказалось затруднительным, поскольку туда были поставлены несколько К-2 уфимцев. Пришлось ребятам покорячиться и поднапрячься, чтобы обнести судна. В один момент Ромка даже сорвался с ног и упал в воду, но удержался за катамаран, который держали другие ребята. Выхухоль перечалилась к левому берегу тем же способом и так же успешно, как и Солнышко. Ребята понесли судно вниз, а мы пошли по тропе к вещам.
      
       Когда мы пришли, уже было немногим после семи, почти все вещи уже были привязаны. Отплыли. Вопрос о прохождении первой ступени Рубикона больше не подымался. Адмирал сказал, что плывем до первой возможной стоянки. Усталость брала в свои объятья даже меня, а что уж говорить о ребятах, которые прошли за день на 4 препятствия больше (учитывая двойные прохождения) и обнесли 2 катамарана. Кроме усталости я еще ощущала сильный дискомфорт от практически полуспущенного баллона под ногами, в результате чего колени проваливались под рамы сантиметров на 20, веревки свисали и периодически спадали с продолин на носу правого баллона. Я их так же периодически подтягивала. Препятствия пошли полегче и попроще - мы шли без просмотров и даже без остановок, Выхухоль за Солнышком, - сильно поджимало время. Тем не менее, в порогах все-таки приходилось маневрировать, уворачиваться от камней и попадать в сливы. День был теплый и солнечный - даже после семи вечера.
      
       Где-то в 42-м или 43-м пороге Адмирал (как он потом рассказывал) увидел, что размоталась чалка, и проследил глазами, где заканчивается ее конец. Повернув голову назад за катамаран, он увидел в воде предыдущего слива что-то черное явно не природного происхождения. И в тот же момент, крикнув только "Жаба! Ловим жабу!", уже начал разворачивать судно. И мы, с нашей практически нулевой маневренностью, со спущенными баллонами и, вследствие, невозможностью выгребать, пытались разворачивать кат и гоняться за жабой. Естественно, мы ее не поймали. Не замечая нас, она невозмутимо проплыла мимо. Солнышки, и до этого поворачивающие головы в сторону шума, издаваемого нами в этом процессе, теперь уже четко услышали и поняли, что надо ловить жабу, достаточно легко и быстро, без напряга ее поймали.
      
       Пороги закончились, шли одни шиверы. Скалистые берега расступились и стали гораздо более пологими и низкими. Мы явно вышли из каньона, плыли между холмов и пологих берегов. Долина реки стала гораздо шире и ласковее. По лоции значился только один остров, но мы их встретили несколько. Поэтому немного попутали нумерацию шивер и достаточно продолжительное время уже ждали впадения Серебрянки. Мы на правом берегу видели хорошую стоянку, крикнули об этом Солнышкам. Они и пристать могли бы еще, да не захотели, сказали, что они не успели. Мы поняли, что они все-таки хотят сегодня доплыть до впадения Серебрянки и ее сорокаметрового водопада. Нам не оставалось ничего, как подчиниться их желанию - они плыли первыми. Плыли еще около двух часов. Пристали к берегу. Тема сказал, что следующим по реке идет Сайбатское ущелье. Если мы случайно проплыли мимо впадения Серебрянки (а сумерки упорно нас окутывали), то вполне можем в ближайшем будущем заплыть в каньон. Решили наверняка остановиться при первой же возможности. На удачу, первая возможность попалась как раз при впадении Серебрянки. Это место было хорошо видно и сразу, даже в сумерках, стало понятно, что это именно оно. Мы пристали около десяти вечера. За этот день - 12 часов ходу (с перекусом) мы прошли 43 препятствия.
      
       Но изначально на стоянке нас чуть не ждало разочарование: оттуда определенно виднелся дым от костра - место было занято. Ольчик с Адмиралом пошли на разведку. Ольчик рассказывает, что, когда она вышла на поляну и увидела возле костра двух мужиков, они первым делом предложили ей угоститься рыбой. На что она им ответила: "Я с удовольствием, но вы знаете, нас здесь восемь человек, придется угощать всех...". Рыбаки (это были отец и сын) были абсолютно не против того, чтобы мы разбили лагерь рядышком на соседней поляне. Что мы и сделали - и о-о-очень быстро.
      
       За спиной был насыщенный и длинный день. Поели, и как можно быстрее легли спать.
      
       08.08.
      
       Просыпались как-то особо долго. Слегка моросил дождь, было пасмурно и уныло. С вечера мы не собирались оставаться на дневку, и утром долго пытались заставить себя встать пораньше и побыстрее, будив каждый друг друга по очереди. Очевидно, Адмирал сам переживал такие же мучения: наконец мы услышали его решение остаться на дневку. Таким образом использовался последний "запасной" день.
      
       Судя по доносившимся звукам, другая палатка уже не только проснулась, но и поела. Мы же вылезали по одному, по очереди, подтягивались к уже полуостывшей каше. Когда с палатки вылезла я (к тому времени в ней уже больше никого не было), весь позавтракавший народ собрался в соседней палатке (на улице шел мелкий дождик), который пил там чай и жевал бублики с конфетами. Оттуда доносился постоянный, а порой - даже дикий смех. Возле костра были только Ольчик, она уже заканчивала завтрак, и Ромка, он дежурил. Первым делом я спросила у Ромки, ходили ли уже смотреть водопад, и когда пойдем. Мне в ответ Ромка указал на Ольчика, которая как раз заползала в общую палатку, и сказал: "Вот видишь? И так каждый: выходит с палатки, интересуется на счет водопада, говорит, что он готов идти, и идет ... в палатку. Уже больше часа не могу никого оттуда вытянуть...". Ромка говорил так обречено, что мне захотелось ему помочь. И я с твердым намерением вытащить всех к водопаду, с чашкой чая в руках пошла в палатку. Там меня встретили радостно - "Еще один!", сразу нашлось место - 4-х местная палатка, оказывается, помещает гораздо больше людей в себя - всю группу. Я спросила на счет водопада. Конечно же, все собираются идти, но... никто не сдвинулся с места. Говорили о наших приключениях в пешке и на воде, смеялись, шутили. Было весело, тепло и уютно. Вскоре в палатку "зашел" и Адмирал. Его встретили возгласами восторга. Он тоже пришел с чаем, тут же его запаковали и бубликами с конфетами. Еще немного посидели все вместе и начали выдвигаться к водопаду. Шли не спеша и растянуто, по дороге собирали грибы. На поляне поздоровались с рыбаками, а когда уже вышли на тропу, ведущую от берега к водопаду, встретились с уфимцами, которые как раз возвращались с просмотра Серебрянки.
      
       Водопад действительно потрясал своим видом: с вертикальной 40-метровой скалы как будто срывается поток воды - не широкий, максимум двухметровый, но мощный и полноводный. После нескольких первых метров падения вода превращается в несчетное количество брызг - тяжелых и белых, стремительно летящих вниз. А те из них, которые полегче, плюс те, которые отскакивают от камней вокруг и внизу, разлетаются во все стороны вокруг основной струи метров на 20, образовывая таким образом плотную сырую движущуюся дымку. Постояли, посмотрели, полюбовались, пофотографировались. Захватывающее зрелище.
      
       По дороге назад собирали грибы, а потом с лагеря пошли с Ольчиком собирать вдвоем. Нашли достаточно много моховиков - только каких-то маленьких, как маслята. Тем не менее, Ромка признал их съедобными. А вот другие грибы (как по мне - те же моховики), которые мы уже не единожды в походе кушали (кому об этом не знать наверняка, как мне, поскольку я их всегда чищу), он отложил в сторону, сказал, что они не съедобны, а потом и вовсе выбросил. Пыталась было поспорить, но Ромка - он же и Адмирал, пришлось подчиниться.
      
       Опять постепенно все рассосались по палаткам. Коля с рыбаком ушел на весь день на ловлю рыбы. С собой, типа чтобы не возвращаться на перекус, он взял сала. Мы с Ромкой начали варганить обед: он занялся дровами, я - супом. Нашло на меня. Хоть и редко, но бывает. Грибов было много, и в результате получилась полноценная насыщенная грибная юшка в лучших карпатских традициях, еще и с вермишлом (на чем особо настаивал Завхоз, т.к. оно оставалось), от чего она становилась еще вкуснее. Суп получился такой роскошный, что к обеду потребовали спиртовой добавки. Но после этого всех так разморило, что успели только доползти до палаток и залезть в спальники до того, как уснуть.
      
       Просыпались постепенно, но все где-то в одно время - около семи. От того, что в лагерь вернулся Коля с... рыбой. До этого ни одной рыбки, как ни старался, он не приносил. И только рассказывал причины, почему она не ловится. В этот же раз каждый, кто вылезал с палатки после "дневного" сна, сразу видел 16 рыбин! И каждый задавал вопрос: "Коля, ты поймал рыбу?!". А поскольку вылазили по одному, Коле пришлось 7 раз отвечать на один и тот же вопрос: что у него так ничего и не получилось поймать, зато рыба хорошо ловилась у рыбака. В конце дня мужик нас пожалел и угостил - по 2 рыбки на туристский рот. Возник вопрос, что с ней делать. Кушать особо после недавнего сытного обеда особо не хотелось, но рыбы хотелось. А вот жарить ее опять же не хотелось (особенно - дежурным). Они предлагали ее сварить. Одна Светик настаивала на жарке рыбы, и с надеждой на поддержку обратилась к нам с Ольчиком: "Пожарим?". Мы молча виновато отвели глаза... Тогда Светик самостоятельно (ну конечно, при помощи Артема - ему то уж куда деваться?) пожарила рыбу, за что им большое спасибо.
      
       Когда "мы" уже начали жарить рыбу, к костру подошел рыбак (который отец). Его звали Володя, живет он в Байкальске. Они с сыном пошли вверх по Хара-Мурин в отпуск порыбачить. Очень приятный и интересный мужик. Он подошел просто: "Вот, интересно пообщаться с людьми издалека". Но на самом деле больше он нам рассказывал истории весь вечер - о себе, о рыбалке, об охоте в тайге, о Байкале, о местной жизни, о природе, о встречах с медведями... Много интересного. А еще сказал, что уровень воды в Хара-Мурин сейчас очень высокий: русло в районе нашей стоянки обычно можно перейти вброд по колено, и оно раза в 3 уже. У нас же, хотя мы и не мерили, на глаз глубина была выше человеческого роста. Мы хотели отблагодарить Володю за рыбу и приготовили ему 0,5 л спирта.
      
       Артем в это время жарил рыбу. В один прекрасный момент масло на сковородке вспыхнуло и начало гореть. Артем снял сковороду (крышку от котла) с огня, затушил огонь. Как-то это было подозрительно - в моей кухонной практике масло так не горело. Кто-то предположил, что, может быть, туда попал спирт? Но ему в ответ опять же кто-то заверил, что масло действительно может так гореть. Спустя какое-то время возгорание сковороды повторилось. Ну горит масло! Затушили. И лишь когда взяли бутылку со спиртом отдать Володе, увидели, что она стала почему-то неполной, поняли, поверили (!) в чем дело. Артем таки действительно рыбу частично жарил на спирте! В походе! Катастрофа, в общем... Хотя рыба своей вкусности от этого не потеряла. Это был День Праздника Желудка - грибная юшка днем и настоящий, свежевыловленный хариус, жаренный в масле со спиртом на костре в тайге!
      
       Когда Володя закурил, мы решились попросить у него по сигаретке. Никто даже не удивился, что он достал именно Winston One - сигареты нашего похода по Кутсайоки. Мы напоили рыбака чаем с шоколадом (от рыбы он щедро отказался), а когда Володя уходил, оставил нам еще по сигарете. Предложил нам даже целую пачку, но мы от такого количества радости отказались.
      
       На следующий день опять наметили ранний старт. Паськи должны были дежурить, поэтому они ушли спать раньше. Когда мы с Глебом, спустя некоторое время пришли в палатку, они уже спали. Обитатели соседней палатки тоже укладывались. Но вскоре из той палатки, впрочем, как обычно, начали доноситься разговоры: сначала капитанов - о завтрашних порогах, потом - Коли, Артема и Светика - уже обо всем. Периодически, а то и постоянно они заливались смехом. Потом с определенной периодичностью Артем начинал петь: "Все будет обалденно!", повышая и громкость, и высоту голоса на последнем слове, после чего следовал взрыв хохота. Мы с Глебом тоже пару раз тихонько прыснули смехом с этого действа, потом - и Ольчик. Зашевелился Тема. Ему, похоже, все это не понравилось. "Все будет обалденно!" затягивалось. Наконец Тема не выдержал: "Да я сейчас вылезу и завалю эту палатку! Мало того, что разбудили, так еще и заснуть не даете!". Сказал - как отрезал. Не зря Ольчик с Глебом как-то назвали Тему "тяжелой артиллерией". Хоть чаще он и молчит, но раз уж говорит, то наверняка, и с большой жирной точкой в конце. Улеглись, замолчали и вскоре уснули.
      
       09.08.
      
       Встали, очевидно, рано, на воде были уже в десять. Сегодня нас ждали пороги Сайбатского ущелья - скопление именных порогов. Утро выдалось хотя и абсолютно не дождливое, но и так же абсолютно бессолнечное. Мы все замерзли еще при переодевании в гидры. Тема заставил Ольчика одеть полар под курточку на воду, заодно поддела и я свой. Рискнула единственным своим единственным свитером - намокни он, вечером сушить или над костром, или на себе. Но было холодно даже с поларом. Мне вспомнился напев "Солнышко мое, вставай!.." и т.д. Я начала его напевать еще при сборе лагеря, потом, уже на воде, подхватил наш экипаж, потом, на остановках, и Солнышки. Твердили, как мантру: "Солнышко мое, вставай!", и где-то к обеду оно нас таки послушалось - я даже сняла полар перед Бобслеем, и он остался сухой. С тех пор с непогодой так и боремся. И помогает!
      
       Отчалить нас вышел Володя, пожелал удачного сплава, попрощались. На выходе почитали, что до Сайбатского ущелья плыть около 1ч 30 мин. Пошли. Опять типа Черемоша, а иногда и полегче: перекаты, шиверы, валунчики. Плывем и трепимся. Светик одна вполне заменяет Глеба с Владом вместе взятых по этому роду деятельности, хотя они вдвоем, конечно, сила, нам с Ромкой и слова не давали вставить. Глеб все хотел встретиться в походе с медведем. Но не на берегу, а так - когда мы будем проплывать на катамаране, а он будет на суше. Но остальные члены группы были явно против и такой встречи. Поскольку семеро против одного - явный перевес, медведь нам так и не встретился.
      
       Сначала природа вокруг радовала глаз, но очень скоро пологие холмы вокруг из "всех покрытых зеленью" перешли в погорелые - полностью и абсолютно, казалось, без единой зеленой травинки на них. Камень под погорелым лесом был ближе к белому, от чего холмы казались общего сероватого цвета. Такое жуткое зрелище в таком красивом крае.
      
       Мы проплыли уже более часа, когда Солнышки, плывшие перед нами, пристали к берегу. Тема указал Адмиралу на выступ скалы в виде поднятого верх пальца на вершине холма на левом берегу: "А разве это не ориентир чего-то?". Открыли лоцию - действительно, за следующим правым поворотом должно начинаться Сайбатское ущелье.
      
       Прошли еще два порога -  60 и  61 - без просмотра. За ними увидели определенно впадение ручьев Сайбат и Иркут, и сразу же пристали к правому берегу для просмотра п. Сайбатского. Я осмотра именно этого порога ждала больше всего с самого начала путешествия: в каком-то описании говорилось, что здесь были найдены гранаты, и у меня была просто мечта - тоже найти гранаты.
      
       Капитаны и боцманы отправились на осмотр Сайбатского (3-4 к.с. по лоции), матросы остались возле суден. Сначала я поломилась верх за ребятами: по идее, гранаты были найдены при осмотре. Пролезла метров 5 вверх по густому стланику без тропы и обломалась. Когда слазила вниз, всячески присматривалась к породе камней под руками. И... я их таки увидела. Частое вкрапление красного граната - цельными кусочками до 5 мм в ширину по всей породе. Еще немного потрудившись, нашла место, где камень дробился, и где можно было отколупнуть небольшие камушки с гранатами. Спустила их вниз и показала ребятам. Отобрала несколько самых мелких и самых насыщенных гранатами - забрала с собой доце. Но самое интересное, что вкрапление гранатов в камне на Сайбатском только начало попадаться, и встречалось вплоть до Байкала.
      
       Капитанов и боцманов все не было, а матросы все продолжали мерзнуть. Что мы только не делали, чтобы согреться - и разминались, и напевали, и подтанцовывали, и просто двигались - помогло только возвращение ребят и выход на воду.
      
       Пока ушли в порог Солнышки, мы расспрашивали у Ромки, что собой представляет порог. Особенно я интересовалась, нет ли там прижима вправо. Ромка ответил, что прижима нет, но порог не простой, сначала шиверный заход и маневрирование между камней, а потом надо быть осторожным и внимательным, и хорошо сманеврировать, чтобы попасть в слив на выходе. Настращал, в общем. Пошли. Я, как и перед каждым порогом, прислушалась к своим ощущениям - волнения никакого, как будто не в порог, а в шиверу без валов идем.
      
       По моим (да и Светика тоже) ощущениям так и было: когда мы прошли входную шиверу порога, мы неожиданно причалили. И искренне недоуменно спросили у Ромки: "А где же порог?". Он рассмеялся и показал рукой на то, что мы уже прошли. Прохождения второй ступени Сайбатского я не помню совсем.
      
       Между Сайбатским и следующим именным - Жигули - 7 препятствий, которые шли без осмотра. Жигули тоже проскочили, особо не почувствовав сложности порога. Хотя визуально именно его отчетливо помню и сейчас, как картинку: скала левого берега в форме рукописной буквы "Ж". Зато Бобслей мы определенно и однозначно (слава Богу!) идентифицировали - причалили к правому берегу метрах в 80 до порога.
      
       Во-первых, порог однозначно красивый, даже издалека - и с воды, и с берега; во-вторых, порог не обычный и не ординарный - все: и внешний вид, и возможные траектории движения, и сливы. Да и название порога "не нашинское" какое-то. Вначале я думала, что оно походит от имени чего-то или кого-то (например, ката) "Боб" и слова "слей", что отображало характер сливов в пороге, но потом мне рассказали, что бобслей - это вид спорта, который заключается в спускании по желобу.
      
       Было уже около трех часов дня, мы пристали к правому берегу перед Бобслеем: девушки - готовить перекус, ребята - на осмотр Бобслея. Они вылезли на каменный берег над порогом, что-то там показывали друг другу на реке. С нами, как обычно, остался верный женской компании Артем. Отсутствие своего интереса к осмотрам порогов он объяснял тем, что ему интересно идти в порог, не зная его схему наперед, и все прелести ощущать непосредственно на месте.
      
       Вернулись командиры, рассказали о пороге. Огромный камень на входе предполагалось оставить от катамарана слева - мы входили в резкий слив правее от него, который падал прямо на еще один большой камень. И чтобы в этот второй камень не угодить (под ним сразу образовывался пенный котел), после первого камня надо было резко и сильно брать влево, а потом пониже уже вправо. И Адмирал, и Артем долго рассказывали и показывали Светику, что ей надо будет сделать. Она даже отрабатывала движение зацепа на суше - на нее полагалась вся ответственность за успешное прохождение порога. При этом я понимала, что, если в пороге выгребать переднему левому, то угроза, если она есть, прежде всего для переднего правого. Я прислушалась к своим ощущениям. В обычной жизни в городе я не ощущаю свою интуицию настолько явственно, насколько это проявилось в этом походе - я наперед могла безошибочно определить степень опасности порога для своей жизни. Перед Бобслеем у меня были какие-то весьма странные ощущения. Определенно, спокойно на душе не было, было сильное волнение, но одновременно и не было страха за свою жизнь, как было в первые 2 дня сплава. Вот еще бы и наверняка всегда понимать, о чем говорит интуиция...
      
       После перекуса первыми в порог ушли Солнышки. Мы видели, как они спустились в первый слив, как с горки, потом показались на гребне над вторым камнем, и за тем - уже на чалке внизу.
      
       Мы пошли. И шли мы хорошо - прямо в слив, оставляя слева входной камень. Как мы на нем оказались, я так и не поняла. Но оказались прочно и наверняка. Левый баллон быстро вынесло весь на камень, выше правого. Правый - топило вниз. Я находилась в воде по пояс. По мере того, как нижний правый баллон все больше притапливало водой, левый верхний все так же больше и больше поднимало вверх, уже оторвало от камня. Левый баллон завис в воздухе, Светик сидела на нем в посадках. Ну, что такое полукиль, мы к тому времени уже хорошо знали, как с ним бороться - тоже, спасибо усиленным тренировкам. Я полностью вылезла из посадок, залезла на левый баллон, чтобы его притопить. Как потом оказалось, ребята сзади занимались тем же. После всех приложенных усилий левый баллон таки опустился, нас подхватила струя и понесла вниз - в слив, в котором Светику, как оговаривали, надо было гребануть влево. Я не уверена, успела ли гребануть она, но я не смогла грести в пороге совсем: все, что я успела сделать после полукиля - это только запрыгнуть обратно на свой баллон. Внутрь посадок сесть я уже не успела, смогла только ухватиться за них руками и удержать весло - и так и прошла все сливы. Нашу Выхухоль пронесло по первому сливу, плюхнуло вниз как раз на второй камень, благо он был обливной, нас на нем не задержало, просто протащило по нему, и еще раз, еще сильнее, опять плюхнуло вниз - в обход второго слива, просто с камня вместе с пеной. Только на ровной воде я отпустила посадки и взялась за весло. В эту секунду я услышала сзади абсолютно неожиданный и непредсказуемый вопрос Адмирала: "Глеб, ты жив?" ... Те мини-доли секунды, за которые я успела повернуть голову и НЕ увидеть Глеба на месте, а всего лишь его каску на воде за катамараном, сказать, протрясли меня и чуть не свели ума - это ничего не сказать. Когда же я услышала ответ Глеба "да", была готова прыгать в воду и обнять его прямо там только за то, что он живой.
      
       Оказывается, он так же, как и я, в последнее мгновение запрыгивал на свое место, когда нас уже несло в слив. Но он не успел. Не успел даже схватиться за катамаран. Успел только за веревку, которой была привязана к кату... гитара... - самая легко завязанная и самая не натянутая веревка на судне. И камни, и сливы, и пенный котел Бобслея он прошел в прямом смысле животом, за катамараном, держась только за эту веревку. Так что у нас Бобслей получился Глебслеем. Глеб же, в отличие от меня, после происшедшего выглядел достаточно воодушевленным (то ли это так проявлялось шоковое состояние?).
      
       Следующий порог, практически сразу - Ниагарка. Ребята ушли смотреть. Вернулись достаточно быстро. Ромка, как само собой разумеющееся, сказал, что девушки не идут. Это уже потом, в Киеве, Светик сказала, что нам надо было хоть по одной, но проходить пороги. Я с ней не согласилась: я не шла в пороги не потому, что у меня где-то на что-то могло не хватить "физухи", а потому, что при любых физических и половых раскладах на Хара-Мурин у нас не было слаженности экипажа, а еще не известно, что опасней. Мы взяли свои весла, морковку, фотоаппарат и пошли вдоль берега (благо, обход был вполне удобен) к окончанию Ниагарки. Там нас ждал Глеб, который остался для страховки, ребята до порога ждали нашего сигнала, что мы дошли и установили морковку.
      
       На этом обходе я встретила потрясающе красивое зрелище: огромный валун, с ровным вертикальным срезом чисто белого, не прозрачного камня. Возможно, это был мрамор, он нам часто встречался. И весь этот белый срез буквально усыпан вкраплением ярко-красного граната - как звездное небо - только красное на белом. Но жаль, даже маленький камушек не отколупывался от той скалы.
      
       Ниагарка - очень красивый порог. Горизонтальные плиты преграждают русло реки, и она как будто вынуждена собираться всей своей водой в узкую протоку ближе к левому берегу. Узкую, но о-о-очень мощную. Слив не особо высокий, скорее - неровный, косой; после него - пенный котел, за которым вырастает огромный, подлиннее, наверное, нашей Выхухоли (5,2 м) бочка-гриб. Спуск по более прямой траектории слива предполагал прямое попадание в самый этот пенный гриб; более косая траектория слива проходила бочку по касательной, но существовала большая вероятность цепляния одного баллона, что грозило разворотом судна. От слива разлетались брызги, образовывали слабое радужное сияние, немного правее был еще один - совсем маленький (0,5 м шириной) сливчик, зато вертикальный, гладкий и совсем не пенный. Сразу после Ниагарки река была на вид внушительно глубокой, дно устилали плиты из белого камня, вода была зеленоватого цвета и абсолютно прозрачная. И всю эту красоту ярко освещало солнце: отблескивали брызги, подсвечивалась пена, вода пронизывалась солнечными лучами. Жаль, что как раз на Ниагарке обнаружили, что батарейки в фотоаппарате сели . И еще, пока были на этом пороге, отметили резкое падение уровня воды - где-то до 20 см.
      
       Экипаж Солнышек (вернее, с Ромкой вместо Ольчика) зашли в слив по центру, на несколько секунд их придержала бочка и даже немного развернула вправо. Пришлось срочно уходить влево. Затем на страховку стал Тема, остальные ушли проходить порог на Выхухоли. Они зашли в слив немного левее и прошли его без особых усилий - все-таки шли второй раз и уже знали воду.
      
       Судна причалили к правому берегу, и ребята ушли на разведку Дракона - единственного на маршруте порога 4 к.с. Идти было где, и изначально мы с Ольчиком двинулись за ними. Дошли до длинного выступа правого берега в воду, дальше для осмотра надо было карабкаться по стланику, и мы обломались. Русло же реки как раз после этого выступа входило в узкий (шириной метров 8) дугообразный желоб с большим уклоном течения. Этот желоб несколько раз преграждали камни, образовывая сливы. В самом большом из них, к которому спустились наши ребята сверху из стланика, очевидно, и находился тот самый камень - голова Дракона. Ребята там сидели подозрительно очень долго. Первым вернулся Тема. На наши активные расспросы немногословный Тема ответил: "Там такое! П-ф-ф-!....". Ну, раз уж Тема проявляет эмоции, там должно быть что-то уж явно выдающееся. Пристали к Ромке. Он сказал всего лишь: "Да, порог очень сильный, перечаливаемся на левый берег". И только когда вернулись Глеб с Колей, нас, наконец-то, порадовали описательными предложениями. Глеб сказал, что он такого еще не видел. Камень-Дракон делил русло на 2 протоки: левая - с бочкой и пенным котлом, мощным сливом; правая - более узкая, но с не менее мощным потоком воды. За счет навала на правобережные скалы слив в правой протоке получался ну очень косой. По словам ребят, даже правильный и ровный заход в правый слив - это 99,9 % вероятности киля и удара экипажа правого баллона о камень-Дракон. Не говоря уже о неровном попадании в этот слив. Оставался один вариант - левый слив. Но, поскольку основная струя после предыдущего слива шла в правый, чтобы попасть в левый, перед камнем-Драконом нужно было весьма резко и сильно выгребать влево с основной струи, что, с учетом уклона, скорости и мощи течения, виделось весьма нетривиальным делом. Да еще и ровнять кат после выворота. Основная цель успешного прохождения Дракона было попасть в левый слив возле камня-Дракона.
      
       Для того, чтобы мы обошли порог, Адмирал скомандовал перечалиться на левый берег. Правда, это мне тогда так казалось. Сейчас же я думаю, что, может быть, перечалка входила в планы также для более успешного захода в левый слив. Солнышки перечалились первыми, быстро и без проблем. Мы, в принципе, так же. Однако во мне еще жила память наших "успешных" чалок, а особенно - перечалки перед Рубиконом. Поэтому когда мы уже подплывали к берегу, я, с соответствующим блеском в глазах, на всякий случай крикнула Артему: "Держи нас!". Хотя он уже и так на всякий - в нашем духе - случай зашел в воду, чтобы нас поймать. Все-таки наш член экипажа - его любимая жена..
      
       Женская часть группы растянулась по берегу - заняли наблюдательные места, откуда было лучше всего видно опасные места. Я расположилась повыше сливов вокруг камня-Дракона, чтобы было видно заход в слив и место, где, как я предполагала, будет совершаться решающий маневр. Мы ждали. Ребята все не садились на весла. Они ходили по берегу вверх-вниз, что-то показывали друг другу на воде, активно жестикулируя. Очевидно, долго не могли договориться. Однако, как я уже писала раньше, такой мужской сплав ребят нашей группы способен воротить горы. Они таки договорились. И то, что они ухитрились сделать, по-моему, удивило и восхитило не только меня, но и их самих.
      
       Я сидела так, что мне был виден кат на чалке, потом совсем не видно место захода в порог и выхода на струю, но опять видна струя уже в пороге - ближе к камню-Дракону. Когда Солнышки отчалили, я все всматривалась в самый верх основной струи порога, где они, по моим представлениям, должны были появиться. Но они в упор не появлялись! Я уже начала было волноваться, когда их увидела. Они шли по левой протоке, по пенному сливу, почти возле самого берега, маневрируя меж камней, а не по ровной и мощной основной струе. Как туда вообще можно было попасть - это вопрос. Вопрос и, не побоюсь этого слова, мастерство. Они выплыли из-за камня все в окружении пены, ярко светящейся на солнце, сами в солнечных лучах - красивые и одновременно уверенные в успешном прохождении порога. Сидящий впереди Артем с веслом мне вообще показался чуть ли не рыцарем на белом коне из сказки. Таким образом, проблема попадания в левый слив была решена - они в него просто и спокойно зашли, слились, сманеврировали в последующих сливах и пристали к берегу.
      
       Ольчик со Светиком бросились целовать победителей - своих мужьев. У меня оного в экипаже не было, я расцеловала Ромчика и Колю. Ребята взбодрились еще больше. Вот они - неоспоримые прелести походов с девушками в группе. А иначе мужчина своей победой восхищается только сам втихомолку. Пока ребята готовились к прохождению Дракона Выхухолью, я пошла посмотреть на место, где они отчаливали от берега и выходили на воду. Заход просто нереальный - практически поперек струи! Наша Выхухоль так же успешно (хотя уже ожидаемо) прошла порог.
      
       Судна причалили сразу после Дракона к левому берегу, мы все тоже туда подтянулись. Настроение было радостное и приподнятое. Солнце светило ярко, тепло и даже не думало прятаться за тучки. Было около шести. Разведали стоянку выше по берегу - она сразу же приглянулась, и Адмирал сказал разбивать лагерь.
      
       Мы втроем с Ольчиком и Темой ушли ставить палатку, чтобы она просохла, пока есть солнце, Светик застряла где-то в кустах черной и красной лесной смородины, а остальные остались на реке - мыться. Вскоре оттуда стали доноситься страстные и громкие мужские крики. Мы уж даже начали было не знать, что и думать. Я немного пожалела, что не увидела всего происходившего там цирка, но все не увидишь... Рассказали Глеб и Артем.
      
       Наши ребята, за исключением Ромки, до этого в Хара-Мурин не купались, и о температуре воды имели приблизительные представления. В этот раз Ромка намылился, залез в воду, немного проплыл (морж Ромка, он и в начале марта в Крыму в море купался), молча вылез, оделся и пошел в лагерь. Артем намылился, зашел в воду, сказал: "Ах!", окунулся, помылся, вылез. Затем еще - чтобы смыть мыло. Глеб зашел в воду, сказал: "Ух!", окунулся, помылся. А было солнечно, и на берегу достаточно тепло. Коля, как ни в чем не бывало, не задумываясь о температуре воды, раз в ней все так смело и просто купаются, намылился, разогнался, прыгнул в воду и... с криками вылетел на первый попавшийся камень в русле реки. Картина далее: он стоит на этом камне, поджав одну ногу, понятно, абсолютно голый, сутулясь от холода, весь намыленный и верещащий не свои голосом, что его все обманули, что вода холодная, и чтобы его оттуда сняли. Думаю, что намыленность на теле не помешала бы Коле больше не залезть в эту воду, но он ведь на камне не возле берега, и чтобы до него добраться - нужно по крайней мере еще раз окунуться в воду... Насмеялись даже мы, не видевшие этой сцены - только по Глебовским рассказам.
      
       А стоянка и вправду была хороша - удачная, уютная, теплая, что ли, и с какой-то особой положительной энергетикой. И очень солнечной. Такой же солнечной за весь поход еще была только стоянка в первый день на впадении Дзымхи в Хара-Мурин. Вокруг кострища уже лежали бревна для сидения, между деревьев была прибита палка для сушки вещей - ею и солнцем мы активно воспользовались. А вокруг - многочисленные заросли ягод: брусники, шиповника, черной и красной смородины. Хватило и покушать с куста, и на лесной таежный чай с головой, и на "таежный морс". Потом Тема рассказывал, что стоянка на Драконе ему снилась раньше, до похода.
      
       10.08.
      
       Выходить мы особо не спешили - у нас оставалось три троечных порога, а остальные - шиверы на полдня. Отплыли ближе к одиннадцати. С утра, при сборе лагеря, солнышко не показывалось, пришлось попеть "Солнышко мое, вставай!", и вскоре оно к нам вернулось - и уже до конца похода.
      
       Первые два порога после выхода -  74 и  75 - шли без просмотра. За ними по лоции шел порог 3 к.с. без названия. Пристали метров через 200-300 после  75 - сделали разведку за поворот - там порога не оказалось. Далее места для чалки видно не было, впрочем, как и самого порога. Адмирал сказал, что пойдем без просмотра. Мы со Светиком в один голос начали настаивать, чтобы порог таки осмотреть. Адмирал нас устыдил: что, мол, девчонки, вы уже должны троечные пороги на раз без просмотра проходить. Благо, Коля, хоть и сомневался, осматривать ли, но таки нашел место причалиться для осмотра: Солнышки ближе к порогу, мы - за ними. Мужчины ушли на осмотр, мы остались возлежать на катах. Осматривали они не долго, вернулись с твердым решением, что женская часть экипажа в порог не идет. Вот вам и "на раз".
      
       Мы взяли весла, получили от Адмирала указ собирать по дороге грибы, и ушли. Обход этого порога был приятен и легек: мы шли по полочке левого скального берега, высоко над водой, по березовому лесу. Кушали бруснику и собирали грибы (подосиновики и подберезовики), которых была тьма. Мы были определенно не первые, кто обходил этот порог, тропа была утоптанная и вела явно вокруг порога. Посмотреть прохождение порога Солнышками я не успела, зато налюбовалась вволю самим порогом. Тихий такой порог, скромный, троечный... Угу! Ниагарка-2 - дежавю прямо: заход по дуге в такой же полукосой слив ближе к левому берегу, с не меньшим, чем на Ниагарке, котлом и бочкой-грибом, с прижимом и боем в левобережную скалу. Почему у порога категорийность ниже Ниагарки, я так и не поняла.
      
       Наше женское шествие по берегу растянулось: Светик ушла далеко вперед, Ольчик отстала, я шла посредине, но их не видела. Шла не спеша, оглядывалась по сторонам в поисках грибов. Светик успела спуститься к реке и поднялась мне навстречу. Сказала, что внизу она нашла большущий гриб. Я в это мгновение шарила глазами по земле. И именно на произнесении Светиком слова "большущий" я увидела ЕГО - целый, огромный подберезовик, который рос именно под самой березой, даже под ее корнями. От неожиданности я реально выронила весло и упала. Гриб был наш, чернобыльский: шапкой в диаметре сантиметров 30, с ножкой длиной около 20 см, сам весь толстый, мясистый,. Он был молод, абсолютно не порченый и весил больше 1,5 кг - им одним можно было существенно украсить ужин на восьмерых.
      
       Мы спустились вниз к реке. Тема сразу же возмутился - "А где Ольчик?", тут же пристала к берегу Выхухоль. Ребята благосклонно сначала выслушали мой рассказ о находке гриба, а потом рассказали об их прохождении Ниагарки-2: их, оказывается, немного прикусила бочка и развернуло кормой вперед. Так они и вышли из порога. Еще подсобирали грибов, отвели для них отдельный кулек в Адмиральской герме, и отчалили.
      
       Следующим - предпоследним на маршруте троечным порогом - через 5 шивер-порогов был Кашалот. Его мы опознали издалека, пристали, ребята ушли на разведку. Вскоре вернулся Ромка, сказал, чтобы мы отправлялись пешком. Ольчик (молодец!) отстояла свое право идти в порог - Солнышки шли полным составом. Глеба остался маяковать Солнышкам, в какую протоку между какими камнями заходить. Если честно, я так и не поняла, зачем это было нужно, но говорят, что было нужно. Артем с Колей остались на скале над водой - показать нам со Светиком, как по ней проходить, и помочь - в одном месте там было сплошное скалолазанье. Мы со Светиком по дороге опять собирали грибы. А Артем нашел целую поляну лисичек - у него было столько радости!
      
       Кашалот - красивый порог. Правая часть русла завалена большой горкой валунов среднего размера вдоль всего порога. И вода, насколько ее хватает, стекает струйками разной мощности по камням горки. Получается как произведение искусства, как будто их кто-то вручную туда наложил, честное слово. Левая часть русла, собственно, основная струя - высокий и широкий слив водопадисто-трекового типа - пенящийся и мощный. Хотя в целом, как мне показалось, порог весьма безопасный для его прохождения.
      
       После порога, в конце скалы на левом берегу мы устроили перекус. Это был наш последний перекус на маршруте. Попытались было доесть все сало, но все равно немного осталось.
      
       До следующего порога, последнего на реке, - Лангатуйского (название порога везде пишется по-разному) - плыли около трех часов по шиверам. Мы опять начали догонять Солнышек (Выхухоль, очевидно, как судно, быстроходнее), и начали со Светиком в шутку их подгонять. Ромка это прокомментировал: "Наши девчонки уже обработали нас и теперь наконец-то принялись за другой экипаж". И добавил, обращаясь к Глебу: "Нет, две девчонки на катамаране - это много". Думаю, Глеб с ним согласился (в мыслях!). Так мы еще немного помучались - то догоняя Солнышек, то тормозя Выхухоль, чтобы на них не наезжать, а потом с согласия Адмирала обогнали их и до Лангатуйского шли уже первыми. Шиверы и пороги все однотипные, не сложные. Я все ждала какого-то препятствия, которое по описанию было чуть сложнее, чем все, но так и не дождалась - все 32 препятствия были однообразные, и мы их даже считать перестали. Зато очень красивые виды вокруг и сама Хара-Мурин.
      
       Перед впадением Лангатуя река была уже вполне успокоившаяся. Мы причалили к правому берегу сразу же после впадения. Впереди, метрах в ста, виднелся порог. Берег был мелко-галечный и песочный, на нем сидели два рыбака, которые, впрочем, достаточно быстро собрались и ушли. Ближе к Лангатую стояла палатка - тут отдыхала пара из Иркутска. Мы растянулись на галечке под солнышком, ребята по привычке пошли осматривать порог. Светик удалилась в прибрежный лес и вернулась восхищенная: там было поле зрелой черники (хоть к концу похода, да оно нам попалось!). Когда те, которые шли от порога по лесу, а не по самому берегу, обнаружили это поле, вопрос - оставаться на стоянке здесь или сегодня вплывать в Байкал - думаю, окончательно нашел свой ответ. Было около пяти с чем-то, и, в принципе, мы еще успевали доплыть до Байкала и сделать завтра полудневку на берегу всемирно-известного озера, но уж очень в цивилизацию возвращаться не хотелось. А тут еще и черника!
      
       Разложили все вещи сушиться под солнышком - завтра все упаковывать в дорогу - и разбрелись кто куда: кто кушать чернику, а кто (уже успевший ее объесться) собирать грибы. Я нашла еще один - далеко не маленький на соседней поляне прямо посреди нее, чуть ли не на тропе. Адмирал сказал, что грибов хватит, мы с Ольчиком ушли их чистить. Но вскоре неугомонный Артем принес еще одну громадину, на этот раз белый гриб. Я давно хотела попробовать белый гриб на вкус сырым, и тут мы с Ольчиком оторвались - напробовались всего. А сырые лисички оказались на вкус горьковатыми. Когда мы уже заканчивали, пришел Адмирал и сказал, что мы чистим грибы не правильно: ему всегда не нравился Владовский метод чистки грибов - чтобы в них оставалось побольше мяса.
      
       Вернулись в лагерь. Там приготовления к последнему походному ужину шли полным ходом. Светик выменяла у соседей муки на крупу - у нас опять были чудо-блины с луком. Адмирал сказал ребятам в обязательном порядке собрать по кружке черники, мы подавили - получилось варенье к чаю. Ребятам, очевидно, было настолько лень собирать чернику, что они это сделали молниеносно быстро.
      
       В общем, попировали за ужином мы на славу. Конец похода как-то не ощущался. Не ощущалось и то, что мы почти три недели отсутствовали в своей нормальной жизни, почти две из них - вообще в цивилизации, что мы фактически (кто полностью, кто частично по берегу) прошли Хара-Мурин. Наверное, в силу такого разброса - 5 дней поезда, 6 дней пешки, 2 дня стапеля, 5 дней на воде - поход не ощущался как целостное событие.
      
       Как потом рассказывали, на этой последней стоянке после ужина состоялась когда-то традиционная "пробежка" по крылатым фразам и песням старых советских кино- и мультфильмов. Вот только я почему-то этого абсолютно не помню...
      
       11.08.
      
       Собрали лагерь как-то быстро. Мы крепили вещи, пока ребята ходили еще раз осматривать порог. Наши соседи вышли нас проводить, сфотографировались на фоне катамаранов и с веслами, а потом пошли смотреть наше прохождение Лангатуйского. В их глазах читался не заданный вопрос: "И это ж надо из такой дали ехать сюда, чтобы сплавиться по нашей Хара-Мурин??".
      
       Солнышки ушли первыми, мы - за ними. Ромка сказал оставить большой камень на заходе от катамарана справа и взять еще чуть-чуть левее. Прошли хорошо, прыгнули в сливе. А сразу после прохождения Глеб с Ромкой сцепились. Оказывается, Глеб вывернул судно гораздо левее той траектории, по которой предполагал пройти Ромка. Но зато якобы по той, по которой они договорились идти вчера. Глеб кричал, что мы не туда шли, куда договаривались, а Ромка - что Глеб его не слушается. Мы со Светиком только переглянулись и молча решили не вмешиваться в надежде, что это последняя ругань в нашем экипаже на реке. Хотя я и не преминула напомнить, что у нас есть правило не ругаться на судне. В общем, по словам Ромки, прошли мы Лангатуйский чуть ли не под самым левым берегом. Но самое интересное, что подобная ситуация произошла и у Солнышек: Коля скомандовал плыть немного не по той траектории, о которой договаривались накануне, что ввело Тему в заблуждение. Вот только они не ругались. Спустя 3 месяца Артем прокомментировал ситуацию: "Смотрели порог 2 дня, и так и не договорились куда плыть - плыли в разные стороны".
      
       После Лангатуйского река разлилась еще шире. Высоких гор поблизости не было, только небольшие холмы. В общем, и перекаты с валами закончились, иногда только попадались шиверки. Всего плыли от Лангатуйского до Байкала до двух часов. Вскоре, еще до появления признаков цивилизации, уловили перемену в воздухе, не в лучшую сторону: практически воняло. Чем - мы так и не определили, но воняло очень. Потом уже от местных узнали, что это бумажный комбинат так портит воздух по всему Южному Прибайкалью. Проплыли автомобильный мост, водокачку, ж/д мост. Мы шли первыми, Солнышек за нами было не видно из-за поворота. Впереди показался Байкал. Мечты сбываются! Мы дружно (!) поприветствовали его возгласами радости.
      
       На озере стояла "волна" - так местные называют волнения и шторм. Шторма особо не было, а вот волна таки была. Оказалось, что по Байкалу при ветре и волне плыть не так уж и просто. Мы поставили катамаран вдоль берега, и волна достаточно высоко поднимала левый баллон над правым. Не хватало нам еще перевернуться на Байкале! Поменялись с ребятами местами: они сели вперед грести (пригодилась и мужская сила!), а мы, наконец-то, назад - рулить. На Солнышке тоже произошла ракировка - Ольчик села назад на руль. Но и так мы долго проплыть не смогли, пристали к берегу в первом подходящем для антистапели месте. Наш водный поход был закончен - мы доплыли!
      
       Часть 6. Назад
      
       "... Ну, пожалуйста, ну, пожалуйста,
       В самолет меня возьми.
       На усталость мне пожалуйся,
       На плече моем усни..."
       В. Тушнова, "Ну, пожалуйста"
      
       Самые отчаянные романтики - Глеб, Ромка и Артем - искупались в Байкале. Стремящиеся к красоте - я, Ольчик, Светик - помыли головы водой, принесенной из Байкала в чашках самыми отчаянными. Вода в озере была явно теплее, чем в Хара-Мурин, да и солнце более чем жарило - просто палило. Но вместе с тем был очень сильный холоднючий пронизывающий ветер, от которого хотелось кутаться. В воду не хотелось.
      
       Ромка и Коля сразу же ушли в Мурино за расписанием электричек и за едой на перекус - расчетливый завхоз Тема рассчитал все до граммов именно на походную часть поездки. У нас осталось пару килограмм круп (которые потом в электричке отдали мальчику, просящему милостыню) и бутылка с сухофруктами и орехами, упакованная Колей перед походом так, что с нее вообще ничего нельзя было достать, не разрезая ее.
      
       Мы достали все свои вещи из рюкзаков, разложили их просохнуть на солнце и ветре вместе с шкурами от катов. Все высохло очень быстро. Надели чистые майки на дорогу обратно - те, которые "чтобы не воняли в самолете".
      
       Постепенно начали собираться вокруг каремата, в стороне от вещей, на котором возлежали Глеб с Артемом и с бутылкой таежного морса. Лежали и любовались видом Байкала: крупногалечный берег, голубая прозрачная вода, такое же бескрайнее небо - что картинка рекламного проспекта Карибских островов. А на месте пальмы на берегу над самой водой росла красавица - наша родная береза. Южный берег Байкала (действительно, ЮББ - так он по-местному и называется) окрамляли красивющие высокие сизо-голубые горы. В принципе те, в которых мы и побывали. И только единственный элемент портил картину идиллии, не вписывался совсем - бумажный комбинат, трубы которого неестественно торчали между гор и выпускали дым. Как узнали потом, поселок Мурино считают самой южной точкой Байкала. Хотя по карте ему пару километров до самого юга не хватает.
      
       В три с чем-то прибежали Рока с Колей. Электричка с Мурино в Слюдянку была единственной и отправлялась меньше, чем через 2 часа. С учетом, что до поселка идти около 45 минут, мы начали оперативно собираться. На перекус, помимо колбасы, хлеба и прочего, ребята принесли копченый омуль. Об этом байкальском деликатесе все были наслышаны. Оправдал он себя с лихвой. Ребята договорились, что в селе нам продадут ящик омуля горячего копчения - на всех. Мы этот ящик с омулем не только довезли в Киев, но еще и ели рыбу вполне свежей и о-о-очень вкусной.
      
       Когда уходили с Байкала, на галечном пляже я подвернула ногу, она потом периодически давала себя знать еще 4 месяца спустя. Это ж надо - пройти более 80 км по тайге, горам и бурелому, и подвернуть ногу на последних 100 метрах перед населенкой.
      
       Вскоре мы вышли на дорогу. Тут уже ездили машины, вдоль берега Байкала отдыхали люди, устраивались пикники, стояли палатки, в том числе и со всякой всячиной. Когда покупали рыбу, нас догнали Морозовы, поздоровались. Вся остальная уфимская группа уже стояла на платформе, когда мы туда дошли.
      
       Село Мурино представляет собой две дороги, каждая длиной до 500 метров, которые пересекаются в Т-образном перекрестке как раз возле "вокзала" - старого разрушенного здания и платформы длиной не более, чем на 3 вагона, и магазина - маленького, деревянного, но целого (в нем даже продавались носки для вышедших с гор туристов ). Тем не менее, вся платформа была забита: и туристами, и русскими, и в большом количестве бурятами. Местное население, очевидно, приезжало в Мурино или отдохнуть на даче, или проредить лес на предмет черники-голубики и грибов - и то, и другое вывозились ведрами. Электричка подошла полносоставная и вовремя: как раз начинался милый Прибайкальский дождик - ливень.
      
       Из окна электрички я успела сказать "спасибо" и "прощай" красавице Хара-Мурин, а когда после этого повернула голову в сторону Байкала, просто обомлела: с нами тоже прощались. Ориентировочно напротив того места, где мы вплывали в Байкал и антистапелились, в воде на фоне серого предгрозового неба, как вошедшая в воду статуя, стояла широченная часть радуги огромнейшей дуги. Воистину Край Радуг.
      
       В Слюдянке на вокзале, пока ждали следующую электричку, на Иркутск, дорвались до омуля. Вдоволь наелись, нет, вернее, обожрались, - всяким: и холодного копчения, и горячего (самый вкусный), и вяленным, и засоленным...
      
       Поездка в электричке до Иркутска особо обозначилась одним веселым событием. Коля как раз рассказывал Светику (заодно слушал весь вагон) о своем идеале женщины: хозяйственная, красивая, длинноногая, темноволосая, с немного темной кожей, типа как у мулаток... В этот момент в дверь вагона возле нас вошла бурятка-бомжиха: высокая, длинноногая, но немного хромая, с черными кучерявыми волосами, с темной кожей, вся до жути грязная и пьяная... Все дружно без слов в один момент грохнули смехом.
      
       В Иркутске на вокзале поймали маршрутку до аэропорта - через магазин для закупки ужина - и удачно доехали. Примечательными были часы на вокзальной площади в Иркутске: они показывали московское (!?) время. Это с разницей-то с местным в 6 часов!
      
       В аэропорту поели, заняли свободных лавочек сколько смогли, и вскоре все спали. Вернее, почти все. Мы с Глебом сначала гуляли по аэропорту, затем вышли на свежий воздух и наконец-то (впервые после разговора в поезде) поговорили. Когда вернулись в здание аэропорта, Глеб уснул, а я купила ручку и блокнот и еще долго записывала в хронологическом порядке основные события похода. Только около 4-х часов утра я, как смогла примостившись на Глебе, уснула.
      
       12.08.
      
       С самого утра мы сами себе устроили равлекаловку - переупаковывали вещи так, чтобы рюкзаки были каждый по 20 кг, а ручная кладь - по 5. Как раз почти поместились. Правда, потом оказалось, что к +/- 2-3 кг никто не придирался. Вот жалко только - остатки таежного морса пришлось выбросить - как ни старались мы его допить, но так и не смогли. Кощунство!
      
       Перелет на самолете всем понравился, даже тем, кто изначально говорил, что в поезде 5 дней ехать веселее. Вот так мы и летели 5000 км, а под крылом самолета о чем-то пело зеленое море тайги. Видели Ангару - еще на взлете - здоровенная река. Может, потом еще что-то видели, но сразу после завтрака в самолете я опять умостилась Глебу на плечо, быстро и мирно отключилась - и уже до самой Москвы. Глеб выдержал.
      
       Москва меня сразу впечатлила очень грязным небом. Не темным, не в тучах, а именно так - грязным. А мы то ежедневно под таким живем и таким дышим, и не замечаем...
      
       На вокзале разделились: Ромка, Коля и Крыжановские ушли гулять по Москве, мы вчетвером остались пить пиво, есть шаурму (дорвались до этой гадости), сторожить вещи.
      
       13.08.
      
       Ближе к концу похода, принимая во внимание наши случающиеся ссоры, хоть и не постоянное, но имеющее место быть напряжение внутри экипажа, полукили и аварии, порой - неслаженность и внутреннюю дисгармонию, у меня было двойственное чувство по поводу того, состоялся ли таки поход. Не как километраж, река и пороги, а как целостное событие для единой сущности - нашей группы, которая состоит из каждого отдельного человека, воспринимавшего этот поход каждый по-своему. Я для себя отметила некий критерий этого внутреннего понятия "состоялся ли?": песню в исполнении Темы, которую он никогда не поет просто так, да и по окончанию похода поет не всегда - "А все кончается, кончается, кончается...". Тема так и не спел эту песню ни в конце похода, ни в вечер на последней стоянке. Я уже даже сделала выводы.
      
       Когда мы на поезде рано утром пересекли российско-украинскую границу, Тема ушел из купе и вернулся с гитарой. Первой песней (из блока прощальных) он спел "А все кончается, кончается, кончается...".
      
      
      
       Итоги, выводы, рекомендации
      
       "... Может, будь понадежнее рук твоих кольцо -
       Покороче б, наверно, дорога мне легла..."
       Б. Окуджава, "По Смоленской дороге"
      
       Почему-то такой пункт обязательно присутствует в каждом отчете-дневнике.
      
       Это был сложный поход. Сложный и физически, и, что более важно, - психологически. Поход неоднозначный и богатый своими уроками. Выводы с него каждому делать свои, и, в силу его неоднозначности, возможно, делать еще спустя продолжительное время после похода. Я свои и сделала, и продолжаю делать - особенно часто в процессе описания похода.
      
       Скажу лишь о двух, на мой взгляд, основных итогах похода - именно о них мы говорили и сошлись во взглядах с Глебом в аэропорту:
       Первое. Этот поход мы прошли. Все. К финишу дошли, как и стартовали, все восемь человек - живые, целые, невредимые.
       И второе. Мы не разбежались ни в походе, ни после него. Как бы ни было тяжело, мы это пережили и остались вместе.
      
      

    08.12.04

       31
      
      
      

  • Комментарии: 7, последний от 11/03/2007.
  • © Copyright Супруненко София Алексеевна
  • Обновлено: 17/02/2009. 257k. Статистика.
  • Водный:Саян восточный
    •  Ваша оценка:
    Техподдержка: Петриенко Павел.
    Активный туризм
    ОТЧЕТЫ

    Это наша кнопка
    Розетки и выключатели различных производителей по хорошим ценам - компания МК Электро!