Кереть, август 1998

---------------------------------------------------------------
 Email: Тимофей Костин 2:5020.423.19 FIDONET
 Date: 17 Dec 1998
---------------------------------------------------------------
                                     Куда ж нам плыть, как не в Чупу...!


        Впечатления от похода. Постфактум.

     Сходить куда-нибудь очень  хотелось,  но - увы! Первую половину августа
заняло давно обещанное супруге путешествие на пароходе из Москвы в  Питер  -
она  предпочитает  теперь  корабли с душем и прочими удобствами. А ведь было
время! Сидела на катамаране и не чирикала.
     На каяк удобства не помещаются и мне пришлось двигать одному.  Знакомые
звали на Чарыш, однако поезд ушел: какие Саяны 15 августа? Только Карелия.
     Мало  того,  все к кому я ни обращался с соблазнительными предложениями
составить мне компанию  уже  отчаялись  и  обратили  свои  взоры  в  сторону
покосившихся  сарайчиков  на  дачах,  некрашеных  балконов и нештукатуренных
стен.
     Однако одному идти  все-таки  скушно  и  мне  пришлось  развить  бурную
деятельность по поиску компаньонов-каякеров. И они нашлись.
     Рената  - дама с весьма обширным водным опытом (куда как поболее моего!
) решила отправиться в поход несмотря на то, что ей только месяц назад сняли
гипс с поломанной ноги.  Второй  участник  нашелся  по  благословенной  сети
Фидо-Нет,  Антон Скрипченко из Питера. От роду 16 лет, на бурную воду еще не
ходил - но хочет.
     Пользуясь   преимуществами   самозваного    руководителя    я    выбрал
понравившуюся мне речку. Ею оказалась Кереть, по следующим причинам: это был
всего  третий  мой  нормальный каячный поход после Явони и Лоймолы-Тулемы, и
мне хотелось получше освоиться с речками третьей  категории  (по  нашенской,
конечно,  классификации ), причем на четверку мне было рановато соваться - я
вспомнил обнесенный порог Табун на Лоймоле. Опять же и  остальные  не  очень
опытные каякеры.
     Кереть  же  считалась  нормальной  трешкой  -  довольно сильной. По ней
имелось шесть штук отчетов и рассказ  Ивана  Калашникова  -  его  впечатлила
последняя шивера, на которой на раз ломали салюты. Мне понравились несложные
подъезды  и  то,  что  выбираться предстояло по Белому морю - давняя детская
мечта - стать мореплавателем!
     Посему я ретиво взялся за подготовку. Большое спасибо  следует  сказать
Коле   Спрингису   за  экселевскую  таблицу-раскладку  провизии  -  она  мне
чрезвычайно помогла разобраться со жратвой. Правда тут  я  лопухнулся  -  на
глаз  трудновато  отмерять  135  грамм  риса,  скажем,  а  я  не взял мерный
стаканчик - поэтому круп все время оставалось то больше, то меньше.
     Ну да ладно. Вот закуплены билеты, я договорился о встрече с Антоном  в
Лоухах,  а вот уже и вечерний Ленинградский вокзал не спеша ползет навстречу
- оно и немудрено, что не спеша -  за  плечами  кил  45.  Весь  общественный
снаряж,  моя  и большая часть Ренатиной жратвы, еще и гидроштаны Антону - он
не успел обзавестись.
     Пых-пых, а что это там впереди над толпой  виднеется  -  а  это  Рената
хромает,  несет  неразборное  деревянное  весло с примотанной к нему носовой
секцией кильсона, которая не разобралась после предыдущего выхода. Ну ладно,
теперь надо запихнуть рюкзачищи на верхние полки  -  и  как  назло  турья  в
вагоне нет, чтоб помочь. На ровной поверхности и даже в узкостях я нормально
маневрирую  и  с  45 килами - рюкзачок - то сам себе шил - но эта задача при
моих собственных 57 килах весу далеко не проста. С  натужными  кряканьями  и
уханьями запихиваю попеременно то верх рюкзака, то дно на полки и раскорякой
замираю  в  критической  ситуации  - счас все это обрушится вниз. Вовремя на
помощь подоспел возвращающийся из отпуска морячок, но слезаю я согнувшись  -
крепко  потянул  спину. Все-таки ходить надо в мужской компании. С Ренатиным
рюкзаком проблем нет - он раза в два поменьше.
     Поехали. Пора спать, но проводник начинает вонять чтоб отдали матрасы -
пришлось сунуть ему десятку  и  взять  белье.  Рената  стойко  противится  и
заворачивается в собственный спальник.
     Едем  долго.  Целый  день.  Скучно.  Взять  бы  почитать чего - жаль на
папиросной бумаге не печатают книжек. Единственное развлечение- накупить  на
станции пирожков у активно снующих бабулек.
     Однако  вот  уже проехали Петрозаводск, начинается Карелия. Я бывал там
только пару раз и то на юге у Ладожского озера. Выхожу в тамбур и, ежась  на
сквозняке,  долго  гляжу.  Сосны,  елки,  железка прорезает гранитные гряды.
Вокруг валяются когда-то разбросанные  взрывами  розоватые  острые  обломки.
Когда  выглядывает  низкое красное солнышко - красиво поблескивают озерца за
полосами леса.
     Вот Сегежа. Вдоль полотна торчат то на берегу, то  в  воде  телеграфные
столбы.  Не  как у нас - в камень здесь на закопаешься - нижняя часть столба
сидит в деревянном срубе заваленном валунами.
     В Кеми на платформе предлагают вареных  раков,  но  раков  не  хочется,
хочется  скорее  приехать.  Ну  надо  же как тут медленно ползают поезда! За
сутки можно аж в Крым уехать!
     Но вот стемнело, наконец, ставлю часы на 2. 45, а сплю плохо,  и  когда
они начинают пищать уже шнурую ботинки.



        День первый.

     Вниз  рюкзак  падает  как бы сам собой, я только направляю его, чтоб не
убил спящих детишек. Рената тоже готова,  начинаем  пробираться  через  весь
вагон, задевая рюкзаками немытые пятки.
     Непроспатый  проводник  злобно  бурчит  про  богатеньких  бездельников,
которым нечем заняться кроме как на поездах ездить ( - это я-то богатенький!
Ха! ). Еще он очень обижен каким то Тайменем, поцарапавшим  стенки  тамбура.
Бухти  себе,  а мы полезли. Вываливаемся на насыпь и долго пробираемся между
стоящими и двигающимися поездами в полном одиночестве. Темно, сыро, холодно.
Недаром Лоухи назвали в честь калевальской Бабы-Яги.
     Наконец добравшись до платформы, бредем  на  далекие  огоньки  вокзала.
Передо  мной  расстилается  обширная лужа, и я было решаю пересечь ее вброд.
Однако просыпается шестое  чувство  и  настоятельно  рекомендует  обойти  ее
стороной  по  куче  грязи.  Днем выяснилось что чувство было право - лужа-то
глубиной метра два - трубы прорвало.
     Счастливо  избегнув  утопления,  вваливаемся  в  маленький,  но  теплый
зальчик.  По  скамейкам  храпит турье, посреди высится рюкзачный Монблан. До
поезда на котором приедет Антон еще семь часов - можно отдохнуть. Но Ренате,
как выяснилось, отдыхать некогда.
     - Чего это? - удивляюсь я, глядя на большущий  пакет  с  резиночками  и
бутыль клея.
     - А  это  моя  гидра.  -  отвечает  Рената  и  начинает что-то кромсать
ножницами и клеить. Оказалось, что  гидроштаны  из  Т-15  (навроде  как  мои
старые,  которые  я  везу  Антону  ),  на  нее не налазят, и туда необходимо
вклеить по шву вставочки. А также склеить гидрокуртку. Ну ладно, это все  же
не катамаран на руках шить.
     Я  покуда  завожу беседы с соседями. Они оказались из Днепропетровска и
вернулись с Воньги. Рассказывают, что воды дохрена, катраны кидает как щепки
и вообще стращают. Потом переходим на каяки, и  с  удовольствием  перемываем
косточки  всем  типам  сплавных  и слаломных посудин, делимся опытом. Однако
через пару часов они отваливают и я ищу чем бы заняться.  Разбираю  кильсон,
старым  отработанным  способом  - уперевшись подошвами в рыбины изо всех сил
тяну. Расцепляется довольно легко и я растягиваюсь на полу.  У  моего  каяка
тоже впрочем такое бывает.
     Умаявшись,  пытаюсь устроиться поспать. Коврик из туго набитого рюкзака
не вытащить и приходится извиваться  буквой  "зю"  между  ручек  проклятущих
скамеек. Ну хрена бы и не сделать тут диванчик!?
     Дремлю,  просыпаюсь  и снова закрываю глаза. Становится зябко, несмотря
на поларовую курточку. Тогда встаю и предпринимаю пешую прогулку по поселку,
или это город? Черт его знает, в предрассветных стылых сумерках  все  вокруг
выглядит довольно гадко.
     Наконец  появляются  озабоченных  лоухчане  и  лоухчанки,  спешащие  на
работу, через часок  уже  и  поезд  должен  быть.  Начинаю  подкатываться  к
подъехавшим   автомобилистам.   Один   дедок,   привезший  на  поезд  родню,
соглашается нас подкинуть, но предупреждает, что долго ждать не станет.  Как
раз  в  этом  момент противный голос по радио объявляет, что поезд из Питера
задерживается на четыре часа...
     Делать нечего, отправляюсь бродить по городу,  заглядываю  в  магазины.
Когда  возвращаюсь  в  зал  ожидания Рената вспоминает, что не взяла с собой
миску. Из принципиальных соображений,  т.  к.  ее  мамочка  замесила  в  ней
цемент. Другая, конечно же не годится. Переться через весь город снова лень,
а  от  подобранной  у  недалекой  помойки ванночки из-под майонеза она гордо
отказывается. Ну что ж, я удаляюсь в ближайший лесок. Есть чернику.
     В лесу сыровато, сверху  противно  моросит,  но  неизбалованный  лесной
ягодой  организм  урчит  и  ползает по кочкам, руки и физиономия приобретают
фиолетовую окраску. Везде  торчат  подберезовики,  но  они  меня  сейчас  не
интересуют  -  я  с восторгом первооткрывателя обнаруживаю заросли голубики.
Потом мне будет плохо, но это будет потом. А может даже и не будет.
     Приятно скрасив свой досуг и умывшись у ручья, возвращаюсь на  станцию.
Рената продолжает клеить. До поезда еще час и я пересекаю пути и топаю между
обшарпанных  домиков к озеру. Вообще то до Керети можно добраться и по нему,
но стылые волны и морось заставляют  лишь  поежиться  и  повернуться  к  ним
спиной.
     Наконец подваливает поезд. Народу приехало много и я брожу вдоль поезда
- высматриваю  Антона.  В  лицо  мы  не знакомы, лишь обменялись несколькими
посланиями по фидо, и поговорили по телефону. Однако не узнать водный рюкзак
невозможно и я отличаю его от толпы со ста метров. Рюкзак, правда  не  такой
уж  большой,  зато  наличествует  еще  сумка  и  пара  пакетов. Знакомимся и
движемся в обход лужи к вокзалу. Антон рассказывает как добрался и при  этом
кашляет - уже успел простудиться.
     Рената  уже  закончила  свой  скорбный  труд  и я начинаю бегать искать
машину. Ехать нам недалеко - километров пятнадцать, но желающих нет - все  с
родственниками.  Наконец находится мужик на жигулях с багажником. Правда, он
уже везет другую группу на озеро Кереть, но сулит скоро  обернуться.  Делать
нечего,  ждем.  За  сорок  минут  никого  больше  я  не нашел, а тут и мужик
действительно вернулся. Запихиваем  рюкзаки  на  багажник,  и  хитрый  мужик
просит  сто  двадцать  рублев. Заключаю что народ тут избалованный и начинаю
торговаться. Сходимся на восмидесяти.
     Едем. На повороте на мурманскую магистраль машет палочкой серый друг.
     - Туристов везем? - слышу я издали и водила  отправляется  торговаться.
Похоже  выручкой  пришлось  поделиться,  хотя  чтоб  он  чего  нарушил, я не
заметил. Сочувствуем, и говорим,  что  в  Москве  еще  хуже.  Мужик,  похоже
утешается.
     Неплохая  дорога  идет  вверх-вниз  и  вот уже с двух сторон подступают
небольшие  озерца.  Вылезаем.  Слева  -  озеро  Варламовское.  Я  специально
сократил  маршрут  на  день - сперва хотел заехать повыше. Но потом подумал,
что лопатить по озерам день из-за пары шивер под дождем не стоит, да и Антон
покашливал.
     Спускаемся вниз по мокрой грунтовке и выходим к озеру. На вытоптанной и
замусоренной стоянке начинаем собираться.
     Мой специально обученный "Свирепец" собирается за сорок  минут.  Вид  у
него  довольный  -  еще  бы!  Не  только же на Пехорку ходить. Жаль не успел
прилепить на деку эмблемку. А  то  завидно,  у  Коли  Спрингиса  на  старшем
систершипе моего каяка - именуемом "Зверочкой"( не иначе в честь супруги,: -
) - приклеены классные желтые глазищи и белые-белые зубищи. Я тоже хочу! Ну,
в другой раз.
     Надув  баллоны  и  придав  Свирепцу  гладкую  обтекаемую форму, начинаю
разглядывать суда моих соратников. Ренатин  зеленый  каяк  я  уже  видел  на
Лоймоле  -  правда  ехала в нем не она - и даже помогал его собирать. Сейчас
мне это пригодилось, так как женщины, что точно  подметил  Валентин  Юрин  в
"КНИГЕ",  к сборке каркасных кораблей не способны. Мало того оказывается что
болтики от замка кильсона, упоров и мидельвейсов Рената забыла, а  замок  на
стрингере  сломан  топором  -  не  разбирался,  гад!  Юбку, кстати, тоже еще
предстоит сшить.
     С болтиками у меня давно напряги, с трудом нахожу в  ремнаборе  лишние.
Упоры  ставить  не  на  что.  Однако  каяк-таки  собран,  и я с любопытством
поглядываю на плавсредство Антона.
     Я привык к каркасно-поддувным конструкциям - двух- и четырехбалонным, а
это просто каркасник. Дно выложено  восьмимиллиметровой  пенкой.  Каяк  чуть
покороче  наших  чемоданчиков,  и  объемом  раза в два меньше. От количества
коротеньких трубок вставляющихся одна в другую и образующих собой стрингера,
кильсон и би-мидельвейсы рябит в глазах. Правда вставляются  они  в  прочные
замкнутые  дюралевые  кницы  на  овальных  шпангоутах, и конструкция в целом
производит впечатление более прочной, чем у меня.  Впечатление  это  тут  же
рассеивается,  стоит  нам  приподнять  каяк  -  он  непонятно  почему  легко
изгибается в продольной плоскости. Присматриваюсь, дело в том, что бедренных
упоров, как таковых нет, их заменяют проходящие по бокам очка прямые трубки,
еще и соединяющиеся посредине надетыми на них замками. Усевшись  на  плоскую
деревянную  банку  обнаруживаю что мало занимался йогой, колени, засунутые в
упоры, отгибает книзу и долго так я бы не просидел.
     Общая форма каяка тоже мне не нравится. Очко ( правда, хорошо сделанное
) слишком  сдвинуто  вперед,  за  спиной  находится  прямоугольный   чемодан
грузового отсека, носовой и кормовой штевни почти зарываются в воду. Весь он
какой-то угловатый.
     То  ли  дело  мой  Свирепец!  Гладко  надутые борта круглятся, штевни с
хорошей закаячкой торчат вверх. Нос, как полагается поуже,  корма  пошире  и
покороче. А сколько туда влезает барахла!
     Это кстати позволяет мне без дрожи глядеть на кучу вещичек, которую нам
необходимо  запихать  в  наши  плавсредства.  Выясняется, что в Антонов каяк
влазит очень мало, Рената же,  ссылаясь  на  свой  опыт  и  сломанную  ногу,
заявляет  что  в  носу  каяка  ничего  не  должно быть, так как это ухудшает
управляемость. Согласен, но мы не на  соревнования  по  слалому  вышли,  нам
неделю  плыть  и палатку, котелки, жратву и спальники надо где-то поместить.
Это где-то, в общем, мой каяк. Туда запихивается все общественное снаряжение
кроме запасного весла и большая часть жратвы. Ладно, только  бы  отчалить  -
уже потихоньку смеркается.
     Под  противным  моросявником сползаем с берега. Озеро вытянуто в длину,
но вход и выход из него на дальней стороне и мы шлепаем вперед, слыша как за
спиной затихает гудение машин на шоссе.
     На выходе из озера должна быть шиверка, но при  ближайшем  рассмотрении
оказывается,  что  она  залита,  так как воды действительно дофига. Проходим
метров двести и на левом повороте наконец наблюдается первое  препятствие  -
короткая  шиверка  с  небольшими  вальчиками.  Тут выясняется, что мои бойцы
сплавляться сейчас не хотят, Рената говорит, что надо раскатиться, да и юбки
нет.
     Стоянки тоже  нет,  но  за  шиверкой  виднеется  плес  с  заболоченными
берегами,   так   что   деваться   некуда.   Вылезаю   на   берег   и  после
пятнадцатиминутной беготни туда-сюда нахожу более  менее  ровное  место  для
палатки.  Лес  конечно, тут не очень, да и под ногами глубокий топкий мох, а
под ним кучи камней. Дно палатки приобретет форму ванны.
     Однако так вот закончить первый день долгожданного похода я не  могу  и
лезу  в  воду.  Скатываюсь  с шиверки, сую нос каяка в бочечку, раскачиваюсь
лагом на валах. Красота!
     Темнеет, надо все делать быстро, а как назло  старая  надежная  палатка
начинает  рваться  -  отлетают  сразу две оттяжки. Ругаясь, вынимаю иголки и
начинаю судорожно шить. Ладно, палатку поставили,  натягиваем  тросик.  Надо
приготовить чего-нибудь пожрать. Роль завхоза в нашей маленькой компании мне
пришлось совместить с адмиральством, и надо быстро сообразить чего и сколько
надо, и в какой бутылке это лежит. Вокруг реют кровососы.
     Поужинав,  кормлю  Антона  таблетками, и - баиньки. С душевным трепетом
разворачиваю только что купленный  пуховый  спальник  -  мечта  идиота  -  и
готовлюсь  понежиться  в  тепле.  Однако  скоро  выясняется,  что тепла даже
многовато, верчусь, потею  и  думаю,  правильно  ли  сделал  что  купил  эту
душегубку...


        День второй.

     Антон  временами еще кашляет, да и вообще изрядный соня, но на этот раз
я решаю дать ему поваляться - болеть нам совсем некстати.
     Утро пасмурное, но мороси уже нет, а чуть погодя начинает  светлеть.  В
одиночестве  прогуливаюсь  по  лесу  -  по  колено  во  мху, толстые ботинки
подозрительно быстро промокают. Забираюсь на каменистую гряду и усевшись  на
бревнышко,  задумчиво  кушаю  бруснику. Вдали гудит шоссе. Ладно, худо-бедно
поход начался.
     В одиночестве готовлю завтрак - увы, это стало традицией в  дальнейшем.
Часиков  в двенадцать бойцы выползают. Антон выглядит неплохо и я решаю, что
можно пожалуй и сплавляться дальше.  Долго  пакуемся,  общественное  барахло
снова  оказывается  у  меня.  Каяк  ощутимо  тяжелее, чем во всех предыдущих
походах и выходах, но воды много, большинство камушков прикрыто, и я жертвую
собой.
     Бойцы съезжают с первой шиверы, тут вылезает солнышко и все становиться
хорошо. Шлепаем по плесам, окаймленным тростником, пугаем уток. Правда через
пятнадцать минут Рената чалиться - спустил баллон.
     За плесами начинаются  залитые  шиверы.  Надводных  камней  почти  нет,
Где-то  тут  должен быть порог "Белый Зуб" ( II ), но ничего кроме несильных
шиверок не видать. Впереди порог Мураш -  "оч  страшный"  -  и  мне  хочется
пройти  его  без  просмотра,  чтобы  проверить  свою способность к трешечным
порогам, но с другой стороны бойцов без опыта и без  юбки  туда  пускать  не
стоить. Решаю все же смотреть.
     И  тут  же лопухаюсь. Уклон впереди и валы растут, не Белый ли Зуб это,
думается мне, и только увидав несколько валов по метру с гаком я понимаю что
это первая ступень Мураша. Скатившись по ним оглядываюсь - Антон без проблем
скатывается за мной, Рената тоже, но ей приходится не так  легко  -  в  очко
нахлестало   ведра   три  воды.  Чалимся,  отливаем  Ренату.  Впереди  после
маленького расширения-плесика -  вторая  ступень.  Солнце  светит  в  глаза,
подойдя поближе мы чалимся и я лезу на скальную стеночку посмотреть, что там
за  правым  поворотом.  Слева  торчат  какие-то  камушки за ними что-то типа
бочки, но нам туда вроде и не  надо,  посредине  же  только  валы.  Обливных
"пшишей"  скрытых валами на выходе - об которые ломают таймени и салюты - по
такой воде нет. Ну и ладно.
     Проходим, отливаем Ренату и смело двигаемся дальше. Несколько извивов в
низких тростниковых  берегах  и  перед  нами  открывается  озеро  Новое.  На
приподнятом  правом  берегу видны стожки сена, какие-то машины. Народ похоже
отдыхает. И в самом деле погодка как раз чтоб отдохнуть.
     Не спеша шлепаем по озеру, болтая за жизнь. Достав  карту  я  заключаю,
что  из  озера  сегодня  выходить  не  стоит,  дальше  стоянок нет, а тут по
описанию должны быть. Обогнув  два  мыса  находим  на  берегу  оборудованную
стоянку  и  решаем  встать, хотя солнце еще высоко. Молодой сосновый лесок с
солнечными полянками располагает на отдыхательный лад. Я, не снимая неопрен,
начинаю ползать по кочкам на берегу.  Ягодная  выставка  -  на  одной  кочке
имеются  в  ассортименте:  черника, брусника, голубика, водяника, костяника.
Еще есть какие-то незнакомые и невкусные красные ягоды - их я игнорирую.
     Ренате, правда, отдыхать некогда, она шьет себе  юбку.  Пора  в  общем.
Вместо  экспандерного  шнура  она планирует использовать резиновую трубку, я
выражаю сомнения в надежности соединения и отправляюсь киляться.
     Пустого Свирепца я уже успешно ставил рычагом - на  тренировке  правда.
Вообще,  я  еще  не  очень  крут  в эскимосе. Но надо крутеть. Теперь задача
посложнее - груженый он весит кил тридцать с гаком, а  ширина  бортов  между
прочим 70 сантиметров.
     Отойдя   от   бережка   и   мысленно   перекрестившись,  киляюсь.  Бух!
Переворачивается он неохотно,  и  так  же  неохотно  встает.  Изо  всех  сил
выгибаюсь  и  делаю  рывок  бедрами.  Туго  идет. Опора на весло не очень то
помогает, и, выйдя наполовину из воду, я падаю обратно. Попробуем еще разок.
На этот раз весло притопим поглубже, и малость упремся им в камушки на  дне.
Так он, неохотно переваливаясь, встает. Не вышло, попробуем еще.
     Кувырк!  На  этот раз изгибаюсь еще больше, достаю затылком каски левый
борт. Раз! Носом достаю правый. Вода уходит вниз и я гордо выпрямляюсь. Ага!
Наша  взяла.  Третий  раз  правда  тоже  не   получилось,   ну   да   ладно.
Принципиальная  возможность встать на груженом Свирепце доказана, отработаем
потом, на тренировке.
     Прошу каяк у Антона. Он конечно не  такой  остойчивый  как  мой,  но  я
начинал вообще на остром как бритва четырехбалоннике, и этим нас не удивишь.
Ногам  в  упорах  неудобно,  но  он  без напряга встает и рычагом и передним
винтом. Обычным винтом я не умею. Пока.
     Солнышко садится, а я тоскую. Вынимая из носа каяка гермушку с палаткой
и спальником,  зацепил  ее  за  винтик  и  порвал.  Правда  все  клеятельные
принадлежности  у  Ренаты в деле, и одолженным кусочком чернухи дырка быстро
залепляется.
     Ввечеру нам сильно нехватает гитарки. Жаль, что Коля не пошел.
     Ночь ясная и холодная, вот теперь я себя чувствую в  пуховом  спальнике
прекрасно. А бойцы оказывается мерзли, хотя у них тоже пуховые.


        День третий.

     Утро  тоже ясное, а со здоровенного тента палатки ручьем течет роса. Ну
хоть сегодня надо выйти  как  нормальные  люди,  и,  приготовив  завтрак,  в
полдевятого я пинками выгоняю засонь из палатки.
     Пакуемся  и  движемся  дальше. За выходом из озера затопленная шивера и
впереди автомобильный мост. У моста мужики  интересуются  не  видали  ли  мы
байдарки и кат-четверку. Увы, не видали. Хорошо бы и дальше не увидать.
     Через  несколько  километров  гладкой гребли слева здоровенный заросший
разлив,  а  из-за  поворота   показывается   хутор   на   левом   берегу   и
железнодорожный  мост.  У  моста  вроде  бы  есть  магазин,  но  нам  ничего
особенного не надо и мы шлепаем дальше.
     С высокого ферменного моста какие-то ребятишки швыряют в  реку  немалые
коряги и каменюки. Брызги до небес. На всякий случай надеваем каски и жмемся
в  левый  пролет.  Впрочем, ребятишки ничего плохого не хотят и, поглазев на
нас, убегают. На берегу я замечаю немеряного размера то ли  палатку,  то  ли
тент.  На  следующий  день  мы  посмотрели на нее поближе. А пока шлепаем по
гладкой воде дальше.
     Пустая Рената упиливает вперед, я с завистью гляжу вслед. Свирепец идет
тяжело, так еще ни разу не было.  Приходится  прикладывать  изрядные  усилия
чтоб догнать.
     Слабая  шиверка,  на  левом  берегу  стоянка  и  мы  устраиваем  первый
нормальный обед. С супом.  Бойцы  выражают  удивление,  нахрен  возиться,  и
предлагают  обойтись бутербродами всухомятку, будто мама в детстве не учила,
что надо горячего супчика похлебать для пуза.
     Я  тверд,  и  скоро  супчик  закипает.  Бутерброды  тоже,  впрочем,  не
помешают.
     Дальше  тянутся  несколько  километров  разливов,  поросших тростником.
Пробираемся между островков и вот впереди шумит  порог  Долгий.  Смотрим  по
натоптанной  обносами  тропе  по  левому берегу. Посреди реки остров. Правая
протока в нашу воду тоже наверное проходима, но мы смотрим  левую,  что  под
носом.  Там  небольшая  горка - 1. 75 на семь-восемь метров. В воде у берега
острые зубы. Поглядев, я отправляюсь назад и сажусь в каяк.
     Зашел я близковато к берегу, и уже съезжая с горки зацепил таки крайний
зуб. Дернуло, развернуло кормой, но дальше я проехал нормально. Однако дырка
на последнем шпангоуте. Еслиб не был я так нагружен, обошлось бы наверное  и
без нее.
     Не зевай. С морковкой в руке жду Антона. Он проходит подальше от берега
и легко  пробивает  бочку.  Порядок.  Рената  тоже  съезжает  нормально, а я
быстренько клеюсь.  Через  пятнадцать  минут  идем  дальше.  Тут  собственно
начинается  долгая шивера. Струя переходит с берега на берег, мелеет. Налицо
шкуродер. Как тут по малой  воде  даже  подумать  страшно.  Рената  и  Антон
посидели  на  камушках,  но  снялись.  Я, скремнившись, и точно следуя струе
прошел без касаний.
     Дальше снова гладкие плесы, гребем и  скучаем.  Вот  наконец  на  левом
берегу  появляются  скалы,  на  них  дорожный  знак "сужение дороги". Сперли
где-то. Тут у нас планируется дневка. Я правда  давно  забыл,  как  делаются
невынужденные  дневки  и  сразу,  не  снимая  каски,  топаю по левому берегу
смотреть порог.
     Лес истоптан и загажен. Вокруг кострища с бревнами и стола гниют  груды
грибных  очисток.  Лежат  дровишки,  правда  сырые.  Дальше по берегу метров
двести пятьдесят. Одна из тропинок выводит на красивый  скальник  прямо  над
рекой. Прямо перед носом покачиваются ветви сосен, растущих внизу.
     Но  порог дальше. Вылезаем на скальные плиты на левом берегу и смотрим.
Посреди реки два острова, один за другим.  Между  первым  островом  и  левым
берегом  навалены  плиты,  причем  на  полиэтилене  вполне  можно съехать по
сливчикам между ними. На Свирепце не пойду, отсюда прекрасно  видны  зубы  в
этих  сливчиках.  Перед плитами остатки ряжевой стенки, но далеко и почти не
мешают. Основная струя идет слева от первого острова, доворачивает направо и
валится сливом где-то 1. 20 или чуть побольше. У левого края слива, там  где
кончаются плиты, довольно глубокий пенный котел. После слива довольно мощная
проносная  бочка, правда ее можно обойти правее прижавшись к острову. Дальше
струя идет левее второго острова и неплохая шивера до автомобильного  моста.
Правая  протока  даже  в  нашу  воду мелкая и проходимая разве что на руках.
Кстати в нее справа падает полусгнивший лоток для спуска бревен - там повыше
озерцо.
     В общем порог трешка. Пожалуй, самый интересный  на  реке.  Предвкушая,
как  мы тут завтра оттянемся, возвращаемся к стоянке. Стоянка повыше гладких
гранитных плит, уходящих в воду на повороте реки,  и  страшно  загажена.  По
кустам вокруг костра и седалища гниют кучи грибных обрезков, шелухи и прочей
дряни.  Чуть  подальше  вообще не пройдешь не вляпавшись. Палатку поэтому мы
ставим на небольшой ровной площадке повыше в лесу. Кусты  вокруг,  сучки  на
соснах   и   палаточная  веревка  стремительно  обрастают  мокрыми  гидрами,
гермушками и пр. После ужина - с грибками, Рената не поленилась их почистить
- лениво посиживаем у костра и болтаем за жизнь. Антон отправляется на каяке
поблеснить выше по течению - безуспешно, правда. А я задумчиво верчу в руках
обломки тайменевского  шпангоута,  подобранные  под  соседним  кустом.  Пора
пожалуй  и  поспать.  Но  сперва  я совершаю через истоптанный бесчисленными
обносными тропинками лес путешествие к автомосту. Высокая насыпь удивляет  -
совершенно  рыхлая и сыпучая щебенка потоками течет из-под ног. Похоже долго
этом мост не простоит. Ну да бог с ним.


        День четвертый.

     Наутро традиционно готовлю молочную кашку. Чтой-то они у меня подгорают
иногда - ну да я не кулинар!
     Вперед, вперед! Напяливаю сырой  неопрен,  поддуваю  каяк  и  двигаюсь.
Народ  еще не собрался, и идет просто смотреть. Рената несет с собой швейное
рукоделие и удобно устраивается на  плите  левого  бережка.  Каяк  пустой  и
вертится  прекрасно  -  меня распирает чувство свободного полета. Я не спеша
прохожу затопленную шиверку с маленьким входным сливчиком и аккуратно чалюсь
на верхней стороне островка. Вблизи порог кажется не очень страшным  -  если
пройти  правее, под бережком островка, бочку можно почти полностью обьехать.
Правда там дальше камень и  от  него  надо  увернуться.  Сам  островок  тоже
заслуживает  внимания.  Это  один гранитный массив, растрескавшийся крупными
глыбами, которые река обточила с двух  сторон.  Посредине  глубокая  яма.  И
самое  интересное  - повсюду спелая брусника и развесистые кусты голубики. Я
еще сюда вернусь. Однако надо идти.
     Сползаю с гладких плит и выхожу на струю. Она идет левее,  но  туда  не
хочется  -  там  щели  в плитах и пенный котел, поэтому я прижимаюсь к плите
островка.  Однако  я  недооценил  мощности  сбойки  на   повороте   и   лихо
закрутившись,  влетаю  в  маленький уловешник за выступом плиты. Ну ничего -
отсюда заходить еще удобнее, хотя  до  слива  осталось  всего  метров  пять.
Разгоняю  каяк  и  съезжаю по краю. Бочка здесь слабенькая - зато валы потом
вполне приличные. Проношусь мимо бульника, потом каяк слегка жмет ко второму
островку- низкому и густо заросшему кустами. Доворачиваю левее - а там валы.
Хлобысть! В нос, на который я забыл нацепить зажим, забивает порцию холодной
воды. Отфыркиваясь, раскачиваюсь на валах и быстро  рулю  к  левому  берегу.
Здесь  довольно  сильное  течение,  но  неглубоко  и  повсюду камни. Поэтому
зачалиться  удается  метрах  в  ста  ниже.  Маленькое  улово  отгорожено  от
несильной  струи  парой  лежащих в воде тонких березок. С разбегу наезжаю на
них днищем и переваливаюсь в спокойную воду. В общем не так уж сложно.
     Зато не так легко тащить каяк  наверх  по  жутким  корневищам  и  ямам.
Далеко  нести  лениво  и  незачем  -  снова  залезаю  в него у верхнего края
полусгнившей ряжевой стенки и не спеша пересекаю струю. На этот  раз  захожу
чуть  левее  и  прямиком  врезаюсь  в  бочку. Бум! Каяк останавливается, нос
целиком уходит в пену. Но нагнувшись  вперед  я  цепляю  лопастями  струю  и
неспешно  трогаюсь  с  места.  Успеваю  глянуть налево - там, между сливом и
крайней плитой что-то варится и  булькает  -  котел  хоть  и  небольшой,  но
глубокий.  Вылетев  из  бочки  резко  беру вправо и траверсирую за бульники.
Громыхая дюралевой окантовкой весла, вползаю в небольшое уловцо между  плит,
сразу  за  грядой. Здесь спокойно, и я вылезаю из каяка и гордо забираюсь на
камушек повыше. До левого берега уже недалеко, прямо передо мной щели  между
плитами  куда  можно было бы слиться скажем на Инвайдере. Правда в ближайшей
торчит здоровенный сук.
     На этот раз я не  хочу  улетать  далеко  и  быстро  траверсирую  струю,
выходящую  из  щелей. Чалюсь прямо за плитой, на которой сидит и что-то шьет
Рената. Она пока в порог лезть не хочет, и я вполне ее понимаю  -  в  первом
каячном  походе  да без упоров, я бы тоже задумался. Однако мне уже вовсе не
страшно, и я снова заношусь наверх.  Прохожу  сливчик  легко,  и  чалюсь  за
камнем  на втором островке, хватаясь за ветки рябины. Вылезаю и провожу каяк
наверх, вдоль бережка,  потом  по  мелкой  протоке  между  островами.  Камни
покрыты  водорослями  и склизкие, но нога в мягком неопреновом тапочке будто
сама выбирает куда наступить, Затаскиваю каяк между плит  на  верхнюю  часть
островка и отправляюсь есть бруснику и голубику. Кусты голубики пристроились
прямо  над несущейся внизу водой и приходится заняться скалолазанием. Люблю!
Особенно голубику.
     Странно, что народ проплывший здесь до нас в немеряном  количестве  все
не  объел.  Ренате и Антону надоедает глядеть как я ползаю на карачках и они
удаляются. А я наевшись от пуза, прохожу Варацкий еще пару раз.
     После обеда бойцы тоже  решают  кататься  и  начинают  экипировываться.
Рената, само собой, закапывается и мы пока идем с Антоном.
     Антон  раза  три  катался  на  каяке в Лосево, и в общем все предыдущие
пороги проходил хорошо. Но тут все-таки мало держать каяк носом по  течению,
требуется  некоторый маневр. Поэтому я предлагаю ему малость потренироваться
на слабой бурлявости сразу у поворота реки. Там стоит ряд залитых камушков и
между ними струячит. Засовываю нос каяка под струю, его слегка притапливает,
и корма чуть подпрыгивает - пародия на свечку. Но помогает научиться держать
равновесие.  Теперь  очередь  Антона.  Острый  нос  его  каяка  уходит  чуть
поглубже,  но  ложиться  на  камень.  Антом  сдвигается  левее - там течение
посильней - и повторяет маневр. Каяк немножко  разворачивает  и  прикусывает
правый борт. Антон откренивает, но чрезмерно, и быстренько кувыркается через
тот же правый борт.
     Эскимоситься  он  вроде бы пробовал в Лосево, но сейчас не получается -
весло бултыхается справа, но каяк не встает. Тогда я приближаюсь  к  нему  и
просто  ухватившись рукой за борт, переворачиваю его обратно - Свирепец даже
не кренится!
     Антон отплевывается - а на нем нет даже  гидрокуртки.  Вместо  нее  моя
противодождевая  курточка  из  тафетты.  Ему  мокро  и  холодно. Но с другой
стороны, тренироваться так тренироваться - мы забираемся к  правому  берегу,
где  нет  течения, и я залезаю в воду по грудь. Антон еще пару раз ложиться,
но сегодня ему не везет - эскимос не выходит. Ну, в другой раз получиться.
     Пока же он соглашается, что  лезть  в  трешечный  порог  ему  рановато.
Однако   по  правой  протоке  можно  попробовать.  Подоспевшая  Рената  тоже
собирается туда, а пока начинает меня учить, что над  порогом  тренироваться
нельзя.  Я  в  общем  согласен,  но до порога метров триста гладкой текухи с
несколькими грядами камушков. Можно подремать немного, а  потом  выгрести  к
бережку загребая одними ушами.
     Я  прохожу порог еще раз и чалюсь теперь на правом берегу, за впадением
правой протоки. Антон идет, скребясь по камням, а на выходе садится крепко и
минут пять раскачивается и ерзает, пытаясь слезть. Наконец, упираясь веслом,
спихивается. Тропинка по правому берегу есть, но  неудобная  и,  мало  того,
пересекает  лоток  для  лесосплава.  По  гнилым  деревяшкам  нога скользит и
норовит застрять между бревнами. Чертыхаясь, обносим каяки,  спускаем  их  с
крутого берега. Рената, поползав по камням, решает не драть шкуру и чалиться
- но тоже за лотком, вот наказание!
     Народ  отправляется  сушиться,  а  я  последний  раз  прохожу  порог и,
посвистывая, несу каяк обратно.
     На стоянке кипит работа - Антон  с  Ренатой  выбрали  себе  по  обломку
тайменевского  шпангоута  и пытаются их присобачить к своим кораблям. Рената
хочет сделать замок на стрингер, а  Антон  -  заменить  трубку,  соединяющую
половинки бедренного псевдоупора. Из ремнабора извлекается маленькая ножовка
и  мы  сосредоточенно пилим. У Ренаты получается хорошо, У Антона не очень -
трубка великовата. Едва мы заканчиваем это занятие, как  из-за  поворота  по
ровной глади плеса появляется эскадра разномастных судов. Два ката-четверки,
Катран  и  каяк  чаляться  рядом  с  нами.  На  одном  из катамаранов вместо
четвертого гребца привязан здоровенный подвесной мотор.
     Берег оглашается молодежными кличами и лаем - у них еще и пес с  собой.
Оказывается  эта  группа  -  школа  из  Ковдора,  ведут ее несколько бывалых
туристов. Именно их мы видели  у  железнодорожного  моста.  Ребята  начинают
шустро  шнырять  туда  сюда,  и на стоянке становиться шумно и тесно. Но они
люди в обращении приятные и нам нисколько  не  жаль  потесниться.  Они  тоже
собираются  идти  по  морю,  но пойдут не сразу в Чупинскую губу, а сперва к
мысу Картеш. Там им мотор пригодиться. Байду  и  каяк  они  собираются  тоже
погрузить на катамараны. С интересом разглядываю каяк. Он стеклопластиковый,
но  разборный  -  состоит из трех частей, соединяемых болтами. Гидроизоляция
осуществляется полосами скотча. Выглядит аппарат неплохо.
     Несмотря  на  надвигающиеся  сумерки,  адмирал  с  каяком  и  ребятишки
отправляются  на  порог.  Я  что-то замешкался и не пошел поглядеть, а жаль.
Вернувшись, они с гордостью рассказывают о двух килях.  Первый  раз  адмирал
лег,  зайдя  после  слива в улово за островком, встал и второй раз кильнулся
видимо об камушек возле второго островка - и тоже встал. Жаль я не  видел  -
должно  быть  это  было достойное зрелище. Мужик говорит, что тоже на первом
заходе завертелся на сбойке - сильная, хотя с виду и не скажешь.
     Начинает накрапывать дождик,  но  ковдорцы  сноровисто  натягивают  над
костром и седалищем гигантский костровый тент из корейки. Тросики на которых
он   висит   натягивают   на  березах  на  высоте  метров  пяти.  Сооружение
впечатляющее и эффективное - на большую группу самое то. Сшить что-ли такой?
     Становиться  прохладно  и  сыровато,  заботливая  тетенька  просит  для
кашляющих питомцев аспирину.
     Ночью  дождик  усиливается,  но  положенный  внутрь палатки полиэтилен,
защищает меня от утопления в луже. Хоть это и против моих принципов - класть
полиэтилен внутрь. Ну да пофигу нам принципы!

        День пятый.


     Наутро псин гавкает на нас и  не  пускает  к  воде  умыться.  Заспанные
хозяева,  которым ночью пришлось переставлять и окапывать палатку, за шкирку
затаскивают его внутрь.
     На этот раз Рената помогает мне варить молочную рисовую кашу  -  видать
надоела  подгорелая.  Антона снова не вытащить из спальника. А уж собираемся
мы как всегда - часа два. Тем более, что  вещички  надо  затащить  вниз,  за
порог.
     Уносим  по  берегу каяки, складываем гору гермушек и бутылок в траве. Я
отправляюсь наверх, прощаюсь с ковдорцами и последний раз  прохожу  сливчик.
Народ  долго и нудно выбирает места для спуска на воду. Наконец Рената вроде
бы останавливается на том уловце за березками.  Антон  пакуется  ниже.  Ему,
похоже, надоело сидеть в позе лотоса, и плоская деревянная банка остается на
берегу.  Вместо пяточного упора он использует гермушку с тентами от палатки.
Я втайне ликую - наконец хоть одна гермушка ушла!
     Сижу, покусываю травинку. Долго сижу. Травинки грызутся одна за другой.
Иду наверх - вроде бы Рената близится к завершению. Мы с Антоном сползаем по
камушкам, проходим метров пятьдесят и залезаем в улово за огромным камнем  у
левого  берега.  Каяк  нетерпеливо  постукивает  носом  в  гранит, временами
норовит задом выползти из улова. Ждем минут двадцать. Потом я не выдерживаю,
чалюсь и иду вверх. Рената с трудом проводит каяк по прибрежным камням -  из
того  улова  на  струю  она выйти не смогла и ищет место получше. Помогаю ей
провести каяк под ветками, и место поспокойнее, наконец, находится.
     Идем. Съезжаю под  мостом  с  небольшого  гладкого  сливчика.  Вот  где
кататься надо было - да уж больно далеко обносить назад. За сливчиком крутые
валы.  Я  ухожу  к  левому  берегу - там узкая но глубокая протока. Народ же
переползает перекат и направляется к правому берегу, там  даже  есть  что-то
вроде  прижима под скалу. Однако проходят они благополучно, и мы идем дальше
по совершенно залитой шивере. Рената опять отстает.  Ждем-с.  Когда  у  меня
кончается  терпение, я вылезаю на неудобную береговую ступеньку, пристегиваю
трамвайчиком  каяк,  и  собираюсь  ломиться  по  кустам  -  она  появляется.
Поддувалась.
     Лопатим   по   плесам.  Слева  несколько  островков,  на  них  странные
конструкции из жердей. Сено, что-ли сушить? Нет, наверное все-таки  сети.  И
где, спрашивается, рыбнадзор?
     Выходим  в озеро Варацкое. Чуть правее из воды поднимаются впечатляющие
замшелые скалы-острова. Эх, полазить бы! Да снаряжения нет.  Впрочем  как  и
опыта. Дело, впрочем, наживное.
     Нам  надо  левее, и, перебравшись через полосы водорослей, мы лопатим к
выходу из озера. На деку ко мне  прилип  темно-зеленый  кувшиночный  лист  -
вместо эмблемки.
     За  островом ветерок разогнал волну, начинает похлопывать по носу. Подо
мной куда-то  сполз  сложенный  пачкой  коврик,  попе  становится  неудобно.
Вылезаю  из упоров, встаю на колени, и повернувшись спиной к носу, поправляю
коврик. Мой крейсер лишь слегка покачивается. Для автономки самое то  судно.
Правда сейчас он малость тяжеловат.
     Впереди  на  выходе  из  озера  побулькивает  несильная  шивера, дальше
длинный-длинный плес. Лопатим.
     Плес уходит вперед еще на километр, когда из-за рощи  на  левом  берегу
доносится   шум   порога.  Это  Краснобыстрый.  Река  валится  влево,  русло
пересечено тремя изрядными грядами. На первой заход справа, на второй слева,
на третьей - опять справа. Там же и самая мощная бочка. Правда поверхностная
и сложности не представляет. Я начинаю беспокоиться за бойцов, все по той же
причине - здесь необходимо маневрировать,  несколько  раз  пересекая  струю,
иначе  нанесет на какую-нибудь из гряд. Предлагаю им подумать. Но они решают
таки идти.
     Прохожу первым. Хотя шума и брызг много,  особой  сложности  незаметно.
Скатываюсь  с  последней  гряды, легко пробиваю бочку и резко ухожу к левому
берегу. Блин! Тут мелко. Но ничего не  поделаешь,  надо  страховать  бойцов.
Скребусь  по  камням,  подбираясь к самой гряде. Случ-чего я быстро вылечу к
бочке и подам корму. Морковка тоже наготове в заспинном кармане. Жду.
     Антон проходит нормально, легко уклоняется от гряд и съезжает с  горки.
Подруливает к камням за мной.
     Ренаты  что-то  долго  нет.  Скребусь  обратно  к  берегу и иду наверх.
Проходить она все же собирается и пока проверяет снаряжение. Иду вниз и пока
нет сигнала ползаю по кустам, собирая крупную голубику.
     Наконец Рената проходит, мы с Антоном  собираемся  отчалить.  И  тут  я
решаю отлиться. Переворачиваю каяк - блин! А на днище-то дырка!
     Оказывается,  пока я ползал по камням, каны соскочили с подложенной под
них седушки и острым сварным краем пропилили в днище пятисантиметровую дыру.
Клеиться некогда, Рената уже пошла дальше, я прошу у Антона кусок  скотча  и
залепляюсь.
     Дальше  идет не очень сильная шивера, с пасмурного неба начинает что-то
моросить. Шлепаем  вперед.  Река  делиться  на  протоки.  Проходим  неплохую
шиверку, и снова под моросявником шлепаем по плесу с заболоченными берегами.
Народ  решает  отлиться,  с трудом вылезает на ступеньку берега. Становиться
даже и прохладно.
     Еще пара залитых коротких шивер и  справа  появляется  неплохой  лесок.
Недалеко  уже  и  порог  Масляный - за поворотом. Замечаем кострище и решаем
пообедать.
     Горяченького  похлебать  весьма  приятно,  никто  уже  не   протестует.
Перекусив,  мы  с  Антоном  по  очереди  проходим  по  лесу метров двести и,
выглядывая из-за поворота, смотрим на Масляный. Ближе подходить было лень, а
зря!
     Собираемся ( О благословенный неопрен! Сухую  гидру  я  бы  заколебался
снимать-надевать, а так хоть и малость сыровато, но не холодно. А если еще и
принять  классическую  позу  водника  -  задом в костер! - совсем хорошо. ).
Подкладываю под коварные каны побольше всякого, теперь они лежат  под  самой
декой.   Что  тоже  не  всегда  хорошо.  Это  подтвердило  наше  последующее
приключение.
     Сытые и довольные, отчаливаем. Мне даже лень было грузиться на воде,  и
я изображаю ленивого тюленя по мокрой траве.
     За поворотом начинается несильная шиверка, а за ней порог. Приближаясь,
я не наблюдаю  ничего  криминального.  У  левого берега надводная плита, под
правым валы. Посередине кажется почище, и я направляюсь  туда,  не  особенно
задумываясь.  А  зря.  Внезапно  метрах  в  четырех  впереди я вижу примерно
метровую крутую ступеньку, через которую вода аккуратно  переливается  вниз.
Справа,  оказывается  были  не валы, а небольшая горочка. Однако смотреть по
сторонам поздно, я притормаживаю, выбираю небольшой симпатичный язычок - уже
за ступенькой - и прыгаю. Откидываюсь назад, чтобы нос быстрее всплыл -  как
при  езде  с  заснеженного берега в мою московскую речку Сетунь. Дальше идет
неглубокая и несильная шиверка,  слева  островок,  а  метрах  в  шестидесяти
озерный плес.
     Сливчик  несильный  и  несложный  сам  по  себе. Я понимаю, почему мы с
Антоном его не увидали издали. Воды по здешним меркам  много,  а  то  бы  мы
увидали  торчащие  камушки. С другой стороны воды и не настолько много, чтоб
там получилась даже средней силы бочка - ее я бы тоже увидел. А так все  это
выглядело как обычный невысокий вал через всю реку. Внимательнее надо быть.
     Однако  на  этом приключения не заканчиваются. За мной идет Антон, и я,
развернувшись, гребу вверх, и  резко  машу  рукой  вправо.  Он  слушается  и
благополучно  сливается  по  горочке  под правым берегом. Сливчик он тоже не
видел, и очень удивляется.
     Меня относит подальше, и Рената  то-ли  не  видит,  то-ли  не  обращает
внимания на мою жестикуляцию.
     Она  идет прямо посредине, там же где и я, и неожиданно видит ступеньку
перед собой. Я вижу что каяк заходит в  сливчик  наискось.  Бум!  И  в  пене
мелькает светло-зеленое днище. Киль.
     Я  судорожно гребу к правому берегу, выскакиваю и несусь со всех ног по
тропинке вверх, выдергивая из-за спины морковку. Рената  уже  стоит  в  воде
чуть  выше колена, метрах в пятнадцати после ступеньки, держит каяк за хвост
и что-то громко кричит.
     - Весло! Весло! - и действительно деревянное весло мелькает по шиверке.
Деться ему некуда - дальше озеро. Я прикидываю, что делать.
     Как раз под правым берегом здесь струячит с горочки, и  пешком  тут  не
пройдешь.  До  Ренаты  от  берега  метров  пятнадцать, а стоит она на мелкой
шиверке, которая выходит прямиком на островок. Пожалуй проще всего  было  бы
сплавиться  до  него.  Однако  Рената  продолжает  стоять на месте и кричать
что-то про весло. Машу Антону  и  показываю  на  весло,  он  кивает,  быстро
залезает в каяк и легко догоняет его на плесе. Поймав его, траверсит струю к
островку.
     Я же пробую добросить до Ренаты морковку, хотя не вполне понимаю зачем.
Хотя я  и  зашел  в  воду  по  пояс  -  дальше уже валит с ног - морковка не
достает. Тем временем  Рената  решает  сплавляться  дальше  и  то  идет,  то
волочиться  за  каяком  тридцать  метров  до островка, где и вылезает. Все в
порядке.
     Перебираюсь на островок. Рената уже отдышалась, но с огорчением смотрит
на побитую перед очком деку. Хотя правила и требуют при  самосплаве  держать
каяк  кверху  дном,  в данном случае лучше было бы его перевернуть на ровный
киль. Большущие баллоны все равно не дали бы ему утонуть, а на мелкой шивере
побить выступающие через деку шпангоуты не удалось бы.
     Перебираемся на правый берег, Рената отливается и проверяется, я  долго
и нудно брожу вдоль тропинки, ищу вылетевший из морковочного кармана пакет с
ксерами карты и лоцией. Очень уж я спешил выхватить морковку. Нашел таки.
     Дальше  длинный  плес,  а  за ним вырисовывается сужение и там начинает
что-то плескаться. Шивера. Так, ничего особенного, хотя по  малой  воде  тут
будет  и  весело.  Еще  пара  плесов, островов и впереди виднеется уклончик,
что-то типа ворот и неплохая  шивера.  Это  порог  Павловский.  Порогом  его
конечно  не назовешь, но шивера неплохая. Валы, небольшие бочечки, надводных
камней, правда, мало. Кричу бойцам, чтоб держали дистанцию и  гребу  вперед.
Впрочем  толкать  тяжелый  каяк  мне скоро надоедает, и я начинаю халявить -
разворачиваюсь лагом и раскачиваюсь на валах.  От  обливников  уворачиваться
почти не требуется, можно любоваться пейзажами и ковырять в носу.
     По  берегам  кое-где  небольшие  скальнички,  возле  одного из них трое
мужиков ловят рыбку. Подпрыгивая на валах, здороваюсь. Удостаиваюсь  чего-то
типа - " Ну дают! ".
     Но  вот  шивера  кончается,  за  плесиком автомост дороги Чупа-Плотина.
Перед ним здоровенный ледолом. Снова плес, и справа впадает маленькая  речка
Лоушка  (  Луокса  ).  На  ней  говорят  есть  несколько неплохих порогов, и
ковдорцы собирались затащить туда каяк. Жаль, не узнал как оно там, говорят,
что река как раз для каяка.
     Еще плесы, пара островков со стоянками и впереди  начинает  булькать  и
шуметь. Это порог Кривой.
     Хотя  еще  не  поздно,  бойцы  подустали и идти порог не хотят. Начинаю
носиться по берегу - пробегаю по правому чуть не до конца порога  -  стоянок
нет. Странно.
     Перечаливаемся на левый. На крутом каменистом косогоре с трудом находим
более  менее  ровную  площадку.  Зато есть кострище среди каменных осколков.
Встаем, хотя на мой взгляд можно было бы и еще немного пройти.
     Затаскиваем каяки наверх и  складируем  в  распадке.  Вдруг  появляется
ободранный  какой-то мужик и интересуется не видали ли мы надувную лодку. Не
видали. Мужик удаляется.
     Затаскиваем наверх вещички и раскладываем их прямо на муравейнике.  Тут
выясняется  что  наши  замечательные костровые цепочки остались на Варацком.
Горюю, ну да чтож поделаешь. Опускаем тросик пониже, и то и  дело  цепляемся
за него физиономиями.
     Место,  хотя  и неудобное для стоянки - красивое. Дальше от реки уходят
каменистые хребтики, поросшие негустым  сосняком,  повсюду  глыбы,  осколки.
Кое-где торчат обгорелые стволы. Гарь тут видать была.
     В  каменистую  почву  трудновато  забивать деревянные колышки. Железные
конечно лучше, но весят килограмм. Нафиг.


        День шестой.

     С утра светит солнышко. Становится жалко, что сегодня  мы  распрощаемся
со славной речкой Керетью. Зато увидим Белое море. да и утешает то, что пара
порогов  осталась про запас. Морской, или Запорный, он же Керетский, говорят
весьма крут.
     Прогуливаюсь по распадкам, пугаю  белку.  Фррррр!  И  она  уже  сердито
глядит на меня с вершины сосенки. Да нужна ты!
     Собираемся   опять   долго.   Рената   клеит  порвавшуюся  под  мышками
гидрокуртку. Устав ждать, мы перечаливаем на правый берег, еще разок смотрим
Кривой.
     Тут гряда через всю реку,  за  ней  неглубокая  широкая  шивера,  струя
переходит от одного берега к другому и обратно.
     В  гряде  два слива-горки. Под левым берегом поуже, там даже нет бочки,
просто стоят валы. Под правым пошире, за ним поверхностная бочка. В струе  я
углядел  несколько зубьев, а к ним я теперь отношусь нервно. Поэтому прохожу
поближе к правому берегу, не по середине бочки. Впрочем не такая  уж  она  и
сильная.  Антон  тоже  проходит  там и мы чалимся метрах в двухстах ниже. На
берегу мужик с удочкой. Антон разговаривает с ним. Я иду смотреть,  как  там
Рената.  Страховать  я  ее  не  могу,  так как она собирается идти по левому
сливу. Впрочем там особой страховки и не требуется. Тем  не  менее  я  торчу
полчаса   над   обрывом,   жду  и  маюсь.  Потом  иду  наверх  -  Рената  на
противоположном берегу только заканчивает паковаться.  Кричу  ей,  что  пора
бы...
     Наконец  она  проходит,  и  чалится  там же. Движемся дальше. Струя все
время переходит туда-сюда, а посередине торчат небольшие обливнячки.  Рената
уходит  правее,  а  я  иду под левый берег - там поглубже. Впереди уже виден
выход из шиверы - да не очень она и сильная. Как вдруг,  обернувшись,  вижу,
что  Антон  уселся  на  камень правее основной струи, Я залезаю за бульник и
жду.
     Антон пытается слезть, но уже поздно - не сделал крена на препятствие и
каяк банальным образом наматывает на бульник. Зазевался. Я не  очень  хорошо
вижу,  что  там  у  него,  но  тут  он  вылезает  и  спихивает  каяк. Дальше
неглубокая, но довольно быстрая шивера. Антон пытается забраться обратно, но
не получается. Прийдется сплавляться. Он поднимает весло и  показывает  мне.
Потом  кидает  его.  Красные  лопасти хорошо видны, и я без труда ловлю его,
траверсирую под  куст,  выкидываю  весло  на  берег.  Антон  то  плывет,  то
волочиться  за  каяком.  Обвязки  у  него  нет,  хоть я и говорил, чтоб взял
веревки, поэтому держаться можно только за очко,  Поэтому  безбалонный  каяк
едет  кверху очком и начинает вскорости тонуть. К счастью, струя уже перешла
поближе к левому берегу, и я с каяка помогаю ему дотащить каяк до прибрежных
камней.
     Вытаскиваем его.  Мать  честная!  А  у  него  сломан  кильсон,  погнуты
стрингера  и  привальники, разошлись трубки, изображавшие замки на бедренных
упорах. И еще пара небольших дырок.
     Кричу Ренате, стоящей у правого  берега  между  камней,  что  мы  будем
чиниться  и  чтоб  она  спустилась  вниз - до конца шиверы и поворота метров
пятьдесят - и перебралась к нам.
     Снимаю трубку-замок с кильсона, и отламываю двадцатисантиметровый кусок
кильсона. Чтож делать,  будем  забивать  деревяшку.  Антон  пока  выпрямляет
стрингера  и разбирается с упорами. Минут через двадцать кильсон соединен, и
выглядит не так уж плохо. Для надежности привязываем на  скрутках  еще  пару
дрын.  Стрингера  и  привальники  до  конца выпрямить не удалось, да и упоры
являют жалкое зрелище. Каяк, приподнятый за нос и корму здорово прогибается.
Правда он и до того прогибался. Антон клеит дырки, а я  спохватываюсь,  куда
запропастилась Рената. Она сперва долго стояла у правого бережка, потом ушла
вниз  и  скрылась  за  поворотом.  Прошло  уже  минут  тридцать, куда же она
подевалась? Ломлюсь  через  кусты,  добираюсь  до  левого  поворота.  Шивера
кончилась  еще перед поворотом, дальше метров на семьсот прямой участок реки
с ровным течением и тростниками по берегам, но  Ренаты  нигде  нет.  Что  за
фигня?
     Порогов  дальше  нет, лишь пара перекатов, и километров шесть плесов до
Морского порога.
     Возвращаюсь  к  Антону,  быстро  пакуемся  и  отчаливаем.  Выйдя  из-за
поворота, наблюдаем Ренату, которая метрах в двухстах проводит каяк вверх по
мелководью  у  бережка. Оказывается она упилила аж за следующий поворот, нас
там  не  дождалась,  и  решила  таки  вернуться.  Я   высказываю   ей   свое
неудовольствие.   Впрочем  женщин  так  легко  не  понять,  и  аршином,  как
говориться, не измерить.
     Идем дальше. На перекатах Антонов  каяк  ведет  себя  вполне  прилично,
только  штевни  чуть  поглубже  зарываются.  Вот  под  укрытым легкой дымкой
солнышком блестит последний плес, и у дальнего его конца виднеются  домишки.
По мере приближения становятся видны сети, лабиринтом перегораживающие реку,
они  завершаются  здоровенным деревянным ящиком, опущенным в воду. С правого
берега по мосткам на  него  лениво  переходят  двое  мужиков,  что-то  ловят
немаленькими  сачками  и  выплескивают  внутрь  ящика. Не иначе как ту самую
пресловутую семгу, из-за которой тут лютовал  рыбнадзор.  Раньше.  Мы-то  не
видали никого.
     Вылезаем  на  левый  берег, под тросами, на которых висят сети. В сетях
что-то временами  поплескивает.  Рыбка  движется  навстречу  нелегкой  своей
судьбе.
     Сразу  за  сетями  на  левом  повороте виден нехилый уклончик, и начало
мощной шиверы. Воды много и  плещет  там  изрядно.  По  левому  берегу  идет
грунтовка,  и  мы идем смотреть. Мешают кусты и дерева, но скоро становиться
понятно, что смотреть-то особенно тут и нечего.  Мощная  шивера,  с  большим
расходом  и  падением,  в  виде  буквы  "S". Дальше виден залив. На левом же
берегу километрах в полутора видна деревня Кереть. Старая.
     Народ не жаждет лезть в шиверу.  Вполне  понятно.  Решаем  каяк  Антона
обнести,   а   Ренатин  я  потом  проведу.  Вынимаю  гермушку  с  одеждой  и
документами, поддуваюсь, залезаю и вперед! С правого берега  меня  провожает
лаем беленькая собачонка.
     Валы  растут,  уклон оч-хороший, чуть не пятнадцать метров на километр.
Собственно сейчас в прилив шивера длинной метров восемьсот  и  есть.  Правда
надводных  камней  нет  вообще, лишь посередине шиверы из валов торчит пяток
обливных бегемотов.
     Таких мощных шивер я еще не ходил, и со страху иду носом.  Нос  у  меня
хорошо  загружен,  но подкидывает его изрядно. Брызги летят в лицо, но в мой
нос не попадают - на ем зажим.
     Метров через триста мне это надоедает, и я  поворачиваюсь  лагом.  Валы
здоровенные,  метр  двадцать  точно  есть,  а  то  и  полтора.  Каяк  сильно
раскачивает, но, играя  попой,  я  легко  парирую  крена.  В  морду  уже  не
брызгает,  надо  лишь  вовремя сместиться поперек потока, чтоб не наехать на
бегемотиков.
     С восторженными воплями я ухаю вниз-вверх, но вот  самая  мощная  часть
уже  позади.  Шивера  поворачивает  направо,  до  моря  остается  метров сто
пятьдесят. На повороте у левого берега улово, и  я  залетаю  туда,  чтоб  не
слишком далеко таскать вещи.
     Иду  наверх,  по обочине дороги местный мужик школьно-учительского вида
собирает бруснику в подвешенную на груди баночку. Рассказывает как из Керети
ходит катер до Чупы. Интересуется, что это у меня болтается  ниже  колен.  А
это моя классненькая неопреновая юбка!
     Кусочками  проволоки  закрепляю  в  Ренатином  каяке  бедренные упоры и
валюсь вниз. Пустой нос, к тому же  более  полных  обводов  заметно  сильнее
швыряет  валами,  поэтому  я  тоже  еду  лагом.  Снова восторженные вопли, я
оттягиваюсь на полную катушку.
     Возвращаясь наверх за вещами, встречаю Антона, несущего на спине  каяк.
Я  подумывал,  не  скатиться  ли  и на нем, но решил, что все-таки не стоит,
упоры поломаны, кильсон того и гляди хряпнет. Ну его.
     Таща гермушки вниз, разглядываю деревню. Слева и  повыше  от  дороги  -
кладбище.  Старое, заросшее. Кресты торчат безо всяких оград, посреди травы.
В общем вполне прилично. Дальше на пологом, но высоком  склоне  беспорядочно
разбросаны  старинные  дома. Избами их язык не поворачивается назвать - одна
была аж в три этажа. Хотя конечно, по  науке  это  именно  северные  русские
избы, не бараки и не какие-нибудь левые постройки. Именно такие сооружения я
имел  удовольствие  наблюдать  в  Кижском  архитектурном  музее-заповеднике.
Огромная  крыша  накрывает  немаленькую  жилую  часть,  стоящую  кстати,  на
высоченном подклете, а сзади под той же крышей примыкает хозяйственная часть
- одновременно  сеновал,  коровник, птичник, тележный сарай, и амбар. Причем
все это тоже расположено на втором этаже и туда ведет здоровенный пандус для
телег. Над окошками наличники, на кровле полотенца - шик-блеск!
     К сожалению, большая часть  изб  нежилая  и  постепенно  разваливается.
Меньшую  часть  используют как дачные домики чупинцы. Жилой поселок Кереть с
пристанью и биостанцией ЛГУ (ПГУ, пардон! ), расположен на острове  Среднем,
через бухту отсюда.
     Перетащив  вещички,  всухомятку  обедаем  ( с холодным чаем, в смысле )
быстренько отчаливаем. Пока с утра собирались, пока чинились,  обносились  -
день  уже клонится к вечеру, а нам надо проплыть до острова Олений, где есть
родник, немалое число морских миль - штук восемь. Набираем в бутылку воды  и
съезжаем  с шиверки в залив. Прощай Кереть! Я утираю скупую мужскую слезу. И
тут же начинаю пробовать воду. Пресная, блин!
     Прохожу метров пятьдесят и снова пробую. В километре примерно, наконец,
начинает солонеть. Чудеса, я по Белому морю плыву! Моряки сморщатся тут же и
скажут - дескать не плаваем, а ходим! Плавает г... в проруби.
     По отношению к каякерам данный вопрос еще требует прояснения. По речкам
то мы, наверное, все-таки плаваем, но уж по морю, пожалуй,  идем.  Да.  Идем
как заправские мореплаватели.
     Пока  я  отвлекался,  залив  расширялся  и в правую скулу начало сперва
подувать, а потом и хлопать волной. Беломорской.
     Полюбовавшись на идущий под всеми парусами баркаc -  паруса  не  белые,
правда,   увы!   из  мешковины  какой-то  -  мы  поворачиваем  налево  между
островками. Поселок Кереть на острове скрывается из  виду,  зато  вскоре  мы
огибаем  каменистый  высокий мыс и выходим в пролив. Прямая Салма, назывался
тот пролив, на мой взгляд  ничуть  не  менее  романтично,  чем  таинственный
Наветренный пролив или остров Гваделупа.
     Уж  камней  в  нем  не  меньше чем в проливе Лаперуза. А направо прямой
залив величественно расширяется и уходит в открытое море. Оттуда мерно  идут
пологие волны.
     Но  туда нам не надо, мы поворачиваем вокруг мыса и резво шлепаем вдоль
левого берега на запад. Волны плавно приподнимают и опускают каяки.
     Слева лесистый берег вдруг  сменяется  отвесным  скальником  метров  на
двадцать  высотой.  Замшелый  трещиноватый  гранит, откуда-то сверху сочится
вода.
     Сзади подлетает моторка, останавливается метрах в пятидесяти. Экипаж  -
человек пять, моряки и морячки - приветливо здоровается, вытаскивает на пять
удочек три рыбки и резво катит дальше.
     Мы  шлепаем  и  шлепаем, прошли уже порядочно, я достаю из каски мокрую
карту и высматриваю остров  Олений.  И  верно,  впереди  какой-то  островок.
Километрах в трех. Лопатим.
     Потихоньку  подступает вечер. Вот остров приблизился, мы выскакиваем на
берег. Стоянка вроде есть, хорошо бы  найти  родник.  Потому  что  пить  уже
хочется. Озираюсь вокруг, и что-то мне в этом острове не нравиться. Уж очень
он небольшой. Гляжу на карту повнимательнее. Блин! Да это вовсе и не Олений,
тот  в  сто  раз  больше  и  на шесть километров дальше. Это какой-то мелкий
поганый островишко и никакого родника тут нет.
     Бойцы неохотно залезают в каяки. Но делать нечего,  я  напоминаю  всем,
что  наша судьба в наших руках, и развожу пары. Берег мимо движется медленно
- мы постепенно удаляемся от него. Настоящий остров Олений смутной  громадой
вырисовывается  впереди. Да, он не маленький, вообще-то. Где там этот чертов
родник? Пить уже хочется конкретно. Бутыль лежит у Ренаты, но это резерв. На
кашу.
     Я так не договаривался. По морю порулить хорошо конечно,  но  шторма  и
жажда  нам,  сухопутным крысам, в диковинку. Утешаю себя тем что в жизни все
надо попробовать и шлепаю вперед.
     Остроглазый Антон углядел справа настоящего тюленя. Я тоже вижу чтой-то
круглое и черное, но не поручусь. Хотя наверное это тюлень  и  есть,  потому
что быстренько ныряет, едва мы начинаем пялиться и галдеть.
     Однако  даже  бескрайние морские просторы кончаются, вот уже перед нами
мыс. Выскакиваю на песчаный пляжик, засыпанный водорослями, и  бегу  в  лес.
Знаю,  что  родник  за вторым мысом, но вдруг лужа найдется? Увы, нету. Зато
есть  водяника.  Банзай!  Ягода  действительно  водянистая,  но  чрезвычайно
приятная на вкус. Пробегая туда-сюда, запихиваю ее в рот полными горстями.
     Надо  сделать  последнее  усилие.  Еще  километр.  До  следующего мыса.
Темнеет.
     Где-то на полпути вижу у самого леса выброшенную на низкий берег старую
деревянную шлюпку. Выскакиваю с тайной надеждой - вдруг там на дне  дождевая
лужа?
     Однако в днище дыра и маленькая лужица - соленая. Как слезы.
     Вот и каменистый мыс. Чалимся на уходящую в воду плиту. в десяти метрах
на опушке  стоянка  и  -  о  чудо!  -  какие-то  добрые  люди  оставили  для
потерпевших  кораблекрушение  под  кустом  наполовину  полный  пластмассовый
шлюпочный анкерок и несколько пластиковых бутылок. Ура!
     На  полянке  за  стоянкой  лежит полуразобранный створный знак, завалив
собой будочку, напоминающую своими архитектурными формами сортир. Только это
не сортир, а кабинка для батарей  навигационных  огней.  Батарейки  тут  еще
лежат.  Эдакие  ящики с проводками. А знак между прочим из сухих досок, хотя
лежит уже явно не первый год.
     Ставим лагерь и готовим пищу. В пяти метрах  от  нас  начинается  самый
настоящий   отлив.   Морские  неприятности  забыты,  Белое  море  мне  снова
нравиться, и я зачарованно слежу, как отступает незаметно  для  глаза  вода,
обнажая  камни  на дне и груды водорослей. В песке полно странных бугорков -
как будто снизу кто-то выдавил струйку мокрого песка. Вспоминаю, это  должно
быть  щетинковые  черви.  А  ну  -  ка,  я его поймаю! Раскопал, а там и нет
никого. Облом.
     Хотя уже стемнело и вода есть, иду вдоль берега искать  родник,  густые
кусты  не  позволяют  пролезть  в  лес,  ручья  тоже  не видать, Возвращаюсь
несолоно хлебавши.


        День седьмой.

     Наутро я просыпаюсь рано. Народ  еще  сопит  в  обе  дырки.  Вылезаю  и
медленно  иду  вдоль линии отлива. Никого вокруг, пустынный берег прячется в
туманной пасмурной дымке. Сегодня мы дневаем последний раз  перед  последним
броском  до  Чупы.  Сначала  я не очень-то хотел задерживаться, но теперь не
жалею - можно целый день бродить по берегу моря и ничего не делать.
     Родник при свете дня я нашел без труда. Чья-то заботливая рука обложила
ручеек, стекающий с болотистого  мохового  берега  камнями  наподобие  чаши.
Дальше  ручеек  прокладывает  себе  дорогу  по песчаному дну до отступившего
моря.
     Возвращаюсь в лагерь, запихиваю в каяк анкерок и бутылки,  перетаскиваю
его  через  обнажившиеся  подводные  камни и груды водорослей. Под подошвами
тапочек с легким хрустом лопаются пузырчатые стебли. Тут и там  поблескивают
перламутром  половинки мидий. Те же, которые живые, хитрые - все убрались за
линию отлива.
     Не  спеша,  со  вкусом,  гребу  вдоль  берега.   Вода   прозрачная   и,
наклонившись,  я  вижу  на  глубине  чуть  побольше  метра россыпи розоватых
морских звезд. Небольших, с монетку, и побольше. Никогда их раньше не видал,
перегнувшись через борт, пытаюсь достать рукой. Глубоко!  Тогда  подбрасываю
одну  концом  весла  со  дна,  и  ловлю.  На  внутренней стороне лучей слабо
шевелятся мягкие ворсинки. Слышал я,  что  они  хищники  и  кушают  ракушки.
Интересно, чем это они кусаются?
     Пока  кидаю  ее  в  лужу  на дне каяка и гребу дальше. Здесь недалеко -
метров двести. Наполняю в роднике маленькие бутылки,  переливаю  в  анкерок.
Пальцы  стынут,  но  я стараюсь действовать аккуратнее, чтоб не взбаламутить
воду.
     Народ в лагере еще  дрыхнет,  поэтому  на  звезду  им  полюбоваться  не
суждено - я ее отпустил.
     Переодеваюсь  - в неопреновых тапочках по скалам бегать не так удобно и
иду дальше родника по берегу. Там скоро начинают  громоздиться  сероватые  и
розоватые  скалы.  Сверху  все  поросло  мхом,  а во мху брусника, черника и
голубика, так что времени даром я не теряю. Чуть подальше вижу  стоянку,  но
от воды подходы неудобные, да и площадка неровная.
     Лезу  выше,  среди  редко  стоящих сосен. Вглубь острова уходил пологий
польем, покрытый мохом и голубичником. Сосны  как  на  японской  картинке  -
раскидистые, узловатые, каждая ветка и пучок иголок являют собой законченную
композицию.
     Дальше - сероватая поверхность залива, за ней километрах в двух в дымке
- северный берег. Лес, скалы и туман. И никого.

     Позавтракав, все начинают предаваться. Кто чему. Антон уходит по берегу
к скалам,  Рената  отдыхает, а я, напялив неопрен, под мелкой-мелкой моросью
иду по отливной полосе назад - откуда мы приплыли.
     Идти не везде удобно - кое-где сразу скользкие камни, груды водорослей,
и я выбираюсь на сухой берег. Но и тут в траве лежат трухлявые  и  не  очень
бревна, выброшенные зимними штормами к самой опушке.
     Кроме  познавательных,  у  меня  есть  и  меркантильные  интересы  -  я
собираюсь подобрать пару  пластиковых  бутылок.  В  них  я  засыплю  ягодное
разнообразие  и любимая супруга уже не так больно будет меня тузить дома, за
то, что я ее так надолго покинул.
     Но пока бутылок не видать. И вообще мусора не так  много  -  разве  что
обломки досок.
     Выхожу  на  мыс,  где  мы  вчера причалили и иду дальше - уже по другой
стороне острова. Здесь цивилизация не так далеко  -  через  бухту  в  заливе
поселок  Чкаловский.  По  заливу  туда  сюда  курсирует  моторка,  временами
останавливается и слышаться выстрелы.  Не  иначе  уток  гоняют.  Неторопливо
пыхтит мотобот, куда-то налево, к морю.
     Берег здесь поровнее, чаще встречаются песчаные участки дна, заваленные
водорослями. Шлепаю по лужам неопреновыми тапочками. Несмотря на морось, мне
тепло в гидре и я посвистывая, шагаю километр за километром.
     Впереди   из-за   мыска   показывается  фигура  такого-же  очарованного
странника. Антон, улыбаясь, идет мне навстречу. Ну силен,  уже  обежал  весь
остров.  Переступая  насквозь мокрыми кроссовками, рассказывает про скалы за
следующим мысом. О них поминали  и  ковдорцы  и  я  нетерпеливо  устремляюсь
дальше.
     Берег  снова начинает повышаться, под ногами хрустят гранитные осколки.
Похоже, тут щебенку когда-то ломали. Вот и пристань из  сколоченных  ржавыми
скобами  обхватных  бревен.  К  ней  чалиться  катер  -  не иначе студенты с
биостанции.
     Пока они не выгрузились лезу по тропинке наверх. Здесь скалы обрываются
вниз десятиметровым отвесом в  зеркально-стылую  воду  небольшого  фьордика.
Выход  в море засыпан щебенкой разработок, но непонятно, природный это залив
или рукотворный? Скалы вполне дикие. Эх, вот где надо лазить! Но  у  меня  с
собой  нету  даже  маленькой веревочки, не говоря уж о жумарах и рогатках. А
жаль.
     По краю отвеса натоптана тропинка,  но  идти  жутковато  -  то  и  дело
хватаюсь руками за маленькие сосенки. Выглядит фиордик все-таки впечатляюще.
     Внизу   на   берег   выбираются  нахохлившиеся  под  дождем  студентки,
замотанные в дождевики. Несколько  здоровенных  бородатых  лаборантов  тащат
сковородки,  ведра  и  никелированные бачки, то-ли с инструментами, то-ли со
жратвой. Обмениваемся любезностями - как  мореплаватели  с  мореплавателями.
Студентки  настолько  замерзли, что даже не обращают внимания на полного сил
каякера в расцвете лет. Ну не очень-то и хотелось.
     Отправляюсь в обратный путь. Парочка бутылок таки находится,  и  теперь
самые крупные ягоды с прибрежных кочек отправляются туда.
     Однако наполняются бутылки небыстро, и этим занятием я занимаю себя еще
довольно долго после возвращения в лагерь. Самые урожайные места оказывается
недалеко  -  на  вырубке,  окружающей  бывший  створный  знак.  Каждая кочка
украшена яркими гроздьями брусники. Радует то, что неопрен черный, не  то  я
бы  его  разукрасил черничными пятнами, ползая на карачках во мху. Со старых
катамаранных штанов такие пятна так и не отстирались.
     Наконец бутылки полны. Рената закидывает удочки насчет набрать ягод  на
компот, но с меня хватит!
     Стаскиваю  мокрый  неопрен и залезаю в пуховый спальник. Лепота! Да еще
Антон таскал всю дорогу с собой книжку. Очень интересную,  про  американских
коммунистов. Как им фигово жилось. Книжка помялась в гермушке и отсырела, но
ручки  так  и  тянутся. а глазки так и норовят побегать по строчкам. В глуши
все проявления цивилизации выглядят по иному.
     Ночью поднимается ветер  и  прибой  начинает  потряхивать  берег  -  до
палатки  то метров пять, Начинается гроза и моментально переходит в какую-то
вакханалию! Молнии где-то рядом бьют одна за  другой,  вспышки  слепят  даже
через  парашют  палатки. Громыхает непрерывно, но что поделать - если турист
хочет спать, ему ничем не помешаешь.  Засыпаем  под  постепенно  удаляющееся
громыхание и шум дождя.



        День восьмой.

     Наутро  погодка  не  балует  -  моросит  дождь,  на море явно штормит и
оттуда, из тумана, прут метровые волны. О берег они разбиваются с  брызгами,
выкидывают  комки  сорванных  водорослей. Однако ждать нам тут нечего, время
выходит, а судя по всему улучшения  погоды  не  предвидится.  Волны  хотя  и
выглядят страшновато, все-таки уж настоящим штормом не назовешь. Не открытое
море все-таки.
     Поэтому  командирским  решением я решаю отчаливать. Рената упрямиться и
тормозит изо всех сил, но наконец ломается и начинает нехотя  загидриваться.
Я,  честно  говоря,  больше  опасаюсь  за Антона - каяк у него кусачий, да и
подломанный к тому же. Но он говорит, что все фигня, он рассекал на байде по
Ладоге и не по таким волнам. Ну что же, действительно, морские волны пологие
и не сравняться конечно с валами такой же высоты на речке. К тому же  все  в
спасжилетах, свой перевернутый каяк я могу проэскимосить, а бойцов поставить
на ровный киль за борт, не вылезая из своего каяка.
     Едва  мы  заканчиваем  паковаться, с моря накатывает белая стена дождя.
Мокро и холодно, мы сначала забиваемся в сортирную  будочку  под  створом  и
уныло  смотрим  на  бегущие  с потолка струйки. Потом мне это надоедает, и я
гоню бойцов к каякам.
     Отчалить не так-то просто - накат идет нехилый  и  даже  в  затишке  за
плитой  волны  подкидывают  каяк.  Однако стоит отойти от берега как все уже
выглядит не так страшно - волны просто плавно поднимают и опускают каяк и им
все равно носом, ли лагом ли. Кувырнуться конечно, можно, но только если  уж
совсем  зазеваешься.  Хорошо  еще,  что  сейчас  прилив и не надо бороться с
течением.
     Бойцы приближаются  ко  мне,  ныряя  как  утки  между  гребнями,  и  мы
направляемся поперек залива к противоположному берегу. Волна поддает в борт,
и  выясняется,  что  гребля на гладкой воде ничего общего с мореплаванием не
имеет. Здесь для каждого  гребка  надо  ловить  нужный  момент  и  постоянно
подправлять каяк на курсе.
     Антон  держится  хорошо, хотя я вижу, идя рядом, как каяк покусывает за
корму. Рената  на  круглобортом  здоровенном  каяке  не  подвергается  такой
опасности,  но  постоянно  отстает,  хотя почти не загружена. Двигаемся мы в
результате не очень быстро.
     У противоположного берега губы волнение не становиться меньше  -  здесь
губа направлена так, что волна с моря идет как раз вдоль - нам в спину. Но в
паре  километров  впереди  виднеется  за сеткой дождя мысок. За ним нас ждет
затишок и передышка, поэтому я всячески понукаю свою команду.
     Скоро я  улавливаю  закономерность  движения  -  когда  волна  догоняя.
поднимает  каяк  на гребень, надо резко наклониться вперед, и из-зо всех сил
грести. Каяк начинает как бы скатываться с переднего гребня  волны  и  вдруг
резко  ускоряется. Волна несет его секунд двадцать, потом таки обгоняет. Нос
задирается, каяк тормозиться и волна уходит вперед, а сзади  уже  накатывает
новая.  Антон  рядом  тоже  занимается  серфингом.  нам  становиться  уже не
страшно, а вовсе даже весело и,  подбадривая  себя  радостными  воплями,  мы
рассекаем  как  папуасы на Гавайях, и останавливаемся только чтобы подождать
Ренату. Попутно провожу эксперименты по канойной гребле. Устраиваясь в каяке
по канойному -  на  коленях,  пытаюсь  перемещаться  вперед.  Центр  тяжести
непривычно  высоко,  волны  раскачивают, и я от греха забираюсь обратно - на
попе сидеть удобнее.
     За мыском  действительно  затишок,  но  небольшой  -  мы  отливаемся  и
продолжаем штормовое плавание. На берегу появляется сперва какая-то разбитая
дорога,  а  потом  из-за  мыса  появляются долгожданные избушки. Это деревня
Нижняя Полунга. Тут мы и остановимся ибо  шлепать  по  волнам  до  Чупы  еще
десяток километров уже желания нет.
     На берегу мокнут под дождем незатейливые домишки, на мелководье ржавеет
старый мотобот.
     Входим  в заливчик, где по берегу скучились лодочные сарайчики. Вылезаю
и по обнажившемуся мелководью волоку каяк к берегу.
     Мореплавание закончилось.  Но  надо  еще  разведать,  можно  ли  отсюда
выбраться  в  Чупу. Я бегу не снимая юбку и каску, бегу к ближайшему домику.
Чуть  дальше  его  на  небольшой  площади  стоит  стилизованная   деревянная
каравелла - и немаленьких размеров.
     Дом  наполовину  нежилой - в задней его чести через выбитые окна гуляет
ветер. Но две комнаты еще отапливаются - здесь, оказывается,  живут  как  бы
дачники  из  Чупы.  Невзрачного  вида  тетенька не особенно удивляется моему
странному виду и приглашает к себе погреться. Автобус в Чупу будет через два
с половиной часа, и конечно, мы можем затащить каяки в нежилую часть дома  и
там  разобраться. Это радует больше всего - дождь продолжает моросить, везде
лужи, сыро и промозгло.
     Затаскиваем каяки в ободранные комнаты, но сверху не капает и мы  можем
наконец переодеться. Какой кайф напялить сухой полартекс!
     Комнаты   пересекают   многочисленные   веревки,   на   них  немедленно
развешивается мокрое шмотье. Немало провезшие  нас  каяки  из  гордых  судов
превращаются   в   груды  мокрых  трубок,  шкур  и  баллонов.  Каяку  Антона
приходиться помогать разобраться ножовкой  -  стрингер  таки  заклинило.  Из
закромов вынимается банка тушенки а в магазинчике возле остановки покупается
банка  майонеза  и  свежий  хлебушек.  Оказывается, мы с Антоном оба большие
любители майонеза - хоть записывай в Зомбуки-Клуб. На листе  дсп  собирается
стол.
     Хотя  тут  и гуляет сквознячок мы уже согрелись под крышей и мне не так
уж и хочется к печке. Но хозяйка зовет и мы, упаковав рюкзаки, попиваем чаек
с  пряниками.  Живут  они  тут  явно  небогато,  и  в   неуклюжих   попытках
отблагодарить  хозяев мы оставляем им оставшийся сахар и крупы. У Антона под
гидроштанами находиться полпачки сигарет - им они явно рады.
     Но долго сидеть некогда - скоро автобус,  и  хотя  идти  совсем  близко
лучше  не  задерживаться.  Пока мы отлучались, местная собаченция поживилась
забытой горбушкой.
     Провизию мы приели, и несмотря  на  мокрые  шмотки  рюкзак  не  кажется
особенно тяжелым. А может это я так накачался?
     Чуть  погодя  появляется пазик. Вместе с парой теток мы залезаем туда и
пробираемся на задние сиденья, сшибая всех мокрыми рюкзаками. Народ  ворчит,
но доброжелательно - дело житейское.
     Я  купив  билеты у водилы, пробираюсь назад, к бойцам. Ну и рожи у них!
Красные, обветренные, глаза-щелочки. Еще смешнее мне становиться, когда  они
говорят что у меня еще почище.
     Пазик  стремительно летит сквозь дождь по узкой дороге, заезжает в пару
поселков и вкатывается в Чупу. Конечно лучше было бы сюда  приплыть,  ну  да
ладно, не будем формалистами.
     Автобус останавливается на площади, но до станции еще километра четыре.
Я подкатываюсь к водиле, и за ту же сумму что от Полунги - двенадцать рублев
на троих  с  багажом!  -  он  соглашается  закинуть  нас  на  станцию. Жизнь
становиться все прекраснее и удивительнее, даже тучки в натуре расходятся  и
вылезает солнышко.
     Автобус  бежит по поселку, внизу виден залив, причалы ремонтный завод и
прочие промышленности.
     На станции все тоже хорошо  -  вокзальчик  чистенький,  батареи  греют,
билеты  на  Москву  есть,  и  всего  через  три часа. Как раз сейчас отходит
электричка до Лоухов, и в нее лезут какие-то пионеры с  тайменями.  Не  знаю
уж, чего они отсюда не уехали.
     Кстати, билетики нам выписывали вручную - ночная гроза нарушила связь и
пожгла все предохранители.
     Время есть и мы с Антоном отправляемся пешочком в город - за провизией.
По дороге  обсуждаем разные интересные темы - Лосево, книги Ивана Антоновича
Ефремова и пр.
     Пирожков  с  морошкой,  на  которые  я  втайне  рассчитывал,  нигде  не
оказалось,  и  даже  хлеб  был  какой-то  дорогой - как раз кризис начался и
доллар скакнул.
     Пришлось ограничиться колбасным сыром и сушками. Обратно нас  подкинули
местные  бизнесмены  на  Ниве.  Очень  они горевали что не успели стиральную
машину купить - а теперь все. Посочувствовали.
     Поезд опоздал изрядно, но нам было чем заняться - на вечернем  солнышке
и  ветерке  мы  почти  все  высушили.  Да  и  поболтать  было с кем - тут же
дожидались поезда двое белорусов. Тоже как оказалось с Керети. Они  прошлись
там  на кате, но забирались еще и на окрестные озера порыбачить. Их капитан,
бодренький седобородый дяденька,  немало  походивший,  нашел  общий  язык  с
Ренатой, вспоминая страшные саянские и алтайские речки.
     Наконец  подошел  и  наш  поезд  -  народу  мало, проводницы просто как
родные, поместили в первом купе. Все принесли, все рассказали.
     После похода особенно приятно поваляться на чистом бельишке - лепота.
     С Антоном простились  в  Волховстрое,  а  мы  с  Ренатой  еще  полсуток
отсыпались до Москвы. Нет, и на поездах МПС можно иногда нормально ездить!
     В  столицу  поезд прибыл в четыре часа утра и вот тут было очень скучно
дожидаться, когда наконец  откроют  метро.  Ренату  я  оставил  спать  возле
рюкзаков,  а  сам  как  в бреду накручивал круги по Ленинградскому вокзалу и
окрестностям, притормаживая у  книжных  лотков  и  витрин.  Сомнамбулическим
взглядом  изучив  их,  я уныло двигался дальше. Через час поймал себя на том
что тупо пялюсь на одну и ту же витрину по третьему разу.  Но  вот  заветные
дубовые  двери  распахнулись  - автомат со скрежещущим поскуливанием глотает
нежно сберегаемый у сердца в течение всех приключений проездной и пропускает
меня в родное метро.
     На  пороге  родного  дома  меня  встретило  неожиданное  препятствие  -
поставили  кодовую  дверь, а код я забыл. Хотел уж взяться за топор, но таки
подобрал цифирки. И вот наконец-то меня обнимает любимая супруга! И чего это
я от нее уходил?