Тимофеев Андрей Сергеевич: другие произведения.

Рассказ: Алтайстан или сказка о Мастере

[Современная][Классика][Фантастика][Остросюжетная][Самиздат][Музыка][Заграница]|Туризм|[ArtOfWar]
Активный туризм: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Помощь]
  • Комментарии: 1, последний от 28/04/2005.
  • © Copyright Тимофеев Андрей Сергеевич (Andrix2007@gmail.com)
  • Обновлено: 08/08/2011. 219k. Статистика.
  • Рассказ. Горный:Алтай , 100 км , Ноги
  • Дата похода 19/08/1998 {10 дн}
  • Маршрут: Алтай - г.Белуха - Казахстан
    •  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Природа - это не стадион" Девиз ПТО.

    • Тимофеев А.С.

    Алтайстан

    или сказка о Мастере

    ПТО 1998 г.

      
       ПТО 98
      
      
      

    Рецензия ожидается от всего общества праздношатающихся.

      
      
       Рассказ о путешествии под официальной эгидой ПТО, совершенный тремя перворазрядниками на звание КМП.
      
      
      
       АлКаз1998 Тимофеев А.С.
       Алтайстан.- 1-е изд., Новосибирск: Редакция ПТО., 1999.- 76 с., не иллюст.
      
       В книгу вошли материалы из бортового журнала путешественников по Горному Алтаю и Восточному Казахстану. Предназначена для массового читателя. Может использоваться как диссертация на звание "Кандидат в Мастера Праздношатания".
      
      
      
      

    Как всегда от автора

      

    "Природа - это не стадион"

    Девиз ПТО.

      
       Свершилось. Небывалое произошло. Сформулированы основные идеи, задачи и методы. Мы знаем слова, которыми можем называться. И с гордостью называемся. Когда-то на подходах к Чибиту у вод прекрасной горной речки Орой случайные люди назвали нас Праздношатающимися. Звучало обидно. Как же далеки те времена. И каким четким, каким всеобъемлющим стало мимолетное обзывательство. Прогулки в горы, да и просто внимательное наблюдение за людьми показали, что вокруг множество нам подобных. Каждый находится на своем уровне и каждый прекрасен по-своему. Ничего не ведающими, как слепые котята, чистыми, как горный воздух, пришли мы для того, чтобы смотреть, потрогать, впитать и немного пожить. Как новорожденный, смотрящий на неведомый мир и ничего от него не ждущий, только удивляющийся всему вокруг себя. И мир этот принял нас, открыл некоторые тайны, хранил нас в нашем безумстве и, кажется, мы не были ему в тягость. Чужие частицы прижились в дикой стихии, хотя сами не делали ничего для ее покорения. В этом-то и соль. Не совершая попыток насилия, не прося у Бога помощи, мы старались не навредить ни словом, ни делом, ни мыслью. Точнее не то что не старались, а скорее не могли поступить иначе. Как можно серьезно думать о покорении? Эти великаны вокруг и мы, букашки на каменных склонах. Если человек придумал атомную бомбу, то это вовсе не значит, что он разумней и сильней того, кого этой бомбой убил. Мудрость в созидании, а не разрушении.
       Нет, мы далеко не ангелы. Я даже близко не претендую на признание своей правоты всеми. Нас можно упрекнуть в слабости. Со стороны "нормальных людей" мы похожи на сумасшедших. Что мы делаем в горах? Гуляем, смотрим, слушаем, живем. Зачем лишаем себя благ цивилизации? Наша цель - отсутствие целей, и в этом на первый взгляд нет ничего разумного. Спортсмены "покоряют вершины", "делают перевалы", зарабатывают разряды и хвалятся друг перед другом своими заслугами. Не пройденный маршрут для них - поражение, неудача. Для нас не бывает поражений. Любое путешествие приносит радость, эмоциональный подъем, чувство единения с природой. На фоне горной дикости и естественности думается о том, о чем всегда некогда подумать дома. И, может быть, когда-нибудь мы вырастем до того, что сможем спокойно выйти из дома и из всех вещей, оставаясь только с собственными мыслями, взять с собой волшебную книгу и пляжный зонтик, не раздумывая долго, удалиться. Уйти туда, где можно без подозрительных взглядов поговорить с облаками, собирающимися в тучи с явным желанием пролиться на голову холодным дождем, поиграть с пугливыми, пищащими сурками, поздороваться с усталым путником и вдохнуть тот сладкий воздух свободы, который никогда не удастся попробовать всем тем, кто остался в своем бетонном приюте.

    Здоровья Вам и побольше чудес.

      
      

    Наше веселое отправление

      

    "Опохмеление"

    Одно из главных поощрений в ПТО.

      
       Стояли жаркие денечки августа 1998 года. Я - Тимофеев Андрюша, Игорян - он же Кревский Игорь, Антоша - он же Бушуев Антон, беседовали возле пивного ларька с одноразовыми стаканчиками в руках. Солнце палило нещадно, поэтому мы забрались под железную крышу, оставшуюся после разоренного "Птичьего рынка" недалеко от площади Калинина. Жадно поглощали прохладный напиток в тщетных попытках охладиться. Впрочем, Игорь поглощал не так жадно, скорее прерывисто и натужно; дело в том, что по пути с работы он уже поглотил две или три бутылки "Ворсинского". От жары у меня кружилась голова, провел весь день на ногах и ни на минуту не останавливался. Антон так же был немного взволнован. Еще бы, в последний момент мы порешили ехать на Алтай. Уже куплена провизия, морально настроены, остались небольшие мелочи (палатка, котлы, веревка, "кошки", баллон для примуса, спирт, деньги на дорогу) и в путь. Естественно, список возглавлял спирт. Единственное место, которое мы знали, это спорткомплекс "Север". Контрабандный спирт мы брали там, отправляясь отмечать Новый год на базу НЭТИ "Эрлагол". Туда же направились и теперь. Игорь заставил нас допить свое пиво, т.к. больше в него не лезло.
       На остановке Учительская прямо на газонах часто валяются пустые пластиковые бутылки из под газированных напитков (в дальнейшем называемые батлами). Глядя на некоторые из них, нам пришла в голову мысль, что если придется покупать спирт, то для этого понадобится посуда. У нас ее нет. Нашли полуторалитровый батл без крупных пробоин и положили его в сумку. Этого конечно мало, но по дороге надеемся найти еще один. В роще, вдоль пешеходной дорожки, среди крапивы, произрастали редкие кустики дурманящей травы - Игорь обратил на это наше внимание, когда углубился в кусты расставаться с лишней влагой в организме. Вскоре, был найден еще один батл, однолитровый. На нем не было пробки, но это нас не смутило. Наверное она валяется где-то неподалеку (возможно до сих пор).
       Естественно спирт нам не продали. 2.5 литра по нынешним меркам оказалось слишком мало, чтобы крутому коммерсанту удосужиться выйти из кондейки и открыть кранчик на бочке. Мы почему-то не расстроились, хотя немного жаль, что ехали сюда без пользы. Отправились по такому случаю в "Тур-Клуб" на улице Коммунистической. Там обитают туристы, а они наверняка знают где у нас в городе продается "Огненная вода". Добирались трамваем до остановки Учительская, потом на тринадцатом троллейбусе до Дома Ленина. Стояла страшная жара, все окна в "сарае" были открыты, вокруг присаживались разные длинноногие девушки, но все равно, до нужной остановки мы не выдержали и вышли чуть раньше. Чтобы облегчить страдания вспотевших тел пришлось выпить по бутылке пива. В магазине "Туристическое снаряжение" чувствовалось народное оживление, хотя покупателей, кроме нас не наблюдалось. Продавцы обсуждали поездку, точнее подготовку к поездке на Алтай, одной из своих работниц. Мы с Антоном рассматривали содержимое прилавков, размышляя, купить маленький баллон с газом или большой. Здесь, кстати, можно было заправить старый по половинной цене. Большой баллон стоил 55 рублей, маленький 35. Игорь нас поторапливал (он как видно куда-то спешил). Купили большой и завели разговор с продавцами. Выяснили, что спирт можно купить у спорткомплекса "Север", откуда мы только - что приехали, а так - же на базаре у "чурок". Расстроились по этому поводу. Время вечернее, рынок закрывается. Игорян погнал нас на улицу. Счастливые, с баллоном пропан-бутановой смеси зашли в ближайший продуктовый магазин с целью закусить покупку. Закусывать решили полукопченой колбасой. Запивать вином, а для обмывания покупки вполне подходит четушка водки. С этим набором и пришли в Первомайский сквер, где сели на травку газона, подальше от людных дорожек. Возник спор о местонахождении энергетической точки города Новосибирска. Энергетическая точка - это место, где приятней всего потреблять спиртные напитки. Сошлись в итоге на том, что точка эта блуждает вслед за нами, как только мы появляемся в центре. Наблюдали странный парадокс. Когда пили вино разговор заходил о женщинах, о горах и музыке. Стоило только принять по глотку водки, как немедленно темы менялись и вспоминались венерические заболевания, политика и война. Просидели там часа полтора и тут Игорь вспомнил, что должен привести некое ювелирное изделие в общежитие архитектурного института сегодня вечером Наденьке. Мы с Антоном взялись его туда отконвоировать. Доехали до "Теремка". Там купили "Вермут" и отправились в гости. Вместо хозяйки нашли в комнате ее маму. Огорчившись, Игорь отдал ей изделие и рассеянно вышел. Чуть позже он гадал, что за новая девушка поселилась в этой комнате. Больше нас нигде не ждали, и пришлось бедолагам засесть в детском садике, в беседке, продолжить свое светлое дело. Продолжали долго, до тех пор пока Игорек, (за это естественно всеми любимый) не перевернул бутылку с остатками зелья. На этом разговоры о жизни пришлось прекратить. На остановке по улице Белинского есть пивной ларек, и что его отличало в тот вечер от других ларьков, так это то, что он попался нам на пути, и второе - он работал. Времени между тем было ни много не мало, половина двенадцатого. У ларька толпились подростки. Они взяли на всех полтора литра пива и ушли довольные пьянствовать. Мы купили две кружки пива и две рыбины (если не изменяет память, копченых лещей). Продолжили, точнее повторили. Снова разговорились. Темы женщин и войны переплелись настолько, что даже мы сами не могли уже различить, где заканчивается одна и начинается другая. Доехали до остановки Молодежная на коммерческом автобусе и решили пойти ко мне домой. Но, перейдя автодорогу, у Игоря возникла навязчивая идея зайти к соседям нашего друга Юры Аксенова. Никаких уговоров не последовало. Антоша с радостью согласился, а я, посадив путешественников в лифт, остался ждать их на скамеечке во дворе. Потяжелело. Ночь клонила в сон, но чувство долга пересиливало физиологические желания. Я лег на спину и закурил сигарету. Дымом обволокло всю скамейку. Почувствовал облегчение и расслабленное блаженство. В ночной темноте приближались голоса: два женских и два мужских. Они подсели ко мне на лавочку и продолжали общаться. Я к тому времени успел покинуть свое горизонтальное положение и спокойно сидел рядом. Большой и толстый паренек снова удалился в темноту. Девицы лет по двадцать беспокойно вульгарно ругались. Оставшийся с ними молодой человек посмеивался. Девушка отвела его метров на десять от меня и что-то надрывно говорила. Сели на место. Разговор зашел о топорах, на что я почему-то не хотел обращать внимания. Они обратили его сами. Для начала попросили закурить. Пока я доставал сигарету, мне на лицо попал свет от фонаря. Спросили кто я, откуда. Ответы не произвели на них ни какого впечатления. Казалось, что "неприятностей" не миновать. В этот момент послышались голоса моих славных друзей.
       "Тимоша!!!" - горланили они.
       "О-го-го!!! Сюда!!!" - с облегчением вздохнул я.
       Перекрикивались мы минуты две. После чего, из темноты, покачиваясь, вылез Антон, а вслед за ним как призрак Бухенвальда материализовался Игорян. Тон изменился. Разговорились. Выяснили, что на милицейской доске, той самой "Их разыскивает милиция", весит фото-робот маньяка-убийцы, который насилует и убивает маленьких детей. И надо же было такому случиться, что меня признали похожим на это фото. Хотели убить на месте. Повезло.
       Позже выяснилось, что учились мы с ними в одной школе. Живем здесь соседями лет пятнадцать. Короче говоря, успокоились. Мы спросили, невзначай: "А не знаете ли вы, где можно купить спирта?" на что получили вполне естественный для данных обстоятельств ответ: "Конечно, знаем!" Тот самый здоровый толстяк, который отлучился в начале разговора, пошел за спиртом, продающимся в доме, куда мои друзья только что заходили, у спекулянтов. Он взялся показать нам это место. Ушли снова Игорян с Антоном. Наши новоявленные друзья удалились в темноту с литровой бутылкой горилки, громко распевая русские народные песни. Минут через десять появился Антон, изрядно встревоженный. "А где Игорян?" - спросил он. Не понял, они же пошли вместе. Потерялись. Игорь куда-то сбежал. Вскоре нашли его, слонявшегося возле подъезда.
       Куплено два с половиной литра спирта в трехлитровой банке с полиэтиленовой крышкой. Она была положена в мою сумку, которая в свою очередь, водрузилась на плечо. По дороге к дому нам встретился работающий ларек, где мы решили обмыть с трудом добытый спирт. Купили по бутылке "Ворсинского" и довольные выпили, чокнувшись на удачу. Через некоторое время я стал сомневаться, а не протекает ли спирт у меня в сумке. Верный признак начинающейся паранойи. Игорян театральным жестом, соединяющихся пальцев, подал знак. Потом сказал, что как гитарист берется донести банку в целости и сохранности до места назначения. Доверчивые друзья отдали стеклянную тару с драгоценным содержимым музыканту. Через сотню шагов услышали глухой хлопок и звон разбивающегося стекла. Почему в ту ночь Игорь остался в живых? Это вопрос вопросов. После того хлопка он впал в оцепенение как земноводное на зиму. То ли мы были изрядно накачены и не осознали потерю, то ли друг наш являл собой такое беспомощное и жалкое зрелище, но за деяние которое случилось мы не смогли его даже придушить на месте. Шли домой веселые и счастливые. Антон даже не матерился (последние минуты две). У него иногда вырывались приличные слова. Игорян был убит и уничтожен. Короче, отправились они в тот же дом и ту же квартиру второй раз, только уже с пластиковыми бутылями. По дороге назад, по словам Антона, Игорян не стесняясь, ронял эти бутылки на землю, наслаждаясь их прочностью.
       В то время я беспокойно допивал свое пиво. Выключил свет и прилег на диван. Звонок в дверь. Поднимаюсь, открываю. Антоша ругается уже на меня. Не понял за что. Выясняется, что спал я полтора часа, из которых час он звонил мне в дверь. Где же наш Игорек? А вот и он. Спит себе спокойно прямо под мусоропроводом. Так нельзя. За руки, за ноги, попой по бетонной лестнице, заносим его в коридор, где и кладем на заслуженный отдых. Заслуженный отдых - это для нас. Игорян больше не утомлялся. Готовим летний ужин. Салат из помидоров и огурцов, к ним пряную стерлядь. Объедение. Включаем компьютер и читаем сказания про Янгура. Хочется спать. Времени натикало половина четвертого.
       Позже, Антон рассказал свою версию происходящего. Рассказывал в основном про Игоряна и ментов. Возле дома со спиртом и киллерами стоял "бабон". Игорь боялся попасть в вытрезвитель или оказаться сообщником спекулянтов. Он думал, что квартиру "накрыли", поэтому прятался в тени подъездов. Когда спирт был куплен повторно, наш дружище от радости "отключился". Домой привели его на полнейшем автопилоте.
       Проснулись счастливыми. Обязательная программа подготовки к путешествию на вчерашний день выполнена! Мы молодцы!

    * * *

    (два дня спустя)

       Понедельник. Есть смутное желание сегодня уехать. У нас все готово. Нет только палатки, которая уехала вместе с Димкой в Казахстан, котлов, уехавших туда же, кошек и веревки. Ну, да ладно, где наша не пропадала. Ухожу на работу в магазин "Надежда" на Гагаринской. Там встречаю участников путешествия. Они дружески ругаются и сообщают, что отправляемся мы, оказывается сегодня вечером на поезде N601 Новосибирск-Бийск. Поэтому поводу у меня отбирается паспорт и товарищи уходят в сторону железнодорожного вокзала за билетами. Я мотаюсь по городу, пытаясь расквитаться с делами. У Макса забираю веревку, кошки Володи Шишканова (одна из них без двух зубьев), у Димки не могу найти котлов, поэтому собираю свои (один на три литра, другой на три неполных кружки), на работе получаю отпускные, между делом забрасываю к Игоряну рюкзак с вещами, потом снова заскакиваю в магазин за батарейками к фонарю, которого нет и т.д.
       Рюкзак мой на половину собран без меня. Игорян с Антоном распределили еду по-братски. У меня естественно оказалось как у старшего, на пару килограммов больше. В комнате валялись пакеты с едой, которую мы старались ограничить с самого начала. Берем две мини банки с тушенкой от спецназовского пайка и два маленьких паштетика (печеночных). Из мясных продуктов это все. Супов взяли штук двадцать пакетов, набрали три вида кубиков бульонных грибной, свинячий и два куриных. Но самым удачным, впоследствии оказался, набор засушенных и спрессованных овощей. Для супа лучше не придумаешь.
       Складывались в спешке. Мне досталась палатка (взятая Игоряном у приехавшего все-таки Димки) и котлы, Антоша взял веревку, а сам Игорян нес топорик (очень маленький топорик, раза в полтора меньше виденного мною в жизни). Мешочки укладывались в рюкзак, как в кишку. В суматохе можно было забыть все, но забыли только самое необходимое. Еду (на дорогу) сложили в два мешочка, в рюкзак положить не рискнули, ибо там были помидоры, яйца вареные, курица копченая и т.п. Только хлеба не взяли. Загрузились в машину и отец отвез нас на вокзал. Поднялись к кассам электропоездов (забыли что в Бийск электрички не ходят), сгрузили рюкзаки и побежали докупать некупленное. Это была водка 0.7, очки темные для меня и три бутылки новосибирского пива для братвы, т.е. для нас. Объявленный уже давно поезд стоял на своем пути. Мы в него залезли, не обнаружили в родном третьем вагоне людей, насторожились. Сложили рюкзаки и вышли на перрон. Люди были, только очень немногие, точнее их было крайне мало. Почти половину из них представляли наши провожающие. Это был Олег Бондаренко, Елена (Прекрасная), Клишины Сашка и Юля... Нас загнали в вагон проводники, не дав по-человечески проститься. Прощались из открытого окна, отходящего поезда. Тронулись.
      

    Дыхание Мастера

      

    "За сбычу мечт - Веньч"

    Тост.

      
       Собирались мы издавна поехать в казахские горы района Алма-Аты. Никто там не бывал из нас, мест не знали, что и как не представляли. Другая страна, другие люди, незнакомые горы. Куда поведет нас нелегкая, что приключиться, непонятно, интересно. Хотели пойти старым составом: Я, Игорян и Димка. Антон в то время еще собирался на Байкал. Но в последний момент Дима сообщил, что на него рассчитывать не стоит и уехал в Лениногорск. Антон на Байкал не поехал и с радостью присоединился к нам. В Алма-Ате у Димки живут родственники, которые могли бы приютить нас хотя бы на ночь, теперь этот вариант отпадает. Автоматически всплыл второй вариант: "Поход к Белухе". Он был подхвачен с большим энтузиазмом всеми членами, вновь сформированной группы. Белуха так Белуха. Немедленно была поставлена первая цель: "Не придерживаться ни каких целей. Целенаправленно, изначально, запланировано не заниматься покорением вершин. Не строить графиков переходов. Не придерживаться режима. Идти по велению сердца". Мы снова едем на Алтай. Это символично, ведь это хроническое заболевание или может быть волшебное притяжение. Пока мы едем к родным горам, а что будет дальше неизвестно никому.
       Игорян взволнован. Он почти не разговаривает, не верит. Открываем водку и выпиваем "За наше случайное знакомство (с Алтаем)". Проехали, как нам кажется Сеятель. Через некоторое время действительно подъехали к Сеятелю и выпили "За лучшее из того, что нас ждет". Перед Игоряном и Антоном сидят две тетки - челночницы. Они завалили тюками с тряпками проход, полки для багажа, все свои места, а сами сидели сверху. Я - добрая душа (прошу прощения за скромность) помогал им перекладываться, чтобы только поскорее угомонились. Не тут то было! Присев на свои места они отнюдь не успокоились, стали пить водку и громко смеяться. Мы поедали жирную курицу без хлеба, когда нам предложили грейпфрут. Мы поделились помидорами, за что в награду получили кусочки сладкой дыни. Микроклимат подпортила парочка гопников, подсевших сзади. Подпортили они его впрочем, не тем, что сели там, а самим процессом посадки, привлекшим наше внимание. Они согнали парня, сидевшего там с самого начала, сказав, что эти места написаны у них на билетах. Интересно, почему вагон называется общим, не потому ли, что садиться можно везде, где есть свободное место. Парень сел рядом со мной, воткнул в уши плеер и задремал. Один из правдолюбцев вышел в тамбур, где нашел еще одного такого же пацана, с которым разговаривал о тачках до самого Бийска (не заходя на свое место). Мы быстро восстановили микроклимат, т.к. больше нам никто не мешал. Когда я заговорил, как заметил позже Игорян, потянуло говнецом. Он, не верил, что проезжаем фермы. Стало прохладно. Время: Искитим, точнее - одиннадцать. Рубим салат, готовимся к трапезе. Салат, надо сказать, получился тошнотворнейшим - Игорян пожалел соль. Она по народным поверьям как обычно оказалась у него на дне рюкзака. Врал скорее всего, врал и давился несолеными овощами.
       За Искитимом было полнолуние. Карамзин Игорь Александрович пророчит приступы лунатизма у отдельных членов похода. Вспоминаем первое путешествие на Алтай. В тот раз Игорян постоянно подгонял нас, чтобы успеть вернуться к маминому дню рождения.
       - Двадцать четвертого августа, - уточнил примерный сын.
       - Нет, - заспорил я, - число делилось на 3, т.е. это было или 23 или 26 августа.
       Соседки спереди между тем окончательно развеселились. Они попросили меня разогнуть железный прут от упавшей сверху тележки. Я выполнил просьбу под дружный смех окружающих. За работу они наградили меня стихотворением:

    "Если нету у вас денег,

    привяжите к попе веник".

       После Черепанова в вагоне стало очень спокойно. Мы с Игоряном разбавили, купленное у бабушек на перроне пиво остатками водки и блаженно потягивали ерша. Народу мало, нам хорошо. Потом стало не очень хорошо, мне, тошно. После этого туалет еще долго оставался самым безлюдным местом в вагоне.
       Вскоре поезд оказался в Алтайском крае, а вместе с ним и мы. Меня прижала пучина усталости и подкатывала невыносимая сонливость. Игорян опустил веки. Антоша возбужденно схватил книгу и принялся записывать слова: "Дух Родины мне сладок и приятен, можно с уверенностью сказать: Название Алтай - это зашибись! (Хоть и неважно какой Алтай)"
       Проснулись около семи часов утра на подъездах к Бийску. Все обитатели вагона помнили только о незабвенном цитатнике Мао-Дзе Дуна и странное слово Банзай.
       С такими светлыми мыслями зашли на автовокзал города Бийска. Вокруг суетились таксисты, но мы на эту удочку клевать больше не собирались. Пытались собраться с мыслями. Местами встречались туристы. Ранее мы хотели найти какую-нибудь группу, направляющуюся к дальним кордонам, и пристроиться к ним в автобус. Мысли не собирались. Пивная уже работала, но у нас не хватило сообразительности до нее дойти. Пошли с Антоном к кассам, посмотреть на кассы. Посмотрели. Встретили случайно нашего старого друга, Игоря Кревского, беседующего со странным человеком. Впрочем, странным он нам сразу не показался, наблюдательность была слабовата в то утро, наверное не та фаза Юпитера всему виной. Человек как человек, только крайне много говорил. Сказал, что мы альпинисты, чему сам немало обрадовался, а нас удивил. Потом предложил поехать с ним на Шавлу. Мы поняли, что он везет группу из Новосибирска.
       "Нам на Шавлу не надо",- говорил Игорь, - "надо к Белухе".
       "Тогда давайте обменяемся адресами", - не расстроился мужик.
       Вида он был не очень презентабельного, но за водителя ПАЗика сходил нормально. По несколько раз повторял одно и то же, видно было, что сразу забывает что сказал. Это немного настораживает, но бдительность у нас была потеряна, сразу после Черепанова. Договорились доехать с ним до Горно-Алтайска, все же быстрее, чем ждать рейсовый автобус. Оплату порешили произвести маслом, т.к. мотор у него вообще был странным, как и водитель, масло кушал безбожно. На улице его ждал Зорик - знаменитый украинский автостопщик. Несколько лет подряд путешествует по стране родной автостопом, из Киева до Чукотки к 2000 году. Сейчас едет на Алтай, потом, куда глаза глядят. Сам молодой парень, веселый и разговорчивый, как все автостопщики. Он "уболтал" еще одного пассажира из Екатеринбурга доехать до Семинского перевала. Тот добирался на базу, где его вечером ждали друзья спортсмены.
       "Пойдемте" - сказал водитель. "Меня зовут Николай"
       Мы тоже представились и пошли за ним в сторону железнодорожного перрона. Интересно, где он спрятал автобус, думал я. Рюкзачки казались тяжелыми с утра, но идти было можно. Зорик бежал впереди и постоянно гнал. Наш попутчик с Урала внимал гону с умным, задумчивым лицом. Зорика звали Сашей, а то что он Зорик мы узнали из нашей доброй волшебной книги, которая увеличилась в размере и он оставил там небольшое послание. Это было позже, а сейчас мы мчались по перрону. Увидев мужиков с рюкзаками, Николай остановил процессию, подошел к ним и заговорил как со старыми друзьями. Все в мире были его старыми знакомыми. Чуть позже мы подошли к ним и услышали, что водитель наш предлагает обменяться адресами. Туристы, узнав, что мы отправляемся к Белухе, велели передать привет своему лучшему другу, руководителю группы из Хабаровска, находящемуся сейчас там. Мы пообещали, что при случае выполним возложенное серьезное поручение и вообще, мы только ради этого туда и пошли. Кое-как уговорили оставить в покое людей нашего любезного водителя и продолжили путь.
       С другой стороны железнодорожных путей стоял старенький крытый брезентом ГАЗ-352, называемый Зориком "Антилопа Гну". Внутри, под тентом кипела жизнь. На улице, рядом с потухшим костром стояли два котла. Мы выпили по кружке холодного, пропахшего дымом чая. Николай предложил поесть вареной картошки, но мы отказались. Загрузились в кузов, сели на рюкзаки и закрыв все входы и выходы, тронулись в путь. Автостопщик, как лучший друг шофера, сел в кабину. Жара стояла африканская. Взошло солнце и духовка, по сравнению с набитым народом кузовом, показалась бы холодильной камерой. Остановились минут через пять, а может и меньше. В щель дверного проема я увидел бензозаправочную станцию. Зорик попросил вытащить канистру. Заправлялись долго. В результате мы втроем чуть не попадали на пол от удушья и паров бензина. Антон начал жалеть, что мы вообще сюда залезли и связались с этим странным типом.
       В кузове ехали земляки. Все из Новосибирска. Компания - разноплановая. Для начала нашли знакомую девушку. Анька "Бешеная", знакомая по площади Ленина неформалка, по слухам, розового оттенка. Она ужасно обрадовалась, увидев знакомые лица. Разговорилась, лежа на разбросанных по полу вещах. Вспоминали общих знакомых, дивились переменам. Был там седовласый мужик, который загадочно улыбался. Рядом с ним сидела женщина, может быть его жена, но выглядела значительно моложе. Она сохраняла серьезное лицо, до тех пор, пока не заговорили мы. Когда это произошло, серьезных лиц больше не наблюдалась и, видя такую моральную поддержку, мы больше не замолкали. Был там парень нашего возраста, прозванный нами поводырем. У него были карты шавлинских мест и он единственный похоже размышлял куда и как лучше пойти. Руководителю, т.е. Николаю было "все по барабану". С поводырем ехала светловолосая девушка, за всю дорогу не обронившая ни слова, только загадочно улыбавшаяся, она спокойно слушала наш треп. В довершение ко всему здесь находились два гоношных мальчугана годиков по 11-13, которые время от времени устраивали локальную возню.
       Когда от жары помутнело в глазах, мы подняли "забрало" на выходе, опасаясь обморока или тошноты. Игорян в это время уже знал, как будет лечиться от недугов. Позади нас проезжал город Бийск. Случилась резкая остановка перед мостом через Бию, где Николай подошел к сотрудникам ГАИ и спросил:
       "От меня ничего не нужно?"
       "Не понял" - изумился милиционер.
       "Вы не будете меня задерживать? Все в порядке?"
       "Проезжайте".
       "У меня есть рекомендательные документы, если хотите, могу показать".
       "Проезжайте".
       "Вы не будете проверять?"
       "Покажите документы на машину и права", - не выдержал постовой.
       Он проверил водительское удостоверение, посмотрел на алтайский номер грузовичка и с жалостью отпустил нас восвояси. Мы сидели в кузове и не знали о причине остановки. Выехали в лес. Чуйский тракт - это снова ты. Сидеть на рюкзаках неудобно, еще что-то колется сзади. Присмотрелся, болят мои ноги, ледоруб. С этого момента я его невзлюбил, вытащил из рюкзака и хотел выбросить на обочину, передумал и бросил под скамейку. Сидеть стало значительно удобнее. Игорян предлагает развести немного спиртику. Антон против. Андрюша, т.е. я, голосует за умеренность в потреблении и предлагает где-нибудь в Сростках купить портвейна. Идея с портвейном нравится Игорю и он разводит пол кружки спирта. Антон невольно присоединяется к компании. Анька тоже невольно присоединяется, остальные посмеиваются. Вот и знаменитая деревня. Грузовик сворачивает с трассы, проезжает заветный магазин и торгующих пирожками бабушек, углубляется в центр селения. Остановившись, Николай объявляет, что всем нам просто необходимо сходит в дом-музей Шукшина и ознакомиться с достопримечательностями. Стоянка - пол часа. Вот так здрасти! Все недовольны кроме Здорика и водителя, им как я думаю все равно и всегда весело. С мотором какие-то проблемы. Минут через сорок выясняется, что завести его без толкача не получится. Выпили с горя спирта, охлаждаемся на колонке. Народ бродит по деревенским улицам, справляет нужду. Едим помидоры и огурцы. Остановили такого же ГАЗона и тот помог нам завестись. На Тюнгурский автобус опоздали уже однозначно и теперь размышляем, что делать дальше. В Горно-Алтайск ехать смысла нет. Ночевать на автовокзале не хочется, а брать машину будет дороговато. Выясняем, что с нашими друзьями можно доехать до деревни Черга, что немного дальше знаменитой индейской деревни Камлак. Там от Чуйского тракта отворачивает наша Усть-Коксинская трасса. Поговорили с Николаем и заплатив ему по 40 рублей, продолжили путешествие на веселой машинке.
       После Сросток остановились минут через 15. Перегрелись и заглохли. Уральский спортсмен стал нервничать. Мы для успокоения приняли волшебной жидкости. Водитель выгнал Здорика в кузов, т.к. тот стал засыпать, отчего самого шофера тоже клонило в сон. Меня посадили на его место и велели постоянно говорить. Это казалось простым делом. Охладили двигатель, валив на него две полутора литровых пластиковых бутылки воды. У меня, глядя на это, защемило сердце. Поехали. Разговорились. Оказалось, что Николай живет рядом с нами, на Молодежной. Знает Сергеича и сам водит в походы людей. Работает руководителем туристического клуба. Показал мне карты алтайских дорог, чем убедил меня выходить в Черге. Предоставил документы, глядя на которые, хотелось плакать. Это были письма из мэрии Новосибирска с просьбой всячески помогать "Геодезической экспедиции", не брать денег за проезд, допускать бесплатно в заповедники и т.п. Там стояли автографы мэра Новосибирска и президента Алтайской республики. Я офонарел... И он еще останавливается сам возле ГАИ!
       Николай говорил, что мечтает пройти из Ини в Тюнгур. Я хвалюсь, что ходил этой дорогой. Молодец. Он чуть было не передумал идти на Шавлу, но спохватившись, что обещал людям, с сожалением отказывается везти нас до Тюнгура. Сам добавляет, что поехал бы с удовольствием. Хороший руководитель. Машина заглохла минут через пятнадцать. Я попроведовал своих друзей, за что был угощен порцией огненной воды. Мотор остужали тем же способом. Снова завелись. Представители власти остановили нас на границе Алтайской республики. У нас не было номера на заднем борту, за что причитался штраф. Николай потом ругал себя за то, что не отдал права вместо денег. Стояли минут двадцать. Хотелось пить. С Игоряном ходили в местную закусочную, где взяли полтора литра холодной Карачинской воды разлива ВИНАП. За въезд в республику денег не взяли, помогли хорошие документы.
       В итоге из Бийска до Маймы доехали за 3.5 часа. Такого еще не бывало. Там набрали воды, а Игорян с Антоном ходили на экскурсию в ларьки. Мне надоело ехать в кабине, т.к. водитель стал действовать на нервы. Игорь перемещался с трудом, Антон отказался наотрез, и подав мне две бутылки пива Портер, сказал: "Пей и езжай. Кончится, купим еще". Народ проголодался, а водитель хотел спать. Путь между тем предстоял не короткий. Николай угостил меня странным кушаньем, купленным у алтайцев. Удивительно сытный кусок сладкого непрожаренного теста. Я успокоился, запил его пивом и смотрел в окно. Появлялись первые горы. Это всегда походит на волшебство, всегда как в первый раз. Николай тоже был очарован, он говорил что всегда начинает видеть и чувствовать по-другому, когда заезжает в эти места. Здесь начало Алтая. Красотища! Я замолчал, невзирая на изначальные рекомендации и неотрывно смотрел вдаль. А что тут говорить, когда как в сказке перед тобой открываются чудеса, которые живут рядом Я нами и нужно только открыть глаза, чтобы заметить их.
       Молчание мое едва не привело к катастрофе. Я взглянул на дорогу и понял, что машина неуправляема. При скорости 70 км/ч она неслась мимо крутого поворота в сторону растущих на обочине березок. Схватился за руль и резко повернул. Поворот миновали успешно, а проснувшийся водитель был крайне удивлен. У меня волосы на голове непроизвольно зашевелились. Вскоре снова заглохли. Я выпил не отрываясь бутылку пива и подошел к попутчикам. Те не понимали что произошло. Над моим рассказом Антоша с Игоряном посмеивались. Налили спирта и посоветовали смотреть за дорогой. Никто из них не пожелал пересесть в кабину.
       Больше я не замолкал и по сторонам старался не смотреть. Боясь, что очарованный видами замолчу и вызову сон безумного шофера. Добрались до деревни Ая. Там Николай расхрабрился и надавил хорошенько на педаль газа. Тут же был остановлен на местном посту ГАИ за превышение скорости в населенном пункте. Пока ходил разбираться, мы вышли насладиться природными пейзажами и свежим воздухом. Потом с Игоряном заскочили в магазинчик. Приобрели две бутылочки винного напитка из натуральных яблок местного разлива. Все попутчики, включая нас ели большой спелый арбуз. Вернулся Николай уже без водительского удостоверения. Довольный, что не дал денег. Съел кусочек сладкого овоща и скомандовал отправление.
       Чтобы не уснуть, водитель предложил мне попеть вмести с ним песни. Я подумал, что лучше иметь сорванный голос, чем разбитый в аварии череп и согласился. Что тут началось. Пропели все народные песни которые помнили, исполняли Калинов мост, Пугачеву и многое-многое другое. Ехали с песнями часа три. На каждой остановке ( а они были после каждой четвертой песни ) я просил подменить меня, сначала громким и звонким голосом, потом все тише и тише, пока совсем не перешел на хриплый шепот. Николай останавливался, выливал на мотор воду, тихо посмеивался сам с собой, потом снова садился за руль и мы пели песни. Когда репертуар исчерпался, он подал мне свою записную книгу, типа нашего бортового журнала и сказал, что здесь я найду множество хороших и добрых песен. Минуты три я разглядывал странные каракули. Там были адреса со всех частей света, фамилии, мудрые фразы. Не одного связанного предложения. Ни одного законченного абзаца. Нет, если не хочешь раньше времени сойти с ума, лучше не читай такие писания. Давай-ка петь по второму кругу.
       Николай постоянно порывался остановиться на обед. "Люди есть хотят, я спать", - говорил он. - "Пока вы будите готовить еду и есть ее, я спокойно высплюсь, а потом вечерком, когда станет прохладно, двигатель перестанет греться и мы спокойно без остановок поедем". Я напомнил, что мы едем до Черги и нам нужно попасть туда как можно скорей, чтобы можно было хоть на чем-нибудь оттуда выбраться.
       "Вот там и пообедаем!" - обрадовался водитель и тут же забыл о договоре.
       Минут через пятнадцать он остановился на обед, а когда я напомнил ему, что обед будет в Черге, он хлопнул себя ладошкой по лбу и посоветовал почаще напоминать ему об этом. Очень уж забывчивый оказался человек.
       Игорян предлагает выйти в Камлаке. Обещает показать нам настоящих Зубров. Вывести на поле дурь-травы. Он вообще сильно возбужден. На следующей за Камлаком остановке я застал его спящего с гитарой в руках. Настоящий гитарист. Мужик с седыми волосами оказал мне самую большую услугу, какую только мог в данной ситуации. Он сел в кабину к водителю, а я присоединился с большим облегчением к своим друзьям. Вернее к одному Антону, т.к. Игорян спал. К этому моменту в нашей Книге появилось много нового, да и сама Книга была новой, потому как старый четвертый том лежал у Димки, а Игорян специально не забрал его, т.к. ненавидит все эти записи, как и видео съемку. Да и бог с ним. Попутчики нарисовали картинки и оставили небольшие заметки. Особо умиляет картинка носатого зайца и котика с бутылкой. Которых нарисовали маленькие мальчики и Анька.
       Прощание со всей честной компанией в деревне Черга было недолгим. Николай черкнул нам свой адрес, мы оставили Игоряновский и разбежались. Екатеренбуржец смотрел на нас с завистью, ведь до Семинского ему до ночи не доехать никак. Вытащили рюкзаки, ледорубы, пакеты. Вытащили Игоряна (уже без гитары). В одной руке он держал недопитую бутылку напитка, в другой недоеденный кусок копченой колбасы. Так его и поставили к забору рядом с рюкзаком. Грузовик уехал своей дорогой. И вот мы снова предоставлены сами себе. Трасса пуста, людей почти нет. Что делать? Ни одной машины. Куда деться? Переползли на лавочку под тень деревьев. Игорь открыл глаза и от предложения выпить не отказался. Колбасы у него уже не было. То ли он оставил ее на столбике забора на радость ворон, то ли сожрал втихомолку (не признается, говорит что не помнит). После принятия всеми по глотку вина возникло просветление. Нужно ехать дальше. А как ехать, если на трассе нет ни одной машины? Как бы вы выпутались из такой ситуации? В мире реальных вещей ситуация показалась бы крайне сложной, но в Волшебной стране мы легко справились с трудностью (если это можно так назвать). Антон поднял руку и тут, откуда ни возьмись появился КАМАЗ. Все ничуть не удивились, все так и должно было быть. Наш друг спросил, не едет ли этот чудесный грузовичок в сторону Усть-Коксы? Водитель ответил, что именно в сторону этого селения он имеет честь двигаться. А не подвезет ли добрый фемистимлянин нас троих вместе с рюкзаками до той самой деревни? Довезет без сомнения.
       "Троих не знаю", - сказал водитель, - "а двоих довезу".
       "Надо троих" - сказал Антон.
       "Ну, если надо, то довезу и троих".
       Забросили рюкзаки в кузов самосвала и залезли в кабину. В кузове том находилось множество приятных для поклажи вещей. Например, подплавившийся на жаре гудрон и куски острой на краях арматуры. Поехали быстро, не сравнить с ГАЗоном Николая. Грузовик вез материалы для ремонта дороги. Сам ремонт происходил неподалеку от Усть-Коксы. Водителю не полагалось подвозить более одного человека, поэтому он сразу предупредил, что на подъездах к постам ГАИ придется пригнуться. Мы не отказывались. Я смотрел на дорогу через купленные недавно в ларьке на вокзале Новосибирска темные очки и казалось, что сплю. Мы едем уже давно и на долго нигде не задерживаемся. Это просто замечательно. Через час увидели деревню, через которую проходил наш путь. Трасса почему-то превратилась в полевую дорогу и разошлась по селению несколькими ответвлениями. На въезде стоял опознавательный знак, вместо названия на нем было написано "р. Белая". Исколесили бедную деревушку вдоль и поперек, продолжения трассы не заметили. Местные жители ничего внятного не говорили. Такое сложилось впечатление, что название Усть-Кокса для них неизвестно как Буэнос-Айрес. Они вспоминали название Кокса, но это находилось, где-то в горах. Горами было окружено все вокруг. В долине текла река, судя по всему Белая. Если хочешь, можешь пойти и утопиться, никто мешать не будет.
       Спустило колесо. Мы вышли на осмотр достопримечательностей. Достопримечательности имелись следующие: сломанный сарай, разрушенная беседка и заброшенная обветшалая детская площадка (все это представляло собой один пост архитектурный комплекс). Когда мы ездили вокруг него на машине там резвились дети, прогуливались их довольные мамаши, сидели старушки. Стоило лопнуть колесу и выйти нам с Игоряном на грязную дорогу, как след всего живого немедленно простыл. Достопримечательность номер два: сельсовет - единственное двухэтажное здание, не жилое, заброшенное и страшное даже в лучах жаркого горного солнца. Изнемогая от пекла, мы пошли на поиски третьей достопримечательности деревни - продовольственного магазина. Антон в это время помогал водителю менять колесо. О магазине знали многие прохожие, они посмеивались и направляли нас в сторону сельсовета. Шлось нелегко. В магазине оказалось прохладно. Это был его единственный плюс. В небольшой комнатке находились такие предметы: деревянный прилавок, на котором стояла огромная касса, за прилавком тетенька с усталыми как у загнанной лошади глазами, самодельные деревянные опять же полки со скудным содержимым. Короче говоря, в продаже было печенье и газированные напитки четырех или пяти видов в полутора литровых батлах. Есть от чего впасть в отчаяние. Я спросил безнадежно, есть ли спиртное. Продавщица не менее безнадежно ответила, что нет. Хотели было уходить, как неожиданно заговорил Игорян.
       "А где есть водка?" - прямо спросил он и пожаловался на трудную судьбу. - "Мы на КАМАЗе, колесо прокололи. Сейчас переставим и поедем дальше. Очень нужно купить водки".
       При упоминании о КАМАЗе продавщица разомлела. По видимому такой автомобиль не часто видели в данном селении. Более того, это считалось очень круто. Тон ее рождал надежду. Подобревшая хозяйка лавки что-то записывала на клочке бумаги. Закончив, отдала ее Игорю и сказала: "Здесь адрес бабушки у которой есть то что вам нужно. Пойдите вниз по переулку и скажите что от меня. Дадите эту записку и все у вас получится" Мы сердечно попрощались с доброй селянкой и поблагодарили за оказанную услугу. Даже купили у нее бутылку лимонада.
       На свежем воздухе немного покачивало, наверное от жары. Я дивился тому, как гладко проходит наше путешествие, пока. Игорян убеждал, что все так и должно быть. Ничего здесь особенного не происходит, все просто волшебно. Встреченный алтаец проводил нас прямо к домику коммерческой бабушки. Пожелал удачи. Бабушка была русской. Она попросила не будить уставшую внучку и тихонько вынесла "поллитру". Разговорились. Как оказалось, бабушка очень любила поговорить, потому что многое знала. Это была очень мудрая бабушка. Она даже слышала об Усть-Коксе и сказала, что нам нужно проехать назад километров тридцать и повернуть направо, а там дорога, даст бог, сама приведет к месту. Раскланялись.
       При загрузке проколотого колеса моя белая, когда-то майка приобрела оттенок всех дорог по которым пробежал КАМАЗ. Этот факт меня немного опечалил, но вскоре забылся. Поехали назад. Найден сверток и мы снова на правильном пути. Жара смертельная, даже немного мутит. Я одел на некоторое время кепку-полицайку Антона, но от солнечного удара она не спасала, тем более в кабине. Останавливались у речек и холодных ручьев, дабы намочить голову. При этом постоянно менялись местами. И только водитель спокойно сидел на своем привычном кресле и держался руками за баранку. Жил он в Горно-Алтайске с женой алтаечкой. Звали его Володей. Нормальный попался мужик, без придурей. Ехал уверенно, но быстро. Встретил по дороге своего друга, коллегу КАМАЗиста. Мы в это время пили из речки, окунув голову под воду. День медленно подходил к вечеру.
       Мы поняли, что не ели очень давно, пожалуй где-то с Искитима. Остановились у красивой речки и расположились на берегу. К тому же очень уж хотелось посмотреть, не потерялись ли рюкзаки. Постоянно навязчиво казалось, что они выпали на дорогу пару сотен километров позади. Игорян залез в кузов, извлек кусок сала, сухари и спустился с большим трудом на землю. Сала было много, взяли два с лишним килограмма, можно было не жалеть. Сухарей не очень много, но не смотреть же на них как в музее. Володя вытащил баночку с тушеной дичью, термос с чаем и пол булки хлеба. Игорян вытащил бутылку водки. Устроили маленький пикник. Заговорили о рыбалке. Водиться ли здесь рыба? Водитель сказал, что покажет, как ловят хариуса. Он достал из за сидения спиннинг и подошел к нам. Игорян тут же заметил, что такой же есть у него на даче в Матвеевке, только с крайне тугой катушкой. На конце лески привязан продолговатый черный поплавок. На расстоянии сантиметров в двадцать друг от друга привязано штук десять поводков с обмотанными разноцветными нитками крючками. Заброшенная по течению снасть находится на поверхности. Рыба реагирует на наживку и попадается на крючок. Минут за пять рыбалки Володя вытащил небольшого хариуса. Нам стало интересно и мы с удовольствием расспрашивали его о разных рыбацких случаях. Открыли бутылку и выпили за рыбалку. Жара спала и даже немного потянуло прохладой. Забрались в машину и снова поехали.
       Закат солнца, первый в этом году для нас на Алтае, был чудесен. Для меня лично он остался в памяти как сюрреалистические кадры из внеземного кинофильма. Красное солнце на сине-зеленом небе на фоне черных далеких гор и белых перышек облаков. Очарование длилось до того момента, пока белые облака не исчезли в черноте ночного неба. Проезжали сверток на деревню Экинур, и я вспомнил, что там живет знакомая девушка алтаечка Альбина. Водитель сказал, что там у него тоже живут родственники. Скоро большой районный центр Усть-Кан. Перед самой деревней, километрах в двадцати, нас остановил милиционер. Мы занервничали и даже пригнулись, хотя на улице было настолько темно, что все равно в кабине никого нельзя было увидеть. Но остановил он нас не по долгу службы, просто хотел доехать до деревни. Не взяли.
       Усть-Кан жил своей маленькой ночной жизнью. В домах горел электрический свет, но на улицах людей не встречалось. Центр был действительно большим по здешним меркам. Здесь можно увидеть множество улиц, отходящих от трассы, магазины, коммерческие киоски, почта, дома представителей власти и местной знати и т.п. Остановок не делали, а проехали это селение не сбавляя оборотов.
       В Усть-Кане был последний пост ГАИ, который этой ночью, кстати говоря, не функционировал. Это расслабило нашего водителя и он сказал, что теперь может спокойно с нами выпить. Меня клонило ко сну, но Володя заверил, что этого делать пока не нужно. И действительно, через пол часа мы заехали на самый высокий перевал на этой дороге. Место красивое, если что-нибудь видеть. На деле же была ночь, поэтому пришлось довольствоваться оставшимися четырьмя органами чувств. Проверили наличие рюкзаков, снова залезли в кабину. Холодало. Открыли в очередной раз бутылку и за один присест опустошили ее до дна. Закусывали "спецназовским" паштетом из печени и остатками дичи. Пока Игорян с Антоном разводили спирт, я прогуливался по округе. Нашел маленькую беседку на самой верхушке перевала. Забрался в нее покурить. Перед глазами начали шевелиться тени. Это добрый знак. Потом отправился знакомиться с потусторонними жителями горного мира. На краю леса был построен большой круглый стол, вокруг которого так же по кругу была вкопана деревянная скамейка. Здесь могло сидеть одновременно не менее сорока человек. Я забрался на этот стол, лег на спину и наблюдал ночное небо с которого уже начали падать метеориты. Рядом со столом сгорожена еще одна странная постройка. Сначала я принял ее за деревянный навес без стен с одной крышей покоящейся на вкопанных в землю четырех бревнах. Изучив же ее поближе, обнаружил, что дела обстоят по другому. В землю вкопаны всего два столба, а крыша одним своим краем лежит на земле и образует длинный скат. Это было вполне устойчивое, крепкое, не очень старое и вполне ухоженное сооружение. Чтобы узнать для чего оно предназначается, я залез под крышу и все равно ничего не понял. Оттуда и услышал зовущие меня крики друзей. Выбрался и побрел к машине. По дороге нацеплял к штанам репейника, о чем позже жалел.
       В кабине пили спирт. Я выпил совсем немного и глаза стали слипаться сами собой. Последнее что я отметил, была скорость грузовика. Она значительно возросла, но водитель держался очень уверенно, в повороты вписывался как пилот "Формулы-1". Это успокаивало. Поездка сократилась для меня на часок как минимум, спокойно спал. Проснулся оттого, что кто-то трогает мое лицо. Не открывая глаз оторвал чужую руку и ругаясь отбросил в сторону. Антон смеялся. Игорян спал мертвецким сном и обнимал время от времени сидящих рядом товарищей. Я попытался его разбудить, бесполезно. Снова уснул. Но долго не проспал. Игорян снова начал производить странные телодвижения, за что был обруган друзьями. Ему даже пообещали, что при повторе подобного, выбросят из машины не останавливаясь, даже не придушив предварительно из жалости. Сами были почти при смерти.
       Подъехали к свертку, где наши с Володей пути расходились. Но этот сердечный человек сказал, что довезет нас до самой Усть-Коксы, а сам переночует у тещи, живущей там же. Перекурили на перевале перед деревней. Внизу шумит река Кокса, склон казался бездонной пропастью. Я представил себе, что если нас сейчас высадить прямо здесь, мы уснем на дороге, т.к. палатку поставить негде, а спать у этого склона мало кто решиться даже днем. И если нас не укатают проходящие машины, то все равно утром мы сами помрем от жажды или разобьемся, спускаясь к воде.
       Но Володя сам хорошо это понимал. Он завез нас в деревню и остановился на пустыре недалеко от моста. Здесь надо поставить палатку и проспаться до утра. Времени, половина четвертого. Ночь. Темнотища. Игорян спит. Ноги не держат. Рюкзаки прилипли к гудрону. Ледорубы цепляются за кусты и одежду. Бардак. Утащили рюкзаки к приглянувшемуся местечку у реки. Вернулись за Игоряном и его багажом. Рюкзак одел Антон. Вытаскивали нашего друга из кабины головой вниз, но о землю удариться не дали. Поставили на ноги. Отпустили. Игорян холодцом плюхнулся на землю. Были бы силы у самих, просто утащили бы его на берег. Но сил почти не осталось. Пришлось действовать смело и нервно. Поставили еще раз его на ноги и припугнули. Ругались громко и грубо, не со зла конечно, а для пущего действия. Сказали что сейчас отпустим и если, друг ты наш сердешный, свалишься на землю, бит будешь немилосердно. Игорян не просыпался, но подсознательно забоялся расправы. Когда мы его отпустили, он не упал, хотя как видно прилагал просто титанические усилия чтобы удержаться на ногах. Терять нельзя было не секунды. Маленькое дуновение ветерка и наш обессилевший друг упадет безвозвратно, даже запугивание и ругательства всех страшил мира не смогут его поднять. Уяснив направление, Игорян почти бегом, точнее полуспортивным шагом направился к реке. Я подобрал очки, слетевшие с него во время мягкой посадки на траву, валявшиеся там же сигареты и другие мелочи.
       Володя посмотрел на то, как мы с Антоном ставим палатку и сжалился. Подъехал поближе, осветил поляну фарами и проколол еще одно колесо. Как ставится палатка мы уже не понимали. Точнее понимали все, но сделать по человечески не могли. Колья в камни не вбиваются, пришлось растягивать теми же камнями. Формы нет. Стойки на бок. А какая к черту разница. Спать. Все, теперь забраться в спальник и отключиться. А где же Игорян. Я зажег фонарь и пошел на поиски. Дружище спал в позе эмбриона у самой воды. Мы донесли его до палатки, запихнули внутрь, накрыли спальником, а он даже не разогнулся. Антон успокоил: "Разогнется. К утру".
       Складывали вещи под мирный храп Игоряна. Антон забрался в спальный мешок и отключился через секунду. Я налил Володе остатки разведенного спирта, плеснул каплю себе, мы выпили. В глубине деревни стреляли ружья. По словам нашего нового знакомого это веселились пьяные алтайцы. Они любили выпить и пострелять. Трезвые они спокойные мудрые люди, а как выпьют, начинают свой маленький бушлат. Стреляют друг друга постоянно. Русских слава богу, не трогают. Попрощались. Наш шофер скорбел о том, что не смог подвести нас до Тюнгура, но работа есть работа. Когда я засыпал, все еще слышал, как он возится с колесом.
      

    Первые шаги Мастера

      

    "У волка были слабые десны и добрая душа"

    Пословицы и поговорки ПТО.

       Вместо петухов нас будили утренние коровы. Они радовались солнцу и удивлялись странному существу выросшему за ночь на их старом пастбище. Оно зашевелилось и из чрева вылезло странное отекшее, лохматое лицо. Опять эти назойливые людишки, подумали животные и разбрелись по поляне. По мостику ходили люди и почти не обращали внимания на палатку. На небе яркое летнее солнце, но жара пока еще не обрушила всю свою любовь на этот мир. Река Кокса вовсе не казалась синей, но в качестве воды поглощалась обильно. Нашли отвертку, может быль Володину. Как бы то ни было у нас теперь их две.
       Ужасно хочется кушать. У Игоряна просыпалась гречка, порвался пакет. Он варит около семисот грамм сухой крупы и говорит, что все равно набрали еды крайне много. Сварили столько, что не смогли съесть половины, при этом от жадности набили животы так сильно, что даже передвигаться приходилось с большим трудом. Собирались оперативно. Игоряну отдали маленький котелок, чтобы спрятал в него порванный мешок с гречкой и больше не просыпал. На это наш друг ответил, что раз гречка у него в безопасности, значит обязательно просыпается рис. На это раздосадованные друзья отреагировали как обычно, припугнули разгильдяя неминуемой расправой.
       Двинулись в сторону центра. Реальность до сих пор не вернулась. Становится теплее. Намоченные в реке волосы, высохли минут через пять. Облаков на небе очень мало. Местные жители говорили, что такая жаркая погода стоит нынче почти все лето. Интересно, повезет ли нам? Подходим к центральной площади селения. Здесь есть все. Несколько продуктовых и промтоварных магазинов, базарчик, сельсовет, училище, автобусная остановка и даже надпись на стекле "Пиво на розлив". Это вселяло надежду. Сгрузили рюкзаки у здания местной администрации и решили пойти на экскурсию (в сторону вышеупомянутой таблички). Антон остался охранять поклажу и заодно изучать обстановку с транспортом. Транспорта было много. Несколько автобусов типа "ПАЗ" и множество автомобилей. Велись дорожные работы, шла торговля, жизнь кипела. Выяснилось, что один из автобусов собрался ехать в Тюнгур, только когда и как оставалось загадкой. Антоша как раз занимался разведкой.
       В это время мы с Игоряном вошли в магазин на самом дальнем краю площади. Туда нас заманила табличка "Пиво на розлив", которую мой друг почему-то не заметил. Внутри было тихо. Продавали китайский магнитофон, пряники, шампанское, видеокассеты новосибирской студии "Toro", зажигалки и еще кое какие погремушки. За прилавком сидела симпатичная светловолосая продавщица. В нас она ничего не находила. Да и как можно было нормально отреагировать на молодых людей в одежде цвета алтайских дорог, с опухшими лицами и бешенными глазами. На вопрос есть ли разливное пиво, девушка нервно ответила, что нет даже бутылочного. Мы задумались. Тогда Игорян грустно посмотрел на полки и предложил: "А давай купим шампанского". Я немного не ожидал услышать в данный момент такое предложение, тем более от Кревского Игоря (давнего любителя пузырящихся жидкостей). Даже немного опешил. Потом подумал, а почему бы и нет.
       "Опохмелимся" - заверил Игорян.
       "А Антоша нам...дюлей за это не даст, от удивления?" - припугнул я.
       "Все может быть" - неуверенно сказал Игорь.
       Продавщица слушала нас внимательно и наконец улыбнулась. Она подала нам бутылку холодного "Шампанского". Я попросил ее продать зажигалку и девушка очень вежливо спросила, с улыбкой на устах:
       "А с какой собачкой?"
       От такого вопроса я на секунду усомнился в своей вменяемости. Остолбенел, но через минуту понял, что зажигалки были с картинками собачьих мордочек. Я ответил, что в принципе мне все равно какая там будет собака, только сильно страшную желательно не давать. Как и следовало ожидать, мне выдали очень странную. В последствии мы гадали, что за животное здесь изображено. Антон утверждал, что Чао-Чао. Мы уже собирались уходить, когда девушка остановила нас и попросила принести со склада пару ящиков пива, за это обещала угостить нас бутылочкой. Не ради пива, конечно, мы пошли за ней, просто хотелось помочь человеку. Прошли под "Л-образным" электрическим столбом. Девушка сказала, что это плохая примета в этих местах. Мы ответили, что по дороге назад, пройдем под ним в обратную сторону. Склад находился с другой стороны магазина в подвальчике. На дверях висел огромный амбарный замок, просто не замок, а замочище, гигант. Говорят, что грабежи здесь не редкость, поэтому вторая дверь была железной.
       Антон наблюдал за нашими манипуляциями издалека и недоумевал. Зашли в магазин, через минуту вышли, снова зашли, вышли втроем, свернули за угол, вернулись с двумя ящиками, занесли их в помещение и вот они красавцы, несут две бутылки в его сторону. Первая мысль - пиво. Но бутыли разные. Может вино? Ан нет, "Шампанское"! Становилось весело. Со словами "Ну, что, опохмелимся!" путешественники открывают бутылку "шипучки". Народ вокруг покашивался. Мы сели на поребрик и прямо из горлышка принялись поглощать "живую воду". Алтайцы-строители смотрели на нас, как на инопланетян. Прорабу, в поле зрения которого мы находились, было просто за нас не удобно. Еще не закончилось "Шампанское", когда Антоша пригубился к пиву, уж очень он его любит. Все снова встало в свое волшебное русло. Мы обдумали ситуацию, неуверенно встали на ноги и одновременно подумали, может даже вслух, потому как привлекли всеобщее внимание: "Пора ехать!"
       Антон поднимает руку и появляется пустой автобус.
       "Куда едем?" - спрашивает седовласый водитель.
       "В Кучерлу" - отвечаем мы.
       "Сколько дадите?"
       "Сто рублей"
       "Залезай!" - он был ужасно рад.
       Мы загрузили вовнутрь свои рюкзаки и тут Игорян понял, что нам просто необходимо пиво во время долгого путешествия. Он взял деньги и направился к магазину, не к тому, где мы помогали светловолосой продавщице, а к расположенному здесь, неподалеку от остановки. Я предполагал, что купит он по бутылочке, но крупно ошибся. Игорян вышел с целой охапкой мутного пива "Конкорд".
       "Ты обалдел?" - возмутился я.
       "Там на прилавке стоит еще, забирай", - скомандовал дружище.
       На прилавке стояло еще четыре бутылки. Продавщица, хоть и была занята покупателями, нашему визиту умилилась. Покупатели же сверлили нас завистливыми глазами с тайной надеждой при случае задушить. С этим привеском к багажу мы забрались в автобус. Познакомились с нашим новым водителем. Он был не местный, сам из Усть-Тальменки. Привез сюда туристов и должен был забрать их через какое-то время. Мотался в Бийск, в надежде заработать денег на извозе, бесполезно. Вернулся назад без копейки. Мы встретили его очень удачно, как и всех предыдущих попутчиков. Открыли пиво, расположились на сидениях. Не успели выехать из деревни, как нас догнала машина ГАИ. Отобрали водительское удостоверение и велели прибыть в управление. Искали это заведение долго. Пили пиво. Оно оказалось теплым и кислым. При открывании бутылки наружу выпазили гейзеры пены. Водитель ушел разбираться с властями, а мы наблюдали слияние реки Кокса с голубой Катунью.
       Через сорок минут, не меньше, мы наконец-то выехали на Тюнгурскую дорогу. Водитель поглядывал в сторону управления с той нескрываемой злобой, с которой Колдун глядит на японцев. Но перед нами уже лежала знаменитая Уймонская степь. Местность приобретала все более дикий вид. Желто-коричневые цвета земли отлично гармонировали с прозрачной синевой небес. Говорили оживленно, даже наш водитель, находившийся в дурном состоянии духа, немного повеселел. Деревушки встречались редко и были они маленькие, полузаброшенные. Дорога петляла вдоль каменистого склона. Внизу блестела на солнце красавица Катунь. Она была лазурного цвета и на фоне зеленых берегов отражала бездонную глубину неба. Остановились в замечательном местечке, которое очаровало нас. Красота его нас привлекала и тянула к себе. Мы поняли, что здесь нужно при случае поставить табличку "Одно из лучших мест в Галактике". Хотели сказать во Вселенной, но Игорян побоялся обид со стороны "Братьев по Разуму" - инопланетян.
       Проехали Тюнгурский мост через прозрачную и чистую Катунь. Помнится, раньше здесь брали плату за проезд. На противоположной стороне две базы. Одна, принадлежит концерну "Алтай Туу", вторая питерская. Дорожка поднималась в горку, затем выкатывала на широкую равнину, по которой уходила к небольшой деревушке под названием Кучерла. Основной источник дохода у местных жителей был узаконенный разбой. Они нанимались охранять Катунский заповедник и собирали с туристов дань за проход по нему. Кроме этого, здесь во множестве водятся домашние животные - козы. Два года назад, Андрей Кузьмин (извиняюсь за подробности), показывал нам прямо на этом месте, как "бздят" козы. Было очень занятно. Остановились возле моста через реку с тем же названием - Кучерла. Ничего не изменилось. Автобус развернулся и побыстрее уехал назад. Мы стояли перед деревянным мостом и недоумевали. Вот и кончилось путешествие автотранспортом. Теперь нам предстоит нелегкий путь пешком. Нас ждет Волшебная страна со своими добрыми и злыми колдунами, говорящими животными, прозрачными реками и чистым горным воздухом. Мы должны прикоснуться ладонями к небесному своду и очистить разум, засоренный чернотой города. Конечно же, мы так не думали, хотя даже пиво со своим капризно-туманным нравом, не могло сгладить восторга "выхода в открытый космос". Мы еще не успели прикоснуться к Алтаю, а он уже приветствовал нас, похлопывая по плечу. Хлопки были крепкими, для нашего неустойчивого положения, но до сознания не доходили. Чувствуем, что переполнены эмоциями, которые не могут найти выхода, как будто, все отверстия у нас забиты пробками. Придется выбивать. (Или допивать?)
       Мы едва держимся на ногах, в руках остатки пива, а за плечами рюкзак. Неуверенными шагами выходим на деревянный мост через бурную белую реку. На противоположной стороне закрытые ворота из железных труб. Разматываем проволоку (стальную), служащую замком и выходим на берег. Здесь тусуются двое мужиков с рюкзаками очень серьезного вида. Поздоровались. Туристы засобирались и быстро ушли. Нам хотелось акклиматизироваться в новых условиях, поэтому мы немедленно нашли местечко в тени молоденьких сосенок для маленького отдыха. Поставили оставшееся пиво в воду, присели, кто на камни, кто на корни деревьев (не забыв одеть "хобы") и принялись наслаждаться мыслью, что наконец-то мы прибыли на место. Отклеили этикетки от бутылок "на память", сложили их к личным документам. Каждый счел своим долгом минут на десять отойти в кусты и там, сидя (без "хобы") посмотреть на бурную белизну речки Кучерла. Здесь была стоянка для ленивых, тех кто выйдя из автобуса, не мог двигаться вообще. Мы к таковым к счастью не относились, хотя немудрено было бы и отнестись. Честно говоря, уходить из приятной, прохладной тени соснового лесочка совсем не хотелось. Сомневались, хватит ли сил сегодня куда-то идти. Понимаем, что нужно двигаться, но как интересно это делается. Отдохнули. Допив пиво и подчерпнув первый заряд энергии, встали на ноги и нацепили рюкзаки. Они были легче, чем в прошлые годы. Мы старались взять как можно меньше лишних вещей. Рюкзак можно было одеть самому, без посторонней помощи. Ледорубы торчали сбоку и постоянно цеплялись за низкорастущие ветки, а низкорастущие ветки всегда цеплялись, за торчащие ледорубы. И с этим ничего нельзя было поделать. В сердцах Игорян однажды воскликнул: "Плуг, ледоруб и компьютер - самые зловещие изобретения человечества!" Но это случилось чуть позже, ибо теперь он почти не говорил, только тихо пыхтел. Вместе с ним тихо пыхтели все остальные.
       Дорога не самая лучшая. Шла немного в гору, скрывалась от солнца под тенью сосен. Недавно здесь шли дожди, лужи не успели просохнуть и грязь еще не схватилась (ноги разъезжались в разные стороны), хотя стоял настоящий летний зной. На кустах по обочине плодов росло крайне мало, а всего пару лет назад мы объедались здесь красной смородиной (как выяснилось, одной из любимейших ягод Антона). Чуть выше показалось знакомое поле, знакомое естественно только мне, т.к. мои друзья были здесь впервые. Присели передохнуть в тени последних кустиков. Мимо проходила группа туристов из Москвы. Парни казались очень усталыми. Они рассказали, что пытались взойти на Белуху, но не получилось. На вопрос о погоде они ответили, что устойчивой практически не было. Дожди сменяются жарой и наоборот, иногда по несколько раз в день. Первый переход давался не легко. Во время ходьбы я говорил себе, мол, так тебе и надо, помучайся, это выходит алкоголь. Игорян предложил перейти на натуральные продукты. Очистить, так сказать, и подстимулировать организмы к ходьбе. Благо этого продукта здесь было немало. И действительно, шлось значительно проще. Мы с Антоном ушли далеко вперед, а когда вспомнили о нашем маленьком друге, то не обнаружили его позади себя. Игорян пришел довольный минут через двадцать. Он занимался сборами урожая на местных полях, да только весь урожай вскоре потерял. Мы даже почти не расстроились, вспомнили только на всякий случай разбитую банку со спиртом. Но ничего страшного, здесь все допинги бессильны.
       Со стороны нашей стоянки движется автомобиль с прицепом. Там семейные автотуристы с детьми, наверное выезжали на отдых. Подходим к стоянке. Все как всегда, только столик переделан в лавки, они построены вокруг костровища, набитого всяким мусором. Ветер пригнал тучи. Где-то уже гремел гром. Солнце спряталось и темнело прямо на глазах. Мы на поляне, поросшей крапивой в человеческий рост. В ее глубине виднеются полуразрушенные строения похожие на пулеметные доты из толстых бревен. Я с большим трудом пробрался к ним, но оторвать, а тем более дотащить до костра эти махины не представлялось возможным без потерь. Здесь был хороший спуск к воде, можно было умываться всем троим одновременно. Тропа проходила прямо через стоянку. Ставим палатку под ветками раскидистой сосны, ведь полиэтилена у нас нет, а в случае дождя не хотелось бы просыпаться в мокрых спальниках. Добываем немного дров, варим еду. В этот момент нас посещает то самое, что в последствии всегда будет называться нами не иначе как Жопой. Я извиняюсь за грубость, но иным словом это воспроизвести не могу. Тем более это имя собственное, имя с большой буквы, а имя не может быть неприличным. Короче говоря, с неба капает вода. Дождик не простой, он очень долгоиграющий несмотря на то, что грозовой.
       Забились в палатку, едим суп из четырех пакетов "Galena Blanca". Гуща соленая и неприятная на вкус. Игорян, ночью, когда все спали даже проблевался. Поели сала. Шкурки от него назвали "свиными сухариками" и тоже съели. Дождь по прежнему барабанит по крыше. Хотели в первый вечер посидеть у костра, ан нет, не выходит. Мы в обидах на погоду. Хотим показать ей то место, которым она называется. Дождик пугается этой угрозы, ведь он как выяснилось эксгибиционист, и прекращается. Мы выползаем наружу и он снова начинает капать, как бы забавляясь. По тропе сверху на лошадях спускаются алтайцы. Они проезжают мимо усталые. Трудна эта жизнь.
       Проснулись около семи утра. Долго не задерживались. Сварили каши геркулес, которая удивительно хорошо прижилась в организме, быстро собрались и вышли на нашу нелегкую тропу. Сначала бал подъем, наш первый подъем. На его верхушке мы поняли, что вся одежда, кроме капроновой анараки и капроновых штанов просто лишняя. Переоделись. Я шел в старых бывалых кожаных кроссовках, которые больше походили на плетенки из-за наличия дырок по площади своей в общей сложности не уступающей площади самой кожи. Зато ноги хорошо вентилировались. Утром обнаружил, что забыл, а может быть потерял где-то пакет с необходимыми принадлежностями, такими как носки хлопчатобумажные, носки шерстяные, перчатки, шапочка и полотенце. В добавок к этому, из темных очков вывалилось стеклышко. Очень расстроился по этому поводу. Друзья стали успокаивать меня. Игорян, как старый очкарик, вставил стекло. Антон выделил мне носки и шапочку арабских террористов с вырезом для лица. Я на этом успокоился.
       Дошли до местечка у чистого ручейка, которое могло стать нам вчера ночлегом: только силы оставили нас намного раньше. Место скажем так не самое лучшее. Земля сырая, наверное после дождя, много травы, тоже мокрой, камни, кустарники, слабо годящиеся на дрова. Все правильно, так и должно быть. Место мы выбрали удачное, переночевали сухо, еду готовили на костре, что еще нужно простому праздношатающемуся. Попили из ручья, двинулись дальше. Солнце выглядывало из за склона и обещало вскоре подсушить траву. При этом оно светило в глаза и я одел отремонтированные темные очки, предположительно китайского производства. Тропа забирала в гору чуть круче, но ноги почти не проскальзывали по грязи. Было, правда, несколько попыток упасть задом, но они не увенчались успехом. Иногда появлялись следы лошадиных копыт. Игорян нашел свою первую подкову. Сказал что это признак удачи. Навстречу прошла группа, сказала что погода не балует. Мы сильно не напугались, ведь небо оставалось чистым и почти прозрачным. Солнце спряталось за ветвями хвойных деревьев, поэтому шлось в прохладной тени вполне приятно. Ветерок обдувал вспотевшие тела и недавнее присутствие алкоголя выветривалось с каждым новым шагом. Тропа под этими ветвями оставалась почти сухой, ибо, как известно хвойные деревья задерживают 80% влаги против 20% лиственных. Игорь всегда смеялся над Димкой, когда тот об этом говорил. Все потому, что Игорь не понимал математику и считал ее лженаукой.
       Прошли стоянку двух седовласых "старичков" - туристов, которых видели вчера у моста через р. Кучерла. Они еще не собрали палатку и бродили вокруг костра. За вчерашний вечер они отошли довольно далеко. Однако сегодня мы их обгоняем и немало. Темп у нас очень неплохой. Тропинка без явно выраженных ухабов, дождями не размыта. Солнышко греет с ясного неба. На остановках съедаем по конфетке дюшес, либо мятной (впрочем, других нет). Идем пока не устанем. Время никто не засекает. Единственные часы моего деда остановились и больше ходить не желают. Я спрятал их далеко в рюкзак и теперь нам как у самым счастливым путешественникам время чуждо. Мы измеряем его переходами и остановками. Хотя количество этих переходов и остановок никто даже не собирался считать. А если даже и считал, то в любом случае вскоре позабыл бы. Значит, шли мы безо всякого измерения времени. Да и зачем оно нам?
       Утро определяется по следующим признакам: 1. Если я сплю в одном спальнике типа "Медведь" - у меня холодеют коленки; 2. Если в палатке становиться светлее чем ночью; 3. Если по крыше долгое время не барабанит дождь.
       Вечер начинается задолго до темноты, на разной высоте в свое время. Обычно сначала набегают тучи, затем слышится гром вдали. Позже грохочет вокруг, как бы сигнализируя о приближении сумерек. А когда на голову летят капли дождя - это верный признак наступившего вечера. Лучше, если к этому моменту у вас стоит палатка и сварен ужин. Но если вы все еще на тропе, можете не торопиться, спать все равно придется во влажных пижамах.
       У нас день и желтые лучики усугубляют потоотделение. Капроновая анарака не способствует охлаждению организма. Через какое-то время я ее снял, а под лямки рюкзака подложил майку и тряпочный мешок. На поляне стояла сторожка, почти новая. Неподалеку была такая же, но крайне ветхая, почти без крыши. Возле нее стояли палатки. Людей здесь оказывается много. Встретили еще одну группу, человек пятнадцать, в основном подростков, с взрослым руководителем. Спросили на счет погоды. В ответ услышали лишь смешки и шуточки.
       На привале в обед отведали сала с конфетами. Потом решили поесть горячего и вернулись немного назад к хорошей большой стоянке. Дрова вокруг промокшие, поэтому костер долгое время гореть отказывался. Когда же загорелся, дымил так, что к нему невозможно было подойти не с одной стороны. Осы назойливо пристают к прохожим, т.е. к нам. Мы в шутку называем их "пчелками Майя", отгоняем. Открыли кофе. Сидели в тени деревьев у холодного потока белой реки, получили неслыханное удовольствие. Солнце здесь не поджаривало, как на поляне и я снова одел свою ветровку. Вода в Кучерле обладает вкусовыми качествами, отличными от тех которыми славятся минеральные ключи Алтая. Напротив, она насыщена известковыми породами после употребления которых, на зубах остается характерный хруст. Мы при случае всегда набирали воду из прозрачных источников, но когда они не встречались, приходилось пить эту. Двое парней, проходящих мимо, искали скальную живопись, но мы ничем им помочь не могли, поэтому они и прошли мимо. Пришлось снова подняться на ноги и продолжить путешествие. Тропа подошла к болотистой местности, где разбрелась в разные стороны и скрылась в траве высотой выше человеческого роста. Я потерял двух своих друзей и крайне быстро пробирался сквозь "джунгли". За болотом она снова превратилась в одну натоптанную дорожку. Быстренько побрел по ней, не понимая отстал я или наоборот, убежал вперед. Тропу пересекали ручейки, иногда разливающиеся в огромные лужи. Все это затрудняло передвижение. Минут через двадцать в душу закралось сомнение, а не ждут ли меня товарищи где-нибудь сзади. Я нарисовал на ровной грязи стрелку вперед и подписал "Тимоша". Делал это через каждые пять минут. На тропе появились следы. Я немного обрадовался и прибавил хода. Вскоре следы исчезли. Непонятно. Снова появились. Следы были свежие и казалось, что здесь только-то прошел человек в "кошках". Кому может прийти в голову надеть сейчас "кошки"? Игорян в таких ситуациях рюкзак лишний раз открывать не будет, не говоря уже о доставании со дна какого-то железа. Да и зачем? Антон, хоть и любит всякие переодевания в процессе ходьбы, тоже навряд ли на такое сподобится, хотя если бы с нами шел Димка, то я не удивился бы подобной аномалии. У этого человека возможно всякое. Он мог, например, эмитировать следы медведя, так ради шутки. А почему бы и нет. Здесь много ягоды: малина, смородина, жимолость. Можно напугаться. Кстати, а почему бы и нет? Я присел на корточки и внимательно рассмотрел следы на земле. Это не "кошки"! Это и вправду следы медведя! Досмеялся!
       Не то чтобы я осознал что испугался, просто шаг прибавился сам собой. Минут через пять-семь я догнал товарищей, отдыхавших на пустующей стоянке. Они поведали мне, что тоже видели следы медведя и желали скорее убраться отсюда подальше. По такому случаю, задерживаться не стали. Текелюшка должна быть где-то рядом. Мне все кажется знакомым, вплоть до кустарника. Или речка будет за этим пригорком, или за следующим.
       Под вечер, когда появились первые тучки, дорога наша стала резко забирать в гору. Прошли еще километра четыре. Подъем с непривычки крут и мы часто останавливаемся. Рюкзаки не снимаем, переводим дыхание, проглатываем по горсточке жимолости или черной смородины, потом снова идем. Игорян говорит что устал, но идет первым. Антон бежал сегодня первым весь день, но сейчас отстает. У него побаливают коленки. Надеемся, что до стоянки осталось совсем немного. Жопой накрыло небо. Капли дождя сыпятся нам на головы. Мы делаем последние усилие и оказываемся на впадении речки Текелюшка в Кучерлу. Самого впадения не видно, оно немного ниже по течению. Здесь несколько не очень убогих мест под палатку, хвойные деревья, преимущественно кедры и лиственницы, под которыми практически сухо. Ставим наш милый домик, забрасываем в него вещи. Дождь расходится не шуточный и в палатке стоит такой грохот, как во время поднятия флага внутри полкового барабана, когда звучит дробь. Громыхает на небе и вообще вокруг. Речка тоже кричит. Стоит такой дичайший шум во всех диапазонах, что голова на него настраивается и начинает ему вторить, попадая иногда в резонанс.
       Когда надежда о горячем ужине готова была нас покинуть и ледорубы были воткнуты в землю под кедром дождь прекратился. Нам удалось таки в темноте развести огонь и сварить еды. Костер на противоположной стороне речки говорил о том, что мы здесь не одиноки. А костер чуть ниже по течению на нашей стороне говорил, что это место пользуется большой популярностью. Пьем чай, говорим, как люди, без сомнения светские, о погоде. Используем пластмассовый фонарик китайского производства с крутыми батарейками, множеством "причиндалов" и "наворотов", которые не работают все. Функционирует только непосредственно лампочка фонаря, да и та иногда меркнет. Говорим до тех пор, пока снова не открывается небесная капель. Палатка стоит чуть под уклон. Все медленно скатываются на сторону Игоряна. Игорян заводится на всю ночь и половину следующего дня. Перед сном Антон написал в книге:

    "Я люблю тебя, жизнь

    и надеюсь, что это взаимно"

       Утром дождя естественно нет. Жопа правда оставила свой мокрый след в виде залитого костровища и сырых дров. Но мы были мудры и прозорливы. Вчера вечером спрятали сухие ветки под ствол хвойного дерева, поваленного очень давно. Костер развелся без крутых усилий, так же быстро сварился горох (может быть потому, что размокал в котле всю ночь). Собираемся быстро, быстро чистим зубы и пьем чай. Завтракаем, залепляем появившиеся мозоли, одеваем рюкзаки, потом их снимаем, прицепляем ледорубы, одеваем снова и отправляемся. Находим переправу через Текелюшку. Там я сразу же мочу ноги. Наши соседи на другой стороне еще не все проснулись. Значит, вышли мы не поздно. Солнышко только-только появляется из за гор. Это хорошо.
       Тропа петляла. Отходила от реки, так что тишина закладывала уши, затем снова подбиралась к склону. Спуски и подъемы сменяли друг друга. На спусках Антон стал отставать. Мы остановились, Игорян как санитар (точнее аптекарь) извлек из рюкзака бинт (при этом беззлобно ругался). Коленки были перетянуты и Антон смог передвигаться. Утром мы сварили густую гороховую похлебку. Лично я переел ее жадно. В этом кашеобразном супе была изрядная доля сала и лука. Переваривался он крайне медленно. В качестве катализатора использовались конфеты. Я этих конфет не съел, выпил только несладкого чая. Теперь внутри происходили странности. Есть желание прочистить желудок. Голова гудела от постоянного шума. Состояние "душегубное". Желудок прочищать "давила жаба", уж очень вкусен был сегодня завтрак. Пришлось поглощать конфеты. Это помогло. Вскоре пища прижилась и мощность внутреннего двигателя возросла.
       Мы у огромного водопада Тигиек. Говорят что он самый большой на Алтае. Это граница Катунского заповедника. Два года назад за пребывание в нем с человека брали 4 тысячи рублей в день. Сколько берут сейчас? Пока что егеря-рэкетиры нам еще не встречались. Нашли табличку: "Катунский Государственный заповедник. Вход без пропуска запрещен". Мы отдыхаем у его границы. Повешали табличку не ствол кедра и сфотографировались под ней. Подошел прихрамывающий Антон. Сегодня ему идется крайне тяжело. Надеемся, что это со временем пройдет. Навстречу движется большая группа. Мы удивляемся, почему так много людей идет назад. Нам рассказывают о том, что тропа далее разделяется на верхнюю и нижнюю. Нижняя идет вдоль реки Кучерла, но она вся размыта дождями и страшно неудобна. Верхняя конская, выходит к озеру напрямую. Она, по крайней мере, сухая. Идем по верхней. Подъем немилосердный, пот как у Сизифа. Я передвигаюсь маленькими шагами и почти не останавливаюсь, дыхание уже не сбивается, скорость маленькая но постоянная. Игорян убегает вперед, останавливается, потом снова убегает. Таким образом, в общем-то, скорость у нас практически одинаковая. Антон идет сзади, но практически не отстает. Подъемы не доставляют ему таких мучений, как спуски. Очень много брусники. Мы постоянно ее поглощаем, пополняем витаминный запас организма. На ровной площадке останавливаемся передохнуть. Здесь растут большие кусты жимолости, на которую накидываемся как голодные воробьи. Воды нет. Тропа сухая, как и было сказано. Настолько сухая, что даже маленький ручеек не пересекает ее уже очень давно. При этом местность напоминает собой болото. Поднимаемся все выше и выше.
       И вот, наконец-то выходим на ровную площадку в тени кедров. Снимаем ветровки и теплый ветер охлаждает вспотевшие тела. Отсюда открывается вид на десятки километров. Красотища божественная. За весь путь сюда мы не разу толком не выходили из леса. Постоянно видели только клочок неба над головой, тропу под ногами и стволы деревьев вокруг. Теперь же перед нами открылась завораживающая панорама. Мы метров сто-сто пятьдесят над уровнем Кучерлинского озера. Взгляд улавливает огромные просторы и клаустрофобия лесных троп растворяется в мягком воздухе горячей долины. Под нами, озеро превращается в реку, ту самую бурлящую и молочную, вдоль которой мы идем уже вторые сутки. По левую сторону горные склоны скрыты в таежных зарослях, почти до самых вершин, точнее до их видимых вершин. Но наверху чернеют скалы и сверкает на солнце снег. По другую сторону озера камни марен подходят к самой воде, а скалистые горы раскрашены в замысловатые цветные узоры. Вдали, там, где берет начало Кучерла, сияют ледовые склоны на черном фоне базальта и той синевы небес, которая бывает крайне редко в этих местах. Но если вам все-таки повезло ее лицезреть, уверяю - это одно из прекраснейших зрелищ на свете. По озеру скользит лодка. Это людишки с базы, которая находится на противоположном берегу. Туда нельзя пройти пешком, наверное, а может просто мы не увидели как. Хотя, подойдя поближе, заметили возле домика автомобиль, значит путь туда есть. По рассказам некоторых наших друзей там находится "сорокадолларовый ресторан". Вход в него стоит сорок долларов. О ценах на все остальное аборигены умалчивают. Туда, судя по всему, приезжают только богатые иностранцы. Но это все конечно же слухи. Может быть дело обстоит как раз наоборот. Как наоборот я тоже не знаю.
       Все мы хотим пить. Воды здесь нет. Уходить не очень хочется, слишком уж привлекательная картинка. Нас снизу видно как на ладони, особенно меня в моей симофорной ветровке. Если здесь есть егеря, то нас поймают по любому. Есть ли они? Должны быть. Ищем верхнюю тропу. Не находим, поэтому начинаем спуск к озеру. Мы с Игоряном сбежали крайне быстро, Антон спускался совсем потихоньку. Он продолжал мучиться с ногами. За сегодняшний переход он пару раз подтягивал бинты на коленях, чтобы окончательно не развалиться. Смотрим на склон, откуда только что спустились и обнаруживаем радом с местом нашего привала избушку. Там судя по всему и обитают егеря. Не знаем, пронесло ли нас. Внизу здесь неплохая стоянка, ровная, чистая, есть местечко под кедром для палатки, хорошее сухое костровище и близко до воды. Один только минус, на краю озера, где оно превращается в реку стоит грохот этого превращения. У меня же так разболелась голова после ночевки у Текелюшки, что хотелось тихого, уютного лежбища, чтобы слышны стали все шорохи леса и каждое дуновение ветерка. Более того, время - обед и нечего расслабляться, тем более погода солнечная, жаркая и веселая. Мы на самой тропе, где ловят туристов злобные алтайские егеря. Развели два пакета "ZUKO": Маракую и Грейпфрут. Маракую в литровом батле, чтобы прочувствовать всю вкусовую гамму сухого сока, а Грейпфрут в полуторалитровом, чтобы как следует напиться. У меня вся усталость немедленно улетучилась, как только с помощью жидкости я поправил трансмиссию и подбросил в организм витамина С, "чтобы не было морщин на лице". Антону все эти напитки похоже были по барабану. "Болят мои ноги" - иногда повторял он. Игорян то и дело пил, потом уходил в кусты, потом снова пил. Мало помалу он восстановил свои силы. Разглядываем карты. Гадаем, долго ли идти до конца озера. Планируем сегодня пройти до первых стоянок за ним, возле верхней запруды. Посмотрим, что получиться, решили мы и пошли по хорошо утоптанной тропе.
       Встретили на следующей полянке много людей, но это была одна группа на всем побережье. Отдыхающие с детьми и женами. Кемпинговые палатки, маленькие котелочки, развешанные полотенца, купальники, валяющиеся в помойке пустые банки из под пива и т.п. чем-то даже раздражало. Мы пробежали это место так быстро, что даже не успели разглядеть все как надо. На первой стоянке, сразу после спуска Игорян нашел кусок полиэтилена, который прихватил с собой. Это был маленький кусок, им можно было разве что прикрыть рюкзаки во время дождя. Так его потом и применили.
       Сразу же за этой стоянкой тропа испортилась. Она шла вдоль берега озера, иногда заходя в воду, а иногда забираясь по склону вверх. Кусты перекидывали через нее свои колючие ветки, в процессе чего попадали нам по лицу, рукам и другим еще не пораженным частям тела. Стали попадаться маленькие бревнышки поваленных деревьев, через которые приходилось перебираться. Садишься на такое верхом, затем перекидываешь вторую ногу, обязательно цепляешься капроновой тканью штанины, а позже, уже вечером удивляешься, когда успел разорвать всю одежду. Если дерево окажется хвойным, то не обойдешься без смоляных отпечатков, которые пока живы штаны будут напоминать тебе о том веселом походе на Кучерлу, подобно тому, как напоминают гудроновые отпечатки на рюкзаке веселую поездку на КАМАЗе. Не менее часто встречались и не полностью поваленные деревья. Они уперлись ветвями в землю, а сами стволы получились в зависшем положении. Естественно ствол пересекал тропу. Перелезть такой, не представляется возможным, поэтому приходилось вставать на четвереньки и преодолевать препятствие ползком. В этот момент обязательно зацепляешься торчащим ледорубом за какой-нибудь сучек, после чего валишься на землю и отчаянно ругаешься.
       Через под часа хода мы потеряли друг друга. Игорян убежал вперед уверенный, что здесь никак не получиться заблудиться. Антон отстал и дождаться его я не мог, хотя останавливался каждые пол часа. Путь тот не был простым. Пару раз пытался брызнуть дождь, но боясь нашего праведного гнева, терпел. Ягоды становилось все больше. Я останавливался, и не снимая рюкзака, поедал жимолость. Увидел черную смородину и получил небывалое наслаждение от сладких ягод. Позже Игорян пугал меня тем, что это вовсе не смородина, а неизвестное нам растение с очень похожими плодами и листьями. Оно может быть даже ядовито. Потом оговаривался, боясь видимо накаркать, и уточнял, что имел в виду жидкий стул. Отличие у этого кустарника оказалось таковым, скомканный лист не пах, как пахнут листы смородины. Игорян не почувствовал аромата, хотя и мял листок крайне долго. Я же думал, как странно, на вкус истинная смородина, да и на вид тоже. Наверное, наш доблестный ботаник много курит, подумал я, но когда на следующий день встретил такой же куст, мять лист не стал, боялся что и сам не учую запаха. Просто сорвал пару горстей ягоды и без затей съел.
       Батла у меня своего не было и чтобы попить приходилось спускаться к озеру, принимать упор лежа и отжимаясь от круглых камней насыщать организм влагой. Ноги при этом зачастую оказывались много выше головы. Думал о так называемой верхней тропе, о которой нам еще на подходах к озеру говорила тетенька-спортсменка с собачкой. Мы не увидели той тропы находясь наверху, и теперь об этом крайне жалели. Всегда кажется что там лучше, где нас нет, тем более в том месте, которого нет на свете. Больше о той мифической тропинке никто не знал. Спрашивали у туристов, бывавших здесь не единожды, те ничего о ней не слышали. Однако когда мы говорили им об этом, они ничуть не удивлялись, а только допытывали, кто нам это сказал.
       Кучерлинское озеро наполняет своими водами большую изогнутую долину, окруженную как водится высокими горными массивами. Снизу кажется, что лес растет до самых вершин перевалов, но на самом деле эти вершины не только не видны, не видно даже четверти склона. Забравшись выше можно заметить, что хвойные заросли плавно переходят в карликовую березку, а дальше наступает зона черных камней. Здесь внизу у воды этого не видно и мы снова бредем, не видя даже неба над головой. Дорога кажется бесконечной. За каждым новым свертком ожидаешь увидеть конец озера, но впереди снова все та же заваленная тропа. Было далеко после обеда, когда я заметил Игоряна, остановившегося на ровной каменистой площадке у воды, который пытался развести костер. Сбросил рюкзак и сладко потянулся. Попил воды, поговорили. Решили здесь и остановиться. Края озера еще не видно но ветер доносит время от времени шум речного потока, который должен символизировать окончание пути по озеру. Неважно сколько там еще идти, нас никто не гонит, когда дойдем, тогда и будет нужно. Расположились под раскидистой лиственницей, распатронили рюкзаки и занялись обычными вечерними занятиями, всегда приятными после монотонности ходьбы. Я поставил палатку, умылся, вымыл ноги, постирал носки и пошел собирать дрова. Игорян в это время развел костер и начал готовить плотный ужин с чаем. Точнее сначала сделал чай, потом принялся готовить еду. Когда чай был готов подошел Антон. Ноги у него сегодня шли совсем плохо. Перелазенье через бревна оставило свой неизгладимый отпечаток на его коленях и стопах, а также лице. Колени мы с Игоряном вылечить не могли, мозольные подошвы он заклеил свежей порцией лейкопластыря, а лицо мы решили исправить. Для этого предоставили кружку горячего чая и на выбор конфету "Мятную" или "Дюшес". Съели штуки по две и тех и других. Лица потеряли угрюмость, складки печали расправились. Антон снял рюкзак. Пока пили первую кружку чая местные животные стали проявлять к нам живой интерес, точнее не к нам, а к мешочку с луком. Мышонок прогрыз маленькую дырочку и попытался перекусить. Вскоре он стал мишенью для метателей ледорубов, но не долго, потому что быстро убежал под ствол очередной поваленной сосенки.
       С каждой ложкой супа силы неизменно восстанавливались, а на второй тарелке захотелось поговорить. Маленького военного котелка хватало как раз на три неполных кружки чая. Мы с удовольствием поглощали чудотворный отвар индийских листочков. Вокруг кипела жизнь. Основным представителем местной фауны оставалась пчела Майя и ее верная спутница Жужела. Майя - есть очень наглое существо. Она назойлива и говорят, кусается. Ни кого из нас на свое счастье она правда не ужалила, но лапшу с тарелки воровала постоянно. Игорян опасался и нас с Антоном предупреждал, что если проглотить осу вместе с едой, то она непременно укусит в горло. Горло при этом опухает и становится невозможно дышать. Чтобы человек не помер, ему вставляют трубку непосредственно в легкие, протыкая оной опухоль. Пчелка Майя, как я уже говорил, воровала лапшу прямо с тарелки. Она нагло у всех на виду упиралась задними ножками в железный бортик, хватала лапшинку и после долгих мучений отрывала ее липкую массу. Потом тяжело поднималась в воздух и улетала. Жужела тем временем давилась слюной, т.к. на подобную авантюру пуститься не могла, боялась неминуемой расправы. Майя же отнюдь не расслаблялась. Она прятала еду где-то в лесу, затем возвращалась и повторяла всю операцию заново. Наконец меня взбесила подобная бесцеремонность (так же подступила боязнь быть укушенным в горло) и с немереной силою я ударил железной ложкой по звонкой тарелке. Майя опешила, немного оглохла, решила, что столовая закрыта и поспешила в лес поедать свои заначки. В этот момент прилетела Жужела, которая обрадовалась невольному отсутствию хищной подруги и попыталась сделать то же самое. Была поймана и сожжена на костре без жалости.
       Много разнообразных зоологических наблюдений было сделано нами на стоянке у Кучерлинского озера. Дождь бродил стороной и мы спокойно сидели у костра с кружками чая в руках. Смелый мышонок, тот самый, который как Буратино обожал лук, частенько прибегал к нам в надежде получить заветное лакомство. Однако, помня историю с ледорубами, скрывался из виду, как только мы его замечали. Вспоминали про нашего всеми любимого Мишку-Шатунишку. Ждали его прихода, но тот по видимому съел кого-то не так давно, сел возле пня и завел свою добрую песнь. Сегодня он был в хорошем настроении, как и мы. И всем нам не хотелось уже никуда уходить с прекрасного места, где можно было подкрепиться, отдохнуть и сладко поспать. Были здесь еще и змеи. Игорян видел одну и не признал в ней гадюку. Это был даже не уж. Коричневая толстая змея уползла у него из под ног, отчего наш друг поспешил прочь от места встречи. Он не любил насекомых и пресмыкающихся, говорил что мангустов на них не хватает. Зато к земноводным относился просто с умилением. Любил разных жаб и тритонов. В детстве у Игоря жила жаба в аквариуме, звали ее Матильда. У нее был премерзкий характер. Жаба вылазила на плот, который сделал для нее любящий хозяин и квакала по ночам. О том как она погибла сам хозяин умалчивает. Он любит рассказывать про рыбок мокропотов, которые жили в том же аквариуме немного позже. Игорек капал им на нос канцелярским клеем, отчего рыбки приходили в бешеное неистовство и метались в разные стороны с непомерной для них скоростью. Сейчас он сидел у зеркальной глади озера и в лучах заходящего солнца разговаривал с гигантским ящером, по его словам, превосходящим шотландского Нэсси в два раза. Мы с Антоном ему не мешали и беспокойно прислушивались к голосам, доносившимся со стороны впадения речки в озеро, было похоже, что там происходит банная оргия. Мужчины и женщины парились в бане, а потом с визгами забегали в холодную воду.
       "Была бы лодка, поехали бы посмотреть что там происходит", - мечтательно сказал Антон.
       "Там то нас и ждали", - отвлекся Игорян от своего созерцания и добавил, "Как бы и дюлей не дали".
       "Ну, на середину озера мы всегда можем срыгнуть", - успокоил его Антон, чем вызвал целый шквал безудержного смеха у собеседников.
       Игорян пил чай. Пил уже далеко не первую кружку. Он сидел на бревнышке и о чем-то думал. Думы были добрые и по его глазам было видно, что человек он в принципе не злой. Ему безумно захотелось съесть сухарь, поэтому очнувшись, наш друг по обыкновению грубовато обратился ко мне: "Тимоша, дай...", потом осекся и добавил "Дай тебе Бог здоровья!", чем вызвал дружный одобряющий смех.
       Определяем, кто мы есть на самом деле и что здесь делаем. Выясняется что мы самые обыкновенные праздношатающиеся. Те, кто идет туда, где ему нравиться, те, кому важнее всего увидеть и почувствовать, чем скорее пройти прекрасное в погоне за признанием. Мы приходим сюда всегда с открытой душой и чистым сердцем, мы пытаемся неосознанно найти общий язык с природой: деревьями, камнями, землей, травой, ручьем или речкой, муравьем или птицей, хищником и тем же пронырливым мышонком. Мы хотим перестать думать словами и мы не думаем ими здесь. Мы смотрим вокруг и для этого не нужны ни какие слова и определения. Мы можем увидеть чудеса вокруг себя и нам это нравится. Иногда мы по долгу молчим, но все прекрасно понимаем и почти что говорим при этом. Если я устал, значит я скажу что я устал, но могу и не говорить, это и так видно. И неважно сколько я прошел километров, абсолютно неважно на какую вершину я забрался, просто я устал. Можно устать до дрожания рук и ног, можно впасть в отчаяние, можно просто сбить ноги, все это не больше чем обычная усталость, каждый переход для отдельно взятого человека может оказаться своим собственным личным препятствием. Не глупо ли тогда давать какие-то цифровые категории перевалам, вершинам и на основе этих чисел складывать общую сложность похода. Мы решили что это не правильно. Если я иду здесь в первый раз то устану и встречу всевозможных препятствий значительно больше, нежели проходя этим путем повторно. Я уже не буду искать того чего нет, а просто пойду там где уже проходил, потерь и в конечном счете, усталости будет меньше. Проходя по одному месту не в первый раз, относишься к дороге уже по другому. Выискиваешь глазами запомнившиеся предметы, удивляешься небольшим изменениям и практически душевно не напрягаешься, даже наоборот приобретаешь уверенность и спокойствие. Почему же тогда этот путь остается для тебя той же категорией сложности что и в первый раз? Что-то здесь не правильно. Спортсмены возразят мне, говоря о градусах подъема, о наличии снега на льду, количестве трещин и высоте подъема. Отвечаю: речь идет вовсе не об этом. Цель прихода в горы у всех разная. Если вам нужно пройти энное количество ледовых стенок, "покорить" к примеру две вершины по пять тысяч метров и находить в итоге за две недели сто пятьдесят километров по горным тропам, то флаг вам в руки. Мы говорим о непосредственных твоих ощущениях телесных и что немаловажно душевных. Мы не ставим перед собой цели "покорять" вершины, нам нужно просто уйти в горы и насколько сильными окажутся полученные впечатления настолько, более плодотворным окажется поход. Тот путь, к примеру, по которому мы прошли сегодня от речки Текелюшки до почти края Кучерлинского озера для Антона оказался самым сложным за все время нашего похождения. Мы с Игоряном отнеслись к этому переходу практически равнодушно, поэтому будь у нас какая-нибудь Праздношатающаяся книжка, по аналогии со спортивной книжкой туриста (что в принципе противоречит идее Праздношатания) у Антона появилась бы отметка с хорошим баллом, а мы с Игоряном даже не заполнили бы эту графу.
       Итак, рождаются теоретические основы Праздношатания. Мы пишем проект устава. Какие у нас цели и задачи? Конечно же, походить и посмотреть как можно больше. В процессе выполнения целей, необходимо получать удовольствие. Ибо не получивший удовольствие от путешествия, какими бы не были обстоятельства, провел время зря. В цели входит также рекомендация к самосохранению, но по возможности без искусственных предметов типа ледоруба (который, как известно, относится к зловещим изобретениям человечества), по одной лишь причине, что тащить его долгое время ради нескольких часов использования, кажется нам не совсем целесообразно. Но если вы все-таки его (или ему подобные вещи) взяли с собой это вас ни в коем случае не компрометирует. Хотя человек достигший высшей ступени в Праздношатании таких предметов с собой не берет, он просто не видит в этом необходимости. Дальше мы обсудили погоду. Она тоже бывает нескольких разновидностей. Температура, ветер и дождь здесь играют лишь комплексную роль, только по отношению на органы чувств человека. К примеру, погода типа Копец означает жару. Если вам жарко от солнца как в пустыне, хочется пить и ветер, если он опять же есть, вас не охлаждает, значит, все это называется Палево. Емкое слово, но не в терминах дело. Они взяты просто для удобства. Зачем говорить сколько на улице градусов жары, какая влажность и т.д. если можно просто сказать "там настоящая Баня". Все становится понятно. А если вам скажут что на дворе погода просто "Зашибись", думаю вы поймете что там для данного времени года очень хорошо. Погода типа "Долбун" ассоциируется у Антона с ночевкой на реке Иня в тридцатиградусный мороз. У меня ассоциация с ночевкой в Кубово на первое мая, где было всего -10, но ощущения от этих градусах сохранились на коже по сей день, как только вспоминаю об этом. Вот и сейчас побежали мурашки. Раньше мы называли подобное явление Поимеем, что тоже не менее красочно характеризует обстоятельства. Но самым интересным и емким погодным термином навсегда останется определение Жопы. "Как там?" - спросите вы.
       "Жопа" - отвечу я вам и надеюсь, мы друг друга поймем.
       Жопа - это мелкий холодный мазохистический дождик или мокрый туман, от которого промокает все, не остается ни одной сухой вещи. Влага проникает везде, а избавиться от нее практически невозможно. Над тобой нависают тучи, они обладают одним удивительным свойством (хотя вру, удивительных свойств у них множество). Жопа не дает тебе просохнуть. Она либо постоянно моросит, либо как только ты подсыхаешь, окатывает тебя ливнем, потом прекращает его до следующего просыхания. Все это сопровождается ветром, чтобы ты не расслаблялся и не успел прогреться. Это погодное существо крайне бесцеремонно и нагло. С ней невозможно договориться, можно только пытаться напугать (иногда это помогает). Самое лучшее просто от нее убегать, а не ждать когда она кончится. Жопа бесконечна, она никогда от тебя не уйдет, пока ты не стал Мастером.
      

    Знакомство с Мастером

      

    "Не зная броду - не суй Ся в воду"

    Пословицы и поговорки ПТО.

       Чтобы подойти к разговору о Мастере нам необходимо изучить еще некоторые пункты из устава Праздношатающегося общества. Мы говорили о сложностях похода. С таким препятствием или помощником как погода мы познакомились в предыдущей главе. Теперь речь пойдет о непосредственных препятствиях в виде, например перевалов. Мы уже говорили, что сложность определяется по степени воздействия препятствия на человека. Поэтому здесь не будет склонов, ледников и "сыпух", начнем с простого. Вы забираетесь на перевал и чувствуете что устали. Если усталость неподдельная и уже внизу по телу пробегает приятное тепло, хочется есть, спать, функции организма никак не нарушены, значит это самая первая категория сложности. Следующая категория отличается большей усталостью, после которой хочется остановиться на два три часа, перекусить и хорошенько отдохнуть, потому как идти дальше крайне тяжело. Дальше идет перевал с "легким неврозом". Спустился вниз усталым как в предыдущем случае, только измена за то, как ты прошел еще преследует. Следующие категории опишу краткими выражениям, которые думаю будут понятными.
       --"Едет крыша", - забрался и недоумеваешь как спуститься
       --"Крыша съезжает", - спустился и в этот момент думаешь, как я это сделал, при этом находишься на полнейшей измене до сих пор.
       --"Крыша отъехала", - то же что и предыдущая, только измена остается на долгое время после.
       --"Почти жив", - состояние на грани беспамятства.
       --"Почти мертв", - эта грань перешагнута и ты не сможешь никогда объяснить материальными вещами, как остался жив.
       --"Сдох", - тут все понятно.
       Как видите классификация не очень сложная. Возможно в дальнейшем она будет доработана, вы видите перед собой практически первоисточник. По аналогии со спортивной сложностью похода мы разработали свою категорийность Праздношатающихся путешествий. Она значительно отличается от общепринятой по указанным раньше причинам. Категорийность выдержана в духе идеи неспортивного туризма и представляет из себя смесь неожиданностей, которые вы получите в процессе путешествия и использования своего внутреннего потенциала. Итак, первая и самая легкая категория похода это т.н. поездка на отдых. Примером такого путешествия может служить выезд, скажем в Тасино на выходные или просто прогулка к набережной. Вам наскучило сидеть дома и вы просто пошли посмотреть на воду, при этом не возбраняется взять с собой "торчева" если оно поможет улучшить восприятие. Почему такая вылазка вошла в категорию, пусть самую простую, объясню. Человек, вырвавшийся с палаткой в Тасино, уже сам по себе имеет в душе зачатки Праздношатания, как минимум. Вы едете отдохнуть, следовательно получить удовольствие, а это как раз одна из целей нашего устава. Ко второй категории относится немного более широкий спектр походов. Необходимо уехать подальше от мест своего обитания, предпринять переход к живописному месту, а там наслаждаться вылазкой любыми доступными средствами. Пример такого похода - Буготакские сопки. При этом погодные условия могут быть совершенно разные. Здесь помимо чисто душевного отдыха, который кстати говоря усиливается, появляется и физическая нагрузка. Данный вид похода представляет из себя гармоничную совокупность приятной усталости, эстетического отдыха и классического низкокатегорийного общедоступного Праздношатания. Третья категория еще больше увеличивает радиус охватываемых путешествий. Нужно уехать за далеко пределы мест обитания на разных видах транспорта или просто ехать долго, попасть в необычные для ваших мест природные ситуации и хоть что-нибудь получить для себя новое. Таким путешествием может стать например поездка на Новый год на Алтай. Это уже новый виток в сознании и соответственно следующая категория. Дальше я не могу сказать лучше чем об этом написано в уставе. Категория номер четыре представляет из себя следующее: "Наибольшее количество транспорта, большое количество "торчева" (если это необходимо), нет определенного заранее направления или невыполнение этого направления по причине устава (не положено)". Цель, как и везде одна - получить максимум удовольствия. Может быть цель неявно выраженная, как например в этом походе у нас. Посмотреть на Белуху, если получиться взобраться на нее, увидеть водопад Рассыпной, увидеть Казахстан. Если вы не увидите Белуху, посмотрите на другую не менее красивую гору, пусть это будет не Рассыпной, а какой-нибудь Тегеек, пусть не Казахстан, а допустим Китай, да какая разница, важно другое. Целей в точке на карте нет, азимутов тоже нет, да если разобраться в этом мире нет ничего определенного и незыблемого. В любом предмете всегда можно открыть что-то новое для себя.
       Вот мы и подошли к той категории, которая становится ключевой в процессе Праздношатания. Пятая категория сложности похода. В принципе внешне, с точки зрения спортсмена она не отличается от четвертой. Препятствия те же, расстояния те же, все кажется одинаковым. Человек туда идущий берет как обычно только необходимые вещи. Какие же? В данном случае он не считает необходимым брать с собой большое количество вещей, потому что, как правило, идет один (это не обязательно, но желательно), он может завернуться в полиэтилен и спать без палатки в любом месте, очень маленького котелочка хватит на скромный обед и т.п. Зато к числу необходимых могут быть причислены следующие предметы: Книга, зонтик от дождя и солнца (чтобы погодные катаклизмы не мешали созерцанию), надувные матрацы, статуэтки, волшебные травы и другие атрибуты. Здесь у вас неверное всплывает образ не путешествия, а человека идущего в такой поход. Об этом поговорим чуть позже.
       Самым сложным походом является поход на небеса. Не дай бог конечно, но если человек не ворачивается назад, значит он ушел в шестую категорию.
       Подходим к самой интересной части нашего устава - к разрядам Праздношатающихся. Трудно определить человека одним словом или одной цифрой, поэтому все данные здесь весьма условны и могут трактоваться в зависимости от ситуации. Как стать Праздношатающимся? А вы уверены, что не стали уже им? Вас тянет на природу? Куда-нибудь туда, где можно отвлечься от повседневного шума и суеты.
       Разряд 3
       Итак, чтобы вступить в наши ряды иногда просто достаточно сходить в поход первой категории сложности и получить от этого удовольствие. Собирайтесь под коммунальный мост, захватите с собой друзей и отдохните, глядя на воду и если вам понравиться, даже захочется повторить нечто подобное, значит домой вы вернетесь уже Праздношатающимся. Главное не задаваться прагматическими целями. Нужно просто сходить к реке, в лес, забраться на геодезическую вышку или кучу коровьего навоза у фермы чтобы только посмотреть и попытаться увидеть перед собой мир. Человек, получивший этот разряд (третий облегченный по общепринятой терминологии) зовется Торчун. Нормальный третий разряд отличается от этого ненастной погодой прогулок. Это может быть тот же мост или скажем Тасино, но в процессе прогулки погода должна быть любой кроме "Зашибись" (из раздела Устава "Погода"). Такой человек будет называться Торчун с придурью.
       Разряд 2
       Ходунец. Этому человеку нужно съездить в экзотические для него места (к примеру, в Эрлагол на Алтае), увидеть там то, чего не видел до сего момента, вернуться полным впечатлений и страстно желающим вернуться туда, чтобы постичь чего-то нового.
       Разряд 1
       Хроник. Прилипший к одному месту Ходунец, приходящий туда при каждом удобном случае. Будь то все тот же Эрлагол, Шавла, Белуха, Алтай вообще, Россия, планета Земля...
       Кандидат в Мастера Праздношатания (КМП)
       Это качественно новый этап в Праздношатании. Когда Хроник находит в себе силы оторваться от привычных мест и движется куда глаза глядят он становится Кандидатом. Момент сей похож на тот, когда обычный человек становится Праздношатающимся. Когда получает третий разряд. Тогда он вырвался из дома, а сейчас отрывается от привычных мест. Такой человек осознает пагубность подобного "присыхания" и больше не позволит ему произойти. Сами путешествия становятся интереснее т.к. теперь мы видим только новое и нас не тянет в одни и те же места. Если повело нас в Африку, едем в Африку, если приспичит вернуться на Шавлу, будем на Шавле. Главное слушать самого себя и не поддаваться уговорам. КМП не планирует маршруты и не выбирает ни каких целей. Ему все равно какая погода. Он едет любым транспортом когда что-то внутри подсказывает, что ехать нужно, он может уснуть у берега реки, зная что торопиться некуда. И только он один знает куда он идет, даже если он идет с группой товарищей.
       Мастер Праздношатания
       Это самое сложное понятие, но я попытаюсь разъяснить его суть на протяжении всей этой книжки. В уставе сказано, что Мастер - это человек который ходит в походы пятой категории сложности, зачастую в одиночку. Т.е. человек уходит далеко в горы без определенного направления, без вещей типа палатки, топора, котлов и т.п., уходит один, там занимается своими созерцаниями. Но это определение слишком приземленно. Сейчас я не стану распространяться по этому поводу, но в дальнейшем обещаю вернуться к этой теме. Ведь она была направляющим звеном нашего путешествия.
       Вот так, сидели мы на Кучерлинском озере мало-помалу написали проект устава Праздношатающегося общества. Аббревиатура была готова давно "ПТО", что расшифровывалось как Праздношатающееся Туристическое Общество, а основные формулировки оформились только сейчас. Это судьба. Прекратили писанину, когда последние солнечные лучи исчезли за горой. Разглядывали Нэсси, говорили о верхней тропе. Хорошенько наелись, выпили целое озеро чая. Мимо нас по тропе проходила группа ребят из трех человек. Пожелали им Доброго вечера, перекинулись парой ободряющих фраз. У них случилась травма одного из участников. "Ничего страшного, обычный спас" - пояснили спортсмены. Они пошли за лодкой, чтобы переправить пострадавшего по озеру, а не волочь по заваленной стволами тропе. О верхней они тоже ничего не знали. Предложение помочь, было отклонено. Мы пожелали им удачи и вернулись к костру. Игорь разговаривал с каким-то эстонцем, который говорил, что на краю озера стоят три группы, все возвращаются назад. Мы подивились, неужели только мы одни идем в горы, а все остальные возвращаются.
       Перед сном наблюдали звезды. Игорян отчаянно разыскивал Кассиопею, и только когда нашел нужное созвездие успокоился. До этого момента вел себя крайне нервозно и частенько поругивался. Мы с Антоном допытывали Игоря, откуда он родом и после трудного допроса выяснили, что он с Беты. "На Альфе живут одни Уродцы!" - злобно повторял он и нам стало понятно почему перед отходом ко сну наш друг всегда искал родное созвездие. Он тосковал по Родине. Правда позже, Игорян с тоской говорил, что на альфе наверное идут дожди, из чего мы поняли, что все-таки он с альфы.
       Утром сварили гречневую кашу с сухим молоком, засыпали туда обжаренный лук и жадно поедали. Собрались как обычно быстро и снова выскочили на убогую тропинку. Навстречу нам прошла группа молодых людей с лыжными палками в руках. Бурная, но не глубокая речка пересекла наш путь. Я промочил ноги ибо камней по которым можно было перейти преграду явно недоставало. Антон сегодня шел впереди, боялся отстать как вчера. Потом все-таки отстал и встретились мы с ним на удивительно "глючном" местечке чуть выше озера. А местечко было на самом деле прелестное. Густой лес превратился в редколесье, долина озера стала долиной реки, поэтому значительно сузилась. Мы находились у края морены, вернее в самом ее низу. Большая ровная площадка когда-то была дном разлившейся речки, сейчас все предметы здесь окрасились в бело-серый цвет. Белая трава, белые камни, белый мох на этих камнях, белые стволы елей. Мы сидели на камнях, отдыхали. Пили белую воду из речки, которая образовала здесь сеть нешироких рукавов. Долго не задерживались и после фотографирования вышли на гряду камней, лежащих на склоне. Камни огромные, мы с Игоряном быстро перепрыгивали с одного на другой, а Антон хоть и передвигался не менее быстро, проделывал это с большими мучениями. Он постоянно изучал карту, на что Игорян реагировал крайне отрицательно. По нашим с Антоном предположениям до переправы через реку предстоял небольшой переход, Игорян ругался и предлагал переходить прямо здесь. Он увидел бревно на речной островок через протоку, а дальше "как получится", быть может, там тоже что-нибудь есть. Переправа по ветхому бревнышку через бурный поток из которого живым может вылезти разве что Гуррикап, воодушевления не прибавляла. Идем по тропе дальше. Нашли отличные стоянки среди кедров в сухом высоком месте недалеко от воды. Здесь был обнаружен еще один кусок полиэтилена. Он должен обязательно пойти в дело. Антон ушел первым, чтобы не отстать, а мы выкурив по сигаретке "Петра 1", отправились вслед за ним. Тропа стала хуже. Снова поваленные стволы деревьев, заболоченность, мокрые и грязные ноги, а так же ругательства со стороны друзей по поводу всего этого. Перед нами широкая белая долина, изъеденная ручьями, с проплешью плоских островков и кое-где торчащими кустами карликовой березки. Наблюдаем за переправой группы человек пятнадцать. Идут по трое через ручьи, глубина местами доходит почти по пояс, течение хорошее. Видели пару падений, произошедших, правда, без жертв. Через последнее русло переправлялись по бревну, с выходом на тропу. Шли они с перевала Иолдо. Сказали что Капчальские места для них уже известны и что там очень красиво. Мы не стали долго разговаривать и ступили на тернистый путь переправ. Бревно преодолели без напряжения, немного покачивало, но ничего страшного не произошло. Если не смотреть в белый бурлящий поток, будешь на той стороне так быстро, что и голова не успеет закружиться. Так и произошло. Через ручьи шли друг за другом, при необходимости держась за ремешки рюкзаков. Однако происшествий не случилось и переправились мы на ярком летнем солнышке с ледяными ногами, бодрыми и веселыми.
       Выбрались на камни, чтобы переобуться. Засели в тень чтобы не было так жарко, жадно пили воду. Мелкие камушки набились в ботинки, в носки, под кожу мозолей. Вытряхивали их всем миром. Я наконец-то снял кроссовки и замотав ноги в сухие портянки, одел свои бывалые, прошедшие не один километр кирзовые ботинки туриста. Ногам стало приятно и они сами попытались от меня убежать. Здесь же на камнях сидели люди. Они, то ли были частью встреченной нами группы, то ли самостоятельные, но шли они тоже с Иолдо. Спуск с этого перевала был прямо перед нами и выходил к броду. Здесь начиналась крупная морена, а повыше шумела водопадом одноименная река Иолдо.
       Выше по нашей тропе встречаем обедающую группу московской молодежи. Они предлагают присоединиться к трапезе и радостно приветствуют Антона за его майку с картинкой "Cannibal". Уходим безумными лесными тропами в непроглядную глушь. Внизу с шумом сливаются реки Кони и Мешту Айры. Мы видим это слияние сквозь хвою нависающих елей. Дорога здесь такая, что тропа вдоль Кучерлинского озера кажется теперь тротуаром вдоль Красного Проспекта. Прямых участков нет в принципе, все завалено буреломом поваленных сосенок и покрыто влажным мхом. На коротких остановках с жадностью поглощаем бруснику и жимолость, пополняем витаминный запас. Игорян утверждает, что это страшно полезно. Антон предлагает остановиться пообедать, "заканчивается бензин". Времени уже много, хотя останавливаться на ночлег вроде как рановато. Мало помалу выбрались к вполне приличной стоянке. Решили перекусить. Мы еще не варили суп "Харчо" и решили это дело не упускать.
       Нас догнали трое из группы москвичей. Они шли налегке посмотреть на водопад Кони Айры, в руках держали лыжные палки. Впереди бежали двое молодых парней, которые остановились у нас попросить сигарет. Следом подошел их руководитель, мужик возраста "бывалого туриста", велел ребятам долго не задерживаться, поздоровался с нами и монотонным шагом зомби удалился. Парни оказались не коренными москвичами, они там просто учились. Один в сельскохозяйственном, другой в строительном институтах. Шли они с Казахстана, спустились с Иолдо, а теперь собирались обойти вокруг Белухи. Сначала спуститься к Кучерлинскому озеру, пойти на Аккем, а дальше в том же направлении вокруг. Рассказывали про места Казахстана через которые проходили. А шли они по путям не туристским. Казахи, живущие в своих кошах, впервые видели туристов, напоили их чаем, кумысом, накормили местными лепешками, и все это совершенно бесплатно. Мы дивились услышанному, удивились бы еще больше, если бы так сильно не устали, а ребятишкам не надо было уходить за своим руководителем. Обменялись адресами и каждый занялся своим делом.
       Ставим палатку, дрова, костер. Палатка под раскидистым кедром на бугорке. Дождь нам сегодня не страшен, Жопу встретим во всеоружии. Суп Харчо получился чудесным. Котелок "вылизали". Решили вечером сготовить еще и плов с грибами. Антон с Игоряном отправились на сбор этих самых грибов. Набрали вскоре множество маслят и сыроежек. Я в это время собирал в котелочек жимолость и черную смородину. Эта ягода была высыпана в спирт, дабы приготовилась витаминная настойка. Вечерело. Сумерки превращали беспорядочные тени в замысловатые фигуры ночных жителей леса. Уже можно было видеть например медведя, горного козла, а так же фантастических монстров и свирепых птиц. Река шумела внизу, но здесь ее звуки голову не тревожили. Вода оставалась белой от известняка, поэтому для пищи мы набирали ее из прозрачного ручейка, пересекающего тропу метрах в пятидесяти от стоянки. Туда надо было пробираться по кустам, перешагивая через поваленные стволы. На обратном пути рекомендовалось не запнуться и не поскользнуться на грязи, чтобы не пришлось повторять подвиг по начерпыванию воды кружкой.
       Вернулись москвичи. Они выпросили еще по сигаретке и сказали что до водопада мы не дошли совсем чуток. Их руководитель посоветовал нам утром по "малой воде" перебраться на противоположную сторону реки, где шла хорошая чистая тропа по которой по его словам "можно было кататься на велосипеде". Это было бы весьма кстати. Рассказал приметы Восточного Капчальского перевала, за что мы сказали ему спасибо. Технология приготовления плова была немного нарушена, но от этого кушанье не потеряло своего аристократического смака. Игорян ругал критикующих его изделие друзей словами: "Не хотите не ешьте", только немного более грубыми. Но друзья хоть и хотели есть, критиковать не прекращали. Дело в том, что Игорян поскупился на воду, решив заменить часть ее пропорции подсолнечным маслом. В результате рис получился больше поджаренный нежели вареный. Вкус имел своеобразный и надо отдать должное не плохой. Вспоминали старую китайскую пытку рисом. Для ее воплощения нужно взять сырой рис и кормить им бедного китайца. Поить его водой. Рис внутри размокает, распухает и разрывает подопытному желудок. Игорян пугал, что если мы не прекратим нападки на его супер блюдо, умрем смертью более страшной чем все китайцы, замученные в подвалах Шанхая и Урумчи. Это подействовало, тема незаметно была закрыта. Может быть мы просто наелись? Скорее объелись. В голове помутилось, все становилось на свои места. Костер снова посылал свой дым прямо в лицо, причем всем троим, сидевшим вокруг него путникам. По небу гуляли тучи, скрывая иногда созвездие Кассиопеи, чем раздражали Игоряна. В стороне Аккема бушевала гроза. По воздуху носились электрические разряды, а зарницы освещали небо, открывая черно-белый мир ночи в волшебной стране гор. Дождя не было и мы по прежнему сидели в неописуемом блаженстве, наблюдая первозданный живой мир, в который попали благодаря странному переплетению обстоятельств, а также извилин в голове.
       Игорян запел старую народную песню про букву "эн". Ему не хватало аккомпанемента в виде домры с натянутым вместо струны бараньим пупом. Песня лилась из его чрева долго и пришаманеный народ впал в настоящий транс. Языки костра плясали свои праздничные танцы, извергая во все стороны потоки едкого дыма. Но сейчас мы уже не жмурились, а только слушали гортанную песнь. "Нэнэн нээнээн на нэн..." - продолжал Игорян. Говорят, что армяне не поют таких песен. Это только грузины, напившись вина, любят затянуть громкие монотонные мелодии. Игорян заметил спутник и прекратил пение. Пока это изделие рук человеческих не скрылось за горизонтом мы не могли успокоиться, разглядывали его передвижение. Недоеденный плов так и остался в котелке на утро, а мы залезли в палатку, забрались в спальники и уснули под барабан начинающегося дождя.
       Тучи по прежнему застилали половину неба. Мы стояли с мокрыми ногами на островке посредине бурной речки Кони Айры и все еще надеялись перебраться на противоположный берег к "велосипедной тропе". Предпринимали для этого определенные действия. В самом узком участке стремнины решили соорудить мост. У нас для этого был чудо-инструмент - супер топор Игоряна и три тонких сосенки, росших неподалеку. Рубили их всем миром. Топорик был миниатюрным, почти ювелирным, сосенки тоже не отличались особым размером, однако рубились крайне медленно. Опасались неожиданного появления егерей, хотя до этого мы их не встречали. Простым разговором тут не обойдется. И вот, стволы очищены от веток, а мы как три богатыря волочим материал для постройки переправы к бурной реке. Первое бревно три славных батыра забросили так далеко, что бревно свалилось в воду. Второе легло более или менее правильно. Делались попытки извлечь первое из реки, однако они не увенчались успехом. Один из нас ложился на живот, опускал руки в ледяную воду, тщетно пытаясь ухватиться за бревно и вытащить его на берег, двое других в это время держали "Гарина-Михайловского" за ноги, чтобы тот не укатился вслед за своим мостом. Для извлечения бревна использовали различные подручные средства, начиная от собственных рук, и заканчивая ненавистным ледорубом. При всем при этом веревку не доставали, не хотели мочить. Через час идея себя изжила. Плюнули на всю эту мостовую инженерию и сунулись в воду в брод. Течение оказалось несколько более сильным и несмотря на мои протесты Игорян выгнал всех на берег, боясь быть унесенным назад в Новосибирск. У нас ведь не подводный сплав в самом то деле! Вернулись на тропу, раздосадованные неудачей, но в хорошем человеческом веселье. По крайней мере, приняли холодную ванну и сделали зарядку.
       Переобулись. Уходим по западному берегу Кони-Айры. Пересекаем болота, поросшие карликовой березкой и другим кустарником. Иногда проваливаемся в ручьи с коричневым дном и прозрачной водой. Запоминается ягода, которой в округе совсем не меньше, чем на стоянке. Только язык болит от ее чрезмерного употребления в последние дни. Ноги снова мокрые так, что переобувание уже не кажется разумным. Небо покрыто тучами, погода сегодня нагоняет упущенное. На болоте разошлись в разные стороны из за отсутствия тропы. Кусты выше пояса и пробираться по ним довольно неприятно. После этого перехода обнаруживаю парочку новых дырок на штанах. Река гремит где-то слева, гремит все громче. Москвичи ходили вчера сюда на просмотр водопада и как кажется, мы подходим к этой достопримечательности.
       Стоянка здесь необычная. Для начала обнаружили на ней брошенные кем-то вещи. Такие как: старую плащ-палатку, загрубевшую от постоянной смены погоды, полу развалившееся ватное одеяло, висящее на суку старого кедра, домашние тапочки, тоже бывшие в употреблении (причем не один раз), клетчатая рубашка, ведро, несколько баночек из под детского питания, пластмассовая коробочка, удачно пристроенная на сухом, обломанном ветром или молнией стволе, которую я принял по началу за радиоприемник желтого цвета, и оказавшуюся по нашему предположению останками походной аптечки. Вокруг костровища в изобилии росла черника. Это любимая ягода Игоряна, поэтому он упал на колени и стал поедать ее в гигантских количествах. Стоянка изрядно возвышалась над болотом, поэтому оставалась сухой даже в постоянный период проливных дождей. Здесь, вокруг костра валялись, причудливой формы, засушенные временем, бревна, а при взгляде на юг, открывался замечательный вид Катунского хребта. Это место возвышалось над огромным прижимом. Река была зажата между крутыми монолитными скальными берегами, поэтому ревела безумным потоком белой стремнины водопада. Это было поистине потрясающее зрелище. Базальтовые стены берегов возвышаются над водой метров на пятнадцать, а брызги от нее долетают до самого верха. Уроненный вниз камень моментально разбивается на мелкие кусочки, которые пулями обрушиваются на вертикальные стены. Мы как зачарованные бродили вдоль водопада, делали фотоснимки, спускались, где это возможно, ближе к воде. Игорян естественно ругался, если кто-нибудь из нас приближался к опасности слишком близко. Приводил пример, упавшего и разорванного стремниной камня.
       Антон вспомнил обо всем том пиве, которое выпил за свою жизнь, вспомнил и громко сглотнул слюну. Мы с Игоряном переглянулись и предложили внести в Устав, следующее правило: "Как можно меньше говорить о пиве". Потом подумали и все вместе внесли дополнения:
        -- "Как можно чаще говорить слова спасибо, пожалуйста, и называть друг друга на Вы".
        -- "Не зная броду, не суй Ся в воду"
       Уходить отсюда не хотелось. Сидели и думали, что за человек был здесь когда-то и куда он делся. Человек в домашних тапочках и тяжелом плаще. Он повесил одеяло на дерево, чтобы кто-нибудь смог им воспользоваться в случае нужды. Он остановился на этом водопаде, здесь на самом сильном потоке реки, здесь где энергия воды пожалуй самая мощная, где она сама выплескивается наружу. Где этот человек? Может быть уже внизу, может он растворен в этих водах. Это был Мастер. Мы впервые обнаружили стоянку Мастера и невидимые энергетические нити притягивали нас к ней. Игорян взял в руки карандаш и стал делать наброски в ежедневнике. Мы с Антоном строили предположения. Одеяло на дереве, плащ рядом, ни какого беспорядка, человека нет. Это однозначно Мастер, причем тот, который наверняка без нашего ведома уже внесен в "Золотой список", либо стал Гуру. Гуру - это уже вне нашего понимания и мы не можем об этом говорить.
       Как это не прискорбно, а мы снова уходим. Энергетическое место позади и снова перед нами заваленная тропа. Нервишки шалят, ноги скользят. Выбираемся в зону "Великих морен". Лес закончился и мы движемся по камням. Спорим с Игоряном по поводу дальнейшего направления. Он переправляется через реку по бревну, т.к. видит на противоположном берегу следы человека - тряпку оставшуюся от чьей-то куртки, я ухожу наверх, где река скрывается под камнями и перейти по которым можно безо всяких напряжений. Антон уходит с Игоряном. Мы не теряем друг друга из вида, просто интересно, кто оказался прав. Подъем плавно переходит в спуск и в итоге я сижу на большом камне и дожидаюсь своих друзей. Морена пройдена, а мы в очередной раз ползем вверх. На этот раз сквозь колючий кустарник. Руки исцарапаны в кровь, на лицах наверняка тоже достаточно отметин. Радует одно, что продолжается это недолго, мы снова находим тропу, которой на камнях просто не было. Печалит другое, с неба начинает капать вода. Встречаем еще одну стоянку.
       Река здесь не менее бурная. Еще один водопад. Чуть выше по течению посредине обнаруживаем островок. К нему с нашего берега проложены два ствола тоненьких сосенок. А от дальше, на берег восточный брошен хороший толстый ствол. Главная задача преодолеть первое препятствие. Тонкие стволы не внушают доверия своей надежностью, тем более, что лежат практически над водопадом. Как быть? Если продолжать путь по этой стороне, то возможно, мы потеряем лишних часа четыре, прежде чем подойдем к леднику; в этом случае нам придется ночевать завтра где-нибудь на перевале. А это скажу я вам не очень приятная перспектива. С другой стороны, переправившись сейчас, мы срезаем значительный угол и оказываемся в часе ходьбы от границы льда. Стоит рискнуть. Мешает мелкий дождик от которого мостик стал мокрым и скользким. Да, спасет нас Аллах.
       Открывает сезон переправ Игорян. Он становится боком на ствол, который немедленно проседает сантиметров на двадцать. Держится руками за второй, и потихоньку, приставным шагом продвигается в сторону островка. Ноги проскальзывают, цепляются за сучки, есть риск перекувыркнуться через голову и улететь в смертельный поток, падающий на десяток метров вниз. В это время главное не смотреть на воду, иначе, загипнотизированный течением, можешь поддаться его влиянию и тогда беды не миновать. Наблюдать с берега страшнее, чем переправляться самому. Но не буду сгущать краски. Игорян, потом Антон, а следом и я в конечном итоге переправились на островок. По бревну на тот берег первым тоже убежал Игорян. Он решил сделать снимок переправы, решил неожиданно. Когда я пошел по бревну он попросил подождать, чтобы "прицелиться". Я уже находился на середине, когда потерял равновесие и с громкими ругательствами вернулся на островок. Повторил попытку переправы, слава богу, удачно. Фото тоже получилось. Завершил эту эпопею Антон и присоединился к нам уже на твердой земле.
       Тропа нас не разочаровала. Мы не видели подобной с первого дня путешествия. Широкая, ровная и сухая (в этом месте). Нашли стоянку под последними кедрами, идет дождь, а под ними сухо. Отдохнули. Отбросили соблазн остановиться здесь (время было около трех часов) и снова тронулись в путь. Ровнеобразный участок пересекали без напряжений. Тропа иногда утопала в грязи, но ненадолго. Становилось прохладно, чувствовалась близость ледников. Кони-Айры поворачивала влево и находившемуся выше этого свертка, открывались умопомрачительные виды. Вокруг нависали ледяные массы серого цвета. В солнечную погоду они наверняка сияли, приводя в трепет чуткого путника. Пики гор, казалось застряли в низких облаках, и не отпускали их от себя.
       Мы по прежнему шли в капроновой одежде и только на коротких остановках набрасывали на плечи куртки. Маленькие сосенки торчали на камнях вплоть до самого начала ледника, пчелки Майя тоже не умирали, Жужелы на этой высоте дохли. Решили сфотографировать это насекомое если встретим его на льду. В последствии встретили, но не выполнили обещание, т.к. посчитали кощунством фиксировать Майю, находившуюся в последней стадии комы. Поедаем конфеты, чтобы скрасить жизнь, омраченную постоянным дождем. Сами не знаем где придется ночевать сегодня. Хотелось бы на последней стоянке перед ледником, но кто его знает, которая из них последняя. Тем более, что остановиться можно в принципе в любом месте. Другое дело, как это будет выглядеть. Находим ровное место, есть место для палатки, костровище. Неподалеку несколько сосенок, немного дров, чистый ручей. Прозрачные воды тихо журчат, разбиваясь о черные камни. Трава, хоть и мокра, все же лучше льда. Чем не место? Дождь прекратился и по хорошему у нас еще полтора часа светлого времени. Можно идти. Найдем ли мы что-нибудь лучшее? Скорее всего, нет. Игорян и я пошли по тропе изучить обстановку. Обстановка оказалась не из самых лучших. Наткнулись на могилку девушки студентки, провалившейся в трещину и там погибшей много лет назад. Здесь была надпись, призывающая путников, присесть и покурить. Мы присели, закурили. Потом отошли от этого скорбного места, Игорян не выдержал и сказал: "Да куда же вы лезете?!!"
       Вдали, с осыпного холма спускалась большая группа. Шли они в нашу сторону. Камни были рыже-черные и мы решили что там не растет даже лишайник. В любом случае нужно подкрепиться. Возвращаемся к Антону и беремся за костер. Костер, как обычно, показывает свой характер (крайне скрытный), горение его на прикалывает, но мы меняем друг друга в махании хобой и в конечном итоге побеждаем. Строим из камней миниатюрную печурку, скорее подставку под котелок и варим суп. Группа туристов остановилась неподалеку от могилки и тоже готовит еду. К нам подошли две девочки лет по двенадцать или тринадцать, поздороваться. Сказали, что все они из Москвы, совершают поход третей или четвертой категории сложности, идут вокруг Белухи. Все это по плану должно занять месяца полтора. Шли они с Аккема, а теперь хотят вернуться по Кучерле. Мы тоже поздоровались. Девочки много говорили, им наверное надоело общаться со своими сверстниками и они решили пообщаться на стороне. Сказали между прочим, что в Москве существует множество туристических клубов и один из них называется "Дикие утята". У нас это вызвало такое небывалое веселье, что они даже немного обиделись. Потом простили нас, как диких аборигенов, пожелали приятного аппетита и убежали к своим товарищам. Мы сказали им вслед "Дай вам бог здоровья".
       Когда суп был почти съеден, а чай уже заварился, пошел плотный и нестихающий дождь. Остаемся здесь. Однозначно. Крайне быстро ставим палатку, рюкзаки в это время накрыты полиэтиленом. Промокаем в это время до последней нитки. Холодно. Ветер, прилетевший откуда-то с ледников, охлаждает вымокшие тела. Колья забиваем с трудом, стараемся не согнуть их о камни. Набрасываем тот самый полиэтилен на крышу, а в это время быстро заносим поклажу вовнутрь. В этот момент мимо проходят москвичи. Девочки машут нам руками, желают удачи, руководитель, серьезный мужчина, спрашивает далеко ли до леса. Обращаем внимание на туриста в камуфляже. Чисто военный камуфляж. И это приятно.
       В палатке тесно и неуютно. Посредине стоят рюкзаки и мы по очереди пытаемся обустроиться. Все это происходит, глядя со стороны, комично. Представьте себе троих человек в двухместной палатке. Двое из них, сидят не шелохнувшись, чтобы не помешать третьему постелить пенополеуритановый коврик, вытащить нужные для ночлега вещи, такие как: пижама, ночной чепчик, спальные носочки и т.п., после чего одеть все это на себя, сложить рюкзак и убрать его подальше от глаз людских. Но самое главное, эти двое стараются не коснуться головой крыши палатки, а так же ее стенок, чтобы не повлечь вслед за неминуемой капелью гнев товарищей. Процесс довольно нервный, но переживаемый. Наконец-то мы одеты в ночную форму, все подстилки под нами, мокрые вещи изолированы и мы готовы ко сну. Правда рюкзаки стоят посредине палатки, потому как в ногах скопилась такая лужа, что в ней можно спокойно утопить небольшую собачку Чао-Чао. Вычерпываем воду кружками и уже сейчас осознаем, что ночь обещает случиться нелегкой. Придумываем различные подставки под ноги, чтобы они по несчастливому стечению обстоятельств не оказались в воде. Все это чревато неприятными последствиями.
       Время детское, около восьми часов вечера, спать не хочется, на дворе ливень. Приятная обстановочка. Как записал Антон в бортовом журнале: "Горы вокруг видно плохо. Дождь сильнейший. Места вокруг получили название "Земля Ссальникова" за их необычную красоту и загадочность. " Лучше не скажешь. "Взгляд из "жопы" на Жопу". Смотрим в дырочку на входе палатки и мечтаем. "Вот бы молния ударила в одну из этих гор, да так сильно, что раскрошила бы ее на мелкие камушки. Тогда завтра мы перешли бы к Катуни по ровной гравийной дороге". Чтобы нескучно провести время достаем спиртик (1 литр). За день он не успел как следует настояться на ягоде, но цвет сменил. Наливаем по 50 грамм, режем сало, лук, берем по сухарику. Вечер перед перевалом, считаю открытым. Москвичи говорили, что ледник без снега, изломан крайне сильно. Желаем по этому поводу друг другу здоровья. Ветер сыплет капли дождя на одну сторону палатки в результате чего с той самой стороны по полу течет ручей.
       Слышим шаги снаружи и замученный голос: "Ох, кто это здесь в такую погоду?" "А кто там?" - в свою очередь спросили мы. Непонятные шуршащие звуки слышны вперемешку с дробью дождя. Мы говорим, что до границы леса здесь пол часа хода. В ответ слышим, что хода больше нет, а до границы здесь 95 километров, правда до китайской. Это уже вторая за сегодня группа, спустившаяся с Капчальского перевала. Только если предыдущая почти вся состояла из подростков, эта была полностью укомплектована здоровыми мужиками, видимо спортсменами. Но это мы выясним утром. Сейчас они ставят вокруг нас палатки, шевелятся. Постоянно подходят новые участники, промокшие и злобные. В дело вступает фляжка. Мы тоже не желаем замерзать, посему снова разливаем по 50 грамм.
       Нас напрягает дождь. Он не поддается запугиваниям и Игорян решается на крайнюю меру, он показывает Жопе то самое место, которое и дало название этой самой погоде. Не примите нас за панков, это не так, просто мокрота и холод довели до крайности. Уже не знаешь, что с этим делать, вот и придумываешь разные способы борьбы с ненастьем. Примеру Игоряна последовали все остальные, и чуть не повываливались на улицу - склон естественно направлен к ногам. А за выходом мокрые и колючие кусты. Представляете, не подействовало. Придумываем другие способы борьбы с тучами. Конечно же, ветер. Раз мы не можем прогнать Жопу сами, вызовем ветер, который более сговорчив. Сочиняем Мантру.
       Я привожу ее слова в оригинале и снова прошу не судить нас строго:
       Дуй, дуй, Ветер дуй
       Праздник Жопы нам продуй
       А не то подую я,
       Жопа милая моя.

    (далее немного грубее)

       Обалдеешь ты, зараз
       Старый, мокрый, педераст
       А надуешь ты грозу
       Будешь есть всю жизнь

    Козу!

       Почему Козу? - спросите вы. А бог его знает. Главное действует. Может быть потому, что написана "от души". По хорошему эту Мантру необходимо читать до тех пор пока не подует сильный ветер, но прежде чем начать чтение, десять раз подумайте. Я прочитал всего один раз и почти сразу на палатку налетел шквал. Мы даже напугались. С одной стороны крыша прогнулась настолько, что Антону пришлось отодвинуться от нее подальше, хоть и бал он в полулежачем положении. По поводу оказанного Мантрой действия снова выпили. Ветер дует, дождь идет, наших друзей туристов это злит. Надо сочинять Мантру против ветра. Вот она:
       "Не дуй, не дуй,

    ветер не дуй

       Жопу Жопе ты продуй
       А не то продую я
       Нету дыма без огня"
       Все это сущая ерунда - вторая Мантра не действует после прочтения первой. В туалет ходили не высовываясь (целиком) из палатки, прямо через дырочку на выходе. Игорян подробно объяснял весь процесс, вплоть до мер предосторожности. Здесь это приводить не буду, ибо и так уже позволил себе немало вольных словечек. Не удержусь только от одной фразы: "Сел на сало - садись глубже". Все.
       После того как мы увидели через марлю окна второго за день человека в военной форме, с какардой на голове, мысли стали двигаться совершенно в мастерском русле. Игорян поклялся, что наливать теперь будет всегда сам. Его заставили под этим подписаться на бумаге. Шутки становятся нахальнее, например: "Приехал, уехал - победил". А засыпали уже со словами: "Сергеич - Фин!"
       В рюкзаках на ночь осталось одно лишь железо и непромокаемые предметы быта. Они стояли в ногах, а сами ноги лежали поверх, чтобы не замочиться в луже. Эту лужу я посреди ночи вычерпал кружкой, но к утру там снова можно было пускать кораблики.
       Утро. Половина седьмого. На небе тучи, но они редки. Это вселяет надежду, хотя в обычное утро туч нет совсем. Одежда и спальники промокли. Точнее спальники промокли, а одежда в пакетах отсырела, что впрочем, ненамного лучше. Выбираемся наружу. Видим рядышком полукруг палатки. И еще штук пять палаток разбросаны по окрестности на расстоянии метров двадцать пять друг от друга. Многочисленные у нас соседи. Костровище хоть и было с вечера прикрыто полиэтиленом вместе с дровами, все равно мокрое. Разводим костер, развешиваем сушиться вещи. В голове что-то произошло в эту ночь. Смотрю на мир немного другими глазами. Все кажется таким понятным и родным, одновременно загадочным и неожиданным. До этого утра весь поход напоминал большое, длинное кино. Я не осознавал, где нахожусь, что вообще происходит, как будто находился в непроницаемой капсуле или смотрел все это по телевизору. Тело тупо реагировало на препятствия во время ходьбы, глаза автоматически выбирали дорогу. Робот или Зомби? Вспомню ли я вообще что-нибудь, когда уйду отсюда. Мне казалось, что я буду помнить только это утро. Эти светлеющие вершины, этот темный пока еще лед, эту мокрую траву с запахом прозрачной чистоты, дым не разгорающегося костра, холод, проникающий под куртку и самое приятное состояние нового, открытия мира и ощущения себя его частицей. У каждого из нас был такой момент, у каждого в свое время, может быть оно даже совпало. Но с того момента я стал жить этим путешествием, я понял что нахожусь здесь, далеко в горах, а весь цивилизованный мир остался позади. Пропали ненужные цели, мы просто знали что нужно делать и делали это. Делали не думая. От этого происходило все настолько слажено и аккуратно, как никогда у нас не случалось. Я как будто поднялся на следующую ступеньку в шахте и увидел, что на поверхности живет мир, незнакомый мне доселе. Незнакомый, и в то же время я продолжал дышать так же как раньше, только это стало делать более приятно, продолжал смотреть, но выключил фонарь, хватало естественного света, вдохнул полной грудью и впервые почувствовал запах, а на языке струился вкус - вкус жизни.

    Мастер и Мы

      

    "Не было печали,

    просто уходило лето"

       Костер даже не пытался загореться, просто дымил. Соседи наши спали. Вещи сушились на ветках кустарника и оттяжках палатки. Мы собирались в дальнюю дорогу. Неподалеку в одних трусах и теплой куртке с расстегнутым замком стоял бородатый человек лет сорока. Он встречал утро. Потом одел трико, домашние тапочки и подошел к нам. Подал пакет с осколками оргстекла и посоветовал воспользоваться ими, для разведения костра. Это явление воспринялось как должное, поблагодарили. Странный человек подсказывал как направить огонь, чтобы не пропала ни одна калория, а все они шли на обогрев котла. Варим Геркулеса. Старые бывалые каннибалы ужаснулись от такой пищи. Но нам понравилось. Группа соседей оказалась из Хабаровска. Они пытались забраться на Белуху с южной стороны, но попытка увенчалась успехом, только наполовину. Часть группы взошла на гору, остальные добрались только до "седла". Плохая погода, и другие уважительные причины заставили развернуться. В общем, ребята выглядели вполне профессионально и подготовлено. Непонятно как можно это объяснить, но именно такое сложилось впечатление. Кто-то из нас вспомнил, что в Бийске на перроне мы встречали туристов с Дальнего Востока, которые передавали привет своим друзьям на Белухе. Не этим ли? Оказалось им. Человек в тапках был руководителем, а передававший привет, судя по описанию, его лучшим другом. Вот это совпадение! Но мы уже ничему не удивлялись и в очередной раз приняли как должное. Мы же все-таки в Волшебной стране.
       Пока мы собирались и между делом поедали Геркулеса из палаток вывалил народ. Они чувствовали себя неуютно, потому что замерзли. А т.к. в основном это были молодые и здоровые парни, они стали греться, разминаясь кто как может. Некоторые грелись у костра, некоторые боксовались, остальные надевали всю не мокрую одежду. Получаем "ценные указания" по преодолению перевала и о дальнейшем продвижении. Ледник начинается минутах в десяти хода от стоянки. Склон не крутой, можно спокойно идти, не доставая веревок. Идешь по леднику "до упора", потом поворачиваешь направо и ты уже на перевале. С южной стороны ледник короче и спускаться будет значительно проще. Спустился и двигаешься по тропе вдоль речки Капчал до самого впадения в Катунь. Тропа упирается в воды этой могучей алтайской реки как раз в месте брода. Перебираешься вброд и двигаешься по берегу против течения. В десяти минутах ходьбы оказываешься в местах "Райских стоянок". Здесь тебе и лес, и сухие дрова, и озера с прозрачной водой, и никаких егерей. Кстати о егерях. Народ говорит они нынче совсем озверели. Сутки пребывания на территории заповедника для простого человека стоят 30 рублей. Выловят - "попили пива". Но есть один способ избежать уплаты пошлины. Говоришь что нет денег. В таком случае у тебя требуют паспорт. По месту прописки высылается квитанция с суммой которую хотят от тебя получить. Хотеть, как известно не вредно, и доказать правомерность своих действий мне кажется представит некоторую сложность. Да и поедет ли кто-нибудь ради этого в Новосибирск? Если паспорта нет, тогда тебя везут на лодке в Усть-Коксу для выяснения личности. Нет нам покоя в этом мире. Все это рассказали спортсмены из Хабаровска и их странный руководитель, который казался отчужденным при всей своей веселости. Рассказали, так же и о своем восхождении на Белуху. О том как шли большую часть пути без связок, ибо веревка сильно мешала и замедляла передвижение. Дали необходимые инструкции на случай, если нам взбредет в голову лезть наверх. О том что у нас получилось на самом деле читайте далее.
       А далее, мы собрали рюкзаки, нацепили их на плечи, попрощались и пошли в сторону перевала. Ничего особенного, все как обычно. Проходя мимо палатки руководителя, заметили раскрытый для просушки болоневый зонтик. Это сразу возвысило человека в наших глазах как минимум до перворазрядника или даже Кандидата в Мастера Праздношатания. В прекрасном утреннем настроении мы спешили на встречу льда. Прошли могилку погибшей здесь студентки и вскоре оказались на стыке двух климатических поясов. Трава альпийских лугов почти сразу упиралась в вечную мерзлоту, присыпанного камнями льда. Переодеваемся. Отходим в разные стороны и облегчаем вес своего тела. Зачем таскать ненужное, когда его можно оставить здесь.
       Долина перед ледником покрыта сетью больших и малых ручейков. Подбираемся к склону, то и дело перепрыгивая через них. Немного "обламывают" рюкзаки, а так в общем-то, все отлично. Держимся левее, как посоветовали нам хабаровчане. Ледник в принципе уже начался, он нависает огромной глыбой справа, но мы идем вдоль него по камням, не насмеливаясь забраться. Со стороны скал периодически валятся камни, что заставляет нас все-таки решиться и коснуться ногами (а так же руками) за шаткие глыбы, лежащие на льду и попробовать забраться на его огромную "кишку". Что-то типа крупной, плоской щебенки застилает нам ровную дорожку. В Волшебной стране должна быть дорога из желтого кирпича, а чем хуже из черного базальта? Для солидности достаем ледорубы, опираемся о которые крайне редко, в основном просто несем в руках. Тучки застилают небо, потом незаметно убегают, а на их место налетают новые. Таким образом, мы почти не успеваем заметить этого минутного просвета. Идется легко и даже не хочется думать о том какой длинный путь ждет нас сегодня.
       "Дорожка" потихоньку уходит вправо и мы собираемся выйти на гладкую поверхность этого сумасшедшего "катка". Игорян привязывает кошки "на защелках" (это такие штучки, которые пристегиваются к пяткам ботинков) брезентовыми ремнями, дабы не слетели. Антон привязал свои новые "кошки", и теперь рвется вперед. У меня на одной нет двух зубьев, но при всем (родившемся в этом походе) отвращении к альпинистскому оборудованию, приходится пользоваться ими во имя передвижения. Вереницей выходим на лед. Сначала осторожно, потом смелее и быстрее пошли мы по бугристой, неровной поверхности замороженной субстанции по имени вода. Трещин не замечалось, пока. Множество ручейков журчали о том, что от жажды нам умереть не придется. Пива почему-то не хотелось.
       Подъем был пологим и мы подолгу не останавливались на отдых. Справа высились снежные пики до которых казалось "рукой подать", слева высокий каменистый склон с которого с завидной периодичностью летели камни. Некоторые из них мы имели честь наблюдать посредине ледника, так что при определенном стечении обстоятельств, по макушке модно было спокойно получить каменюгу размером, скажем, с кулак. Но это лишь досужие вымыслы, на самом деле такие мысли приходили с глубоким опозданием, примерно минут через пятнадцать после камнепада. Еще веселей зрелище, когда камнепад с одной стороны, сменяется лавинкой с другой. Тут есть на что посмотреть. Но лавины здесь крайне слабые, потому что снегу лететь совсем немного, метров четыреста - пятьсот в лучшем случае. В паре мест мы видели останки лавины на все той же середине ледника. Почему я об этом говорю, потому что мы сами непосредственно там и шли.
       Страха не было, даже когда подошли к трещинам. Примерно с половины пути наверх, лед сильно изломан. Трещины через каждые пятьдесят метров. Они все открыты и можно легко отыскать проход. Смотрели вниз, и не видя дна, поражались скрытой мощи. Особенно подействовала эта бездонная картина на Антона, ему так понравилось, что уходя вперед, он останавливался у каждого разлома и пристально всматривался в синюю черноту. Посредине ледника образовался широкий раскол и мы потратили некоторое время на его преодоление. Где-то там у меня ослабилась "кошка", поэтому пришлось остановиться среди трещин и приматывать ее покрепче.
       Игорян достает конфеты и мы с большим удовольствием запихиваем их в рот. Запиваем это студеной водицей и снова цепляемся острыми железными зубьями в ломкое тело ледника. Идти приятно, не жарко и не холодно, полный температурный баланс. Под капроновыми штанами - трико, под анаракой - болоневая куртка с двумя, скатанными от старости слоями синтепона. На голове у меня супер-шапочка. Антон дал мне ею попользоваться на период холодов. Это что-то напоминающее "намордники" исламских террористов, только шерстяная и теплая. Она одевается на голову как мешок, оставляя небольшую дырку для носа и глаз. Я ее свернул и пользовался как тюбетейкой. Ноги, замотанные в портянки тоже чувствовали себя тепло и уютно. Игорян выделил мне "картофельные" перчатки, которые оказались весьма кстати (дело то к осени). Вообще-то сегодня пока что грех жаловаться на погоду, облачность иногда улетучивается и перед нами открывается прекрасное синее небо. Лед начинает блестеть и мы одеваем очки. У меня очки не простые - сварочные. Когда они одеты, чувствуешь себя капитаном подводной лодки, смотрящим в перископ. Реальность снова пропадает и ты как прежде шагаешь в своем черном бушлате, не задумываясь о направлении. В голове мысли такие же как у кильки в консервной банке. Смотрю во все стороны, но цвет вокруг один - черный.
       Изредка слышится окрик Игоряна. Он ворчит на Антона за то что тот бежит вперед и не смотрит под ноги. "Простукивай ледорубом перед собой!" Идем без связок, более того веревка как обычно на дне рюкзака. Желательно, поэтому никуда не падать и не проваливаться. На последней четверти подъема на льду лежит снег. Его немного, трещины все равно видно. Перед нами тупик. Шли мы шли и подходим в конце - концов, к высокой горке с которой начинается ледник. Главное действовать строго по инструкции. В тупике повернуть направо и оказаться на перевале. И надо же, действительно, нагромождение камней метров пять высотой - это и есть Восточный Капчальский перевал. Для того чтобы на него взобраться необходимо найти переход между глубокими бергшрундами. Лед сильно изломан и разрыв между ним и скалой не менее двух метров. Аккуратно проходим по снежному мостику и быстро выбираемся на твердую каменную поверхность.
       Итак, мы на перевале. Снимаем очки, смотрим по сторонам. Усталости нет, страха тоже. Что будет дальше? Пикушки Алтая торчат на до самого горизонта и цепляют темные снежные тучи, не давая им прохода. Видим простор. Простор недосягаемой дали. Будь я птицей, покружил бы над этими скалами, пролетел надо льдом. При этом может быть пел бы песню про букву "О". Алтай во мраке ненастья, цвета серы, горы осыпаются камнепадами и лавинами, ледник медленно ползет вниз. Но взоры наши устремлены в другую сторону, перед нами другая сторона. Здесь все должно быть иначе. Мы видим Казахстан. Он где-то там, вдали. Там много солнца, там тепло, сухо. Там живут казахи, народ нам незнакомый, поэтому таинственный. Здесь горы должны отличаться от тех, что мы привыкли видеть. Здесь вода рек имеет другой вкус. Здесь сами мы немного другие и кто знает, что с нами будет. Да не убоимся грядущих перемен. Тот кто боится своего будущего уже сейчас просто мертв. Расправим крылья и воспарим над этим льдом, чтоб нес нас ветер свободы туда где все меняется к лучшему. А убоявшийся худшего пускай падает вниз и ползет, повинуясь поставленному на дороге указателю. Быть может он найдет свой рай в конце пути.
       Южный ледник много меньше того по которому мы забирались. На нем так же немало трещин, но мы полны оптимизма. Над "солнечным" Казахстаном все небо затянуто грязным молоком облачности, а над нами сверкнуло солнце. Тучи разбежались и мы увидели синее небо. Это знак, не иначе. Прячемся от ветра, достаем сало. Просто необходимо устроить маленькую пирушку, иначе на половине пути может неожиданно кончиться топливо и остановиться двигатель. Выпиваем под это дело по 50 грамм спирта, за славные казахские горы. Убираем "кошки", все хватит, надоели. Долой холод, уходим к зеленым долинам и теплому лету.
       Стометровый крутой спуск по сыпучим камням преодолели не останавливаясь. Был риск кувыркнуться и полететь вниз, но все обошлось. Разогнались как бывалые прыгуны гор, я оказался впереди и на подходах ко льду с трудом успел затормозить. Камни кончились, а лед, как и на той стороне оказался изломан. Чтобы выбраться на устойчивое место нужно было пройти метра два с половиной по наклоненной, примерно под 45* плоскости льда. Можно было конечно, одеть кошки, но ради такого ничтожного прохода делать этого совсем не хотелось. Воспользовались впервые ледорубами. Воспользовались по прямому их назначению. Втыкаешь его как можно дальше в лед, хватаешься крепче за ручку, затем отталкиваешься ногами и "маятником" перемещаешься в нужное место. Процедура надо сказать не безопасная, но очень занятная. Особо занятной она покажется потому, что внизу, метрах в двадцати зияла пропасть большого разлома во льду. Из таких пробоин уже не вытаскивают. Об ощущениях не задумывались, как впрочем о риске. Я лично не вспоминал об этом событии до сего момента, когда пишу эти строки. Отношение к происходящему стало спокойным и даже любой разлом казался явлением само собой разумеющимся.
       Бежим по мокрому снегу ледничка, глаза пытаются лихорадочно отыскать тропу. Троп множество и все они расходятся в разные стороны. Стараемся держаться середины и не уклоняться вправо. Оглядываемся на перевал и замечаем, что его вершина медленно обволакивается черными тучами. По льду журчат ручьи и чем ниже мы спускаемся, тем больше их становиться. Клочок синего неба, играя с нами, временами показывается над головой. Перепрыгиваем через трещины, обходим их стороной, но все равно мчимся вниз как боги, не замечая препятствий. На остановке заметили, что это Розовая страна. Здесь должна жить добрая волшебница. Камни, лед, вода в ручье, и даже облака приобрели здесь чудесный розовый оттенок. Сначала мы думали, что этот эффект на глаза оказали темные очки, в которых мы пробыли некоторое время. Потом, когда цветовосприятие в глазах должно было окончательно восстановиться, мы поняли, что все это не наваждение. Снова чудеса преследуют нас.
       А вот и начало реки Капчал. Выбираемся по камням на ее левый берег, и отдохнув минут пять, снова устремляемся вниз. От ледника веет холодом и я немного жалею что снял куртку и снова иду в "одном капроне". Но вскоре про это забыл, т.к. и без того вспотел. Кругом завалы камней и нужно быстро выбирать нужное место, чтобы безопасно поставить ногу. Что-то внутри говорит нам - нужно торопиться. Завалы сменяются "сыпухами" и мы не успеваем ловить смены пейзажей. Это делать сложно еще и потому, что тучи обволакивают все окружающие бугорки, закрывая обзор. И как же без мокроты? Без этого совсем нельзя. Жопа снова проливается на нас холодными каплями дождя. И это здесь, вблизи ледников! Стыда в ней нет и совести! Снизу долины медленно приближаются тучи, потом они окружают тебя со всех сторон и не исчезают до того, пока ты не вымокнешь до последней нитки. Такая у нее грязная политика.
       Останавливаемся у большого камня попить чаю. Включаем примус и кипятим большой котелок, чтобы напиться в волю. На головы в это время падают капли дождя. Греет душу, разве что, сало. Горячий чай с конфетами греет все остальное. Укладываем на этой остановке альпинистские принадлежности подальше в рюкзак и надеемся, что они нам больше не понадобятся, чай с конфетами греет все остальное. Слева от нас высокий осыпной склон с нагромождением черных каменных глыб, справа шумит новорожденный Капчал. Он убегает вниз, вырастая в мощную горную реку. И мы мчимся вслед за ним.
       После традиционного английского чаепития перед нами возникает дилемма. Река сильно изгибается, поэтому путь наш перегораживают громадные валуны на берегу. Сломать ноги, руки, а так же шею и все остальные части тела труда и умения не требует. После неудачной попытки прохождения по этому пути, Игорян моментально соображает и выбирает новый путь. Он решил "накакать Жопе в душу". Он заходит в воду и бредет по колено в ледяном вареве, только изредка поругиваясь на погоду. Мы с Антоном, увидев, что ничего страшного не происходит, следуем тем же путем. Вода конечно холодновата, но чувствительность у нас ослабла и можно некоторое время потерпеть неудобства, ибо удобств особых не было с самого отъезда из города. Выбираемся на сухие отмели-островки. Почва состоит толи из мелких камушков, толи из крупного песка цвета мокрой известки. Если остановиться на минуту, ноги засасываются в вязкую массу, а выдергивание их наружу, представляет собой весьма комичное зрелище. И вот перед нами последний брод. Обойти его довольно сложно, а глубина и скорость течения могут способствовать смыванию туристов вниз с последующим высококатегорийным (по всем уставам) сплавом до Северного Ледовитого океана. Но мы с жуткими воплями бросились в реку и наверное, пробежали по воде. Только обрызгались сильно, штаны были мокрыми до самых ягодиц.
       Местность выравнивается и мы идем по первой с этой стороны травке. Она еще очень маленькая, желто-коричневого цвета. Угол уклона способствует легкому передвижению. Можно спокойно идти по ровной поверхности и даже иногда смотреть по сторонам, а не только под ноги, опасаясь запнуться о какой-нибудь камень. Над нами по прежнему тучи. Время от времени капают капли, но мы больше не боимся намочить ноги, они у нас мокры и холодны как у болотных жаб. Вот зонтик мог бы нам помочь. В просторной долине красиво и жутко. Если в этих краях желаешь "поглючить", то ищи примерно такое же место. Из под травы торчат камни всевозможных форм и оттенков. Можно увидеть любую фигуру, даже сейчас, днем. А что же увидишь в сумерки? Камни в основном светлые, зато горы вокруг черно-белого цвета. Черные скалы и белый лед, даже не белый, а немного розоватый. Нашего перевала не видно, но мы открываем для себя новые. Среди них наверняка есть Западный Капчальский, только который? Капчал еще слышен из глубокого ущелья, в него впадают новые реки и этот бурный поток уже не похож на тот, который мы переходили сорок минут назад.
       Следующая достопримечательность - "каменное болото". Завал камней, на мокрой, изрезанной ручейками почве. Сухого места на ней просто нет. Прыгаем по камням, обалдеваем от чудесных нагромождений. Небо очистилось, все тучи убежали и мы поняли, что лето где-то совсем рядом. Для нас наступила весна. С ярким солнышком, растаявшем лед, с веселыми ручьями, ожившим воздухом, полным запахов, полноводьем рек, первым громом... А вот это уже лишнее, скорей бы лето с песочным пляжем. Снова убегаем вперед, пока Жопа не предоставила нам очередной сюрприз.
       Справа от нас с долины Капчала поднимаются люди. Это туристы. Они так далеко, что разговаривать с ними особенно не хочется. Идем дальше и натыкаемся на место, которое на схеме обозначено как "крутой спуск". И это был на самом деле не развлекательный аттракцион. Представьте себе склон под углом 55*-60*, высотой метров триста. Теперь мысленно забросайте его камнями неправильной формы, размером от торговой гирьки, до ядра Царь-пушки. Представили? Дальше, засадите этот склон колючей травой, высотой по плечи среднего роста человека. Цепляться за эту траву нельзя, во-первых, в ладони сразу же вонзятся сотни болезненных заноз, во вторых, стебли моментально вырвутся из земли и вам придется собирать свои кости на дне ущелья, если их не обглодают хищные хариусы в могучей реке Капчал. В довершение всего пусть над этим склоном месяц поливает дождь. А теперь спуститесь по мокрым камням, спрятанным в высокой траве. Больно подумать. Больно большей частью заду. Обычно падаешь именно на него. И это замечательно, иначе любое другое место либо сломалось бы, либо проломилось.
       Внизу жадно отдыхаем. Завязываем поплотнее ботинки, наблюдаем водопадное впадение неизвестной нам реки в Капчал. Солнце почти касается верхушки горы. Нельзя расслабляться, путь сегодняшний еще не пройден. Мы это просто знаем. Тропа широкая, набитая лошадьми. Ее часто пересекают прозрачные ручейки, вода в которых приятна на вкус, в сравнении с ледниковыми водопоями, вкуса не имеющими принципиально. Замечаем про себя, что ногам сегодня уже не быть сухим. Самим бы не промокнуть. Тучи снова догоняют нас. Мы прибавляем шаг, тщетно пытаясь от них убежать. Долина поворачивает вместе с рекой налево и мы понимаем, что находимся на финишной прямой. Об этом говорят даже карты, они так же говорят, что прямая эта не менее десяти-пятнадцати километров, а солнце уже почти за горами. Скорость не сбавляем, а только наращиваем. Через час, когда сумерки окончательно овладевают миром, перед нами возникает препятствие. Большая долина перерезана целой сетью речушек, которые нужно переходить вброд. Мы заходим в холодную воду, и держась друг за друга, перебираемся с берега на берег. Проходим сто метров и все повторяем сначала. Один раз промахнулись и вылезли на остров, пришлось возвращаться, переходить назад в том же месте, подниматься вверх по течению и переходить снова. Последняя переправа была самой сложной. Это было, судя по всему основное русло, течение мощное, глубина солидная. Ходили по берегу в поисках переправы. Нашли тонкое бревнышко через которое перехлестывал поток. Идти по нему смысла не имело. Придумывали всевозможные варианты, но ничего хорошего в них не было. Игорян, боясь течения, не давал идти вброд. Потом от отчаяния встал на бревно и нервно ринулся на тот берег. Примерно на втором шаге нога соскользнула и друг наш оказался с головой и рюкзаком под водой. Я успел схватить его за лямку и при помощи Антона секунды за полторы выбросить на берег. Игорян даже понять ничего не успел. Теперь ему промокшему насквозь терять больше нечего и он согласен идти с нами вброд. Вода местами перехлестывала выше пояса, но все мы благополучно перебрались на твердую землю.
       Чтобы не заморозить Игоряна мы выбрали самый быстрый темп за сегодняшний день, а может и за весь поход. Я почти бежал впереди и постоянно слышал прерывистое дыхание Игоря за спиной. На лугу паслись лошади несколько пегих и одна белая. Мы удостоили их всего одним взглядом. Первое высокое дерево. Под ним место для палатки. Здесь нет дров и вообще остановка запрещена. Еще пара мест. Но здесь должны обитать злобные егеря. И именно здесь, судя по описанию, останавливались на ночлег хабаровчане. Мы здесь не остановимся. Мы еще попьем сегодня воды из Катуни. Мысли прерывисты, а в голове песни типа: "Не было печали, просто уходило лето..". Ноги переставляются как у дебильного дефективного робота. Голова не напряжена мыслями, она полна картин и странных звуков. Чувствую, что Игорян нервничает, мне же наоборот спокойно и все понятно. Есть тропа и когда-нибудь мы по ней придем к своему теплому ночлегу. Там будет горячий ужин и сладкий чай. Ноги снова немного стираются. Это впервые со времен Текелюшки. Однако и расстояние пройдено немалое. Встречаем жестяную табличку на дереве, на ней указано направление и странные значки. Эти таблички мы видели еще на Кучерле, наверное они являются отметками какого-то маршрута. Радует, что мы с пути не сбились.
       Антон отстал минут на десять. Уже совсем темно и после перекура идем чуть медленнее. С пригорка видна Катунь. Наконец-то. Тропа расходится веером по долине и как нам выйти к нужному броду знает только лукавый дух Ашар, если он еще жив, конечно. Мы с Игоряном рыщем по поляне в поисках устойчивого направления дороги. Его просто нет. Тропа уходит вдоль берега вверх по течению Катуни, в сторону Белухи, а все ее разветвления переплетаются чудным марсианским узором выхода из которого нет. Идем напрямик к воде. Брод! Где здесь брод? Нет ответа. Вечером вода высока. Антон догоняет нас на берегу и мы снова заходим в ледяной поток. Водные процедуры закончились через двадцать минут. Все это время мы в полной темноте пытались перейти вброд самую большую реку Алтая - Катунь. Совались местах в пяти. Ходили почти по пояс в воде вдоль и поперек. Но течение грозило оторвать ноги от дна и унести большую част праздношатающихся в далекие дали Усть-Коксы. Мокрые и злые выбрались на то же место берега с которого заходили в воду. Злее всех казался Игорян. Он ругался громко и долго. Ругался всю ночь, ругался когда ел, это даже мешало ему есть, ругался когда пил, даже когда мы с Антоном отдали ему свою дозу спирта, ругался когда курил и даже когда спал. Последнее нас мало тревожило, потому как в глубокой усталости нас мало интересовали звуки из внешнего мира.
       Нашли раскидистая лиственница и поставили под ним палатку. Трава вокруг скрывала наш домик от посторонних взоров и даже утром ее нельзя было различить среди зеленых зарослей уже с двадцати метров. Руки и ноги почти не шевелятся. Какие там дрова! Разводим примус прямо в палатке и варим сладкий суп с сухим молоком и лапшей. Усваивается легко и приятно. Спальники влажные, местами мокрые. У Игоряна такая беда со всей одеждой. Ноги гудят, а в голове шум водопадов и белых речных стремнин. Вышли мы сегодня утром в 8:20, а подошли к Катуни в районе 22 часов. Получился переход на тринадцать с половиной часов, если не больше. Точного времени мы не знаем. Часы стоят. Игорян ругает спортсменов. Это его первый серьезный выпад в их сторону. Глаза у него сумасшедшие, а голос звучит громко, как будто он хочет чтобы его услышали за перевалом. Единственные его хорошие слова были обращены (нет не к нам, это исключено) к Гуррикапу, он вспомнил Волшебную страну, которую создал этот волшебник, маленькую девочку Элли, песика Тотошку, Страшилу, Железного Дровосека, доброго великана Тилли-Вилли, ворону Кагги-Карр, и это его на пару минут успокоило. За это время мы с Антоном постарались уснуть, под раскаты грома и стук капель начинающегося дождя.
       Утром, почему-то болели ноги и ныла спина. В палатке светло, такое впечатление, что на дворе ясный и теплый летний день. Проснулись, как обычно, все одновременно, и медленно передвигая конечностями, не вылезая из спальников, подползли к выходу. Ой, что это? Не в раю ли мы? Отвыкшие от солнечного тепла, тела наши отказывались верить, что можно приятно просохнуть, сбросить с себя оковы потных маек и рубах, вдохнуть всей поверхностью кожи горячую прохладу теплого, но пропитанного ультрафиолетом сухого воздуха. Здесь все по настоящему живо. В синем небе хищные коршуны, под землей мыши и кроты, на траве всеми любимые, постоянно шевелящиеся, красные муравьи. Один из рукавов Катуни журчит в десяти метрах от нас, основное русло огромно и мы удивляемся, как не утонули сегодня ночью. У лица снова вьется пчелка Майя со своей постоянной спутницей Жужелой, висящей в воздухе неподалеку. Южная долина встречает нас светом и теплом. Из нашей палатки слышны вздохи облегчения и блаженства.
       Через час все вещи, спальники, пакетные супы, стельки и ботинки лежат на солнышке, отдавая прозрачному воздуху накопленную влагу. Мы отходим на пару десятков метров от палатки, где находим прекрасное местечко для кухни и столовой. Здесь, под тремя сосенками, можно прекрасно провести время. Можно загорать, а можно, если перегрелся, спрятаться в тенек. Ужасно хочется есть. Игорян извлек промокшие остатки лапши, почти превратившиеся в липкое тесто. Чтобы не пропадать добру, он добавляет туда грибной бульонный кубик и жарит из полученной смеси прекрасные лепешки. Название дает им - ГРАНИКИ. Разводим "ZUKO", естественно "ПАПАЙЮ", и приступаем к завтраку. Часто ходим к палатке за нужными вещами. Сначала принесли топор и котлы, затем понадобились кружки, ложки, книга, нож, сигареты, кофе, прочие продукты и наконец, "пенки". Кухня постепенно превращается в спальню (вернее "лежальню"). Постоянно готовиться пища. Отъедаемся вволю. Сегодня нам предстоит по случаю празднования выходного дня, испечь лепешки. Это берусь исполнить я. Игорян отрывает кожу с мозолей и предлагает ее нам на память. Антон предупреждает, что если эта кожа попадет в руки ведьмам, они будут втыкать в нее иглы, отчего станет очень больно ногам. Игорян немедленно спрятал кожицу и прекратил хирургические операции. У нас пол килограмма муки, лепешек хватило всем вдоволь. Берем по кружечке кофе, смакуем. Праздник Живота продолжается целый день.
       Слышали звуки мотора. Что это может быть? Ведь мы почти у самой Белухи. Может моторная лодка? Самолет? Скорее всего, механический великан из сказки - Тилли-Вилли. Он ходит вдоль Катуни в поисках старухи Арахны. Игорян мысленно задал себе вопрос: "Сильно ли шумит хамелеон при передвижении?" Ответ получил моментально: "Не сильно" В это время прилетели тяжеловесы шмели и разогнали Жужел и даже самих пчелок Майя. Мы обиделись и стали кидать в них камни. На шмелей эта затея не произвела должного впечатления, возможно они посчитали, что это обычный для этого времени года метеоритный дождь. Мы просим Игоряна показать пару Йоговских упражнений. Он ответил, что толком не знает, а когда просыпаются гены он их просто выполняет. После этого гены обычно засыпают, а вместе с ними и Чебурашки.
       /*Собирались в Усть-Коксу вдоль Катуни */
       Все мы сидим и что-то не решаемся сказать друг другу. Это написана на лицах, читается по недосказанным фразам, по взглядам тоскливым назад. Да, нам придется возвращаться домой. Как же это сложно. Сложно с чисто душевной стороны. Завтра мы пойдем к Белухе. Может быть пробудем там немного, а дальше? Дальше придется возвращаться. Грустно. Скучно и противно. Мысль окрепла и мы по очереди вглядываемся в карты. Потом смеемся и мгновенно решаем. Нет, мы не будем возвращаться! Мы пойдем вперед, и идя туда, вернемся домой. Лети моя мысль к чабанским кошам, вдоль славной речки Берели, туда где отары овец пасутся на склонах холмов, где резвые кони встают на дыбы, стремясь унести на себе батыра к просторам вольного ветра долин, туда где солнце пылает полуденным зноем и добрый кумыс успокоит в пути. Лети моя душа к бескрайним просторам Казахского Алтая. А я полечу вслед за тобой.
       Решено. Завтра идем в Казахстан. Все возбуждены и тяжесть сброшена. Мы все хотели этого и все мы перешагнули очередную ступень. Кто же мы теперь? Однозначно не те, кто высадился у мостика в Кучерле. Это уже другие люди. Границы наконец-то исчезли и мы не прикованы к месту. Мы идем вслед за мыслью, и компас наш - это зов сердца. Неизведанные трудности всегда менее страшны, а новые приятные сюрпризы вдвойне интересней. Нынче мы идем в Казахстан, а может быть завтра попадем на Альфу Кассиопеи, а что будет дальше? Задумавшись об этом, мы впадаем в неизведанное доселе состояние. Мы задаемся вопросом: "Кто я?" Мы стали немного ближе к Мастеру. Мы движемся. Мы не видим впотьме дальше метра перед собой, но по крайней мере, этот метр разглядели отчетливо. А что там дальше, поворот или прямая, мощеная желтым кирпичом дорога, мы это узнаем. Мы преодолеем тот страх, который внушает нам туманная неизвестность, теперь мы в этом уверены.

    Солнечный Казахстан

      

    "Крепнет Казахская мысль"

       Рано утром шла гроза. Нас немного задела и умчалась в сторону Белухи. Тучи все еще гуляют по небу и торопят нас со сборами. Заправляемся гороховым супом с салом, на дальнюю дорогу, неторопливо собираемся. Вещи все просушены и упакованы в водонепроницаемые мешки. Рюкзаки стали значительно легче и мы впервые это почувствовали. Окидываем взором пригревшее нас место и с сожалением покидаем его.
       Вчера весь день ожидали появления егерей, но встретились только с московским сплавщиком. Их группа стояла на впадении Капчала в Катунь, что несколько сотен метров вниз по течению. Объелись не на шутку. Родили несколько могучих фраз, которые вполне могут охарактеризовать наше состояние. Например: "Икал я ртом, запил водой", "Мастер Гамс сделал уже четыре предмета", "Катунька-тунь", "Хобо сапиенс", "Попа сапиенс" и т.п.
       Идем по широкой конной тропе и минут через десять уверенно заваливаемся в болото. Просто шикарно! Ноги почувствовали привычную холодную сырость. На противоположной стороне Катуни нет ни каких озер, нет деревьев и даже приличного места для стоянки. Более того, от самого берега начинается крутой склон, типа "Тягун", который способен вымотать кого угодно. Замечательно, что мы не переправились на ту сторону. Идем быстро, насколько это позволяет тропа. Она норовит уйти подальше в трясину, но мы обходим эти места по камням ближайшего склона. Еще неизвестно что лучше. Камни выскальзывают из под ног и можно легко угодить в то же самое болото, только вниз головой. Чем ближе мы подходим к Белухе, тем больше на небе собирается туч. Смотрим назад, там по прежнему светло и ясно.
       Через полтора часа по кустам и камням выходим на Катунский разлив. Она расходится на множество ручьев и обнажает большие участки ровной суши. Мы продвигаемся по островкам, переходя, время от времени, небольшие бродики. В это время перед нами открывается вид на самую высокую вершину Алтая - гору Белуха. Вид этот почему-то нас не воодушевил. Бывало и лучше. Для порядка фотографируемся. Вершины укутаны облаками и там судя по всему, бушует гроза. Молнии несколько раз врезаются в ледяную вершину. Все это конечно впечатляет, но нам нужно переправиться на противоположную сторону реки. Мы настойчиво ищем место поспокойнее и помельче. Десять или двадцать раз входим по пояс в бурлящий поток, никто не считает. Игорян как обычно боится что нас собьет с ног и унесет вниз. Сам лезет в самые опасные места и откликается только на трехэтажные ругательства. В конце концов нам удается переправиться и мы смутно надеемся, что больше бродов не будет. Стоим мокрые на твердом берегу и понимаем, обратной дороги на самом деле нет.
       Неожиданно неслышно подкралось умиротворение. Особенно оно почувствовалось, когда мы надели сухие штаны, носки и приятное тепло отогрело застывшую кровь в ногах. Мы сидели напротив Катунского ледника, того самого с которого начинается самая могучая река Алтая - непосредственно Катунь. Небо в синих разрывах, но обе вершины постоянно спрятаны в тучах. Они временами открываются, но такого, чтобы обе были видны одновременно не получалось. Будем ждать. Куда нам торопиться, в Казахстан мы всегда успеем. Устроили маленький "хэпининг". На лежачем камне, заменившем нам стол, приготовили "достархан". Непременный атрибут праздничного стола - сало. Без него и веселье не в радость. Немного сухариков с чесноком насытили вкусовую гамму новыми оттенками. К тому же, как давным-давно учил нас Игорян, такая еда заменяет чистку зубов. Сухари соскабливают налет, а чеснок убивает микробов. Этому его научила родная бабушка. Огромные шмели присоединяются к трапезе. Сбиваем их щелчками с краев кружек. Спирту осталось совсем немного. Не больше кружки, даже если точнее, чуть больше половины. Как не выпить за сбывшуюся мечту Антона. Он хотел увидеть Белуху - вот тебе пожалуйста, любуйся. Сидим лицом к горе и бесстыдно разглядываем ее формы. Возникают аналогии с женским телом. И это действительно гора "женского рода". Это видно по всему, по характеру в частности. А характер у нее довольно стервозный. Только редким любимчикам она дает хорошую погоду, в основном капризничает и бузит.
       Сидели за банкетным столом минут сорок. Игорян сидел спиной к Белухе, но постоянно на нее заглядывался, для чего ему приходилось выворачивать голову на 180*. Пришло время прощаться с Алтаем. Как обычно все небо затянуло тучами, только над нами голубой просвет неба. Мы исполнили давнюю мечту. Не сочтите это кощунством или панковскими проявлениями, но мечта заключалась в том, что мы подошли к истокам Катуни и "помочились" прямо в воду. Это не считалось нами каким-то кощунством, просто мы дополнили эти воды чем-то своим и отправили весточку в родной город, стоящий далеко ниже по течению. Антон уходит первым, потому что не надеется на свои ноги, а мы с Игоряном делаем последние снимки на фоне горы. Белуха показывает нам обе вершины на пару минут, потом закрывается тучами и больше не появляется из под них.
       Перевал через который нам необходимо перевалить называется Верхнее седло. По спортивной классификации он некатегорийный летом. На него поднимается хорошая, устойчивая тропинка, хотя сам подъем довольно крут. Находим эту тропу и начинаем подъем. По словам Игоряна, это напоминает Абаш в Эрлаголе. Огромный Тягун, выматывающий своей монотонностью. Как только мы ступили на склон, тучи забегали несколько более оживленно. Они группировались в стаи, будто готовились к чему-то грандиозному. Сбылась и моя мечта, наконец-то я увидел водопад Россыпной. Он шел каскадами, разбивался на отдельные рукава, а издалека казался огромным. Порождала его речка, берущая начало на большом массиве ледников, прилегающих к Белухе. Через каждые три минуты подъема мы останавливались перевести дыхание и при случае я всегда поворачивался лицом к водопаду, чтобы получше его разглядеть и сохранить в памяти "картинку".
       Антон по прежнему шел впереди и даже не думал сбавлять темп. Это хорошо, значит ноги его слушаются. Примерно на середине подъема в природе случился катаклизм - разразилась гроза. Белуха не любит, когда к ней поворачиваются спиной. Холодные потоки воды снова промочили нас до нитки. В вершины ударялись молнии, все вокруг громыхало. Стало темно и черные тучи закрыли небо так плотно, что казалось, потухло Солнце. Тропа намокла и ноги стали проскальзывать. Все это далеко не облегчало восхождение. Находись мы метров на пятьсот выше, вместо дождя просто бы валил снег. На нас же сверху лилась студеная водичка. Игорян шел от меня метрах в пятнадцати, и даже среди небесной какофонии я слышал его неистовые ругательства.
       В кромешной мгле выбрались на перевал. Ноги подкашиваются, одновременно холодно и жарко. Весь вспотевший от мазохистического подъема, дрожишь на холодном ветру. Значит теперь мы на границе. Пока не сдуло отсюда нужно спускаться. Идем на юг. Внизу белой полоской нарисована река Берель. Она внешне ничем не отличается от Катуни, да и с чего ради она должна отличаться если даже вода в ней того же самого происхождения. Берут то они начало обе на Белухе. Дождь из грозы перешел в назойливый Жопак. На спуске трясутся ноги. Опасаемся, что кубарем по мокрой траве покатимся вниз и примем свою погибель здесь в на казахской земле. Тропы здесь нет. Есть только протоптанные лошадьми примятости. Медленно продвигаться крайне неприятно - устают ноги, а если разгоняешься чуть быстрее, падаешь на пятую точку, которой тоже бывает от этого больно.
       На поляне под склоном, напрочь разбитые от усталости мы не верили содеянному. Этот перевал вымотал нас не меньше всего перехода от Кони-Айры до Катуни. Классифицировали единогласно это препятствие, как перевал 1Z категории по нашей классификации. Что означает "Тягун с нервными последствиями. Спустился, упал на землю и на некоторое время оцепенел". Дождь прекратился, выглянуло Солнышко, хотя тучи по прежнему свободно прогуливались вокруг. На карте в этом месте вдоль реки была показана дорога по которой мы рассчитывали пойти. Вместо нее мы обнаружили лишь набитую тропу по которой в лучшем случае можно было проехать на мотоцикле без коляски. До ближайшей деревни нам предстояло пройти 28-30 километров, а если двигаться до крупного селения под названием Берель, то все 50. Ближайшая деревня называлась на карте Язовое озеро. Она стояла на берегу озера с одноименным названием. Оттуда надеемся можно будет добраться на попутках. Здесь внизу уже видны следы цивилизации. Стоят копны сена, пасутся кони. Выберемся. Пройдя пару километров по тропе, заметили стадо коров и овец. Люди где-то рядом. Спустились к реке и остановились у впадающего в нее прозрачного ручья. Снова собирается дождь и мы быстро ставим палатку.
       Игорян приволок кучу сухого осинника и на жарком костре мы быстро и без обычных мучений приготовили ужин. Как всегда после трудного перехода готовим суп с лапшей. Антон отказывается от сала, но когда немного приходит в себя, то расслабляется и присоединяется к обычной процедуре. Процедура в том, что перед едой необходимо смазать горло салом, чтобы пища свободно проскальзывала в желудок. Главное в этом не перестараться, в противном случае, она может так же свободно выскользнуть обратно, причем вместе со смазкой. Наедаемся вволю. Правда мы всю дорогу себе не отказывали не в чем. Еды остается много. Можно кое-чего брать меньше, или не брать вовсе. Остались супы, конфеты, лук, горох, некоторые крупы, пачка чая. Мотаем на ус. Стемнело. Тучи снова открыли нам кусок неба, где Игорян перед сном мог наблюдать Кассиопею. Чуть позже практически все небо очистилось и мы долго сидели у костра, наблюдая звезды и вспыхивающие неожиданно метеориты. Мечта Игоряна тоже исполнилась - он наконец-то увидел Казахстан. Собирались в Казахстан, принесла нас в него нелегкая, неожиданно и непредсказуемо. И это замечательно. Все твои желания исполнятся, если не ставить четких целей. Исполнятся без труда и даже сам процесс подхода к их исполнению доставит Вам немыслимое удовольствие. И вот сидим мы здесь на стыке всех границ: Казахстана и Алтая, Земли и Неба, Огня и Холода, Реки и Берега; сидим и вдыхаем воздух переполняющей нас радости. Это сказка про Волшебную страну, этого не бывает в жизни. Сидим у пылающего, дымящего костра и склоняемся к тому, что на самом деле нет ничего более настоящего в этом мире, чем то с чем мы соприкасаемся сейчас. Город и вся цивилизация - это мир нездоровой искусственной информации. Она выражается словами и цифрами. О каких придуманных человеком цифрах может идти речь, когда по ночному воздуху к звездному небу летят искры света от потрескивающего костра, когда звонкий голосок ручейка слышен на фоне ревущей реки, когда твои друзья понимают тебя без слов. Если смотришь на мир открытыми глазами, то все проблемы ты сможешь решить тем легче, чем более они придуманы. Необходимо видеть перед собой настоящее в котором мы живем и не отвлекаться на то мелкое и бессмысленное которым окружил себя человек. Мы пришли к этому, а изменения, произошедшие с нами здесь, уверен необратимы.
       Говорим по вновь приобретенной традиции о Гуррикапе. Рассказываем сказки. Игорян иногда вставляет пару слов о жителях Альфы Кассиопеи, обзывая их уродцами. Хвалит земляков с Беты. Разговор плавно переходит в палатку, вместе с нами, затем в спальники. Вспоминаем Жанну д'Арк. Рассказ не прекращается даже с уходом в мир сновидений. Только дождь снова барабанит по крыше.
       Проснулись в воде. Жопа лила всю ночь. Спальники мокрые, одежда тоже. От этого подъем получился ранним. Носки висели на оттяжках палатки, теперь с них бегут ручьи. Хорошо, теперь не нужно их стирать. Вокруг ходят коровы, кони и бараны. Хочется спеть какую-нибудь веселую песенку. Поем: "Позвони мне, позвони". Игорян предлагает ехать домой через Узбекистан на Арбе. Все с радостью поддерживают эту идею. Захотелось горячего чая, пьем чай. Завтракаем. Собрали вещи, залезли в палатку, ждем прекращения дождя.
       Пишем в это время небольшую сказку о нас:
       "Жили-были Мы. Мы - это такой горный народец. Питался он крупами и салом, что говорит о том, что Мы не были мусульманами. Поэтому Аллах о них не заботился. Здоровья Бог иной раз давал, да и то с подачи товарищей. Были они чуть похожи на хоббитов, только ноги оставались лысыми, да ростиком не вышли. Игорю дали семя растения для оживления клоунов. После этого он начал говорить с Жопой. Стыдить ее. Ругать. Вокруг бродили великаны и ничего не понимали. Преследовала мысль о лошадях, воздушном шаре и Тилли-Вилли. Любимая певица Марина Журавлева предположительно умерла от СПИДа, по этому поводу была внесена в ПОП-энциклопкдию. Заскорбили современники, запели: "На сердце рана у меня..." Тем временем тупые шмели мерли под большим пальцем Игоряна от своей глупости. Жужелы были осторожней, но мерли не меньше..." Поедаем ягоды с остатками спирта. Ягоды в спирте - это просто остатки прошлого. Зреет идея взять Зимний (в брод). Ягоды Торчуна славились своей торчевостью. Смеяться здесь не о чем.
       Минут через тридцать Жопа на время отступила. Мы быстро свернули палатку и вышли на тропу. Воздух свеж и прохладен. Идется легко. Иногда приходится переходить ручейки и маленькие заболоченные места. На ботинках разошлось несколько швов, на смертельно конечно, но ноги быстро промокли. Я плотнее завязывал шнурки, чтобы не "сбить" подошвы. Над нами синее небо, а вокруг летает ухмыляющаяся Жопа. Тропа постепенно расширяется и вот уже через полтора часа расходится на две устойчивые колеи, проложенные трактором. До деревни Рахмановские Ключи раза в три ближе чем до Берели, но туда нет тропы (по карте) и нужно переправляться через бурную реку. Нам кажется, что еще одну переправу мы не переживем. Здесь нас не оставляет надежда на какой-нибудь транспорт, пусть это будет хоть трактор, хоть телега.
       На карте недалеко обозначено зимовье Серсембай. Мы где-то недалеко от него. И правда, вскоре увидели пару домиков и казахский кош. Селение обитаемо. Вокруг штук пять лошадей, а во дворе горит костер. Игорян с Антоном пошли на разведку. На лавочке сидел старый чабан, а вокруг справлялись с большим хозяйством его сыновья.
       - Здравствуйте, - поздоровались мои друзья.
       Старец минуту поразмыслил, потом ответил на ломаном русском:
       - Здравствуйте.
       - На Берель дорога? - спросил Антон.
       - Конечно на Берель.
       - А до Берели далеко?
       - О, далеко, - засмеялся казах, - далеко.
       - Сколько?
       - Полтора дня, - непонятно было в каких мерках он говорит, пешком или верхом.
       - А из Берели автобус ходит?
       - Ходит.
       - А куда?
       - В Зыряновск.
       Чабана не на шутку развеселил разговор. После нашего вопроса он некоторое время не мог остановиться от душащего смеха, потом с трудом отвечал. Попрощались. Сыновья ни чего не говорили, возможно они в принципе не понимали русского языка. Так мы узнали о городе Зыряновске. А как далеко он находится от Берели известно одному лишь Аллаху. Казах сказал, что оттуда ходит поезд. И это успокаивало.
       Сразу за зимовьем Серсембая начинался подъем на перевал Нижнее седло. Дорога поднималась наверх и нам ничего не оставалось делать, как ползти туда же. Это было немало утомительно, потому как снова закапал дождь. Не останавливались до самого верха. Стало холодно. Мокрая анарака прилипала к телу на холодном ветру. На дороге лужи, на поляне коровы. На обочине уставшие мы. С периодичностью в пятнадцать минут находим пустую пачку из под сигарет "Полет". Кто-то здесь много курит. Снова перешли границу. Мы на Алтае. Определили это по табличке "Катунский заповедник. Входа - выхода нет". "Бензин" заканчивается, энергии тратим много. Хочется есть. И вот когда уже казалось можно будет упасть лицом в землю и без зазрения совести выключиться, внизу показалась деревня, за которой блестело большое озеро.
       Жизни там не чувствовалось. С интересом приближаемся к селению. И что же мы видим. Местность напоминает болота собаки Баскервилей. Грязь, лужи, на земле мазут. Вся земля покрыта ровным слоем мазута. Везде навалены кучи напиленных на пеньки деревьев. Валяются запчасти от тракторов, остовы грузовиков. Полуразрушенная трансформаторная будка. Такие же дома. В них нет полов, прогнившие стены и потолки. Мотки электропроводки, столбы без проводов. Ужасное зрелище. Это похоже на язву в здоровом чистом организме. Холод ужаса пробегает по коже. Скоро стемнеет. На болотах в мокрых вещах ночевать не прельщает. Ищем приличный домик. Их тут всего штук шесть, поэтому разведка не займет много времени. Все нас пугает, атмосфера стоит удручающая и вся энергетика этого места отталкивает живые мысли. Царство мертвых. Наверное, так чувствовал себя Одиссей, спустившись в загробный мир Айида.
       Внутри одного из домов было чисто и просторно. Работала печь. Заносим внутрь рюкзаки. Располагаемся. Здесь две больших комнаты. Столовая и спальня. В столовой стоит деревянный стол с двумя лавками. На столе ножом нацарапаны надписи от туристов бывших здесь до нас. Игорян позже вырезал аббревиатуру "НПТО". В темном углу большой сундук, какие стояли раньше во всех деревенских домах. В спальне есть панцирная кровать вместо ножек у которой четыре здоровых пня, которых во множестве валяется вокруг дома, полок для ночлега не менее десяти человек. Окна целы. Одним словом хорошее место для ночевки, если забыть что твориться снаружи.
       Игорян рубит дрова. Мы с Антоном собираем ровные пеньки, стаскиваем порубленное в дом. Печь разгорается без лишней в данном случае медлительности. Внутри становится теплее. От голода становимся жадными. Варим суп ХАРЧО, но дозу увеличиваем в два раза. Едим сало. Сумерки. Сидим за столом, радуемся сухому ночлегу. По дороге в это время приближаются два всадника. Настораживаемся. Выходим на крыльцо. Люди спешиваются и подходят к нам. Это были казахи. Ехали они из Берели в гости к чабану Серсембаю. Оба закутаны в полиэтиленовые плащи от дождя, оба навеселе. Один правда, совсем пьян, он в основном и разговаривал. Приглашаем войти внутрь, поужинать. Предварительно прячем ножи и сало. Кто их знает, может мусульмане. Тот, что разговаривал с нами, предложил своему товарищу остаться здесь на ночлег, но получил отказ. Мы же смутно надеялись, что они останутся и разделят с нами пищу. Мы угостим их супом (вкусным и добротным), а взамен поедим хоть немного домашней пищи. А может быть попробуем местных алкогольных напитков. Второй казах наверное понял нас, поэтому заставил своего попутчика залезть на коня и продолжить свой путь. Бедолага потратил минут пять на свое водружение верхом. Он чуть было не свалился в грязь, но чутье подсказало ему как делать правильные движения и он все-таки оказался в седле. А на прощание сказал: "Вы пешком ходите, по болотам в дождь. А мы на конях-то устаем!" После этого две призрачные фигуры исчезли.
       Ужинали, когда совсем стемнело. Сделали две ярких свечи из остатков стеарина. Фитилями служили ленточки ткани от моего носового платка. Снова все кончилось вечерним обжорством и поглощением безумного количества чая. Выпили по пять кружек. В туалет ходили все вместе, т.к. в этой сумасшедшей деревне можно было лишиться сознания, если останешься один хоть на минуту. Строим предположения, где будем ночевать завтра. Куда еще попадем. Что вообще нас ждет. В том что будет интересно мы не сомневались.
       Спать укладывались долго. Я лег на кровати у окна. Мои друзья обозвали меня самоубийцей, попрощались и забрались на полок. Они вспомнили историю о белом коне. Она приключилась с нами в первый выезд на Алтай. Тогда ночью через маленькое оконце, завешанное полиэтиленом, к нам вовнутрь пыталось проникнуть нечто, принявшее форму белого коня. Игорян был потрясен, всю ночь кричал на него слова на непонятном языке. Перебудил спящих вокруг товарищей, которые тоже увидели странное явление. Задули свечу и комната погрузилась во мрак. Мои друзья положили вокруг себя ледорубы, топор и другие подручные средства обороны. Антон по палаточной привычке улегся вплотную к Игорю. Я уже почти заснул, когда услышал Игоряновские ругательства. Он ругал Антона и просил отодвинуться. Меня уже душил идиотский смех. "Вам что места мало?"
       Через десять минут относительной тишины снова была внесена сумятица. Игорян сказал: "А вам не кажется, что печка дымит?" Антон ответил: "Правда, запах стоит ненормальный". Подступила всеобщая измена. Начались хождения по дому. Открывались двери. Проверялась заслонка. На самом деле все было нормально. Мы привыкли к свежему воздуху и обоняние обострилось настолько, что малейший запах улавливался издалека. Уснуть было трудно. Сказывался выпитый чай, в котором как известно кофеина больше чем в самом кофе, Игоряновское заявление о дыме и возможности не проснуться утром, а так же общая перевозбужденность.
       Некоторые мои друзья будут смеяться, но мне приснился сон про "бабушек по объявлению". Мы втроем, как доблестные "тимуровцы", навещаем бабушек, знакомимся с ними, помогаем по дому. Купили 10 бутылок пива и 3 полторашки портвейна. Ездим естественно автостопом. Встречаем еще одного нашего друга и понимаем, что вчетвером нас не посадят в машину, тем более с рюкзаками. Доехали до нужного нам места на старенькой "Победе", за рулем которой сидела респектабельная, светская дама... Далее я совершил путешествие во времени и попал в 1991 год. Мне 17 лет, мир вокруг тот самый, старенький. Общался с друзьями, которые не знали откуда я прибыл. Деньги были с собой почему-то современные. Я хотел купить на них 10 литров спирта "Royal" и закопать, чтобы в наше время вырыть его. Подошел к ларьку и вместо денег обнаружил в кошельке кучу порнографических фотографий... Потом я ездил по Красному проспекту на пассажирском самолете. Со мной была незнакомая, но приятная девушка...
       Проснулся разбитым, но веселым. "Будем варить хороший рис, не рисовую кашу, а рис!" - говорил Игорян. Пока он занимается этим, Антон вслух читает статью из газеты "Честное слово" о том, как студент избил водителя трамвая, за то, что тот хотел потребовать плату за проезд. Здесь много других смешных статей. Все городские проблемы нас веселят и мы все утро смеемся, отгоняя от себя черные энергии мрачного места. Вещи за ночь просохли и рюкзаки еще немного полегчали. В пакет с конфетами все-таки проникла вода и они расквасились настолько, что даже прикасаться к ним было противно. Игорян оставил их на столе. Рис действительно получился добрым, только отскребать дно котелка было бы много легче от рисовой каши.
       Язовое озеро имеет размер Шавлинского, километра четыре длиной и метров триста-четыреста шириной. К воде подойти сложно, т.к. берега заболочены. Идем по дороге и наблюдаем на поверхности водоема расходящиеся круги. Рыба здесь есть и наверное ее не мало. Переход в этот день был страшно утомительный и неприятный. Постоянно шел холодный дождь и даже на коротких остановках мы не могли просохнуть. Как на льду приходилось одевать куртку, чтобы не замерзнуть. Прятались под деревом, чтобы не намочить теплую одежду. После полудня, дорога из каменистой превратилась в земляную, деревенскую. Грязь и лужи. Пополняем витаминный запас красной смородиной. Она хорошо вызрела и мы поедаем большое количество ягоды.
       Встретили первых аборигенов на запорожце. У них в салоне видны спиннинги, наверное ехали на рыбалку. Только зачем им нужна была маленькая десятилетняя девочка, вот вопрос. Через 20 километров пути входим в деревушку, на карте имеющую название Язовка. В ней всего домиков пятнадцать, а жилых из них в лучшем случае половина. Нам сказали, что до Берели еще 12 километров. Это меня лично расстроило до корней волос. Ноги стерты, а про автобус и магазин здесь вообще не слышали. На входе в деревню видели странные сооружения. Деревянные остовы от кошей, увешанные цветами. Позже выяснили, что это кладбище. На окраине завелся трактор. Мы с надеждой смотрели на него, но тот и не собирался ни куда ехать. Отдохнули немножко и тяжелым шагом направились дальше. Перешли реку Берель по хорошему мосту, увидели проезжающий навстречу КАМАЗ. Мелькнула искра надежды. Здесь ходит транспорт, а коли так, то мы сможем выбраться. За мостом наша дорога сходится с настоящей трассой, ровной гравийной дорогой. Вот она то и ведет в поселок Берель. А где же она начинается? Позже выяснили, что в Рахмановских ключах. Деревня Язовка на самом деле называется Кара-Айры. Это написано на дорожном указателе.
       Сидим на обочине, достаем сало. Да, поход нынче у нас "вегетарианский", но для лучшего усваивания овощей и фруктов, а так же для поддержания сил, используется приправа в виде свинячего сала. Сухари кончились, едим крошки. Вдыхаем мокрый воздух дороги, с примесью потных испарений. Руки жирные и по естественному чисты. Лица, похоже, такие же. Ноги научились говорить и предлагают мне прекратить инквизиторские мучения. Только хорошенько устроились, как со стороны Рахмановских ключей показался УАЗик типа "бабон". Антон автоматически встал и поднял руку. Машина остановилась. Вышли оттуда три казаха, едущие с сенокоса. В кабине, по обычаю, сидела десятилетняя девочка. Мы с Игоряном быстро спрятали сало и нож, потом подошли к автомобилю. Казахи разговаривали на тюркском и казалось Антон с ними договорился.
       "Альпинисты?" - говорил толстый абориген, смеясь. "У вас аркан-то есть?"
       "Что?" - не понял я.
       "Аркан. Хороший наверное, аркан", - твердил тот.
       "Веревку хочет", - перевел Игорян.
       "Договоримся", - ответили мы.
       Забрались в салон и поехали. Было приятно видеть, как дождь разбивается о стекло и не причиняет нам ни каких неприятностей. Разведуем обстановку. Из Берели автобуса нет. Он ходит из деревни Урыль, до которой еще 18 километров. Ходит странно. Из Зыряновска приходит в Урыль, потом возвращается в районный центр Катон, потом снова приходит в Урыль и только после этого снова идет в Зыряновск. Весь круговой маршрут занимает три дня. Очень грамотное расписание. Но казахи успокоили нас, что на автобусе нам лучше не ехать. Мы находимся в пограничном районе. Здесь граница с Китаем, поэтому строго выполняется пропускной режим. Приехать и выехать отсюда можно только при наличии вызова или специального штампа в паспорте. Если тебя ловят пограничники, то автоматически считают китайским шпионом, за что рекомендуется применять расстрел с последующими пытками. Таким образом, в Урыле нам делать нечего. Билеты на автобус продают после предъявления соответствующих документов, на дороге есть пост, где останавливают весь транспорт и проверяют пассажиров повторно. Подозрительных отстреливают.
       Берель оказалась грязной и неприглядной деревней, или может быть из-за пакостной погоды нам так показалось. Заехали к каким-то родственникам хозяев УАЗика. На улице холодно и накрапывает дождь. Курим сигареты "Петр 1", а казахи рассказывают нам, что у них такие же называются "Чингиз Хан". Забавно. Поехали дальше в деревню Жамбул. Она находится на реке Бухтарма, напротив Урыля. Казахи сами родом оттуда. Бухтарма - полноводная казахская река, не уступающая по размерам алтайской Катуни. Именно в нее впадает река Берель. В деревне слякоть, грязь и дождь. Вечереет. Советуемся с извозчиками, что нам делать дальше. Выясняется, что они завтра утром собираются ехать в Усть-Каменогорск, правда на Жигулях. Мы туда не входим вместе с поклажей. УАЗик "съедает" слишком много бензина. Уходят советоваться с отцом. Разговор длится не менее часа. Мы окончательно замерзаем и присматриваем место для ночлега.
       Отец согласен, чтобы они ехали на УАЗике вместе с нами. Цену установил следующую. 120$ или 9000 тенге. У нас только рубли и мы начинаем заниматься арифметикой.
       1 рубль = 13.8 тенге.
       1$ = 76 тенге.
       Таким образом, 1$ здесь получается 5.5 рублей.
       У нас в России 1$ = 6.6 рублей. Платя по этому курсу, мы экономим 1р. 10к. С каждого доллара.
       Договорились в итоге на 600 рублей.
       После долгого торга нас завели в баню, велели умыться и переодеться. Потом все мы пошли в "летнюю кухню", пить чай. Кипяток готовился в настоящем самоваре, не электрическом. В пиалу наливается пара ложек молока, столько же заварки, все это заливается кипятком. На столе, в тарелке, кружки огурцов свежих и соленых, хлеб, сметана, варенье из черной смородины, мед. Выпили по две рюмки водки. Здесь собралась вся большая семья старого бая, на время сенокоса. Пришел и он сам. Дед оказался действительно умным стариком со здравыми мыслями, чем сильно отличался от своих молодых родственников. Припугивал, что сдаст нас пограничникам, если не пойдем сдаваться добровольно. Что-то зазвонило. Я думал, что будильник, но оказалось - телефон. Черт знает что. В богом забытой деревне, в "летней кухне" - телефон!
       После чаепития нас пригласили в дом. Тут мне совсем чуть плохо не стало. Обстановка как в добротной городской квартире. "Стенка" не худшего производителя, ковры, два немецких телевизора и видеомагнитофон. Снаружи дом казался средненьким, стандартным для этих мест, зато внутри просторным и большим. Посмотрели кино "Рикошет". Так и не досмотрели, очень всем хотелось спать и нам и хозяевам. Предоставили в наше распоряжение "летнюю кухню". Мы с Антоном улеглись на кровать под магический байский тулуп. Игорян, как самый молодой, спал на полу в спальнике.
       - Утром во сколько встаем? - спросил я у хозяев.
       - Нет не утром, - был ответ, - часов в восемь...
       Казахи сказали, что встанем часов в восемь и побыстрее поедем, чтобы успеть на паром через Иртыш.
       Ночью мне снились кошмары. Я правда не помню, но Антон говорит, что пугался моих криков. Предполагаю, дело тут в волшебной шубе. Утром нас посетил "сушняк". Развели полтора литра "ZUKO" типа "Мандарин" и литр "Маракуйи". "Полторашку" выпили сразу. Мы уже поняли, что казахи очень размеренный и медлительный народ. Сегодня нам пришлось прочувствовать это на себе в полной мере. Сборы затянулись. Завтракать сели только через полтора часа после пробуждения. Все чем-то заняты, но чтобы от этого делалось нечто полезное, такого не видно. Для начала они ходили из домика в домик, помыли машину, сложили вещи. Съездили на похороны дальнего родственника. Рассказали нам названия близлежащих гор, одна из них, кстати, называлась Алтай. Мы ждали их сидя на досках перед входом. Небо прояснилось и время подходило к полудню. Вокруг проезжали наездники на лошадях, со многими из них познакомились, многие просили закурить. Наконец залезли в машину. Водитель - хозяин дома, его брат, десятилетняя девочка и мы.
       "Ой!" - сказал хозяин. - "Еды не взяли в дорогу. Пойду, скажу, чтобы приготовили". Все выходят на улицу. Минут через сорок снова втискиваемся в УАЗик, только на переднем сидении теперь находится старая бабушка. Брат, сел с нами позади водителя.
       "Бабушка совсем не хочет у нас оставаться. Повезем ее домой", - объяснили нам.
       "Повезем ее домой", означало примерно пятьдесят лишних километров. В салоне тесно. Бабушка сидит и что-то тихо пискляво бормочет. Она похожа на маленькую обезьянку и лицом и повадками. Высадили ее в нужной деревне. Водитель некоторое время общался со своими родственниками, наверное объяснял, как правильно обращаться с бабушкой. Поехали дальше. Мы сидели теперь сзади втроем, если не считать, забившуюся в угол девочку. Игорян боялся заснуть, чтобы случайно не задавить ее своей тяжелой тушей. Девочку было жаль, она всю дорогу надрывно кашляла. Тифозница - решили мы. Слушали музыку на китайском магнитофоне. Впечатление складывалось такое, что и музыка играет китайская. "Старые песни о главном - 3" и "Божья коровка".

    "Мы опять с тобой китайцы и песок течет сквозь пальцы".

       Чем дальше отъезжаем от Белухи, тем лучше становится погода. По небу ходят обычные летние облака, а на душе, как и в воздухе тепло и приятно. Местность меняется. Горы и само их расположение отличается от алтайских. Видно далеко. Много "серпантинных" подъемов и спусков. Встречаются даже видимые с дороги леднички. И чем дальше мы отъезжали, тем непривычней становился пейзаж. Здесь на солнце зреют сады, в долинах стоят небольшие деревушки. На многие сотни километров ни одного крупного селения.
       В районном центре Катон задерживаемся не меньше часа. Наши хозяева объехали всех родственников и знакомых. С каждым попили чай, поговорили. Позвонили домой, сказали, что все в порядке. Несколько раз проезжали мимо пограничного автобуса. Нас это сильно смущало. Хорошо, что стекла тонированные и что происходило внутри УАЗика снаружи невозможно было разглядеть. Мы нервничали. Игорян ругался. В добавок ко всему кончился бензин. Заправщик уехал обедать, это означало его отсутствие на работе часа четыре. Он уехал обедать в соседнюю деревню, не менее пятнадцати километров. Ждем его возвращения. Сели обедать сами. От Жамбула отъехали по прямой всего на 70 км. А время уже далеко за 12. Парома нам не видать - однозначно. Придется ехать в объезд. Казахи с этим согласны. Поедаем сало, яйца и огурцы. Пьем чай. "В дороге можно, Аллах простит", - сказал религиозный водитель и с удовольствием проглотил кусок сала. Услышав эти слова, девочка набросилась на сало и стала поглощать его с немыслимым аппетитом. Заправщика обнаружили в УАЗике, проезжавшим мимо. Он даже не собирался возвращаться на работу и если бы наши хозяева не узнали его сытую морду, нам пришлось бы ночевать в Катоне.
       В Зыряновске не знали что такое рубли. Нам не продали пива и Антон был обижен в лучших чувствах. Казахи купили теплую бутылку напитка "Тархун". Жарко, хотя скоро будет вечер. Городок небольшой, напоминает Бердск. Мы не стали там задерживаться по причине отсутствия знакомых. Едем дальше. Дорога утомляет. В машине тесно, а песня про скитальцев у которых песок течет сквозь пальцы, безумно надоела. Позвоночник должен был вот-вот рассыпаться и ссыпаться в штаны. "Лампочка" скоро совсем стрясется. Голова раскалывается. Ноги не шевелятся. Проезжаем Иртыш, точнее его водохранилище. Видны портовые сооружения, подъемные краны, цементный завод. Плотность населения увеличивается, встречаем много небольших деревушек.
       Перед Усть-Каменогорском есть перевал Осиновский. Там расположены два летних кафе. Продают все за тенге. Рубли принимают по курсу 1:10. Это нам не нравится. Потерпим до города, там будем разбираться. Вдоль реки множество баз отдыха, бывших пионерских лагерей. Вдоль трассы прогуливаются люди и домашние животные типа коров. Город уж близок. Приехали по темноте. Остановились в центре. Обмен валют закрыт, на рынке деньги никто менять не хочет, все только продают фрукты, рыбу и сигареты. Люди говорят на русском языке, молодежь посещает дискотеки и ночные клубы. Много джипов и других дорогих автомобилей. Проложены рельсы трамвайных путей. Существует общественный транспорт. Валюты две: тенге и американский доллар. Про российский рубль все забыли. Едем в другое место. Бесполезно. В ломбарде нам предложили обмен в пропорции 1:7. Это грабеж!
       Наши казахские друзья к тому же отправились на почту, где заказали срочные переговоры с домом. Пока они поговорили, прошло не меньше часа. Стемнело. Мы перестали нервничать. Мы были в крупном городке и теперь сможем отсюда выбраться. Смеемся истерически. Девочка недоумевающе кашляет. Мы успокаиваем себя, тем, что действуем строго по уставу. И какая разница, сколько там времени до отправления поезда полтора часа или десять минут. Шутим по поводу того, что можно купить билеты до Алма-Аты и уехать к Заилийскому Алатау. Куда надо мы успеем. Станция называлась Защита. Она располагается за городом, километрах в пяти. Отдаем шоферу 600 рублей и он остается доволен. Предупреждает, опасаться бандитов. После десяти дней перехода по горам и десяти часов тряски в пыльном УАЗике нас самих можно было признать разбойниками с большой дороги. А многозначительные ледорубы, вообще сами по себе внушают ужас, даже своим хозяевам. Спешим в здание вокзала.
       Курс рубля конкретно упал. Его меняют по 10 рублей, и то не везде. Уж не революция ли случилась в России? Спекулянтки из справочного бюро отнеслись ко мне по доброму. Подробно объяснили всю ситуацию, рассказали какие ходят поезда и во сколько. Ближайший, Защита-Омск отправляется через сорок минут. Бежим с Антоном в ларьки менять деньги. Обменяли 100 рублей на 1050 тенге и направились в кассы, оставив Игоряна охранять рюкзаки. Билет в общем вагоне до поселка Локоть стоил 200 тенге. Очередь большая, а времени мало. Все пытаются пролезть без очереди, и чувствуя опасность не успеть, я занервничал. Антон говорил, что ему не понравился мой взгляд, запахло смертоубийством. Он купил билет за 10 минут до отправления и мы побежали к магазинчику, чтобы истратить оставшиеся тенге. В России они нам не понадобятся. Купили две бутылки портвейна местного разлива, шесть чебуреков, два шашлыка, пирожок с капустой и сосиску в тесте. Игорян удивленно заругался, когда мы подняли его с места и заставили бежать к поезду. Он думал, что мы попали в какую-нибудь историю и он нас больше не увидит. Нужный вагон где-то на краю состава. Бежим по перрону мокрые от пота и проклинающие тяжелые рюкзаки. Залезли не в свой вагон, но проводник не стал нас переводить в другое место и разрешил остаться здесь. Дай ему Бог здоровья. Вагон хороший, с полками и столиком. Народу почти нет. Как только уселись на место, поезд тронулся. Времени 0:05. Ура! И не секунды на промедление!
       Голодные, как стая саранчи, набросились на купленную снедь. За пол часа уничтожили все, включая портвейн. Навалилась приятная нега и мы моментально заснули, медленно расползаясь по полкам. Антон заметил на прощанье, что иногда стакан вина раскумаривает намного сильнее чем бутылка водки. Вагон приятно покачивало и железное постукивание колес уносило уставших путников в мир сновидений. Проснулись на заре. Какое счастье оказаться в России. Здравствуй Родина. Все говорят на русском языке, все продается за рубли. Локоть. Территория Казахстана, станция российская. Снова пограничный район. Денег у нас осталось 320 рублей на троих. Доберемся, здесь нас никто не остановит. Купили по бутылочке пива - ВИНАПовского "Черного принца". Отмечаем возвращение. Стаи воронья вместо туч закрывают небо и громко кричат, приветствуя нас. Все родное и знакомое. Прохладно, изо рта идет пар. Коленки трясутся.
       Загружаемся на станцию. Ближайший поезд до Барнаула Бишкек-Красноярск отходит в 8:40 (по Москве). Следующий, Алма-Ата - Новосибирск в 13:20 (соответственно). Что лучше, ждать или не ждать? Это вопрос вопросов. Есть хочется и спать. Антон минуту назад рассматривал карты Белухи, теперь просто спит. Игорян тоже заснул. Неудобно здесь на деревянных вокзальных сидушках. Мы заняли восемь кресел. Перечисляю все по порядку:
        -- Рюкзак Антона и его голова
        -- Туловище Антона
        -- Кепка Антона и карты
        -- Рюкзак и ноги Игоря
        -- Попа, туловище и голова Игоря
        -- Я целиком, вместе с книгой
       7, 8. Пусты, но народ туда не подходит.
       Люди вокруг кушают яйца и помидоры. Мне стало грустно и я отправился в магазин. Купил булку хлеба и бутылку портвейна с этикеткой от "Тарибаны". Прогулялся в поисках колонки с водой. Ничего не найдя, вернулся к друзьям. Ушли на улицу, решили приготовить еду. В магазине "Шанс" Игорян узнал как можно добыть воду в поселке Локоть. Вокзал имеет форму буквы "П", рядом находится деревянный туалет. Напротив туалета можно заметить потайную дверь. На ней висит замок. На самом деле этот замок висит для красоты и ничего не закрывает. Внутри помещения есть колонка из которой можно накачать водицы. Варим суп "Куриный" и "Лапшаной". Выпиваем портвейн и остатки кофе.

    "Не надо голову ломать

    Что купить пожрать,

    А возникает мысль другая,

    Что купить попить"

       напевал сытый Антон. Времени у нас много, поэтому решаем зайти в местную закусочную, чтобы культурно отдохнуть. Заведение под названием "Закусочная" очень цивильно. Здесь чисто и уютно. Играет музыка, стоят столики. Еды только нет. Зато есть отменное пиво производства города Волчинск. Плотное, вкусное. За три пол-литровых кружки платим 6р. 75к. Кроме пива подают водку и печенюшки. Но это уже не для нас. Выпиваем по три кружки и выходим на улицу едва живые. Неподалеку, за туалетом растет чудо-трава. Мы с Игоряном отправились на заготовку. Сидим на перроне, кумарим. Стало совсем хорошо и легко.
       Познакомились в шайкой "бичей". Двое парней 17 и 22 года. С ними две "девушки" и бомжового вида тетка. Она оказалась матерью младшего. Валера и Саша. Разговаривали с ними около часа. Рассказали нам о своей нелегкой жизни. В процессе этого пытались пробраться в останавливающиеся поезда. Все попытки заканчивались полным провалом. Потом они утомили нас предложениями купить спирта и попить вместе. Игорян тактично сказал, что извиняйте, но перед поездом мы хотим попить пива, а 10 рублей на водку у нас нет. Покупаем билеты и снова уходим в "Закусочную". Меня "прибило на хавчик". Получаю разрешение у продавщицы сварить гречку на примусе прямо на столе. Посетители с интересом наблюдают за этим процессом. Приходят наши знакомые с которыми мы только что расстались. Предлагают купить у них "хорошие" женские туфли и кофточку за 10 рублей. На какой помойке локтевской или бишкекской откопаны эти вещи, можно было только гадать. Антон ухмыляется и говорит, что если у него жена увидит такие туфли, то он получит в лучшем случае ими по лицу. Знакомимся со всеми посетителями заведения. Это в основном работники станции. Угощают нас арбузом, рассказывают байки. Выпиваем несметное количество пива и выходим на улицу, когда поезд наш уже стоит на перроне. Игорян раскуривает "Дурь-траву" и мы делаем по несколько затяжек.
       В поезде кошмарное столпотворение. Проводники брали всех. Вагон забит до отказа. Люди сидят по пять человек на полке, везде сумки и рюкзаки. Мы показываем билеты и проводники находят нам место. Оглядываемся по сторонам. Знакомимся с попутчицами. Рядом с нами три "челночницы", едущие с Алма-Аты на Алтай, мама с дочкой, дочке лет двадцать с Кубани, еще пожилая женщина из Новосибирска, девочка десяти лет (как обычно) и ее мама. Мы привлекаем всеобщее внимание. В разговор включаются все. Нам смешно и хорошее настроение, несмотря на тесноту передается к попутчицам. Проводники подобрали на вокзале мужика по имени Леня, он выполняет все их обязанности, за что получает две пачки китайской лапши в день и спит в углу на перевернутом ведре. Сами проводники, здоровые "лбы", всю дорогу пьянствовали в своем купе, натащили невесть откуда блядей, короче забавлялись как могли. Шумели, кричали. Антон ругался и говорил, что за такое можно ответить, мы с Игоряном опасались, что в дело могут вступить ледорубы.
       В Рубцовске купили пива и раков. Ели и пили на перроне, в вагон даже не хотелось заходить. Народу не убавляется, а наоборот прибывает. На одном из полустаночков, где стоянка не превышает двух минут я выскочил и побежал к ларьку. Запрыгнув в последний вагон уходящего поезда, с тремя бутылками пива, я был крайне рад, что не остался неизвестно где. Мои друзья тоже обрадовались этому. Они ругались так громко, что привлекли внимание проводников. Последние, тоже были не в духе, но увидев наш настрой, снова удалились в купе.
       За тамбурным окном уже давно ночь. Среди полей и кустов взгляд автоматически ищет места для палатки. Смеемся. Нам грустно и хочется вернуться, продлить хоть на один день радость волшебного путешествия. Жадно глядим в темноту и теплый летний воздух связывает узлами волосы. У всех странное чувство, что такого больше не повториться. На этом свете ничего не повторяется и может быть к лучшему. Тот шаг который мы сделали этим летом вместе неповторим. Волшебная страна находится не за горами - она в нас. И пока в душе живет вера в непознанное, а значит новое, она всегда останется с нами.
       В Барнауле выгрузили "челночниц" и отправились на вокзал. Игорян не подавал признаков жизни, даже на сильные толчки руками и ногами. Поели там и вернулись назад. Места наши не заняли, т.к. наши добрые соседки знали, что мы вернемся. Спали, свернувшись калачиком, втроем на одной полке и не поверили своим глазам, когда объявили, что поезд прибыл на станцию Новосибирск-Южный.
      
      

    Новосибирск, 1998-99 г.г.

       Оглавление :
       Как всегда от автора 4
       Наше веселое отправление 6
       Дыхание Мастера 9
       Первые шаги Мастера 21
       Знакомство с Мастером 36
       Мастер и Мы 50
       Солнечный Казахстан 60
      
      
      
      

    Алтайстан

    Псевдодокументальная повесть.

    Сдано в набор 01.09.98 г. Подписано в печать 22.01.99 г. Формат 5"х7.8". Бумага тип 5 2. Гарнитура литературная. Тираж неограничен. Печать по заказу. Цена строго не установлена.

    www.pto.sib.ru.

       Теремок - продуктовый магазин, специализирующийся на вино-водочной продукции.
       Позволяю себе это замечание, пользуясь привилегией автора.
       Колдун - Человек с Курил. См. "Черная бровь"
       См. "Устав ПТО"
       Ровня - болота, карликовая березка, почти не каких троп, нет деревьев, <..>. Палатку разбить негде, если промокнешь, то не высохнешь из-за отсутствия огня. Место бескрайнее, мокрое... (из книги "Черная бровь")
      
       Бергшрунд - подгорная трещина, разрыв толщи льда и фирна у основания склона горного ледника.
       Это об испражнениях.
       Горная народная песня
       Человек мыслящий сидя на хобе
       Разумные тучи
       Новосибирское Праздношатающееся ТуристическоеОбщество.
      
       4
      
      
       33
      
      
      
  • Комментарии: 1, последний от 28/04/2005.
  • © Copyright Тимофеев Андрей Сергеевич (Andrix2007@gmail.com)
  • Обновлено: 08/08/2011. 219k. Статистика.
  • Горный:Алтай
    •  Ваша оценка:
    Техподдержка: Петриенко Павел.
    Активный туризм
    ОТЧЕТЫ

    Это наша кнопка