Великая-96

 From: Алексей Дещеревский
 Date: Feb 1998
---------------------------------------------------------------

Отчет  о  водном  походе  по маршруту: Ст.Забелье -- оз. Ашо --
оз.Волоченец  --  оз.  Верято  --  оз.Черное  --  р.Великая  --
ст.Идрица,

совершенном 26.07-05.08 1996 группой в составе:

                        1-4. Дещеревские Лена, Леша, Олег (5), Оля (7).
                        5-6. Ивановы Миша, Миша (7).
                        7-9. Куколевы Аня, Игорь, Ксения (6).
                        10.  Янин Леня.




        Содержание:

1. Финансовый отчет (И. Куколев)
2. Описание маршрута (А. Дещере)
3. Некоторые впечатления (Коллектив авторов)
4.  Под  созвездием  кузькиной  матери...  (Лекция о величайших
   байдарочных походах конца 20 века // Янин Л.А.  Из  цикла
   "Мои    мемуары").

                Составитель А.Дещере(*1)


                              Пущино-Реутов-Москва, 1996.

        1. Финансовый отчет.

     Общие затраты на поход (кроме билетов) составили 600 т.р.,
из которых в походе  было  потрачено  69,  главным  образом  на
покупку  продуктов.  Например,  ведро картошки - 10 т.р., банка
молока (3л) - 3  т.р.  Взрослому  участнику  поход  обошелся  в
169т.р.  (в т.ч. ж/д билеты -- 51.5 x 2 = 103 т.р.), ребенку --
в 93 т.р. (билеты -- 21.7 х 2 = 43.4 т.р.).

         * 2. Описание маршрута. * 

     Маршрут  разрабатывался по 5-км карте "Псковская область"2
+  знаменитой  книге  Ю.Б.Воронова3  (маршруты  "Уша-Дрисса"  и
"Великая"). На район волока (оз.Ашо-Волоченец-Верято и далее до
устья р.Аллоль) у нас была "двушка", лист "Невель"4.

        1. Оз.Ашо.
     Дорога  к  месту  сбора  байдарок на берегу оз.Ашо (2км от
ст.Забелье) заняла у  нас  чуть  больше  часа.  Можно  собирать
байдарки  и ближе, на оз.Бельское (по описанию, оно соединяется
с  Ашо  протокой),  но  ввиду  низкой  воды  мы  сомневались  в
проходимости   протоки.   И  правильно  делали  --  отплыв,  мы
специально прошли вдоль перешейка,  но  кроме  густых  зарослей
тростника так ничего и не увидели5.
     Кроме   того,   хотелось  собирать  байдарки  подальше  от
деревни. Действительно, место на оз.Ашо оказалось очень  уютным
и  чистым,  с  малиной и ежевикой. Правда, невысокие прибрежные
кусты почти не давали тени, зато выход к воде нормальный, людей
-- никого и от железной дороги метров двести. Прямо у моста ж/д
есть еще одна подходящая площадка, без тростника и с деревьями,
но  --  с  поездами...  Оттуда к "нашему" месту надо идти вдоль
берега озера 200 м на север по проселочной дороге.  Мы  шли  от
станции  не по путям, а по тропинке, чуть забирая вправо, потом
тропинка пропала и шли прямо по покосу.  Не  так  быстро,  зато
идти приятнее (запомнился привал на траверзе оз. Бельское) и не
надо думать, что кто-то из детей залезет под поезд.

        2. Волок в оз. Верято.
     Из  оз.Ашо  современные байдарочники обычно плывут на юг в
Ушу-Дриссу и т.д.  Отдавая  дань  уважения  этой  традиции,  мы
просмотрели  выход  из  озера.  В умеренно сухое лето он вполне
проходим для байдарок. Но дальше наши пути разошлись.
     Совсем   близко   к   оз.  Ашо  расположено  оз.Волоченец,
принадлежащее  уже  бассейну  р.Великая.  Это,  наверно,  самое
удобное  место  для переволока из одной речной системы в другую
(название-то  какое!).  Грешным   делом   мы   даже   надеялись
обнаружить   на   водоразделе  следы  древнего  волока  --  лет
триста-четыреста  назад  и  раньше   тут   наверняка   проходил
оживленный торговый путь.
     Увы, в географически ближайшей к оз.Волоченец точке оз.Ашо
уже кто-то стоял. Еще один дым  виднелся  чуть  севернее.  Ага,
тоже  на  волок  собрались,  подумали мы (и ошиблись). Вставать
рядом с чужой группой не хотелось, поэтому поплыли  в  северный
аппендикс.   И  зря,  там  берег  был  занят  еще  плотнее.  Но
возвращаться не стали -- начинался дождь, и время  поджимало...
     Заночевали   вплотную  с  чьим-то  лагерем.  Хозяева  было
насторожились, но  узнав,  что  мы  ненадолго  (утром  линяем),
смирились  и  даже  не  стали  отвязывать  на  ночь  собаку.  А
вообще-то  большинство  отдыхающих  на  Ашо   --   это   именно
"машинисты",  живущие в одном и том же месте на берегу озера по
месяцу, а некоторые годами.
     Стоянка оказалась очень красивой, на высоком сухом берегу,
но не в северной оконечности залива (там -- сплошное болото), а
в его северо-восточной части. В целом, это удлинило волок почти
вдвое. Шли мы так:
     В  200  м от берега есть проселок, идущий вокруг озера. По
нему мы пошли на запад, сначала почти  по  горизонтали  (400м),
затем  резко  вниз  (еще  100м). Сразу после спуска дорога чуть
забирает влево (к юго-западу) и соединяется с  другой  дорогой,
приходящей  с севера (дальше они уходят на юг вокруг озера). Но
мы на юг не пошли,  а  еще  до  соединения  проселков  свернули
вправо  вверх  по  заросшей  дорожке,  идущей  точно  на запад.
Поднявшись на горку (длина подъема 50 м), мы  пересекли  второй
проселок  и  пошли  дальше на запад, немного спускаясь вниз. По
сторонам -- окопы времен  Отечественной  войны.  Линия  обороны
пересекала  перешеек  между  озерами.  Теперь дорога пересекает
линию обороны.
     Примерно  через 300м от перекрестка дорога повернула влево
и еще через 200 м кончилась разворотным кругом. В конце  дороги
--  кострище,  впереди  за  двумя-тремя  рядками молодых елок и
березок виднеется залив оз.Волоченец. Место приятное, но  очень
уж  комариное,  и  выход  к  воде  узковат  (одновременно можно
грузить лишь одну байдарку).

     Поскольку  наш  путь  явно  не  лучший,  решили  разведать
"правильный"  волок.  Ближайшая  к  оз.Ашо  точка  оз.Волоченец
находится  в  100  м  южнее  нашего  стапеля. От этого места на
юго-восток идет почти прямая торная тропа,  местами  --  просто
борозда.  По  ней  до  Ашо  700-  800м.  Место  выхода тропы на
оз.Волоченец плотно заросло  молодым  березняком,  в  озере  --
густой  тростник.  Если  бы мы избрали для волока этот короткий
путь, то по-видимому продлили бы пешую часть еще на 150 м  ради
более удобного выхода к воде.
     И последнее. Если стоянка на берегу оз.Ашо у начала волока
занята, а вставать рядом не  хочется,  то  вместо  того,  чтобы
плыть  дальше  на  север  (где берег низок и сыр) или на восток
(как поступили мы) лучше вернуться немного назад к югу, а затем
пройти  часть  пути  по  "вокругозерной"  дороге  и  дальше  по
описанной тропе.

        3. Протока из оз. Волоченец в оз. Верято
     Оз. Волоченец недоступно для обычных (моторных) лодок и не
имеет населенных пунктов по берегам,  которые  сплошной  стеной
заросли   лесом   и   тростником.  Оно  производит  впечатление
абсолютной  дикости  и   глухомани,   усиливающееся   благодаря
девственной тишине. Жаль, что мы не задержались здесь на денек,
а сразу заторопились дальше....
     По  карте  протоку  в  оз.Верято надо искать немного южнее
выхода из нашего залива,  в  выраженном  заливчике.  Однако  на
местности  профиль берегов гораздо фрактальнее, чем на карте, к
тому  же  за  тростником  коренной  берег  не  просматривается.
Пришлось   идти   вдоль   самого   берега,   тыкаясь  в  каждое
подозрительное  углубление.  Вторая  байда,  наоборот,  шла  по
середине  озера, выглядывая просвет в кронах деревьев. Наконец,
по подводной траве обнаружилось слабое течение из озера  и  тут
же  мы  увидели  узкий, не шире байдарки, плоскодонный ручеек с
твердым песчаным дном. Размер  ручейка  немного  шокировал  (по
карте  мы  ожидали встретить протоку шириной несколько десятков
метров). Однако, в отличие от впадающих в озеро ручейков,  сток
обычно  один,  так  что  сомневаться  не приходилось. Разгрузив
байдарки, "полуволоком" (глубина ручейка 5-10 см)  перетащились
на  оз.Верято.  На  полпути до него ручеек пересекает идущую по
перешейку проселочную  дорогу,  по  случаю  чего  там  устроена
водяная  яма  диаметром  метра  четыре  и  глубиной  около двух
метров.

        4. Оз. Верято
     Выйдя  в оз.Верято, мы пошли не к Копылку (обычному началу
маршрута по р.Великая), а на  северо-восток,  где  у  нас  была
запланирована  ночевка. В Москве мы почему-то надеялись, что на
Верято народа будет меньше,  чем  на  Ашо.  Увы,  найти  уютную
одинокую стоянку и здесь совсем не просто. Особенно много дымов
виднелось на восточной оконечности озера.  Чуть  меньше  --  на
южной,  менее привлекательной из-за отсутствия пляжей, солнца и
более суровых берегов. Наконец, мы выбрали  место  на  северном
берегу. Уже разбив лагерь, долго жалели, что не встали на одном
из островов, где было бы наверняка не хуже.
     Утром пришлось поработать веслами. Шли осторожно, чтобы не
подраться о подводные сучья подводного сухостоя,  разбросанного
по  всему  озеру.  По  карте  кратчайший путь к с.Копылок лежит
вдоль северного (правого по ходу) берега, но опасаясь  застрять
в  тростниках,  мы  шли  "на  один  остров" левее. Вторая байда
оказалась порешительнее, и сэкономила с  полкилометра,  но  нас
они  все равно не обогнали. В самом конце озера не стоит раньше
времени поворачивать на север (там  просто  залив),  и  лишь  у
высокого  западного  берега  течение  указывает  верный  путь к
плотине.
     Перед  самой  плотиной  речка  делится на две части: русло
идет вправо, к  плотине,  а  влево  отходит  залив-старица,  из
которого можно удобно переволочься в нижний бьеф.

        5. Р.Великая от Копылка до оз.Яссы
     Ниже  Копылка  р.Великая  на  протяжении полутора десятков
километров последовательно проходит через несколько озер, выход
из  которых  не  всегда  очевиден.  Холмистые  берега  довольно
красивы, леса перемежаются полями, но найти удобное  место  для
стоянки не так просто. То берег топкий, то леса нет, то комаров
перебор... В общем, вместо оз.Идеошь (как планировалось) встали
аж  за  Поддубьем,  в районе Бордино (на полпути от Поддубья до
Устья). У с.Устье (с  воды  оно  почти  незаметно)  река  долго
петляет, потом впереди неожиданно открывается оз.Ясское.

        6. Оз.Яссы - оз.Езерище.
     Оз.Яссы  прошли  по  азимуту,  протоку  в оз.Зверино нашли
сразу же. По берегам протоки -- песок, хороший сосновый  лес  и
масса  отдыхающих.  Частью  это байдарочники, но большинство --
рыбаки с турбазы на оз.Зверино. Им дождь нипочем  --  ночлег  и
ужин обеспечены, и палатку сушить не надо.
     Пройдя  под мостом шоссе Пустошка-Опочка, решили, несмотря
на дождь, отплыть подальше от шоссе  и  турбазы.  Как-то  очень
быстро вышли в оз.Езерище, затем неожиданно долго плыли по нему
и когда уже стало абсолютно ясно, что озеро  кончается  тупиком
(хотели  даже  допросить рыбаков), справа вдруг открылась узкая
красивая  протока  --  продолжение  р.Великой.  В  этот  момент
сильный  боковой  ветер,  наконец,  разогнал  тучи,  и  в лучах
садящегося солнца возник картинный пейзаж.
     Заночевали  вблизи  с.Усохи,  за  2 км до устья Аллоли, на
чистом  и  опрятном  правом  берегу  с   поляной   и   соснами.
Единственный минусочек -- не очень удобный выход на берег.

        7. Устье Аллоли - д.Человницы.
     После  впадения  р.Аллоль характер Великой резко меняется.
Вода резко холодеет на несколько градусов. Это особенно заметно
на  стрелке  --  у  левого берега можно купаться, а справа того
гляди появятся льдины.
     Лес  по берегам становится более темным, еловым, диким. На
левом, затем правом берегу появляются ягоды,  но  удобных  мест
для  ночевки  почти  нет.  В  5 км ниже с.Усохи на левом берегу
нашли высокую зарастающую ельником  стоянку,  более  удобную  с
берега   (для  приезжающих  на  машине),  чем  с  воды,  где  и
заночевали. Остаток дня собирали ягоды, варили рака.
     На  следующий день опять шли медленно, с разведкой берегов
на предмет ягод. Долго не могли найти  мало-мальски  пригодного
места для лагеря. Берега на этом участке постепенно повышаются,
ровных площадок у воды, тем более  полян,  почти  нет.  Наконец
перед  д.Человницы  на  довольно  высоком правом берегу увидели
относительно  ровное  место  с  сосновым   бором,   но   густым
подлеском.  Несмотря  на  неудобный берег, вылезли на разведку.
Река здесь делает крутой правый поворот, и сразу  за  поворотом
(куда   мы  сначала  прошли  пешком)  --  изумительная  зеленая
площадка и даже с песчаным пляжем  (кажется,  первым  от  устья
Аллоли)!
     Здесь  устроили  дневку,  с  вылазками  на  высокие (100м)
обрывистые берега. По кромке берега -- линии окопов, пулеметные
гнезда. От лагеря, расположенного фактически на полуострове, по
узкому высокому гребню можно выйти в настоящий лес, с черникой,
брусникой,  полянами  и  т.д.  Одна  поляна  размером 200х500м,
густо-густо,   как   пшеницей,   засеяна   молодыми   (год-два)
березками.  Так  и  не  поняли,  специально  или  они  сами так
выросли.
     Еще  удивило  чернолесье  на  самом верху, над обрывом. На
десятки метров ни травинки, ни кустика,  только  черные  прелые
листья  да чахлые поганки. Солнечные лучи сюда не попадают даже
зимой.  Ольха  и  другие  полукустарники,   обычно   выбирающие
пойменные  земли,  старицы,  заросшие  озера с влажной, илистой
землей, разрослись здесь на стометровой  высоте.  А  вокруг  --
песчаные   почвы,   мшары....   Странная,   непонятная   помесь
ландшафтов...

        8. д.Человницы -- устье Идрицы
     В  последний  день  вышли  рано.  Сначала  думали плыть до
Идрицы и по ней вверх, поближе к станции. Но уже через  полчаса
дорогу нам преградил небольшой булыжник.
     В  некоторых  особо  безответственных  описаниях эти места
называются "несложными порогами". На самом деле никаких порогов
на  Великой,  конечно,  нет,  во  всяком случае, в межень. Река
спокойно и величаво струит свои прозрачные воды вдоль отдельных
поросших   подводной   травой  камней.  Изредка  особо  крупные
экземпляры этого древнеморенного галечника чуть возвышаются над
поверхностью.  Оля  все время просила пристать к такому валуну,
чтобы  пополнить  свою  геологическую  коллекцию.  Сравнительно
слабое6  течение  вполне  позволяло  это  сделать,  но  мне  не
хотелось перегружать байдарку, поэтому  большинство  камней  мы
обходили   стороной.   Впрочем,   приветствуя  минералогические
изыскания дочери, шли на отрицательной скорости, чтобы  вдоволь
полюбоваться особенно диковинными экземплярами.
     Чуждый подобных сантиментов экипаж второй байды, напротив,
перед каждым камнем максимально разгонялся,  стараясь  по  мере
сил  компенсировать  недостаточно быстрое для настоящих порогов
течение. Постепенно неторопливое шествие нашей лодки раздражало
их  все больше и больше, и наконец перед одним из самых крупных
камней они решили свести с нами счеты и заодно расчистить  себе
дорогу.  Увлеченный  пейзажем,  я  заметил  их  слишком поздно.
Казалось, столкновение неизбежно...
     Двое  невинных  младенцев,  оба без спасжилетов, увлеченно
обсуждали достоинства очередного булыжника. "Их-то за что?"  --
подумал  я как можно выразительнее и сделал отчаянный гребок...
     И  суровое  сердце  настоящих  мужчин  дрогнуло. Подправив
курс,  они  прошли  на  полкорпуса  правее  нашего  фальшборта.
Страшная месть была отсрочена на полгода7...
     Чудом  проскочив  опасное место, мы изо всех сил бросились
вперед. Но далеко не ушли. Сзади послышался удар, треск,  стон,
крики  и  прочие  междометия.  Оглянувшись  на Большой Валун, я
понял, что он в схватке не  пострадала  и  следовательно  звуки
происходят от экипажа задней байдарки...
     Чтобы не пропустить редкое зрелище, мы зачалились у левого
берега. Капитан Игорь немедленно выпрыгнул из тонущей  лодки  и
бросился  к  нам.  Мы  хотели  дать  стрекача, но оказалось, он
просто решил высадить детей. Пришлось раздеваться и тоже  лезть
в реку...
     Разгрузив  байду,  мы  втащили  обломки  на левый берег. В
кустах нашлась удобная ровная полянка. Было видно, что мы здесь
не  первые.  Пока  женщины варили обед, мужики наложили шины на
места переломов, вырезали и привязали к кильсону слеги. Вот где
пригодилась  бы потерянная на оз.Ашо медная проволока! Впрочем,
сырой шпагат держит не хуже. Единственную  серьезную  трудность
--  отсутствие  дрели  --  мы  преодолели, пробуравив дырки для
заклепок острием  металлического  напильника.  Вместо  заклепок
забили  несколько гвоздей. Всего ремонт с клейкой и обед заняли
чуть больше трех часов.

        9. р.Великая -- ст.Идрица
     Подниматься  по  Идрице  было  уже некогда, поэтому решили
заночевать на Великой и  утром,  посушив  байды,  проехать  или
пройти до станции пешком. Ближе всего к Идрице Великая подходит
чуть ниже моста  дороги,  идущей  от  минского  шоссе  к  шоссе
Пустошка-Опочка  через  пос.Речки.  К  тому  же  на дороге есть
теоретический шанс поймать попутку.
     Чуть  было  не  встали  в  1  км  выше  моста  на  высоком
правобережном мыске с сосновым лесом. Но место не приглянулось:
чересчур  продуваемое,  а  дров  негусто;  неудобный  для мытья
байдарок берег, да и  до  Идрицы  далековато...  Посовещавшись,
поплыли  до  моста.  Однако  там  оказалась  необозначенная  на
пятикилометровке деревня Яковлево. Сразу за домами левый  берег
вознесся  метров  на  40.  Вверху  на гребне -- дорога. С одной
стороны -- обрыв и река, с другой -- обрыв  и  болото.  Палатку
поставить,  в принципе, можно, но лезть в такую гору, по грязи,
с байдарками...
     Послали разведку вперед по берегу. И не зря: через пятьсот
метров  (по  реке  --  после  километровой  излучины)   гребень
расширяется,   дорога   уходит   влево,   а  на  повороте  реки
открывается пейзаж, достойный кисти Шишкина:  высокий  песчаный
обрыв, под ним островок, наверху -- бугор с соснами и поляна...
Женщины еще поскрипывали про чересчур трудный и опасный  (может
насыпаться  песок  в  сапоги)  спуск к воде, но сомнений уже не
было: лучшее -- враг хорошего.
     Палатки   поставили   на   самом  краю  обрыва.  По-моему,
красивейший   лагерь   в   этом   походе.   Дети   вырубили   в
песчано-глинистом  конгломерате  ступеньки  и  пошли  купаться.
Взрослые разложили байдарки на просушку и тоже пошли на  речку,
сплавали  с  детьми  на остров с отменным пляжем. Жаль, тень от
высокого обрыва уже в пять вечера закрывает  берег  и  загорать
становится   холодно,   но  вода,  прогревшаяся  после  Аллоли,
прекрасна и в темноте.
     Утром  снова  разведка.  Дорога,  отходящая от реки в 100м
выше лагеря, через 200м спускается в низинку, еще через 100  --
выходит  на  накатанный  проселок.  Оттуда  до старого минского
шоссе 1 км, до нового (автомагистрали) -- 1.3  км.  Продолжение
проселка  за автомагистралью надо искать чуть правее (западнее)
места выхода на асфальт.
     На   развилке   встретил  местную  жительницу  лет  50  на
велосипеде (ездила по  ягоды),  которая  пояснила,  что  прямая
дорога на станцию идет через лес, затем по полю и наконец через
деревню выходит к мосту через Идрицу. Идти можно по азимуту, не
забирая  только  слишком влево -- там какая-то зона (военная то
ли лагерь). Ориентир при пересечении поля  --  бугор  с  кучкой
деревьев,  который  должен остаться слева. Справа на поле видны
антенны РЛС какого-то военного аэродрома.
     Впрочем,   от   второго   перекрестка   можно  идти  и  по
автомагистрали, а затем влево вдоль Идрицы: так  чуть  длиннее,
но точно не заблудишься.
     На  обратном пути залез на какую-то горку слева (к западу)
от проселка. И  не  зря:  с  вершины  открывается  удивительная
панорама. Горка, как и большинство остальных бугров поблизости,
очевидно моренного происхождения.
     В лагерь вернулся только к завтраку. Поев, сводил детей на
обнаруженную  горку.  Возле  вершины  нашли  чей-то   шалаш   и
малинник.
     Пока  взрослые складывали лагерь, дети еще раз искупались.
К поезду вышли в полпервого. Шли медленно,  но  в  одну  ходку,
несмотря  на  приличные  рюкзаки.  Кроме  турснаряжения, каждый
взрослый нес килограммов по десять варенья и ягод.
     За  две  ходки  дошли  до шоссе, за третью -- до поля. Все
время   следили   за   детьми:   дорога   каждые   сто   метров
раздваивается, того гляди потеряются.
     Перейдя  поле  (четвертая ходка), пообедали. В 14.10 пошли
дальше. У  моста  через  Идрицу  женщины  и  дети  остановились
отдохнуть,  а  нас погнали на станцию за билетами, и не зря: за
час до поезда у кассы уже собралась небольшая очередь. Места на
московские  прицепные  вагоны  в Идрице есть почти всегда (увы,
только боковые -- остальное забирает Себеж), но  билеты  кассир
выписывает  вручную,  и  если  группа появляется одновременно с
поездом, он может просто физически не успеть это сделать.


         * 3А. Впечатления(8) * 

     "Поход окончен!
     Да здравствует новый поход!"
     Вряд   ли,  написав  такие  строки  после  возвращения  из
Н.Шакуранской пещеры, Аня предполагала, что до этого следующего
похода  пройдет  долгих  9  лет.  Но все проходит, прошли и эти
годы.  И  вот  обремененные  детьми,  удостоверениями  Госдумы,
остепеневшие,  мы - ура! -- опять собрались вместе ради Великой
реки...

     Естественно,  как  только  дата  выезда  была  определена,
начались неудачи. Малышь не отпустили в поход родители.  Иренку
--  огурцы  и  картошка.  Уже  по  дороге в билетную кассу меня
пытались задержать сначала автобус, сломавшийся на полдороге до
Серпухова,   а   затем   поезд  метро,  застрявший  на  станции
Баррикадная.  Куколевых   долго   не   отпускала   непроклееная
байдарка.  За  Леней  всю  ночь  перед выездом гонялись менты с
автоматами. Но так и не догнали, а то бы тоже,  разумеется,  не
отпустили.
     Как  всегда,  перед выездом испортилась погода. Но на этот
раз она явно поторопилась. Все предыдущие  годы  независимо  от
графика отпусков с мая и до самого отъезда стояла невообразимая
жара и сушь  (чем  мы  несколько  раз  пользовались  в  майские
праздники),  а  сплошные  многомесячные дожди начинались только
накануне похода. Особый шик был  продемонстрирован  на  Мологе,
когда  проливной  дождь  хлынул  точно в момент прибытия нашего
поезда в Максатиху. (До этого там  за  все  лето  не  упало  ни
капли).  Мы даже успели, почти не промокнув, добежать до реки и
найти пятачок сухой травы под особенно  густым  дубом,  но  это
было  последнее сухое место в этом походе. В отличие от обычных
летних ливней, столь же сильных, как и  скоротечных,  мологский
дождь  продолжался  до  самого  отъезда  и прекратился только в
Москве.
     Но  теперь  в  нарушение  всех  прошлых  традиций, дожди и
похолодание наступили заранее, за  две  недели  до  старта.  Мы
расценили  это как хорошее предзнаменование: ага, не все гладко
в небесной канцелярии! И правда, в день выезда еще  капало,  но
уже  утром  в  поезде мы увидели первые окошки синего неба, а в
момент нашего прибытия на станцию  последние  облака  испуганно
убегали на восток. Стояло жаркое июльское утро....
     Ласковое  солнышко  разморило  даже  сурового  Игоря.  Как
всегда в летних "семейных"  походах,  мы  собирали  экипажи  по
принципу: больше народу -- меньше проблем с байдарками. Вообще,
по моему, для удобства подъезда-выезда, сборки-разборки  лагеря
и  прочих волоков на каждую байду должно приходиться минимум по
трое взрослых. Но поскольку сами по себе  эти  взрослые  обычно
всегда сидят дома, и вытащить их оттуда под силу только отпетым
малолетним  сорванцам  вроде  Ксюши,  прибавляем  еще  по   два
ребенка. Итого получается пять человек экипажа на каждую лодку.
     Увы,  Игорь,  не ходивший с нами по Двине и поэтому слегка
подзабывший прелесть пятикилометровых таежно-болотных  волоков,
преодолеваемых  без  разборки  байдарок  и потери снаряжения за
четыре оставшихся до  темноты  часа,  изначально  придерживался
другого  мнения. То есть он конечно согласился со мной, что еще
один-два человека (кроме твердо настроенных  ехать  нас,  их  и
Лени Янина) нам в этом походе не помешают, но сделал это только
из вежливости.
     Поскольку  я  впервые в жизни столкнулся со столь вежливым
человеком (все-таки  Помощник  Депутата  Госдумы,  Однако),  то
принял  его слова за чистую монету и действительно начал искать
еще одного дурака, который согласится не только провести с нами
две  недели  по  колено  в  воде  среди комаров на болоте, но и
заплатить немаленькую, по  меркам  госбюджетного  институтского
оклада,  сумму  за  билеты.  В  глубине души Игорь настолько не
сомневался, что сделать  это  в  такой  дождь  будет  абсолютно
невозможно,  что  когда я поздно вечером позвонил ему и сказал,
что нужны еще два билета для пары Миш (Иванова и  Иванова),  он
даже  не  сразу  понял,  в  чем  дело.  И  лишь в середине ночи
ответный звонок взбудоражил наш дом. Только чтобы не  испортить
не    приспособленную   к   принятым   в   парламенте   выпадам
подслушивающую аппаратуру (государственный  человек,  все-таки,
однако), Игорь старался придерживаться разговорно-литературного
русского.  Но  за  каждой  сказанной  им  буквой,   безусловно,
угадывались  очень  конкретные  выражения...  И  лишь под утро,
после  еще  нескольких  десятков  междугородних  звонков  Лена,
наконец,  сумела уговорить его не принимать все чересчур близко
к сердцу, поскольку перегруженными наши байдарки будут не  весь
поход, а только до первого утонутия...
     Итак,  наплевав  на  все  трудности,  мы  сели в прицепной
себежский  вагон  великолукского  поезда..  И  вот  перед  нами
расстилается безбрежная синь озера Ашо...
     Собрали  байдарки.  Что  могли,  проклеили.  Сварили обед,
сходили в деревню за  молоком  по  рубль  с  лишним  литр.  Да,
зажралась  провинция  на мокрозадиках. Хотя нет, туристы тут ни
при чем, цену держат отдыхающие в деревне "арендаторы".  Ну  да
ничего,   перевалим   на  Великую,  от  железки  подальше,  там
отопьемся...
     Перед уплытием пообедали, упаковались, убрали место.
     Незадолго  до этого Леонид9 нашел в ремнаборе моток медной
проволоки,  которую  мы  бессменно  возили  с  собой  последние
двадцать  походов.  За  все  эти  годы  проволока  ни  разу  не
понадобилась, но она  была  дорога  мне  как  память  об  одном
завлабе10...
     Леня  пытался  использовать  проволоку  вместо  ниток  для
пришивания заплатки к своему сапогу. Закрепить  заплатку  иными
способами  не  удавалось.  По другой версии, он хотел поплотнее
перевязать дрова в костре, чтобы они  лучше  горели.  Я  в  это
время  сушил  ремнабор,  подмокший  в  прошлом  походе, а когда
собрал, проволоки уже  не  было.  Правда,  тогда  мы  этого  не
заметили. Но это уже совсем другая история...

     Дневной переход до северной оконечности оз.Ашо занял у нас
около двух часов. Первые сорок  минут  плыли  на  северо-запад,
держа  курс  на  мысок на левой по ходу стороне озера. Это было
самое чудесное место  в  этом  походе!  Отличный,  чистый  лес,
белоснежный  пляж, теплая вода... Игорь и Миша даже искупались,
предусмотрительно запретив детям подходить  к  воде,  чтобы  не
задерживали отплытие.
     Во время второго перехода начался небольшой дождь с ветром
и грозой. Нагло  презрев  технику  безопасности,  первая  байда
напролом  ринулась  в  бурные  воды  озера. Мы же переждали пик
непогоды под полиэтиленом....

     Вечером произошло чудо.
     В  первый  и  последний  раз не только за этот поход, но и
вообще за всю мою недолгую жизнь байдарку
        ВЫНЕСЛИ
                НА
                        БЕРЕГ
                                БЕЗ
                                        МЕНЯ!!!
     Причем  не  только  мою,  но  и  вторую! Я хотел поднять в
лагерь  хотя  бы  весла,  но  и  этого  мне  не  дали   сделать
расторопные дети. Да, бывают чудеса на белом свете...
     Пока  все  обустраивали  лагерь,  таскали  дрова  и воду и
занимались прочими полезными по хозяйству делами, я, сославшись
на  необходимость  разведки  волока,  отправился  в  лес поесть
черники.  Ягода  за  ягодой,  комар  за  комаром  я  неожиданно
оказался  на берегу какого-то озера. Судя по полному отсутствию
людей, явно не Ашо. Ну вот, заблудился! -- подумал я, но  мысль
о  скором ужине указала правильное направление, и вскоре мы уже
обсуждали планы завтрашнего перехода.
     Утром  женщины  стали  готовить  завтрак,  а все остальные
понесли первую лодку и рюкзаки  к  оз.Волоченец.  Шли  кто  как
может,  отбиваясь то от комаров, то от группы. Дети рисовали на
песке стрелки, чтобы не заблудиться.
     Больше  всех  боялся потеряться Олег, поэтому ему поручили
охранять  принесенные  на  оз.Волоченец  вещи,  наказав  заодно
развести  к  нашему  приходу  костер для отогнания гнуса. Чтобы
убедить  Олега  в  твердости  наших  намерений  вернуться,   мы
оставили  в  залог  байдарку  и  отправились  за второй партией
вещей...

     На  озере  Верято вторая байда отстала. Пытаясь сэкономить
завтрашний переход, они забирали к  западу;  мы  же,  наоборот,
ушли искать лагерь восточнее, где лес казался гуще, а берега --
суше. После воссоединения долго  решали,  куда  плыть;  наконец
согласились  пройти еще 500м к востоку, а там, если не повезет,
окончательно повернуть на запад. Как ни странно,  именно  через
500м  обнаружилась  незанятая  удобная бухта с хорошим песчаным
пляжем, оборудованной  на  высоком  берегу  стоянкой,  малиной,
черникой  и  даже  брусникой.  Однако  долгое взаимное ожидание
посередине озера не прошло даром, настроение было подмочено.
     Утром   поднялись   рано,   чтобы  пройти  открытую  часть
оз.Верято "до ветра". Это озеро лет 50 назад запрудили плотиной
Копылковской  ГЭС,  и  теперь  тут  и  там посреди озера торчат
реликтовые сухие деревья. Лена не вытерпела и залезла  на  одно
из них, подальше от берега, захватив с собой Аргументы и факты,
чтобы не скучно было ждать помощи, если  мы  вдруг  уплывем.  В
таком виде ее и сфотографировали.
     В  Копылке  женщины гульнули в магазин за хлебом и прочими
радостями, а мы с детьми посвятили себя обносу  и  исследованию
плотины ГЭС. Для тех, кто еще не видел, не залезал вовнутрь, не
заплывал в нижний бьеф -- очень рекомендую!
     Запомнился  выход  в  оз.Яссы.  От  лагеря  до  устья  три
километра (по прямой),  от  силы  полчаса  ходу...  Отчалили  в
десять,  плывем,  плывем, давно обедать пора, а речка то влево,
то вправо, и никаких впереди просветов.
     На  турбазе у оз.Зверино решили разжиться резиновым клеем.
Остановились  прямо  перед  мостом,  на   турбазовском   пляже.
Накрылись полиэтиленом, стали перекус есть. Женщин послали клей
выпрашивать. Как будто не  видели,  что  у  настоящих  туристов
лодки пластиковые! И клей, соответственно, только эпоксидный, в
бутылках по 10 кг. Так и уплыли ни с чем.

---------------------------------------------------------------
* * *




Замечание для Игоря и Миши (не реклама!):
ЗДЕСЬ МОГЛИ БЫ БЫТЬ ВАШИ ВОСПОМИНАНИЯ!!!




* * *
---------------------------------------------------------------


     Уже  в поезде сосед по вагону, преподаватель вуза, и тоже,
как оказалось, турист, только на поколение старше нас,  сказал,
что раньше он часто плавал по рекам Псковщины, и что сейчас все
они  буквально  на  глазах  зарастают  тростником   и   травой,
заиливаются,  берега,  раньше  песчаные,  оболачиваются, поляны
покрываются лесом... Теперь  у  него  дача  (дом)  в  одной  из
деревень.   На   его   памяти  в  деревне  и  вокруг  перестали
обрабатывать поля, и они буквально за несколько  лет  полностью
заросли,  так  что  теперь  там девственный лес. То же и на его
участке: не выкорчевал, не перепахал молодые сеянцы, через  два
года  уже  нужен  трактор,  еще  через  два  -- экскаватор, еще
через... "Смерч" с полным боекомплектом.


         * 3Б. ПУТЕВЫЕ (и не очень) ЗАМЕТКИ. * 

Впечатления водоплавающих и водоплывущих:

Это было:

1. УДИВИТЕЛЬНО -- что такие чистые места еще сохранились,
     где вода чиста и прозрачна, как детская слеза
     где сказочный подводный мир виден прямо из лодки
     где заводи покрыты белыми лилиями будто снегом
     где среди разноцветья округлых камней и песчинок
     эти изумрудные водоросли,
     причудливо изогнутые течением
     и подсвеченные солнцем

2. НЕПОНЯТНО -- ну, почему места стоянок мы выбирали в наиболее
труднодоступных местах!?!  --  На  крутых  берегах  с  осыпями,
скользкой  противной глиной, скалами, густым лесом, заполненным
страшными волками... Может, для защиты от нападения  вероятного
противника  и победоносного отражения его натиска? Может, но --
каюсь -- порой трудно сдержать нелитературные выражения в адрес
уважаемого  капитана,  когда  каждый  раз,  возвращаясь с реки,
берешь  штурмом  высотку  --   месторасположение   лагеря.   Да
здравствует наш Карабас дорогой!

3.  СТРАННО  --  ну,  почему  все-таки тяжелопассажирогруженная
байдарка ЛЛООММ прошла  почти  без  штопки,  а  наше  судно  --
легкокрылый  АКИЛ  --  к  концу  похода  выглядело, как корабль
видавших  всякое  морских  (речных)   волков,   побывавших   во
всяческих  переделках?   Видимо,  это все тот же предполагаемый
противник наставил мины (в  виде  сучков,  порогов,  каменюк  с
острыми  краями  и  пр.)  на  нашем  пути.  А  мы  --  отважные
первопроходцы -- приняли весь огонь на себя,  не  пропустив  ни
одной  из  них,  и открыли дорогу плывущим следом! Очевидно, на
одном  эпизоде  нашей  героической  эпопеи  стоит  остановиться
подробнее.

Это  был  наш  последний  заход  на  валун,  и  был  он  просто
великолепен! Освещенные полуденным солнцем, под  бодрое  Ленино
(Л.Я.): "Не боись! Со мной не пропадешь!!" -- мы смело пошли на
штурм валуна -- этакого нахала, бессовестно торчащего из  воды!
Наш  рулевой  и  загребной  старались  вовсю -- работали весла,
мускулы... И вот -- еще одна вершина покорена! Чуточку  посидев
на  ней  верхом,  чтобы  насладиться  победой в полной мере, мы
решили все же спуститься на воду. Но вода сама пришла к нам  --
победителям  --  на милость, причем прямо в лодку (очевидно, ее
тоже  переполняло  восхищение   таким   смелым   и   грациозным
решением). Однако за все в этом мире приходится платить -- наша
байдарка оказалась слегка переломленной  пополам,  а  штаны  ее
отважных  гребцов и пассажиров оказа лись изрядно подмочены (вы
только поймите меня правильно!) Но  и  это  не  могло  омрачить
радость победы!

4.  ЧУДНО,  ей-богу!  --  но  местные  жители  --  подрастающие
аборигены -- вели  себя  явно  настораживающе.  Помимо  обычных
отвлекающих  фраз  типа  "Дядь, дай конфетку!" -- они постоянно
интересовались -- "А за вами еще байдарки есть?" Уж не были  ли
они  подкуплены  и завербованы тем же вероятным противником для
шпионажа и подрывных работ? Мы, конечно, проявляли бдительность
и  отвечали  им,  что  --  "Да,  есть, и много -- целая эскадра
торпедоносцев".  Безусловно,  только  благодаря   нашей   тонко
продуманной тактике нам удалось живыми и здоровыми добраться до
пункта назначения.

        Заметки Ксюши К. (6 лет):
     МНЕ больше всего панравилась в походи плавать на лодачке и
делать басеен из песка. А еще ехать на поезде. И есть  чернику.
И  играть с детьми. И не понравилась спать в палатке.  Вот так.

     В заключение стоит отметить, что такого количества ягод мы
еще не видели  --  это  просто  черничные  моря  с  брусничными
островами  на  берегу  реки. Грибами, кстати, эти места тоже не
обижены.

     Но главное -- это сплоченный коллектив, спаянный не просто
семейными  узами  и  дружескими  отношениями,  а   и   твердым,
решительным  и  консолидирующим  руководством  капитана  --  не
сочтите за лесть! Ура всем нам! У-р-а-а-а-а!


         * 4. Под созвездием Кузькиной матери * 

Лекция, записанная в музее истории туризма,
сопровождаемая отрывками из популярных телесериалов,
опер, мюзиклов, а также песнями и плясками.

        Часть 1

     Конечно...   Сейчас   все   можно...  Титановые  кильсоны,
кевларовые байдарки с пробкой для  слива  воды,  с  сапогами  в
днище  для  преодоления  порогов,  черполеты...  А в те времена
самим приходилось заранее проклеивать новую байдарку заплатами,
которые  не  выдерживали касательного удара валуна, и укреплять
киль лодки, привязывая к нему бревно, а весло гнулось при ударе
им  по  голове. Вот вы смеетесь, думаете, что я вру. А ведь это
все -- чистейшая правда.
     Как  сейчас  помню...  В  тот  год  июль  был жарким, но в
последнюю неделю пошли дожди. Дещеревский, тот самый, открывший
всемирный  закон  подлости, предложил мне отправиться на байдах
за черникой по рекам и озерам  Псковской  области.  Климат  там
характеризуется крайне неустойчивой погодой, дождями, затяжными
циклонами, комарами... Короче, можно  было  набрать  богатейший
материал  для  базы  данных  по  изучению межсезонных колебаний
закона подлости и открыть ряд неизвестных ранее аномалий.
     Поломавшись для виду, я сразу согласился. Тем более, что в
палатке нас  предполагалось  спать  8  человек  (всего  палатка
вмещает 9), т.е. спать можно было в один слой. И -- внутри.
     Путешествие обещало быть интересным, т.к. я вошел в полосу
приключений, в ночь перед поездкой опоздал на метро и топал  от
Измайловского  парка до города Реутова. Ночь, ни одна машина не
останавливается, как ни проси. Наконец, остановилась одна. Есть
все-таки  добрые люди на свете, подумал я. И тут из нее вылазит
мент с автоматом и говорит: "Хенде хох! Деньги есть?"
     Но я отвлекся...
     Конечно,  в  последний  день  я  узнал,  что  для  большей
потопляемости байды взяли еще двоих. Ну и чтоб  не  так  скучно
спалось.  Как  назло,  на поезд никто не опоздал и при погрузке
никого не потеряли и ничего не забыли.

     Итак, нас было десять.
      1. Алексей Дещеревский. Черный человек.
      2. Лена. Завхоз
      3. Олег -- балласт, 7 лет
      4. Оля -- сестричка-невеличка. Балласт, 8 лет
      5. Миша Иванов
      6. Террорист Михалыч -- балласт, 8 лет
      7. Я (Старый, маленький, беззубый, хромой, лысый, бедный,
         глупый, противный урод. А кто без недостатков?)
      8. Аня Куколева. Повар
      9. Ксюша -- балласт. 7 лет
     10. Игорь Куколев. Капитан подводной лодки "Таймень-3 "

     Рижский  вокзал  на  московском  ветру,  короткие интервью
корреспондентам о задачах  и  целях  экспедиции,  классическое:
"Поехали!",   прослезившийся  перрон...  Вот  на  этом  полотне
художник  изобразил  наши  проводы.  Прежде  всего  меня  здесь
умиляет  достоверность  и  сохраненное  живописцем естественное
величие этой минуты. Прерасно  проработаны  и  задний  план,  и
отдельные  фигуры провожающих. Все находится в движении: поезд,
оркестр, президент с букетом....
     Сидим  в  вагоне, потные все, ну, поехали, ура. А рядом --
мужик, родом из тех мест. Спросил, куда это мы. Сказали правду.
     -- По Идрице вверх? Да вы там не пройдете...
     -- А почему?
     -- Плотину прорвало. Уровень воды упал. Одни камни. Только
волоком. Десять километров. Ха. Да и не проволокете по реке  --
камни...  Ага.  И автобусы из Идрицы по субботам не ходят. И по
воскресеньям -- тоже.
     В общем, хана. Закон подлости уже начал действовать. И это
только начало. Так и поехали, навстречу  каторге.  А  ночью  во
время  ужина  какой-то  гад  у  Волоколамска  кинул  нам в окно
камень.  Очень  интересный  узор  получился  на  стекле,  будто
картошка лежит в водорослях. То был нам знак...
     Но  мы  народ  бывалый,  сидим,  пьем  чай. Ничего, нас не
запугать. Мы доедем, доплывем и  никто  нас  не  остановит.  Не
впервой. Главное, -- пироги не пострадали.
     Ночью  я  решил  испытать  судьбу  и  побежал  к секретной
колонке в Волоколамске за водой. Воду набрал, а поезд почему-то
не  ушел.  Залез  на  верхнюю  полку  и  всю  ночь  в тягостных
предчувствиях  пытался   заснуть,   размышляя   о   невероятных
совпадениях,  собравших  вместе  столько  разных  людей. Состав
экспедиции сложился самым случайным образом. Вот такая  цепочка
событий свела нас вместе:

     Черника поспела, она полезна детям и Оле в частности.
     Оля взяла с собой в поход Олега, для симметрии в лодке.
     Олег  взял  с  собой террориста Михалыча, чтоб было не так
скучно в женской компании.
     Террорист  Михалыч  взял с собой Мишу Иванова, о чем потом
горько жалел.
     А  Миша  взял  с  собой  половину  байдарки,  чтоб не идти
порожняком
     Другую половину байды пришлось нести Леше Дещеревскому
     Но Леша -- не дурак -- взял с собой много еды.
     А к еде полагался повар, поэтому пришлось взять Лену.
     А Лене без гитары в походе скучно. Взяли мою гитару работы
великого Страдивари.
     Я  прилагался  к гитаре. Чтоб не выделяться, взял кости от
байдарки Игоря Куколева.
     Другую половину (шкуру) пришлось нести Игорю
     А Игорь взял с собой фотоаппарат.
     Чтоб  фотоаппарат не промок, взяли с собой герму (где он и
лежал до момента утопления).
     Чтоб  на герме было мягче сидеть, положили туда спальники.
     Чтоб  в  спальнике  было  теплее спать, пришлось взять Аню
Куколеву.
     А  Аня  взяла  с собой рулон туалетной бумаги, которая все
равно не пригодилась.
     Но тогда мы об этом не знали и поэтому взяли Ксюшу.
     А Ксюша взяла свои любимые игрушки.
     А ее игрушки взяли с собой бывалую путешественицу -- Олину
куклу Карину.
     А  кукла  Карина взяла с собой Олю, чтоб она тоже повидала
мир.

     Заснул я только утром. Но тут проснулась Ирина Аллегрова и
хриплым голосом старухи  стала  жаловаться  на  неприятности  в
личной  жизни,  в частности на то, что не замужем. Я бы женился
на ней, только дала бы подремать пару часиков. Но она не  дала.
     За  завтраком  солонку опрокинули, плохая примета. А денек
был солнечный,  жара.  Без  потерь  десантировались  на  родной
псковской  земле,  на  станции  Забелье и пошли вдоль железки к
озерам. В небе аисты парят, как  орлы,  высматривая  случайного
путника,  под ногами малина, как назло, грибы какие-то, а взять
не могу -- рюкзак тяжелый на мне, руки с сумками. А ртом малину
рвать неудобно -- я ртом дышу и шея короткая.
     Решили  еще  хлеба  прикупить,  две московские буханки уже
зачерствели, их можно кушать сегодня. А те, что  купим  сейчас,
они   слишком   свежие,   будем   кушать   послезавтра,   когда
зачерствеют. А если хлеб еще  и  подавится  в  рюкзаках  --  то
совсем хорошо, хлебной крошкой будем рыбу подкармливать.
     Наконец,   добрели  до  синего-синего  озера.  По  берегам
чернели  крыши  крестьянских  хижин.  Некоторые  белели  свежей
жестью.  Новые  русские,  злобно  говорили  про  них крестьяне.
Протока  между  озерами  сильно  заросла,  пришлось  еще   пару
километров переться до дальнего озера.
     На  берегу  его  мы  и  разложились, распаковались и стали
проклеивать новенькую байдарку Игоря. В  деревне  купили  девки
молоко,  по  тыщще  рублей  за  литр всего! Я бы один выпил три
литра запросто, а пришлось делить на всех,  хотя  они  спокойно
могли обойтись чаем. Часам к 5 байдарку проклеили. Вот здесь на
картине изображен этот момент. На заднем плане --  Гефест,  бог
кузнец  и  мастер.  Из-за  кустиков  выглядывает наяда -- нимфа
озера или реки... Конец 20 века. Холст, масло.
     Когда  пошли  по  Ашо,  как назло, закапал мелкий дождик и
позагорать не удалось. По берегам -- старый лес, сосны. В  лесу
старые  окопчики  и  землянки. Все заросло и никаких железок не
валялось.
     По озеру шли часа три, выискивая место для лагеря. По всем
хорошим местам уже стояли палатки, туристы -- москвичи и все  в
лесу  объели, как саранча. Живут уже несколько недель здесь. Мы
подошли к самому дальнему углу озера  и  встали  лагерем.  Хотя
рядом  паслась  не  одну  неделю  московская чернично-мафиозная
группировка, но черника в лесу осталась. Мелкая и мало.  А  еще
были  огромные  глубокие укрытия и даже немного разрытый кем-то
древний курган.
     Так прошел первый день нашего путешествия.
     Позже  поэт скажет об этом дне: "И собирали с упоеньем они
чернику на варенье". Набрали-то мы тогда всего две кружки.


        Часть 2

Хор:     Мы вон когда встали, а ты вон когда встал!
Герой: Вы вон когда легли, а я вон когда лег!
(Из оперы " Байдурочка")

     Вечером  Ивановы  любезно  впустили  меня  в свою палатку,
маленькую, но просторную и ночью  меня  никто  не  пинал  и  не
выгонял голого на мороз.
     Забегая  вперед,  хочу  упомянуть  о  железной дисциплине,
которая  поддерживалась  в  походе.  Например,  распорядок  дня
соблюдался неукоснительно, минута в минуту:

 8.00 - 12.00   -- Подъем (Вытряхивание, выволакивание, вынос)
 9.00 - 12.00   -- Таинство принятия пищи (Завтрак)
10.30 - 15.00   -- Уплыв (Сбрасывание, забрасывание, утаптывание)
12.00 - 19.00   -- Перекус (раздача фигаликов и шишбургеров)
10.00 - 18.00   -- Почин (Подвиг. Борьба с природными явлениями)
13.00 - 20.00   -- Трапеза (Обед)
20.00 - 24.00   -- Оседл (Костер, ужин, жертвоприношение)
22.00 - 1.30    -- Отбой (Смех, слезы, чистка зубьев)

     После  завтрака  пошли до другого озера волоком. "Они шли,
стеная..." -- написано было потом об  этом  дне.  (Л.Янин,  "Из
всемирной  истории волока".) Шли по лесной дороге, утоптанной и
старательно объеденной,  будто  коровы  прошли.  Кое-где  ягода
сохранилась  и  она  была  крупна  и  сытна. Видимо, этот район
контролировала  другая  мафиозно-черничная  группировка   и   в
приграничных  кустах  съели  не  все.  Слава Богу, обошлось без
перестрелок и разборок.
     Благополучно  донесли байды до озера и поплыли к неведомым
берегам. Хрен поймешь, куда, -- на карте сплошная россыпь  озер
и  болот. Из воды торчат засохшие коряги старого леса, помнящие
еще нашествие Батыя. (Который здесь  никогда  не  был).  Мы  бы
долго  там плутали в поисках дороги на запад, если б мой зоркий
глаз не увидел протоку.
     Проволокли    байды    по   узенькому   заросшему   ручью,
перерезавшему западный берег и вышли в другое заповедное  озеро
с  белыми  лилиями.  Вода  была  чиста  и прозрачна, как горный
воздух, и, осиянная солнечными лучами, наша  флотилия  вошла  в
почти сказочный мир, огибая острова и затопленный лес. Здесь не
бывал Крузенштерн, бригантины Дрейка и Колумба не  доходили  до
этих  затерянных  островов.  Даже  шхуны Магеллана не заплывали
сюда.
     Мы  пошли на север, по привычке выискивая уголок помрачнее
и погрязнее, но не нашли.  Пришлось  встать  на  ровном  чистом
месте  у  домика, построенного добрыми самаритянами, без стен и
крыши, но с лавочками и столом. Черники было  мало.  Зато  была
малина.   Но   мелкая.   По   берегам   стояли  палатки  других
первооткрывателей этого озера, но дружить с ними или  прогонять
было   лень,  потому  что  грянули  громы  и  с  неба  на  наше
благодатное место посыпался град крупнее малины.
     Этот  драматический  и  лирический  момент  и отображен на
картине великого Леонардо "Тайная  вечеря".  Дети,  играющие  в
морской  бой,  раздача  скудных  пайков,  все  дышит лиризмом и
мягкой романтикой. Но долгий оранжевый закат над лесом  --  как
знак неминуемой беды, нависшей над экспедицией. На заднем плане
-- Венера с Амуром. Сверху -- Зевс громовержец.
     Утро было туманное, седое. Собрались и мужественно поплыли
через густой туман озера Девято, рискуя напороться на скалы. От
воды   поднимался  пар,  как  перед  закипанием.  Утки  от  нас
шарахались, а  одна  цапля  даже  утопилась  со  страху.  Когда
проходили  сухой  затопленный  лес,  высадили  завхоза  Лену на
дерево, для устрашения и в  назидание,  а  также  для  поднятия
боевого  духа.  Сделав  вид,  что  ничего  не произошло, наглый
завхоз  хладнокровно  вскарабкалась  повыше,  поправила   очки,
вынула из кармана газету "Аргументы и факты", и стала увлеченно
читать про "Будни секс-шопа".
     Подождали  полчаса,  но  стонов  и  извинений не услышали.
Захотелось есть. Сняли настырного завхоза с кола и пошли искать
реку  Великую. Обогнули справа большой остров, заросший лесом и
вошли  в  долгожданную  реку.  Миновав  деревушку  из  избушек,
уперлись  в  плотину.  Вылезли  и  стали  обноситься. Выглянуло
солнышко, cтало всех  подогревать  и  народ  перетаскивал  вещи
медленно-медленно.  Даже  абориген  подошел и тоже хотел помочь
чего-нибудь перетащить. К себе в  избу.  А  деревня  называлась
Копылок.
     Девки  ушли  опять  покупать  хлеб,  а я исследовал реку и
достал у плотины дырявую русскую каску. Залез на плотину.  Вода
ревет,  выбивая  из  каменного слива кучи грязной пены. Страшно
представить, что будет с человеком, если он туда упадет.
     А  тут  к  нам  сзади  подошла  еще  одна байда. Бородатый
мужичок-бодрячок с женой, собакой и  дочкой.  Женская  половина
команды  была  зла  и неприветлива, за исключением собаки. Они,
оказывается, 40 дней уже путешествуют, ага, собрали  30  литров
черники,  сварили  и  закрыли в двухлитровых баллонах. И только
последние 3 дня  не  было  дождей,  так  что  они  тут  классно
отдохнули.    Мужик-негорюха,   улыбаясь   мужскому   обществу,
пожаловался: "40 дней с бабами! С бабами! 40 дней!  Достали..."
Дочь  его,  богатая  невеста  с  30  литрами  варенья, конечно,
ожидала, что я сейчас женюсь на ней, возьму в свою  байдарку  и
увезу  в сухую Москву под крышу, но я чистил каску и не заметил
ее  пламенных  взоров  и  слез  девичьих.  Они  погрузились  за
плотиной  и  снова  поплыли  отдыхать.  А мы, вместо того, чтоб
поднять на мачте "Грустного Роджера" и пойти на аббордаж, стали
обжираться  творогом  с  молоком.  Богатый  купчина  сам лез на
рожон! А боевые фрегаты вооружением в два весла, от 8 до 10 рук
и от 110 до 180 зубов опять проканителились и не догнали.
     Это называется -- за черникой приехали!
     Река  Великая была невелика, неширока, но часто попадались
омуты метров несколько глубиной, в камышах да в  кувшинках.  Но
их не едят.
     Черника  на  берегах  совсем исчезла. У деревни Высокое за
мостом сделали привал. Хоть  малинкой  побаловались.  А  дальше
стала  часто  попадаться  мелкая,  зато  съедобная черемуха. Ну
просто не могу удержаться, когда вижу что-нибудь  съедобное,  и
притом -- ничье! Остальные тоже не сдержались.
     Прошли несколько озер в кувшинках и река начала показывать
иногда камни и большие валуны. А потом началась погоня.
     Дело  в  том,  что  Дещеревский  только притворялся мирным
таджикским декханином с пиалой  на  дастархане  и  саксаулом  у
сакли,  а  сам сколотил отряд басмачей и байдарка этого курбаши
вероломно, без предъявления каких-либо претензий  вторглась  на
наш,   исконно  наш  правый  берег  и  стала  объедать  чего-то
вкусненькое. Весло мщения задрожало  в  руке  моей,  но,  почуя
опасность, нукеры увеличили скорость своего черполета и ушли за
пределы досягаемости весла. Пришлось сделать аркан из буксирной
веревки и арканить курбаши, дабы искоренить и в назидание чтоб.
Курбаши долго не подпускал к  себе  на  расстояние  прицельного
броска,  торопясь  увести  своих  абреков  за барханы. Наконец,
расстояние   сократилось    и    петля    возмездия,    красиво
разворачиваясь  в  воздухе,  просвистела к голове супостата. Но
тот, к сожалению, трусливо пригнулся и аркан захлестнул тонкую,
белую,  беззащитную  шею Лены. Хотя она, в общем, была почти не
виновата.
     Затягивать  петлю  потуже я не стал и Лена ее сбросила, но
басмачи перепугались и стали нам всячески грозить, запугивать и
угрожать.  Тем  временем  начали  проходить  большие  завалы из
камней. Солнце слепило в глаза,  яркие  блики  на  воде  мешали
смотреть   и  скрадыывали  подводные  камни.  Из-за  медленного
течения  не  видны  были  даже  буруны  у  скрытых  под   водой
препятствий.   Байдарка   проходила   такие   опасные  места  с
нечеловеческим визгом шкуры по камням, как теркой по сердцу,  и
становилась на дыбы. Приходилось часто покидать корабль в своих
болотных сапогах и снимать его с очередного валуна. Гений весла
Игорь тоже делал все возможное, и все-таки в трюмах наших стала
прибывать вода... И взмолился он:  "Господи,  направь  байдарку
мою на путь истинный!" ("Краткий туристский молитвослов").
     Этот  драматический  момент  экспедиции  отражен в картине
Тициана: "Снятие с валуна", на  картине  Айвазовского  "Девятый
валун"  и  в  триптихе  Боттичелли "Поучение Дещеревского перед
мелью", "Поучение Дещеревского на мели", "Поучение Дещеревского
после мели". Особенно драматична и поэтому известна центральная
часть триптиха.
     Когда  мы дошли до разбитой плотины и вытащили байдарку на
берег, то обнаружили, что защитные наклейки  во  многих  местах
содраны и в шкуре -- даже две дырки. Заткнули их чем-то, клеить
было некогда и стали переносить вещи за руины плотины.
     Левая  часть  плотины  была  целой,  со  стоком, а правая,
разрушенная еще  во  время  войны,  представляла  собой  кривое
обходное   русло,   забросанное   огромными  валунами,  кусками
арматуры  и  ограниченное  справа  высоким  глинистым  берегом.
Ревела  бешеная  вода и перейти реку вброд было нельзя. Даже не
доходя до плотины, напор воды валил с ног. Можно было обнестись
по  берегу,  там даже была тропинка, но Дещеревский авторитетно
заявил, что "здесь нужна проводка". И действительно, обнести-то
было  легко,  за 30 секунд, но этим мы лишали себя и российскую
науку многих ценнейших данных о  флуктуациях  закона  подлости.
Нет,  если  уж  начали, надо довести дело до конца. А конец был
близок.
     Буквально  за пол-часа, крича и оря советы, провели первую
байдарку  через  камни.  Вроде  ничего  не   погнулось   и   не
оторвалось.  А  вот  у  второй  байды сразу оторвался буксирный
конец. На одной веревке ее не проволочить, лодку может  прижать
к  камню, перевернуть, переломить. И хрен потом достанешь. Мы с
Мишей решили байду из воды поднять на берег. Из воды вынули.  А
когда  поднимали  на берег, мои сапоги заскользили по мокрой от
брызг глине и я полетел спиной вниз в ревущую бездну.
     В телесериале "Глупые но смелые" этот кадр с моим падением
в плотину показывают очень долго, со вкусом, пока все  роли  не
пройдут, а на самом деле долетел я очень быстро, даже сапоги не
успел снять. Подумал только, что -- не повезло. Но --  повезло,
попал   в  глубокую  яму,  забился  под  камень,  полежал  там,
отдохнул, всплыл и вылез на другой стороне плотины, счастливый,
что  живой.  Правда,  кепку-невидимку смыло и уволокло неведомо
куда.  Перебрался  на  свой  правый  берег   и   встретил   там
счастливого  Олега,  по  уши обрадованного моим заплывом. Так и
сказал: "Так тебе и надо!" А почему собственно?...
     Наверно,  он предвидел, что я сильно разбогатею на рекламе
"Бленд-а-меда". Ну вы конечно, помните тот популярный  во  всем
мире  клип: мою голову намыливают этим вшивым "Бленд-а-медом" и
кидают с обрыва в плотину. А я появляюсь, как Афродита из пены,
довольный,  показываю  всем  голову и радостно говорю: Ни одной
новой дырки!
     Через час подвели итоги.
     Я  потерял  кепку-невидимку  и  нашел немецкую винтовочную
гильзу.
     Террорист Михалыч потерял боевой передний зуб.
     Игорь нашел мою кепку, успешно преодолевшую все пороги.
     Так,  несолоно  хлебавши  водички, поплыли дальше. А могло
быть еще хуже. Могли, например, начать рыть обводной  подземный
ход или мог пойти дождь.
     Солнце  клонилось  к закату. Очень долго мимо шел облезлый
неприветливый берег и на горизонте маячили верхушки елок, вроде
бы  --  лес, куда можно вселяться. Но этот мираж исчезал каждые
пол-часа. Заветные 600 метров (если верить карте) мы  шли  часа
три.  А кушать хотелось -- как никогда. Опухоль с правого виска
переползла под глаз и поэтому  на  этой  фотографии  я  стою  с
фингалом  под  глазом,  как  будто меня побил жадный и жестокий
завхоз за кражу сгущенки.
     Проплывали   под   мостиками.   Детишечки  наверху  всегда
спрашивали:  "Еще  за  вами  плывут?"  Странный   вопрос   этот
поднадоел и мы успокаивали их: "Никого нет, можете взрывать".
     Покачиваясь  на  волнах,  хороводились  по  берегам  серые
избушки.
     --  Ну  что,  получили  удовольствие?  --  улыбнулась  нам
бабуля, стирающая в реке белье, сидя на пороге избы.
     -- По ноздри!
     --  Ну вот... -- Удовлетворилась ответом бабуля. -- Будете
знать...
     ...Часов   в  девять  вечера  наконец-то  усмотрели  слева
сосновую рощицу и вылезли на твердь. Большая  чистая  поляна  с
сосной  в центре и дорога, ведущая в лес. Сразу развесили белье
на веревках, стали сушить то, что еще не  высохло,  купались...
Этот  лирический  момент  похода  изображен на картине великого
Леонардо "Купание  красного  меня".  Полнолуние  было.  Поймали
ежика,  на  его  счастье,  уже  после  ужина. Отпустили. Нежная
лирическая атмосфера этого вечера  хорошо  передана  в  балете,
даже  не  в  балете,  а  в  эпизоде  с балериной, помните фильм
Феллини "А рыбы молчат", завоевавший Оскара? Ночью в полнолуние
к  нашему костру подходит откуда ни возмись балерина в ластах и
мы очень изящно с ней танцуем. Насколько изящно, правда,  может
танцевать  балерина  в  ластах... Что поделаешь, художник имеет
право на свою точку зрения. Хотя рыба в ту ночь не молчала.
     Залез  в  Мишину  палатку, торопясь выспаться и узнал, что
наша палатка завтра -- дежурная, мы должны  встать  черт  знает
когда и сварить еду остальным лентяям.
     Размышляя  о способах борьбы с несправедливостями мира, мы
тихо заснули. Плескалась рыба в реке и пел свою лебединую песню
в палатке одинокий комар.


        Часть 3

Герой:  Ах, чую задницей беду...
И замирает в страхе сердце
Ах, если я костер не разведу
И уголькам не разгореться
Снова...

Хор:    Светает! Светает! Светает!
Хреново! Хреново! Хреново!

1-й камердинер: Уж полдень близится, а завтрака все нет...
2-й камердинер: Король проснулся! А кушать-то не подано!
Что, каша не готова?!!

Хор:            Хреново! Хреново! Хреново!
(Из мюзикла " Приплыли")

     Утром, естественно, пошел дождь.
     Но  все  же два святовеликомученника, преподобный Михаил и
преподобный Леонид сварили  пол-кило  гречки  и  даже  наловили
рыбки.  Ловить  было легко: сыпь в речку хлебные крошки, бросай
пустой крючок туда и дергай. Рыбы наловили полную кружку.
     Разбудили лоботрясов завтракать. Завтрак прошел в теплой и
дружественной  обстановке.  Тяжелая,  но  почетная  обязанность
дежурного -- доедать кашу и слабеющей рукой выскребать поджарки
из кана. Съел три порции. Пока доедал за всех мою замечательную
кашу,  дождик  кончился,  выглянуло  солнце  и  просушило днища
байдарок.  Страшнее  и  отчетливее  проявились  следы   тяжелых
испытаний:  глубокие  царапины,  рваные  раны,  зигзаги, дуги и
почему-то -- окружности... А плыли вроде прямо...
     Перед    походом    байдарки   проклеили   пятью   сортами
водостойкого   клея,   но   только   клей   "Феникс"   оказался
действительно  водостойким.  И  хотя  заплатки, им приклеенные,
смыло,  мы  увидели,  что  сам  клей  ничуть  не  пострадал   и
совершенно не растворился в воде, так и остался на шкуре тонкой
прочной  пленкой.  Про  водостойкость  остальных  клеев  ничего
хорошего  сказать  нельзя  --  не  разглядели под наклейками, а
отдирать не стали, пожалели. Опять стали латать дыры,  торопясь
успеть  до  дождя,  который по закону подлости должен был пойти
уже сейчас. Помните Евангелие от Макара? "И  когда  наклеил  он
седьмую   заплату,   вострубили   ангелы   и  восслышался  гром
небесный..." Это об этом самом дне.
     В  лесу  черники нет. Зато много малины. Но мелкой. Но без
червяков. Но кислой. Лесок вдоль дороги  весь  изрыт  воронками
почти  в  шахматном порядке. К обеду ребятки накрючили плавушек
еще штук 20, бросили  их  в  суп,  он  получился  на  удивление
костлявым.  Заштопали  байды и решили плыть, пока погода совсем
не испортится. А когда испортится,  тогда  уж  и  будем  искать
чернику, именно в это время нам и должно было крупно повезти.
     Начался  дождь и мы поплыли дальше, надеясь, что что скоро
будет еще хуже. Неожиданно большое-большое  озеро  распахнулось
перед нами. Пытались сориентироваться по карте. Получалось так,
что одной деревни не хватало, зато одна деревня в другом  месте
была  лишняя. "Господи, где же мы?" Сколько раз люди произносят
эти слова, изучая обычную советскую двухкилометровку...
     Я  уже  хотел  крикнуть: "Здравствуй, Тихий океан!" Но это
оказалось озеро Ясское.  Подошли  к  дальнему  берегу,  там  --
сплошные палаточные микрорайоны. Обошли очаг урбанизации, нашли
устье и по неслышной заросшей  реке  дошли  до  другого  озера.
Вдоль  берега  шла  автотрасса,  виднелись  домики  и светились
фонари... Турбаза, стало быть.
     Перед   мостом  на  небольшом  полуострове  привалились  и
перекусили. Дальше озеро  сильно  заросло  кувшинками,  стоячая
вода  и  непонятно,  куда  держать  путь. Поплутали в заводях и
нашли речку, заселенную собаками и  мотелями  всякими.  Черники
нет. В безмолвии пошли по сонной сказочной реке, как в сказку о
спящей царевне, ожидая увидеть за поворотом теремок или избушку
на куриных окорочках. И впали в заповедное озеро Язище. Доплыли
до противоположного берега и сделали  разведку:  черника  есть.
Много.  И брусника. Двинули дальше по реке, выискивая место для
лагеря, но по  закону  подлости  все  хорошие  места  были  уже
заняты.  Миновав  ряд  озер,  часов  в  девять вечера встали на
правом берегу, в наилучшем из худших мест, зато со  столиком  и
лавочками  на  лугу.  Разожгли  жаркий  костер, выпили (кому --
что),  просохли.  Поговорили  на  научные   темы,   запомнилась
дискуссия  о  крокодилах:  "...более длинный, чем зеленый, т.к.
зеленый он с одной стороны (снаружи),  а  длинный  --  с  двух:
спереди  и  сзади11...  "  Из  песен братве более всего по душе
пришлась "Уродская песня", гимн уродов "По  прямой  проселочной
дороге".
     Утро  шестого дня началось, конечно, с дождя. Мы выспались
себе на славу, на  страх  врагам,  и  пошли  искать  место  для
черники,  т.е.  то  место,  которое мы бы себе выбрали, если бы
были черникой.  Но  наверно  в  этом  лесу  росла  неправильная
черника  и на хороших местах ее не было. А в плохие места мы не
пошли.
     Стали  собирать  лагерь.  Нестреноженные  дети бесились на
зеленом  привольном  лугу.  Идиллию   нарушал   одинокий   плач
террориста  Михалыча,  которого  Миша  попросил  помочь собрать
палатку. "Урку не заставишь спину гнуть". Вообще в этом  походе
Михалыч часто ронял скупую мужскую слезу. Причин вроде не было.
Черт его знает, почему он  плакал.  Наверно,  просто  так,  для
романтики.
     Через  километр  миновали  деревню  Усоха.  Сквозь  мели и
валуны провел корабли Игорь, сняв  штаны.  "Есть  еще  порох  в
пороховницах  и  ягоды  в  ягодицах!"--  воодушевился народ. Не
знаю, как в ягодицах, а за деревней в лесу ягода была, и много.
Ну  и слава Богу. Поплыли искать место, где черники нет и скоро
все-таки нашли.
     На  крутом бережку у островка с каменистой отмелью увидели
гнусное местечко, оборудованное столом  для  приманки  дураков,
лавочками,  гвоздями,  спичками, слегка зачерствевшим, очевидно
прошлогодним хлебом и сахаром. Тяжело пыхтя, затащили  байды  и
решили делать дневку. Разбрелись по лесу: черникой и не пахнет.
Вернулась к костру Лена и известила, что  черника  есть,  целая
полянка.  Т.е.  как минимум -- полная кружка редчайшей, вкусной
высоковитаминизированной   ягоды.   Этому   светлому    моменту
посвящено  полотно Эль Греко "Откровение Елены" (холст, масло).
Координаты этой полянки Лена по глупости не утаила, поэтому  мы
с  Игорем  незаметненько  и  быстренько сбегали туда и очистили
полянку. Для гармонии. Чтоб уж если хреново -- так всюду должно
быть  хреново! Вернулись, радуясь сделанному сюрпризу, в лагерь
и после обеда,  прогревшись  на  солнышке,  легли  подремать  в
палатке,  сыто улыбаясь. Народ очень долго искал ту полянку. Но
помните, как  сказано  в  Евангелии  от  Макара?  "...Некоторые
насмехались. Роптали страждущие. Иные же -- уверовали."
     Мы  уж  думали  --  они заблудились. И тут появился Леша в
восторге: здесь (за семью  лесами,  за  семью  горами)  черника
есть! Много!
     Исторический момент коренного перелома в поисках воссоздан
на картине Рубенса "Первое благовещение преподобного  Алексея".
Только  настроение  испортил,  какой  уж  теперь спокойный сон.
Пришлось снова идти в разведку.  В  самом  деле,  вдоль  лесных
дорог  в  километре  от  лагеря  росло много черники. А потом я
услышал  крики  и  увидел  остальных   счастливчиков,   которые
разорались,   как   майские   рыбы  и  возвращались  в  лагерь.
Подкрался, чтобы доесть то, что они не  добрали  и  растерялся.
Ягоды  было  очень  много. Ну очень много. И крупная, прямо как
будто от радиации. Съесть одному практически невозможно.
     Пришлось  обнаружить  свое  присутствие, запросив по рации
помощь. Впереди простирались девственные черничные джунгли, где
неломаные кусты склонялись до земли под гроздьями черной сочной
ягоды. Ходить приходилось осторожно, некуда  ступить  --  всюду
ягоды.  Поэтому вначале проедали проходы в зарослях, а потом уж
пережевывали отдельные сектора полян...
     Первой  половине  похода посвящен мой автопортрет-триптих:
"У озера с осокою я стою и чмокаю", "В байдарке с дыркою я сижу
и фыркаю" и "На полянке с травкою я лежу и чавкаю". Акварель.
     В  тот  радостный  день  набрали  два  полных котелка. И к
праздничному ужину был подан торт из печенья с черникой. Точная
копия  Мавзолея,  только без Ленина. Совершили акт вандализма и
уничтожили это произведение кулинарного искусства.
     Одно  из  крупнейших  в  мире  месторождений черники потом
интенсивно осваивалось и разрабатывалось. Теперь каждый учебник
по истории туризма иллюстрирован превосходными гравюрами Дюрера
"В вареньелитейном цеху", "Домна с вареньем", "Разлив варенья",
"Проба варенья".


        Часть 4

Рометелло:      Чай пахнет гробовой доской,
     Не радует добавка шоколада,
     И кашу манную (с изюмом) ем с тоской.
     Не надо мне добавки. Нет, не надо.

Джульдемона: Рометелло, что, не нравится мой чай?
     Готовила, старалась! Ты прекращай
     Наезды эти. Не нравится -- так сам себе вари.
     И с шоколада -- быстро перейдешь на сухари!

Рометелло:      В одной палатке спим... А не поцеловались!
     Уйду, меня там комары заждались.
     О Джульдемона, будь поласковей немножко!

Хор: Любовь -- не картошка!!
     Любовь -- не картошка!
     (Из трагедии " Туристская невеста")

     Ночи   стали   холоднее.   Утром   еще   раз   сходили  на
месторождение, набрали два больших котелка,  сварили  и  залили
варенье  в  двухлитровые баллоны. Потом сходили еще раз, доесть
чтоб и про запас. Ели-ели, но ничуть не доели.  Разочарованные,
вернулись  в  лагерь  и  стали вспоминать страшилки про Красную
Руку, Белый  Рояль,  Синие  пальцы  и  Черную  простыню.  Ксюша
напряглась  и  поведала  жутковатое  детсадовское  предание про
Розовую Буханку. То ли люди ее ели, то ли она их, не  помню.  Я
вспомнил  остросюжетную  быль  про  Темного  человека,  Зеленую
байдарку и Белое весло. Встреча с  ним  сулила  то  же,  что  и
встреча   с   Белым   спелеологом   или,   например,  c  Черным
альпинистом. Но я отвлекся, потом расскажу.
     Тем  временем  под  каменьями  отмели отважный Миша Иванов
поймал голыми руками двух раков, большого и маленького.  Самого
маленького   отпустили,   а   остального   бросили  в  кипяток.
Представляю, что бы он нам сказал, если б  умел  ругаться...  В
общем, сварили и кровожадно сожрали, как голодные.
     Опасаясь  мести  родственников  рака,  собрали  палатки  и
смылись.  Прошли  порожки,  чисто  прошли,  классически.  Сияло
солнышко,  но  не  радовало  оно  первооткрывателей  --  совсем
перестали попадаться приличные места на берегах. Даже причалить
нельзя  --  обрывы,  поросшие  корнями  и крапивой или бурелом.
Терпение наше через несколько часов лопнуло и мы  отчаялись.  И
вот  у  очередного  поворота  я  вскарабкался  на берег и полез
сквозь чащу искать какое-нибудь  ровное  местечко  для  лагеря.
Продирался-продирался,  оставляя  на  сучьях  клочья  бороды  и
вдруг, о чудо! увидел прекрасное место, чистое, ровное, удобный
спуск  к  воде  и старое кострище. И проплыть нам нужно было за
поворот 100 метров всего. Когда байдарки  проковыляли  эти  100
метров,  я  встречал  их  на  берегу  уже  как  сторожил.  Ура,
отмучились!
     Этот   волнующий  момент  вдохновил  Рубенса  на  создание
исторического полотна  "Нимфа,  указывающая  место  для  лагеря
преподобному Леониду" (холст, масло, темпера).
     Бухтой  Нежданной  Удачи  назвал  я  это  место. Наверх от
лагеря вела тропиночка. Поднявшись на  перевал,  нашли  немного
черники,  брусничка  кое-где, кучи грибов и немецкие пулеметные
ячейки  по  гребню.  Наверно,  они  стерегли  брод  внизу.   За
перевалом  текла  точно  такая  же  река, как Великая, только в
обратную сторону. Может, Великая и делает такой крутой  поворот
впереди, но мы не дошли до него.
     На  ужин был подан роскошный плов. К плову официант принес
спирт, настоянный на чернике. Стол был сервирован со вскусом  и
чисто спелеологической утонченностью...
     Лишь только златокудрый Феб позолотил верхушки деревьев, и
свежий ветр от уст Авроры долетел до наших палаток, мы все  еще
дрыхли  без  задних ног. Годы берут свое... Утром Леша с Олькой
ходили по воде на левый берег. Олька вернулась.  Леша  --  нет.
Видать,  усомнился.  Мы  подождали-подождали,  подумали и стали
есть кашу. Лешина порция осталась. Уже собрались ее по-честному
поделить,  как  он  вернулся  и сам все съел, чем крепко обидел
бригаду. Но мы не злопамятные. Леша принес баллон брусники,  мы
вспомнили,  зачем  пришли  и  полезли  на перевал собирать, что
вкусно. Пока я ковырялся в окопе,  а  народ  подбирал  отдельно
стоящие  брусничины,  Леша  ушел  куда-то  и  вернулся с благой
вестью. За  дурацким  полем,  густо  засеянным  березой,  лежит
второе месторождение черники, еще более мудрое, чем вчера! И --
точно. Казалось бы -- ну не бывает больше и гуще,  --  ан  нет!
Присесть  негде,  всюду  ягоды! Обжуешь себе место для задницы,
сядешь и ужаснешься: Да я же столько никогда не съем! Да куда ж
я  все это дену-то?! И великая, всепоглощающая страсть овладела
нами. Глотали, не разжевывая, не было времени жевать.
     Вот   здесь   обратите   внимание  на  дар  флорентийского
живописца  "Второе  благовещение  Алексея".  Картина  совершила
переворот   в  итальянской  живописи,  положила  начало  новому
искусству, которое порвало с догмами средневековья и  поставило
в  центр  творчества не бизнесмена и не политика, а нормального
человека, собирающего чернику. С фиолетовыми губами и  грязными
руками, улыбаясь друг другу чернозубыми улыбками, мы напоминаем
шахтеров-забастовщиков, которые в забое  за  несколько  месяцев
голодовки  в ожидании зарплаты наловчились питаться углем. Хотя
эти образы крепких людей с простонародными грубоватыми  чертами
лиц не наделены еще той идеальной красотой, которую придаст нам
искусство Возрождения, в нас есть героическая сила, восхищающая
и пленяющая вас сегодня. Прорвавшейся страстью дышит полотно...
     И   вот   тогда   мне  в  голову  пришла  гениальная  идея
колонизации псковских земель хохлами и  промышленного  освоения
чернично-брусничных  месторождений.  Дальнейшее  вы все знаете.
Вошедшая в моду черничная жвачка с необычайно устойчивым цветом
потеснила  и  вытеснила  на  мировом  рынке  хваленый  Dirol  и
Blend-а-med и принесла  России  многомиллиардную  прибыль...  А
началось  все  там,  на  этой  черничной  поляне. Этому периоду
посвящены две скульптуры  Родена  "Хохлушки  в  брусничнике"  и
"Двуглавый хохол, поедающий чернику". Бронза, конец 20 века....
     ...Измученные,  спустились в лагерь. Оказалось, опять наша
палатка  дежурная.  Миша   сварил   макароны,   а   питательный
витаминный  отвар вылил! На землю! Зато добавил сыра в котелок.
Очень вкусно, но еще больше мало. После обеда народ опять  ушел
на уборку. Росли кучи лисичек у костра, на котором унылый Игорь
варил варенье, скорбно наблюдая, как довольные други вываливают
очередную   порцию  поднятой  на-гора  высоковитаминизированной
добычи.
     -- Да куда ж я все это разливать буду?!!

     Бруснику  оборвали  всю.  То eсть они подумали, что всю. Я
благоразумно промолчал о том, что за полянкой начинаются  новые
заросли   брусники.  А  то  эта  уборочная  страда  никогда  не
кончится. Началась "черничная  лихорадка".  Люди  трескали,  не
жалея  живота своего. Работали, как вирусы, пожирающие экран, а
лес все не кончался и не кончался, и  дети  уже  начали  писать
чернилами  и  черничные  щупальца сплетались вокруг обезумевших
старателей...
     Преодолев дьявольское искушение и затаптывая россыпи ягод,
я вернулся в лагерь. Там  только  один  Олег  варил  что-то  на
костре в консервной банке.
     -- Леня! Я пеку пирог! -- похвастался он. Я пригляделся. В
банке жарился мокрый песок.
     --  Его  надо  варить 85 минут,-- открывал свои кулинарные
секреты Олег, -- потом добавить волчьих ягод.
     --  Ну-у...  Это,  наверно,  невкусно будет... Кто ж такой
пирог станет есть?
     --  Ты!  --  разогнал  мои сомнения радостный кондитер. --
Модар аркан курбаши чойхона байрам? Аллах акбар мурдоги ту!
     На  всякий случай я ушел подальше в лес. К ягодам, грибам.
Ибо не  желудок  должен  подсказывать  человеку  выбор,  но  --
сердце.
     Вернулись  старатели, прикинули: а действительно, куда это
все изобилие девать? В  канах  --  ягода,  все  баллоны  залиты
вареньем...  В  чем  варить грибы для внутренней переработки? В
чем варить ужин? Легли спать, а у всех в глазах одно и то же --
черника, черника, черника.

     Наступило  утро  нового  дня.  Заклеены пробоины и сварены
грибы. Потяжелевшие байдарки уверенно, без капли воды в  трюмах
прошли  несколько  водопадов,  завалов  и  порогов. Лидировали,
конечно, мы. Но на одном повороте  пропустили  Дещер-курбаши  с
нукерами вперед. Это была наша роковая ошибка. Роковая.
     Расслабившись, я начал сочинять приключенческий роман-быль
из жизни пиратов. Вот начало: "...Два пиратских брига,  залатав
за  день  полученные  в  бою пробоины, покинули залив Нежданной
Удачи, вышли в открытое море и взяли курс на  Бермуды.  Впереди
шла  "Глория",  неся  в  трюмах  все золото испанских галеонов,
которые выбросило в шторм на камни острова. Сзади,  поскрипывая
старыми  мачтами,  шла  "Святая задница" с грузом невольников и
серебра. Легрен де Люк, молодой, дерзкий  и  удачливый  капитан
"Глории",   торопливо   листал  вахтенные  журналы  с  погибших
кораблей, пытаясь вычислить точные координаты того  форта,  где
"Кассандру" загружали золотыми слитками. Неожиданно появившиеся
рифы  заставили  его  отложить  промокший  журнал.  Легрен  дал
команду убрать все паруса и корабль замедлил ход.
     Барон  де  Щер,  капитан  "Святой  задницы",  обошел бриг,
повернул к узкому проходу в рифах и тоже стал  убирать  паруса.
Развернувшись  правым  бортом, злопамятный флибустьер загородил
проход в море и дал команду канонирам открыть орудийные люки  и
запалить  фитили.  На  залп  в  упор  с "Глории" могла ответить
только одна вертлюжная пушка, и Легрен,  не  поднимая  красного
вымпела   к   черному  флагу,  приказал  команде  готовиться  к
аббордажу.
     Они сошлись через четыре минуты..."

     В  действительности  все  было еще кошмарней. У следующего
порога меж двух валунов байдарка Дещера  остановилась  и  стала
думать. Как мы ни тормозили, стремительное течение Великой реки
почти вплотную  сблизило  нас  и  прижало  к  валуну.  Подумав,
курбаши в черной штормовке весланул плескателем и угреб. Черный
человек, зеленая байдарка и белое весло, вспомнил я, --  что-то
это напомнило... Но вспомнить не успел.
     Потому что "Глория", медленно кренясь под напором течения,
стала наползать  на  покатый  бок  валуна,  фальшборт  коснулся
стремительного  потока и в трюм ринулась вода. За одно страшное
мгновение  корабль  наполнился  водой  и  поток  стал  медленно
переламывать его пополам...


        Часть 5

     Так  плыть  или  не плыть? Подумать надо. Что благороднее:
Кряхтеть под рюкзаком, мечтая о привале, иль важничать на бале?
Давиться  счастьем  в  ресторанном зале, крутую скуку разбавляя
коньяком... Достойно ли: остановиться на пути, Не  надрываться,
как  рабы  И  не  ломая  головы  идти  туда, где в нескончаемом
кошмаре,  Быть  может,  водку  пьянствуют   жлобы,   Играя   на
расстроенной  гитаре?  Зачем  стремиться  к незнакомому костру?
Самоуверенны? Робки ли? Ох, это  не  к  добру.  Нас  никому  не
жалко.  И  не  страна,  а  соковыжималка. Изведать в жизни все:
болота, кашу с комарами, оверкили, дыру в байдарке,  центнер  в
рюкзаке  и  бег  по  граблям  налегке... Иль лучше мне остаться
дома? И слушать пение магнитофона, и телевизор -- лучший  друг,
назойливее  миллиона  Комаров  и  мух. Соседки взгляд кичливый.
Свет в чужом  окошке  и  у  подъезда  --  черной  кошки  пробег
неторопливый...  Так день за днем по кругу ходит Я счастья жду,
а -- ничего не происходит, И  сердце  не  болит  И  вечер  дома
быстро пролетит... Вот в чем разгадка! Вот какая штука! Уйду из
дома, выбрав неожиданный маршрут И буду заново искать приют,  А
там  --  посмотрим.  Жизнь  и  смерть,  любовь  и мука красивая
кончина и разлука Найдут они меня? Иль  не  найдут?  Посмотрим.
Хуже  ждать, зимой и летом, Ведь в ожиданьи, в промедленьи этом
Летит, летит к чертям собачьим все то, что  называют  счастьем.
(Монолог принца Чайника из трагедии "Одинокий рюкзак")

     Байда  Дещера  ушла  вперед  и  нукеры даже не оглянулись.
Трусы. Предатели. Убийцы!
     ...Мы  с  Игорем  вышли  из  внутренних  вод  во внешние и
попытались сдвинуть байду с  валуна.  Ни  хрена,  водоизмещение
байды  --  0.33  тонны. Она выгнулась, как туго натянутый лук и
под напором течения хрустели  дюралевые  косточки.  SOS  мы  не
успели  передать,  но  трусы  и  предатели  сами  заметили, что
ощущение комфорта и сухости  кожи  у  нас  исчезло,  вернулись,
стали раздеваться и давать советы.
     --  Из--за  вас  все! -- гневно сказали мы. -- Встали тут,
понимаешь! Как коровы на пляже!
     --  Мы не виноваты! -- поспешно сказали трусы и предатели.
-- Не надо было подходить к камням! И не трогайте лодку,  а  то
она переломится!
     Конечно,  они  волновались  не  за наши жизни, а за судьбу
своего варенья. Все вещи наши были под водой. Фотоаппарат я как
раз  перед  этим  вынул из гермы, чтоб добить пленку. Не добил,
так доконал, это точно. Весь  остальной  экипаж  тоже  был  без
суперпамперсов  в  эти  критические  минуты.  Только Ксюша была
невероятна суха, потому что сидела у  матери  на  коленях.  Как
священное  знамя  полка  из  огня,  Ксюшу  вынесли с корабля на
берег. Совместными усилиями трещавшую по  всем  швам  и  ребрам
байдарку  сняли  с валуна и она ушла на дно. Водолазы произвели
спасработы и подлодка скрытно,  под  водой,  была  подведена  к
берегу  и  осторожно дала дифферент на корму. Капитан подводной
лодки, Герой Советского Союза Игорь Куколев произвел всплытие и
мы начали котелками вычерпывать воду...
     Вот    скульптурная   композиция,   посвященная   отважным
покорителям порогов и нашим героям в частности. Выделяются  две
основных   группы:   центральная  и  заднего  плана.  Хорошо  и
выразительно вылеплена фигура  впередисмотрящего.  Он  сидит  в
недоуменной  позе,  как  бы говоря: Эх, блин, ядреныть! Неужто!
Дык?! Героическая мать  подняла  на  руки  свое  дитя,  которое
тянет,  тянет  свои ручонки к отцу-рулевому, прося помощи и как
бы укоряя поколение  отцов  за  их  жестокие  ошибки.  Бугрится
чугунными  мускулами  фигура  отца,  стоящего по пояс в ледяной
воде и пытающегося из последних сил удержать на плаву  корабль.
Убедительность  и  многоплановость  композиции дополняют фигуры
друзей. На их лицах удивление, скорбь, легкая грусть и  скрытые
ухмылки. На заднем плане -- бог моря Посейдон.
     А  берег в этом месте, как назло, был крутой, обрыв прямо.
Кое-как выгрузили потяжелевшее добро и заползли  наверх.  Опять
мои   болотные   сапоги,  хорошо  просушенные  и  вчера  только
заштопанные  6-миллметровым  репшнуром  по  самые  борта  полны
водой.  Зря  клеил.  С  дыркой  удобнее  воду сливать. Тулетная
бумага промокла и нечего было запихать в сапоги  для  просушки.
Но  постепенно  костер  и солнце сделали свое доброе дело, вещи
подсохли. На байдарку, еще неделю назад абсолютно новую, больно
было  смотреть.  У  нее  был  сломан  кильсон  и  сильно погнут
штевневый блок. Плыть на ней  было  нельзя.  И  тут,  когда  мы
отчаялись, вперед вышел Миша Иванов младший и сказал:
     --  Не  унывайте,  друзья!  Нет,  мы  не  похороним ее! Мы
заклеим ее клеем "Феникс"!
     Или это он сказал в каком-то сериале? Или в рекламе?...
     Короче,  починили мы ее. У нас был, правда, не закрытый, а
открытый перелом, поэтому мы спилили  сосну,  обстругали  ее  и
привязали  вдоль днища. Так впервые люди изобрели скрытый таран
для сокрушения подводных преград.
     --  Теперь  при переломе байдарки будет слышен характерный
хруст, -- сострил кто-то.
     Да,  эта  байда  только  с  айсбергом не сталкивалась. Все
повидала. Но могло быть еще хуже. Мог пойти  дождь.  Мы  могли,
например,  перевернуться.  Но все-таки мы не кильнулись. Только
утонули немного. Хорошо хоть, что байдарка  была  чужая,  а  не
Иренкина.  Когда  она потом узнала, что байда переломилась, так
очень раскаивалась, что доверила мне свою  байдарку.  Но  когда
услышала,  что я в поход пошел на чужой -- то так обрадовалась!
     Да,  вот  полотно  работы  Сезанна  "Раскаяние Ирены". Дар
картинной галереи Дрездена. Дерево,  темпера.  "Радость  Ирены"
сейчас находится на реставрации.
     Подсохли  и  осторожно  поплыли дальше, шарахаясь от любой
ряби на воде. Но порог, где мы немного утонули, был  последним.
Река Великая, грозная и коварная, превратилась в мелкую речушку
санаторнокурортного  типа.  Проявилось  мелкое  песчаное   дно,
широкие  отмели  и  стада  непуганных  дачников  по  берегам. У
деревни Яковлево миновали бетонный мост с  дорогой  к  станции,
бестолково  предпочли  туманную даль и долго выбирали место для
стоянки, уходя от дороги все дальше и  дальше.  А  встать  было
негде.  Увидели  высоченный,  метров  50,  песчанный  обрыв, на
который изредка залетали горные орлы, и задумались. Или плыть к
Идрице, которая обмелела, или лезть на этот Казбек. Снизу то он
-- красивый. Сыпучая глина с песком... Ну, выбрали самое крутое
и  высокое  место,  помолились и после моления наши байдарки со
всем грузом были самым чудесным образом вознесены наверх. Что и
подтвердается    картиной   Боттичелли   "Чудесное   вознесение
байдарок". Подлинник.
     Копия хранится в Лувре.
     Да... Что-то я совсем заврался...
     Ни  один  комар  не  сумел залететь на такую высоту. Берег
порос сосновым лесом, вид прекраснейший, ночью встала  багровая
луна,  звезды  обалденные.  Одиноко под такими звездами. Открыл
новое созвездие, назвал  его  созвездием  Кузькиной  матери,  в
честь  покровительницы  всех  странствующих  и путешествующих в
чужой земле. В него входят звезды Северного и Южного полушарий,
и его не видно нигде и никогда.
     Вот, кстати, картина неизвестного художника конца 20 века:
"Преподобный  Леонид  указывает  волхвам  звезду  на  востоке."
Холст, масло.
     Прочитал  у костра народу лекцию (так называемую "Нагорную
проповедь") о НЛО, о своих  встречах  и  контактах  с  Дещером,
гуманоидами  и  представителями  других  цивилизаций,  о  своем
вкладе в  утверждение  в  других  галактиках  законов  добра  и
справедливости.
     Если  спуститься  к  самой  реке  и  посмотреть  вверх, то
отчетливо было видно Млечный путь и где-то между Луной и  Вегой
беспокойно мерцал наш костер...

        Эпилог

     А завтра мы уезжаем. Поезд в четыре вечера. До поезда идти
часа полтора. Решили, значит, что встать надо в 8 утра. А чтобы
ничего  не  забыть  --  в  6.  Забрался  в  спальник и решил не
вставать до 12, отоспаться. И спихнуть  с  обрыва  любого,  кто
меня   разбудит.   Будь   это  хоть  прекрасная  женщина,  хоть
православный марсианин даже!
     Утром  над  лагерем  стояла  летняя благодать. Все приняли
участие в купании,  снимали  стрессы.  Я  тоже  снял  стресс  и
поплавал,  как Чапаев. А зря -- через чистую, непокрытую грязью
кожу легче проникают в организм всякие вирусы и микробы.
     С  короткими  перекурами  двинулись  к  станции, пощипывая
бруснику. Михалыч после привала сбросил рюкзак и  пошел  дальше
без  него, что гораздо удобнее. Но злопамятный народ мстительно
напомнил ему о том,  что  нехорошо  сорить  в  лесу  рюкзаками.
Михалыч  рюкзак забрал и начал отставать и вскоре вообще исчез.
Орали, орали -- пропал. Как потом оказалось, дошел до  развилки
и  не  знал,  куда свернуть, а так как он громко рыдал, то наши
вопли не слышал. В  общем,  до  Идрицы  дошли  без  потерь.  На
станции  набрал  в  термос  чистой  колодезной  воды, а когда в
поезде дети ее попробовали -- чистый апельсиновый  сок!  Святой
истинный крест! Сейчас святой источник охраняется государством.
     Ну  а  потом -- торжественная встреча на вокзале в Москве.
Вообще-то,  было  немножко  не  так,  как  изображено  на  этой
картине.  Кепка у меня была зеленая, и на броневике я не стоял.
Оркестра не  было  вовсе!  И  --  на  рабочих  старые  кепки  и
пулеметные  ленты.  Да  и  поезд  старый  какой-то...  Ельцин с
букетом... Но -- художник так видит мир. Что тут поделаешь...
     Разработка нескольких крупных месторождений черники вывела
Россию из глубокого  экономического  кризиса  и  за  одно  лето
вернула  державе  былое  могущество.  Игорь Куколев из простого
помощника  президента  стал  депутатом.  Реализовал   несколько
золотых  проектов: черничная жвачка, музей истории турроризма и
вареньелитейные заводы. Все мы страшно разбогатели и за заслуги
перед  русским  народом  и  муки  были  приобщены к лику святых
великомученников.  Мною  была   написана   каноническая   икона
"Кузькина     мать",     покровительница    всех    бродяг    и
путешественников,   открыто   созвездие    Кузькиной    матери,
переписана  более  современным  и грамотным языком Библия. Было
издано несколько  монографий,  снято  много  киноверсий  нашего
путешествия,   поставлено  около  тридцати  опер,  мьюзиклов  и
балетов, посвященных истории  туризма.  (До  этого  был  только
"Иван  Сусанин"  и  "Садко".  Да и то, пели там не про то, а на
гитаре так вообще никто не играл! Ну куда  это  годится.  Да  и
устарели эти оперы морально).
     К  празднику  2500-летия  байдарочного  флота  в наш музей
валом ломился народ,  дары  и  экспонаты  уже  не  умещаются  в
запасниках,  приходится  принимать  дары за плату, сейчас берем
экспонаты только высокого идейно-художественного уровня.  Народ
ведь  не  хочет  душу  вкладывать, все хотят деньжат по-легкому
срубить!
     Я  иногда  провожу  лекции  в  нашем  замечательном музее,
который злые языки окрестили почему-то  музеем  подлиз.  Иногда
наговоришь  глупостев,  наврешь  людям  c три короба, аж самому
стыдно,  и  что  самое  обидное  --  верят!  А  с  виду   вроде
интеллигентные, образованные...
     За    открытие    закона   подлости   и   строго   научное
доказательство инвариантности западлоиды А.  Дещеревскому  была
присуждена  Нобелевская премия. Многие поучения его были изданы
отдельной  книгой,  более  солидной  и  известной  сейчас,  чем
"Центурии"  Нострадамуса  или  "Откровения"  Иоанна  Богослова.
Называется   она   "Приседания".   Каждый   стих   "Приседаний"
сопровождается   толкованиями,  тщательно  собираемыми  детьми,
коллегами и супругой. Очень поучительно для молодежи.
     Вот  каких  высот мы достигли благодаря мудрости, знанию и
прилежанию. Проявите и вы упорство и трудолюбие и любой из  вас
достигнет   тех  же  почестей,  если  отважится  отправиться  в
плавание. И пусть в безмолвии пути будет время подумать о  том,
каким должен быть человек, в чем его предназначение и смысл его
жизни.
     А  потом  пусть  будет немного удачи, когда он пристанет к
незнакомому берегу и сойдет на землю,  по  которой  никогда  не
ступал.

        Примечания

     1  Вот  так  отбираешь,  составляешь,  редактируешь, а все
лавры почему-то достаются авторам... Хороший автор всегда пишет
много,  так  что  редактору  остается только вычеркнуть лишнее.
Ничего  не  надо  выдумывать.  Тогда  произведение  читается  с
удовольствием.  Вообще,  нет  плохих  авторов,  есть  трусливые
редакторы. Вот Толстой, например, -- превосходный писатель: его
бы  подсократить, воду отжать, слова повыразительнее подобрать,
-- читалось бы не хуже Леонид Алексеича...

     2 Роскартография, Новгород, 1994г

     3  Воронов Ю.Б. 100 избранных маршрутов для путешествий на
байдарке. М.: Мир, 1993, 224с.

     4  Лист  O-35-XXXVI  стандартной  сетки,  ГУГК,  Новгород,
1990г.

     5 Вообще, по разговорам с местными и в поезде, практически
все реки, озера да и поляны в  этом  районе  в  последние  годы
бурно  зарастают,  из-за  чего  ландшафт  меняется буквально на
глазах, а найти удобную стоянку становится все труднее.

     6 Даже на сливах не быстрее 10 км/час

     7  А  именно, до Зилима, где науськиваемый контр-адмиралом
("Чалься за поворотом!") Леня Дубовский  повел  свое  судно  на
верную  смерть  и на всем ходу протаранил борт нашей байдарки в
нескольких сантиметрах  от  пакетика  с  сухарями,  заначенного
адмиралом  на случай предполагавшегося к концу маршрута бунта с
последующей каторгой.
     -- Я отомстил ему за всех.... -- успел сказать герой после
столкновения. А порванную в клочья шкуру наши матросы  зашивали
до конца похода...

     8  Начало:  А.Д.  Конец: А.К. Середина (текст не виден) --
М.И.

     9 Теперь он говорит, что не брал

     10 Ему как-то захотелось побеседовать сразу с обоими моими
родителями (а детсадов в Пущино тогда еще не было), ну  и  пока
они  разговаривали,  мне  удалось из разного хлама, которым они
зачем-то заставили лабораторию, извлечь несколько действительно
полезных по хозяйству деталей.

     11  Некоторые, правда, думают наоборот: мол, длинный-то он
только в длину, а зеленый -- и сверху, и снизу, и сбоку....  Ну
а проверять, какой он все-таки спереди, это я не самоубийца.