Леонид Янин. Двина-96

----------------------------------------------------------------
 Леша=A.Deshere, deshere@uipe-ras.scgis.ru
 http://sos.karelia.ru/usr/desher/ ђ http://sos.karelia.ru/usr/desher/
----------------------------------------------------------------

Отчет о водном походе по маршруту:

Старая Торопа - р.Торопа - р.Западная Двина -
р.Жижица - оз.Жакто - волок 3км - оз.Двинье - оз.Велинское - р.Двинка -
р.Западная Двина - пос.Кресты - ст.Кунья,

совершенном 26.04-06.05 1996 группой в составе:


          1-4. Дещеревские Леша, Лена, Олег(5л), Оля (7л).
          5-6. Зверевы Ирена, Сережа(10л).
          7. Лагуткина Аня.
          8. Розенберг Наташа.
          9. Янин Леня.

     С  Дещеревским  Лешей можно связаться по тел.254-9035. по
вторникам с 18.00 до 24.00.



        Содержание:

     1. Описание маршрута.
     2. Дневник похода.

Пущино-Хотьково-Реутов-Москва, 1996.


         * 1. Алексей Дещеревский. Описание маршрута. * 


     Все  ссылки даны по карте-атласу Тверская область масштаба
1:200000 (1992г). В среднем, в день плыли  5-6  часов  ходового
времени. Скорость байдарок относительно воды была 5-7 км/час.


        1.  р. Торопа. 
     Поезд  Москва  Великие  Луки приходит в Старую Торопу рано
утром, около 3 утра. В мае светает в начале  шестого,  так  что
темного  времени как раз хватает, чтобы в полторы ходки донести
до реки поклажу и сварить завтрак.  От  станции  идти  надо  на
восток  по шоссе до переезда (700 м), затем вдоль путей. Вскоре
после переезда от ж/д (она здесь однопутная) отходят две  ветки
к  северу  и к югу. Если пойти по правой ветке, можно сократить
сплав  километров  на  10,  но  пешеходный  участок  при   этом
удлинится  до  700+1500  метров вместо 700+1000 м, если идти по
прямой.

     Собирать байдарки удобнее на левом берегу реки. Переходить
через мост ж/д ветки Москва-Рига нужно  по  одному-двое,  чтобы
без  помех  разместиться на островке безопасности при появлении
поезда (они  здесь  неожиданно  выскакивают  из-за  поворота  и
проносятся через мост, не снижая скорости).

     Отплыли  около  9  утра,  имея 3-суточный запас хлеба. Как
выяснилось позже, несмотря на большое  количество  деревень  на
реке, купить там хлеб непросто.

     Весна  в  1996г.  была  немного  запоздалой, но дружной. К
началу похода снег  уже  практически  сошел,  и  вода  спадала.
Течение  в Торопе довольно быстрое, особенно на первых 10-15 км
и после озера. В день старта (5-6 часов сплава) прошли  большую
часть  Торопы  и  заночевали  в  2-3 км выше Аверьково. На всем
протяжении реки много удобных красивых мест для стоянки. Только
в  озере  Шнидкино берега сильно заросли тростником и причалить
можно не везде.  Понравился выход из озера:  буквально  за  200
метров  его  абсолютно не видно, и кажется, что озеро кончается
тупиком.

     На  второй  день  за  полтора часа прошли остаток Торопы с
сильным перекатом перед с.Устье и вышли в Западную Двину. В 300
м   впереди   увидели  коренной  берег.   Двина  в  этом  месте
поворачивает влево, справа - устье Жижицы.


        2.  р. Жижица.
       Кусты  по  берегам  были в воде. Где Жижица не видно. Но
найти русло оказалось нетрудно по более черной,  чем  в  Двине,
воде.  Желая  облегчить подъем, шли не по руслу, которое сильно
петляет,  а   по   залитым   водой   луговинам,   придерживаясь
заброшенной    линии   электропередач.   Сперва   действительно
сэкономили много времени и сил, но в 2 км выше устья забурились
влево, перепутав небольшой приток с основным руслом, и потеряли
на поиски правильного пути почти полчаса. Чтобы выйти в Жижицу,
пришлось  вернуться назад и уйти к востоку от ЛЭП на 150-200 м.

     Выше этого места подпор Двинской воды уже не чувствовался,
затопленные луговины почти сразу  кончились.  Течение  умеренно
быстрое,  средняя скорость движения относительно берега (шли на
веслах) 3-4 км/час.

     На  каждой байдарке шло 4-5 человек, а гребли только двое.
Для облегчения подъема попытались  высадить  балласт  (детей  и
женщин)  на  берег,  но идти по берегу оказалось медленнее, чем
плыть, и пришлось посадить всех обратно.

     Заночевали  в  2-3  км  выше  деревни Зубари. По плану, мы
собирались идти до озера Святое,  но  по  техническим  причинам
(начала  рваться дека на байдарке) пришлось встать раньше. Река
здесь довольно сильно петляет по открытой луговой пойме,  и  от
леса до леса иногда надо грести минут 20-30.

     На  третий  день  утром  прошли  оз.Святое  (его с реки не
видно). Берега здесь  повышаются,  лес  подступает  вплотную  к
воде, есть несколько удобных и красивых мест для стоянки.

     Долго искали обозначенный на карте мост через Жижицу в том
месте, где восточное  направление  течения  реки  переходит  на
южное.  Только  около деревни Милюшаты поняли, что торчавшее на
одной из излучин бревно - все, что  осталось  от  этого  моста.
Весь  широтный  участок реки ниже деревни Милюшаты неудобен для
стоянки: берега низкие, луговые, лес редко подходит к воде.

     В  Милюшатах  обнесли  наплавной  мост.  Переждав  сильный
дождь, пошли дальше, присматривая место для ночевки. Через  2-3
км  вместо  одного  обозначенного  на карте моста увидели сразу
два: новый, по которому сейчас ездят, и  старый,  сохранившийся
со  времен  войны.  У  старого  моста один пролет рухнул, а под
другим можно было бы пройти, если бы  не  плотный  тростниковый
ковер.  Хотя  на  левом (орографически) берегу реки виднелся не
обозначенный  на  карте  домик,  решили  не  обносить  мост,  а
заночевать  рядом с ним среди елок. Весь лес изрыт окопами - во
время войны здесь проходила линия обороны.

     На  четвертый  день  выплыли поздно из-за дождя. До Прилук
река опять петляет по широкой луговой пойме. Заночевать на этом
участке   можно   либо   поблизости   от   нашего  моста,  либо
непосредственно  перед  Прилуками,  где  на  правом   по   ходу
(орографически левом) берегу есть удобные места для стоянки.

     В Прилуках около моста высадили на берег продотряд. Отсюда
до Ямищ, где есть единственный на Жижице стационарный  магазин,
2-3  км  по дороге. В Петухи и Прилуки раз в неделю (кажется, в
понедельник то ли четверг) приезжает автолавка, но  для  быстро
плывущей  группы  ждать  ее  -  непозволительная роскошь. Кроме
того, на праздничной неделе автолавка может и не приехать.

     По расчетам, продотряд должен был добраться до Ямищ на час
раньше нас, до закрытия магазина, и закупить хлеб на оставшиеся
дни  похода. Увы, хлеба в магазине не оказалось. Купили молока,
картошки, баранок, выпросили у местных жителей  буханку  хлеба,
чтобы заедать сало, и поплыли дальше.

     На  участке  от  Ямищ  до  истока  Жижица заметно мелеет и
становится шире, течение быстрое (4-5 км/час). Шли с трудом, но
все  время  на  веслах,  хотя  местами глубины едва хватало для
груженой байдарки. Дно  здесь  плотное,  песчано-каменистое,  и
летом  в теплую погоду можно рассчитывать на несложную проводку
прямо по руслу.


        3. Оз. Жакто и волок в оз.Двинье.
       Южный  берег  озера сильно заболочен и зарос тростником,
так что причалить  практически  негде.  Единственное  возможное
место  для  стоянки - высокий левый мыс после выхода из Жижицы.
По плану, мы собирались найти обозначенный  на  карте  канал  в
озеро  Двинье и пройти его, поэтому сразу направились в сторону
деревни  Кочегарово.  Пару  раз  зайдя   в   тростники,   нашли
единственное  место,  где можно удобно выйти на берег. Сидевший
там рыбак рассказал, что обозначенного на карте канала на самом
деле  уже давно нет и никогда не было. Посоветовал идти волоком
по дороге в сторону деревни Двинь  Покровская.  Нам  этот  путь
показался  слишком  легким,  поэтому  мы  взяли  часть  вещей и
отправились на разведку канала, с тем  чтобы  использовать  его
хотя  бы  частично,  а в случае непроходимости - выйти на озеро
Двинье восточнее истока канала.

     От места высадки узкая тропинка идет сначала по берегу 100
м на север, затем вдоль небольшого ручья отходит от озера и еще
через 100 м выходит на поле около обозначенной на карте отметки
уреза воды 166м.  В  этой  точке  ручей  раздваивается.  Правый
(орографически) исток ручья пересекает шоссе Груздево-Ямищи в 1
км выше точки слияния. Пройдя по дороге до  места  пересечения,
мы  обнаружили,  что  этот  ручей и есть конец обозначенного на
карте канала. Но в отличие от канала, который последние  500  м
до  озера  Жакто  идет  на  восток, настоящий ручей течет после
пересечения  с  шоссе  на  север,  лишь  перед   самым   озером
поворачивая к восток-северо-востоку.

     Ниже  шоссе  воды в канале вполне достаточно для байдарки,
но движению сильно мешали бы кусты и кочки.  Выше  шоссе  канал
идет  по  лесу,  много упавших деревьев, сучков, берега местами
заболочены.  Решили  идти  до  озера  Двинье  волоком.  Сначала
пытались  разведать  путь  вдоль  канала, но вскоре поняли, что
углубляться в лес не стоит. Лучше идти по проселочной дороге на
Заборье,  начинающейся  сразу  после моста (пересечения шоссе с
каналом) в деревне Кочегарово.  Она  идет  по  восточному  краю
вытянутого поля на юг-юго-восток, дважды заходя в сосновый лес.
Примерно через 1.5 км от Кочегарово пригорок, с которого  влево
(на  восток)  видно Заборье. В этом месте развилка. Чтобы выйти
на озеро, надо пройти еще 1 км по правой дороге  на  юг,  затем
юго-запад. В 300 м от воды - удобный бугор с соснами, где можно
поставить  лагерь.  По  верху  бугра  проходит  линия   окопов,
оставшихся со времен войны.

     Поручив  дежурным  ставить  палатку  и  варить ужин, мы по
дороге вернулись к байдаркам (путь налегке занял 35 минут) и  с
некоторым  напрягом  понесли  оставшееся  имущество  к  лагерю.
Вскоре стало ясно, что унести все за один раз не  сможем.  Трое
женщин  взяли  три  рюкзака  и  весело  побежали вперед, а двое
мужиков и Оля начали поочередно перетаскивать  две  байдарки  в
направлении  лагеря.  Не  успели  мы  пройти  и  полдороги, как
передовая группа вернулась с  сообщением,  что  ужин  готов,  и
умчалась   обратно   с   одной  из  байдарок  (хоть  бы  поесть
принесли!).  Всего волок вместе с  разведкой  занял  3  часа  и
закончился уже в сумерках после 10 вечера.


        4.  Оз.  Двинье и Велинское, Едрицкий канал.
       На  пятый  день  утром мы вышли в озеро Двинье и обогнув
правый мыс, направились к западу, а затем к северо-западу.  Шли
быстро,  чему  способствовал  легкий попутный ветерок, почти не
поднимавший волну. На острове у входа в глубокий западный залив
устроили  перекус.  Этот  и  другие  острова в заливе - остатки
древней  морены.  Они  очень  красивы.  Высокие  берега  сильно
заросли  камышом,  но  высадиться  можно  почти  везде. Наверху
морены остались укрепления времен войны.

     Минут   через   50   после   обеда   причалили   в   месте
предполагаемого устья Едрицкого канала. В древности по нему шел
торговый  путь  из  варяг  в  греки  .  Ладьи из Западной Двины
поднимались в озеро Двинье и дальше по каналу, а затем  волоком
шли  в  озеро  Едрицкое,  откуда  спускались  в  Кунью, Ловать,
Ильмень-озеро и Новгород. Мы собирались повторить их путь через
водораздел.

     Канал  нашли  почти  сразу,  точно  в  том  месте,  где он
обозначен на карте.  Устье сильно заросло камышом, и с воды его
не  видно,  но если идти по берегу, где просматривается набитая
рыбаками тропинка,  не  заметить  канал  невозможно.  Прямой  и
изначально довольно глубокий (больше 1 м), хотя и заилившийся и
заросший, он уверенно уходит в глубину леса.

     Увы,  сухопутная разведка вверх по каналу показала, что за
последние 500 лет его судоходные качества несколько ухудшились.
Для   наших   старых   байдарок  с  истлевшей  за  многие  годы
непрерывных плаваний шкурой путь по каналу вполне мог оказаться
последним.  Хотя  упавших  деревьев  мы практически не заметили
(возможно, их убрала экспедиция московских школьников, вроде бы
прошедшая  этим  путем за несколько лет до нас), многочисленные
кочки с вероятными сучками  практически  исключали  возможность
проводки.  А  экскаватор  для  расчистки  канала  мы с собой не
захватили, да и заняла бы эта работа наверняка не один день  (а
у  нас  на  канал и волок их оставалось не больше двух). Как ни
жалко, пришлось отказаться  от  мысли  повторить  путь  древних
купцов  и  коммерсантов  и  переключиться  на  запасной вариант
маршрута со сплавом по р.Двинке и Западной Двине.

     Заночевали   на  высоком  северном  берегу  залива.  Утром
осмотрели устье второго канала, выходящего в  озеро  на  500  м
севернее. По расходу воды этот канал больше первого, но идти по
нему на байдарках мы посчитали нереальным по тем же причинам.

     Путь  по озеру Двинье и протоке в озеро Велинское оказался
более сложным, чем накануне, из-за сильного  встречного  ветра.
Пришлось  идти под самым берегом.  Сразу после выхода из залива
и непосредственно перед Поташево есть удобные выходы на  берег;
в других местах пристать сложно из-за сплошных зарослей камыша.
В  деревне  Б.Кретивля  попытались  купить  хлеб,   но   смогли
выпросить  только одну буханку. Магазина в деревне, разумеется,
нет, и местные жители ездят за хлебом через озеро.

     Встали  на  высоком правом берегу протоки примерно в 1 км.
от озера Велинское. Была мысль ночевать на  острове,  но  из-за
сильного  ветра,  больших  волн и продолжавшей рваться байдарки
побоялись переплывать протоку.  Место  оказалось  на  удивление
приятным:  высокий  (~10м),  красивый поросший соснами бугор со
всех сторон  окружен  моховым  болотом.  Местные  в  Б.Кретивле
говорили  нам про какой-то высокий остров , где останавливаются
туристы; возможно они имели в виду именно наш бугор. На  болоте
-  голубика, клюква, брусника, черника. Увы, только листья - не
сезон.

     Седьмой  день  похода  встретил  нас сильным южным ветром.
Особенно трудным оказался выход  в  озеро  Велинское:  даже  на
границе  камышей высота волны была близка к критической. Дальше
шли правым берегом и довольно скоро добрались до деревни Борки.
В  деревне  -  ни  одного  человека  и  ни  одного дома. Только
пепелища да кирпичные печи посреди обгоревших фундаментов. Судя
по  всему, деревня полностью выгорела 2-3 дня назад. Непонятно,
кто и зачем в этих глухих местах поджигает сухую траву. Но весь
путь по реке Двинке и Жижице нас сопровождали выжженные низовым
палом берега, так что иногда даже нельзя было найти  место  для
обеда или ночевки.


        5.  р.  Двинка. По карте Псковской обл.
      (масштаб 1:500000) мы оценили, что река Двинка состоит из
трех участков. Вытекая из озера Велинское на юго-восток,  через
5  км она поворачивает к востоку, минует деревни Селище (+4 км)
и Осиновка (еще +4км) и затем резко загибается к югу и  впадает
в Западную Двину. Первый юго-восточный участок (треть пути?) мы
прошли за 40 минут; берега реки здесь топкие, торфяные; течение
слабое; глубина 1-2 метра. В конце участка встретился наплавной
мостик,  который  прошли,  приподняв  два  бревна.   Сразу   за
поворотом  русла  на  восток к реке справа подходит заброшенная
дорога на деревню  Борки.  Здесь  берега  реки  коренные,  леса
достаточно, чтобы выбрать удобное место для стоянки. Предыдущие
два дня были довольно  теплыми,  и  вода  в  мелководном  устье
Двинского   озера  хорошо  прогрелась.  Ночью  с  удовольствием
поплавали в Двинке.  Хотя по расходу воды  она  заметно  меньше
Жижицы,  глубина ее весной почти везде больше метра. У тех, кто
не купался, утром начался насморк.

     Заночевали,  рассчитывая на восьмой день быть на Двине еще
до обеда. Однако, чем ближе к деревням Селище  и  Осинище,  тем
сложнее  становился маршрут. Завалы и заколы сменились мостами,
один из которых (старый автомобильный мост  в  деревне  Селище)
при попытке забраться на него для просмотра рухнул, здорово (до
самой шеи) подмочив репутацию адмирала. Репутацию  постирали  и
разложили  на  носу байдарки, где она успешно сохла и почти уже
высохла, когда на нее вместе с небольшим оползнем свалилась  со
следующего  моста  Лена.  В  общем,  этот  участок пути - самый
сложный  на  Двинке,  и  к  тому   же   все   его   прохождение
сопровождалось  неудачами.  Так,  выйдя в деревне Селищи, чтобы
купить молока и яиц (на хлеб мы уже  не  рассчитывали),  Наташа
чуть  не  наступила  на  гадюку,  а яйца нам продали по 5000 за
десяток.

     Лишь  через 4 часа непрерывной борьбы, где в ход шли пила,
ноги, зубы и все остальное, мы наконец прошли деревню  Осиновка
(кстати,  между Селищем и Осиновкой можно при нужде заночевать)
и вскоре после этого были на Двине.


        6.  р.  Западная  Двина.
       Устье  Двинки  и  сама Двина в этом месте очень красивы.
Крутые покрытые еловым и  смешанным  лесом  берега  без  всякой
поймы  возвышаются  на 20-50 м над водой. На половине или трети
высоты тут и там попадаются удобные террасы-полочки, где  можно
поставить  палатки. Вода в Двине заметно холоднее, чем в Жижице
и Двинке.

     Течение  в  Двине  на  участке  от устья Двинки до Крестов
весной очень сильное, 4-5 км/час, и только местами  оно  падает
до 2-3 км/час. Ниже деревень Губа и Русаново берега понижаются,
а населенность увеличивается, но найти удобное и красивое место
для  лагеря можно и здесь. Из-за задержки на Двинке мы плыли до
Крестов почти без остановок,  только  мимоходом  поглядывая  на
многочисленные  курганы,  линии  обороны и воинские кладбища на
берегах. На всем  этом  участке,  прохождение  которого  заняло
меньше   4   часов,   через   Двину   нет  ни  одного  мостика.
Единственный висячий мост - в  Крестах,  что  позволяет  удобно
переночевать,  высушить  и  сложить  байдарки  на  левом берегу
Двины, а утром выйти к автобусу.

     От  моста  до автобусной остановки около 200 м. Автобус на
Кунью-Великие Луки идет в 6 утра и 6 вечера, но по  выходным  и
праздникам  некоторые  рейсы  отменяются.  Билет до Великих Лук
стоит 12т.р.; мы вдевятером с двумя байдарками уехали  в  Кунью
за 72т.р.

     В   Кунью  автобус  приходит  около  9  вечера  уже  после
отправления  пассажирского  поезда  Великие   Луки-Москва,   на
который  мы  рассчитывали  попасть.  Этот  поезд ходит трижды в
неделю (из Москвы в понедельник, среду и пятницу, обратно -  во
вторник,  четверг  и  воскресенье), но он хорош тем, что на нем
всегда есть свободные места. Кунью этот поезд проходит около  7
вечера, в Москву прибывает в 6 утра.

     В  10  на  Москву  идет  ежедневный  скорый  поезд Великие
Луки-Москва, на котором мы и уехали, правда, в разных  вагонах.
Обратные  билеты  (плацкарт)  стоили  чуть  больше  40  т.р. на
человека (купе обошлось бы 65т.р.). В Москву  приехали  в  6.50
утра.

     Еще  из  Куньи в Москву можно ехать через Ржев (ежедневный
поезд Новосокольники-Ржев отправляется в сторону Москвы в 1.46,
обратно в 21.32) и затем от Ржева дизелем до Шаховской и дальше
электричкой, но это заметно дольше, чем на прямом поезде и вряд
ли  намного  дешевле.  В поезде Новосокольники-Ржев есть прямой
вагон Ленинград-Ржев.

     Для   полноты   приведу   время   отправления  ежедневного
пригородного  поезда  Нелидово-Великие  Луки  со  ст.Кунья:  на
Нелидово в 9.03, на Великие Луки - в 15.38.

     Кроме перечисленных, по рижской ж/д ходит еще скорый поезд
Рига-Москва, но в Кунье и Старой Торопе он не  останавливается.


         * 2. Леонид Янин. Дневник похода. * 

       О чем молчали сводки (Остроприключенческий дневник-отчет
- киноповесть) Ничего  общего  с  реальными  событиями  дневник
похода  не  имеет.  Всякое  совпадение фактов и имен случайно и
автор за это ответственности не несет.


     Шел   грозный  19...-й  год...  Танки  генерала  Гудериана
рвались к  Москве.   Измотанная  долгими  тяжелыми  боями,  4-я
ударная   армия   отступала  к  Калинину.  Но  в  штабе  велась
кропотливая работа  по  разработке  контрнаступления  советских
войск   на   Велиж,  Великие  Луки,  Старую  Руссу....  Блиндаж
командующего Северо-Западным  фронтом.  Большой  стол,  полевые
телефоны,  неверный  свет  коптилок  из  снарядных  гильз,  шум
приближающейся артиллерийской канонады. Начальник  разведотдела
склонился над оперативной картой.

     - Разрешите, товарищ генерал?

     - Заходи, Леня.

     - Лейтенант Янин по вашему приказанию прибыл!

     - Садись, - кивнул генерал. - Как рука?

     - Побаливает, товарищ генерал.

     Полгода  назад  лейтенант  перед заброской по рассеянности
неправильно надел парашют, вытяжным концом вниз и заметил  это,
когда   земля   была  уже  близко.  Но  разведчик,  необычайной
храбрости и  ловкости  офицер,  не  растерялся,  скинул  сапог,
выдернул  кольцо  указательным  пальцем  правой ноги и повис на
стропах ногами вверх, а головой  вниз.  Так  и  приземлился  на
руки, повредив левое запястье.  Генерал об этом знал.

     -  Побаливает...  Это плохо. Но другого я послать на такое
дело не могу.  Хочу,  Леня,  поручить  тебе  одно  опасное,  но
важное задание. Ты ведь до войны на байдарках плавал?

     - Так точно. Было дело.

     -  Вот!  Нам  как  раз такой человек и нужен. Хотим тебя с
ребятами  забросить  в  дальний  тыл  к  немцам.  Смотри  сюда:
выбросим  тебя  здесь,  на Старой Торопе.  Пойдешь на байдах по
Торопе, затем поднимешься по Жижице вверх  и  зайдешь  в  озеро
Жакто.  Отсюда  идет  канал  в  озеро  Двинье.  И  вот из этого
дальнего залива будешь пробиваться в Едрицкий ручей до Куньи. В
городке  Кунья  тебя  будет  ждать  связной, он поможет перейти
через линию фронта. Явка надежная,  законсервирована  два  года
назад.

     - А моя легенда?

     -  Легенда такая: идешь проверять путь "из варяг в греки".
Недавно пацаны из "Гитлерюгенд" прошли на деревянных лодках  от
Торопы до Куньи, это старый участок известного пути "из варяг в
греки",  вернее,  из  грек  в  варяги.   Пропаганда   Геббельса
раструбила  об  этом по всему миру как доказательство того, что
древние германцы еще раньше, чем славяне, прошли эту  дорогу  и
поэтому все юго-восточные земли надо считать исконно арийскими.
Кстати, не забыл, как называют водники непромокаемый мешок  для
вещей?

     - Герма, товарищ генерал.

     -  Вот.  Теперь Геббельс утверждает, что этот мешок первый
изобрел и смастерил германский вождь Германарих в 4 веке, в его
честь  поэтому  и назвали так... Мы должны развенчать этот миф!
Официальная легенда такая: ты сотрудник немецкого еженедельника
"Вохеншау",  идешь  по  личному заданию Гиммлера проверить этот
факт.  Никаких  препятствий  быть  не  должно,  это  не  в   их
интересах.   Прикрытие   у  тебя  надежное,  Андрей  Ростовцев,
известный в штабе Гитлера, как  Макс  Отто  фон  Штирлиц.  Если
будет проверка, вали все на Штирлица, он вывернется.

     Будете  идти  как  обычная  диверсионная  группа, подрывая
мосты, склады, поджигая леса, обрывая  телефонную  связь  между
селами.   Срывайте   все   мероприятия   гитлеровцев!  Всячески
отвлекайте внимание на себя. На связь выйдешь в деревне  Ямище,
в магазине...

     Близкий  разрыв  авиабомбы  тряхнул  перекрытие  блиндажа.
Посыпалась земля.  Генерал смахнул песок с  карты,  заглянул  в
кружку и стукнул кулаком по столу:

     -   И   мост   этот  чертов  раздолбите,  сынки!  К  Герою
представлю! По нему эшелоны идут  каждый  час,  с  топливом,  с
боеприпасами,  с  техникой!  Вот  он где у меня сидит, вот где!
Рвали мы этот мост, не  один  раз  -  стоит,  проклятый.  Ночью
бомбим, горит, а утром - целехонький...


     - Надо утром бомбить, - посоветовал лейтенант.

     Генерал задумался.

     - А кого с собой брать? - спросил разведчик.

     -  Понимаешь,  сынок,  в  этом-то  все  и дело. Есть у нас
мнение, что в штабе работает предатель. Он хитер и осторожен. И
когда  он  узнает,  что  в  тыл  к  немцам  идет спецгруппа для
выполнения особого  задания,  он  обязательно  попытается  туда
попасть  и  помешать.  Мы  на  это  и  рассчитываем. Не знаю я,
матерый ли это враг, или молодой перевербованный  уклонист,  но
ты  должен  его вычислить и обезвредить. Пойдут в разведку 9, а
вернутся максимум 8. Ясно?

     - Так точно.

     -  Вот.  А  мы  за  это  время от него отдохнем. Не скрою,
наступление планируется на этом, именно на этом участке фронта.
С лейтенантом Дещеревским знаком?

     -  Плавали, знаем. Но с ним везде ходят жена и двое детей?

     -   Зато  у  него  есть  байдарка.  Правда,  он  не  знает
немецкого. Зато ты знаешь его в совершенстве. Зато ты не умеешь
плавать.  Зато  он  умеет.  Хотел я тебе дать Свистунова, но он
идет рвать мосты на Южном Буге.

     - А Дуб?

     -  У Дуба экзамены в разведшколе. Если не сдаст, на второй
год останется.

     - А где ж я байдарку возьму, товарищ генерал? У меня своей
нет...

     -  И  у  меня  своей  нету!  -  отрезал  генерал. - У меня
снарядов нет, у меня медикаментов  нет!  У  меня  по  50  грамм
спирта  на  человека! А тебе - байдарку сразу подавай... Ладно,
дам  я  тебе  один  адресок.   Явка   -   напротив   кинотеатра
"Энтузиаст",  в  субботу,  в  11  часов  утра.  Пароль:  "У вас
продается байдарка "Таймень"?  Отзыв:  "Таймень"  уже  продали,
есть старый "Салют". Запомнил?

     - Так точно. И сколько стоит старый "Салют"?

     -  Для  сотрудников  НКВД  скидка.  За  80  буханок  хлеба
отдадут. Денег у меня нет, займи у кого-нибудь. Может, отдавать
и  не  придется...  Спальники  и  палатку сошьете из парашютов.
Байдарки после выполнения задания не бросать, а скрытно перейти
с ними линию фронта.

     - Разрешите идти готовиться, товарищ генерал?

     -  Погоди.  Ты хоть понимаешь, сынок, на какое дело идешь?
Сдюжишь?

     - Сдюжу.

     -   Ступай.   И   помни:  на  этом  участке  фронта  будет
наступление армии.

        1. Мост

     ...Стучат  колеса теплушки. Эшелон идет на северо-запад. В
теплушке темно, но тепло.  Сидят  разведчики,  негромко  звучит
гитара,  разведчики  задушевно  поют песни о любви, о Родине, о
природе У приоткрытой двери теплушки сидит  лейтенант  Янин,  с
бородой,  одетый,  как  и  все,  в  штормовку  защитного цвета,
прожженную, простреленную, побывавшую не в одном деле. В  свете
серых сумерек он торопливо пишет письмо домой:

     "Здравствуйте  мои  дорогие  мама и папа! Извините, что не
приеду в Воронеж помочь посадить картошку. Меня срочно  послали
сами  знаете  куда.  Вернусь  через  недельку. По дешевке купил
байду, на заклейку аж литр клея ушел. Байдарка старая, как  мои
носки,  но  вы  не переживайте, я ее купил не за свои деньги, а
взял у Ирены Зверевой, мы с ней учились вместе  в  разведшколе,
только  она  специализировалась  по  ядерной разведке. Это, так
сказать, наше совместное отродье. Поэтому и пришлось  взять  ее
(Ирену)  с  собой, что она боится, как я утону и байдарку ей не
верну. А она с собой еще взяла сына Сережу, ему  9  лет.   Меня
назначили   политруком   отряда  и  досрочно  присвоили  звание
капитана.  Еще  в  диверсионной  группе  шесть  человек:  семья
Дещеревских с детями Олей 7 лет, Олегом 6 лет и боевой подругой
Наташей. Наташа хорошо ориентируется на  незнакомой  местности,
часто бывала в дальних рейдах.

     Да, предложилась помочь донести байдарку до вагона девушка
Аня, тут поезд поехал, она и осталась, не выбрасывать же ее  на
ходу  с  поезда!  Она учится в том же разведучилище и по той же
специальности, как у меня. Кличка у нее  -  "Малышь".  Говорит,
что владеет приемами рукопашного боя и хорошо стреляет из лука.
Проверим. Нам придется бесшумно снимать часовых. А взрывдело им
преподавали и, кажется, пересдач у нее не было.

     Народ попался душевный, можно сказать, с огоньком. Так что
не волнуйтесь, у меня все хорошо, скоро погоним немца назад. До
скорого свидания, ваш сын Леонид. 26 апреля


     Стучат  колеса  теплушки...  Поезд  идет  на северо-запад.
Беспросветная ночь поглотила полмира и в этой  черной  половине
мерцают пунктиры пулеметных трасс и гремят взрывы.

     Линия  фронта,  приехали....  Выбросились  в  3 часа ночи.
Нагло, прямо  у  станции.  Тихо  в  городке.  Даже  огней  нет,
светомаскировка, все спят и чувствуют себя в безопасности.

     Напрасно.

     Аккуратно  и без шума сняли часовых. Недавно прошел слабый
дождик, освежил низкую апрельскую траву. На мокрой траве хорошо
видны следы. Учтем...

     Оставили  часть  людей  и груза под повалившимся забором у
станции и пошли прямо по железнодорожным путям, по  гравию,  не
оставляя  следов.  Спецгруз  несли  Алексей и Леонид, сзади шла
Лена с детьми, они несли сухпай на 10 дней, боеприпасы, ножи.

     Навстречу  засветили  фары  легковой  машины. Она проехала
мимо к  ресторану  за  пьяными  офицерами.  Грязные  маскхалаты
разведчиков  не  привлекли  внимания.   Показалась  стрелка.  В
домике обходчика горел свет, но на звук шагов никто, к счастью,
не вышел. Перепились, подумал Леонид, пряча острый, как бритва,
нож.  Двинулись дальше. Показался ярко освещенный переезд через
железку. Выждали минуту.

     За  переездом железка раздваивалась. Какой же путь ведет к
мосту через Торопу? Ошибиться было нельзя.

     Внезапно кто-то пробежал по темной улице вдоль железки, то
ли случайный партизан за водкой, то ли  беглец  из  концлагеря.
Откуда-то  справа  к  переезду  заковыляли двое солдат. Рискну,
подумал Леонид и пряча нож в рукаве, вышел к шлагбауму.

     - Halt! Aisweiskontrol! Ihre papierе, bitte.

       -  Warum  auswais?  Ich  gehe  in das Laden auf schnaps,
ferstehn?  Warum ich solle zaigen meine papiere in das Laden?

     - Aber das ist Bahn zu der Brucke! Verboten!

     -  Ah, so... naturlich, das ist haben meine Frau lugen. Da
ich ferstehe, warum... Danke.

     - Ha-ha-ha! Komm, Dumkopf.

     - Aufwiedersehe...

     Леонид  вытер  капли  холодного  пота  со  лба  и нырнул в
темноту, под насыпь.

     - Ну, что? - материализовался, как привидение, Алексей.

     - Вот эта дорога на мост, левая. Пошли.

     Действительно,  минут  через  пять  показался мост. Охрана
спала. Тихо...

     - Ох, не нравится мне эта тишина.

     Уже   заложили  взрывчатку  под  опоры  моста,  но  что-то
насторожило разведчика.  Под мостом не было реки. Была огромная
лужа стоячей воды, и все.

     -  Это  не тот мост! Я все понял! Это ложный мост, который
наши бомбят по ночам! Вон, всюду рельсы разбросаны. А настоящий
- впереди!

     И разведчики снова ушли в темноту. Глубокая темень изредка
нарушалась короткой оранжевой вспышкой  пулеметной  очереди  из
редкого  чернеющего  перелеска  и взлетала, мерцая, трехцветная
немецкая ракета. Постреливали так, для порядка.

     Опасаясь  скрытого  патруля,  сошли с насыпи и зашагали по
тропе вдоль железки.  Алексей ушел куда-то  вбок  искать  более
безопасную  дорогу  и  скоро  вернулся,  хлюпая водой в сапоге.
Навстречу тихо  шел  по  железке,  медленно  набирая  скорость,
товарный состав. На Великие Луки, в тыл.

     Леонид  по профессиональной привычке стал считать груз: 15
цистерн...   платформы  с  зенитками...  теплушки,   снова   20
цистерн,  вагоны...  Что в вагонах?... Так, офицерский вагон, с
пулеметом сзади. Жаль,  немного  опоздали.   Раньше  надо  было
найти  этот  мост через Торопу. Упустили! Ладно, хрен с ним. На
наш век эшелонов хватит... Снова пошел поезд. Пассажирский,  на
фронт.

     Посидели  у  насыпи,  поджидая  Лену  с  детьми. Потом все
вместе двинулись к невидимому  берегу.  Запахло  сыростью.  Еле
различимо, как Млечный Путь, замерцала река.

     -  Вот  он,  мост,  ребята!  Мы нашли этот чертов мост! На
высоком правом берегу в соснах сбросили рюкзаки. Оставили  Лену
с  детьми стряпать. Быстро вернулись на станцию, забрали груз и
все вместе двинулись по проверенной  дороге  к  мосту.   Леонид
посмотрел на часы: 4.55. Светает...

     Запели соловьи в перелеске.

     - Что улыбаешься, капитан?

     -  Да  я загадал перед рассветом, что если соловья услышу,
то... в общем, хорошая примета перед боем.

     У  небольшого  костерка  все  обогрелись  и  позавтракали.
Осмотрели окрестности моста, где  ползком,  где  -  бегом.  Оба
берега были изрыты окопами боевого охранения.

     Спустились  к  реке и вскрыли рюкзаки со спецгрузом. Путая
стрингер со  стингером,  шпангоут  со  шмайсером  и  кильсон  с
клиренсом,   бывалый   танкист   с  комсомолкой  Аней  собирали
потрескавшийся от старости  "Салют".  Гроб  с  веслами,  мрачно
подумал политрук.

     За  считанные  часы  два  изящных  корабля  были собраны и
спущены на воду под самым носом у немцев. Уже были загружены  в
трюмы  боезапас,  сухпай  и  НЗ,  уже заворачивали взрыватели в
противотанковые мины и капитан Янин готовился окурком  запалить
бикфордов шнур, как ему в голову пришла идея.

     - Ребятки, может, сэкономим взрывчатки?

     - Поясни.

     - Слышите, наши бомбовозы летят? Запалим костры, обозначим
место, и хрен с ним, мостом этим. Наши не промахнутся.

     Так  и  сделали. Только расселись по местам, из-под низких
серых  облаков  вынырнул,   грозно   сверкая   свежевыкрашенной
фанерой, Як-истребитель, прикрытие тяжелых бомбардировщиков.


     - Все, ребята, уходим, - сказал политрук и оттолкнул байду
от чужого берега.  В 8.45, раньше, чем самолеты стали  заходить
на  цель, две защитного цвета байдарки быстро ушли по течению и
скрылись за поворотом реки.

     Капитан  Янин  развернул  листок  бумаги,  на  котором  он
записывал самую важную секретную информацию и  который  ни  при
каких   обстоятельствах   не  мог  достаться  врагу.  Там  было
записано:

     "Первая байда:  1. Алексей Дещеревский, капитан
                     2. Лена, завхоз, начпрод, связная
                     3. подпольщица Оля
                     4. подпольщик Олег
                     5. Наташа, разведчица, санитарка

     Вторая байда:   1. Леонид Янин, капитан, политрук
                     2. связная Ирена
                     3. диверсант Серега
                     4. комсомолка Аня

     Перед - нос. Зад - корма."

        2. За линией фронта

     Чудна  Торопа при тихой погоде, когда вольно и неторопливо
несет она темные воды свои. Но в тот день погода была  гнусная.
С  утра  накрапывал  холодный  дождик.  Капитан  Янин  сидел  в
середине байды и ничего не  делал,  только  замерзал.   Доверил
рулевое  весло  Ирене  и  коченел без движения, страдая за свою
доброту. Но вставать и делать физзарядку в байдарке нельзя, это
может  привлечь внимание.  Прошел еще час и политрук понял, что
пора вскрывать НЗ. Там,  вместе  с  симпатичным  кусочком  сала
хранилась  фляжка  с  вином.  Тут  он  вдруг  сообразил, что не
помнит, куда, в какой рюкзак положили НЗ и судороги  прошли  по
его телу.

     Разведчики, слаженно махая веслами, быстро вошли в рабочий
ритм, сделали большую петлю вокруг  Старой  Торопы  и  в  10.00
подошли  к  железнодорожному мосту на южных подступах к городу.
По этому мосту шли вражеские эшелоны на Смоленщину.

     Заминировать  мост  было  сложно, подступы были открыты и,
несомненно,  хорошо  пристреляны,  поэтому  разведка  тщательно
зарисовала  основные  ориентиры,  отметила и пересчитала охрану
моста. Сильно выручили комсомолки, которые под  видом  беженцев
пошли в деревню "купить картошки". Дождик кончился.

     После моста окоченевший политрук взял в руки рулевое весло
и стал греться.  Можно сказать, кровью добыл себе право грести.
Внезапно   за   байдарками  увязалась  какая-то  подозрительная
моторка. В это время проходили небольшое озеро с рыболовами, но
моторка преследовала разведчиков, не останавливаясь.

     "Может,  это  хвост?"  -  подумал  Леонид.  Через  полчаса
осторожно оглянулся.  Хвост, если это был хвост, отстал.

     Опять  пошли по Торопе. Нашли хорошее место для лагеря, на
высоком берегу с удобной позицией для обстрела. В 17.00  сквозь
облака  пробилось  солнце.   Политрук  отыскал,  наконец,  свою
родную фляжку и повеселел. Экономно,  по  50  грамм  разлил  на
троих по кружкам, себе, Ане и Наташе. - Ну, давайте, девчата...
За победу!

     Дещеревские  и  Ирена  пить отказались. Отказались пить за
победу. Это легко объяснить, подумал политрук. Может,  в  штабе
предатель  работал не в одиночку.  Может, это была группа? Надо
присмотреться...

     В  своем  списке  напротив  Дещеревских  и  Ирены поставил
крест.  Спать  решил  отдельно  ото  всех,   отшучиваясь,   что
девятерым  в  один  ряд  будет  тесно, разложил свой спальник у
задней стенки палатки.

     Глупо  погибнуть  из-за  собственной  неосторожности, дать
тайному вражескому  агенту  возможность  перерезать  ночью  мое
горло. Ничего, ребята, я потерплю пока на этом свете.

     Я потерплю пока на этом свете.

     Из дневника капитана Янина: "...28 апреля. Спал плохо, как
в карауле, замерз, скатился в какую-то яму. В 8.00  Дещеревский
уже  прокукарекал.   Торопится  плыть по Торопе. Почему? Быстро
позавтракали, собрали лагерь.  Осмотрел  место  ночевки,  нашел
веревочку  от  рюкзака. Кто-то специально оставляет следы? Кто?
Олька потеряла в кустах свою анораку. Преступная растерянность,
это  может  навести  на  наш  след. По законам военного времени
заслуживает самого сурового наказания.  Впрочем,  она  искренне
раскаивалась, даже плакала. 9.30 - уплыв."

     На  землю  сошла  весна  и покрыла чистым зеленым бархатом
опаленные войной берега Торопы. Перед неутомимыми байдарками то
и  дело  взлетали  утки,  парили  над  лесом  одинокие журавли,
выводили любовные рулады лягушки и  соловьи.  Но  разведчик  не
имеет  права расслабляться, даже находясь в глубоком тылу. Вот,
например, проходя на  хорошей  скорости  один  поворот,  экипаж
"Салюта"   стал  хвататься  за  низкий  корявый  сук,  чуть  не
перевернув при этом лодку. Хорошо хоть, "Таймень" это не видел,
потому что позорно отстал, а то б он обхохотался.

     11.30.  Перекус  на  месте  старой  партизанской  стоянки.
Скорее всего, это  район  действий  3-й  партизанской  бригады.
Неплохо  было б связаться с партизанами. Потом вспомнили, что у
них тоже нет средств радиосвязи и решили не связываться.

     Стоянка  была  неплохая,  с  горкой  валунов для баньки, с
лавками и столиком на чистеньком лугу. Раздали паек. И вовремя.
У  некоторых  уже начались колбасные ломки. Они более сильные и
продолжительнее, чем, например, наркотические или  тортовые.  В
мирное  время  организм  привыкает  к  постоянному  потреблению
колбасы и требует увеличения дозы. Люди буквально сходят с ума,
им   всюду   мерещится   колбаса,   ее  запах,  они  заходят  в
коммерческий магазин и долго смотрят на прилавок...

     На  фронте  солдат  выручает  тушенка.  Сырные  ломки тоже
приводят к психическим сдвигам в организме,  но  их  ослабляют,
прикладывая к лицу походный носок.

     Паек   состоял  из  двух  кусочков  хлеба,  кусочка  сыра,
колбаски и трех трофейных конфеток  в  красивой,  но  невкусной
обертке. Подкрепившись, отряд двинулся дальше.

     Скоро  неширокая  Торопа  впала  в  Западную Двину. Правый
берег был залит весенним  разливом,  где-то  здесь  была  пойма
Жижицы,  хрен  поймешь,  где.  Отряд  свернул  вправо и, обходя
низкие корявые деревца на мелководье, вошел  в  лабиринт  сухой
прошлогодней  травы.  Берегов  Жижицы было не видать. Местами -
мель, а где-то весло уходит в воду  целиком.  Течения  тоже  не
чувствовалось.  Стали  обходить  этот  огромный  разлив справа,
перешли  влево  и  окончательно  заплутали.   Ирена  настойчиво
требовала,  чтобы  "Салют"  шел за байдой Дещеревского. "Боится
остаться одна, без резидента? -  размышлял  Леонид.  -  Или  не
хочет терять связного? Или решила заманить на мель?"...

     Слава  богу,  в кустиках заметили спрятавшегося дезертира,
на вопрос, где протекает река Жижица, он подробно объяснить  не
сумел,  только  махнул  рукой  -  "там!"  и опять скорчился над
поплавком.

     Пошли   в   том  направлении  и  действительно,  появилось
встречное течение. В 13.00  вошли  в  русло  неширокой,  метров
15-20,  Жижицы  и  сразу  почувствовали огромное облегчение, но
ненадолго -  встречное  течение  быстро  изматывало  истощенных
людей.  Тревожно  было  еще и от того, что брезент левого борта
"Салюта" разорвался и прореха на глазах увеличивалась.

     Причалили   к   левому   берегу  на  обед.  Рассупонились,
разомлели под жарким  солнышком  от  горячего  походного  супа.
Комаров  еще  не  было,  только  маленькие  ящерки  шуршали  по
прошлогодним   дубовым    листьям.    Малорослые    подпольщики
разрезвились   вовсю   и   Малышь   стала  преподавать  им  азы
рукопашного боя. Но бестолку: Оля  и  Олег  лезли  напролом,  а
Серега  все время бросался под ноги противнику, надеясь, что об
него споткнутся и упадут. Его пинали по заднице и  не  трогали.
Утомив   до   предела   инструктора,  триада  переключилась  на
политрука.  Отбиваясь от отчаянных атак, он думал,  что  список
подозреваемых придется увеличить еще на трех человек. Наташу не
трогали бывалая разведчица сразу предупредила, что  будет  бить
наверняка.

     Борт  заштопать  не  успели,  так и отчалили и капитан при
каждом гребке с ужасом смотрел, как растет дыра, через  которую
уже видны трубки штевневого блока.

     Меж  тем  скорость  продвижения  отряда значительно упала.
Малейшее отклонение байды от курса тотчас  разворачивало  ее  к
берегу.  Река  петляла,  как пьяная гадюка и это действовало на
нервы. Слегка бесили и Серегины песни, громкие и глупые:

     "Стучат колеса паровоза,

     Как мне надоела эта поза!" и т.п.

     Достал  всех.  Капитан  Янин  изловчился  и  несколько раз
стукнул певца веслом по голове. Это помогло. Серега наступил на
горло   собственной  песне  и  подозрительно  притих.  Как  все
надеялись - навсегда. Но оказалось, он просто уснул.

     Когда появился первый завал на реке, Серега ожил, вышел на
берег и все началось  снова.  Специально  привлекает  внимание,
стервец,   зверел  капитан.   Ладно,  пусть  знают,  что  здесь
проходит отряд, генерал же просил отвлекать внимание на себя. И
больше  по голове веслом не бил. Но в секретном списке напротив
Сереги появился первый крест.

     Район    был    глухой,   незаселенка,   довоенная   линия
электропередачи шла вдоль кромки  леса,  без  проводов,  то  ли
немцы  их  поснимали,  то  ли  партизаны...  Впереди показалась
безымянная, не сожженная фашистами деревушка. Серые домики были
скособочены   и  заколочены,  деревня,  видимо,  давно  брошена
жителями.

     Опасаясь  засады, выгрузили часть людей с детьми на берег,
чтоб они сопровождали лодки по лесу. Вроде бы они  должны  были
запросто  обогнать  байдарки  -  бороться  с  течением стало уж
совсем  тяжко.  Но   скорость   передвижения   все   равно   не
увеличилась,  потому  что сухопутный отряд, зайдя в лес, исчез,
будто на малину напоролись.  Долго  ждали,  кричали,  аукали  и
после воссоединения решили все же плыть вместе.

     Из  дневника  капитана  Янина:  "28  апреля.  Река Жижица.
Немцев нет, поэтому деревню жечь не  стали.  В  сапоге  большая
дыра,   наверно,   Серега   в  драке  прокусил.   Вряд  ли  это
совпадение. Подыскали место для лагеря, где то рядом  -  Святое
озеро.   Но  там  оказалось  огромное  осиное гнездо и мы очень
быстро смылись. Место старой партизанской стоянки. У  костра  -
стреляная автоматная гильза. Дыра в байде увеличилась до 20 см.
Буду клеить."

     С  высокого  левого берега можно было держать под прицелом
несколько поворотов реки. Утомленные разведчики ставили палатку
и  сушили  подмоченные  вещи.  Байдарки сохли в лучах вечернего
солнца... Устало  волоча  ноги,  капитан  Янин  брел  искать  в
ремнаборе  клей,  чтоб  заклеить  дырку. Вдруг послышался треск
разрываемого брезента. У "Салюта" сидел капитан Дещеревский  и,
прячась за кустиками, рвал ветхий брезент.

     "Неосторожно,  -  подумал политрук, машинально нащупывая в
кармане рукоятку "ТТ". Неосторожно. Так открыто... Убью  гада".

     Он  вынул  пистолет  и,  оттянув  затвор,  дослал патрон в
ствол. (конец первой серии)


        3. Без отпевания и креста

     Капитан Дещеревский разодрал огромную, полуметровую дыру и
призадумался, рвать ли дальше или этого будет  уже  достаточно.
Тут  к  нему  подошел  капитан  Янин,  держа руки в карманах, и
спросил, равнодушно осматривая вид речной долины, зачем же  это
он, Дещеревский, делает такие огромные дыры в чужих байдах.

     -  Да  вот,  брезент  совсем  сгнил,  не видишь, - отвечал
Алексей. - Надо ставить  большую  заплату  из  прорезинки,  вот
отсюда и досюда.

     -  А  может,  было  бы  лучше  дыру  заклеить,  когда  она
маленькая была?

     -  Нет, ненадежно. Лучше зашить, прорезинки у меня хватит.
Только давай быстрее, а то солнце скоро сядет.

     Вдвоем  они  зашивали  байдарку до темноты. Спасибо Ирене,
она дисциплинированно сидела рядом и вдевала нитки в иголки.

     Вечером разожгли костер, дети - еще два костра, три костра
обозначили место сброса продуктов и боеприпасов. Но самолета не
было.  Поэтому  Лена  сготовила  плов,  всем  хватило,  даже  с
добавкой. Вечернюю тишину изредка  нарушали  истошные  вопли  и
визги  у  костра.  Казалось, дети поймали водяного или лешего и
теперь пытают огнем. Нет,  это  опять  Малышь  держала  оборону
против  детского  карательного отряда. Били Аню, били, но так и
не побили.

     Взошла  луна.  Полнолуние...  И  яркая  Венера  висела над
лесом, как осветительная ракета над нейтралкой. Изредка  запоет
соловей,  плеснет  хвостом  рыба  и  снова  на лагерь опустится
тишина. Даже не верится, что где-то идет война...

     Кончив  работу,  капитан  Янин  присел  у костра, подсушил
мокрые штаны.  Неторопливо перебирая струны  гитары,  задушевно
спел  вместе  с комсомолками "Интернационал". Зорко прищуренный
глаз капитана заметил, что в редкие минуты затишья  Аня  что-то
торопливо строчит в свой блокнотик. Посмотреть не дала.

     "Так.  Неужели  она  - агент абвера? Или - перевербованный
осведомитель гестапо? Нет! Астрономия  и  предательство  -  это
несовместимо. Может, письмо домой? Маловероятно... А почему она
не раз говорила, что до войны ходила по Жижице? Знала, что  нам
выгодно  ее взять. А как она передает информацию? Стоп.  Должен
быть контейнер в  условленном  месте,  что-то  вроде  почтового
ящика,  как же я сразу не догадался! А почему Д. отказался петь
с нами "Интернационал " и сразу  пошел  в  палатку?  Да  его  в
разведучилище  за  такое  сразу бы в штрафбат!"... Так напротив
Ани в списке появился крест, а напротив Дещеревского -  второй.

     Ночью  политрук  опять  замерз  в  своем  спальнике. Утром
оказалось, что кто-то сбил угол тента над Леней и он  спал  под
открытым   небом.   Безусловно,  в  отряде  действовал  опытный
вредитель.

     Утром  отдохнувший Леша бестактно вытаскивал из спальников
сонный народ. Но еще раньше разбудил  нежный  детский  голосок:
"Аня, выходи! Будем драться!" В общем, выспаться не дали.

     Солнце  снова  спряталось  за облаками. Жаль было покидать
такую отличную позицию, но на войне как войне.

     Из  дневника  капитана  Янина:  "29  апреля. 9.30 уплытие.
Третий день похода.  Чтоб не потерять счет дням,  решил  делать
зарубки на байде. Серегу отправили к Д. вести подрывную работу:
петь, подслушивать, просить весло. А к нам -  О.  и  О.  Но  И.
Серегу одного не отпустила. Говорит, байда с Серегой никогда не
переворачивается. Действительно, не переворачивается. Почему?

     Увидел,   сколько   тушенки  остается  на  стенках  пустой
консервной  банки,  прикинул,  сколько  теряется   необлизанной
тушенки  в  мировом  масштабе и ужаснулся!  Буду об этом писать
лично тов. Сталину"

     Байды  неплохо начали пробег. "Таймень" один раз обхохотал
"Салют". Потом несколько раз  "Салют"  обхохотал  Дещеревского,
когда  его байда веслом отталкивалась от берега на поворотах. С
каждым поворотом "Таймень" отрывался все дальше и дальше.

     - Эх, ушел, гад! Упустили! - досадовал политрук.

     Но далеко ему уйти не удалось. Повороты скоро кончились, а
на  прямых  участках   благодаря   девушкам   Салют   был   вне
конкуренции.

     11.10.  Привал на левом берегу у высотки. Перекусили сыром
и ирландским шоколадом, который союзники поставляли в Москву по
ленд-лизу. Подпольщики сразу стали спрашивать, распространяется
ли "коммунизм"  на  шоколад,  но  им  был  дан  суровый  ответ.
Политрук  съел  свои  плитки  и  подумал: "Мне шоколадом рот не
замажешь!" Осмотрел окрестности и нашел следы  старого  костра,
несколько  десятков  пустых  бутылок  из-под  шнапса,  огромное
укрытие у самой реки... Очевидно, партизаны. Загребли дальше.

     Снова   пошла  горелая  земля.  Стали  попадаться  бревна,
загораживающие реку.  Может,  следы  работы  бобров.  Тихо  над
миром,  только  бултыхнется  перепуганная  лягушка  и  пролетит
спокойный журавль.

     В   14.30  река  вышла  из  леса  на  открытую  местность,
завиднелись  серенькие  избушки,  но  немцев  не  видать.  Дали
незамолкающему  Сереге  весло,  погрести,  чтоб утомился. Байда
долго елозила от берега к берегу, но весло сломать он не  смог.
Зарядил  мелкий  обложной  дождик.  У  хиленького  деревенского
мостика встали и перекусили шоколадом и трофейной  колбасой.  К
переправе подбежали две местные собаки, полаяли, Серега гавкнул
в ответ, и собаки ушли за подмогой.

     Где-то  над  тучами кружил самолет. Наш?... Долго сидели у
берега, наконец выбрались делать обнос моста. Вдруг  прямо  под
ногами  политрук заметил остатки ржавого русского противогаза и
стреляную гильзу 76мм. орудия,  ржавую  насквозь.   Откуда  это
здесь,  недоумевал  политрук.  Неужели  за этот вшивый мостик у
Милюшат когда-то был бой? Гильзу Аня забрала себе.

     -  Зачем  она  тебе,  Анечка? - ласково спросил бдительный
капитан.

     - Так, на память о походе.

     И  только  когда  деревушку  проплыли,  политруку пришла в
голову  мысль,  что  эта  гильза  и  могла   быть   тем   самым
контейнером. Как же я раньше не догадался, досадовал он. Сам же
ей отдал в руки. Гильза  была  пустая...  Значит,  теперь  надо
ожидать, что она оставит ее на стоянке. Внутри будет улика.

     Прошли  еще  одну  серую деревню, а за ней показался мост.
Железный,  большой.   За  ним  -  остатки  деревянного   моста,
взорванного  при  отступлении.  Миновать  его  было невозможно.
Решили выбраться на берег и стать лагерем в  лесу,  потому  что
все  сильно устали. Занесли байды в ельник, положили на толстый
слой мха. Не лучшее место для  стоянки,  но  искать  уже  никто
ничего   не   хотел.  Окрестности  переправы  когда-то  защищал
батальон, много стрелковых ячеек, но ни одной стреляной гильзы.
Может, все подо мхом? Блиндажей не было, спешили окопаться, бой
был, наверно, летом.

     Дождь  не переставал. В 18.30 сготовили обед, праздничный,
потому что оказалось, что в этот день когда-то  родился  Будда,
очень  кстати.  Политрук  щедро  налил себе, Наташе и Ане по 50
грамм антипростудной  микстуры  и  они  чокнулись  за  здоровье
Кришьямуни  Сиддхартхи  Гауталамыча. Петь "Интернационал" никто
особо не хотел, поэтому полезли отсыпаться. Перед сном политрук
вспомнил,  что  Серега  тоже  что-то  украдкой  пишет  в  своей
тетрадке, когда не орет. Надо выяснить, что,  кому  и  зачем...
Так напротив Сереги в списке политрука появился второй крест.

     Из  дневника капитана Янина: "30 апреля. Неплохо выспался.
Утром опять рукопашная, Серегу связали и позавтракали. Уменьшил
застежку   фуражки   еще  на  одну  дырочку.  Голова  почему-то
уменьшается. Дождь кончился. Через мост переполз  танк,  только
без  пушки и с бульдозерным скребком. Проехал лесовоз.  Подошла
бабуля  с  собачкой,  местная,  вчера  нас  увидела   и   зашла
поговорить.  Сидит  без электричества, без батарей, даже сводки
Совинформбюро не может слушать, все отрубили местные власти,  а
мы думали - немцы. Живут, как при царе Иване.

     От нее мы узнали, что окопы в лесу - наши. Ждали немцев на
Западной Двине, а они обошли здесь, по этой дороге. Вон  у  той
деревни,  что  проехали,  много наших положили, до сих пор, как
поле распашут, кости находят, кто лежит, кто сидит, так прямо и
закидали  тогда  землей...  Народ из деревень ушел в партизаны,
лето тогда прожили в лесу. Но немец так здесь  не  зверствовал,
как в ее родной Хатыни. Под расстрелом стояла...

     Очень  много  наших  затонуло  на  переправе,  где  Торопа
впадает в Западную Двину. По затонувшей  технике  и  по  трупам
можно было перейти на другой берег.

     Вдвоем   с  Аней  сбегали  назад  по  дороге,  просмотрели
окопчики в лесу. Пусто.  Бой был на другой стороне реки.  13.30
отплыв.

     Разведчиков  не  покидала надежда пополнить запасы хлеба в
деревне Ямище.  Хлеба осталось мало,  полбуханки  на  всех.  Д.
быстро  шел  вперед,  пришлось  иногда, когда Аня выбивалась из
сил, отдавать весло Ирене. Она  гребла  старательно  и  упорно,
только  не  туда.  Сидела  Ирена в центре, с Серегой, капитан -
сзади, а в таком положении очень  неудобно  бить  ее  веслом  -
замах маленький.

     Так и плыли.

     В  15.30  показалась  деревня  Прилуки.  Большая,  чистая,
петухи кричат.  Автобус даже какой-то стоит на  мосту.  Хороший
мост,  железобетонный.  Взорвать  не  удалось  -  много охраны.
Решили направить связных Ирену,  Лену  и  юных  подпольщиков  в
Ямище  пешком  по  хорошей прямой дороге, вроде бы за хлебом, а
самим, облегчившись, извиваться дальше по реке. Место встречи -
мост в Ямище.

     Задание   было,   безусловно,   опасное.   Но   комсомолки
бесстрашно  зашагали  мимо  немецких  солдат,  которые  стояли,
скучая,  на мосту и разглядывали "туристов".  Солдат было около
полувзвода, в одинаковой грязной полевой форме, в  кепочках,  в
сапогах.  Кто  курил,  кто  - наигрывал "Donna Flora" на губной
гармошке. Первая байдарка без задержки прошла под мостом. Когда
вторая    стала    подплывать,   политрук,   широко   улыбаясь,
поприветствовал  охрану,  но  солдаты  на  него   не   обратили
внимания,  а  все  вперились в Аню. Замолкла губная гармошка...
Леонид насторожился. Сначала не понял,  в  чем  дело,  что  так
привлекло  их  внимание. А когда догадался, его прошиб холодный
пот. Но было поздно.

     Аня по рассеянности забыла снять свою походную буденовку с
красной звездой, так и гребла в ней с самой заброски, улыбаясь.

        4. Провал

     "Аня, сними ее! Сними! - мысленно приказывал политрук. Шли
томительные секунды.  Когда  проходили  под  мостом,  он  успел
вынуть  из-под  ног автомат, передернул затвор и положил оружие
на колени, накрыв штормовкой. Когда миновали  мост,  Аня  сняла
буденовку, будто услышав безмолвный приказ командира.

     Еще  несколько  минут  политрук  загребал  веслом,  ожидая
спиной окрик "Хальт!" и автоматную очередь. Пристальные взгляды
солдат  сопровождали  их,  пока лодка не скрылась за поворотом.
Никогда еще он не был так близок к провалу...

     А  между тем выглянуло солнце и ласкало лучами обветренные
лица героев.  Байдарки вошли в  небольшое  озеро,  потом  опять
против  течения  по  Жижице,  на  которой  здесь уже обнажились
песчаные мели.

     -  Ну  как, есть рыбка-то? - спросил капитан Дещеревский у
рыболова.

     - Есть немного, - похвастался тот.

     - А у нас - нет.

     - А почему ж так? На что вы ее ловите?

     -  А  мы  ее  не  ловим!  - отвечал капитан. Другого немца
Алексей по-русски поздравил с  наступающим  праздником  1  Мая,
тот,  очевидно,  ничего не поняв, заулыбался и закивал головой.
Нельзя так глупо рисковать, нельзя, переживал Леонид.

     У  деревни Ямище река стала совсем мелкой, полметра всего.
Показался большой автомобильный мост, где их должны были  ждать
отважные  разведчицы.  На  мосту стояли рыболовы-дураки и белая
иномарка, скорее всего,  офицерский  "Мерседес",  только  очень
маленький. Причалили и стали ждать связных.

     Прошло 5 минут. Никого. Почему? Кто выдал?

     Эх,  Лена,  не  уберег  я тебя, переживал политрук. Решил,
если еще через 5  минут  никто  не  появится,  рвануть  мост  и
сделать налет на местное гестапо. Никто из окружающих рыболовов
не ведал, что две старых байдарки у моста  -  не  "туристы",  а
спецгруппа  неуловимых  "нацарштойфель", "мокрозадых дьяволов",
как их называли гитлеровцы. Ведущий и ведомый, две байды отряда
неслышно  подходили к мостам, взрывали их и бесследно исчезали.
Гестаповцы находили только порубленную в лапшу охрану. Никому и
в   голову   не  приходило,  что  так  изрубить  может  обычное
острозаточенное дюралевое весло.

     За  ночь две байды могли уничтожить мосты на участке до 50
км. по фронту.  Мокрозадых  дьяволов  не  берет  мороз,  им  не
страшна  жара.  Об  этих  диверсионных группах молчали сводки и
знал об их существовании лишь высший генералитет.

     Но  связные  вернулись,  да еще и с бубликами и с молоком!
Задержались  в  магазине.  Жаль,  хлеба  не  было.  Ну  ничего,
подкрепились,  небо расчистилось.  Возле разрушенного коровника
на деревенской водокачке стоял в огромном гнезде аист.  Как  до
войны.

     Выгребли   из  реки  в  озеро  Жакто.  Спокойное,  чистое,
огромное. Обогнули мыс и пошли на запад.  Согласно  оперативной
карте  (двухкилометровке), точно напротив мыса из озера Жакто в
озеро Двинье идет канал, по которому, если верить  Геббельсовой
пропаганде,  проходил  путь  древних  варягов. Шли через озеро,
радуясь,  что  не  будет  больше  изматывающей  гребли   против
течения.

     Но худшее ждало их впереди.

     Канала  не  было.  Был  просвет  за деревьями, но нигде ни
намека на ручей или проход. Зоркий глаз чекиста Янина высмотрел
на  берегу  местного  пенсионера,  тот  и поведал, что каналов,
обозначенных на карте, никогда не было.  По  крайней  мере,  во
время  его  жизни.  Собирались  их  рыть,  да,  вот  на карте и
прорыли. На большее - чего-то  не  хватило.  Многие  приезжают,
ищут - а зря.

     Так  отряд разведчиков обнаружил фальсификацию нацистского
мифа  и  обеспечил  всемирный   провал   "германско-грековской"
авантюры.

     Провал-то   провалом,  но  как  самим  выходить  к  Кунье?
Выбрались на берег и оставив  подпольщиков  с  Леной  у  озера,
зашагали  с  пустыми руками, т.е. с рюкзаками искать дорогу. За
большаком действительно обнаружился какой-то канал, но волочить
по  нему  байду  невозможно, берега и дно сильно заросли, колья
торчат, мелко. Байды в таком канале изорвутся в клочья.

     Долго  блуждали  по  чаще на окраине леса, пока не вышли к
выжженным окопам на берегу озера Двинье.

     Солнце клонилось к закату.

     Сбросили  рюкзаки,  вернулись за байдарками. Впереди - 3.5
километра волока.   Родина  ждет  подвига.  Взяв  лодки,  герои
захромали  по  проверенной  тропинке  к  деревне.  Первую байду
мужественно несли Наташа с Леной, "Салют" бесстрашно  волочился
капитаном  Яниным и Аней. Дещере тащил станок со всем остальным
барахлом. Олег развлекал уставших.

     А Олька несла весло.

     Через  100  метров окончательно убедились, что греки здесь
не ходили, не дураки. "Салют" по привычке пошел на обгон, но не
так  резво,  как  хотелось.  Политрук знал, что самое трудное и
опасное во вражеском тылу - форсирование дорог. Окопы охранения
всегда  идут  вдоль  дорог  и  простреливаются они прицельно на
километр. Поэтому пропустили "Таймень" вперед...

     Когда  первая  байда  пересекла  шоссе и бодро запыхтела в
гору, "Салют" настиг ее и зашагал в кильватере. Бедные девочки,
думал  политрук,  хрупкие девичьи плечи, какую непосильную ношу
взвалила на  вас  война.  Комсомолки  выбивались  из  сил,  как
нубийские рабы на галерах и капитаны пожалели горемык, и вдвоем
понесли две байды.

     А Олька несла весло. Между прочим, профессионал по-боевому
заточенным веслом может срубить дерево, а фехтование на  веслах
издавна преподавали в русских разведучилищах со времен Петра I.

     Комсомолки  с  рюкзаками  резво  ушли вперед готовить ужин
настоящим мужчинам.  Вдоль дороги  тянулись  окопы.  Лесополоса
была  хорошо  фортифицирована,  но  окопы были наши, брошенные.
Прошли  тихо.  Осторожно,  ступая  след   в   след,   пересекли
свежезапаханную  контрольно-следовую  полосу метров 15 шириной.
Даже самый матерый гестаповец не догадался бы, что здесь прошли
две байдарки.

     И Олька, которая несла весло.

     В   густых   сумерках   байды   доковыляли   до  берега  и
перевернулись на ночевку кверху пузом. Девушки уже  приготовили
пожрать.  Опять  святая троица чокнулась и выпила по глотку "За
победу!". Только успели закусить, как хлынул ливень.   Впрочем,
он  скоро перестал и бойцы собрались у костра, стали вспоминать
минувшие дни и битвы, где славно рубились они. Санитарка Наташа
кого-то  ругала и оплакивала, вспоминала Кольский и Прибалтику.
Малышь рассказывала, как защищала Никитские катакомбы,  Лена  -
как ловила басмачей в Туркестане...

     Из  дневника капитана Янина: "1 мая. Какой же я грязный...
Придется через недельку помыться.  Утро  началось  с  Олькиного
крика:  "1-е  мая!  Ура!"  Потом закричал Олег, у него в голове
обнаружили клеща.  Клещ  был  маленький,  на  взрослых  напасть
побоялся и решил укусить того, кто послабее. Клеща удалил Леша.
Еще один клещ полз в поисках вкусненького по нему  же,  но  был
схвачен  и  умерщвлен.  Стали вспоминать, кто кого когда кусал.
Тут  разведка  донесла,  что  район  не  энцефалитный  и   люди
повеселели. Сделал пятую зарубку на байде. 13.00 - уплыв."

     С   неба   жарило   умытое   солнышко.  Разведчики  лениво
переносились на берег озера. Олег помог Леониду  донести  сумку
до воды.

     - А у меня перекус есть! - похвастался Олег.

     - Бублики, небось. - спросил проницательный политрук.

     - Да! Угадай, сколько?!..

     А  я совсем упустил из виду Олега, думал чекист. А ведь он
вполне может  быть  перевербованным  агентом.  Образования  нет
никакого,   твердолоб,   надеется   всегда  на  лучшее...  Надо
присмотреться к нему, сделать проверку... А гильзу Аня  забрала
с собой.

     Отряд   обогнул  Теребичий  рог  и  часа  полтора  шел  до
необитаемого острова, заросшего  лесом.  В  чистом  небе  -  ни
облачка,  ни бомбардировщика. Легко скользят мужественные байды
по гладкому гигантскому зеркалу озера. На далеких  берегах,  за
несколько  километров,  видны крыши мирных деревень. И вблизи и
вдали Все вода да вода...

     Часам  к  четырем  подошли к западному берегу. Причалили и
капитан Дещеревский ушел в разведку,  искать  канал  в  сторону
Едрицкого   ручья.  Он  неоднократно  косил,  что  волок  будет
небольшой, метров 300, но бывалые разведчики не  верили  карте.
От  Колорадо до Миссисипи тоже волоком по глобусу всего 1 см. С
гаком...

     Потянулись  напряженные минуты ожидания. Чтобы не было так
томительно, отряд доел морковку. Задумались о сале. О  тушенке.

     Потом  начало  зарождаться еще робкое, романтичное, полное
надежд и по-детски чистое чувство любви к жареной картошке...

     -  Ту!  Ту!  -  послышались  условные  крики  взбесившейся
электрички. Это возвращался Леша.

     Все, приплыли! - сказал он. (конец второй серии)


     Канал есть, но он так зарос, что байды не пройдут - подвел
итоги разведки капитан. А волок через кишащий врагами  лес  нам
не по плечу, хорошего понемножку.

     На  военном  совете  решили уходить в Западную Двину через
озера. Другой канал даже разведывать не захотелось, берег очень
топкий,  весло  глубоко уходит в толстый-претолстый слой донной
грязи, а сам берег колышется студнем и прогибается, как хорошая
трясина.

     Тут  еще  и  дождь,  откуда  ни  возьмись.  Заторопились к
высокому лесистому  берегу  на  северо-востоке  залива.  Там  и
разбили  лагерь. Промокли все. Наташа вообще от дождя озверела,
обещая "подбить глаз" и детишечки притихли в шалаше.

     Решение  разведчиков  было окончательным: за три дня дойти
до Крестов на Западной Двине, оттуда  идет  автобус  до  Куньи.
Вот. А хлеба осталось полбуханки на всех. Пришлось мазать масло
прямо на сыр и так есть. Голод...

     К  вечеру немного распогодилось. Заморили червячка, давясь
пустым салом  с  конфетами  и  немного  откушали  картошечки  с
тушенкой.  Вечером,  не  понимая  еще,  что  предстоит пережить
отряду, маленькая Оля бегала по  лагерю  и  кричала  из  разных
мест: "Ура, Первое мая!". А политруку было не до веселья.

     Теперь  они  не  могут воспользоваться старой легендой под
прикрытием Штирлица.  Должны идти на северо-запад, а плывут  на
юго-восток,  к линии фронта... Немцы не дураки. Любой патруль в
деревне  их  разоблачит.  Пришлось  срочно  разработать   новую
легенду.

     - Значится, так, - объявил политрук. - Мы - труппа клоунов
погорельцев  из  бродячего  цирка.  После  бомбежки  псковского
шапито  спаслось  9  артистов легкого, тяжелого и оригинального
жанра...

     И  на  секретном  листе  бумаги появился новый список: "1.
Колдун Дещеревский: иллюзионист,  укротитель  тигров  2.  Лена:
завхоз,  по  совместительству  укротительница  и повар 3. Олег:
клоун-лилипут.  По  совместительству   -   тигр   4.    Наташа:
гадалка-кассир.   Фокусы   с   картами   5.   Оля:   акробатка,
эквилибристка, скрипачка  на  лошади  6.  2-Леонид-2:  жонглер,
клоун.  По  совместительству  -  говорящая  лошадь.  7.  Ирена:
подсадная  утка,  благодарный   зритель   8.   Серега:   Пьеро,
комик-трагик, шут гороховый. По совместительству - два тигра 9.
Аня: борец, дрессировщица с группой дрессированных свинок Перед
- нос. Зад - корма."


        5. Бои местного значения

     Утро  было пасмурно и тревожно. Дождь хлестал, потом стих.
Когда встало солнце, герои, по очереди накапливая силы, стиснув
зубы, вылезли из палатки.  Торопиться было некуда. Даже если бы
они вышли затемно, то все равно не пришли бы засветло.

     Разленились,  думал  Леонид.  Они не знают, что это такое,
когда забросят тебя зимой, в валенках, в телогрейке, а в апреле
бегаешь  по мокрому снегу, по лужам, валенки тяжелые, и бегаешь
в них от немцев по  лесу,  отстреливаясь  короткими  очередями,
чтоб подольше растянуть удовольствие...

     Политрук  выкрал  Серегин  дневник  и внимательно прочитал
каракули: "Вниз по Торопе. 26 апреля. Леня достал пирожное,  но
это не скрыл от моего орлиного взгляда. 26 апреля. Вечер. Поезд
прибывает в 2.40. 27 апреля. Утро. Леня, Леша,  Лена,  Ольга  и
Олег  и  Аня  понесли  вещи  в неизвестное место, а я остался с
Наташей и Иреной, повторяю для дураков Я - Сережа.  27  апреля.
Через  40  минут  все пришли на нужное место и зажгли костер. И
через 30 минут все пришли за нами.  И  через  час  все  были  в
сборе. Экипаж 1 байды: Аня - колдунья, Ирена - полу-матрос, я -
низнаю, Леня - капитан. Экипаж 2 байды: Ольга и  Олег  -  юнги.
Наташа  с  кляпом  во  рту.  Лена  -  повар. Леша - адмирал. 27
апреля. Путешествие. Мы сели в байды. Я то и  дело  говорил:  -
Мам,  можно  погрести?  Аня:  - Нельзя! Ирена: - ...Ну ммм, сам
понимаешь, что... 27 апреля. Вечер. Стали в лагерь, некупались,
к  костру послали, сказали, что простуду подхвачу. Я спрашиваю:
- Как подхватывать  простуду?  Под  мышки?  -  Какие  мышки?  -
спрашивают  все. - Мышки! Где мышки? - спросила Оля. 28 апреля.
Отъезд. Плывем хорошо. То и дело  вспорхнет  селезень.   Видели
счастливую парочку уток..."


     Сведений  о  целях заброски, о маршруте, явок и паролей не
было. Скорее всего, это путевые заметки, понял политрук. Но кто
же   тогда   предатель?    Неожиданная   догадка  осенила  его.
Единственный человек, который имеет в отряде отношение к  штабу
-  это я сам. Значит, я и есть предатель? Но мне про это ничего
не известно.  Почему?...  Потому  что  я  мог  все  делать  под
гипнозом!  А  кто  мог  меня  загипнотизировать?  Аня. Так! Кто
еще?... Дещеревский! Как  же  я  сразу  не  догадался,  что  он
колдун!  Я  вспомнил,  я  все  вспомнил.  Однажды я проснулся в
Пущино и слышу, как за занавесочкой они тихо переговариваются:

     "- Ирену надо загнать на дискету.

     - Не уместится.

     - Ирене надо почистить джобер, тогда она уместится..."

     Действительно,  взяли моду, лазить с грязными джоберами по
чистым дискетам...  Не может  взрослый  человек  уместиться  на
маленькой   пластинке,   меньше   пулеметного  диска.  Какое-то
колдовство здесь налицо. Очень интересная версия...

     12.00  - уплыв. По дороге обнаружили беспризорную рыбацкую
сеть с одной золотой рыбкой. Рыбку реквизировали,  несмотря  на
то, что она упорно что-то говорила. Во время короткого перекура
на острове политрук учил личный состав жонглировать  шоколадом,
но  личный  состав не использовал шоколад по назначению, а съел
его. У пролива в озеро Велинское поводили клоунов  по  деревне,
заработали буханку хлеба и много картошки.

     Выложившийся  на  представлении  политрук залег в середину
лодки. Серегу с Иреной перевели в  "Таймень"  для  диверсионной
работы.  На весла сели Наташа и Аня и, мысленно матерясь, долго
пытались выйти от берега на  оперативный  простор.  Но  "Салют"
вертелся  под  ветром, как черт на сковородке, и никак не хотел
покидать  этот  район.  Аномальная  зона,  как   в   Бермудском
треугольнике.   Только  четкие,  политически  грамотные  советы
политрука помогли вывести корабль из цепких объятий кошмара.

     Когда проходили мимо "Тайменя", девятилетний изверг Серега
ткнул пальцем в борт многострадального "Салюта", туда, где были
зарубки,  и  там  сразу стала расползаться новая огромная дыра.
Пришлось перевязать лодку веревкой и  идти  осторожно,  выбирая
место,  где Серегу можно было поставить к стенке.  Остановились
на мысу пролива в следующее озеро.  Высокие  сосны,  просторно,
сухо.

     Душа  бойцов  размякла  и  решили диверсанта ликвидировать
попозже,  когда  мать  согласится.  Напротив  Сереги  в  списке
появился третий крест. Злодей сразу организовал племя советских
индийцев, занял оборону в лесу и там продолжал вынашивать  свои
чудовищные замыслы.

     Вечером  Малышь  смастерила  копье  и ходила вдоль берега,
разя рыбу без промаха.  А  капитаны  опять  штопали  дыру,  как
дураки.

     В  полнолуние  девки пошли купаться. Плеск был, будто кита
поймали. Рискнул и политрук. Зашел в  воду,  вода  ледяная,  аж
сердце  остановилось,  пришлось  помыться  быстрее,  чем  Чарли
Чаплин в кино.

     Из  дневника  капитана  Янина:  "2  мая. Ночью были слышны
одиночные выстрелы и короткая автоматная очередь.  Кто  это?...
Утром  убили клеща, который ползал по Ленинской шляпе. Еще один
гад бесславно сложил свою голову на русской земле.

     Клоуны  утром  опять  стали  на  меня  бросаться,  пытаясь
завладеть ножом.  Хорошо, Аня выручила и связала Серегу.  Но  и
связанный,  он  сумел  сбросить в костер штаны адмирала. Решили
стреноживать диверсанта на каждой стоянке, а в  лодке  -  кляп.
Откуда  у Ольки анорака, которую потеряли давным-давно? Говорит
- "нашли..."

     Головка  ссохлась,  утянул  ее  еще на одну дырку. 12.00 -
уплыв"

     Пошли  на  юго-восток  озера, там у деревни вытекает речка
Двинка, она через 12 км. впадает  в  Западную  Двину.  Напрямки
через  озеро  идти  не  получилось  -  встречный ветер разгонял
волны,  смертельные  для  "Салюта".  Через   3   часа   веселая
кавалькада  подошла  к  небольшой псковской деревушке на берегу
озера. Артисты - редкие гости в этом краю, но почему  их  никто
не встречает?

     ...Одинокие  печные трубы, горелый кирпич, пустое пепелище
- вот что оставили немецкие каратели от деревни, жители которой
поддерживали  Советскую  власть.   Политрук  присел  и потрогал
остывшую золу. Через полчаса среди  пепла,  гвоздей,  посуды  и
оплавленного  стекла  были  обнаружены  два  немецких термоса -
бачки от противогазов, саперная лопатка и коробка для дисков  к
ручному  пулемету  Дегтярева,  необгорелая,  с  кожаной ручкой,
хорошо смазанная  солидолом.  Обгорелые  велосипеды,  мотоцикл,
котлы  лежали  на  обгорелой земле, уже поросшей зеленым ежиком
травы. Несомненно, здесь был бой  и  уцелевшие  жители  ушли  в
партизаны.   Поклявшись  отомстить врагам, отряд продолжил рейд
по тылам противника.

     А   солнце   жарит,   чтоб  оно  пропало.  Ветер  задувает
бесстрашным разведчикам в ноздри, вырывая  сопли  и  уносит  их
далеко назад. Но он не в силах остановить продвижение.

     Двинка  скоро  сузилась,  начались завалы. Пришлось рискуя
жизнью, обходить бревна и колья... Под  вечер  нашли  не  очень
плохое  место  на левом берегу, встали у самой воды. Политрук с
Аней сходили на разведку правого берега. Пусто.  Только древний
курган со следами старых раскопов... А на левом берегу - окопы,
окопы, окопы. Когда-то  наши  солдаты  обороняли  дорогу  вдоль
реки. Блиндажей нет.

     Наступило утро 3 мая.

     Тишина над рекой. Кукушка. Соловьи. Жара.

     Ирена  утром  насыпала  в кан гречки и забыла про завтрак.
Гречка в  кипятке  разбухла  и  полезла  через  край.  Пришлось
излишки  каши  прятать  в  отдельный пакетик, как НЗ. Появилась
Ирена. Задумалась и  сказала:  "Ну,  что  еще  положить  в  эту
дрянь?..."

     Тишина над рекой. Из палатки раздается крик, переходящий в
стон, долгий и  жалкий  это  Малышь  настигла  врага.  И  снова
тишина.

     В 11.00 - отплыв. Река сильно петляет, на поворотах в воде
торчат  бревна.   Вначале  было  еще   терпимо,   потом   Ирена
посмотрела  вперед и сказала: "Мама!". Но это была не мама. Это
начался водный слалом с вилами. И  хорошо,  что  Серега  смирно
сидел  в лодке, рисовал комиксы, не пел и даже не выглядывал из
лодки, когда она шла на  смерть.  И  высовывал  свою  непутевую
головенку  только  тогда,  когда  байда  проходила  под низкими
бревнами, мостами и его  специально  просили  не  высовываться.
Мать  в  последнее мгновение успевала нагнуть его голову вниз и
спасти мост от разрушения. Что могло бы  задержать  наступление
на этом участке.

     Шли  классно,  как  группа  циркачей-каскадеров.  Только у
деревни Селище под вторым мостом морда капитана Янина застряла.
Насилу протиснулся. Странно: головка ссыхается, а морда пухнет.
Труппа Дещеревского вылезла у мостика и  пошла  зарабатывать  в
деревне  хлеб  и  яйца. Оля чуть не раздавила серую гадючку, но
пожалела.

     Скоро  байда  Алексея  опять  догнала "Салют" и осторожный
Леонид пропустил ее вперед, разведывать  и  убирать  завалы.  И
правильно сделал: показался старый мост из бревен в два наката.
Д. поднялся на мост проверять, сможет ли под ним пройти  байда,
нет   ли  кольев  на  дне.  На  середине  моста  гнилые  бревна
неожиданно подломились и, даже  не  успев  выругаться,  капитан
Дещеревский  полетел  с  головокружительной  высоты  в  ледяную
пучину... (конец третьей серии)

        6. У меня девять жизней

     Падал  он  достаточно  долго и все успели насладиться этим
зрелищем. Ирена сказала Наташе: "Как жаль... Как жаль,  что  ты
не успела его сфотографировать..." Выйти сухим из воды капитану
не удалось, поэтому  он  весь  день  вплавь  облегчал  проводку
байдарок  под  препятствиями, поднимая со дна кучи ила и пуская
пузыри, в бульканье которых экипажам иногда удавалось разобрать
отдельные ценные руководящие указания.

     Капитану  Янину  это приключение очень понравилось, потому
что он вообще любил нетрудные трудности и неопасные  опасности.
Далее   был  автомобильный  мост  (надежный),  обнос,  а  потом
сплошняком  пошли  завалы,  бревна,  лабиринты  и   мели.    Но
советского  человека  ничем  не запугаешь! Перед каждым завалом
Серега высовывался и спрашивал: "Мам, можно погрести?", на  что
получал суровый ответ.

     Приятно  для  уха  советского  человека  звучали  по  реке
первомайские  лозунги  капитана  Дещеревского,   тоже   бывшего
политрука:  "Задери  нос  левым веслом!", "Поворачивая вбок, ты
помогаешь течению!", "Ку! Наступая на  бревно,  ты  продвигаешь
центр   тяжести!"  и  т.п.  Оперируя  непонятными  "галсами"  и
"траверсами", первая байда с трудом выковыривала себя из крутых
поворотов,  в  то  время  как команда капитана Янина, используя
только  Иренкину  "маму"  и  общее  "опаньки!",   выходила   из
безвыходных  ситуаций.  И после каждого поворота капитан обещал
всех представить к медали "За отвагу".

     В 17.00, уже истекая соплями, впали в Западную Двину. Река
широкая и глубокая. Прямо с берега опустил весло в воду, но  до
дна не достал.

     Перекур  и  перекус.  Олег  спросил:  "Мы сегодня закончим
плыть?" Услышав Да!  , не выдержал  и  закричал  "Ура!",  потом
опомнился и поспешно добавил: "Как жалко..."

     До  деревни Кресты, откуда ходит автобус в Кунью, по карте
35 км. Правда, течение у Двины быстрое, и не петляет  она,  как
Двинка...  Двинку-то  -  14км  -  шли  9 часов. Решили плыть до
упора. То ли есть на карте деревня с  таким  названием,  то  ли
махать  веслом,  пока  не  закипит  пот на спине... В общем, до
Упора.    Последнее   выступление   танкиста-политрука    перед
прорывом,  короткое  и  убедительное, для поднятия боевого духа
отряда:

     -  А знаете ли вы, товарищи, что такое байдарка?! Байдарка
- это боевая машина, не сочетающая в себе ни броню!  Ни  огонь!
Ни ударную силу! Ну, девки, или грудь в Крестах, или оверкиль в
кустах! Вперед, с богом!

     Обрадованные  скорым  концом  операции, комсомолки бережно
усадили капитана в середину лодки и загребли.  Кипела  пена  за
бортом,  проносились  безлюдные  деревни  с  аистами... Иногда,
впрочем, капитан Янин сам брал  в  руки  весло,  чтобы  указать
гребцам  правильный  курс  или  стукнуть  Серегу  по  голове. В
остальное время он вдохновлял женщин на подвиг.  Едва  заслышав
его голос, изможденные комсомолки начинали осатанело выгребать.
Доброе, ласковое слово капитана способно  творить  с  женщинами
неожиданные чудеса и "гроб с веслами" развил сверхъестественную
скорость. Экипаж Дещеревского отстал и казался издали маленьким
и жалким...

     В 21.00 были в Крестах. Дещере вышел в деревню, поколдовал
немного и вернулся с буханкой хлеба. В последний раз  причалили
к высокому левому берегу, выгрузились и помыли байдарки. Только
сварили ужин, как пошел дождь. Доедали кашу впятером,  политрук
скромно  из  кана,  остальные  четверо - из одной тарелки одной
ложкой. Искать под дождем ложки никто не хотел.

     Глаза  закрыл, а кругом - вода, вода, разводы, разводы....
Хорошо спится в дождик.

     А утром - солнце уже жарит, петухи поют, соловьи орут!

     В  палатку  неожиданно  ворвалась  Ирена с криком "Кончать
адмирала!",   имея   в   виду   Дещеревского.   Но    поддержка
присутствующих  показалась ей недостаточной (все опасались, что
будет, если Д. вылезет из спальника), тогда Ирена сделала  вид,
что  ее не поняли, закричала: "Качать адмирала!" и перевела все
в шутку.

     Ничего не понимаю, подумал политрук.

     Где-то  здесь должна была проходить линия фронта. Разведка
показала, что вся высотка в лесу изрыта  глубокими  блиндажами,
позициями  для  орудий,  танковыми аппарелями. И по берегу тоже
шли окопы - немецкие. Но  немцев  не  было.   Оказалось,  линия
фронта  Велиж  - Западная Двина осталась в 5 км выше по реке, в
деревне Каминский Бор. Ее миновали вчера  так  быстро,  что  ни
одна пуля не догнала. Там много кладбищ, наших и немецких.

     Медленно и лениво отряд собирался на автобус. Через дорогу
напротив палатки грелась на солнышке толстенькая черная  гадюка
и   детский  карательный  отряд  загнал  ее  в  кучу  хвороста.
Рассупонили и засупонили байдарки. Политрук взял нетленные мощи
"Салюта" и зашагал по висячему мостику в деревню.

     Из  дневника капитана Янина: "Кресты. Какой день, не знаю,
байдарку уже упаковал. Снял сапоги.  Может,  это  и  не  Серега
сапог  прокусил, - такие когти отросли... Автобус в 18.15. Часа
два ехали до  Куньи,  опять  через  линию  фронта.   Ничего  не
поделаешь  -  надо.  По  советской  территории до Москвы неделю
добираться.

     Мучил  Олега,  выкручивал  руки,  пытал,  требуя, чтобы он
сказал, где штаб отряда и фамилию командира. Но он презрительно
смеялся и мужественно отвечал только "Не скажу!" и "Ненавижу!".
Никого не выдал и не проговорился. Вряд ли он предатель.

     На  станции  привязал Серегу к скамейке и хотел допросить.
Так  и  сказал:  "Ну,  будем  исповедоваться?"  Ирена  подошла,
отвязала его. Посмотрела как-то странно.  "Спасибо" сказала.

     В  Кунье  за  мужество  и  храбрость  сфотографировались у
стенда "Лучшие люди района". Аня по наружной стене  залезла  на
здание  вокзала,  оставила  на  выступающем  кирпиче шифровку в
центр.

     Городок  по-немецки чистенький и аккуратный, пустой. Висят
плакаты оккупационных властей:  "Немецкое  командование  просит
русский  народ  выполнять  приказы  немецкого  командования, не
укрывать партизан и раненых красноармейцев.  За явку с повинной
гарантируется помилование."

     Капитан  Дещеревский  подошел  к  кассе  и сказал условный
пароль:

     - Мне надо 8 билетов до Москвы.

     - Билетов нет. Подойдите через полчаса.

     Отзыв  был  правильный.  Через  час  разведчики  под видом
туристов занимали  два  купе  плацкартного  вагона.  На  одного
человека документов не было.

     Когда  началась  проверка документов, Аня показала липовую
справку с печатью, удостоверяющей, что она - ученица 43  школы,
политрук  показал  пропуск  на  имя немецкого офицера-танкиста,
который горел на Восточном фронте и поэтому сильно не похож  на
свою  фотографию. Другие тоже показали липу и все бы сошло...Но
на одного человека документов не было.

     -  Да  вы  что,  смерти  моей хотите? - испугалась толстая
проводница.  -  А  если  облава,  гестапо,  наконец?  Меня   же
расстреляют! Прямо и не знаю, что с вами делать...

     Это  провал,  поняли  все. Или намек? Действительно, за 10
рейхсмарок проводница согласилась, чтобы ее расстреляли.

     - Danke schon. Papiere ordnung. Sie kenen fahren.

     Знала бы она, кого везет.

     Поезд  шел  к  линии  фронта. Разведчики снова собрались в
одном купе. У соседей тихий шепот: "По сводкам - потери не  так
велики.   Все   воюют.    Комендантский  час  ввели,  документы
проверяют... Когда ж эта война кончится.  Все  бомбят,  бомбят,
бомбят..."

     Вагон был набит беженцами.

     Скоро  опять  -  волки  с  человеческими лицами и люди - с
волчьими.  Опять  -  голодный  паек.  Ни  мяса,  ни  масла,  ни
шоколада...  Свои  и  чужие.  И  только  в  глубоком тылу можно
понять, что всеми, и своими  и  чужими  движет  слепая  вера  в
будущее счастье.

     Ирена  присела  на  краешек  лавки  и  как  могла  жалобно
спросила:

     - Ну, вы нас с Серегой еще возьмете?

     Суровым  молчанием ответили разведчики и снова тихо запели
песни о любви и о Родине.

     А  где-то  позади  вышла  в  эфир русская радистка и гнала
открытым текстом  к  линии  фронта  шифровку,  в  которой  даже
Мюллер, шеф гестапо, ничего не понял.

     "Восьмой - четвертому! У меня два гроба и девять жизней.

     Срочно подготовьте дыру. Повторяю. У меня девять жизней!

     У меня девять жизней.

     У меня девять жизней..."


        К О Н Е Ц


        Перевод диалога у моста:

        -   Стой!   Проверка  документов!  Ваше  удостоверение,
пожалуйста. - Почему удостоверение? Я иду в магазин за  водкой,
понял? Почему я должен показывать удостоверение в магазине? - А
это дорога на мост! Запрещено! - Ах, так...  Конечно,  это  моя
баба  соврала.  Теперь  я  понял,  почему. Спасибо. - Ха-ха-ха!
Пошел, дурак. - Пока.