Маршрут: Новосибирск - Уайтхорс - р.Юкон - Доусон-сити - Новосибирск
Аннотация: Путешествие по маршруту Джека Лондона. "Золотая лихорадка", Юкон, Аляска
Через стремнины к Клондайку - 2
Почему - 2. Да потому, что такое же название носит очерк, который написал Джек Лондон в далеком 1897 году. В те времена он болел "Золотой лихорадкой" и вместе с тысячами золотоискателями устремился на Клондайк. Лондон еще не знал, что станет великим писателем, и свои путевые заметки делал, что называется, по зову сердца. Делал не просто с натуры, как сторонний наблюдатель. А как непосредственный участник событий. Позднее, эти записи стали хорошим подспорьем при создании "северных" произведений. С литературной точки зрения, пожалуй, лучшее - "Смок Белью".
Я расскажу о своем походе по Канаде. Я повторил маршрут Лондона. Мне пришлось преодолевать стремнины, правда, уже несколько другого характера. Я собирался в этот поход 22 года. Вы удивлены моей целеустремленности или спросите, почему именно Джек Лондон?
Когда я впервые услышал имя Джека Лондона и заинтересовался его творчеством?.. Хорошо запомнился голос Алексея Баталова, который читал по радио "Белый Клык". В моей комнате висела большая, на всю стену, политическая карта мира - в школе увлекался географией. Нашел на карте и Доусон и Клондайк-Сити. Забегая вперед, скажу - сегодня ни на одной карте Вы не найдете Клондайк-Сити, потому, что этот город просто перестал существовать.
И ещё. Девятый класс. Как-то в свободное время взял в руки 14-й томик Лондона и начал читать "Сердца трех" сразу со второй главы. И не встал пока не дочитал до конца. Сегодня, когда есть с чем сравнивать, скажу, что это интереснее чем Индиана Джонс и все, что относят к категории 'action'.
С Джеком Лондоном связан период моего становления как человека. Во время учебы в аспирантуре серьёзно увлекся водным туризмом. В 1982 году был на Охте в Карелии. Прошел все ступени Кивиристи. А осенью мне попался в руки очерк "Через стремнины к Клондайку". Каков же был мой восторг и восхищение от прочитанного! И это в то время, когда еще не просохли чернила на моем отчете о походе по Охте! Туристы меня поймут. Естественно, мне захотелось пройти по Юкону.
Дальше - больше. Джек Лондон стал для меня не только романтиком, но и философом. Теперь я уже ищу ответ на вечный вопрос: "В чем смысл жизни". И еще, на специфичный вопрос советской эпохи: " Почему все не так, как должно быть по единственно правильной теории исторического процесса". Глубоко "копаю" марксизм. Настолько глубоко, что предсказал начало перестройки. Про себя отмечаю, что Лондон тоже увлекался марксизмом.
По мере взросления менялись мои интересы, но осталась любовь к путешествиям и писателю Джеку Лондону. Со временем он увлек меня не столько своей приключенческой литературой, сколько философией. Лондон, впрочем, как и Лермонтов и другие - это далеко не "детские" писатели. С высоты своих лет скажу так: изучать творчество, например, Лермонтова, в школьные годы - это все равно, что преподавать квантовую физику в детском саду.
Жизнь, любовь к перемене мест бросали меня по Союзу. Кое-что повидал. Заметно повзрослел, полысел, поостыл. Но желание побывать на Клондайке не пропало.
Прошли годы. Изменилась обстановка в стране и мире. Стало возможным осуществить поездку на Аляску. Мой интерес заключался еще и в том, чтобы своими глазами, руками, ногами потрогать, посмотреть те места, в которым ходил мой любимый писатель. Среда обитания, действительность откладывает отпечаток на формирование личности, если не сказать больше. Естественно, что житель далекого горного аула никогда не сложит песню "Раскинулось море широко" уже потому, что просто не знает ни что такое море, ни как оно может раскинуться.
И вот судьба предоставила мне время, деньги и что очень важно, познакомила с Владимиром Ивановичем Лысенко. Его имя Вы можете встретить в книге рекордов Гинесса, а его перу принадлежат книги "Вокруг света на автомобиле" и "Сплав с высочайших вершин мира". Человек бывалый, владеющий английским языком. Я вышел с предложением, меня поняли, поддержали и "процесс пошел".
28 мая 2003 года, Москва
Больше десяти лет не был в столице. А тут пришлось срочно лететь за канадской визой. В Москве меня ждал Владимир Иванович. Все организационные вопросы он взял на себя. Благо у него богатейший опыт и есть где остановиться. Москва внешне сильно изменилась. Но суть осталась прежняя - большая ярмарка тщеславия. Утром 29, двинулись в посольство. Центр Москвы, узкая старинная улица. На одном из домов развивается флаг Канады. Нас утро встречало прохладой.
В посольстве, говорят, особенно придираются сотрудники из наших, российских граждан. Я попал на собеседование к приятному молодому человеку - канадскому офицеру, который почти сразу через переводчика спросил: "Какая гарантия, что Вы не останетесь в Канаде". Я пожал плечами. Мы улыбнулись друг другу, и, думаю, поняли - какая может быть гарантия между двумя нормальными мужиками - достаточно слова. Кстати, я не раз замечал, что общение между людьми происходит где-то на подсознательно волевом уровне. Не надо знать языка, не надо долго излагать доводы, достаточно одного взгляда, жеста.
Весь день, и в посольстве, и в "Шоколаднице" на Новом Арбате, и в новостях по телевидению, я слушал сообщения о том, что в этот день исполняется пятьдесят лет первого восхождения человека на Эверест. Понимаю, что это случайность, но тогда счел такое совпадение счастливым предзнаменованием.
10 июля 2003 года. Планета Земля
"Боинг" несет меня через Северную Атлантику. Подо мной проплывает Гренландия. На лице блуждает улыбка, а мысли... Всю сложную гамму чувств можно выразить словами: "сбылась мечта идиота". Для кого - то пересекать континенты - рутина, а я чувствую себя первопроходцем, который осуществляет своё заветную мечту. Как Амундсен, как Гагарин, как Колумб, наконец. Коллеги, родственники, знакомые меня просто не поймут, в лучшем случае удивятся.
Помню я всегда жил в своих мыслях особой, тайной жизнью. Я иногда пробовал поверять свои мысли другим, но до сих пор не встретил ни одного человека, способного их понять. Когда я высказывал их вслух, на меня смотрели с недоумением. Меня бы скорее поняли, если бы купил "крутую" подержанную иномарку или дачу. Не хочу. Каждому своё: Акакию Акакиевичу - шинель, сэру Хиллари - Эверест.
Внутренний голос искушает: зачем тебе это надо. Дома тепло, уютно и сытно.
Прожил с мечтой двадцать лет, проживешь и до гробовой доски. Его перебивают другие мысли: а что ты предъявишь там, наверху. Сдался, когда судьба улыбнулась. Вижу себя рядом с великими: Шлимана считали старым чудаком, который искал и искал свою Трою. Тур Хейердал отходил от берегов Перу на "Кон-Тики" в неизвестности и в неизведанное.
Вспоминаю события последних месяцев и не могу сдержать улыбку. Сначала в моем лексиконе робко, в пол голоса стали появляться слова: Юкон, виза, "Люфтганза"... Потом была поездка за канадской визой в Москву. На любом этапе мог произойти срыв. Я делал все "втихоря", чтобы "не спугнуть". И в то же время была внутренняя уверенность. Этот год у меня юбилейный и я осуществляю свою мечту. Наверное, все прошедшие годы шел не тем путем, или не давали идти. В 50 лет я "на коне" - все получается.
Вспоминаю, как при заполнении анкеты мне советовали завысить месячный доход, что-то опустить... Но я решил для себя - хватит с меня. Всю жизнь приходится обманывать. Клондайк - для меня святое и осуществлю мечту чистыми руками.
Всего два часа назад. Франкфурт. Очередь на регистрацию. Люди со всего мира. Наконец и мой паспорт попадает в руки приятной девушки за стойкой... А дальше произошло то, о чем писал мой великий теска:
"И вдруг
Как будто
Ожогом
Рот
Скривило
Господину.
Это
Господин чиновник
Берет
Мою
Краснокожую паспортину".
У меня внутри что-то ёкнуло внутри, кажется, желудок поднялся к горлу. При всех изменениях в мире, когда побережье Турции, Кипра, Испании и т.д. усыпано телами российских туристов, появление простого российского инженера, который за всю жизнь никогда не был за границей, и который вдруг, минуя фазу: Болгария, Анталия, Греция и т.д. сразу в Канаду, да не в Монреаль или Ванкувер, а в канадскую глубинку, - вызвало шок. Нас отвели в сторонку. Персонал засуетился. Появились еще люди в форме. Что- то воркуют между собой. Наконец, отдали документы и пожелали счастливого пути. Не знаю, поймет ли меня читатель. Дело в том, что всю жизнь я чувствую себя "под колпаком". Какой-то неправильный еще с социалистических времен. На меня донесли "куда следует" люди, которым я бесконечно доверял, и которые знали о моём мировоззрении. К счастью, началась перестройка, властям было не до меня, но ощущение осталось. Ну, да ладно. Я уже над Севером Канады и - да здравствует мечта.
Этот день я назвал сутками длинною 36 часов. И дело не только в перемене часовых поясов. Тысячи километров, две страны, множество лиц, ситуации в которых я оказался впервые - этого хватит на целую жизнь.
11 июля 2003года. Белый перевал. Канада.
По организационно-техническим причинам, экспедиция наша организована так, что опорным пунктом стал город Уайтхорс - центр провинции Юкон.
Сюда мы прилетели, отсюда же возвращаемся домой. Будем делать радиальные выходы по Лондоновским местам. Начинаем с перевала.
К сожалению, попасть на Чилкут нам не удалось. Маршрут по этому перевалу начинается в США, проходит по территории национального парка, хорошо организован и строго лимитирован. Другими словами, просто так туда не попадешь, а у нас не было к тому же американской визы.
Кстати говоря, Чилкутский перевал, хотя и является кратчайшим расстоянием для перехода от побережья Тихого океана к верховьям Юкона, но не самым удобным. Уже в разгаре "золотой лихорадки" Белый перевал, расположенный недалеко от Чилкута, стал более популярным, - пусть немного длиннее путь, но по нему можно двигаться на лошадях. Позднее по Белому перевалу проложили узкоколейку.
Рейсовым автобусом Уайтхорс - Скагуэй выдвигаемся в сторону американской границы. За окнами автобуса сплошной калейдоскоп видов один прекраснее другого. Водитель - он же экскурсовод - рассказывает о достопримечательностях.
Мне показалось, что на дороге нет обочин. Дорожное полотно и сразу кювет. Автобус ехал со скоростью 50 миль в час. Это разрешенная скорость. И водитель соблюдал правила. По нашим, российским, понятиям ехать можно было значительно быстрее. Я еще удивился, почему нас никто не обгоняет. Неужели на дороге нет больше автомобилей. Оказывается все проще - движение аналогично движению вагонов железнодорожного состава: все едут в одну сторону с одинаковой скоростью и прибудут в одно время. Запомнился такой эпизод. Нас всё-таки обогнал автомобиль. Водитель смотрит на наш автобус в зеркало заднего вида. Наш же водитель погрозил нарушителю пальцем, движение пальца было не угрожающим, а в смысле: "не балуй". Как пояснил мой напарник, стоит нашему водителю сказать несколько слов по рации, как тут же появиться полиция. И дело не в том, что водитель автобуса "плохой", а в том, что "закон есть закон". Для всех.
Делаем остановку в Карскроссе - несколько домов, музей и под открытым небом несколько сохранившихся вещей со времен "золотой лихорадки". Карскросс - бывшее пересечение дорог и сюда, в высокую воду доходили даже пароходы.
Далее - остановка в поселке Фрезер. Здесь канадская таможня и железнодорожная станция - первая на канадской территории. Дожидаемся прихода поезда - этакого игрушечного тепловоза с вагончиками времен начала века. Дорога имеет чисто развлекательное значение и проходит по удивительно красивым местам. А ведь это была, без преувеличения, дорога жизни.
Строительство этой узкоколейки достойно пера Николая Островского, а по технической сложности не уступает БАМу и, наряду со строительством Транссиба, и железной дороги в Кении, той самой на которой лев съел то ли принца, то ли лорда, занимала известное место в новостях рубежа веков.
Мы видели документальные киносъемки начала века. Показывали, как состав из нескольких вагонов и трех паровозов пробивался через снежные заносы. От доставки этих грузов зависела жизнь целой провинции. Многие наши попутчики по автобусу пересаживаются в поезд, чтобы полюбоваться природой из вагонов узкоколейки, а мы отправляемся дальше.
Высаживаемся метрах в 100 от американской границы. Впереди поднятый шлагбаум, плакаты с надписями "Добро пожаловать..." Хотелось подойти ближе и сделать хотя бы шаг по территории США, но мы люди законопослушные. Откровенно говоря, мной владели сложные чувства. Двадцать лет назад такого нельзя было себе представить. Я в капиталистической стране, впереди заклятый враг Советского Союза - Соединенные Штаты Америки. Вспоминаю времена, когда из социалистического лагеря пытались убежать любыми способами. Сколько было невозвращенцев. А сколько людей погибло, преодолевая Берлинскую стену. А мне сейчас ничего не стоит остаться в Штатах или Канаде.
Находимся на вершине перевала. За шлагбаумом дорога начинает спускаться вниз. Если посмотреть на физическую карту - увидим, что вдоль западного побережья Северной Америки протянулись горные хребты. Здесь одна земная твердь "наехала" на другую, смяла ее в гармошку, подобно тупоносой барже, толкающей впереди себя бурлящую, неистовщую воду и растекающуюся постепенно затухающими волнами. Волны эти так и стоят - кажется, что с некоторых гор вот-вот сорвутся барашки. Просто мы - люди, и они- горы, по разному отсчитываем время. На этой полоске гор мы и находимся. Тепло, даже жарко.
У дороги, на смотровой площадке стоит автомобиль, а рядом замечаем тропу, уходящую вниз.
С площадки хорошо видны заснеженные пики, ручей, который многочисленными водопадами стекает откуда-то сверху из облаков. Решаем идти - совершить траверс в сторону Чилкутского перевала, сколько позволит обстановка. Спускаемся с автомобильного полотна, переходим вброд озерцо и начинаем подъем вдоль ручья.
Карликовые ели, какие-то кустарники. Все это в солнечном освещении под аккомпанемент журчащей воды. По мере продвижения вверх исчезает растительность, а остаются ручей, скалы и туман, цепляющийся за вершины. Начинают встречаться островки снега. Дальнейшее движение вперед теряет смысл, так как упираемся в непроходимое поле снега и камня. Ручей появляется сверху, из тумана-облака, протекает мимо моих ног и скрывается опять же где-то в тумане, как будто низвергается водопадом, поднимая занавес из водяной пыли. Мы словно артисты на сцене. Кругом туман, а прожектора выхватывают наши фигуры. Знаю, что возвращаться надо вниз вдоль ручья и боюсь - хочется лечь на живот для большей устойчивости, подползти к воображаемому краю, и заглянуть в бездну. Я посмотрел на своего товарища и как будто увидел нас со стороны: в шортах, футболках, кроссовках. В руках лишь видеокамера и фотоаппарат. Наша экипировка в данных условиях смешна и нелепа. Все равно, что собраться в открытый космос без скафандра. И, тем не менее, это реалии. Через полтора, два часа мы опять будем там, где зеленая трава, дорога, машины, цивилизация, кофе с хот - догом.
По опыту знаю, что даже в наших условиях уже часа через четыре станет холодно, не уютно и страшно. Двигаться в таких условиях, даже летом, да еще с грузом на плечах - очень тяжело. Сначала будет жарко "под рюкзаком". Потом устанешь и начнешь замерзать. Усталость и отчаяние заставляют натянуть на себя все пожитки. Хорошо если удастся спрятаться в палатку и заснуть. Через некоторое время холод и голод пробуждают сознание. Надо выходить из укрытия навстречу вселенского холода и пустоты, надевать холодные, мокрые вещи и начинать двигаться. Сознания нет. Теплица инстинкт самосохранения. А рядом особа женского пола с косой. Сдайся и все будет хорошо. И попробуй объясниться с ней в одиночку. Вот тут и определишься со смыслом жизни.
Вот как описывает Джек Лондон подъем по Чилкуту: " Мешок с бобами и Кит превратились в ходячую трагедию... И это называлось "прогулкой, достойной мужчины"! Сравнительно с таким путешествием служба у О"Хара была блаженством. Снова и снова приходила ему на ум заманчивая идея: кинуть мешок с бобами в кусты, потихоньку улизнуть обратно на берег, сесть на пароход и вернуться в цивилизованный мир.
Но Кит не бросил мешка и не убежал, Где-то в глубине его души жила непоколебимая твердость. Он упрямо повторял самому себе, что все, доступное другим мужчинам, должно стать доступным ему.... Это были слезы бессилия и отвращения к самому себе. Никогда еще ни один человек не чувствовал себя до такой степени побежденным. ...но, прежде чем встать, он пятнадцать минут пролежал неподвижно, не в силах расстегнуть ремни и снять с себя тяжелый мешок. У него началась рвота".
Но, через несколько дней, мы видим совсем другого Кита:
" Не раз приходилось ему карабкаться вверх на четвереньках. Но когда он в снежную вьюгу добрался до вершины перевала, тайная гордость наполнила его душу; он сделал трудный переход наравне с индейцами, не отставая от них и не жалуясь".
Я понимаю Джека. Как-то вёл группу студентов по Южному Бугу. В один из дней пришлось покрутиться: несколько часов провел в воде, вылавливая байдарки, садился на весла, обносил пороги. И всё это в роли лидера. К вечеру до рвоты не дошло, но устал так, что следующий день не мог ничего делать. Тело не принадлежало мне.
Навстречу нам попались две девчонки. Это их ожидает на обочине джип. Вот они прошлепали своими прелестными ножками по голым камням. Остановились у воды. Побрызгали на лицо хрустально - ледяной водой взвизгивая от восторга, сладко (если не сказать смелее) потянулись на фоне суровых скал, обдуваемые свежим ветром. Ну, хоть сейчас делай снимки для рекламы, а через пару часов включат кондиционер в машине и на следующий день их ножки можно будет увидеть на песке где-нибудь на Мысе Доброй Надежды, Майами или Неаполе.
12 июля 2003 года. Уайтхорс. Канада.
Посвящаем этот день отдыху и знакомству с городом.
Уайтхорс, центр провинции Юкон, 22 тысячи жителей. Джек Лондон ничего не писал об этом городе потому, что тогда его еще просто не было. Возникновение и развитие города всецело связано с "золотой лихорадкой".
Для доставки грузов от берегов Тихого океана в Доусон - столицу золотодобычи на рубеже Х1Х и ХХ веков было построена узкоколейная железная дорога от города Скагуэй через Белый перевал до места, где кончаются пороги и дальнейшее перемещение грузов возможно на пароходах. В этом месте и был заложен город, получивший название, как и пороги, Уайтхорс, что переводится как "Белая Лошадь".
Уайтхорс - чистенький, административно - туристический центр.
Аэропорт, позволяющий принимать самолеты любого класса со всех концов планеты. Бесчисленные музеи, прокатные конторы, туристические фирмы. Даже непосредственно со зданием аэропорта, который отдален от города, находится музей дорожной техники и так называемая "Берингия" - краеведческий музей с уклоном в сторону палеонтологии. В городе много памятных мест, связанных с "золотой лихорадкой". А на въезде в город с Юга, в красивом месте на излучине реки стоит на вечном приколе пароход "Клондайк".
В Уайтхорсе, я впервые увидел настоящее поле для игры в гольф, трассу для картинга, прогулки на лошадях, гидросамолеты, и еще такое, назначение, которого так и не узнал.
Расположились в кемпграунде "Роберт Сервис". Кемпграунд - это лагерь туристов. Для автомобилей - специальная стоянка возле здания администрации, а перемещение по лагерю пешком. Территория разбита на площадки примерно 6х6 метров. Границы площадок ограниченны брусом и засыпаны мелким щебнем (отсевом). Площадки пронумерованы, оборудованы кострищем и столиком со скамейками. В одном из зданий находится умывальник с туалетом и душем. В другом - администрация и буфет. Рядом стоит телефонная будка, из которой можно позвонить в любой конец мира. От кемпграунда 15 минут ходьбы до города по специально проложенной асфальтированной дорожке. Эта дорожка является частью Милениум тропы - кольцевой трассы по памятным местам вокруг города, который отмечает свое столетие.
Я направлялся в музей. Тихие, чистенькие улицы. Редкие пешеходы еще меньше машин.
На одном из перекрестков я остановился на красный сигнал светофора. Посмотрел по сторонам. Никого. Совершенно никого. Боковым зрением отметил каких-то велосипедистов - в Уайтхорсе их можно часто встретить. Не дождавшись зеленого сигнала, пошел. Еще горел красный свет, когда я обнаружил, что велосипедисты остановились рядом со мной, пропуская меня (и это на совершенно пустынной улице где меня можно было объехать как угодно). Велосипедисты экипированы по всей форме: шлем, перчатки, что-то на ногах. Все это красочное и для меня непривычное. Вдруг обнаруживаю, что это не просто велосипедисты, а полицейские на велосипедах. Пропускают меня. А я на красный свет! Чувствую, что по моему лицу прошла цветовая пляска под названием "попал". Этого мне только не хватало. Однако полицейские с легкой улыбкой дожидались, когда я закончу переход. А потом продолжили движение. Мне же стало ужасно стыдно. Стыдно за свое убожество. За своё воспитание. За то, что мой "менталитет" - продукт реалий моей родной страны.
В Канаде, полицейские смотрели на меня с интересом не как на нарушителя правил дорожного движения, а как дикаря: "ты, что, с Урала?!"
Еще днем мы познакомились с туристом из Германии. Он путешествует на велосипеде, и был уже знаком с другим туристом-мотоциклистом из Голландии. Так уж получилось, что нас пригласили "на рыбу". Настоящая большая местная рыба, запеченная в фольге. Вечером в компании оказался еще парень из Канады. Рыба получилась вкусной, а разговор интересным. Ни капли спиртного. Я помнил со школы несколько фраз по-немецки. Володя, мой напарник, мог объясняться на английском. Знакомый из Германии учил в школе русский. А канадский парень шпарил по-французски.
Вот с таким языковым арсеналом мы переговорили обо всем. Подробностей не помню, но пришли к выводу, что жизнь хороша, а все люди - братья.
13июля 2003 года. Верховья Юкона. Канада.
Идем на одноместных каяках по Юкону. Стали на воду ниже озера Марш. Через пару часов подойдем к Ящичному ущелью, или, как его сейчас называют, "Мильному каньону". Я размеренно погружаю лопасти в воду, привыкаю к новому для меня типу судна. Снова и снова в голове возникает мысль: "неужели это я, а это река Юкон и скоро покажется "Ящик". Знаю, что после возвращения буду писать о походе, а сейчас до конца не верю в реальность происходящего. Остановись мгновенье!
Природа, берега, река похожи на нашу Сибирь. На берега хочу обратить особое внимание. Как правило, срезы на многочисленных поворотах обнажают песчанно-глинистый состав. Самый верхний слой более темный - почти плодородная земля, ближе к воде попадается галька. Пограничный слой особенно нравится стрижам. Их многочисленные норы тянутся извилистой линией, повторяя направление слоев грунта. Пронзительные крики проносящихся птиц разнообразят картину.
Неожиданно, за поворотом, когда хочется вытянуть шею и посмотреть, что же там, дальше, река словно одевается каменными стенками гранитной набережной - это каньон! Какие уж страсти бушевали в недрах матери-земли многие миллионы лет назад - неведомо, а сейчас на поверхности видим застывшее каменное поле, которое прорезал поток воды. Сразу за каньоном камень исчезает, и опять тянутся песчанно-глинистые берега.
Средняя часть каньона имеет расширение правильной, почти круглой формы. В самом узком месте каньона перекинут подвесной пешеходный мост, а вдоль берега специально из Уайтхорса проложена автодорога, которая, повторяя рельеф местности, высоко поднимается по холмам. На вершине одного из таких подъемов оборудована смотровая площадка. Вид на "Мильный каньон" изумительный. Я как раз находился на этой площадке, когда подъехали какие-то американские пижоны, остановились и начали развлекаться тем, что забивали мячи для игры в гольф на середину потока.
Джек Лондон пишет: "Первые пороги находились в Ящичном ущелье, следующие - Белая Лошадь - на несколько миль ниже. Ящичное ущелье недаром было так прозвано. Это был захлопнутый ящик, западня. По сторонам его поднимались отвесными стенами скалы, и выйти из него можно было только через пороги. Русло реки сужалось здесь, и вода, как бешенная, с неистовым ревом мчалась через узкий проход, вздуваясь посередине футов на восемь выше, чем у скалистых берегов. Волны мчащейся реки сталкивались с огромными бурунами, которые клокотали на порогах, не двигаясь с места. Ящичное ущелье пользовалось дурной славой: здесь смерть собирала богатую дань с проезжавших золотоискателей".
Говоря современным языком, мы имеем дело с мощной струей со стоящей волной высотой 2,5 метра. Порог глубокий. И очень много зависело от высоты воды. Джек Лондон описывает позднюю осень. Воды в реке было мало. В высокую же воду через порог проходили пароходы! Так что, позволю себе предположить, что основная сложность при прохождении порогов сто лет назад заключалась в полной неприспособленности применяемых плавательных средств.
На Юконе ниже порогов "Белая Лошадь" в 1958 году построили гидроэлектростанцию и, соответственно, водохранилище. Вода не только скрыла под собой "Белую Лошадь" но и подперла поток из Ящичного ущелья. Перед нами предстал удивительно красивый каньон, по которому, не спеша, с достоинством, протекала ласковая вода.
О "Белой Лошади" можно судить по сохранившимся фотографиям, схемам и описанию Джека Лондона. "Проплыв по тихой реке еще несколько миль, все четверо сошли на берег, чтобы посмотреть на новые пороги. Каменная гряда отклоняла здесь стрежень порожистой реки к правому берегу. Мощная масса воды устремлялась в узкий проход между грядой и берегом, неистово вздымая огромные пенистые волны. Смертоносная грива Белой Лошади собирала еще более богатую дань мертвецами. Перед Гривой бушевал бурун, позади Гривы крутился водоворот. Обойти Гриву стороной было невозможно...
Перед ним было мясо, настоящее сырое мясо и он радостно думал, что такое мясо по зубам лишь сильным людям.
- Держи прямо на бурун, - крикнул ему Малыш и бросил в рот кусок прессованного табака, а лодка между тем летела все быстрей, увлекаемая течением к порогам.
Кит кивнул Малышу и изо всех сил налег на руль. Через несколько минут мокрый до нитки Малыш, причалив к берегу ниже Белой Лошади и выплевывая жвачку, пожимал своему товарищу руку.
- Мясо! Мясо! - ликуя, восклицал Малыш. - Мы едим его сырым! Мы живьем пожираем его".
Интересно, какие эмоции будят у читателя слова Джека Лондона. Я ходил по порогам. Для меня каждое слово - целая история, в памяти вспыхивают воспоминания самых ярких эпизодов походов.
Восторг Малыша, читай Лондона, это не просто эмоциональный всплеск в сиюминутной ситуации.
До Аляски мировоззрение Джека Лондона - это борьба за место среди людей в среде самих людей. Лучшие места уже заняты. Каждый норовит указать на твое происхождение, принизить твои способности, чтобы удержаться самому. На Аляске все иначе - борьба в среде, которая обеспечивает всем равные шансы. Высота, на которую ты можешь подняться, зависит только от твоих способностей.
Вот написал я эту мудреную фразу, а сам вспомнил рекламу, которая мелькает на экране телевизора. В этой рекламе мужчина, тип которого принято называть "состоявшимся", требует: "Ты мне мяса, мяса давай". И ему дают ... законсервируемый продукт похожий на кусочек мяса. Я ничего не имею против таких мужчин, но знаю - мясо то - не настоящее. Как в прямом, так и переносном смысли. Да и "состоявшийся" мужчина, - это что, труп.
Сто лет спустя после описанных событий, мы, поклонники творчества Джека Лондона спокойно прошли Ящичное ущелье, пересекли водохранилище и причалили к берегу, где нас ожидал на микроавтобусе туристический агент.
Так некогда сложнейший участок реки на пути к Клондайку превратился в обыкновенный туристический аттракцион.
Середина июля 2003года. Юкон. Канада.
Переход от Кармекса до Доусона, протяженностью 415 км занял у нас три дня. Город Кармекс, получивший название по имени одного из первооткрывателей золота на Клондайке - Георга Кармека, расположен ниже озера Ле-Барж, на пересечении автодороги с Юконом. Ниже моста через Юкон, часа через полтора-два подошли к порогам 'Пять пальцев' (Five Finger Rapids). Место живописное. Река уходит влево и нашему взору неожиданно предстали пять островов-скал перегораживающие реку по всей ширине. Течение ещё больше ускорилось. Прямо на нас надвигаются скалы, вершинами уходящие ввысь. Жутковато. Как будто собираемся проскочить между Сциллой и Харибдой. Стремительное течение и высокие стоячие волны. Несколько секунд и вот уже скалы за кормой, река расширяется, становится спокойней. Представляете, сто лет назад здесь ходили пароходы. Все в том же документальном фильме показывали, как это делалось: заводили выше скал по течению якоря и, упираясь всей мощью паровых машин, силой мускулов, полагаю, крепким словом, протаскивали пароход между скал как через игольное ушко. Романтика... Но у Джека Лондона я встречал упоминание о порогах Пять Пальцев всего два-три раза. Даже странно.
Мы сплавлялись по малонаселенной местности, которая не изменилась не только со времен Джека Лондона, но и Адама с Евой. Красивая, северная, нетронутая природа. Юкон постоянно делится на рукава, одна группа островов сменяет другую. Течение быстрое, напоминает кильватерную струю от большого корабля на полном ходу: бурлящий поток, водовороты, водяные грибы. Вся эта масса воды несется к океану. Я чувствую себя паломником на святой земле. Каждый островок, каждый распадок, каждый ручей, каждая горка связана с героями Лондона.
Первая ночевка в Форт-Селькирке. Форт, в котором останавливался Элам Харниш - легендарный Время-не-ждет. Сто лет назад здесь кипели нешуточные страсти, а сегодня это просто памятное место, музей. Сохранилось несколько построек, имеющих историческую ценность, и оборудован кемпинг для туристов.
Поселок содержит правительство Канады. Утром я наблюдал, как семья, живущая здесь и обслуживающая поселок-памятник, проводила регламентные уборочные работы, хотя после нас не осталось ни только мусора, но и ни слуху, ни духу.
На стоянке мы познакомились с тремя японскими каякерами. Японцы, хотя и были вместе, но шли каждый самостоятельно. Каждый имел свою палатку, примус, питание.
И снова целый день машем веслами. Меня особенно "достает" необходимость опираться на пятую точку. Болит, ноет, затекает. Периодически меняю положение тела, но через некоторое время опять невозможно сидеть. По-прежнему великолепная природа. Чем-то напоминает Южную Якутию, но вместо ярко-зеленых лиственниц, растут ели и много осины. Ели имеют жалкий вид - это вам не красавицы у Кремлевской стены, или алтайские исполины, а какие-то куцые, словно сжавшиеся от мороза, деревца.
Радует обилие Иван-чая. Некоторые склоны, особенно гари, покрыты сплошным ковром ярких цветов. Иной раз ветерок приносит характерный запах изысканного парфюма..
Осина - дерево лосей и бобров. Встретили одного из представителей копытных, который зашел по колено в воду, что-то задумчиво жевал и долго провожал взглядом желтое, скользящее по поверхности воды и машущее крыльями- веслами сооружение.
Ночуем снова в компании японцев, но теперь их уже двое. Третий отстал - пошел своим путем.
Тело устало. Вот это нагрузка! Мышцы еще могут повторить движения гребца, а вот работы по лагерю даются плохо. Надо отдохнуть. С уважением посматриваю на наших попутчиков. Они прошли такое же расстояние, как и мы, и выглядят неплохо. Разбили каждый свою палатку, хлопочут у примусов.
Уже засыпая, вспоминаю слова Лондона "Ему трудно было поверить, что он знал когда-то иную жизнь, что он когда-то плескался и барахтался в болоте городской богемы. В одиночестве, лишенный возможности перекинуться с кем-нибудь словом, он думал о том, как попусту прошли для него годы его городской жизни, о бездарности всех школьных и книжных философий... они не знают, что такое волчий аппетит, крепчайший сон, железное здоровье; никогда они не испытывали настоящего голода, нестоящей усталости, им незнакомо опьянение работой, от которой вся кровь в жилах бурлит как вино".
Последний переход. Самый продолжительный, но физически дается легче, - втянулся.
За три дня сплава встречаем много туристов. Кто-то на каяках, как и мы, но многие на каноэ. Каноэ лучше приспособлено для сплава по спокойной воде. Больше места для размещения вещей, удобнее сидеть.
Меня поразило большое количество туристов-одиночников. На велосипедах, мотоциклах, каноэ. Люди из развитых стран, где состояние одиночества невозможно: традиции, обстоятельства, мобильная связь, камеры наблюдения, коммуникации, социальная роль - пересыщенный человеческий раствор.
Лететь из Европы в Канаду, чтобы оказаться в мире Белого, или как сейчас, летом, Зеленого безмолвия, в бескрайних просторах, сознательно оставить сотовый телефон, ступить на тропу испытаний, даже просто остаться наедине с самим собой, согласитесь, удовольствие не для каждого.
Заметным явлением стало впадение Белой реки - много воды мутно-белого цвета. В этих местах разворачивались события рассказа "Скачка" из Смока Белью. Где-то здесь Смок выскочил на лед Юкона и погнал свою упряжку в Доусон, регистрировать заявку стоимостью миллион долларов.
Через несколько километров, среди островов теряется устье реки Стюарт. Именно в этом устье, а не в Доусоне, провел Джек зиму 1897 - 1898 годов. Джек прекрасно знал места между Белой и Стюартом, и многие его герои совершали свои подвиги на этих берегах.
Опять вечер. По часам. На этих широтах белые ночи и по солнцу ориентироваться невозможно. Где-то 22 по местному времени. Продолжаем махать веслами и готовы в любой момент встретить Доусон. На время я бросил весло, приподнялся на локтях, чтобы снять нагрузку с некоторых частей тела. Напарник продолжает грести. У берега замечаем странную лодку с каким-то приспособлением. Подходим, то ли рыбак, то ли гидролог. Узнаем, что до Доусона осталось всего один километр. Даже не поверили. Откуда и силы взялись. Налегли на весла. Впереди открывается поселение. Справа впадает приток. Сознание лихорадочно работает. Господи! Да ведь это же Клондайк! А на берегу он - Доусон. Доусон-сити. Чистые воды Клондайка омывают высокую террасу, на которой расположен Доусон и устремляются дальше постепенно смешиваясь с мутными водами Юкона. Еще несколько взмахов и мы пристаем к берегу рядом с пирсом, у которого стоит красавец - корабль-катамаран. За несколько минут мы словно вынырнули из первобытной дикости в цивилизацию. Уже поздно. Решаем, остановится в кемпграунде на противоположном берегу, а утром заняться делами.
Усталость не дает насладиться значимостью события. Сейчас, дома, в спокойной обстановке можно описать чувства, сравнивая их с восторгом всех, кто, пройдя испытания Севером, достигал Доусона. Тогда же у меня в голове крутилась банальная фраза: "я сделал это".
Начало ХХ века. Доусон-сити. Канада.
В разгар "золотой лихорадки" в Доусон-сити проживало до 30 тысяч жителей. В устье Клондайка располагался еще один поселок Клондайк-сити. А долина реки Клондайк с притоками - ручьями была усыпана золотоискателями как муравьями. Сохранилось много фотографий тех лет, и можно хорошо представить какой тогда здесь стоял бум. Уже бегали поезда от Скагуэя до Уайтхорста, пароходы не успевали разгружаться в Доусоне. Воды Клондайка и многочисленных золотоносных ручьев покинули свои русла и растекались по промывочным желобам. Выполнив свое предназначение - отделять золото от пустой породы, вода мутным потоком стекала в Юкон.
Кто лучше Лондона скажет о Доусоне времен "золотой лихорадки":
" Знаешь большую террасу между Клондайком и Лосиной горой?..
Он увидел город своих грез - золотую столицу Севера, привольно раскинувшуюся на высоком берегу Юкона. Он видел речные пароходы, в три ряда стоящие на якоре вдоль пристани; лесопилки на полном ходу; длинные упряжки лаек, везущие спаренные нарты с грузом продовольствия для приисков. И еще он видел игорные дома, банковские конторы, биржу, крупные ставки, широкое поле для азартнейшей в мире игры", - так пишет Джек Лондон в романе "Время-не-ждет".
Начало ХХ1 века. Доусон-сити. Канада
Переправляемся на пароме с левого берега Юкона на правый. Узнаю Лосинную гору, обширную террасу, вижу устье Клондайка.
Перед нами Доусон - город музей, город-турист, город- история.
После того, как были процежены золотоносные ручьи и речки, туризм стал градообразующим и градосохраняющим явлением. В Клондайке чистая вода. Промывочные работы не ведутся. Отвалы заросли растительностью, а потоки вернулась в исторические русла.
Знаменитая драга Љ4. В свое время намыла сотни и сотни тонн золота, дала прибыли на миллионы долларов. Она и сегодня приносит прибыль, услаждая любопытство многочисленных туристов. Все, что осталось, брошено золотоискателями, превращено в памятные места. В аттракцион превращен и сам процесс промывки золотоносного песка. Мы прилежно повторяли движения экскурсовода и собственными руками намыли несколько чешуек золота. Нам их аккуратно упаковали, и теперь эти золотинки я с гордостью показываю друзьям.
Доусон, в угоду туристам, остался без асфальтированных улиц, но зато с деревянными тротуарами, казино, кабаре, ресторанами, музеями, памятниками, историей, одеждой служащих в стиле начала века, конными канадскими полицейскими, щеголяющими в красных униформах, как и сто лет назад, пароходах, стоящими на вечном приколе и постоянной заботой о том, чем бы еще привлечь туристов.
Тяжелые времена наступают зимой, когда вместе с морозами и Северным Безмолвием на город опускается спячка. Вот уже несколько лет в Доусоне устраивают собачьи гонки. В них даже принимал участие наш путешественник Федор Конюхов. Зрелище, безусловно, привлекает множество туристов. Зима на Севере в феврале-марте, когда солнце радует глаз и душу, очень привлекательна.
Мы ожидали начала экскурсии на легендарный, золотообильный ручей Бананза. Солнце нещадно палило, и я спрятался в помещении агентства. Девушка в форме начала века предложила воду со льдом, включила кондиционер. Удобно расположившись в кресле и потягивая воду, я осмотрелся. Все в помещении сделано под старину. Оборудование настоящее столетней давности. Стол, пишущая машинка, конторское бюро, стойка с витриной. Кофемолка, весы для золотого песка, вещи, посуда. Рядом со мной вешалка. На ней шляпы-котелки черного цвета. Можно даже купить. 25 долларов. Ловлю себя на том, что нахожусь не в театре, не в кинозале, а в реально действующем заведении. Окружающие меня предметы не бутафория, девушка не играет, а реально работает. Я переместился во времени. Компьютер на столе - инородная вещь. Мы, люди, это настоящее, реальное. Все остальное - счеты, кофемолка, или еще что там будет через сто лет - преходящее. И смотрю я на девушку с вполне определенным интересом, как смотрел мужчина на женщину и сто лет назад, и как будут смотреть через сто лет после нас.
Прав Хейердал когда говорил: "Люди совершенствуют только технику, а сами при этом не становятся лучше".
Три раза я заходил в музей Джека Лондона. Какими словами описать чувства. Нет, я не создал себе кумира. У меня не подкашивались коленки, и я не собирался биться лбом, отвешивая поклоны.
Экскурсовод прочитал лекцию. Мы, туристы из России, да еще почитатели Джека Лондона вызвали у него удивление и интерес. Мы - первые россияне за многие годы.
В музее, среди фотографий на стенах, я чувствовал себя "межзвездным скитальцем". Кто не читал Лондона и не знает этого героя, вспомните аналог, кинофильм "Назад в будущее". Я перенесся на сто лет назад. На меня смотрели люди с фотографий. Я среди них. Физически ощущаю их присутствие. Я знаю их судьбы, а они, позирующие фотографу еще нет.
Только через три года как раз на рубеже веков Джек будет грезить: "Зато новый век - ах, что это будет за время. Вот когда стоит пожить.
Машины, научные достижения, природные богатства - их заставят служить человечеству, а не порабощать его. Человек научится постигать законы природы, смотреть в лицо непреложным фактам, вместо того чтобы одурманивать себя религией, созданной для слабых, и моралью, поработившей дураков".
Он только будет грезить, а я уже знаю, что ничего этого не будет. Не научится человек за сто лет постигать законы природы. Не сможет его разум остановить ни первую, ни вторую мировые войны, а очередной ХХ1 век Америка встретит атакой террористов.
В своих произведениях, Джек, как беспристрастный наблюдатель, невольно показывает силы, движущие человеческим обществом. Древние египтяне, китайцы, Сократ, Дарвин и многие, многие другие открывают законы общения между людьми еще и еще раз. Но люди упорно пытаются жить по надуманным законам. Есть от чего придти в отчаяние. Порой задумываешься, а разумный ли человек вообще?
Джек вернулся с Аляски переполненный творческими замыслами. Может быть, теоретически он еще сторонник социалистических идей, но на практике он реалист. Его "северные" произведения полны сильными, смелыми, самостоятельными людьми. О любом из них можно сказать словами, отнесенными к Эламу Харнишу: "Он принадлежал к числу тех немногих, кто устанавливал законы в этой девственной стране и вводил правила морали; его поведение служило здесь мерилом добра и зла; сам же он был выше всяких законов. Есть среди смертных такие общепризнанные избранники судьбы, которые не могут ошибаться".
Джек приехал домой без гроша в кармане. И все-таки именно он заработал на золотой лихорадке больше, чем любой старатель, застолбивший участок на золотоносном ручье Бананза.
Позволю себе подробнее остановиться на пароме. В Доусоне моста через Юкон нет. Берега соединяет паромная переправа. Переправа бесплатная. Движение круглосуточное. У пирса на обоих берегах споит по бульдозеру. Представляете, просто небольшой бульдозер "на ходу". По мере необходимости, на него садится машинист и "подправляет" берег у пирса. И эти два бульдозера используются только для поддержания переправы в рабочем состоянии. Подъезжают машины. Разные. В основном путешествующая братия. Меня умиляет такая картина: фургон размером с наш "ПАЗик" - жилой дом на колёсах. Так у него на прицепе еще джип размером с нашу "Ниву", а на переднем бампере висит велосипед. Но это еще не все! На крыше фургона закреплено каноэ. Что еще можно предусмотреть для активного отдыха? Я не удивлюсь, если где-то упакован самолет. А самое удивительное, что за рулем мужчина лет так под 80 и бабушка "божий одуванчик." Вот так и проводят лучшие годы жизни. Молодежи мало. На обычных машинах.
Сам себе прикинул: а в этом есть смысл. Сначала подъехал туда, где есть дорога. Потом можно забраться туда, куда Макар телят гонял, а после всех приключений, после дождя, снега, ветра, как бы ты не замерз или устал закрыть за собой дверь фургона, принять душ и заснуть в цивильной постели. Это хорошо, когда путешествуешь ради путешествия. А для меня главное добраться из пункта А в пункт Б. А маршрут просто неизбежный атрибут. Джек Лондон преодолевал все препятствия не ради удовольствия, а потому, что просто иначе было невозможно добраться от берегов Тихого океана на золотоносный Клондайк.
25 июля 2003 года. Новосибирск. Россия.
Промежуточная посадка в Анкоридже. Вот я и попал даже в Соединенные Штаты. Поднимаемся по лестнице и, вдруг вижу надпись "Беспошлинный магазин". Не сразу сообразил, что меня поразило. Оказывается, она написана по-русски! Настолько привык к английским словам, что их начертание стало ассоциироваться с определенными понятиями. А тут не узнал родные буквы. Написано специально для пассажиров из Магадана. Здесь не далеко. Но нам лететь еще долго и в другую сторону. Прошлись по аэропорту, сфотографировались у чучела медведя-гризли.
А потом мы полетели в Москву. Северная Америка скрылась под
покрывалом облаков, и только вершина Мак-Кинли еще долго провожала нас. Прощай Новый свет.
Я вернулся домой ровно через 106 лет после того, как Джек Лондон отправился на Аляску. Можно говорить очень красиво, с пафосом, о том, что вот, мол, прикоснулся, осуществил, приобщился, повидал... Все это так. Мы живем в начале ХХ1 века. Он не менее интересен, чем начало прошлого. Жаль только, что большое видится на расстоянии.
Я был на перевале, порогах, сплавлялся по Юкону. Я понимаю Джека, когда он говорит: " В Клондайке я нашел себя. Там все молчат. Все думают. Там обретешь правильный взгляд на жизнь. Обрел его и я". Прошедшие три недели станут главным событием моей жизни. Вся жизнь была подготовкой к этой экспедиции. А теперь что? Зачем дальше жить? Или после Клондайка жизнь только начинается. Три недели, это всего лишь мгновение в судьбе человека. Или это тот самый миг, который называется жизнью. Дай бог, чтобы обо мне кто-то вспомнил 25 июля 2103 года. Надо что-то сделать, чтобы вспомнили. Еще не поздно?
P.S. Надеюсь, читатель, вам было интересно. Тогда, шесть лет назад, я и не предполагал, что жизнь и творчество Джека Лондона займет так много места в моей жизни. За эти шесть лет я написал и опубликовал несколько эссе (посмотрите "Самиздат"), стал членом общества Джека Лондона (США). А через год, 4-6 ноября, в Санта-Розе, недалеко от Сан-Франциско, пройдет очередной симпозиум общества. Ваш покорный слуга примет в нем участие. Ищу попутчика. Присоединяйтесь. Думаю, можно сделать очень интересное путешествие.