Сергей Шинкарев. Последний советский водник

---------------------------------------------------------------
     From: Сергей Шинкарев (tvmaster@krintel.ru)
---------------------------------------------------------------

     До встречи с  Сергеем  Лагодой  мне  удалось  узнать  о нем  следующее:
полковник ГРУ в отставке,  прежняя специальность -  военный  физик. Известен
как организатор предельно  сложных водных маршрутов. На счету руководимых им
команд  покорение  пяти  участков  рек,  считавшихся  в  СССР  классическими
непроходами:  Дарьяльское ущелье  реки Терек (Грузия), Хаджохский  каньон на
реке  Белой  (Северный Кавказ),  Карагемский  прорыв  Аргута (Алтай), каскад
Хаиши реки  Ингури (Грузия), сквозное прохождение Нижнего каньона реки Бзыбь
(Абхазия).  Единственный  среди   руководителей  походов   высшей  категории
сложности двукратный  чемпион  СССР  (1988 и 1990  г.) Автор многих печатных
рассказов о путешествиях. В настоящее время - директор турагенства "Алмазная
корона". Эти данные - из  сети, сайт  whitewater.ru. Мое дополнение - каскад
Ахцу (р. Мзымта) на катамаране-двойке в 1991 г.
     Ожидая  увидеть его на "Интерралли 2000", я расспрашивал  сведущих - не
является  ли чьим-то вымыслом подобная спортивная  биография и кто он вообще
такой, полковник Лагода?  Мнений не было. В ответ поднимались плечи. Ухмылки
отламывались  с  лиц и  падали  с грохотом в траву. Улыбки мягко  и неслышно
взмывали   к   небесам.  Слева  из  темноты   некто   пытался  рассказать  о
невыполненных финансовых обязательствах. На противоположных скальных берегах
свет факелов освещал пикеты пенсионеров советской воды  с транспарантами "Он
самолюбив и тщеславен!". Не хватало женщин, требующих алименты. Но  образ не
складывался.
     "...и только когда кто-то вышел вперед и за сотни лет никто не вспомнил
о нем, я понял - небо становится ближе с каждым днем...".
     И только когда прозвучала фраза о его потерях на маршрутах - "...у него
не раз гибли  люди" - неожиданно подобрались  знакомый холодок и  прозрачное
спокойствие, -  показалось,  что сажусь в упоры. Для себя заметил -  едва бы
пошел с  таким  капитаном  в жесткую  воду  -  "...сейчас он  делает  только
первопрохождения, не заявляется и не ставит страховку" - из слов незнакомого
москвича человек вырос почти физически и сел рядом со мной у костра.

     Через неделю мы говорили по телефону:
     - много слышал о Вас, Сергей!
     он в ответ хрипло, не проговаривая половину слов:
     - ты кто? чем занимаешься? откуда? и за каким бесом тебе я?
     уверенно  и не спеша, грамотно интонируя, как на вступительных в ГИТИС,
читаю  монолог "Моя  жизнь в коленках". Он прерывает  на втором предложении,
словно уставший мэтр безнадежного абитуриента:
     - ладно, я через час  выезжаю в Сочи, оттуда в Турцию, речка называется
Мелет, мало не покажется, хочешь - там познакомимся.
     - что брать?
     - это не вопрос, гидру я тебе возьму.
     гидру?! Значит, я иду с ним  на сплав. Он ненормальный. Как можно брать
с собой человека, о котором ему неизвестно ничего? Который не умеет плавать,
не  имеет спортивного разряда, не владеет  техникой  водного  туризма и  еще
целый косяк  тоскливых "не..."летящих  к югу вслед  за мной.  Мы встречаемся
через сутки в Краснодаре,  первый мой вопрос к нему, руководителю группы,  о
снаряжении:
     - что нужно, Сергей?
     небольшого роста,  скуластый,  он сверлит круглыми глазами  цвета новой
колючей  проволоки,  и,   покачиваясь  на  крепких  ногах,  выдыхает  свежие
коньячные пары:
     - какая разница? ты думаешь оттуда вернуться?
     сдавленно  энергично хихикаю, демонстрируя наличие чувства  юмора,  ищу
ответную улыбку, но ее нет. Взгляд направлен сквозь меня. Кажется, слова для
нас обоих значат одинаково мало. Добро, командир, поехали. Там разберемся.
     В машине  Лагода  с ходу  предлагает выпить. Придумываю вескую  причину
против такого  времяпрепровождения. Водитель  может устать,  я знаю  дорогу,
может  быть  подменю  и прочее. Срабатывает.  За рулем Михалыч, законченный,
окончательно вручную мастерски отшлифованный,  образец флегматичности. Он же
телеоператор группы,  режиссер "Клуба путешественников" на ОРТ. Объехал весь
мир,  причем  уже не  раз.  Позади, рядом  с  Сергеем,  еще  один  чертовски
спокойный москвич, хозяин авто. Михаил отвечает за доставку группы до Сочи и
возвращается домой. Водник, ходил "шестерки" и с Лагодой и без него. В такой
компании  ощущаю  себя учеником подмастерья, пытаюсь укрепиться рассказами о
своей  жизни  на  Крайнем  Севере  из  серии  "писаешь,  струйка  замерзает,
аккуратно отламываешь и дальше писаешь", что  явно не производит впечатления
на  присутствующих.  Михалыч  не был только  в  Антарктиде, а для  остальных
Колыма  - место, где  много вечно замороженной воды. Рейтинг вяло подрастает
благодаря муниципальным грабителям, требующим денег за въезд в Большой Сочи.
Притворяюсь  коренным южанином,  потрясаю бумагами, посыпаю голову пеплом  -
пропускают. Сергей равнодушно смотрит налево, в окно. По касательной удается
прочесть в его правом зрачке легкий след одобрения. Анализирую. Едем.
     Промежуточный  финиш  в  Дагомысе. Ночуем у  Татьяны,  которая живет  в
гараже,  который заменяет ей квартиру, которую она  сдает богатым бездомным,
которые платят ей  деньги, которые она тратит  на жизнь  в гараже.  Рядом  в
таких же постройках живут или дружелюбные соседи или собаки без определенных
занятий, чьи предки  явно  не брезговали людоедством. В первую ночь гаражной
жизни, после смертельной для меня дозы алкоголя,  иду по малой нужде. Стою в
укромном месте у стены, в ответственный  момент восторженно поднимаю глаза к
звездам... а с крыши на меня глядят две огромных псины, раздумывая, откусить
ли мне голову. Моя нужда  едва не переросла в большую! Чего они на крышах-то
делают?!
     В тот вечер Михаил сказал мне:
     - Лагода может потащить тебя в любую воду. Думай сам.
     Он  должен  был  идти  матросом  по  замыслам Сергея, но  еще в  Москве
отказался, сославшись на занятость. Его место занял я, полноценный "чайник",
настоящий профан, истинный  мачо без  пончо. Мы провели в Сочи двое суток, я
уже давно  не пил так  много  и часто. С каждой минутой сомнения все  глубже
окапывались  среди мыслей. Лагода  нервно  ругался по поводу  и  без, не мог
вразумительно  объяснить, что за река нас ждет и тащил  с собой Татьяну. Все
не  по правилам.  В моей  команде не говорится лишних  слов. Нам  изначально
известны  все  "вводные". Мы пьем только,  чтобы  согреться.  И я никогда не
сплавляюсь с женщинами. Исключено. Тем  более, что Татьяне 44 года, у нее на
иждивении  семилетняя дочь и  пожилая мать,  да  и особого желания попасть в
Турцию  за ней  не наблюдалось. Приближалось  время посадки на паром, я  уже
знал  точно, что пойду, но с каждым шагом затея нравилась  мне  все  меньше.
Последняя сигарета сгорает  неким мостом.  Мы  начинаем  штурм  терминала. У
нетрезвого Сергея проблемы с таможенниками, количество  денег в его карманах
не  совпадает  с  заявленным  в  декларации,  разгорается  скандал,  который
локализует  Михалыч. Он стена.  Смотрю на  него  и  дышу глубже.  Он идет  с
Лагодой не первый раз и ему я верю уже безоговорочно. Вопросов не нужно. Его
эмоции и оценки разлиты в воздухе рядом с ним. Мне нужен такой  человек и, к
счастью,  он есть в группе.  Открытый, добродушный, спокойный. Подопри меня,
старина, а то я рухну в море с пятидесятикилограммовым катамараном на спине.
Уже не ощущаю  крепости  поглощаемой  водки. Ужинаем  на носу корабля, турки
смотрят одобрительно издали, во избежание скоропостижного русского мордобоя.
Потрясающий закат заставляет суету сдаться. В Сочи приходит ночь. Уходим.
     Где-то в центре мира, в бесконечной паузе меж сегодня и  завтра, Сергей
подобрался  по-таежному  неслышно,  с  толково  заваренным  чаем.  Вселенная
отработала  команду  "STOP".  Картинно  неподвижное море, урчащий  на  месте
ржавый корабль,  невидимое  небо  цинично  прибито  к  вечности  сверкающими
гвоздями.
     - Сергей, я никогда не ходил  такую воду, если что-то  случится,  ты не
забудь.
     он отвечает сразу, словно думал об этом только сейчас:
     - все сделаю.
     Потом говорили... О судах и порогах, о  победах и поражениях, о прошлом
и  будущем. Среди пройденного его главная  река - Ингури. В будущем осталась
только  одна  -  Брахмапутра.  Те  первопрохождения,  которые  он  делает  в
последние годы - для поддержки формы и "чтобы не сдохнуть в  этой Москве". В
том разговоре Сергей немного коснулся технических характеристик Брахмапутры.
Я слегка ошалел. В голове замигало сигналом тревоги красное табло с надписью
"никогда!" и ноги  снова стянуло ремнями упоров. Через секунду Лагода вернул
меня в реальность:
     - но без хороших денег ее не возьмешь.
     - на чем ты собираешься проходить? какие суда нужны для такой воды?
     - проходить?..
     снова тот же блестящий взгляд насквозь
     - мужик, Брахмапутру не проходят.
     - ?
     - да, можно только пробовать, но пройти нельзя.
     Десятки раз меня ставил в тупик вопрос "зачем?". Близкие-далекие люди и
собственное  сознание  не  раз  требовали  -  переведи  на  русский  все  те
неуловимые  импульсы,  что кидают  в непроходимые  ревущие  сливы,  расскажи
человеческим  языком.  Редкие попытки формулировок  гибли в зародышах.Теперь
твои  аргументы,  чемпион.  Смотрю  сбоку,  выжидаю момент -  он, не целясь,
снимает вылетающий знак вопроса:
     - хороший водник остается в реке.
     No comment. Пьем чай.

     Вечером следующего  дня наступил  кризис. Точнее, я сам его  устроил. С
первых часов общения еще в России было понятно, что без стычки не обойдется.
Лагода поносил меня  в хвост и  в гриву, ждал  оправданий  или возражений, я
молчал  или глуповато  отшучивался, он  бесился  еще больше, короче, пружина
скручивалась. Срывать ее предстояло мне первому  - раз,  до  сплава - два  и
бережно  - три. Такая  установка  давала шанс  покинуть команду (при  худшем
исходе скандала) до  воды,  чтобы не  так  совеститься потом.  И вот, в  тот
вечер, оставшись в отеле с нарядом на сервировку стола, я успел пробормотать
вслед уходящей за покупками группе предостережение - мол,  вам ребята, может
не понравиться - быстренько порубал всю зелень в мелкие куски, напилил хлеба
и устроился  на подоконнике  для изучения особенностей поведения  российских
девушек за  рубежом. Их внизу толпилось  больше, чем турков. В  разгар  моих
околонаучных наблюдений вернулась команда. Размышления о том, что заставляет
здорового мужчину покупать женщин, прервал Лагода. Выразив неудовольствие от
увиденного  на столе,  он назвал меня так, как  обычно мужчины  говорят друг
другу в драке или перед оной. Не знаю, может  у них в ГРУ так принято  перед
ужином, но я родился и вырос "в местах, где слово интеллигент приравнивалось
к слову  пидар" (Шаламов, кажется). Предлагаю ему быть осторожней, уведомляю
о неприемлемости подобных формулировок, отказываюсь от спешно налитой водки,
покидаю  помещение. Заклинания Михалыча растоптаны копытами моего бешенства.
Сергей кидает вслед:
     - извини,
     пока обуваюсь, он выскакивает:
     - ладно, хорош, давай за стол, ну все, слышишь?
     В этот  момент стало понятно - худшее проехали. Беру сигарету, спокойно
(или мне так кажется) объясняю, что покурю на улице и вернусь:
     - точно, командир, не волнуйся, нет проблем.
     - ну давай, мы ждем.
     Те  несколько минут  в  тесном  переулке  галдящего  вечернего Трабзона
запомню навсегда. Мне было немного жаль Лагоду, его тотального  одиночества,
его  злости и  беззащитности.  Но  ускорив и  пережив самое неприятное, этот
невыносимый "бытовняк",  я  вплотную приблизился к главному, возможно самому
страшному.  К неизвестной  воде.  Там мы  окажемся  вдвоем.  Там все  слова,
сказанные сегодня,  ревом разотрет в пыль.  Там  подытожится. В  тот  момент
впервые неуловимо  промелькнуло  - река  нас пропустит. В номер  я  вернулся
ангелом.

     Через несколько дней мы начали  сплав.  В первый  же  день  стало  ясно
- интуиция Лагоды сродни звериной. Нам казалось - нужно вставать и смотреть,
он командовал  -  идти. И наоборот. Второй вариант гораздо чаще. Не сказать,
что  все решения принимались безошибочно,  но пару раз весьма уместно он нас
тормозил. Его  осторожность меня  удивляла, однако матрос - что  глухонемой,
знай себе молчи  и улыбайся. Спорила с  Лагодой только Татьяна - зато  почти
без пауз. Она ходила с  ним  Чорох, причем  пару каскакадов именно с  ним на
двойке. Женщина  единственная в  своем роде, поскольку  заехала легендарному
Лагоде  веслом по голове  перед каким-то неслабым порогом. Из  ее рассказа я
так  и  не  понял, специально или нечаянно.  Она объяснила,  что катамаран и
Лагода ехали не туда, куда ей хотелось, а после воздействия веслом все пошло
как надо.
     И  еще  об  интуиции  -  на  второй  день  сплава  мы  уже  непоправимо
вываливались из  графика.  Слишком  много  осмотров, обносов,  сопутствующей
суеты. Термин "обнос"  здесь и далее касается только груза, судно везде  шло
рекой. Местами воды не хватало, но по камням ползли не разгружаясь. Иногда и
спрыгнуть не  получалось  -  сидим  на  добром валуне,  а  вокруг  маленькая
Брахмапутра. Подергались  вверх-вниз, веслами потолкались,  слетели кое-как.
Необходимо заметить, что  катамаран  наш, двойку, сшили  в  Москве по заказу
Сергея.  Разумеется,  машина  эта не  могла быть стандартной. Водоизмещением
почти три  тонны (для сравнения  - серийный  четырехместный  обычно не более
полутора тонн) сия конструкция  напоминала  некий водяной танк. Но, несмотря
на внушительные размеры, посадочных мест все равно было только два  - а  нас
сидело четверо, при этом грести могли в любых обстоятельствах только двое, а
если  учесть  еще  килограмм двести  груза, рассованного  непонятно как,  то
картина обескураживает.  Один раз засели не на шутку. Раскачивали долго,  но
безуспешно. Сошли  сначала мы с Сергеем, но снять кат не получалось. Михалыч
упаковал камеру (он еще по специальности успевал) и присоединился. Вода прет
через  башку, через  катамаран,  непонятно толи  стоишь, толи   поплыли уже,
Лагода кричит чего-то, неслышное через булькотень, но ясно - кат уже уходит,
прыгать надо. Тут я нащупал камешек повыше, встал крепко, по колено, вода не
так метелит,  за  ремень-упор держу  танка нашего,  ребята садятся. Я  сдуру
впереди за  гондолу  завел весло, расклинил его  в глыбах, чтоб легче значит
держать  было, ха! Может "Кулик" в бассейне я бы и удержал... Когда оно  все
поехало,  мне моментально вывернуло руку вместе с  веслом. Уцепившись другой
рукой  за упор, уже падая  с  камня в  воду вслед  за катом,  я успел что-то
просипеть и бросил весло. Сергей и Михалыч меня не видели, смотрели вперед -
мы заходили в хороший слив с последующим правым слепым поворотом. Ближе всех
сидела  Татьяна, тоже не интересуясь моей  судьбой, но  что-то ее подкинуло.
Помню все  с  точностью до  мгновения  - с весело  перекошенной  физиономией
пытаюсь  подтянуться  к судну, Лагода  заботливо  кричит,  не  глядя  в  мою
сторону:
     - ты, греби, твою мать!
     в этот момент Таня поворачивается туда, где только что был я, у ее лица
пролетает рукоять тонущего весла и  в сотую долю секунды  она его ловит! Вот
что такое  интуиция,  умноженная на реакцию. Подобные трюки можно  наблюдать
только в  плохих фильмах про хороших  ниндзя. В слив я  влетел сидя на своем
месте  и  с  веслом.  Когда  Сергей  обратил  на  меня  свой  взор  (мы  уже
зачаливались),  что  бы  объяснить, в  какое место  мне  идти,  он  даже  не
подозревал  о недавней драме. Моя спасительница шепнула  - молчи  и  маршрут
продолжился.  Лагода  узнал о происшествии только вечером у  костра,  причем
когда услышал  мою фразу  о потеряном  весле,  сразу  не  понял  о чем речь.
Пришлось  разъяснять.  Татьяна пихала  меня в бок, Михалыч  кряхтел, капитан
развивал голосовые связки. Идиллия.
     Тот день  вообще выдался  на славу. Около  шести  часов  вечера  Лагода
скомандовал присматривать  место для ночлега.  Мы оторопели. Идти можно было
не  меньше,  чем до  восьми. Татьяна  резко  возразила,  Сергей  необъяснимо
уперся.  Через двадцать минут обычной  воды  в  середине  русла вырос  милый
"чемоданчик"  -  осколок  скалы высотой метра четыре,  шириной  метров семь.
Справа  он  обходился точно -  метровый  прямой слив, чуть дальше еще один и
спокойная чалка - но  Лагода  скомандовал вставать. То, что  мы  с Михалычем
подумали, озвучила дама. Бесполезно. Встали, сошли, ждем дальнейших решений,
Лагода смотрит на катамаран и говорит
     - все, ребята, приехали...
     ...Разорванная  снизу  вдоль  на  две  трети  длины  основная  гондола.
Вылезший   из   него  уже   наполовину   баллон.  И  четыре  человека  молча
подсчитывают, сколько же порогов пройдено  на честном слове. Машину порвало,
видимо, как раз там, где я лопухнулся с веслом. Разошелся порез не сразу, но
часа два-три мы ехали подбитыми. А что-бы произошло, если...
     - пробеги, посмотри где можно спать
     капитан не замечает моей склонности к аналитическому мышлению. Исчезаю.
Потом они с Татьяной зашивают  кат и, глядя на них,  явдруг понимаю  - может
быть это самый яркий маршрут в моей жизни. Независимо от его исхода.
     Следующим вечером сплав закончился. Стартуя в первое утро на совершенно
заурядной  воде,  несколько  разочарованными,  мы мечтали  найти  хоть  пару
сливов. В  последний день  на Мелете перестали их различать. Река  на глазах
вставала на дыбы. Разгружая машину перед очередным каскадом, пока  рядом  не
было капитана,  я пробурчал  что-то об экономии  времени  -  мол, можно идти
оставляя самые  тяжелые рюкзаки на катамаране. И здесь Татьяна, в нескольких
словах, дала мне понять:
     - мы опаздываем из-за тебя. Лагода за тебя боится. Он в тебе не уверен.
     Это  был  нокаут. Мысленно я ушел в  канаты.  Оранжевые  круги, зеленые
звездочки. Нехорошо быть виноватым в предельных ситуациях. Но без "паровоза"
такие группы не ходят. Проглотил. Поделом  мне. Да и Татьяна, знавшая Сергея
не  первый год, наверное говорила небезосновательно. Ее фраза  поселилась  в
голове, я пер рюкзаки и бормотал:
     - так тебе, дружок, не ходи с мастерами
     и  каждый  новый  обнос  добавлял  к  балласту  моей совести  очередные
привески.  Но  все же  не  верилось, неужели тот  самый "безбашенный Лагода"
думает... обо мне? Спрашивать не хотелось. После обеда мы встали перед левым
слепым  поворотом  для  осмотра. Сливы уже  шли в среднем через  каждые  сто
метров, ущелье из серого камня сдвинулось, стены уходили местами вертикально
метров  на пятьдесят и  поболе, чалиться  становилось  все трудней.  Впереди
шумело  хорошо.  Полезли  по  разным  берегам,  я  вернулся  через  полчаса,
уперевшись в стену, потом пришел Михалыч, последним - Сергей
     - все,  дальше  непроход, маршрут окончен. Как  отсюда выходить пока не
знаю, встанем на том берегу, наверху должна быть дорога.
     Пока переезжаем,  снимаем груз, становятся известны подробности. Четыре
слива подряд высотой до трех метров, прямые,  кроме последнего, на дистанции
около  двухсот  метров. Еще  через тридцать  от  последнего -  шестиметровый
водопад. Посередине  скала, справа  воды недостаточно, слева  нормально,  но
очень узко, мощная поганка справа от скалы жмет в левый вертикальный  берег,
потом внизу  все упирается  перпендикулярно в стену и под углами  девяносто-
девяносто вылетает в более менее спокойное русло.
     - и там есть чалка
     утвердительно  спрашиваю  я.  Капитан  недобро  усмехается и  командует
раскидывать вещи для транспортировки. Потом мы стоим над  водопадом, оставив
Михалыча с Татьяной заниматься вещами
     - командир, он идется, ну смотри...
     - нет!
     - вот здесь так, потом сюда и...
     - да ты знаешь, сколько здесь тонн мечет!?
     Он боялся  только за меня. Точно. Как объяснить ему? Я знал, что готов.
Мы смотрели  на воду, не отрываясь. Как? В том же  мае  я  собирался  пройти
Гранитный на  "Кулике".  Естественно,  без  страховки.  Тридцать  три  года,
прожитых  на земле, нужно было проводить "в  полный рост",  чтобы идти, если
получится,  дальше не сгибаясь.  Вместо Белой я оказался на Мелете. Конечно,
это было покрепче Гранитного, но и кат ведь не "Кулик".
     - Сергей, пожалуйста, пойдем...
     Была длинная пауза.  Грохотала вода, висела радуга,  внизу катамаран  с
двумя  гребцами  летел  безошибочно,  скрываясь  за  вертикальной  стеной  и
появляясь ниже, они технично чалились, снова появлялись вверху...
     - смотри, здесь самое главное...
     он   говорил  о  тактике  прохождения!  Я  кивал,  осторожно,  страшась
спугнуть. Мы прошли весь  каскад, правда глядя только сверху,  спуститься не
представлялось возможным, потом он спрашивал, я повторял, он  поправлял. Так
четырежды.
     - ладно, запомни, там вода - бетон, одна ошибка и абзац. Идем.
     Вернулись. Перенесли вещи ниже водопада. Нашли стоянку. Назначили время
старта. Определили точки съемки. Верхнюю часть  до водопада снимал Михалыч с
руки,  ниже водопада со  стойки - Татьяна.  Ей же Лагода дал  "морковку", на
всякий  случай. Т. е. организацию спасработ мы провели  на должном уровне...
М-мда! Устанавливая камеру у самой воды, я впервые посмотрел на  препятствие
снизу - лучше бы не смотрел, оказалось  шесть  метров  здесь - совсем другое
зрелище. Вобщем, екнуло.
     Когда  уходишь  на  препятствие, кто-то должен  провожать.  Нас в спину
крестила Татьяна.  Помню ее  глаза,  когда пытался  шутить, одеваясь.  Такое
понятно лишь уходившим и провожавшим.
     Мы  стартовали  вовремя. За пять  минут до этого дважды вслух повторили
"легенду",  потом Лагода  еще  немного  меня  поматерил,  но  уже  совсем не
доходило  - я слушал  себя и  мысленно успокаивал  Сергея.  Глазом  не коси,
командир, все сделаю правильно. Он видимо боялся, что меня "заклинит" -  как
женщину  за  рулем, когда надо быстро и много двигаться.  Правильно  боялся.
Начали грамотно.  Однако, в  последнем скрученом сливе  притерлись,  правым,
моим бортом и к водопаду пошли лагом. Капитан вежливо скомандовал, погребли,
за пять метров до свала выправились, успели еще немного скорость набрать, но
недостаточно.  "Поганку", стоячий вал от средней скалы высотой метр-полтора,
не пробили. Впрочем, на мой  взгляд, и на скорости бы...  Моментально  вжало
влево, в  стену.  И вот здесь заклинило намертво. Кат  заклинило.  Сначала я
дернулся на вывес, а весло втыкать некуда - камень. Тут же валом мою сторону
притопило  и,  чтоб  избежать  переворота,  я  к  середине судна  откинулся,
насколько  возможно. Лежу,  за жизнь  рассуждаю.  Сергей  пытается  от стены
оттолкнуться. Каркас  трещит. Трехтонник наш бъется, словно зайчик  в петле.
Тут  мы его немножко  покачали и выплюнуло нас  вниз, там влепило  в  стену,
покрутило и дальше в русло. Зачалились. Поцеловали катамаран. Уехали домой.

     Все рассказы о бесшабашности Лагоды - сказки. Может быть раньше, но  не
сейчас. Знаю  его  другим. Да  забывает  о  мелочах,  но помнит  о  главном.
Да, неважный организатор,  но   безусловный  лидер.  Да,  любит  выпить,  но
тотальное  пьянство, пугавшее  с первого дня, на  сплаве  разом закончилось.
Только вечером и только три по пятьдесят. Да, не умеет вязать узлы и вообще,
мне  думается, не водник. Уже даже  не спортсмен. Особенное,  незаурядное  и
неконтролируемое  явление - вот  кто  он.  Для  Сергея  сейчас нет рамок,  в
которые мы хотели бы его загнать. Как я  уговаривал его  идти дальше! - весь
вечер,  после дикого  подъема  снаряжения  почти по  вертикальным  осыпям на
высоту триста  метров. Мы  убили  на этот подъем целый световой  день, я уже
вслух не  стеснялся  в  оценках, но катамаран  остался  ночевать на  реке. С
разорванным по левому борту  карманом, погнутым каркасом,  тем не  менее все
еще  достаточно  надежный  и   непотопляемый,  достаточно  -  для   двоих  с
минимальным грузом.  Была надежда. Перед  сном Сергей окончательно отрезал -
нет! - я попросил его подумать до утра. Тщетно. Он даже отказался сходить со
мной  на  осмотр  следующего  каскада,  - щели, обрывающейся  восьмиметровым
падением. Знал, что может поддаться  моим  камланиям.  Хваленый Лагода - ух,
как я был зол. Но право на последнее решение оставалось за ним - как  знать,
не интуиция  ли  его  остановила.  Повторю,  я был готов ко  всему  - а  он,
вероятно, предвидел, что в случае трагедии мою гибель пристрастные аналитики
так или иначе повесят на него.
     Тем кто спросит - идти ли в такой  маршрут с таким человеком - я отвечу
однозначно - нет! Почему? Потому что вы не готовы. Тот кто готов, спрашивать
уже  не будет, а решит сам, только на себя возложив ответственность за  все.
Мелет  был наиболее сложным маршрутом в моей жизни - в первую  очередь из-за
психологической  ломки. Я десятки раз проглатывал незаслуженные оскорбления,
хрустел разломанными в юности кулаками, перешнуровывал обувь каким-то дурным
способом  специально  для  воды  (ничего  не менялось). Слушал  малопонятные
команды капитана из десяти матерных слов, одновременно с поправками женщины,
когда она сидела  рядом.  Не  замечая эмоционального двухголосья, делал так,
как считал правильным. За это  опять  подвергался остракизму.  В первый день
сплава ушел  с ката  и размолотил колено, нога  вообще не работала на выжим,
садясь в упоры, боялся потерять сознание и с  каждым днем  становилось хуже.
До последнего  удерживая заломленное весло,  растянул плечо. Мерз как собака
по  ночам  без спальника, забываясь  только утром, когда первый проснувшийся
накидывал  на  меня свой  мешок.  Ноги  постепенно превратились  в  сплошные
коросты, поскольку  гидру снимать запрещалось, а под  ней  процессы  гниения
проистекали  моментально. В  качестве  спасения  вечером и утром применялась
"термоядерная" мазь, напоминавшая  нервам  об ожогах на спор (из детства). В
очередном обносе, а точней "облазе", слетевший камень  угодил в  руку  и без
того наполовину нерабочую. Пальцы почувствовал только на  следующий  день. И
так далее и тому подобное и прочее. Но все же...
     По прошествии полугода  еще более  уверен - те  десять  дней  с Лагодой
остаются пока  самым  главным  маршрутом в моей водно-горно-тундровой жизни.
Крайне экстремальным со всех позиций, однако выбранным изначально осознанно.
Я  знал  руководителя только по отзывам -  и не ошибся  в нем.  Если позовет
снова - вряд  ли смогу отказаться.  Потому что он - Сергей Лагода, последний
советский водник.
     "...в бронетанковом вальсе, в туманной дымке берез
     твой ангел-хранитель, он тоже не слишком тверез
     вы плывете вдвоем, шалея от запаха роз
     но никто не ответит, потому что не задан вопрос..."


     P.S. Еще  на  Мелете  у  меня появилась странная  мечта - теперь я хочу
сходить со всеми  самыми известными  водниками России и написать о каждом из
них. Как знать, может и сбудется.

     16.11.00 Сергей Шинкарев