Мультсборник

Празднописания ПТО

Мультсборник

"Помойте котлы" - обращение к богам.

Два первых дня: СТАРТ

"Стоп олени, стоп собаки.
"Итс май лайф"

Песня.

Мультинские озера, почему-то они стали навязчивой идеей. Скорее всего это связано с тем, что во всех наших путешествиях по Алтаю мы сталкиваемся с одной проблемой - погодой. Вечное "нависание с последующими выделениями" вошло в обиход, как утреннее умывание или завтрак. Нас всегда интересовало, а есть ли такое место в этой чудной горной стране, где стихия (водно-воздушная) предоставляет возможность "безнапряженного" похода. Я хочу сказать, "безкапельного на голову". И оказалось, что по статистике район Мульты самый солнечный в регионе. Об этом нам говорили разные туристы на Аккеме и Кучерле. Год назад в августе 1999-го, как раз на момент конца света, благодаря астральному компасу (кубикам с цифрами) и подошедшему автобусу, нас занесло на Машей. Как показывает опыт, все порывы и идеи осуществляются через год.

Итак, 15 июля 2000 года, две группки отправились в сторону Мульты. Из Новосибирска выехали как всегда на 601-м поезде в купе в следующем составе:

1-я группа: АнтоНЕО, Малой, мечты Малого об оставленной в городе фемины с Кубани (страдал всю дорогу).

2-я группа: я (т.е. Тимофеев Андрей).

На турбазе "Манжерок" я должен был встретить Татьяну и уже вдвоем мы и составляли вторую группу. В купе оказалось очень "сулярно", четвертым ехал одноклассник Клишина Саши и мы очередной раз сошлись на том, что Земля имеет форму чемодана. Рюкзак у меня оказался в два раза больше, чем у Шурика (Малого), поэтому все смеялись и говорили, что этот баул можно спокойно ставить к дверям и не завидовать тому человеку, который попытается его украсть. С криками (хрипами): "Ура, мы едем на Алтай!!!" была взята по мосту река Иня. Малой бредил Кубанью, выходил покурить. Иногда он приходил через час, говорил тост, типа: "Бердский залив - это монопенисуально", выпивал водки и снова уходил. После "Петушков" его больше никто не видел (все срубились спать).

Горно-Алтайск приближался как-то быстровато. Водитель автомашины "Волга" явно торопился. Он, чтобы мы не "шарахались" по вокзальной площади, довез нас до лучшей, по его словам, "пивнушки" города Бийска, сам купил нам пива, и резко рванул в сторону гор. Антону очень понравился такой расклад, хоть он уже почти не мог пить, после утомительной ночи в купе 601-го поезда. Нам с Шуриком было весело, хотя у меня между ног на переднем сидении стоял рюкзак. Дорога под колесами проматывалась как лента транспортера, только гораздо быстрее. С краю иногда промелькивали милиционеры и чуть чаще деревья. Немного реже мне хотелось сделать снимок прямо в машине или из машины на ходу, но все же чаще я ленился доставать фотоаппарат из баула.

Горно-Алтайск в замешательстве, на этот раз он не знал, как принять нас. Сначала он открыл двери лучших забегаловок (и туалетов) автовокзала, накормил лучшими котлетами (столовскими) и шашлыками, напоил "Ворсинским" классическим пивом, затем практически спать уложил на лавочках ожидания автобусов. Делать нечего, дилемма. С одной стороны, на автобусе ехать не хочется, идет он поздно, с другой - таксисты много хотят. А простому "огурцу ⁽¹⁾" прохода нет - мафия. Еще одна дилемма: мне нужно заехать в Манжерок - а это задержка, братве нужно скорее попасть на Кураган. Все бы хорошо, да вместе веселее и плюс денег меньше платить придется, если брать машину. Решили промыть мозговые центры соображения пивом. На звуки открываемых пробок и запах жизни собрались вокруг местные бродяги и "бичи".

Пока я нервничал, Малой делал вид, что пытается с кем-нибудь договориться, АнтоНЕО же "завис" в окружении новых знакомых. Прошло часа полтора. В суетной жизни автовокзала несуетного Алтая коренных изменений не произошло. В это время был найден испуганный алтаец на автомобиле ВАЗ 2105, который даже не слышал об Усть-Коксе, но уже вынужден был нас везти туда. Он заплатил пошлину "таксистам", запихнул рюкзаки и был готов к рулению штурвала и давлению на педали. Один из автовокзальных авторитетов принял меня за сына крутой "шишки" из новосибирской администрации, всячески стелился, усадил на переднее сидение, попросил пять рублей на пиво (не хватало).

Турбаза ⁽²⁾ "Манжерок" спряталась под раскидистыми ветвями хвойных. Ее партизанское подполье было раскрыто с третьего раза опытными разведчиками. Первый раз мы проехали мимо свертка с трассы, вернулись, снова проехали, еще раз развернулись и только потом попали на кемпинг. Танюшка набежала на меня и с разбега прыгнула на руки. Я обрадовался. Малой же говорил перед этим, что если мы ее не найдем, то я должен буду влиться в их группу и отправиться на рыбалку.

Собирались быстро. В деревне Манжерок было куплено, знаю-знаю, не смейтесь, снова пиво. Его купили только с одной целью - в качестве разминки. Нельзя же ехать в автомобиле и совсем не останавливаться на прогулки, а попив пивка, попробуй не остановиться. Мы посчитали, что четыре бутылки Балтики 9 и четыре литра Ворсинского светлого разливного для первой тренировки хватит. К тому же Танюша утром уже почистила себе зубы Балтикой 3 вместо зарядки, а теперь решила перейти к более радикальным процедурам.

Алтаец ехал молча и аккуратно. Видимо его плотно "загрузили" "товарищи" на автовокзале. Он отвечал односложно, почти шепотом. Деревья уже не мельтешили за окном, они плавно перелистывались, как страницы книжки Пришвина с картинками про природу. Глаза от этого не уставали. Медитировалось. Многим спалось. Небо, как водится, затянулось тучами, и местами капал дождь. А дождь оказался везде, он шел на всем Алтае, такой дождик республиканского масштаба. Мы решили, что попали. В Усть-Кане нас кормили чебуреками и поили пивом, конечно за наличный расчет. В Усть-Коксе дождь кончился, кончилась селедка (ее бедную засохшую купила Танюша, соскучившаяся за период сплава по Катуни о свеженькой, солененькой рыбке), и я думаю, кончилось шампанское. Мы купили бутылочку шипучего вина, чтобы по традиции выпить его в Уймонской степи. Малой пить отказался и видимо правильно сделал. У тех, кто выпил того славного розового зелья, оказались липкими рты и шеи, а так же сильно помутнело изображение за окном. Горы слились с небом, а реки с травой. Чтобы после разглядеть пейзажи я сделал снимок из окна на ходу. Надо сказать, что он получился.

В деревне Мульта пришло время прощаться. Поделили, практически жребием, рюкзаки, хлеб и т.д. Обнялись. Выпили по глоточку пива. Гип-гип ура!!! Первая группа отделилась от космического корабля и вышла в открытый космос. Эта группа шла практически в ногу, как 601-й поезд с 602-ым. И шли они в сторону Курагана. А в это время автомобиль несся в сторону деревни Маральник все ближе и ближе к Мультинским озерам.

На вопрос водителя: "Где остановиться?" мы сказали "Вези до конца деревни". И он повез. Деревня оказалась небольшой, и долго кататься по ней было просто неудобно. Вывалились из салона, напялили рюкзаки и тихо пошли брать на таран ворота в загон для маралов. Палатку поставили прямо в этом загоне. Всю ночь вокруг слышался топот. Я думал, что в деревне национальный алтайский праздник алкоголовье празднуется с катанием лошадей верхом на молодых охотниках. Оказалось, что это просто скакали возмущенные маралы.

Утром, часов в семь, сильно хотелось кушать и пить. Ели кильку с хлебом, т.к. селедку чистить было в лом. У меня даже возникла мысль отпустить ее на волю, но я не нашел доводов за и думы свои не высказал. Росы на траве, как смолы в янтаре, тьфу ты, вырвалось стихоплетство. Мокровато было. На небе стандартный жопачокс. Он нависает, что трактуется как хорошая примета. АнтоНЕО с Малым в это время не поленились сварить кашу, но не смогли ее доесть и взяли с собой. Доедали потом на привале. Мы же с Танюшей глотнули немного спиртика, поделили пополам вещи и присели на дорожку. Моя красавица с интересом рассматривала компас. Она спрашивала, как он устроен, что налито внутри, зачем нужна эта стрелка (подозреваю, что просто издевалась). Спросила: "А куда показывает эта красная стрелочка?" Я ответил, что на юг. Потом подумал, а что-то юг она показывает не в той стороне. Наверное, геофизическая аномалия. Может вход в другое измерение? Антон говорил, что по дороге идти нужно прямо и никуда не собьешься. Кому верить? Компасу или опыту друга? Поверил дороге. Нацепили рюкзаки и ковыляя потихонечку стали передвигать лапками.

Минут через десять мы поняли, что поделить еду пополам было жестоким заблуждением. Танюшке шлось очень тяжело. Дорога завернула в гору и стала медленно зарастать травой. Маралы на пригорке громко ржали над нами. Еще через полчаса я понял, что еды взял крайне много и половину можно спокойно зарыть. Но жаба давила, а ветер странствий сушил росу. К обеду трава полностью скрывала дорогу и Танюшку уже не было видно среди высоких зарослей. Голодало. Мы поднялись по противной мокрой траве почти на семьсот метров и тут закончился бензин. Жутко хотелось есть. Сухари с салом и ZUKOм спасли положение. Стало очевидно, что ползем мы на какой-то перевал, и так хотелось верить, что вот уже скоро появятся озера. Часам к трем силы стали заканчиваться. Сказывалось похмелье. И тут, как истинные праздношатающиеся, мы решили разбить палатку прямо на склоне и немного поспать. Так и сделали.

Через три часа нас разбудил собачий лай. Четыре откормленных дворняги метались вокруг палатки Следом подошли местные жители. Двое парней из соседней деревни Тихонькая поведали нам, что еще немного и мы пришли бы к ним в гости. Нужно было верить компасу. Танюшка начала надо мной глумиться. Собаки бегали и смеялись. Ха-ха, снова перевал дебилов, не сказать круче!

Вся прелесть праздношатания в том, что каждый участник находится в равных шансах со своим товарищем. Будь ты новичок, пришедший в горы впервые или пусть ты самый наикрутейший турист, но когда вы идете в место, где из вас никто не был, все вы оказываетесь в одной шкуре (горбатого ишачка). Винить или негодовать на кого-либо просто бессмысленно. В этом и прелесть. В этом и высшее наслаждение. Отсюда правило Мастера: "Ходи в горы один, не будет причин ни на кого злиться"

Спустились значительно быстрее. Расположились в том же загоне на берегу ручья. Маралы как будто и не сомневались, что мы вернемся, они продолжали ржать в кулачек (или в копытце). Горячая пища с удовольствием попадала в желудок. Усталые, мы смеялись. Танюшка процитировала Сухова: "У нас или снег с градом, или дождь с гавном". Дождик, кстати, медитативно усыплял. Я выпил "писяшечку" и залез в спальник. Танюша перед сном сказала: "Позвольте, я рассею Ваш склероз" и вырубилась.

Отступление.

(из бортового журнала космонавтов)

"КУРАГАНСКИЙ ЯСТРЕБ"

(с алт. ПЕРШИНГ-2, коктейль)

"Нифеля чая Брук-бонд, сваренного на воде, взятой из Курагана, кипятятся в течение 15-20 минут с добавлением листьев конопли (7-9 растений). Варево готовится на максимальном огне и непрерывно помешивается. После того, как нифеля всплывают и рыжевато-зеленая маслянистая пена скользит по стенкам котла, распространяя восхитительный аромат, добавьте ложечку столовую (с горкой) сахара. Извращенцы могут добавить пол стакана черного молотого перца. Снимите котел с огня и охладите до любимой для поглощения напитка температуры.

P.S. Рекомендуется употребить в процессе курения сигареты (1-2 штуки)

P.S2 Ни в коем случае не злоупотребляйте, ждите плавного прихода, а так же отжатые листья вперемешку с нифелями и стебли используйте для костра.

P.S3 Оденьте головной убор и спуститесь к реке Кураган. Расположитесь возле порога. Закурите третью сигарету. Ощутите гул, мощь и скорость реки. Запрокиньте голову и оторвитесь от земли.

P.S4 Ждите и участвуйте в приготовлении Харчо

P.S5 Не прекращайте походы к реке Кураган.

P.S6 Перед Харчо, не забудьте зае..(забубенить) спирта и не подгоняйтесь, в крайнем случае, наденьте второй головной убор.

P.S7 Жахайте спирт и ждите когда наступит вообще пи..(кабздец). Если очень тяжелый случай, то хотя бы смотрите как булькает Харчо, но не соглашайтесь сниматься на фото и больше не ходите к р.Кураган"

Спал хорошо. Трясущиеся колени убаюкивали. Трава была повсюду, даже во сне. Космонавты сегодня тоже пробирались по траве в человеческий рост. Они шли вдоль Катуни, теряли дорогу, находили и снова приближались к усталому вечеру. Посреди луга ими был найден памятник "Красногвардейцам, погибшим за Советскую власть". Вот такие вот изыскания красных следопытов. Находились все за этот день до "белых глаз". Под вечер АнтоНЕО принял пень за маленького медведя. Чуть позже, увидели одну певчую птицу, Антон разглядел в ней гуся, а Малой журавля. Думаю, что это дало лишний повод к научному разговору. Долго искали место для ночлега, но оттянулись на славу. Кончилось тем, что Антон записал в дневнике следующее: "Шурика пежит как ослика и он уже не ходит к Курагану".

Так и закончился первый день похода.

День третий: Реки и Озера

"Рыба плавает по дну,
хрен поймаешь хоть одну"

Стих.

Утром все доедали ужин. Мы с Танюшей лапшу с тушенкой, АнтоНЕО с Малым ели Харчо. Тушенка вкусная, свиная - соевая. Харчо тоже классный, с бараниной. Правда баран тот все еще бегает по горам, если волки не сожрали. Мне всю ночь снилась трава, Антону теплоход на реке Кураган, Малому сплавщики, Танюшка промолчала про свои сны и прыснула в кулачек.

Достопримечательностей деревни Маральник по сути три. И все они относятся к фауне. Первое - это конечно же маралы. Они носятся внутри своей изгороди и веселятся. Изгородь к тому же имеет странную форму. Она не только не замкнута, но и к тому же построена так, чтобы животные не могли пробраться в деревню. Забором перегорожена узкая долина ручья. Ставка делается на то, что надо быть полным бараном, чтобы лезть на перевал, подъем на который начинается с другой стороны забора. Баранов нет, одни маралы и туристы. Вторая достопримечательность - это две колоритные свиньи. Таких можно увидеть только на картинках в "Букваре". Они валяются в луже и фыркают грязью. Круто! Третью достопримечательность Танюшке увидеть не удалось, что очень ее расстроило. Она дожидалась меня на пригорке, сторожила рюкзаки, а я разведывал дорогу. На склоне веселилось стадо трахающихся козлов. Так много и все заняты делом. Это просто шоу!

Дорога до Мультинских озер натоптанная и приятная. На обочине растет много ягоды: красной смородины, жимолости, земляники. Жимолость нещадно помещалась в батлы со спиртом. Готовился знаменитый настой. Сегодня продвигались значительно быстрее. Людей встречалось не много, хотя говорили, что на Мультинских озерах их значительно больше, чем на Шавлинских. Тропа местами размыта, что затрудняет передвижение. Длинные "тягуны" сменяются приятными крутыми подъемами. Практически всю дорогу по правому краю за обочиной, тянется забор маральника. Присутствие человека чувствуется постоянно. После обеда на речке Михайловка снова захотелось спать. Танюшка пожаловалась: "Мне нужен двухразовый сон, утром и ночью, часов по восемь". Однако лучше медленно двигаться, чем быстро стоять (или лежать).

Накупавшиеся в речке Громатуха, друзья наши в это время почти забыли про усталость. С началом купального сезона у Антона (18 июля) началось летнее успокоение. Смылась пыль копытных дорог и вскоре появились чехи. Они все-таки не были потомками Суворова, сказали что через перевал дороги нет. Эта причина и не дала им перебраться к истокам Катуни. А кто сказал, что на перевал должна быть дорога? Эх, европейцы. Азиаты в это время спокойно варили корм. Отдали голодным чешским путешественникам (девушке и троим мужчинам) пол булки хлеба, чтобы те тоже с голоду не умерли. Поговорили. Очень было жалко, что встретились с ними не перед ночевкой, а в обед. Можно было бы поговорить дольше. Ограничились фотографированием на память без поцелуев и слез.

На подъеме перед озерами, Танюша начала считать шаги (с моей подачи). Это занятие скрашивает долгие "тягуны" и время летит незаметно. Главное делать небольшие шажки и дольше не останавливаться. Методика крайне проста, но очень, очень действенная. Несмотря на кажущуюся медлительность движений, расстояния преодолеваются значительно быстрее. Сам я шагов не считал, т.к. мозги пересохли и очень хотелось пить. А часто пить, особенно на подъемах, это уж, извините, жлобство по отношению к своему сердцу.

Тягуны преследовали и наших друзей. Все мы подходили к заповеднику, каждый со своей стороны. Тропа вся в лужах, грязи и рытвинах. Резких подъемов нет, один сплошной верблюжье-вьючный путь каравана. По Курагану спускалась троица из Барнаула. Шли они с Мультинских озер и как обычно пугали егерскими поборами. Они и рассказали, что по реке Кара-Айры, куда Антон и планировал пойти тропы нет. Куда деваться? Вперед, только вперед. Что может нас остановить? Только красивые места или прекрасные женщины. Русло Курагана распалось на три. Появились тихие заводи с прозрачной как слеза водой. Здесь и остановились на ночлег. Прекрасная, ясная погода располагала к разговорам (с духами). Закинули им просьбу о хорошей тропе, не слишком надеясь на ответ.

Перед самым озером есть брод через речку Проездная Мульта, а может она называется Крепкая, честно говоря, эти две речки сливаются в одну чуть выше, а то что получается, приходится переходить. До самого брода ведет дорога, по которой можно ехать на машине. В принципе, можно было бы договориться, чтобы нас прямо до этого места и довезли. Но, опять же, как быть с маральником и перевалом дебилов? С другой стороны, сколько же еще на свете перевалов, которые ждут своих дебилов.

Брод проходим, но скорее всего не проезжаем. Думаю, что в малую воду здесь можно пробраться на "Урале", если удастся спуститься по склону 40-45 градусов и длиной метров двадцать пять. Скорее всего, красноармейцы, памятник которым нашли наши маленькие (Малые и большие) друзья, на лошадях спокойно здесь и поднимались и спускались и даже переходили вброд. Переходили, переходили и доходились. Наверное на лесников нарвались. Но об этом история умалчивает.

После брода дорога начинает расползаться на целые сети или растопыренные пальцы тропинок. Это смущает. Однако промахнуться здесь уже сложно, даже нам. И вот он простор! В горах всегда прекрасны расстояния. А особенно они приятны, когда целый день шагаешь по тропам, травам и пеклу, когда, изредка поднимая голову от ботинок впередиидущего, видишь только ветки и стволы кедров, заросли и бурелом. Глаза медленно перестраиваются, наводя резкость и поглощая объем красок и расстояний. С каждым мигом в твой мозг поступают все большие потоки информации, изображений и форм. Извилины просыпаются от монотонных вздрагиваний в такт шагам и плавно спутываются в клубки с неведомыми правилами поворотов. В это время все остальные органы потихоньку набирают чувствительности. Вместе с изображением перестраивается слух, осязание и обоняние. Во рту кислит жимолость, а ветер проникает холодными щупальцами под вылезшую из штанов майку. Плеск волн не загораживает шумом шелестящих кустов карликовой березки, а запах воды и далеких ледников смешивается с ароматом смолы, дополняя картину непередаваемым запахом Алтая. В этот момент вся картина как бы застывает перед тобой и становится все на свои места. Ты чувствуешь себя в этом мире, ощущаешь всем телом. На какое-то мгновение тебе кажется, что истина где-то рядом (извиняюсь за ассоциации), что скоро станет все понятно. Но ты просто "зависаешь" в этом.

Такое происходит недолго, возможно несколько секунд. Но те ощущения, которые ты получаешь за столь короткий промежуток времени, врезаются в память и остаются с нами навсегда. В каждом походе есть свой пик. Тот момент, который запоминается как кульминация. Как правило, в этот момент, что бы ни происходило, все наши ощущения сливаются воедино. Мы чувствуем все вокруг или мы предельно собраны или наоборот расслаблены. Иногда это прямо-таки состояние чудес. Происходят невероятные события, но в тот момент это даже не осознаешь. Когда вспоминаешь об этом, хочется жить и дышать.

Но "горбообразная волынка" снова напоминает о себе. Хочется тепла и пищи. И ради живота своего я снова впрягаюсь в бурлацкую лямку. Наслышанные о разного рода заповедниках, мы не стали ничего рубить. Дров в лесу просто нет. Их сожгли туристы-матрасники, которые веселились с детьми неподалеку от нашей стоянки. Пришлось найти бревно на берегу (весило оно не меньше 80 кг) и волоком тащить его к поляне (метров 40). Как будто пару километров в гору с рюкзаком. Зато дров стало много, и гречка с тушенкой удалась, несмотря на сою вместо мяса. Чай уже грел желудки, опьяняя сонным дурманом, когда пришел лесник Александр Дмитриевич Черемных. Он официально заявил, что здесь стоять не разрешается, нужно идти на отведенное для этого место. Ничего не оставалось, как согласиться с этим заявлением, но т.к. переносить палатку с полным чаем желудком было крайне тяжело, пришлось остаться на месте. Нам выписали путевку и теперь можно гулять здесь целых 8 дней. Вечерело. По озеру плавала резиновая лодка. По берегу бродили женщины и удивлялись, как это мы дошли сюда пешком. Вдали затихали вопли ребятишек.

Незаметно исчез свет и зажглись первые звезды. Я подумал, что Игорь Кревский, который повел своих коллег по работе на Машей, уже вернулся в город. Есть такое мнение, что он возит с собой жопную погоду. Подумал и трижды сплюнул через левое плечо. Танюшка заметила, что я как будто несколько изменился. Плююсь, например без повода. Сама она долго сидеть на улице отказалась, потому как костер нам больше жечь не разрешили. Поползла в палатку, перед тем искупавшись и сказав: "Паук насосался лукового сока и уделанный пошел домой".

Ночью выпал густой туман. Я заметил это, когда вышел налить воды в батл и себе в глоточку. Пить хотелось очень. Танюшка мерзла, а я нет. Объяснил это тем, что я спал с теплой мягкой женщиной, а она этой возможности была лишена.

Такие вот дела.

День четвертый: Аборигены

"От сортира до нас
нет приличной тропы"

Песня.

Проснулся со странным словом - "сортировать". Что бы это значило? Уж не одного ли это слово корня с глаголом утилизировать? А может все эти темы бытовые? Может речь о еде? Танюша, например, не открывая глаз, сказала: "Пять минут буду спать, а ты за это время должен сожрать 20 кг еды" Может быть заботится? А вдруг завтра начнется голод? А вдруг изобилие!

Перенесли палатку в место указанное главным лесником Леонидом Кузмичем Карякиным. Он предложил дров (за отдельную плату), еды и т.д. Одним словом, подошел к делу по-хозяйски. Мы не нуждались не в чем. Еды - завались. Съедаем самую тяжелую. "Закинулись" рисовой кашей со сгущенным молоком (липко и сладко) и отправились налегке в сторону "Великих" верхних озер. В мой рюкзак запихали все вещи и отнесли его в сторожку к Кузьмичу. Со всеми манатками рюкзачок весил не слабо. Надевался на горб он с большой натугой. Ноги по колено вросли в каменистую почву. Палатку поставили на новом месте и оставили ее под присмотром лесников совершенно пустой, но с закрытым входом (типа, место занято). С собой взяли батл, фотоаппарат, немного сухарей, сало и ZUKO. Захватили куртки "на всякий случай".

В половине двенадцатого сорвались с места. Без тяжелых "горбов" ноги почти не касались земли (только ногти иногда задевали торчащие корни). Ходьба совершенно не в тягость, даже, наоборот, в кайф. Приятно, когда стационарная картина перед твоими глазами меняется, и ты почти не устаешь. Озеро поперек смотрится совершенно не так, как повдоль (оно так уже). Встретили песчаный пляж со стоянкой, вдали от людей. Хорошее местечко. Солнце палит во всю. На небе не одного облачка. Хорошие фотографии должны получиться. А вот и второе озеро. Бежали до него 50 минут, включая минут 15 на привал около протоки между Средним и Нижним озерами. В этом месте находятся так называемые Шумы. Это нагромождение больших, мокрых камней, под которыми с ревом пробивает себе дорогу вода. Здесь и вправду шумно.

Если идти снизу, то по правую сторону вдоль Среднего озера ходить не стоит. Тропа там козлиная, мышиная, короче звериная. Надо переходить по Шумам через речку и по хорошей, натоптанной дорожке двигаться к кордону на самом краю озера. Это и есть граница охранной зоны. Дальше без соответствующей путевки ходить не разрешается.

Естественно, пошли мы по стороне правой (по незнанию, а не по злому умыслу). Глазки спешили остаться на колючих веточках, шнурки опутать травушку. Паучки паутинкою мордочки облапывали. Радости море. Лапки еле двигаются. Прыгали по камням, торчащим из воды - так быстрее. Хорошо, никто не упал. Когда выбрались почти к началу озера (или к концу), Танюшка ностальгически посмотрела на воду и прошептала: "Хорошо бы сейчас на лодочке прокатиться". В это время с противоположного берега отчаливала лодка типа "Прогрес-2", только без мотора. Егерь, размахивая веслами, греб в нашу сторону.

Иван Фомич, так звали егеря охранной зоны. Он обошелся с нами, как Мазай с зайцами. Усадил в лодку и повез на другой берег. Сказал, что дороги по эту сторону озера нет. Танюшка улыбалась ярче солнышка. Лодка - это кайф. Вода лазурью волн монотонно разбивалась о борт. Весла равномерно, как метроном опускались и поднимались. Вскоре лодка ударилась своим дюралевым корпусом о деревянный самодельный причал.

У причала, типа доска, недостроенный дом с верандой и резьбой. Чуть выше, на горке, домик с двумя комнатами (вход отдельный в каждую). И в той и в другой есть буржуйка, нары и стол. Справа еще одно строение - квадратное основание и "чумообразная" крыша. Похоже на алтайский айыл, только не шести, а четырехугольный. Там тоже есть железная печка и кровать. Крыша из рубероида, прибитого через штапики из толстых веток тальника. Чуть дальше еще один классический домик с трубой. Между айылом и двухкомнаткой прямо из земли торчит стол и две лавки. За столом сидят двое парней из Новосибирска и мыслят. У одного очень серьезное лицо. На штормовке другого нашивка "Новосибирский клуб туристов", а на лице крайне глумливая улыбка.

Выяснилось, что эти ребята собираются полазить между Верхнемультинским и Поперечным озером. С уважением говорил Иван Фомич о том, что эти люди когда-то (еще до создания заповедника) ходили сюда, занимались альпинизмом. И вот сейчас, через много лет, они решили подышать высотой. Говорил он это, когда парни ушли обедать. Моему веселью в связи с этим предела не было. Всегда "приятно" посмотреть на людей с нездоровыми "понтами". По закону, через перевал на Тальмень могут следовать только лишь организованные группы или небольшие группы в сопровождении егеря. Иван Фомич сказал, что мог бы провести нас к озеру, да на заставе он один, бросить не может. А вот прогулку к Верхнему озеру - это пожалуйста. На "альпинистов" и нас была выписана путевка в охранную зону. Мы должны пойти как одна группа, а около озера разбежаться.

Договорились встретиться после обеда. С ребятами были три девушки и один сотоварищ, который не считал себя альпинистом, а всего лишь опытным пешеходником. Он заказал у егеря баню, веников, дров и предупреждал нас, что до озера очень далеко идти и к ночи мы не вернемся. Мы с Танюшей обедали у Фомича. Кормил он нас рожками, поил чаем с медом. На десерт ели самодельный деревенский сыр. Мы в свою очередь поделились конфетами и салом. Ждали альпинистов очень долго. Выпили за это время чайник чая. Я сходил за медлительными земляками и увидел, как они перевернули котелок с чаем (круглый как немецкая каска), потом принялись раздувать залитый костер. Ну, думаю, это надолго. И не ошибся.

Вышли на тропу в 16:10. Бывалые туристы решили показать нам как нужно ходить. Они с полными рюкзаками рванули вперед, как лошади на ипподроме. У нас рюкзачок был один, да и то почти что пустой. Танюшка удивлялась, что они хотят нам доказать. Темп быстрый - походный. Без рюкзаков, так вообще как на крыльях. Мы успевали поедать жимолость и изредка попадающуюся малину. Через час ребята остановились (по часам) на легкий привал. Оба красные, вспотевшие и запыхавшиеся. Мы же почти как эльфы парили над травой с ненапыщенной легкостью. Народ крайне этому удивился и смотрел с недоверием.

Через десять минут снова побежали по тропе. Прошли хорошую стоянку между двух речек на самой границе заповедника. Дальше хода нет. Охранная зона заканчивается, а в сам заповедник нам в принципе то и нельзя. Даже не остановились. Поперек тропы навалено много деревьев. Приходится пробираться через стволы. А тропа то вниз, то наверх. Здесь-то Танюшка и подвернула ногу. Сначала это даже не было заметно, шла она, ничуть не сбавляя темпа. Сама, правда, она уже понимала, что через пару часов ходить не сможет.

Верхнее озеро показалось ровно через два часа после выхода со Среднего. Красотища не под стать нижним. Чувствуется, что людей здесь бывает мало, зверюг - много. Озерцо небольшое, с километр-полтора длиной и метров четыреста шириной. Со всех сторон горы. С южной стороны и с запада в него рассыпаются два громких звонких ручья. Как говорил АнтоНЕО, проход на перевал должен был быть где-то на юго-востоке, по еще одному ручью, который скрывался в кустах. Вечерело. Солнце быстро пряталась за снежные вершины. Парни медитировали на берегу. Я прыгал с фотоаппаратом, делая судорожные кадры в последних лучах дня.

Видели на тропе двоих людей в камуфляже. Подумав, что это могут быть егеря, не стали показываться им на глаза. Выдвинулись назад. Шли на этот раз все медленнее и медленнее. Нога у Танюшки начала распухать и наступать на нее становилось с каждым шагом больнее. К тому же очень быстро темнело. Наткнулись на палаточный лагерь девушек энтомологов из Горно-Алтайского университета. Они ловили редких бабочек. Эти бабочки прилетают из далеких южных стран на Мульту и бывают здесь одну неделю в году при очень хорошей погоде.

Уже в темноте нашли дорогу из "желтого кирпича" по которой и добрались до заставы. Тропа шла по руслу высохшего ручья, и камушки на его дне лежали настолько ровно, что казалось, что эту мостовую выкладывали миллионы китайцев много веков назад. Выкладывали давно, а натирали до блеска только сегодня утром.

Иван Фомич принял нас со всей широтой мультинской души. Кормил, поил, говорил. Ели "пирожные" из хлеба, масла и меда. Объедение. Егерь посетовал, что в баню мы опоздали, сказал, что пустил бы нас бесплатно, наверное, мы ему понравились. Рассказывал о трудностях местного бытия. Все маралы раскуплены "новыми русскими", каждый марал в год приносит тысячу баксов - минимум. Народ же простой работы не имеет. А та работа, которая есть почти бесплатная. Живут все натуральным хозяйством. Иван живет в горах, охраняет вход в заповедник. В месяц ему платят 600 рублей (22$) и это считается очень даже не плохо. Дочь у него студентка, учится в Горно-Алтайске, дома еще одна подрастает. Жена ведет хозяйство, печет хлеб, сыр варит, следит за ульями (их у Фомича несколько штук). У многих и того нет. Горько смеяться, но работа типа "увезти на тракторе корм маралам, за 10 км от деревни" стоит ни много - ни мало 70 копеек (даже не смешно).

Спали в отдельной комнате. Нам выделили два спальника - и это радость. Палатка стоит на нижнем озере, мы спим на среднем у егеря, рюкзак мой у лесников - полный привет, точнее спокойной ночи. Ноги гудят, но этот шум от гудения совсем не мешает спать.

Что же стало с нашими друзьями, которых мы оставили на берегу реки Курагана еще вчера вечером? Ясная утренняя погодка радовала всех. День обещал быть плодотворным и жарким. В такие дни всегда что-то происходит. А если такой день начинаешь с гороха, то что-нибудь произойдет обязательно. Пахучий смородиновый лист - вот лучшая свежесть утреннего чая на природе.

Через час ходьбы по хорошей тропе наши друзья добрались до начала охранной зоны заповедника реки Кырыз. Здесь и была потеряна тропа. Видимо духи, у которых было прошено хранить тропу в целости, жили до охранной зоны, а здесь живут совсем другие духи. В то время как мы с Танюшей шли по козлячим тропам вдоль Среднего озера, такие же тропы пришлось преодолевать и АнтоНЕО с Шуриком. Когда эти тропы всех достали, космонавты полезли вверх по склону. Тропа человеческая напугалась и сразу нашлась, метрах в десяти выше. Через полтора часа быстрого шага по разбитой лошадьми дорожке Шурик нашел на своих штанах первого клеща. Это случилось на привале у реки Ешту, где Антон по традиции два раза искупался и выпил чая с ZUKO.

В половине пятого вечера привал у Кара-Айры. Прощай Кураган! Теперь дорога на Тальмень. Впереди перевалы, камни, морены и снега. Варится чай. С запозданием жимолость замачивается в остатках спирта в батле Антона. Хотя такое никогда поздно не бывает.

По карте все было просто прекрасно. Дорога сначала медленно вверх, затем весело вниз. Слияние Кара-Айры с Иолдо в двух-трех километрах. Вдоль речки показан лесок, тропа. Иди - не хочу. Время вечернее, 18:00, можно не перегреваться на солнце. Рай пешеходника. Но все случилось иначе. Река как-то сразу ушла и оказалась где-то внизу. Тропа просто закончилась. Нужно лезть наверх. А где силы? А кто в траве остался? Чуть сами там не остались. Ни каких толком спусков и не было. Все наверх да наверх. Все по травушке да выше маковки. К реке ночевать духу не хватает. Где-то наверху мифический охотничий домик. Барнаульцы говорили о нем. Это похоже на сказку о пиратах и Флинте (ту в которой он взял на берег шестерых товарищей и всех их укокошил, а из одного сделал компас). Два километра как в джунглях преодолевались за два с половиной часа. Солнце обжигает своими лучами иглы кедров, растущих у самых дальних склонах где-то на западе. А это верный признак наступающего мрака.

Ноги еле-еле переставлялись. В полумраке мерещились змеи, которыми по старому алтайскому обычаю чехи пугали русских. На самом деле здесь все друг друга припугивают, так ради знакомства. С другой стороны и не расслабляешься. Прыгаешь по камушкам в темноте - поругиваешься. И тут исчезает Малой. Был, и нет. Вот вам и "здрасти". Шлеп и нет человека. АнтоНЕО понял, что Шурик жив по обильному матоотделению от камней, чуть впереди. К счастью нога оказалась цела. Не было даже перелома. Она провалилась между камней, и Шурик естественно потерял в росте еще около полуметра. А т.к. и сам он не слишком велик, то Антону почудилось, что тот и вовсе исчез. Видимо этим вечером на Алтае многие подворачивали ноги.

Первая мысль - это знак. Нужно поворачивать, спускаться к реке и падать на первом попавшемся пятаке. Но, Колумб до сих пор плавал бы соленой мумией по Атлантике, если бы не сказал тогда в далеком 1492 году:"Если в течение трех дней мы не увидим землю, то разворачиваемся и идем домой" Потом он умудрился открыть Америку. Наши же хромые друзья оказались чуть менее величественны и сказали, что идут еще 10 минут, потом падают на дороге и ставят на себе, а не на невиданных берегах крест. Можно конечно было бы и повыделываться, сказать, что идем мы три дня, потом разворачиваем, как Христофорушко, но если бы кто сказал такое, то второй тут же переквалифицировался бы во врача-психиатора и оказал бы первую психическую помощь. Думаю, по некоторым местам настучал бы.

Ну, а если бы оба сошли с ума? Что тогда? А тогда все сложилось бы проще. Примерно через 100 метров появился домик. Все как положено, нормальное явление - домик в горах. У него открыта дверь - входите, я вас жду. Немного напоминает фильм ужасов. Горы, вечер, домик. По закону жанра кто-то должен выскочить из-за угла. Ап!!! Из-за угла выходит алтаец. Тут полагается вздрогнуть. Антон вздрогнул от неожиданности. Если бы не усталость, можно было бы и напугаться. Когда глаза настроились на призраке, оказалось, что это не призрак, а нормальный алтаец в камуфлированных штанах. Первая мысль - егерь. Вторая - не егерь. Третья - где лошадь? Четвертая - ... пить хочу. Пили воду из ручья, как загнанные звери.

Было понятно, что ночевать придется втроем, поэтому говорили медленно, как принято у нас в Азии. Алтайца звали Валера. Он сказал, что напугался, услышав голоса, из чего стало понятно, что он не егерь. По спецназовскому камуфляжу, который был на Антоне, он решил, что это "менты", которые хотят его "свинтить". Сам Антон подумал, что это какой-то беглец. Решили обсудить все эти вопросы за ужином. Сбросили вещички в избушку, сами же выползли на улицу, где заварили лапшаной супчик. Валера допытывался, а чем это наши друзья занимаются "по жизни". Когда выяснил, заметно расслабился.

Алтаец рассказывал, что хочет перевалить в Казахстан. Он много слышал про те места и хотел бы на них посмотреть. Искал он перевал, но свернул не в тот лог. А там, где хотел перевалить Антон, он был сегодня. Лезть туда не решился, много сыпучих отвесов. Достали спиртик. После второй дозы всем стало совсем хорошо. Усталость перемешалась с горючим и накатила к голове приятной негой. Захотелось поговорить. Валеру понесло.

- Первый раз напали на меня пятеро. Били. Я достал нож, одного сразу насмерть, другого ранил, остальные разбежались. Дали три года.

В дело пошел чай и все с удовольствием продолжили беседу.

- Второй раз ко мне подошел один, - рассказывал алтаец. Говорит - ты тряпка и все такое. Я его завалил. Один год дали. Третий раз ко мне другой подходит, говорит - ты тряпка и все такое,- я и его завалил. Дали один год. Вот я только освободился, год не прошел.

"Подгонка" получилась. Антон первым делом припрятал паспорт и деньги. Шурик следил за спиртом. Он его разливал. Вскоре алтаец показал свой карабин. Патроны от "Калашникова" все честь по чести. Сказал, что сам он не "побегушник", просто любит попутешествовать, т.е. поохотиться. Короче - браконьер. Родом он оказался из Купчегеня. Выпить был не дурен.

- А чего прятался тогда?- спросил Антон.

- В тайге надо быть осторожным, люди разные бывают. - ответил мудро алтаец. Эту фразу в дальнейшем он повторял раз двадцать. В деревне у него жена, три сына и одын дочь. В тайгу он уходит каждое лето, где и живет. Жена его за это первое время ругала, потом сходила вместе с ним. Теперь вот смирилась.

Еще немного выпили. Валера рассказал, что видел сегодня медведя. Тот ушел в сторону. Видел трех маралов, пасущихся в долине. "Завтра завалим - мяса поедим" Раздобрел. Решил отвести "добрых парней" до перевала, а если его найдем, то и с ними перевалить. К этим предложениям все отнеслись нормально. Затопили печь и залегли спать.

В эту ночь многие спали в домиках.

P.S. Коктейль Серегина:

"Берется одна часть спирта, настоянного полдня на жимолости, смешивается с такой же частью апельсинового ZUKO". Напиток употребляется охлажденным, до появления первых признаков шатания ног, невесомости и всего космического, включая разности давлений внутри и снаружи, приводящей к рвоте. Чтобы вернуться в реальность, стоит лишь закусить мясом косули.

День пятый: И рыба и мясо

"Если вам приснился Сенкевич
и Крабовские машины, значит,
поход вступил в новое русло,
и вы поумнели"

Из сонника ПТО.

Газовая камера алтайцев несколько отличается от фашистской. Здесь мясо получается вкусным и запашистым. Человечатина бывает первого, второго и окончательного копчения. Первое копчение бывает рано утром, или еще ночью. Определяется этот момент, когда Антон просыпается от духоты и ощущает, что глаза слезятся. Вторая стадия, это когда Малой уходит по нуждам на улицу и не возвращается - слишком уж там чистый воздух. Третья и последняя стадия называется кабздец. В это время, когда все уже готовы протянуть ноги, Валера открывает окно. В этот момент мясо подают к столу. Последняя стадия самая вкусная. Алтаец говорил, что спать надо головой в сторону окна, чтобы пот по всему телу шел. Последняя стадия наступает под утро. После нее тела еще пару часов отсыхают на нарах до полного приготовления.

Около девяти часов все трое "копченых" двинулись вверх по Кара-Айры. Опохмеление происходило у всех по-разному. Валера опохмелился спиртом и сунул батл на автопилоте себе в рюкзак. Сказал впоследствии Шурику, и зачем ты мне его показал. Накатывал каждые пять минут, от чего трезвее не становился. АнтоНЕО тоже не понимал, зачем Шурик показал спирт. Шурик ничего не понимал, он шел по мокрой траве, и даже солнце, осветившее первыми утренними лучами долину, не могло его разглядеть среди зарослей. Обильная роса и тягуны хорошо выводили алкоголь у наших друзей. И чем крепче уделывался алтаец, тем светлее становились головы туристов. Сначала Валера шел впереди и выискивал одному ему ведомые дорожки. Когда от росы вымок окончательно, пропустил вперед Шурика.

Часа через два-три добрались до Осиновского озера, что на той же Кара-Айры. У самого крутого подъема алтаец объявил, что идти на перевал нужно здесь. При этом показывал он куда-то в небеса. Но друзья наши легких путей не искали и пошли "напрямки". Это грозило отвесами, буреломами, прижимами и завалами. Преодолевали такие препятствия со скрипом, но ругать было некого. Когда озеро заблестело зеркальными брызгами света, карликовая березка, выше человеческого роста скрыла небо. По такому бурелому пробираться крайне сложно. Пришлось подниматься выше и обходить ее по склону. Когда до озера оставалось совсем немного, АнтоНЕО выбрал азимут и как Евклид начертил в голове единственный прямой путь к воде. Алтаец обалдел и принялся возражать таким необдуманным действиям. Но у воды Антон сбросил рюкзак и кинулся купаться. В этом процессе он находился секунд пять. Этого как раз хватило на то, чтобы запрыгнуть в воду, окунуться и тут же очутиться на берегу.

Если бы на Алтае проводился конкурс на худшее место для стоянки с призом в 10 литров спирта, наши друзья непременно заняли бы первое место. А если бы за второе и третье места давали бы по шесть и четыре литра соответственно, то Шурик и Валера расположились бы неподалеку и захватили бы всю добычу. Потом до утра сидели бы в палатке и обмывали бы выигрыш.

С места больше никуда не тронулись. Алтаец приходил в себя. Он снова из зануды превращался в нормального человека. Пока варился хавчик, АнтоНЕО изучал перевал по карте и по наглядным пособиям в виде окружающих горных пейзажей. Валера засомневался в целесообразности штурма. Малой подогнался и тоже был за то, чтобы спускаться к Курагану. В крайнем случае, можно было перевалить на Мульту. Шурик пропыхтел что-то про себя и усталый завалился спать.

Алтаец еще некоторое время сидел у костра, потом показал Антону оленя, пасущегося на другом берегу озера. Сработал охотничий инстинкт, т.е. инстинкт охотничьей собаки (потекли слюни). Мясо!!! Его надо есть!! Валера схватил карабин и скрылся во мгле. Неудача только "раздраконила" браконьеров. Приговор был уже подписан.

Рассказ про кошку

Жила была кошка. Она была рыжая, потому что ее звали Шельма. Она приручала больших зверей типа туристов и потом гуляла с ними по тропинкам. Туристы шли за ней, а кошка пряталась в ямках дороги, за что была подвержена опасности, быть растоптанной. Когда из-за камней выпрыгивали имуранги, кошка мурчала и хвалилась. Вот мол, каких зверей я приручила. Они могут меня защитить. Мне не надо охотиться. Если я не поймаю ни кого из вас, все равно меня накормят. А вы, глупые, жрите свои злаки и пищите. И только на Шумах, где громко кричала вода, кошка разворачивалась и грустно бежала домой, приручать новых двуногих существ.

Утром, когда Антон и Шурик коптились в домике, где-то в одном перевале от нас, мы проснулись около семи утра тоже на нарах и вдохнули полной грудью свежий воздух Среднемультинского озера. Я не хвастаюсь, просто так и было. Быстро позавтракали, отблагодарили Ивана Фомича за гостеприимство, выстрогали Танюшке клюку и пошли по тропе в сторону своей палатки. Солнце еще не взошло, и продвигаться по прохладе утра было очень приятно. Танюшка, правда, об этом наверняка вспоминает по-другому. Я перемотал ей подручными тряпками ногу настолько крепко, насколько мог и все равно вывих сильно мешал идти. Кошка егеря бегала вокруг нас и веселилась от души. Танюша ступала как мудрый старец, не жалеющий об уходящей молодости.

Через камни мало-помалу перебрались. Валуны мокрые и скользкие. С опухшей, подвернутой ногой, Татьяна Васильевна, как кошка переползала на родной берег. Становилось все теплее и светлее. Вскоре пришлось раздеваться, солнце палило нещадно. Казалось бы, при такой жаре тропа должна была высохнуть в пол часа. Ан нет. Грязи здесь по колено. Корни торчат в разные стороны. Танюша очень часто набирала в ботинки лечебной грязи. Когда один ботинок был полон, я советовал набрать и во второй, не стесняться (г..(добра) у нас на всех хватит).

Времени около двенадцати. Полдень. Снова Нижнемультинское озеро. Снова лазурь прозрачных вод и свежий ветер просторов. Палатка целехонька и невредима. Вещи тоже на удивление все на месте. На берегу ни души. Лесники ходят вдоль берега с резиновой лодкой на голове. Хариуса ловят. Занялись стиркой, чревоугодием и загаром. После пятнадцати минут пребывания на пекле я удалился в тень и сказал: "Лучший загар - это его отсутствие". Через полчаса пошли купаться. Я забежал в воду, окунулся и быстро выскочил на каменистый берег. На самом деле вода не была очень холодной. Здесь крайне мелко - по колено. Чтобы зайти по пояс нужно прогуляться метров двадцать-тридцать вглубь. А это не очень радует. Пришлось нырять из стойки "по колено". Благодаря навыку и супер-технике типа "комар носа не подточит" даже носы покарябаны не были. День проходил в расслабоне. Выпили спиртика. Когда он немного подействовал, Танюшка воскликнула: "Толи женский вой, толи собачий плач"

А в это время на соседней поляне появилась удалая компания. Сначала я расстроился из-за нарушения тишины. Их было четверо. Шум, радость, хлюпанье воды. Постоянный восторг и нескончаемая деятельность. "Грозные" лесники уже через час пилили бензопилой дрова. Ставились палатки, готовился ужин. Танюшка при этом страстно возжелала хариуса. Ребята громко говорили и сулярились со спиннингом вдоль берега. Рыба, как известно, плавает по дну, не поймаешь ни одну. Пришлось им поторговаться с лесниками. Торг начался с примерно такой фразы: "А что хариус то есть?" Кузьмич ответил: "У нас есть" Юра (один из заводил всей этой рыбацкой мути) уточнил вопросом: "Так может, мы ее сварим?" Кузьмич засмеялся, но как-то неуверенно. Ребята медленно распаковывали рюкзаки, в которых находились фляжки со спиртом (точнее водкой). Нюх не подвел бывалого лесничего. Он немедленно "подписался" на натур. продукт. Танюшку поддавила жаба: "Они отдали им рыбу, и ушли..."- заплакала несчастная.

Однако планы у наших соседей были самыми развеселыми. Они приехали из Перми, показать широту (и как водится - долготу) уральской души. Привезли они спиннинг, снасти, водку. Подходя к озеру, наметили коварный план. Все кто окажется на берегу, должны будут собраться за одним костром и всю ночь веселиться. Танюшку Юрка "купил" сразу - "от нашего стола - вашему", этим жестом он подарил ей хариуса. Она оценила подарок и заверила, что вскоре мы обязательно подтянемся к огромному почти "пионерскому" костру на соседней поляне. Вот только поедим рыбы!!! Пока на соседней поляне происходили организационные телодвижения, мы разминались. Пили спиртик в чистом виде, а так же настоянный на жимолости. Закусывали это дело "четырехступенчатым" бутербродом: "Сухарь, сыр, сало, чеснок". Это вносило определенный шарм в атмосферу озера.

Вскоре мы и вправду подошли к новым знакомым. За столом уже сидели Кузьмич с Саней - это лесники. Пермяки: Юра, Леха, Игорь и Женя. Все готовились к лучшему - дню рождения Шукшина. Леха по этому поводу заготовил петард и различных салютов. Ровно в 0 часов: 00 минут будем стрелять. А пока начнем есть чушь и глотать настойку. Вечер удался. Полный восторг. Все кричат, все счастливы.

Больше всех кричал Леха. Он пришел в восторг и оповещал об этом всю округу. Округа подливала ему спиртного и пила "за компанию". Танюшка с жадностью поглощала хариусов и ее от этого тоже "подносило" в сторону неистового восторга. Костер пылал не по-партизански. Он больше походил на пионерский (с высотой пламени метра три), смешанный с таежным (т.к. бревна были сложены частично "колодцем", частично "ежиком"). Над озером взвились ракеты. Это мы запускали фейерверки в честь праздника. На деревянном столике билось пламя самодельной свечи. Фитиль сделан из кусочка Танюшкиного платка, масло - подсолнечное, банка - консервная. На столе кружки, рис, батлы и трупики (вернее скелетики) убиенных рыбок.

Залегли спать поздно. Во сколько никто не помнит. Как дошли, не знаю, возможно, ползком.

День шестой: И рыба и мясо - 2

"Если первое, что попадет
вам в рот утром, будет
спирт - второе должно быть
хариусом"

Из книги "Здоровое питание,
для выживания в условиях ПТО".

Сначала я подумал, что попал в дурдом. Вторая мысль через минуту показалась более трезвой - дурдом построили вокруг меня. Может это была выездная сессия спившихся Стенек Разиных? Около шести часов утра, когда все напившиеся с ночи туристы спокойно спят в своих спальниках, над озером разносились вопли, называемые песней рыбаков. "Из-за острова на стрежень..." - кричал Лехин голос. Я немного оторопел, потом уснул. Проснулся около восьми часов, т.е. через два часа. Песня продолжалась.

Я вышел на берег Нижнемультинского озера и пригляделся к шевелениям. Где-то вдали резиновая лодка Кузьмича выделывала пируэты. Леха с самим Кузмичем проверяли поставки. Судя по охрипшим голосам, при этом они пели. Пели уже давно, возможно не замолкая с прошлой ночи. Чтобы пополнить энергию и восстановить подсевшие голосовые связки они нередко прикладывались к бутылочке. Судя по продолжительности песнопений бутылочка должна была иметь объем 5-6 литров.

Еще через два часа все повылазили из палаток. Танюшка к этому времени свершила несколько трудовых подвигов, типа мытья посуды и уборки столового попоища. Притащили хариуса, подаренного нам вчера. Съели его моментально. Вскипятили чай. Народец расселся вокруг стола. Лесник Саша принес большой котел с борщом. В борще были рожки, сваренные с творогом. Оказалось очень неплохо. Пока их разогревали, к берегу причалил резиновый баркас с рыбой и рыбаками из хора имени Пятницкого. Они шли уже с трудом. Сделали чушь. Жир хариуса, Кузьмич намазал на хлеб и предоставил нашему вниманию (и желудку) алтайский деликатес - бутерброд. Изумительная закуска (как выяснилось). Назакусывавшись, Татьяна от супа отказалась.

На десерт ели гамми-ягоды. Спирт "ополовинился" за один вечер. Вскрывать новый батл поутру всем было как-то боязненно, боялись зависнуть надолго. Но подлечиться хотелось.

Ягоды жимолости, пролежавшие несколько дней в спирте, набирают крепость и силу. Концентрация алкоголя в них превышает его концентрацию в самой настойке. Кроме того, профильтрованный через тонкую кожицу спиртик очищается от злых примесей и недоброжелателей. Мякоть ягод принимает его "как родного" в свое лоно. Ешьте гамми-ягоды, и вы будете прыгать выше самых высоких кедров.

Быль&Опыт(Известные алтайские краеведы)

Сначала народ воспринял мое предложение как шутку. Кузьмич усмехался. Я заглотил пару ягодок и прослезился. Юрку это заинтриговало. Он тщательно пережевал штук пять чудо-ягод и с радостными слезами стал прыгать около стола. Слабых духом в нашей компании не оказалось. Через пол часа примерно пол-литра ягод в природе уже не существовало. Я думал, что на машине времени попал во вчерашний вечер. Все загалдели, зарадовались жизни. Только вот яркое солнце, предвещающее полное палево говорило о надвигающемся жарком денечке. Все бегали, собирали вещи, фотографировались. Даже егеря, потеряли свое азиатское спокойствие и что-то делали. Диктовали нам свои адреса, сами писали в нашем дневнике, помогали убирать со стола.

Шатание, фотографирование и восторги продолжались примерно до часа дня. За это время доели всю гамми-ягоду, сожрали всех хариусов, практически оприходовали котел борща. А сколько выпили чая вспомнить страшно. Наши новые друзья собрались пойти выше. Они должны были пройти вдоль всех озер, перебраться через перевал на озеро Тальмень, где и наловить гору хариусов. Я вспомнил про Антошу с Шуриком, которые тоже двигались к тому же озеру. Пермякам же сказал, что если они повстречают наших земляков, то пусть передают большой привет. Кузьмич показал на прощанье чудо-женщину великаншу. Она лежала на спине, лицом в небо. Нам было видно ее лицо, волосы, спадающие к озеру и грудь. Конечно же, это было сделано из горного базальта. Точнее, горы со стороны Нижнемультинского озера, если глядеть на юг, сформировали чудный природный памятник. Какой там марсианский сфинкс.

Прощались недолго. Пожелали друг другу счастливого отходника и попутного ветра. Ребята двинулись вдоль озера, а мы сразу полезли в гору. Небольшой перевальчик отделял нас от речки Крепкая. Если пройти вверх по ее течению, то можно выбраться на озеро с тем же названием. По словам Кузьмича, там можно наловить много рыбы. Сам Кузьмич собирался на это озеро буквально на днях, только ждал прибытия вертолета. Предлагал нам остаться на озере еще пару деньков, а потом вместе на лошадях уехать на рыбалку. Нам долго висеть на месте не хотелось, поэтому пришлось пойти своим ходом.

Тропинка быстро потерялась. Подъем достаточно крут, но пока идти можно. Однако минут через пятнадцать выяснилось, что нога Танюшки вовсе не зажила. Она разболелась, и идти дальше не желала. Пришлось спускаться вниз, назад к озеру. Вниз идти еще сложнее. Привожу слова самой хромоножки: "Татьяна спускалась на заднице - вообще был цирк".

На полянке стоит палатка типа "брезентуха", к дереву привязан пегий конь. Это местная молодежь, парень и две девушки приехали сюда по своим делам. Приехали они еще поздно вечером. Леха с Юрой навещали их ночью, продолжая водворять в жизнь свой коварный план. Может быть, поэтому они еще не вылезали из палатки. Недалеко от вертолетной площадки на нас напал гнус. Напал на обоих, а Танюшку еще и покусал. В процессе этого кормления насекомых мы решили пойти назад в сторону Маральника. Там, может быть, мы поймаем машину, а дальше, бог весть, и куда-нибудь двинем. Раз нас не несут ноги, будем путешествовать с помощью других средств или конечностей.

В начале третьего мы выдвинулись назад. Пекло стояло невыносимое. Брод через Крепкую немного охладил ноги, а т.к. голова по прежнему была перегрета, токи шли по всему телу. Дальше (благодаря этим токам), мы шли как электроники. Когда проходили вдоль длинного забора, от нас метрах в пятнадцати встрепенулась и пустилась наутек косуля. На речке Михайловка у меня кончилось похмелье. Я принял это за окончание топлива и сделал "УГУ". Намешал сгущенку с сухарями. Есть, не мог. Проглотил пару ложек и чуть (пардон) не проблевался. У Татьяны Васильевны начался жор. Она спокойно поглощала сало, не задумываясь о последствиях. В это время я размышлял о тягости своего рюкзака. Мы не съели и четверти продуктов, взятых из города. Возможно, мы не съели и пятой части. Я аккуратно выложил на пенек 2 кг риса, 2 кг гречки, пол кило гороха и часть сухарей.

После брода я переобулся в городскую обувь, типа плетенок, типа таких в которых Игорь Кревский брал перевал Термос. Танюше очень хотелось сфотографировать Мульту с горы, она просила меня достать фотоаппарат. Останавливаться было лень, поэтому я отказался, сославшись на то, что у нее есть свой (она брала с собой "мыльницу"). В итоге кадра не получилось.

Цитирую бортовой журнал: "В Маральнике козлы больше не трахались, чем очень расстроили Танюшку. Коровы, если бы оказались быками, ее бы тоже очень напугали. Транспорта нет. Только конники. И вот мы идем удрученные по дороге в Мульту". А тем временем дело шло к вечеру. А до деревни Мульта еще километров десять. Дорога нормальная, ровная, щебень и грунт. Проехал человек на коне. Минут через двадцать проехала "Тойота Кариб". Еще минут через двадцать проехал автобус "ПАЗ", правда, направлялся он в противоположную нашему маршруту сторону. Был мотоцикл, еще несколько легковых. Никто не остановился. Горб, называемый рюкзаком начинал обламывать. На одном из привалов я снял его и грязно выругался, потом мне стало легче. Танюшка шла хорошо. Нога ее беспокоила, но от монотонной ходьбы она не испускала резких выбросов боли. Мои же ноги плавненько сбивались. Пришлось перематывать их лейкопластырем.

Когда проехал очередной конник вслед за автобусом, прошедшим обратно, т.е. уже в нашем направлении, естественно не остановившемся, Татьяна пророчески заявила, что следующим должен быть КАМАЗ. И он почти сразу же появился. Появился он, а вслед за ним и деревня. Перед деревней стояли туристы, видимо собиравшиеся на озера. Они стояли в стороне от дороги, и мы не стали к ним подходить. После появления КАМАЗа Танюша почувствовала себя великой провидицей. Она возгордилась, и чуть было не вознеслась, только подлый рюкзак тянул к центру земли. Пришлось оставаться на дороге и шевелить лапками.

Деревня Мульта хлебом - солью нас не встретила. Мы шли по главной дороге и спрашивали у всех, как нам отсюда выбраться. Спросили даже у того самого КАМАЗиста. Некому руку подать. Все отворачиваются и фыркают. Меж тем становилось уже совсем темно. Улица, длиной в четыре километра, плавно вышла из деревни и тянулась в сторону Катуни. Где будем ночевать? Вокруг поля болот, посыпанные изредка камнями. Сверни с дороги в поисках ночлега и либо ноги переломаешь, либо станешь бродить по колено в грязи. Идти уже тяжеловато. Хочется перекусить и скорее заснуть. Присели отдохнуть на мосту. Прошагали за сегодня километров двадцать пять, и уже хотелось бы чего-то определенного (в смысле горизонтального). Тьма полнейшая. На небе вспыхнули первые яркие звезды. За ними показались более мелкие. Потом некоторые скрылись за черными ночными облаками, а остальные еще ярче замерцали, как гирлянды на новогодней елке. Только огромный Юпитер, прожектором неродившейся звезды, позволяя различать смутные силуэты, слегка освещал дорогу, да тлеющий огонек Танюшкиной сигареты, вставленной в подаренный Кузмичем мундштук, как маячок откликался звездам маленькой красноватой искоркой.

В этот момент (знаю по опыту) должно было что-то произойти. Я бы не удивился, если бы прямо на поле приземлилась "летающая тарелка" и четверо зеленых человечков предложили бы нам свои услуги в области межгалактической перевозки. Такое уже случалось (или что-то подобное). Так и произошло. Ну, почти так. Около нас появилось нечто. Однозначно можно было определить, что это средство передвижения. Короб с размерами 150х120х50 см (определено в темноте "на глаз") с двумя (чуть ли не деревянными) колесами, впряжен в тяглую лошадь. В коробе пожилая тучная алтайка (около 80% места) и маленький низкорослый, худенький мужичонка (русский), которого я поначалу принял за ребенка.

"Закурить можно?" - спросил абориген.

"Кури" - ответил я. Танюшка поделилась своим "Winston light", передавливаясь жабой, она вытащила последнюю сигаретку из пачки, а пачек было еще пять штук. (По Танюшиной версии начало абзаца должно было выглядеть следующим образом: "Кури" - ответил я, т.к. Танюшиных сигарет мне было не жалко)

"Нет, мне огня надо, табак есть" - отказался мужик. Закурил.

"А вы чего здесь сидите?" - спросил он после трех затяжек.

"Нам на трассу надо, а пока вот место для ночевки ищем, здесь одни камни да болота" - был наш ответ.

Пауза длилась минуты три. Потом из повозки послышалась скороговорка шепотом. Переговаривались они на смеси русского и алтайского. Когда сигарета докурилась, мужик сказал: "Забирайтесь, подвезу". Сказать такое было проще, чем сделать. Куда? - мучил меня вопрос, куда там залазить. Рюкзаки поместили под седушку, я угнездился посредине, между алтайкой и Танюшкой, извозчик пересел вперед и я до сих пор удивляюсь, где он там (т.е. на чем) ехал. Бедная лошадь едва сдвинула бричку. Застучали колеса по перекладинкам моста. Становилось прохладно. В Уймонской степи множество различных дорог и поселений. Я думаю, что все они не учтены даже в секретных шпионских картах. Равнину среди гор пересекает повдоль хорошая трасса. По трассе идет большое количество транспорта. Днем это автобусы, грузовики, лесовозы, легковые автомобили. Ночью здесь бушлатит конница, тачанки (типа нашей), трактора, управляемые пьяными алтайскими парнями и сенокосилки с не менее пьяными водителями. Сразу же после моста мы съехали на одну из полевых дорожек и немедленно потерялись в кустах и высокой траве этого огромного поля. Возница прикрикнул на лошадь, и кибитка неумолимо набирала скорость. На мягком грунте лошадь и ее хозяин чувствовали себя много вольготнее. Мы разгонялись, и ветер уже обдувал нас ночной прохладой, пронизывая уставшие косточки. Когда извозчик брал не тот азимут, мудрая алтайка прикрикивала на него, и тот очень быстро исправлял положение, он сворачивал, и, не теряя скорости, скакал по целине. Скакали и мы. На кочках телегу подбрасывало. Я вывернул ногу и уперся пяткой в передний край брички, руками, как ремнем безопасности обхватил Танюшку и зацепился для прочности за правый задний угол. Подумал про себя: "Если перевернемся, ногу поломаю точно".

В темноте, разглядел Татьяну. Она сидела, судорожно схватившись за деревянный борт с широко открытыми глазами. Я подумал, что она страшно испугана. Пригляделся еще раз, ни чего подобного. Она воспринимала это как интересный аттракцион. Глаза открыты широко не от страха, а от восторга. Она шептала что-то вроде: "Ах, как здорово!!!" Если считать, что слово здорово происходит от одного корня со словом здоровье, то здесь, извините, здоровья (по крайней мере, психического) я не набрался. Особенно, что касается переезда через многочисленные ручейки. Через каждый из них прокинут бревенчатый мостик. Причем бревнышки лежат поперек, а еще они наверняка не прибиты. "Жаль, фар нет" - думал я. Для начала я всегда напрягался, что мы в принципе на скорости не попадем в мостик, потом все эти мостики перестали внушать мне доверие (казалось, что они просто обязаны развалиться), и самое главное, прыгая по бревнам, телега заставляла нас прыгать над собой с амплитудой гораздо большей. В результате этих прыжков я потянул ногу. После этого дня три ходил хромая.

Мелкие партизанские деревеньки промелькивали одна за другой. В некоторых за нами выпрыгивали собаки и гнались некоторое время, громко гавкая. В одной из таких деревушек алтайка выбралась из телеги и пошла домой. Лошади стало значительно легче и скорость нашего доисторического транспортного средства увеличилась наполовину. Извозчик повез нас на трассу. Высадил около остановки. Здесь утром должен быть автобус до Усть-Коксы. Неподалеку не работает автозаправочная станция. В поле стога сена, журчит ручеек, перекресток трассы и полевой дороги. Где мы? Предполагаю, что высадил он нам где-то в районе деревни Горбуново, практически в географическом центре Уймонской степи. Мы попытались отблагодарить человека, который потратил на нас полтора часа, но он от денег и сигарет отказался, взял только спичку, чтобы прикурить свою сигаретку. Попрощался и уехал домой в одну из этих деревушек.

Было 00:10, когда мы поставили палатку и забрались в нее. Быстро поели сала, сухарей, остатки "Российского" сыра и ZUKO. Танюшка натянула на ноги мой свитер, сильно уж замерзла. Я с трудом уговорил ее не надевать на голову мешочек из-под сухарей. После уговоров она села красить лицо, чтобы утром выглядеть, как настоящая королева. Перебирали вещички. В мешке из-под чая была найдена майка. Трусы нашли в мешке с конфетами. После этих поисков я успокоился, залез в спальник и выключился. Спал мертвецки.

***

А этим же днем только утром, где-то под перевалом на Тальмень намечалась оргия чревоугодников. Она еще не намечалась физически, но духовно все уже были к ней готовы. Пока Леха с Кузмичем горланили песни, плавая по озеру, наши маленькие кураганские (или уже караайрыкские) друзья, наскоро проглотив гороховый суп, выдвинулись вперед. Тропы, как водится, здесь не было, поэтому забраться по склону решили повыше. И тут Валера резко остановился.

- Он там, внизу.

- Кто он? - спросили товарищи, подумавшие видимо, что алтаец рехнулся.

- Ну, вчерашняя,- ответил резко он. На вопрос, где, он промолчал, забегал.

- Услышите выстрел, спускайтесь, - сказал он, исчезая в кустах.

АнтоНЕО с Шуриком остались в недоумении. Они сели на камни и призадумались. Шурик внимательно следил за местностью и неожиданно увидел косулю у самого края озера. Она пришла на водопой. Красавица купалась в прозрачной воде озера, одновременно утоляла жажду. Она была одна в этой долине. Заповедник создан для нее. Бояться здесь нечего.

Раздался единственный выстрел. С высоты казалось, что пуля попала в воду. Сноп брызг взметнулся рядом с животным. Она прыгнула почти на метр вбок и бросилась бежать. Создавалось впечатление, что случился промах. Но смерть уже сидела у нее в шее. Сначала быстро, затем все медленнее косуля бежала прочь, не веря в такой прозаический конец. Шагов через двадцать она тяжело вздохнула (видимо в последний раз) и рухнула замертво в ручей. Больше она не шевелилась.

"Это хорошо",- сказал Шурик, - "кровь стечет".

После длительного процесса разделки начался не менее длительный процесс поедания мяса. Все переходы и путешествия были отложены, народ ел мясо. Спирт тек рекой, а жаркое служило прекрасной закуской. Алтаец предлагал продолжить путешествие, но оголодавшие за последние вегетарианские дни туристы так объелись, что не могли сдвинуть себя с места. Они были в силах только подливать спирт, жарить печень и варить суп из свеженины. К вечеру алтаец снова напился и, не найдя среди своего нового окружения понимания, уснул.

День седьмой: Перевалы

"Спирт-тоник - лучшее
лакомство в условиях низкогорья"

Из книги "Здоровое питание,
для выживания в условиях ПТО".

Несмотря на уверения Валеры, подъем состоялся не в 5:00, а в привычные 7:00. Как пишет АнтоНЕО в своем дневнике, мясо поутру больше не "перло". Собрались быстро, поделили мясо и тронулись в неблизкий путь. Сначала шли вдоль озера, затем понемногу забирались по высокой карликовой березке наверх. Вечный подъем, разодранные штаны, кожа, все это, как сейчас кажется, пролетело незаметно. Тогда же все это немало выматывало. Стали все чаще встречаться костровища, и другие следы человеческого пребывания, типа фантиков от конфет. Что бы это значило?

Вместо ледника наших друзей встретила гигантская морена. Это большое нагромождение камней, которые рассыпались на неизмеримое пространство до самой вершины перевала, по крайней мере, так показалось. Сам перевал особо не радовал, он довольно таки крут, снежен. Посыпались первые камнепадики. Чем дальше наверх, тем больше снега. Дров больше нет. Остановились выпить чайку. Вскипятили воду на моем французском газовом примусе. Валера поразился: "Прямо как на плитке!"

Выхода на перевал практически не наблюдалось. Наблюдался цирк, казавшийся снизу всего лишь небольшим препятствием. Здесь, наверху, он стал гигантским каменным барьером. Все подходы устланы льдом, на льду снег. Этот же снег нависает со всех сторон на склонах горных вертикалей, грозя путникам, предстоящими лавинами и обвалами.

"Приехали"- сказал Антон, не в силах воздействовать на ситуацию. Эту фразу он сдобрил острой дозой ругательств, от которых даже горы немного просели, сжавшись от неизбежности неминуемой расплаты.

Валера огляделся вокруг и сказал, что перевалов здесь много и пойти можно на любой. Как выяснилось, направление его не интересовало. Любое снижение уровня между пиками было для него перевалом. Идти можно на любой. А куда потом спустишься - это вопрос "на потом". Зачем об этом думать заранее. Скорее всего, он за свою жизнь открыл не один десяток перевалов тех самых "дебилов". И видимо, останавливаться не собирался.

Пришли думы. Не те - депутатские, и не те - наркоманские, а думы конкретные - раскоряжные. Малой предложил забраться на гору в лоб, а там поверху перебраться по хребту на перевал. Все согласились. Валера сказал, что будет ждать внизу, все равно вернетесь. Однако через некоторое время догнал и пошел дальше вместе с космонавтами.

Первый отвесный участок "брали" долго. Шурик с первого раза не закарабкался. АнтоНЕО сумел с большим трудом, цепляясь зубами, побороть это препятствие. Малого он затащил вслед за собой. Валера попробовал подняться там же, но "обломался" на половине пути. Сказал: "Жду вас внизу" и ушел. Колени тряслись, все остальное тоже. И это только начало. Снизу отвесных участков было видно два, дальше выяснилось, что это самообман. Постепенно адреналин достиг своей критической концентрации в крови и больше не выделялся. Излишки его вытеснили из черепной коробки остатки мозгов. Чуть раньше астрокосмонавты заметили внизу Валеру, который смотрел на них в телескоп и крутил пальцем у виска. Гречко не обиделся, а только проверил герметичность скафандра и крепость натяжки заплечного ранца с топливом. Алтаец постепенно растворился в воздухе. В этот момент был пройден последний отвес.

Страх накатил с новой силой, когда до вершины оставалось всего несколько метров. Минин и Пожарский сидели на камне 1х1 м рядом с пропастью и тряслись. Антон пошел на разведку и вышел к вершине. Ее снова назвали тем же хорошим словом, что и большинство перевалов, пройденных этим сезоном. Напоминаю - начинается слово на букву "Д".

Спуск оказался мягким. Заливные луга - вместо карликовой березки, перемешанной с камнями. К девяти вечера, почти бегом, наши маленькие друзья долетели до пригодной для жизни полянки и быстренько заправились. Благо топлива было много. Чай в палатке на примусе. Вареное мясо. Спирт. Спирт постепенно заменил в черепе накопленный адреналин, а ночью улетучился через храп, оставив в голове лишь сны и воспоминания.

***

Тук, тук, тук. Я всегда умиляюсь, когда приходится просыпаться от такого звука. Тук, тук, тук. Я твой друг. Тук, тук, тук. Стук, стук, стук. Что за звук? Не пойму, стучит изнутри головы или снаружи. Откуда-то оттуда же голос бога: "Вставайте, домой поедем". "А я уже дома", - думаю, не открывая глаз. Мой дом - моя крепость (Петропавловская). Лишь пушки заряжают холостыми хлопушками. Пиф-паф. Ура! Салют вам! Доброе утро! Тук, тук, тук. В мозгах винегрет из Киш-Миша.

-Сколько времени? - кричу я в пустоту.

-Шесть утра, - ответ с небес.

-Доброе утро!

Танюшка взволнована. Непонятки Уймонской степи посетили ее еще вчера вечером, вернее сегодня ночью, и не отпускают до сих пор. Точнее, вчера она их не осознавала, а сегодня уже не понимает. Все нормально. Обычные чудеса Волшебной страны. Негде было ночевать, подъехала телега и увезла в самый центр обширной степи. Не успели по-человечески выспаться, как появляется небесный УАЗик, и собирается увезти нас в город. Все в порядке. Так всегда и бывает. Зачем удивляться?

В УАЗике на переднем сидении девушка полуалтайка, полурусская, тоже пассажирка. Ехать собирается в Горно-Алтайск. Мы с Танюшкой располагаемся на заднем сидении, прячем рюкзаки сзади и наконец-то просыпаемся. В Усть-Коксе к нам подсаживают еще одну попутчицу, женщину местного происхождения. Становится немного теснее. Зато автомобиль будет несколько устойчивей. Тетка мерзла всю дорогу, хотя стояла страшная жара и была включена печка. Из Усть-Коксы выехали в восьмом часу.

Водитель не торопился, средняя скорость составляла 90 км/ч. На перевалах, где стояло ограничение в 20 км/ч он, так и быть, сбрасывал до 60. Танюшка пугалась. Любимое нависание и выделения накрыли Алтай целиком. На перевалах видимость ограничивалась десятью метрами, которые машина проскакивала за полсекунды. Реакция водителя настораживала.

В Усть-Кане закупили снедь. Бананы, пиво и батончик "Марс". Это не реклама, потому как состав получился препротивнейший. У Танюшки болела вывихнутая нога. Девушка-алтайка взялась помочь нашему горю. Она попросила тряпочный мешочек с солью и долго шептала, а может быть, молилась на него. Через пятнадцать минут отдала его пациентке: "Приложишь к коленке, боль пройдет" Танюшка так и сделала. Верьте - не верьте, а боль постепенно прошла. Уже к вечеру моя красавица могла выделывать такие кренделя, что ей мог позавидовать даже Майкл Джексон, при всей своей обезьяньей верткости. Короче говоря, Танюшка вечером уже спокойно бегала и прыгала. Я же хромал как дед Пыхто, потому что в телеге потянул связки на правой ноге.

В 12⁰⁰ были в Манжероке. На базе "Туримпекс" Танюша встретила много знакомых лиц. Ведь не далее как неделю назад она была здесь и оставила многих хороших знакомых. Нашла их в тех же местах и в той же позе. Может быть от этого она стала бегать и прыгать. Посреди кемпинга расположился ресторанчик-кафе под открытым небом - восточная кухня. Шашлык, манты. После порции мантов меня сморило. Палатку поставили на территории базы. Под плеск белых волн Катуни и шум сосновых веток, застрявших в ветре, я мирно уснул. Татьяна в это время собрала подружек, прихватила фляжку со спиртиком и отправилась на каменный уступ - место местных сборищ и устроила пьяную оргию с песнями и возможно жертвоприношениями. Вскоре в ход пошла самогонка, которая с честью заменила спирт. В гости на Манжерок заехала Ольга, Танюшкина знакомая из Барнаула. Она отдыхала в Белокурихе, но, не выдержав лечебной тоски, сбежала на день в лагерь для буйных.

Вечером провожали Ольгу. На трассе, пока ждали автобус, прощались трогательно. Даже самогон закончился. Пришлось идти за пивом в деревню. Ходили вдвоем с Танюшкой. Она бежала довольная, а я хромал по щебенке.

"На хавчик" пробило окончательно. Поели в местной закусочной окрошки. Вкуснотища, только квас не очень резкий. Зато окорочка в местном исполнении дадут фору любому "Ростиксу". Набрали пива, и пошли назад на базу - ужинать. Танюшка думала, что я лопну, но нет, ничего, выдержал.

День восьмой: Воды

"Поедем красотка сплавляться.
Давно я с тобой не нырял"

Песенка Малого, которого
вытащил Антон за шиворот,
при попытке перехода в брод реки,
впадающей в Тальменское озеро.

Утром засобирались домой. Уезжать с Алтая всегда жалко. Хочется побыть здесь как можно дольше, но дольше чем долго побыть не удается. Позавтракали в местной столовой. И тут случился сплав. Зная мою нелюбовь к воде, Танюшка решила поиздеваться. Она договорилась на коммерческий сплав и объявила, что хочет сплавить меня по нижней Катуни, чтобы я хоть немного почувствовал, зачем она ходит каждое лето на сплав. Помня вчерашнюю самогонку, я конечно догадывался зачем. Однако сказать, что я не обрадовался, значит приукрасить. Сплав в целях побултыхаться на бочках меня не прельщал определенно. Я бы понял, если бы нужно было сократить путь и использовать сплав в качестве облегчения маршрута. А здесь, забираться в самую мясорубку... Конечно, есть в нашем праздношатающемся обществе экстремальное направление, когда люди получают удовольствие от всяких там снего-, камне-, водо- и других -воротов. Но они идут туда без инструкторов, а это совсем другое дело. Возможно, я бы и получил небывалое удовольствие, если бы сам на своем рафте, или резиновой лодке, или катамаране, или плоту сплавился бы по любой реке. А здесь, честно говоря, не хотелось.

Меня насильно погрузили в "Марк-2" и повезли в лагерь рубцовских сплавщиков около деревни Муны. Лагерь состоял из двух построек. Красивый, просмоленный пинотексом цвета палисандр туалет и тент из американского флага над деревянным столом. Сначала я подумал, что за столом сидят негры (американский флаг и т.п.), потом понял, что это загорелые инструктора. Посмеялся над своей догадкой. Флаг был повешен из большого глума. Как после рассказали нам на базе, рубцовцы каждый вечер опускали этот флаг (в прямом и переносном смысле). Опускали его под гимн Союза Советских Социалистических Республик. Пели "Союз нерушимый..." и поднимали "факи".

В рафте сидели пятеро. Адмирал Дмитрий Петров пытался выглядеть серьезным, несмотря на жестокое похмелье. Он взял с собой бутылку водки, чтобы обмывать удачно пройденные шеверы и пороги. Скорее всего, просто хотел опохмелиться. Он был рулевым. Впереди на веслах сидели Андрей и Алексей. Это были питерцы. Они приехали по путевке - матрасничать. Ездили на Телецкое, теперь в Манжерок. Их один раз уже сплавили на подобном сплаве, и они чувствовали себя бывалыми. Танюшка и я сидели посреди лодки и держали по веслу.

Красотища местных берегов окупала неудобства передвижения по воде. Скалы нависали над Катунскими волнами, и кедрово-сосновая поросль казалось, вырастала из самого гранита. Река в широких местах казалась озерной гладью, а в узких бурлила, покачивая путников в резиновом суденышке. На удивление, страшно не было. Как говорила впоследствии Танюшка, не было воды. В манжерокском пороге неделю назад были перевороты (кили), а мы прошли его, едва качнувшись.

Петров пил водку и рассказывал байки про сплавщиков. Он был на сплавах в Средней Азии, где реки совершенно дикие. Солнце палило нещадно, и у меня обгорели коленки. Искупаться бы. Заплыли в грот. Вода Катуни заходит в небольшую пещеру площадью около 80 м², высота ее потолка 5-6 метров. Забавный аттракцион. Постояли там минут пять, и снова выплыли на солнечные просторы. Встретили детскую группу из Новосибирска. Они сплавлялись с Еланды. Состыковались с ними на самом фарватере. Детишки стрельнули у нас сигареты.

Вечером сидели в "Восточной кухне" и беседовали с народом. Питерцы рассказали о базе "Эдем", на Телецком озере. Мы жрали манты и шашлыки. Чревоугодие мое поразительно. 11 мантов и 1,2 шашлыка перед ужином это что-то. Танюшка чуть меньше - 9 мантов и 0,8 шашлыка. И это не считая пива. Светски гуляли по базе. Я чувствовал себя отдохнувшим, даже нога перестала болеть. Спали как в раю, в шалаше, то есть в палатке.

***

День рождения нашего друга Макса всегда случается в походе - это традиция. Помню, как в 96-м году, при походе к Белухе, я таскал с собой бутылку кетчупа, чтобы поздравить еще молодого тогда подонка Малибу. Он еще не был тогда подонком, а всего лишь запивал водку кетчупом. Не всегда это имело удачный исход. На этот случай у Макса был свой собственный столбик из железной трубы, врытой в землю на даче в Дубраве. Он перегибался буквой "Г" и, держась за столбик, думал. Через некоторое время все успокаивалось.

Вот и сегодня, 23-го июля 2000 года, вспомнили Макса все. Мы с Танюшкой на Манжероке, АнтоНЕО с Шуриком на Тальменском озере, да мало ли кто его не вспомнил. Икать, я думаю, пришлось много раз. А это не к добру. Как бы от икоты к вечеру не понадобилась бы забытая труба. Но Макс молчит об этом и никто, пожалуй, не узнает, как ему было внутри в тот день, от столь частых и многочисленных воспоминаний. Антон с Малым, например, начали поздравляться прямо с утра. Они знали, что до озера осталось не более пяти километров, и спешить было не куда. Вышли в 11 часов. Тропа хорошая, спуск резкий. Камни, сыпухи. Временами они сменяются альпийскими лугами. Солнце яркое. Тепло, хорошо. Однако дальше тропа скрылась под зарослями травы в человеческий рост. Это нехороший спуск, подумалось бы мне. Трава на камнях. Ямок и валунов не видно. Можно легко поломать ноги. А спуск то по-прежнему крут. Промаявшись, путешественники отклонились от курса, но были вознаграждены за это прекрасной лошадиной тропой. Она казалась парковой аллеей по сравнению с предыдущими дорожками.

Озеро показалось часа в три. Оно сразу предстало во всей красе. По поверхности расходятся круги от играющей рыбы, душе хочется петь. И она поет - басом. В озеро впадает река. Попытки взять ее вброд не увенчались успехом. Решили остаться на этом берегу, отдохнуть и половить рыбу. Нашли место, где обычно располагаются местные рыбаки. Эти рыбаки, по-видимому, и выловили всю рыбу в водоеме. Клева нет, зато как клево! Вместо ухи варили харчо. После мытья в озере скинули по паре килограммов грязи. Поели. И разморило. При купании у Антона остановились часы. Теперь они всегда показывали время 16⁵⁰. Вскоре самолеты зашли на посадку.

День девятый: Озера

Песенка Пятачка:

"Я свинка, свинка, свинка,
я вовсе не медведь"

Исполняется пьяным в "дупло"
Винни-Пухом, который ползет
на карачках домой.

Отдых. Солнечный круг, солнечный друг. Духи солнца восторжествовали в тот день над духами воды. Малой обещал принести в жертву свои шлепанцы за одного единственного хариуса. Как говорит Антон, видимо, долго ему придется в них шлепать. Рыбы нет. Из записи в бортовом журнале: "Сегодня пьем много спирта, едим суп и пьем много чая и ZUKO". Этим все сказано. "Тимоша на озере обнаружен не был. Шурик ушел спать в 5⁰⁰". Предполагаю, что в 17⁰⁰. Часы у Антона пошли. Правда, стрелки и цифровое табло показывали разное время, но это ничего.

"Коктейль Тальменский"

(делается тальменцами)

"Одна часть спирта смешивается с такой же частью ZUKO Melon. Пьется маленькими глотками, запивается ZUKO Melon"

Дальше случилась черно-белая дыра. Записки путешественников теряют всякую связанность и структуру. Что же случилось? Пришествие или сошествие? Наверное, и то и другое. Это сошли с поднебесных перевалов наши друзья пермяки. Не смею описать, что там произошло, но могу представить. Надеюсь, что они сами напишут об этом, и мы сделаем общее повествование...

Знаю только, что опознали они Антона с Малым по Гамми-ягодам, которыми новоявленные тальменцы угощали пришедших. То-то было смеху. Дальше они продолжили путешествие вместе.

***

К товарищам-космонавтам, мы, надеюсь, еще вернемся. А сейчас мы снова оказываемся в Манжероке. Раннее утро, трасса. Мы снова голосуем. Солнце еще где-то за горами. Снова УАЗик. Машина старая и водитель не молод. Такое чувство, что он только вчера был пересажен за руль с арбы. А позавчера пойман в тайге.

Майма. Много народа. Почта. Хотели позвонить домой, трубку не берут. Наивная попытка найти ИНТЕРНЕТ. Здесь только световой телеграф. Ладно, поедем на Телецкое. Милая идейка. Все происходит в обычном праздношатающемся духе. На автовокзале в Горно-Алтайске съели по шашлыку, поели в столовой на первом этаже, купили билеты на автобус в Артыбаш. Это были последние два билета. Знак. До отправления ПАЗика всего 10 минут. Как-то все чудесно. Подошел к нам молодой человек. По обращению мне показалось, что это либо христианин, либо жулик. Наверное, был обычный бич в желтой майке. Говорил, что не может уехать домой в Артыбаш.

С нами ехал очень гоношной щенок бультерьера. Он ползал по коленям сидящих женщин и на всех мочился. Когда он обмочил всех кого мог, щенок залез на колени к Танюшке и уснул. Проснулся через полчаса, перелез на руки к хозяйке и немедленно ее описал.

В Турочаке стояли около часа. Ели пельмени в местном кафе. Купили двухлитровку Багбира (на дорожку).

Мне на руки посадили девочку. Ей было лет пять, и она очень много говорила. Рассказала, куда они ходят за грибами, сколько собирают ягоды и т.п. Хорошо, что вскоре она вместе с мамой вышла. За окном дождь. Вода брызжет на Танюшку. Мы едем в Артыбаш. Не доезжая километров пять до Телецкого, со мной случился казус. Я закричал на весь автобус, что больше не могу. Пиво просилось на волю. Смеху было много. Автобус остановили, и народ прикалывался до того, пока мы не вылезли на своей остановке. "Жить стало легче".

В Артыбаше шел дождь. Мы идем по дороге и не знаем, где окажемся вечером. Вокруг полоска деревни, справа Телецкое озеро, сверху она самая, родная, льет.

Остановились на первой попавшейся базе. База называлась "Эдем". И в самом деле, такое чувство, что оказались мы в раю. Нам выдали стационарную палатку с матрасами и постельным бельем. Нас пригласили в местный ресторанчик на ужин. Там все как по настоящему, официантка и т.п. Вечером баня. Отмылись, наелись. Пришли в нормальное состояние.

Последующие дни

Земля круглая, причем
в самых неожиданных местах.

Факт.

На Телецком озере много людей. Пиво продают прямо с видом на воду. Хочешь лошадь - вот тебе лошадь. Хочешь лодку - получи лодку. С мотором или без - как скажешь. Лошадь оказалась наглая. Она не хотела катать Танюшку, и резко дернув головой, вырвала поводья. Когда же Танюша пыталась взять их обратно, лошадь поворачивала голову и пыталась укусить наездницу за коленку.

На базе жил щенок овчарки, кобель или сука, не знаем. Танюшка вытаскивала у меня изо рта печенюшки и кормила собаку. Так я и похудел. Пес живет на веревке, в земле и будке. От этого часто скулит.

Уезжали рано утром. Провожал нас огромный ротвейлер. Он был с очень добрым лицом. Таким добрым, что последние волки, которых он еще не сожрал, попрятались в медвежьи берлоги, прося защиты у косолапых хозяев.

На перекладных приехали домой уже к вечеру.

***

Прошло два дня, и мы узнали, что вернулась группа космонавтов. Мы собрались и поехали в гости к Антону. "Открылась дверь, и я в момент растаял", вернее обалдел (не сказать круче). На полу, заваленные рюкзаками сидели пермяки. Я думал, что крыша моя улетит сразу же. Встреча была на редкость живой. Не раздумывая, едем в баню.

Оказалось, что вся эта братва встретилась на Тальменском озере и дальше пошла вместе. Так они и дошли до Новосибирска. Вывод - люди с одинаковым складом мыслей просто обязаны встретиться. И они встречаются. И пусть это будет всегда. Аминь.

Начато в 2000 году в октябре,
закончено 19 января 2003 г.

(1) Огурец - водитель за деньги, но не профессионал.

(2) На самом деле не турбаза, а кемпинг. Просто так многие его называют.

Тимофеев Андрей Сергеевич: другие произведения.

Описание: Мультсборник

Оставить комментарий © Copyright Тимофеев Андрей Сергеевич (nd2007@list.ru) Обновлено: 17/02/2009. 92k. Статистика. Описание. Горный:Алтай , Ноги Дата похода 15/07/2000 Маршрут: Мультинские озера		Ваша оценка:
Аннотация: Хождение на Мультинские озера