Иня-Аккем-Тюнгур

Иня - Аккем - Тюнгур

Многих в том необычном году "торкнуло" по алтайской культуре. А было лето 1996 года. 4 июля Max, Bond и Кузьмин закончили НГТУ. Дима Сергеев познакомился с глухонемой девушкой и увел ее домой на ночь. Потом восхищался, что получил незабываемое удовольствие оттого, что ничего не нужно было говорить. Макс Макаров и Андрей Кузьмин, изрядно навеселе, пришли к Тимоше, чтобы помочь собрать рюкзак. Сходили до ларька. К двум часам ночи Андрея Кузьмина немного разморило, но в те далекие времена он был несколько выдержаннее, чем сейчас. Утром он вспомнил все: и про то, что на нем лежит ответственность за примус, за видеокамеру, и то, что необходимо заехать в Турклуб за веревкой, и то, что у него нет анараки и штанов. Так и поехал наш друг на дачу в Пашино за газовой печкой. Он привез баллон (весом около пяти килограммов), двухкомфорочную печь (вес: 3 кг), соединительный шланг подачи топлива вместе с краном (около 5 кг).

С одеждой решили по-простому. Поехали в новый спортивный магазин на Большевистской и купили несколько метров капрона розового сигнального цвета. Отвезли этот капрон Диме Сергееву и он, одухотворенный ночным приключением, принялся кроить. Резал он ткань паяльником, шил тут же на механической швейной машинке с педальным приводом. Получилось два одинаковых розовых костюма, состоящих из штанов и анараки, для Тимоши и Кузьмина.

Решили пойти на Белуху. Несколько месяцев до того Игорь Кревский, Дима Сергеев и Андрей Тимофеев ходили в Октябрьский "Дом творчества" проконсультироваться со своим давним туристическим наставником Сергеем Викторовичем Юзенасом. Хотелось узнать, как, где и когда лучше подойти к самой высокой горе Алтая. При разговоре присутствовал (случайно) сотрудник спасательной службы Аккемского озера. Он стал запугивать новичков и утверждать, что подъем им не под силу. Потом добавил, что за деньги он берется туда завести даже полных неумех. Выяснилось, что самый простой подъем с южной стороны, от истоков Катуни, соответственно, по Катуньскому леднику. Для того, чтобы туда попасть, необходимо добраться до деревни Тюнгур, вдоль реки Кучерла подняться к Кучерлинскому озеру, затем дойти до Капчальских ледников, перевалить их и добраться до южного склона Белухи. Возвращаться стоило тем же самым путем. В общем-то, все понятно. Говорили, правда, что есть какой-то путь через Казахстан, деревню Берель. Однако тогда не повстречался такой человек, который внятно смог бы рассказать, как там можно пройти и как добраться до самой Берели.

В 18.00 пятого июля Тимоша и Дима Сергеев стояли у железнодорожных касс вокзала "Новосибирск Главный" в надежде купить билеты в общий сидячий вагон поезда номер 601 "Новосибирск-Бийск", отправляющегося через пятьдесят минут. Вызывало беспокойство отсутствие остальных участников предприятия. Позвонили Максу домой. Он был в отчаянии. "Мне ничего в рюкзак не запихивается!!! Он уже полный, а вещей еще пресс по всей квартире валяется!!! Может завтра поедем, за сутки спокойно сложимся?" Ответ я приводить не буду, т.к. прочитать это могут дети и люди со здоровой психикой. Короче говоря, после непродолжительного внушения Макс понял, что был не прав и через 20 минут появился на вокзале. Вместе с ним прибыли Олег Бондаренко и Кузьмин Андрей. При виде всей честной компании народ расступился. Даже бывалые носильщики с уважением смотрели вслед неслабым туристам. Жулики и дистрофики прятались в туалетах, подпрыгивая от грозной поступи богатырей. Пятеро непохмеленных алыпов (с алт. Батыров) мягкими шагами мамонтов несли себя и сорокакилограммовые рюкзаки в сторону перрона.

Отчего же так тяжела была поступь? От ума. От предусмотрительности. Помимо газовой плиты в рюкзаках лежало множество полезных вещей.

1. Еда для проживания в условиях приближенных к загородным: сало, сухари, крупа и т.д.

2. Еда для поедания в горных районах нашей планеты (а вдруг все же придется есть в горах, где нет огня): лапша быстрого приготовления (около мешка, наволочка), изюм, лук, бульоны "Галина бланка" (ок. 500 г), рыбные консервы.

3. Еда праздничная, ведь праздники никто отменять не собирался, наоборот, даже планировалось придумать новых пару-тройку. К такой еде относилась, например мука для куличей и пирожков + подсолнечное масло (900 г), сахар, спагетти, горох (для ночного продолжения праздника и удушения погрустневших).

4. Еда изысканная: например, масло сливочное для утренних бутербродов, аккуратно сложенное в стеклянную банку и залитое сверху медом. Тушенка.

5. Для пребывания во льдах были взяты с собой ледорубы, ботинки вибрамы, кошки, веревка 12 мм х 20 м и еще одна 10 мм х 30 м, а так же множество всяких карабинов, жумаров и спусковых устройств, сделанных по большей части из металлов много большей плотности, чем титан.

6. Ходили с двумя палатками: оранжевая - брезентовая и зелено-розовая - капроновая. Для обеих палаток взяли полиэтилен с учетом укрытия маленьких походных домиков снизу и сверху.

7. Одежда. Эта часть поклажи оказалась самой объемной. Одежда была и летняя и зимняя, и даже осенняя (например, бахилы химзащитного костюма, для небольших переправ и походов по снегу).

После такого перечисления становится понятно, почему третий вагон поезда "Бия" просел почти наполовину от ватерлинии. Обычно караваны с вьючными животными перевозят в товарных, усиленных вагонах, а здесь вместе с поклажей пятерых особей завели в сидячий. Машинист поседел и привел поезд к месту назначения на час позже. Дело усугубилось тем, что вьючным животным был принесен корм "в дорогу". Анна Загоренко постаралась и сделала алыпам приятное, одарила их свежим красным арбузом - лучшим лекарством от пустыни.

Все решили бросить пить и курить. В поход не было взято ни одной пачки сигарет, а спирта залили в маленькую баночку (грамм 250) для медицинских нужд. Решили это дело обмыть. По дороге до Черепанова выпили фляжку водки. Макс пить отказывается, он вчера был не в себе, а сегодня не может себя заставить. Однако, как человек образованный (со вчерашнего дня) он понимает умом, что отвертеться не удастся, поэтому тоже пригубляется. Примерно за двадцать минут до отправления поезда выяснилось, что дома забыты карты. Денис, брат Димы Сергеева, сделал почти невозможное. Он побил мировые рекорды скорости и доставил-таки бумаги в срок. Поезд уже отъезжал и Денис отдал их проводнику 12-го вагона. Пока забирали карты у проводника, познакомились с группой туристов, отправлявшихся на Шавлу. Они предложили вместе зафрахтовать автобус из Бийска. Но так далеко наши друзья загадывать пока не могли.

Андрей Кузьмин поставил вопрос ребром: нужно выбрать командира. Многие соглашались. Тимоша не соглашался, потому что по природе своей не любил над собой власть, а сам не хотел быть командиром, потому что и командовать в общем-то не любил, в этом он видел не очень хорошие знамения. Предложено было две кандидатуры: Макс и Тимоша. Голосование было отложено до момента, когда на самом деле возникнет необходимость в принятии решений.

На ушедшее похмелье, вдогонку, Макс принял грамм пятьдесят водки и после Черепанова впал в блюзовое состояние. Он шептал себе под нос "холодное пиво - ты можешь меня спасти, холодное пиво - мне до тебя не дойти..." Чтобы не мешать Максу петь и в то же время разговаривать, Бонд и Кузьмин разговаривают на языке жестов и беззвучно хлопают в ладоши. Дима думает, что они издеваются над ним и немного напрягается. Фляжка опустошена и Макс цитирует: "Всю Россию пропили!" Через секунду он отключается.

К Усть-Тальменке открывается второе дыхание, потом закрываются оба. У Кузьмина дыхание закрылось, когда он медитировал в позе лотоса. К Барнаулу он так и остался в этой позе, правда, в ней он уже спал. Макс снова может есть. Тимоша и Дима принесли всем в клювике немного "Ворсинского". После этого было открыто окно и две "умные" головы высунулись на ходу во тьму, разглядывая приближающиеся алтайские просторы. У одной из этих голов (Диминой) поутру стала припухать губа.

В половине шестого утра никто не спал. Красные облака приняли форму скал. Скоро Бийск.

Для начала решили поехать в Онгудай. В этом славном районном центре жила общая знакомая путешественников Эркелей Чаадина, студентка НГУ (филология). Решили ее навестить. В 14⁰⁰ из Бийска выехал Онгудайский автобус. До этого времени с шести утра наши маленькие друзья шатались по городу. Бонд рассказывал, как сильно любит старые города, особенно полуразрушенные. Видели несколько двухэтажных кирпичных домов без крыш. Вместо потолка в окнах второго этажа виднелось синее небо. Это завораживало. Волны Бии разбивались о горячий бетон набережной, а солнце не давало ему остыть.

В половине четвертого у Димы окончательно "расперло" губу. Хорошо, что по пути попался Горно-Алтайск. Автобус стоял здесь час. Дима направился в скорую помощь, все остальные в книжный магазин.

Почти всю дорогу автобус омывали струи летнего, теплого дождя. Путешественники от этого не расстроились, они все спокойно заснули. Таким неторопливым темпом они и добрались до Онгудая. Было девять часов вечера.

На доброжелательных улицах районного центра были встречены чемпионы Алтая по вольной борьбе, по боксу, просто алкаши. Предлагали испить чегеня - национального слабоалкогольного алтайского кисломолочного напитка. Но т.к. путешественники решили не пить, то, преодолевая интерес и желание, отказывались.

Встретили путников радушно. Чегенем все-таки напоили. Кормили разной деревенской снедью, поили молоком. Путники оказались местной достопримечательностью. В айыл, где они обедали, заходили разные люди, смотрели. Утром, когда богатыри еще спали в доме, в прихожую продолжали заходить знакомые хозяев, чтобы посмотреть на огромные рюкзаки и неимоверных размеров ботинки. Глядя на эти предметы, в дом посетители заходить отказывались.

Спали путники в обычном деревенском доме, некоторые на полу, некоторые на диване. Тимоша спал в спальнике, но разделся как цивилизованный. На прощанье Эркелей записала в дневнике путешественников такое пожелание: "Чтобы Вы дошли наверх, конечно, чтобы вернулись. А еще лучше, оставайтесь здесь. Я очень рада, что Вы заехали ко мне".

Автобус должен был подойти через час. Почувствовав, что еще есть время, Тимоша взобрался на небольшую горку напротив Онгудая. Забрался туда бегом и еще быстрее спустился вниз, почувствовав, что опаздывает на автобус. Друзья держали транспорт, как могли. Сначала прокололи ему колеса, затем принялись запугивать водителя, говоря, что знают чемпиона Алтая по вольной борьбе. В итоге, Тимоша успел.

Автобус сломался километрах в двадцати от Онгудая. Стояла страшная жара. Солнце палило нещадно. И только прозрачные воды горной реки дарили прохладу умывающимся путникам.

К вечеру добрались до поселка Иня. Автобус остановился у моста через Катунь, за деревней, и путешественники взялись за выгрузку поклажи. После разгрузки автобус стал раза в три быстроходнее.

Устроили массовое купание. Докурили последний табак. Смыли грязь города. Катунь уносит все назад в Новосибирск. Выше по течению стояла корова. Она, извиняюсь, испражнялась. Алыпы таких мелочей не замечали.

Губа у Димы росла не по дням, а по часам, и уже стала мешать ходить. Он отставал. Путешественники растянулись примерно на километр по пыльной проселочной дороге и шли в сторону слияния Чуи и Катуни. Чуйский тракт остался на другом берегу. Макс разнервничался, ведь он шел впереди. Тимоша бегал взад-вперед, подгоняя Диму и тормозя Макса. Вскоре добрались до каменистого пляжа на точке "Х".

Отдых заключался в приготовлении сублиматического (или сублеватического) супа с тушенкой и принятии солнечных ванн. Принимали, принимали эти ванны, в конечном счете так обгорели плечи, что наутро многие с воплями надевали на них лямки рюкзаков. Процесс навьючивания Макса, например, происходил в следующей последовательности:

1. Собранный рюкзак ставится вертикально на землю.

2. Макс усаживается на пятую точку перед ним.

3. С помощью товарищей пропихиваются руки в лямки.

4. Макс пытается подтянуть ноги и сесть на корточки. В это время один из помощников поднимает рюкзак, а второй тянет Макса за руки.

Хорошим результатом считался подъем без переворота через голову. Бывали случаи, когда клиента очень мощно вытягивали вперед и он не мог удержаться на ногах. В итоге навьюченный путешественник падал на колени, а рюкзак по инерции перелетал у него через голову и переворачивал человека вверх ногами. Из такого беспомощного положения Макса вытаскивали еще дольше, чем поднимали. Остальные одевали рюкзаки не менее весело.

Понедельник было решено объявить национальным негритянским праздником. Первое его упоминание произошло восьмого июля одна тысяча девятьсот девяносто шестого года. По этому случаю был объявлен утренник-маскарад с надеванием марлевых повязок и сварочных очков. В качестве праздничного завтрака Макс (как первый дежурный) приготовил вареную гречку. Было бы смешнее, если бы она оказалась не вареная. Однако наше повествование отличается полной правдивостью и разного рода допущения, ради красного словца, считаются недопустимой роскошью.

Дорога шла вдоль скал. Она была каменистой и узкой. По такой почти тропинке мог проехать разве что мотоцикл "Урал" с коляской. Путешественники, груженные непосильной ношей, проходили там с трудом. Впрочем, проходили с трудом они почти везде. Солнце быстро прогрело суровые алтайские камни и воздух наполнился гулом саранчи.

По дороге алыпы забрались в странную деревеньку. Они не заметили электрических проводов, зданий, похожих на магазин или сельский совет. Люди жили сами по себе. И как они проезжают по такой узкой дороге? На подходах к деревне алтайские ребятишки что-то злобно кричали с берега. Это был сигнал.

Не успели путники пройти и нескольких шагов по деревне, как дорогу им преградил щуплого вида алтаец с хитрым недобрым прищуром. "Садитесь, разговор длинный будет" - сказал он, указывая на травку у обочины дороги. Сам немедленно показал пример. Путники расположились напротив. Через минуту вокруг них уже сидело пятеро аборигенов. Видимо, развлечений в жизни маленькой деревушки было не так много, и группа белых вызвала неописуемый интерес.

"Спирт доставайте, а то х.. отсюда уйдете" - начал дружескую беседу алтаец.

Путники знали, что в таких местах спирт действует как валюта и как пропуск, поэтому не удивились. Манера же говорить с незнакомцами на Алтае и вообще в Азии, строится на том, чтобы вначале напугать собеседника, а затем, в зависимости от того, как он себя поведет, выбирать тон для дальнейшего разговора. Путешественники об этом знали, поэтому не удивились.

"Угощайтесь" - сказал Тимоша, беря у Димы баночку со спиртом. - "Больше нет"

Алтаец взял аптечную жидкость.

"Не паленый?" - спросил он недоверчиво.

"Медицинский" - ответили путники.

Абориген был в общем то доволен, но ему явно было мало.

"Куда направляетесь?" - спросил он, остальные молчали.

"К Белухе"

Разговор ни о чем продолжался около тридцати минут. Алтаец делал длинные паузы и не показывал ни каких признаков завершения сеанса чревовещания. В конце-концов он предложил подбросить путников на несколько километров до ущелья Соок-Ярык. Говорил, что из деревни вас не выпустят. К трактору колесному была прицеплена тележка. Путешественники взгромоздились на нее вместе с рюкзаками. В тележке лежали бензопилы. Трактор медленно тарахтел вдоль сельских домишек. Пока он выбирался за пределы селения, в кузов набилось человек шесть местных жителей. Недобрые взгляды напрягли Диму. И он заговорил на алтайском языке. Сами алтайцы от неожиданности замолчали и перестали переговариваться. Дима же сказал: "Красивая у вас тут природа"

"Откуда алтайский знаешь?" - спросил алтаец-рекетир.

"У нас много друзей на Алтае. Мы вообще в гости приехали" - спокойно отвечал полиглот.

"Я всех знаю, к кому вы приехали?" - заинтересовался алтаец.

"В Онгудае были у Чаадиных"

Абориген посмотрел на одного из своих спутников и тот кивнул ему, мол есть там такие.

"Еще кого знаешь?"

Дима перечислил еще три фамилии в трех разных деревнях. Боевой пыл в глазах алтайца быстро погас. Он протянул руку и представился:

"Аржан Сайтошев. Сам живу в Ине. К другу в гости заехал. Знакомьтесь - Борондой" - он указал на сидящего рядом товарища. Остальные аборигены, увидев, что представление срывается, медленно рассосались. В этот момент у трактора лопнуло колесо.

Через полчаса алтайцы написали записку своим друзьям в Тюнгуре. В этой записке они просили Ваню или Женю (братьев) оказать всяческое содействие алыпам, довести их до Кучерлы, показать дорогу и т.д. Прощались долго. Аржан и Борондой звали друзей в гости и обещали множество всяческих развлечений. Предлагали купить КАМАЗ мяса.

В половине второго батыры снова оказались одни. Они шли по ущелью Соок-Ярык (с алт. Холодное ущелье) и умирали от жары. Солнце палило нещадно, а тени в этих местах не было. Редкие кусты хоть и давали небольшую прохладу, однако кайф разбивали жужелы, которые затаились в ветвях и поджидали легкомысленную жертву.

К вечеру путники разбили лагерь на месте с прекрасным видом. Это было впадение Аргута в Катунь. На противоположной стороне на песке паслись кони. Андрей Кузьмин заснял это на видео. Потом он признался, что кони в свою очередь сняли его. С этого места брала свое начало древняя каменная дорога, вымощенная несколько веков назад местными торговцами. Дорога тянется вдоль скал, а по ее краю бордюром выложены камни. Если идти по дороге наверх, то справа от вас окажется вертикальная базальтовая стена, а слева за каменным бордюром пропасть, уходящая к водам великой алтайской реки.

Сергеев Дима был выбран завхозом, а Тимоша командиром. Завхоз в тот праздничный вечер раздобрел и выдал всем к чаю немного сухого молока. На запах белка слетелись стаи мошкары. Алыпы не были этому очень рады. Говорили по большей части о весе рюкзаков.

Вторым дежурным оказался Андрей Кузьмин. Это очень напрягало командира. С одной стороны Андрюха отличался в те времена повышенной трудоспособностью и чувством долга (встал, например в 6 утра и развел костер), с другой же стороны, меню, которое он мог предложить, не отличалось особой изысканностью. В то утро блюдо, которым он потчевал собратьев по разуму, могло называться "Переваренные спагетти с тушенкой" или супчик "Болота Инегеня". По крайней мере, это было калорийно, что позволяло путникам подкрепить силы и смочь поднять себя и рюкзаки.

Несмотря на ранний подъем, уложить рюкзаки удалось только к половине десятого. Солнце быстро взошло из-за скал и принесло с собой сорокоградусную жару без единого дуновения ветра. У Тимоши не было шапочки и он одел на голову полотняной мешок. Лица покрывались краснотой загара.

На горячей поляне нашли каменную бабу - наследие ушедшей на небо цивилизации. Сделали фотоснимок и видео-зарисовку.

На речке Казнахта Макса посетили первые курительные ломки. Он хочет ограбить стоящий неподалеку летник. Друзья предлагают ему немного чая. Макс клянется, что по приезду в город закодируется от курения.

Перешли речку вброд. Тимоша не намочил ног, т.к. надел резиновые чулки от химзащиты. Остальные получили незабываемое удовольствие от водной прохлады. Кузьмин, он же заговоренный, чуть было не искупался.

Ближе к вечеру путники нашли на склоне горы энергетический источник. Вокруг стояла неописуемая жара, а возле его ледяной воды даже камни веяли прохладой. Здесь росла черная смородина, и летали редкие комары. Волшебная живая вода наполнила силой измученные организмы путешественников. Через пятнадцать минут они оказались на равнине. Солнце скрылось в зарослях жаркой алтайской конопли. Алыпы едва выбрались к одиноко стоящему летнику на берегу Катуни, как созрело решение сделать дневку у этой поляны. Решение оспаривалось Максом, но и он вскоре согласился, почувствовав перспективу вкусных пирожков.

Палатки были поставлены у самой воды. Катунь здесь не очень-то похожа сама на себя. При небольшой ширине здесь почему-то не слишком сильное течение. Водники говорили, что в этих местах на Катуни один из самых ярких аттракционов - аккемский прорыв. Алыпы же устроили себе стоянку у самого спокойного участка этого прорыва. И сами они успокоились.

Десятое июля 1996 года можно назвать самым спокойным днем путешествия. Бонд медитировал возле оранжевой палатки и скрытой камерой снимал философствующих товарищей. Он уже тогда готовился стать знаменитым шпионом. Тимоша к полднику жарил пирожки с рисом и лососем (из консервы), затем к чаю - с изюмом. Была поставлена задача сожрать максимальное количество пищи, чтобы дальше было легче тащить рюкзаки. Старались изо всех сил. Когда силы иссякли, пошли в поле. После приготовления народного средства против отсутствия аппетита народ прибило на хавчик.

Дежурил на этот раз Бонд. На завтрак он потчевал отдыхающих "ухой бланшированной в масле" с картофелем. На обед угощал гороховой кашей (жидкой как...). Ужинали Тимошиными пирожками.

Жара сменялась легким дождиком и наоборот. По этому поводу многие тихо гнали. В оранжевой палатке много муравьев. Нужен муравьед. Какой? Хотя бы центральноафриканский.

Макс долго рассматривал Тимошины часы фирмы "Электроника" и говорил:

"Они расскажут вам все. И время, и дату, и все направления"

После спел:

"Первым делом, первым делом - самолеты. Ну, а девушки? А девушки потом"

И горько, горько заплакал.

Утром следующего дня Дима разодрал свою губу. Он сказал, что от зеленки еще ни кому хуже не было. После этого впал в задумчивость, никак не мог решить, закапать ее в глаза или выпить. Тучки несутся со стороны Катунского хребта, но они надолго не задерживаются. Снова становится жарко.

В половине одиннадцатого вышли на полевую дорогу, ведущую в Тюнгур - место, с которого все "добрые" альпинисты начинают свои путешествия. Но т.к. путешественники были не самые "добрые", (уже) шли они крайне быстро.

Через некоторое время путники оказались свидетелями незабываемого зрелища. С противоположной стороны многоводной бирюзовой реки, из огромной долины, с шумом и яростью в Катунь врезались белые воды Аккема. Потоком, несущимся от самой Белухи, вода, наполненная известью, вливалась в чистые воды великой алтайской реки. Таким образом, Катунь стала двухцветной. Правая ее часть была белой благодаря водам Аккема, а левая оставалась чистой - прозрачно-бирюзовой.

Души путников потянулись на противоположный берег. Оставалось перебросить тела. Был найден стальной трос от парома, переброшенный между берегами. По нему-то и решили перелазить. Сразу же был принят новый план. По Аккему подняться до Белухи. Перебраться по одному из перевалов до Кучерлинского озера, а дальше действовать так, как намечали ранее.

Подготовка к переправе длилась несколько часов. Летчиками испытателями вызвались Дима и Тимоша. Они оделись в обвязки, найденной неподалеку проволокой из алюминия прицепились к тросу, также привязали рюкзаки. Первым пошел Дима, веревкой он подтягивал рюкзак. Вторым полз Тимоша, привязанный к той же веревке, а вслед за собой он тянул свой рюкзак. Такой "гусеницей" они и ползли над Катунью.

Процесс передвижения делился на две фазы. Первая заключалась в отползании по тросу на расстоянии свободной провисшей веревки. Дальше, нужно было подтянуть к себе рюкзак. Ближе к финишному берегу случилась преграда в виде большого металлического барабана. Перелазили его, перестегивая карабины. С рюкзаками было несколько сложнее, ведь перестегнуть их на весу было крайне сложно, ибо были они несколько тяжеловаты. Когда Тимоша перетаскивал металлическую тарзанку через барабан, он защемил себе кожу на руке, шрам остался на долгие годы. Тарзанка была найдена посредине троса, возле фарватера.

В половине седьмого вечера все оказались на Аккемском берегу Катуни. Радость была столь велика, что ужасно захотелось покурить. А т.к. табак был под запретом, пришлось воспользоваться дарами вчерашней поляны. Вскоре все снова впали в умиротворение и азиатскую неторопливость. Макс сказал свою знаменитую фразу о том, что отсюда начинается дорога в Мекку, т.е. тропа альпиниста. Тимоша сказал, что все красиво и хорошо.

Хотели добраться до Тюнгура, а оказались на Аккеме. Стало ясно, что Тюнгура увидеть в ближайшие дней пять будет не судьба.

Утром 12 июля в пятницу около 9⁰⁰, когда Дима занимался художественной лепкой без рук, а Бонд с Кузьминым отдыхали духовно, неожиданно подъехал алтаец на коне и всех взбудоражил. Он был крайне удивлен, откуда здесь люди. Удивился и уехал в сторону кладбища. Макс с Олегом пытались найти это кладбище с вечера (бывалые шаманы), но вернулись с пустыми руками и занялись водными процедурами.

Вдоль Аккема трава по утрам, как правило, мокрая. Батыры сделали такой вывод, пройдя метров триста. Солнце медленно поднималось из-за гор и прогревало долину. К часу дня стало невыносимо жарко. Пот струился по телам тех, кто пил воду, те же, кто от нее отказывался, превращались в мумии. Кто-то заикнулся о ванной. За мостом через Аккем ванна была найдена. Это был огромный камень-резервуар в форме классической ванны 1 м 50 см. С одной стороны вода в нее поступала, со стороны слива, соответственно, выливалась. Это была минеральная ванна с температурой воды около +5⁰С. От резкой смены температуры тела над головой Макса ударил разряд молнии. От остальных батыров слышался лишь гром. Гром камнепадов, обрушившихся от неистовых воплей, выскакивающих на берег богатырей.

Детская группа из Екатеринбурга была обманута, причем не специально. Путешественники указали неправильный путь к Белухе и сами немедленно заблудились в кустах смородины. Это были непроходимые заросли, ведь тропа, как обычно, вела по верху. Батыры, изрядно поправив запасы витамина С, все-таки вышли на верный путь.

На этой тропе, во время обеда, их и выловили вездесущие егеря. Пришлось купить путевку на пребывание в охранной зоне заповедника шесть дней, начиная с 8-го числа. Позже, старый фальшивомонетчик Бонд предложил подписать единичку перед цифрой 8, чтобы получить число 18. Друзья его послушались, и совесть их не мучила. Съели на обед грибной суп из пакетов и продолжили путь. Тропа вся изрыта копытами, поэтому идти по ней крайне сложно. Все время в гору и ни какого просвета. За день не открылось ни одной панорамы, только кедры и сосны.

В восемь вечера путники попадали на берегу шумного лесного ручья, прямо на склоне горы. Ноги гудели и силы подошли к концу. Все ровные стоянки вдоль Аккема заняты людьми, а самих стоянок мало. Проходишь очередных приземлившихся и понимаешь, что до следующего местечка топать пару километров. Скрозь зубы радостно говоришь: "Добрый вечер". Однако, расположились неплохо. Сварили бобовый супчик и накатило хорошее расположение духа. Один лишь Макс немного проворчался, но и он, забыв, наконец, о сигаретах, заговорил медленно, без спешки, по-азиатски.

Придумали свой календарь. Месяцы и дни оставили в покое, заменили лишь дни недели. Теперь неделя стала пятидневной. У каждого по дню. Если скажем сегодня Махday, то дежурный Макс, если Legda, то Бонд и т.д.

Maxday (Мах)	13	18	23	28	2
Anday (Кузьмин)	14	19	24	29	3
Legda (Бонд)	15	20	25	30	4
Уч сыгын (Дима)	16	21	26	31	5
Jакшы (Тимоша)	17	22	27	1	6

Такой вот получился календарь. Уч сыгын - означало "три брата", а Jакшы - "хорошо".

Утром 13 июля 1996 года в Максдэй дежурил Макс.

"Нужно правила движенья соблюдать без возраженья" - сказал Дима с трудом выползая из спальника.

Этот день можно назвать днем великих тягунов и тяжелоносов. Наши славные батыры сначала медленно, а затем все быстрее продвигались к Белухе. Быстро они побежали после того, как эту самую Белуху впервые увидели. Ущелье Аккема неожиданно раздвинулось, и открылся первый стоящий вид. От этого вида озноб пробежал по коже. Свершилось! Вот она - самая высокая гора Алтая! Ура! К ней!

Батыры без коней перешли в галоп. Даже Дима, который в последнее время шел позади всех (т.к. немного приболел), стал вырываться вперед. Встретили парня, спустившегося с перевала, открытого Уральцами из его группы. Эта группа промахнулась мимо стандартного маршрута и из долины реки Кучерла перевалила на Аккем своим собственным путем. Ночевали наверху. Видели и слышали много диких зверей. Пугались.

Горец рассказал нам о человеке, которого теперь можно однозначно классифицировать по разрядам ПТО как Мастера. Именно на основе этого рассказа впоследствии, на озере Кучерлинском, был оформлен портрет высшего проявления праздношатания. В глубокой тайге, вдали от человеческих троп и маршрутов путники с Урала остановились на ночлег. Когда первые ночные страхи унялись, а голод отступил под ложками гречневой каши, из темноты вышел человек с котомкой. Он попросился погреться у костра. Все крайне удивились.

Ночной гость оказался занятным человеком. Он развлекал всю компанию, за что был накормлен и напоен. Говорил, что по этим местам путешествует один с мая месяца. Еды с собой - горсть риса. Питался в основном подножным кормом. Звали его Леша. Кроме горсти риса и котелка в его маленьком рюкзачке лежала книга, занимающая 70% места и различные шаманские фигурки. Леша говорил без умолку и часов через пять некоторых утомил. Попрощался он с группой, когда та выдвинулась в сторону человеческих троп. Сам отправился в сторону медвежьего рева. Больше об этом человеке никто не слышал, но память о нем живет в уставе ПТО.

Алыпы попросили сфотографировать их на фоне Белухи всех вместе. Уральский собеседник не смог отказать.

В темноте путники подошли к Аккемскому озеру. Здесь полчища туристов. В это время сюда съезжаются, сходятся и сползаются альпинисты и праздношатающиеся со всего света. От этого света белого не видно и нет свободных мест на берегу. На базе спасателей работала небольшая продуктовая лавка. В честь окончания трудного дня была объявлена команда "вольно". По такому случаю купили сливового джема (0.75 л), 1 кг пшенной крупы (чтобы слишком сильно не облегчать рюкзаки), булку белого хлеба и пачку сигарет "Луч". Последняя покупка была сделана исключительно по просьбе Макса, который практически впал в кому, т.к. не курил подряд шесть дней. Это очень большой срок для человека, начавшего курить с того момента, как у него только открылся рот.

Остановились на дальнем конце озера, ближе к "Трем братьям" (Белухе). Ноги и плечи гудели невыносимо. Макс устроил забастовку. Он отказывался заниматься костром. Дима его раззадоривал. Администрации, т.е. Тимоше, как командиру пришлось припугнуть распоясавшуюся молодежь. Он припугнул бушлатеров тем, что разрешит Андрею Кузьмину побороться с нарушителями порядка. Борьба должна была проходить без матов. Все тут же успокоились. Дружно алыпы насобирали дров на три дня вперед, а Макс молча приготовил гороховую кашу. Это было одно из его лучших блюд.

Всю ночь Тимоше снился перевал Юбилейный, которым самодеятельные альпинисты собирались перебраться к Кучерле. Проснулся он со стойким желанием дневки.

14 июля ЭннДэй. Дневки не будет! Так подумали все участники Аккемского парада, увидев яркое Солнце на голубом небе, свободном от туч.

Устроили путники небольшую постирушку. Вымыли вещи и головы в чистом ручье. Жаркое солнце быстро сушило одежду развешанную на ветках деревьев. Андрей Кузьмин, наевшись пшенной каши, с удовольствием потягивал чай из кружки. Он сидел под раскидистой молодой пихтой на которой сушились его штаны и медитировал. Когда чай кончился, Андрюша выплеснул остатки в неведомом для себя направлении. Однако сил медвежьих он почему-то не рассчитал и все недопитые "нифиля" оказались на его почти сухих штанах. Стирку пришлось повторить.

Тимоша надел взятые с собой для торжественных случаев джинсы и, подняв над головой ледоруб, торжественно объявил о первом дне Аккемских гуляний. После этого он три раза обошел строевым шагом сложенный накануне каменный тур.

Макс по-прежнему прибывал в глубокой безмысленной задумчивости. Он ничего не говорил, только ел и пил.

Олег уже начал вникать в походное разгильдяйство попутчиков, понимая, что скоро все это не закончиться, поэтому философски наблюдал за товарищами, суетящимися по бытовым вопросам. Одна лишь мысль грызла его в тот момент "Мыть или не мыть?" (речь шла о голове).

Когда все и всё обсохло, храбрые алыпы бросили свои вещи на попечение ветров и направили свои ноющие ступни на камни марены Аккемского ледника.

В общей сложности вылазка заняла часов шесть. Бонд, как первопроходец, упрыгал по огромным камням "чемоданам" далеко вперед и потом долго дожидался приближающуюся братию. Андрей Кузьмин еще не сдал видеокамеру Диме, поэтому оставался оператором в костюме сварщика. Тимоша завязал рубаху на плечах и прыгал как Бэтмен с развивающейся мантией. Дима был не в самом лучшем расположении духа, силы его покидали. Хоть и опухоль на губе практически оставила несчастного, однако такая же появилась на ноге и не давала завязать ботинок. Макс еще не пришел в себя после вчерашнего расстройства, поэтому шел со сморщенно-хмурым видом. Он не прыгал по камням, он их обходил. На плече у нашего друга висела тряпочная сумочка бомжовского происхождения (из серии "авоська усовершенствованная"), а на небритом лице было написано "как я люблю эти камушки".

Добрались до первого снега. Аккем стал совсем маленькой рекой, пробивающей себе дорогу под снегом и льдом. Солнце по-прежнему освещает холодную землю и жаркий воздух. Красота нагнетает впечатлениями радостный мозг. Устроили передышку на снегу, при этом было совсем не холодно, скорее наоборот.

Ледник у своего основания весь завален камнями. Алыпы даже не поняли, что идут над громадной толщей льда. Они остановились, когда прошли по ней километра три и оказались посредине громадного "цирка" (как на Луне), покрытого вековыми массами снега и льда. И тут накатила эйфория. Аккемская стена нависла над головами своей восьмисотметровой вертикалью, горы сомкнулись чернотой и одновременно яркой белизной. Батыры достали фотографические приборы марки "Смена 8М".

В этот момент из-за Белухи прилетели серые Лангольеры и откусили верхушку ее восточной вершины. Они уже стали подбираться к западной, когда алыпы поняли, что пора "линять" отсюда. Они включили самую быструю в этих условиях скорость и в припрыжку поскакали назад к озеру. Небесные выделения все же достали путешественников, сухим на стоянку не пришел ни один.

"beluha - это не на бубне стучать!" - сказал Бонд и предложил устроить музыкальный вечер. Он подошел к стоянке уральских туристов из Нижнего Тагила и спросил: "Кто-нибудь здесь проходил?" Уральцы надолго замолчали. Тогда Дима с Максом попытались провести операцию "изъятие" - они сказали, что в таком случае забирают у них на вечер гитару, т.к. собираются петь. Соседи, оторопев, не стали спорить, но порвали на инструменте две струны, и концерт сорвался.

Из допроса уральцев удалось выяснить, что на Белухе в данный момент "висят" две группы. Что с ними будет? Погода обещает совсем испортиться. На спасательную базу пришел человек в полуобморочном состоянии. Он сообщил, что вдвоем с другом пошел на Белуху с южной стороны. Погода испортилась. Кошкой была перерублена веревка, и товарищ его сорвался в трещину. Теперь вот спасатели пытаются его найти и вытащить. Вертолет второй день кружит над горой.

Уральцы в большинстве своем подпитые. Дима сглотнул слюну и удалился. Андрей Кузьмин пытается сварить суп. Возникают идеи для следующего похода насушить квашеной капусты для борща. На сковородке воняет жир от тушенки. Это дежурный Андрюша пытается обжарить лук.

На запах паленого к костру подошел бородатый человек без возраста. Он подошел от серой одноместной брезентовой палатки и поздоровался. Выяснилось, что они с женой гуляют по этим местам без определенного направления и цели. Знают много растений и всяческих природных явлений. Человек этот явно пребывал в предмастерском состоянии. Он предложил алыпам отправиться на Кучерлу через пешеходный перевал "Турист", но батыры вежливо отказались, уверенные в том, что меньше чем через ледник "Юбилейного" они все равно не пойдут.

Где-то вдали загремело. Путешественники подумали, что это камнепад, но когда молния ударила метрах в ста от стоянки, поняли, что здесь к чему. На небе появилось странное, неведомое нависание. Вскоре заморосил дождик и спел тихую, влажную колыбельную (как в далеком детстве, когда еще не придумали памперсов).

15 июля, Легда. Утром тучи практически не развеялись. Решено было провести разведку боем. Сегодня нужно забросить часть вещей под перевал и разведать дорогу. Добровольцы: завхоз и командир. Оставшиеся на базе злобно потирали руки. Поедим!!! Каша гречневая входит в разряд вредных привычек.

Как только главари ушли в горы, братва устроила пикничек. Для начала заварили какао (т.е. кофе Нескафе), распатронили мешочек с сахаром и сухим молоком, затем занялись непотребством. Непотребство устроил старый провокатор Бонд и заключалось оно в экстренном уничтожении продуктов средствами пожирания. Можно было бы заподозрить в его деянии некий гуманизм, мол тяжесть рюкзаков уменьшится, скорость хода увеличится. Но ничего подобного не было. Сам Бонд еду не нес. Не нес он даже вещей для переодевания. В его рюкзаке лежала газовая печь с баллоном и шлангами. Таким образом от поедания продуктов выгоды он не получал ни какой. Однако внести разложение в мозги и желудки товарищей считалось делом чести. Особым достижением считаю подрыв экстремальной целеустремленности Андрея Кузьмина. Спортивно-туристический настрой в его голове мешал свободному течению мыслей. Олегу удалось утопить эти устремления и заставить соратника по тропе (или сотропника) забыть эти устремления и начать наслаждаться жизнью. Топил он их в кофе Нескафе, я полагаю. Короче говоря, Легда выдалась на редкость умиротворенной. Из всех полезных занятий наши маленькие друзья выбрали наименее подвижные (спасибо Бонду - обкормил) такие как, пошивка бахил и ботинок.

В семь часов вечера вернулись Дима с Тимошей. Они не могли говорить ничего, кроме фраз типа "Где обед?". На это дежурный несколько раз усмехнулся и подал остатки лапшаного супа. Больше ничего не было.

Когда довольное чавканье прекратилось, команда поинтересовалась, а видели ли разведчики перевал? Разведчики сказали, что видели много разных перевалов, какой из них "Юбилейный", не поняли. Наверху, там, где кончаются деревья и пропадает всякая растительность, мир становится другим. Небольшая равнинка (вся в ухабах), расположенная на высоте примерно 2500 метров над уровнем моря, окружена пиками и перевалами. Слева возвышается высокая ледовая горка, названная тренировочной. На ней Тимоша и Дима опробовали кошки, обвязки и другую амуницию. Лед голый, совершенно без снега, мокрый. Если выглядывает солнышко, вся гора светится бирюзой в серебряном обрамлении. Вещи были спрятаны у большого камня на берегу озерка, расположенного посредине долины, под ледничком.

На завтрашний день намечается переброска основных сил. Макс по этому поводу разделся догола и уснул. Утром сказал, что даже не замерз. Он не умывался уже два дня, поэтому прическа его требует каски строителя коммунизма. Настроение его заметно поправилось, теперь он может спокойно сидеть на камушке в трусах и анараке и глумиться над дежурным. Дежурил же сегодня Дима. Плохое настроение настигло его вместе с густыми тучами, накрывшими озеро. С неба потянуло сыростью. Завхоз в жестокой злобе. Он заколупал себе и другим мозги, поэтому ругает командира, а так же веселого Макса. Во-первых, ему не нравится пятидневная неделя - нет выходных. Во-вторых, его заколупали дети, успевшие народиться и подрасти у коренных завсегдатаев Аккема. Эти дети теперь носились повсюду, галдели и мешались под ногами. В третьих, Диме надоело это место, и уходя, он обещал нагадить посредине поляны. В четвертых, ему не нравится свой же топор, поэтому он обещает его выкинуть, предварительно попугав им глумящегося Макса. В пятых, завхоза все же свалила неведомая болезнь. Все у него опухало. Если на губе опухоль к этому времени рассосалась, то на ноге она вылезла, и ботинок невозможно было завязать. К тому же начала подниматься температура.

Бонду ночью снился сон про наркоманов, поэтому и утром он спокойно сидит на камушке, тихо торчит, не замечая мелкого моросящего дождика. Лишь с губ его шутливо слетает песенка о том, что никуда нам не скрыться от этого.

Андрею Кузьмину ничего не нужно. Он не замечает облаков, а только шатается вокруг стоянки в трико, кроссовках и анараке поверх штормовки. Ему не нужно торчева, он и так подзаведенный.

Макс впал в детство. Он вспоминает, как когда-то был на Черном море. Из всего величия природы ему особенно запомнилась закусочная возле пляжа. Он готов говорить о ней вечно.

Дождь усиливался. Тимоша надел чулки от химзащиты, чтобы не промочить ноги, и взяв с собой больного Диму, отправился в лагерь спасателей на диагностику. Макс, предчувствуя новую пачку "Луча", быстро собрался и побежал следом. Бонд и Кузьмин забрались в оранжевую палатку и прочли статью в местной утренней газете о нетрадиционной народной медицине.

Спасатели не обрадовали. Сказали, что завхоза трахнула неизвестная науке болезнь и в горы его вести нельзя. К вечеру должен прилететь главный доктор и сделать пробы для окончательного вердикта. Сейчас же доктор на Белухе, с группой МЧС, вытаскивают две "зависшие" группы.

Чтобы день не пропал зазря, снаряжается группа, состоящая из Макса, Олега и Андрея Кузьмина для похода к леднику "тренировочному". Вышли они в 14:00. Дождь и не думал прекращаться, поэтому затея эта не выглядела игрушечной. Товарищи без труда нашли озерцо и нужный ледник. Прятать часть продуктов и снаряжения поручили Максу с Кузьминым. Бонд хитро отвертелся от ответственности. Макс, в приливе возбуждения от вида ледника, стал одевать снарягу и бросился к горе. А Кузьмин благополучно все припрятал, но, как и следовало ожидать, немедленно забыл куда. Так оно надежнее. Точно никто не найдет, разве что волчата или медвежата.

Увидев, что Макс уже скрывается за облаками, карабкаясь по чистому льду, Бонд и Андрюха решили его остановить и сами натянули кошки. Однако снять соратника им не удалось. Макс сорвался сам и прилетел невредимый (чудом) к самому подножью. Страховка не подвела.

После этого, чтобы научиться останавливаться, падая по скользкому льду, друзья несколько раз скинули Макса с того же места, чтобы запомнить все его движения.

К вечеру, мокрые, но довольные альпинисты, направились к стоянке.

Диму за это время окончательно разморило. Он проспал весь день, но от этого нога его распухла настолько, что уже не могла в принципе поместиться в ботинке. Доктор осмотрел нового пациента и сказал, что его необходимо экстренно спускать в теплые климатические пояса. Тимоша поговорил с начальником спасательной службы и тот уверил, что на вертолете увезут завхоза в Горно-Алтайск, там подлечат, подкуют, пришьют новые ножки, и он опять побежит по дорожке. Вертолет будет завтра-послезавтра.

17 июля Jакшы. Командир дежурит по кухне. У завхоза аннулированы полномочия, т.к. все продукты под перевалом. Тимоша готовит еду из подножного корма. К вечеру от этого пира у всех заплыли глаза, кроме Димы. А ели в тот день следующее:

Каша гороховая.

Суп с горохом.

Пирожки с изюмом.

Лепешки типа лаваш.

Чай, заметьте, с сахаром.

От этого изобилия и неожиданно появившегося солнышка вокруг озера Аккем случился массовый психоз.

Чайковский почти заварился.

Шостакович талый лежит под лиственницей.

Супецкий почти переварился.

Посудин еще не умывался (Не умывался он, если честно, никогда).

Пистолет Макарова потеряли. А пулемет системы Кузьмина нашли археологи.

Сахаревского перекладывали с боку на бок, чтобы парез не начался.

Черпани - великий итальянский винодел.

Чифирова сегодня не будет, будет Третьяк или Вторяк.

Поляк Можно жил в Югославии, хотя все утверждали, что он украинец, а сам он думал, что это Германия шведская. Там у поваров запоминающийся вкус.

По заданию НАСА появились дрессированные желтые мухи, которые любят полакомиться сладеньким. Макс, вернувшийся со склона, служащего туалетом, заявил, что не сладеньким, а слабеньким. После этого он забрался в палатку, но не смог там долго находиться без постоянного обновления воздуха, поэтому разбил форточку.

Тимоша тоже немного тронулся. Он делает предположение, что на КСС есть коньяк или портвейн.

Кузьмин вернулся от спасателей и сказал удрученно: "Владимир Ульянов так не думал. Он думал по-другому".

Андрюха сам много думал. С нами осталась, например, такая его мысль: Муравей идет по намеченному курсу. Ему это не трудно.

- Сам себе режиссер, - сказал Макс.

- Сам себе по голове, - ответил Кузьмин и продолжил изучение насекомых.

Небо ясное, но дождь все равно идет. Макс, глядя на все это безобразие заявляет, что еще денька два здесь и у него начнется неконтролируемое мочеиспускание. Ему нужно постираться, а лень. Виноват в этом, как водится, подозрительный ветер.

К вечеру включился кондиционер - beluha. От ледника повеяло дрожью. Все угрюмо разошлись по палаткам.

18 июля Maxday был ознаменован ожиданием вертолета. Дима сходил к спасателям и они заверили его, что сегодня "летающий гроб" будет готов к отлету. С Белухи снят один труп. Живые приходят в себя от потрясения. Завхоз позеленел. Он надел зеленую одежду, вплоть до носок и встал на пост.

Уральцы посмеялись над путешественниками. Они дали алыпам маленькое зеркальце. Посмотрелись на себя богатыри, обомлели. Многие испугались. Неленивые делали себе и товарищам массаж и смазку. Особо сильного улучшения внешности не произошло, народ разве что не отпрыгивал в испуге, когда спустились сумерки.

Андрюха и Бонд наглотались "Упсы" и вырубились. Дима собирается в обратный путь (говорит, к праотцам). Туман сначала рассеялся, потом налетели тучи. Душевнобольной (его сильно душила жаба) выгнал спящих из палатки, которую тут же скрутили. Оранжевую палатку было решено отправить домой вертолетом, а дальше идти с одной. Бонд и Кузьмин перебрались в зеленую палатку и уснули там.

Тимоша с Максом ушли за сигаретами. В этот момент начался дождь. Тимоша, как обычно, надел бахилы из тонкой резины, чтобы не промочить ноги на ручьях и мокрой траве. В итоге промокло все остальное (кроме ног) до трусов.

Бонд спит тихо, как мышь. Ручки у него аккуратно сложены на животе, а ножки спрятаны под собранным, мокрым рюкзаком. Хорошо, что не храпит. Андрюха кемарит, а дождь уже начал забрызгивать в неприкрытую дырку палатки.

Через час в одной двухместной палатке ютилось уже пять человек и столько же рюкзаков. Так начался турнир по "мокрому" преферансу. Нет, проигравшего не убивали, просто на улице шел непрерывный дождь, а в палатке, возле самого выхода скопилась лужа. В этой луже сидел Тимоша. Он сначала сидел в сухой палатке на "пенке". Но игра была не короткая. Пока по кругу ходила колода уральцев, лужа прибывала. Дима в это время плавно входил в состояние неудержимой агрессии. Он не играл в карты, а пытался всех разогнать. В итоге он понял, что вертолета сегодня не будет, поэтому заставил всех поставить собранную оранжевую палатку и уметаться в нее. На этом игра прекратилась. Прекратился и дождик.

Вернули карты соседям и взяли у них взамен гитару. На гитаре не было одной струны, самой тонкой. Когда Макс спел "холодное пиво", не стало и второй. Была темная ночь. Небо неожиданно разъяснилось. Резко похолодало. Просохшие дрова монотонно трещали в огне. Над Аккемским озером разносился рев "хиппи, ты, или нет?".

Ночью мерзли все. Только Макс спал в растрепанном пуховом спальнике и остался верен себе - спать в неглиже, как цивилизованный. Тимоша так и не высушил вещи после нелегкого карточного матча, спал в них и примерз к земле. Друзья отдолбили его наутро ледорубами и оттаяли возле костра.

19 июля Энндэй. Спасатели заверили, что сегодня вертолет будет в любом случае. Они предложили раненому перекантоваться в домике КСС, а остальным сегодня же продолжить путь. Все уже изрядно обленились, и на самом деле пора было выбираться с аномально магнитного озера Аккем.

Долго делили вещи. Дима отказывался брать лишнюю поклажу, но его целенаправленно грузила команда. Тимоша написал заявление, адресованное спасателям, с просьбой вывезти вышедшего из строя участника экспедиции. Начальник КСС Валерий Иванович Якубовский оказался земляком. Жил он в городе Новосибирске, в Октябрьском районе, как и сам Тимоша. Попрощались с завхозом и двинули в горы.

Вертолет прилетел через час. Он сделал большой крюк, прежде чем приземлился в Горно-Алтайске. Сначала он полетел в Кош-Агач, где захватил нескольких местных спасателей. Дима, сидящий внутри, увидел район Машея с высоты птичьего полета. Видел Шавлу, Каракабак, Чую. В ногах у него лежал черный мешок в котором был завернут труп погибшего альпиниста. Напротив, на лавке сидел товарищ погибшего, тот самый, который один вернулся на базу спасателей. Напарника его, замороженного, искали пятеро суток. Сам спасшийся находился в безумном состоянии. Он рассказал Диме, как все произошло. При этом он говорил обо всем происшедшем, будто случилось это с кем-то другим несколько лет назад. Человек оставался спокоен и не выдавал ни одной неконтролируемой эмоции.

Когда вертолет поднимался с площадки возле озера и увозил Диму домой, оставшиеся четверо богатырей уже сидели под "тренировочным" ледником у маленького озерца. Вертолет сделал прощальный обход вокруг Белухи и скрылся в восточной стороне мутного тучного неба. Завхоз все-таки побывал над горой, являющейся целью путешествия.

Поиск спрятанных вещей занял продолжительное время. Тимоша быстро нашел баулы, зарытые возле приметного большого камня на бугорке. Андрей Кузьмин углубился в мысли и пошел искать свой клад. Нашел он его, когда на газовой плите (включенной, кстати впервые) уже сварился скромный высокогорный обед - лапша с тушенкой. У Макса сонное настроение, однако тот факт, что он снова в пути, подстегивал к действиям.

Макс нацепил темные очки, чтобы не видеть высокий перевал и сказал: "Дайте мне лекарство для храбрости".

Разложили все оставшиеся вещи и снова поровну их разделили. Несмотря на то, что много еды было съедено за эти дни, рюкзаки легче не стали. Дима улетел, а снаряжение его как было, так и осталось наверху, в заброске. Еду так же пришлось делить на четверых, а не на пятерых. Короче говоря, рюкзаки снова стали такими же, как и на вокзале в Новосибирске.

Путники долго спорили, к какому перевалу лучше пойти. Юбилейный сложнее, но с него можно выйти ближе к Капчальским ледникам. Рига-Турист чуть легче, но выходит он прямиком на Кучерлинское озеро. Решили пойти на Ригу. Камни скользкие, рюкзаки тяжелые, облака низкие. Подошли под перевал к восьми часам вечера. Только поставили палатку, как снова полил дождь.

Этой ночью случился второй приступ невезенья. У командира (не просыхающего, в прямом смысле этого слова) наконец-то поднялась температура. Его прямо-таки бросило в жар и стали уходить силы. Он почувствовал неладное и подъем был назначен на шесть утра.

20 июля Легда. Бонд начерпал три литра дождевой воды, добавил оставшиеся в батлах 3,5 литра. Из данной жидкости был получен чай и высокогорные рожки с тушенкой. Тушенки осталось 11 банок, поэтому батыры не жалели мяса.

Небо в столь ранний час оказалось чистым от облаков, чем очень удивило дежурного. Дежурный три раза сплюнул через плече. Это оказалось волшебным ритуалом шаманов среднегорья. Результатом таких действий стал немедленный сбор туч и выплеск их на крыши палаток. Так и научился будущий шпион новому виду диверсии. Теперь он может взобравшись на гору, плюнуть три раза и считайте, что местность под горой погрязла в пучине ливня (или, как ее там? Ж...).

В начале одиннадцатого стало ясно, что выход на перевал Рига-Турист в такую погоду с такими рюкзаками является полным безумием. Ближайший перевал на Кучерлу называется Кара-Тюрек. Чтобы до него добраться, нужно перелезть через небольшой хребет, который расположен перпендикулярно Аккему и Кучерле. Подошли к нему ближе к часу дня. Тучи накрыли путников полным мраком воды, и не было ни одной вещи, которая оставалась бы теплой или сухой. Тимошу жестоко отключало. Он честно дошел до хребта и тут температура его тела резко поднялась с +38^оС до +40^оС. К тому же дождь прорвался холодным ливнем. Батыры рванули штурмовать преграду. Мелкая сыпуха постепенно превратилась в нагромождение бесформенных валунов базальта. Видимость - нулевая. Тимоша закутался в полиэтилен от палатки и двигался крайне медленно.

С горем пополам батырам удалось добраться до вершины нового перевала. Этот перевал единогласно был назван Солнечным в честь прекрасной погоды, не изменяющейся уже почти неделю. Здесь, под нависшими со всех сторон тучами была поставлена палатка. Время еще достаточно раннее, но не видно, куда идти. Путешественники и не думали отчаиваться. Тимоша наглотался таблеток и уснул. Когда душ дождя слегка уменьшал напор, Макс выскакивал из палатки и начинал перебирать вещи в рюкзаке. При этом он не говорил ни одного приличного слова. Духи гор за это гневались. Бонд и Андрюха просыпались и засыпали вновь. От безделья запас сухарей резко уменьшился.

У Макса под спиной спит большой камень. Ночью он обещал делать батыру массаж. О цене решили договориться утром. Всю ночь Макс просыпался и оповещал всю округу, что идет лавина. Он не мог успокоиться до тех пор, пока не обнаружил, что тучи пошли наверх. Однако, заметил он, нам от этого не легче. Проснулся Тимоша и добавил: Но и не тяжелее. Нам по барабану...

21 июля снова перешли на семидневную неделю. Получилось, что наступило воскресенье. В 9 утра дождь ненадолго прекратился и над головами путников показался клочок голубого неба. beluha окутана облаками. Эта гора тянет к себе путников и больше не отпускает. Пока вы идете к ней, погода держится прекрасная, тропы чуть ли не асфальтированы, ветер попутный. Но стоит вам только повернуться к Белухе спиной, как капризная девица становится настоящей стервой. Она не дает ни кому уйти. Погода резко ухудшается, тропы пропадают, ветер, естественно, в лицо.

На перевале Солнечный метаморфозы. С одной стороны здесь видно синее небо (со стороны Кучерлы), с другой стороны, здесь идет дождь. Тучи медленно поднимаются с Аккема. Настроение у путешественников как маятник, меняется от плохого к очень плохому. Когда идет дождь, Макс зовет всех в Тюнгур. Когда выглядывает солнышко, он снова готов штурмовать Капчальские перевалы. Тимоша чувствует потерю физических сил и это его убивает морально. Температура его тела по всем внешним признакам не ниже +38^оС. Цитрамон и аспирин быстро убывают из аптечки. Однако даже его не покидает решимость двигаться дальше.

На открытом вчера перевале был сооружен тур и оставлена записка следующего содержания:

"Группа горных туристов - профессионалов из Новосибирска, следуя маршрутом Иня - Инегень - оз.Аккем - пер. Юбилейный - пер. Рига-Турист - эта вот горочка пер. Солнечный - пер. Турист - Кучерлинское озеро - Тюнгур, остановилась здесь для отдыха и лечения. Одного из членов группы увезли в Горно-Алтайск. Остальные надеются прибыть туда своим ходом. Зонтики от солнца избавили нас от многих неприятностей и лишних вещей (очков, марлевых повязок, бахил...). Хотя, овчинные полушубки и казались тяжеловатыми (после купания в Аккемском озере), это не шло ни в какое сравнение с влажным тулупом, который взял один из участников экспедиции.

Канистра с пивом восстановила кислотно-щелочной баланс в организме всех членов экспедиции, потерянный во время беспорядочного употребления шампанского на протяжении всего похода".

Далее следовал состав группы и дата: 21 июля 1996 года.

Передвижение крайне медленное. Тимоша едва переставляет ноги, хорошо хоть самостоятельно. Из рюкзака у него забрали веревку, чем облегчили его на пару килограммчиков. Еду решили потреблять отныне тоже только из этого рюкзака. К семнадцати тридцати кое-как добрались до перевала Рига-Турист. Остановились у его подножья прямо на тропе. Тимоша "на колесах", а температура не падает, он заметно похудел на лицо. Погода по-прежнему не радует теплом. Все три дня температура воздуха не поднимается выше +10^оС, а по ночам была около нуля.

Здоровые участники путешествия очень напряжены. У них есть силы идти вперед, а приходится останавливаться. Макс смутно надеется, что завтра будет ночевать на реке Кучерла. Он сегодня дежурный, но проныра Лень уже опутала его руки тяжелыми ватными расслаблениями. В бортовом дневнике повар оставил записку, поясняющую, почему он отказывается мыть рис. "Вымытые ноги всегда лучше грязных. Стираные носки воняют совсем по-другому. Зачем мыть рис, если он не воняет? Свиная тушенка потому так и называется, потому что свинья кобыле рознь!"

Бонда посетила поэтическая нотка и он быстро наваял стихотворенье, отражающее суть текущего настроения путешественников. Привожу его на свой страх и риск, т.к. без легкой нецензурщины не обошлось.

На меня напала грусть,

От чего, не знаю.

Если можно, обосрусь,

Лишь бы полегчало.

Полегчало бы скорей,

А не то, подохну.

Нужно сделать ...дюлей

Маленькому Джону.

Не смотрите на меня,

Будто я в сортире.

Ничего вам не понять,

В гребаной сатире.

Если Олега потянуло на поэзию, то Андрея Кузьмина в тот вечер посетила художественная муха. Он взял ручку и стал рисовать окружающие пейзажи. Когда все было готово, художник внимательно осмотрел картину. Все его в ней устраивало, только не очень понятно было, что там такое наверху над скалами. Пришлось провести стрелку на следующую страницу дневника и подписать "облака". Теперь понятно, что над горами на небе нарисованы облака. Однако, то, что ниже нарисованы горы, так же может быть понятно не всем. Андрюша не стал утруждаться, провел вторую стрелку и подписал "горы". Ему так понравилось это занятие, что на картине появились новые подписи: палатка, снег, камни. И чтобы окончательно утвердить свою работу, живописец сверху подписал: Картинка - Природа.

Солнце в этот день все же зашло. Вечером ветер немного разогнал тучи и последние лучи неуловимого светила залили красками волшебную долину реки Ярлу. Эта долина располагалась на противоположном берегу Аккема, а путешественники находились выше. Это дало им возможность полюбоваться красотами дикого пейзажа.

Бонд и Тимоша вырубились в половине восьмого вечера. Макс с Андрюхой от этого немного припухли и не могли найти себе применения. Они три часа рассуждали о мокроте жизни и тесноте мира. В итоге замученные уснули...

22 июля, понедельник. В этот день недели, как обычно, отмечается негритянский выходной. Небо в разрывах, но дождик периодически подмачивает нервишки. Температура тела Тимоши по-прежнему около +38^оС, у остальных вообще отрицательная. Андрей Кузьмин направился на утреннюю лепку и прихватил с собой видеокамеру. Благодаря проявленной находчивости и немалой отваге, ему удалось заснять резвящихся на камнях зверьков. При внимательном рассмотрении впоследствии, натуралисты классифицировали их как ласок. Андрей был страшно доволен, ведь ему удалось сделать два дела сразу, да еще как профессионально! Бонд тоже находился неподалеку и делал свою лепнину. Он так же непринужденно общался с ласками, которых принял за бурундуков.

Подъем на перевал оказался крайне легким. Путники снова были на человеческих тропах и в пределах хоженых маршрутов. На подъеме встретили группу белорусов и новгородцев. На самом перевале сидела пара москвичей, ожидающих подхода своих товарищей. Тимоша шел значительно уверенней, но на перевал поднялся на 40 минут позднее товарищей. За это время алыпы успели осмотреть округу, забраться на ближайшую горку и даже покататься с нее, как с горки в парке.

Вид с перевала Кара-Тюрек поистине незабываем. beluha открывается красотой всех трех братьев (вершин), отчетливо видна Аккемская стена, озеро Аккемское, перевал Солнечный, долина реки Ярлу и т.д. Простор просто космический. С этого перевала были сделаны одни из самых лучших видеосъемок в архиве природных видов ПТО. Недаром с питерской базы в Тюнгуре алтайцы на лошадях завозят отдыхающих на этот перевал, чтобы те смогли увидеть самую высокую гору Алтая. С одним таким проводником путники познакомились прямо на спуске. Алтаец обрадовал тем, что из Тюнгура не ходит рейсовый автобус. Добираться придется на попутках.

Спуск Тимоше давался значительно проще, чем подъем. Как только beluha скрылась за вершиной перевала, погода немедленно улучшилась и двигаться стало намного проще. Небо медленно развеивалось и тучи плавно перемещались в сторону Аккема. Сыпуха проскальзывала под подошвами и путешественники по старой привычке шли не по тропе, а рядом с ней.

С перевала Кара-Тюрек берет начало речка Текелюшка. Она образует у своих истоков причудливые водопады, зажатые между камнями. Там еще нет густой растительности и деревьев. Есть только вода и белые цветы - алтайские маки. Красоту эту невозможно описать, не имея надлежащего таланта.

Тропа прижалась к обрыву вплотную и спускаться приходилось максимально осторожно.

Самый большой кайф от путешествия получили путники, когда добрались до зоны леса. Здесь, между первых деревьев, находится небольшая полянка. На этой полянке место под пару палаток, костровище. И самое главное, здесь есть дрова! Четыре дня примуса в июле месяце подогревали живой интерес к теплому костерочку. Быстро закипает вода в котелке. Варится лапша и пыхтит под крышкой чай. Мороз уходит из усталых сердец. Богатыри снова оглядываются по сторонам и умиляются местными красотами. Речка Текелюшка набралась соков и из маленького ручейка превратилась в могучий поток, перекрытый водопадами и бурной стремниной шумов. Т.к. леса на этой высоте было еще не много, чаща находилась несколько ниже, обзор не был заслонен стволами кедров. Виден был противоположный склон Кучерлинского берега, покрытый мхом тайги, белки Иолдо и отроги Капчала. Такой пейзаж заряжал энергией.

Силы и настроения батыров немного разнились. Самыми бодрыми силой и духом оказались Бонд с Кузьминым. Они предлагали спуститься вниз, затем дойти до Кучерлинского озера, там пожить пару дней, потом в случае выздоровления командира идти по прежнему плану, в противном случае плавно перебираться в сторону Тюнгура. Макс был готов пойти в Тюнгур сею же секунду. Явная невозможность восхождения на Белуху его очень расстраивала и смысла в дальнейшем "трепыхании" он не видел. Тимоша хотел по максимуму насладиться видами и как можно позже отказаться в Тюнгуре. Он предлагал остаться до завтра на этой стоянке, немного подлечиться. Дальше спуститься вниз по Текелюшке, а там решить, двигаться к Кучерле или к Тюнгуру. Однако команда взбунтовалась и на общем совете было решено спуститься вниз сегодня. На следующий день, 23 июля, в День Рождения Макса сделать дневку, а дальше подумать о своей жизни здесь в горах.

В половине седьмого вечера были на намеченной стоянке. Она не маленькая, но замусоренная капитально. Устроили маленький субботник и все убрали. Чтобы оставить здесь свой след, приготовили фасолевый суп. Для пущего вкуса развели сухой соус в тимошиной тарелке, крышечке от маленького котелочка. У костра сидели до самой ночи. Тимоша жрал колеса, а все остальные лакомились конфетами, ограничение на потребление которых было снято вместе с завхозом, снятым с Аккема. На продукты вообще перестали накладываться ограничительные экономические санкции. Продуктов оставалось еще недели на три, если не в чем себе не отказывать.

В День Рождения Макса поздравляли все присутствующие. Бонд пожелал ему становиться всегда лучше, Андрюха чуть не расплакался, растрогавшись, правда, потом зверски истерически засмеялся. Тимоша подарил Максу небольшую бутылочку кетчупа. Эту бутылочку, неучтено, Тимоша таскал с самого начала похода. А Макс в те далекие годы по кетчупу фанател. При виде красной бутылочки с ним случалось обильное слюноотделение, а рука автоматически тянулась к стаканчику с прозрачной жидкостью.

Бонд и Кузьмин не смогли усидеть на месте и бегом побежали в сторону Кучерлинского озера. Погода стояла хорошая, летняя, без дождя. На поверхности планеты Земля было тепло. Они быстро, без рюкзаков, долетели до границы заповедника, а затем и до самого озера. В озере попытались искупаться, но только три раза окунулись и минут десять после этого дрожали на берегу. Вскипятили в кружках чай и немного согрелись. Вернулись к вечеру запыхавшиеся, но довольные.

Макс с Тимошей решили отметить День Рождения. Т.к. алкогольных напитков не было, пришлось есть лапшу с кетчупом. От такого кушанья торкает без других допингов. Но если все это запивается какао, сотрапезников находят с белыми глазами в состоянии нервной непрошибаемости в течение ближайших суток.

У Макса двойной праздник: сегодня 23 число и ему 23 года! Ура!

Разведчики сообщили, что на озере нет людей. Ни отдыхающих, ни егерей. На противоположной стороне стоит отель, по озеру плавает лодка. Встретили двух девушек, русскую и алтайку. Отвыкнув от светского общества, выпросили у них сигаретку с фильтром. До большего не додумались. Девушки рассказали, что отель стоит 40$, за сутки или за час, не уточнили. В отеле есть ресторан и все удобства. Сейчас там отдыхают англичане. Этих англичан на лошадях повезли на Кара-Тюрек, смотреть на Белуху, а внизу все это время их ждал катер. Олег говорил, что будь видна beluha с Кучерлинского озера, все только бы опошлилось.

Тимоша не жарил в тот вечер лепешки, он ел колеса. Пирожками же, приготовленными Максом и Бондом, он закусывал. И все перед сном закусывали. Получилось по пять штук на каждого, даже не доели.

Андрею Кузьмину ночью приснилась вертикальная стена. Он по ней поднимался. "Хорошо",- думал он,- "пригодилась Диманова веревка". Подул ветер и висевшего на веревке Андрюху раскачало как маятник. Его стало бить о скалы и пришлось проснуться. На самом деле, рядом трясло Тимошу. Андрюха разбудил больного, заставил съесть таблетку парацетамола, укрыл своим спальником и пошел готовить еду. Тимоша еще раньше запихнул в спальник куртку и обмотал ею ноги, малярийная трясучка не закончилась. Ему снились различные револьверные стрельбища, катушечные магнитофоны и свой собственный паралич.

Максу снились кони. Это нормальное явление в конце похода. Кому-то должны-таки присниться кони. Максу, правда, приснились еще и епископы, замки, а так же другие средневековые атрибуты.

Бонду снился классический шпионский сон. Он был заслан на фашистскую подводную лодку, где работал учителем немецкого языка.

Тимоша набирался сил до 12 часов. У него вообще странная болезнь. Температура пятый день держится не меньше тридцати восьми и больного попеременно, то трясет, то тормозит, то прет, то глючит, то плющит. Колеса совершенно не помогают. Утро медленно перерождалось в день, а на тропу отряд еще не вышел. Макс все это время нервничал и пытался написать какую-нибудь гадость в бортовом журнале. Ему было предложено выбить все те слова на базальте, чтобы мудрая мысль осталась потомкам на многие тысячелетия.

В 12 часов батыры неровным шагом все-таки двинулись под уклон. Тучи по-прежнему застилали все небо, но дождик почти не капал. А когда на головы все же попадали небольшие капельки, они не раздражали, т.к. здесь уже было достаточно тепло и охлаждение не нервировало.

К вечеру добрались до последней (или первой) стоянки перед Тюнгуром на речке Кучерла. С этого места обычно стартуют экспедиции на Белуху. До населенных пунктов несколько километров, а там Солнце, девушки и "Primorske". А самое главное, для передвижения в пространстве в цивилизованных местах уже не нужны ноги, там есть колеса. Река вопила своими белыми водами и путники боялись чистить зубы. Однако умывание все же пошло им на пользу, даже Тимоша смог членораздельно говорить. Он пробормотал что-то о магнитной силе Великой горы, после чего размотал портянки. Когда вслед за ним Макс и Андрей Кузьмин сняли свои ботинки, последняя саранча зеленой поляны скрылась в теплых степях Казахстана. А сама поляна перестала быть зеленой, трава пожухла. Пришлось мыть ноги в ледяном, сводящем в судороги потоке. После этого, кстати, хариус перебрался жить в Бию и Чую, т.к. воды Катуни немного попахивали.

Разобрали снаряжение и оставшуюся пищу. Добра осталось много. Пакетных супов и лапши быстрого приготовления хватило бы еще дней на 10 похода, не говоря уже о гречке и рисе. Сухарей сохранилось несколько меньше, т.к. в последние "бездельничьи" дни они поедались с луком и чесноком. Как говорил в свое время Игорь Кревский, этому зелью его научила бабушка. Адская смесь использовалась теми, кому было лень чистить зубы. Зубы чистились сухарями, а микробы на них умирали под действием лука и чеснока. Подозреваю, что микробы умирали не один день после принятия этой приправы. Умирали они так же у всех, кто не потреблял чудо-лекарства, а всего лишь находился поблизости от процедурного кабинета.

Солнце освещало поляну, и немного грустные путники улыбались его теплым лучам, которые не часто радовали этим летом.

Утром Макс выдал тираду в своем духе телерепортера о том, что следует ставить перед собой реальные цели и тому подобное. Заканчивалась речь следующей фразой: "Поднимем бокалы с водкой. Ура!!!"

Сложным препятствием для путников оказалось преодоление равнинной преграды в виде поля конопли. Спас лишь дождик, заблаговременно оплакавший сии поросли ночью. С грустными мыслями батыры зашли в деревню Кучерла. Бонд и Макс направились на поиски магазина. Макс страшно хотел курить, а Бонду не терпелось откушать теплого свежевыпеченного хлебушка. Думаю, что найди разведчики магазин открытым, он не побрезговал бы и завалящим кирпичиком засухаренной ржаной буханочки. В это время, Кузьмин и Тимоша отдыхали возле обочины полевой дороги, рядом с пасущимися козами. Андрюха Кузьмин решил подбодрить пришедших ни с чем промысловиков. Он сделал заговорщеские глаза и спросил: "А кто слышал, как козы бздят?" Друзья от неожиданности оторопели. Через минуту, когда наступила тишина, все с удовольствием слушали волшебную духовую симфонию наоборот, в исполнении сводного козлячьего оркестра четвероногих музыкантов деревни Кучерла.

В поселке Тюнгур мост не охранялся. Перешли на левый берег Катуни беспрепятственно и много быстрее, чем в прошлый раз по тросу. Андрюха с Бондом нашли работающий магазинчик и купили две банки сгущенки, конфет "Весна" (13 штук), 3 пачки "Луча" и бутылку "Монастырской избы". Последняя покупка была не очень одобрена Максом с Тимошей. Олег же объяснил, что организмы богатырские за три недели избавились от шлаков и резко травить их водкой было бы негуманно, поэтому пришлось купить вкусное слабенькое винишко. Тимоша по приезду домой взвешался и обнаружил, что потерял десять килограммов. Он понял, сколько же того самого шлака в нем было.

Как и принято в Азии, батыры обзавелись новыми знакомствами. Первым был очередной чемпион Алтая по боксу. История не сохранила его имени. Чемпион не мог двигаться как прежде, с той же легкостью, как в былые времена. Например, еще сегодня утром, когда необходимо было похмелиться, он шевелился намного проворнее. Теперь же, под жарким послеобеденным июльским солнцем Тюнгура, алтаец чувствовал себя много уютнее. Утренний "заквас" проходил, но блаженная вертолетная нега еще не покинула хранителя духовности. Не покидала она его, по-видимому, со времен вручения чемпионской медали. Вместе с аборигеном на полянку перед Катунью, неподалеку от моста постепенно собралась, пожалуй, половина мужского населения поселка. На подвесном мосту по этому поводу заглох грузовичек. Водитель и пассажиры так же присоединились к путешественникам. Добрый разговор длился около часа. Все попугивали друг друга и, как это принято здесь, искренне радовались, видя смелых собеседников. Андрей Кузьмин так расчувствовался, что готов был предложить селянам побороться (в те времена он сам очень любил борьбу). Однако остатки стратегического мышления не давали батыру устроить столь беспрецедентное мероприятие. Если, допустим, Андрюха побеждает боксера в равном поединке, алтайцы могут обидеться. Тогда стрельба, разбирательства, скачки. Если побеждает алтаец, Андрюхе не жить, ведь победитель не сможет по настоящему насладиться победой, пока соперник может дышать. Это тоже не лучший исход. И самое страшное, что в обоих случаях придется пить водку. Нет, это не для нас, думал Андрюха и молчал.

Среди местных единственным трезвым был проводник, которого путники повстречали на перевале Кара-Тюрек. Он высказался вполне дружелюбно по поводу туристов. Объявил, что всех их недолюбливает, только "настоящих пацанов", которые сами везде ходят, уважает. Разговор "за уважение" продолжался еще с полчаса. После этого алтайцы окончательно приняли батыров за "братанов" и оставили их в покое.

Автобус в цивилизацию намечался на завтрашнее утро. Путники снова перебрались на правый берег Катуни и расположились под раскидистой березой с живописным видом на Тюнгур. В это время с горы вспорхнул параплан. Он завис над долиной на высоте около трехсот метров и воспарил. Батыры с удовольствием наблюдали за полетом. Они пили подкисшее молоко и поедали свежие огурцы. Снедь принесли две местные алкашихи, которым срочно понадобилось горючее. Они признались, что пропили все, включая будильник. А сопровождающий их телохранитель (в совершенстве владеющий стилем пьяного кулака) поведал, что чегень много уступает первозданному, священному напитку - спирту. Бонд все же раздобыл свежего хлеба и поедал его с вдохновенным наслаждением.

Палатку решено было поставить на территории базы, расположенной выше от моста. Естественно, никто и не подумал известить об этом руководство особняка. Однако неприятных инцидентов не последовало. Бонд приготовил "Угу" (сгущенку с сухарями) и все впали в благодушное настроение. "Монастырская изба" напомнила о пьянящих чувствах и под шелестящий ропот Катуни на путешественников нахлынула волна умиротворенности.

В шесть утра возле столбика с дивным названием "Тюнгур" батыры вышли на дорогу. Туман клубился над рекой, дорогой и крышами деревни. Летняя утренняя прохлада предвещала жаркий день. Автобус взял попутчиков до Усть-Коксы.

Районный центр принял путников распростертыми объятьями ярморочного веселья. Печенье и вино продавалось, хоть и не на каждом шагу, но возле здания местной администрации его было навалом. В цивилизацию нужно входить постепенно. Наши маленькие друзья не сразу выбрались из столь большого районного центра в города. Они сидели посреди площади и ждали своего часа. Ждали своего часа и три бутылочки вина, изготовленного здешними виноделами. Правда, местные народности исторически многие века занимались скотоводством, вино же было побочным продуктом. Однако даже оно не показалось жаждущим путникам, извиняюсь за каламбур, слишком скот...(оводчиским). Одни названия чего стоили, две бутылки "Яблочного" и одна "Грушевки".

Со столба из доисторического динамика раздается бред. Его слышно всей деревне. По-видимому, это единственный радиоприемник на район. Он выставлен на такую громкость, чтобы его мог услышать последний чабан далеко в горах. И слава аллаху, что не каждый чабан понимает о чем вещает эта радиостанция.

Батыры сидели под гербом СССР и разлагались. Они глядели на тусующихся неподалеку сплавщиков, на всадников, мирно гарцующих по асфальту на своих полуживых лошадях, при этом алтайцев среди них не наблюдалось, одни лишь русские алкаши. "Лето, ах, лето..." - заливалось голосом Пугачевой радио. От необычной для путешественников жары многим поплохело. Тут же была сочинена песенка:

Барабан был плох,

Барабанщик (Тимоша) сдох.

Макс впервые за 21 день увидел женские ножки и закричал: "Ну-у-у-у, ты была "Лучу" под стать!!!". Дедок, сидевший на завалинке неподалеку, хитро поглядывал на молодежь.

В половине пятого, когда автобус с селедками подъезжал к Черге, мальчик взблевнул. Этого и следовало ожидать. Автобус трясет, жарко. Как сказал Кузьмин, этим своим поступком мальчик выручил Тимошу, т.к. очередь блевать на Максовы ботинки подошла как раз его.

Отряд снова разделился. На этот раз ушел командир. Тимоша возвращался в город. Макс, Андрюха и Бонд вышли в Усть-Семе и направились в сторону Чемала. А там их ждали новые и старые друзья (Кревский, Амбросов, Каспер, Щепа и другие) для продолжения подвигов. Через несколько дней Макс, в стиле классического репортажа надиктовал в камеру: "К нашей группе присоединяется большая группа друзей эрлагольцев", но это уже другая история.

Тимоша не попал на поезд, он добрался до города на попутных автобусах. С трудом он добрался до дачи родителей, где проспал почти двое суток. Дар речи он приобрел только после полулитра сухого красного вина и шпажки шашлыка, зажаренного тут же. Потом он рассказал эту историю окружающим, поминутно заглядывая в дневник. А дневник он вел даже во сне.

Написано в феврале-марте 2003 года.

Тимофеев Андрей Сергеевич: другие произведения.

Описание: Иня-Аккем-Тюнгур

Комментарии: 2, последний от 03/02/2012. © Copyright Тимофеев Андрей Сергеевич (Andrix2007@gmail.com) Обновлено: 08/08/2011. 115k. Статистика. Описание. Горный:Алтай , 150 км , Ноги Дата похода 05/07/1996 {24 дн} Маршрут: р.Иня - р.Аккем - Тюнгур		Оценка: *3.658** Ваша оценка: