Аннотация: Это не просто красивый край. Это место, где можно остановиться в своём беге по жизни и подумать: куда и зачем ты бежишь.
Всё началось с Лёхи Марковского. Вернее, не с него, а с нашего разговора с ним. Именно он упомянул каскад себежских озёр, как один из вариантов похода с детьми. Лёха был потомственным "водником" и в его коллекции маршрутов можно было найти, всё, что только душа пожелает. В этот раз она желала летний поход с детьми и жёнами. Эдак, недельки на две.
Я понятия не имел, где находится этот Себеж и его озёра, но Лёха мне всё объяснил и даже предоставил копию рукотворной схемы маршрута. Предстояло ехать в Псковскую область, на границу Латвии и России, в край бесконечных хвойных лесов, озёр, грибов, ягод и рыбалки. На рыбалку Лёха упирал особенно.
Прежде всего, необходимо было выяснить возможности подъезда и, соответственно, отъезда. К счастью для нас, Министерство путей сообщения постаралось, и имелся прямой поезд до станции Себеж. Более того, этот поезд там останавливался. На целых две минуты. Ранее, о таком уровне сервиса даже мечтать не приходилось. Ну, а с вокзала до озера, уж как-нибудь мы бы доберёмся.
Теперь о составе. Группа собиралась ещё та. Мы с моим другом Саней. Наши жёны, которые между собой были в родстве, поскольку являлись родными сёстрами. И дети. 3-х, 4-х и 9-ти лет. Два мальчика, помладше, и девочка. Данный состав, насквозь пронизанный родственными узами, гарантировал отсутствие непримиримых противоречий, громких скандалов, сходов с маршрута из-за психологической несовместимости и других "прелестей", преследующих группы в составе более трёх человек. То есть, с составом я был знаком давно. Знал кто и на что был способен. Неожиданностей не предвиделось. По крайней мере, в этом плане.
Следующий этап подготовительных работ представлял собой расписание меню на каждый день и, соответственно, определение количества и типа необходимых продуктов. То, что мы едем в "ненаселёнку" без всяких магазинов и возможностей докупить что-либо на месте, Лёха честно меня предупредил.
Итак, я приступил. Четверо взрослых, трое детей. Питание на ходовой день - двухразовое с обеденным перекусом, на стояночный день - трёхразовое. Никакая пойманная, в будущем, рыба, собранные ягоды и грибы в расчёт не брались. Будет - хорошо, нет - и не надо. Единственное, что необходимо было предусмотреть - повышенное количество сахара, на случай, если всё же ягоды будут и придётся варить варенье на месте.
Запасаться предстояло на 14 дней. На этот срок необходимо было придумать максимально возможный ассортимент блюд. Чтобы ничего не надоело. Кроме того, необходимо было учесть особенности питания каждого ребёнка, чтобы потом не получить на голову проблем, связанных с лозунгом "Я ЭТО есть не буду".
Несколько упрощал ситуацию тот факт, что наши дамы следили за своим весом и для них вопросы питания не стояли в принципе. Чем меньше, тем лучше. И даже более того. Известно, что гребля на байдарке укрепляет мышцы спины, плечевого пояса, а при правильной технике гребка, и мышцы брюшного пресса. При неправильной технике - бицепсы и трицепсы. В любом случае, дамы рассчитывали несколько скорректировать свои фигуры. Ну и загореть, конечно.
Мы с Саней не рассчитывали ни на что. Саня лелеял тихую надежду основательно порыбачить, но никому о ней не говорил и также основательно готовил снасти. Я знал, что предстоит тяжёлая пахота по жизнеобеспечению группы и, надеялся только на то, что всё будет не так тяжело.
Однако вернёмся к продуктам. Как я не изворачивался, рассчитывая необходимое количество порошкового молока, сливок и картофеля, круп и макаронных изделий, печенья и сухарей, но вес банок тушёнки, сгущённого молока и паштетов делал своё дело и мне никак не удавалось выйти из диапазона 45-50 килограмм. Плюс две палатки, спальники, одежда, посуда и инструменты. Байдарки, ладно, перепакуем каждую в одну упаковку. Итого получается четыре очень конкретных места, каждое под пятьдесят килограмм весом.
Отдельная тема - аптечка. Ожоги, порезы, укусы насекомых, расстройства желудка и болезни "грязных рук". Всё это надо будет лечить. Поскольку моя супруга была врачом-педиатром, то за оказание медицинской помощи мы не опасались, но, собранная ею аптечка, поражала своим весом и размерами.
Игрушки. Среди молодых и неопытных родителей широко распространено заблуждение о том, что достаточно детей вывезти на природу, как они тут же найдут себе занятие и, прибывающим в нирване родителям, останутся только необременительные функции лёгкого контроля. Не спорю. Сей феномен, возможно и имеет место, но не везде и не всегда. Как правило, детей приходится развлекать и придумывать им занятия. Поэтому, игрушки просто необходимы. При этом, они что-то весят и занимают место в рюкзаках.
Стирка. На две недели детской одежды не напасёшься. Впрочем, и взрослые не останутся в стороне. Значит, стирка неизбежна. Если стиральный порошок не очень тяжёл и достаточно просто упаковывается, то с пластиковым тазиком такие номера не проходят. Нам просто повезло, что избранный для этих целей сосуд, точно стал на дно моего "Трайдента". После этого рюкзак приобрёл твёрдое основание и необходимую устойчивость.
После завершения расчётов, закупки необходимого и упаковки стало ясно, что наша мобильность незначительно превышает ноль. Если придётся где-нибудь выбираться пешком, то идти мы сможем только "челноком". Это 5-7 километров в день. Даже думать об этом не хотелось.
В день отъезда, с утра, мы отвезли с Саней упакованные байдарки в вокзальную камеру хранения. Посадка на поезд предполагалась в следующей последовательности. По прибытию на вокзал, мы идём на перрон к нашему поезду. Занимаем места согласно купленных билетов. После чего, мы с Саней, идём в камеру хранения за байдарками. Или, не садясь в поезд, оставив семейства на перроне, идём в камеру, а потом всё это грузим. Ситуация несколько осложнялась тем, что моё место было в другом вагоне. Однако, по нашим предположениям, это не должно было вызвать каких-либо серьёзных осложнений.
Поскольку жили мы в разных концах города, то договорились встретиться на вокзале минут за сорок до отхода поезда. Чтобы спокойно, солидно, без суеты и паники разместиться на своих местах.
В назначенное время я прибыл в назначенное место, сопровождаемый супругой и трёхлетним сыном по имени Тимур. Подождал Саню пять минут. Покурил. Ещё пять минут. Ещё покурил, только теперь несколько нервно. Успел подумать, что наши билеты действительны в течение суток - потом придётся покупать новые. Если они будут.
Напряжение нарастало с каждым движением секундной стрелки.
Саня, сопровождаемый супругой, девятилетней дочерью и пятилетним сыном, сгибаясь под тяжестью пятидесятикилограммового рюкзака, показался на привокзальной площади за 12 (двенадцать) минут до отправления поезда.
Всё дальнейшее происходило в лучших традициях голливудского фильма- катастрофы. Мы бежали, насколько это было возможно. О какой-то обдуманной последовательности действий даже мечтать не приходилось. Женщины и дети были посажены в вагон первыми. Наши рюкзаки были заброшены в тамбур. И мы понеслись в камеру хранения.
Служащий не мог поднять наши упаковки. Пришлось лезть внутрь, одевать на себя этот кошмар и опять бежать (это мы так думали, что бежим) по подземному переходу.
Когда мы в состоянии загнанных лошадей, которых, только по счастливой случайности, не пристрелили, вылетели на перрон, то поезда не было. В конце перрона нам приветливо светили два красных огня последнего вагона. По инерции, мы продолжали двигаться за поездом и я, почему-то, был уверен, что сейчас раздастся скрип тормозов, потому как наши дамы сорвут стоп-кран. Хрен! Поезд уходил.
В отчаянии, я обернулся назад, посмотреть, как там Саня и тут мне в глаза бросился номер перрона. Ну, конечно! Конечно! Мы с Саней выскочили не на свой перрон. Не добежали. Нам нужен 4-й, а мы на 3-м. И ушёл от нас не наш поезд.
На радостях я бросился обратно к подземному переходу. Саня, судя по его взгляду, уже секунд двадцать, как ничего не понимал. Мы ринулись вниз по ступенькам. Потом опять наверх. Спасло только то, что вагон с женщинами и детьми, а также с двумя громадными рюкзаками, стоял возле выхода из подземного перехода. Саня бросился к своему вагону, а я - к своему.
Проводница посмотрела на меня как санитар скорой психиатрической помощи на потенциального больного, проверила мой билет и кивнула головой. Я поднялся в вагон и упёрся упаковкой в стенку. Проводница также поднялась вслед за мной и опустила металлическую плиту, закрывающую ступеньки. Вагон дёрнулся в пространстве и поплыл.
В груди у меня что-то бешено колотилось. Пот разъедал глаза. Дышал я, как ездовая собака после стокилометрового перегона. Жить хотелось, но как-то не очень.
Поскольку я адекватно не воспринимал действительность, то, наверно, прошло минут двадцать, пока я оказался в своём купе. Благочинный народ с удивлением и нескрываемым интересом наблюдал за процессом размещения упаковки на багажной полке над входом. Поскольку говорить я не мог, то особого интереса ко мне не проявили. Можно было, выйдя в коридор отдышаться и сходить к своим, посмотреть, как они устроились.
Устроились они хорошо. Детвора осваивала купе и особенно пути на верхние полки и обратно. Дамы беседовали о чём-то своём. Мы с Саней пошли курить в тамбур.
Судя по его рассказу, причин опоздать у Сани было намеренно. То забыли одно упаковать, то другое. То оказалось, что не собрана косметичка, а когда её собрали, то оказалось, что для неё нет места. Потом, куда-то запропастились все троллейбусы, а вместе с ними и трамваи. Подошедший трамвай полз по городу и были большие опасения, что вожатый или спит на рабочем месте, либо читает художественную литературу.
В целом, после короткого, но бурного диалога, мы пришли к выводу, что подобное начало - это знак. Вот только знак чего? Если так пойдёт и дальше, то мы вернёмся домой кончеными неврастениками, если же на этом всё и закончится, то есть надежда хоть как-то отдохнуть.
Поезд прибывал в Себеж ночью. В начале четвёртого. Придумать что-нибудь более каверзное было невозможно.
Напрыгавшаяся детвора свалилась спать около двенадцати. Взрослые тоже были не в лучшей форме. Кое-как можно было подремать, вскидываясь и проверяя время каждые полчаса. Почему-то, на проводницу надежды было немного.
Минут за двадцать до предполагаемого времени прибытия, я перетащил свою упаковку в тамбур Саниного вагона и стал палиться в окно. Однако темень была несусветная. Саня так же вытащил вещи в тамбур. Дамы пытались разбудить детей, но это удалось только в отношении Насти. Кирилл и Тимур не хотели просыпаться. Их пришлось одевать и выносить в тамбур на руках.
Поезд начал притормаживать и из своего купе показалась проводница со следами стремительного просыпания на лице. Себеж это или нет, она не знала и, открыв двери, начала вглядываться в темноту. И тут мимо нас проплыл небольшой вокзал с явно выраженной надписью "Себеж". Повезло!
Опыт стремительной выгрузки у нас был. Поэтому двух минут стоянки поезда нам хватило с лихвой. Перетащив вещи в вокзал, мы устроили из них довольно уютное лежбище. Пацаны так и не проснулись.
Минут через десять все спали. Мы с Саней вышли покурить. У дежурного узнали, что первый автобус в город около шести утра. И что самое удивительное - он действительно пришёл вовремя.
Я собирал катамараны и байдарки несчитанное количество раз в самых невообразимых местах, на снегу и под дождём, в жару и в пронизывающий холод, но представить себе, что придётся это делать у памятника человеку, который так ни во что и не соединил пролетариев всех стран, конечно, не мог. Тем не менее, байдарки пришлось собирать на берегу озера, метрах в десяти от монумента.
Правда, прежде всего, мы сварили кофе. У нас был с собой, в качестве аварийного источника, миниатюрный примус и, головная боль всех упаковок - маленькая ёмкость с бензином к нему. Кофе - это удивительный напиток. С сигаретой. Только что ты был сонным, раздражительным и злым типом, но достаточно пары глотков и затяжки - и вот, жизнь бурлит и всё кажется возможным и выполнимым.
Небольшой скверик за памятником довольно быстро покрылся деталями двух байдарок, упаковками и упаковочками, пластиковыми мешочками и мешками. Благо, город ещё спал и свидетелей этого безобразия не было. Но, что делать? Помимо того, что надо собрать байдарки, а при известных навыках, на это уходит немного времени, надо перепаковать вещи, продукты и снаряжение. При этом постоянно помнить о том, что всё, что может намокнуть - намокнет. При этом, то, что наиболее нужно, должно быть под рукой, а то чем воспользуемся нескоро - подальше.
Детвора была невменяема. То они залазили в пустые байдарки и куда-то рулили, то прятались в стоящие вертикально, полупустые рюкзаки, то опасливо бродили по берегу озера, поскольку водоёма таких размеров ещё никогда в своей жизни не видели. Вполне понятно, что свой вклад в перемешивание вещей они внесли по полной программе.
Мы провозились на берегу около четырёх часов. Несмотря на все наши усилия, наступило время, когда байдарки были поставлены на воду. Загружать их было одно удовольствие. Дело в том, что с берега в воду уходили мостки. Прямо с них мы и грузились.
Изрядно навозившись на берегу, детвора решила, что настало время попробовать на прочность этот мир и зайти в озеро. Крепко взяв друг друга за руки, короткой цепочкой они вошли в прозрачные и удивительно чистые воды себежского озера. Оказалось, что ничего сверхъестественного не происходит. На радостях, началось хлюпанье, визг, бег по мелководью, прыжки с разбегу и без. Зацепило.
Когда мы были готовы стартовать, основной проблемой для нас был не сам старт, а то, как поймать, вытащить из воды, переодеть в сухое и усадить детей в байдарку. И нам это удалось.
Я оттолкнулся веслом от мостков, набирая ход, сделал несколько гребков, и коса, с которой и начинался пограничный городок Себеж, начала уплывать назад влево. Было удивительно спокойно и тихо. Солнце совсем не докучало своей жарой. Справа, вдоль берега потянулась тонкая полоска прибрежных камышей, а за ней, на перемычке, собственно, окраины городка.
Поверхность воды не шевелилась. Только волнение от наших вёсел.
Сразу же после старта появилась одна проблема, которая, пока, не сильно нам досаждала. Дело в том, что мы шли в перегрузе. От брезентовой деки "Тайменя" до поверхности воды было не более десяти сантиметров. Пока вода спокойна, можно не беспокоиться. Намокший, от капающей с вёсел воды, брезент, пока ничего не пропускал, но дальнейшее его поведение предсказать было сложно. А если начнёт заливать?
Стараясь держаться не далее, чем в ста метрах от берега, мы шли на юг. Туда, где согласно схеме, через четыре километра должна была быть протока в соседнее озеро, со странным названием Ороно. Видно, был какой-то Ор и это было его озеро.
Тимка, с момента старта с удивлением смотревший на воду, обвыкся и принялся выуживать из воды стебли камыша. Потом долго смотрел, как за кончиком стебля тянется полоска воды. Потом вертел головой. Потом притих. В качестве сидения, в среднем отсеке байдарки, я приспособил ему запасной спасжилет. По бокам его подпирали длинные "колбасы" гидроупаковок, так что получилось что-то вроде кресла.
Шли мы долго. По тому, как проплывал мимо берег, становилось понятно, что скорость у нас равна скорости неспешно идущего человека. Так оно и оказалось, когда, приблизительно через час после старта, поросший лесом крутой правый берег начал забирать всё правее и правее. Повторяя его очертания, мы также стали поворачивать и напротив небольшой деревушки, обозначенной на схеме, как Угаринка, увидели свою протоку.
Если и дальше с ориентированием не будет проблем, то можно сказать, что нам повезло. Не придётся часами продираться через камыши, выискивая, куда же это всё течёт и где же этот проход так ясно и однозначно, обозначенный на карте.
Протока оказалась чистой, только слегка заросшей по берегам. Это, вообще-то, не удивительно, учитывая тот факт, что в этом канале есть течение, да ещё и с какой-то там скоростью. Мост, которым заканчивается протока, просматривался издалека, подходы к нему тоже. Ширина пролёта позволяла проходить без каких-либо опасений. Единственное, что настораживало - это небольшое волнении за мостом.
Мы вышли из протоки, сохраняя направление движения. По схеме, нам было необходимо повернуть влево и двигаться по направлению к озеру с дивным и трудно выговариваемым названием Вятитерьво. Как только мы взяли необходимый курс, в правый борт начала бить волна. Ерундовая, сантиметров в тридцать, но волна. Тимку начало понемногу захлёстывать. У Сани в экипаже, вообще, началась лёгкая паника, поскольку он сидел в воде глубже меня. Выход из данной ситуации был один - поворачивать нос на волну. Что мы и сделали.
Жить стало легче, грести труднее. Байдарка, как утюг, резала воду. Курс у нас получался к противоположному берегу. Его хорошо было видно впереди, метрах в восьмистах.
Саня отставал всё больше и больше. Как только я замедлял ход, байдарку начинало раскачивать сильнее, и это было не хорошо. Даже очень. Саня грёб изо всех сил, но перегруженный "Таймень" также сопротивлялся изо всех сил. Плюс ветер в лицо.
Выход был один - грести, грести и ещё раз грести. До раскалывающей боли в спине. Необходимо было как можно скорее добраться до берега, пока в байдарке не начала плескаться вода.
В очередной раз, дождавшись Саню, я увидел, что дело плохо. Байдарка еле ползла, детей забрызгивало водой с вёсел, изредка, очередная волна перекатывалась через фальшборт. Только сейчас до меня дошло, что в случае чего, я ничем не смогу помочь. Даже пересадить Кирилла не получится. Что-то надо было делать и делать быстро.
Решение пришло само. Я предупредил Саню, что как можно быстрее пойду вперёд, высажу Ларису и Тимку и вернусь за ним. Саня только кивнул головой.
Наверно, ни до, ни после я так не грёб. Я чувствовал, как гнётся весло. Спина забетонировалась.
Случайно, оторвав взгляд от медленно приближавшегося дерева, выбранного в качестве ориентира, я увидел, что Тимка уснул. Его укачало волнами. Перестав грести и обернувшись, насколько это возможно на переднем сиденье "Тайменя", Лариса укрыла его штормовкой.
Дерево медленно наползало на нас и когда, казалось конца и края этому озеру не будет, мы вошли в полосу волновой тени. Берег немного прикрыл нас и идти стало легче.
Вогнав нос байдарки в прибрежный песок, я спрыгнул в воду, взял на руки спящего Тимку и положил его в траву под деревом. Лариса прихватила с собой сумку с дежурным перекусом. Вытолкнув байдарку обратно на воду, я развернулся и пошёл навстречу Сане.
Теперь ветер был мне в спину и, казалось, что я лечу над водой.
Поравнявшись с Саниной байдаркой, я развернулся и подошёл к ним борт в борт. Оказалось, что в таком положении, когда байдарки покачиваются на волнах, пересадить детей мы не сможем. Даже если крепко, со всей силы, удерживать байдарки вместе за фальшборта, Кириллу и Насте придётся перебираться
самостоятельно, а это непосильная задача для четырёхлетнего ребёнка.
Убедившись в ошибочности нашего плана, мы перегрузили в мою байдарку, а, попросту говоря, перекинули, несколько доступных упаковок из носа и из того, что лежало у Сани под ногами.
Дальнейший путь мы проделали вместе. Отпустило только тогда, когда носы "Тайменей" оказались на прибрежном песке.
Потом мы сидели с Саней под деревом и с наслаждением курили. В километре от нас, на противоположном берегу, еле просматривалась протока, из которой, мы так опрометчиво вышли в озеро. Вообще, надо было не пересекать озеро, а ткнуться в берег и переждать. Или идти вдоль берега. Метрах в десяти от него. Пусть даже и по камышам.
Через полчаса, отдышавшись и успокоившись, мы продолжили путь. Наш перегруз, а таким он мог оставаться достаточно долго, резко сократил наши возможности. Стало очевидным, что мы с трудом можем пересекать большие открытые пространства, что двигаться надо вдоль берегов и что дети больше часа в байдарке не высиживают. То есть, переходы должны быть короткими по 40-45 минут. Значит, далеко, далеко мы уплыть не сможем.
Мы пошли вдоль правого, постепенно уходящего на подъём, берега. В озеро с нерусским названием Вятитерьво нам заходить было ни к чему, да и следующая протока в озеро Глыбочно, скрытая небольшим мыском на противоположном левом берегу, как-то совсем не просматривалась. Понимая, что нам всё равно придётся уходить к этому левому берегу, мы отважились и одним рывком пересекли полукилометровый проход. И только тут заметили, что ветер стих. Может, нас прикрыл мыс, у основания которого расположилась деревенька с весёлым названием Шуты, а может, действительно, природа успокоилась.
У самого мыска на левом берегу у детей разыгрались естественные надобности и мы, пройдя сквозь камыши, причалили в очень симпатичной бухточке с высокими берегами в сосновом лесу. Здесь у нас впервые появилась возможность этот лес рассмотреть. Чисто, сухо, может быть, даже очень сухо. Воздух - прозрачный, со слабым запахом хвои, смолы и сенокоса.
Только здесь, на опушке небольшого хвойного леса, мы почувствовали, что отпуск начался. Вот оно, озеро, лес, природа, тишина и покой. Вот оно, началось.
Видимо, почувствовав наше настроение, природа пошла нам навстречу. На небе - ни облачка, приятная, легко переносимая у воды, жара. Красота!
На следующем переходе мы обошли мыс, вошли в протоку и спокойно, не напрягаясь, пересекли озеро Глыбочно. Насколько оно оправдывало своё название, сказать трудно, поскольку глубины мы там не мерили. Озабочены были больше тем, чтобы найти следующую протоку. Это оказалось делом несложным, поскольку на левом берегу показались крайние избы деревеньки, с вполне логичным названием, Глубочица.
Согласно схеме, в деревеньке был мост и, как любой мост, это могло быть источником неприятностей. Однако всё обошлось. Никаких обносов и разгрузок с высадкой женщин и детей на берег. Протока шириной метров пятнадцать, проход в пролёте моста просматривается, течения нет. Чего ещё надо? Прицелился, выровнялся и, не спеша, прошёл. Это же не Белый Черемош, где катамараном двухметровой ширины надо попадать в четырёхметровый пролёт моста со сливом на входе и на скорости пять метров в секунду, при запасе хода метров в двадцать!
Шлёп, шлёп по воде веслом в узкой протоке между двух камышовых стенок - вот и вся работа. Вокруг заросли водяных лилий. Какая-то фантастическая оранжерея! Опущенный в воду руль, слегка подёргивая судно, изредка цеплялся за длинные стебли лилий. Глушь полная!
На схеме, в данном месте, была какая-то несуразность. При выходе из протоки мы должны были повернуть направо, в такую же протоку, и по ней выйти в озеро Белое. Но протока всё тянулась и тянулась. Камыши не отступали, образуя иногда небольшие лагуны. Течение, по наклону водорослей, не угадывалось.
Неопределённость местоположения закончилась очень просто. Мы упёрлись в стену камышей. Плыть было некуда. После озёрных просторов мы оказались в сильно ограниченном пространстве, просто в глубокой луже какой-то. Всё водное пространство было покрыто цветами лилий, всё окружающее пространство - стеной камышей. Никакой земли, строений и людей.
Ну, что же! Надо разворачиваться и, следуя вдоль левой кромки камышей, не пропустить протоку или намёки на неё.
Легко найти решение - попробуй его выполни! Растительность на водной глади крепко держала свою добычу. Вёсла цеплялись за стебли. Байдарка очень нехотя совершала хоть какие-нибудь движения. Изрядно помахав "лопатами", нам всё-таки удалось совершить поворот на 180 градусов. Пройденный до этого нами путь, ещё слегка угадывался в виде быстро исчезающей дорожки чистой воды.
Пошли назад. С теми же мучениями и очень медленно. Это был полный полтергейст. Стена камышей не содержала даже намёка на возможный проход. Правда, мы понемногу отклонялись влево. Но, всё равно, выхода из этого камышового рая не было.
Только когда мы вернулись на полкилометра назад, в камышах обозначился небольшой просвет. Я повернул туда. Камыши росли реже и, уже через несколько метров, обозначился проход. Он становился всё шире и шире. Островки водяных лилий стали попадаться реже и, наконец, мы вырвались на широкий водный простор. Озеро Белое. Конкретное такое озеро.
Выход из озера Белого находился впереди слева, под углом около 45 градусов. Пересекать более двух километров открытой воды у нас не было ни желания, ни сил. Лучше вот так, вдоль берега, потихоньку, потихоньку. Тем более, что настало время очередной раз высаживаться на берег.
А время уже давно перевалило через обед. А дети до сих пор не кормлены. Так, перекусы с печеньем.
Мы с Саней обговорили ситуацию и пришли к выводу, что времени устраивать полноправный обед у нас нет. Займёт это всё часа два. Стоянки хорошей нет. Лучше сейчас, приближаясь к протоке, пройти вдоль берега и найти что-нибудь стоящее, чем, потом, в приближающихся сумерках искать стоянку и, в результате, становиться, где придётся.
Правильность данного решения подтвердилась через три километра. На берегу виднелась небольшая заводь. Без камышей и лилий. Очень органично картину дополняли: полоска песка, что свидетельствовало о наличии пляжа, большая раскидистая ива, что свидетельствовало о наличии тени и относительно ровная площадка на берегу, что свидетельствовало о наличии мест для палаток.
Носы "Тайменей" повернули вправо и байдарки, как бы сами собой, устремились к берегу. Предчувствия нас не обманули. Мелкий пляж с пологим дном и очень симпатичная площадка в летнем разнотравье. Всё было очень симпатично.
Часы показывали около пяти часов вечера. Конечно, в любой другой ситуации, мы продолжали бы движение, но сегодня, этого делать уже не хотелось. Сумасшедшая посадка в поезд, бессонная ночь и пахота на воде не прошли бесследно.
В десятке метров от воды, на краю миниатюрного луга мы выбрали места для палаток. Выкопали и обложили дёрном очаг. Вырубили стойки для палаток и установили рогатки с поперечиной для котлов. Поставили палатки и задрапировали их полиэтиленовыми тентами. Собрали дрова. Начали готовить полнокровный обедо-ужин из трёх блюд. Всё это параллельно с основной деятельностью по надзору над наследниками, которые упорно не хотели выходить из воды.
Когда дети были накормлены, а их аппетиту и необходимому размеру порций могли бы позавидовать портовые грузчики, настало время отдыха для взрослых.
Начало смеркаться. Детишки, как водится, уселись у костра и им, было не до нас. Счастье-то, какое! Мы переглянулись с Саней. Он ненадолго отлучился к сумке с ремнабором и вернулся оттуда со своей заветной полутора литровой флягой. Развели по чуть-чуть. Потом ещё по чуть-чуть и, на последок, за удачный отпуск. Потом пошёл обмен впечатлениями. Потом мы увидели, что детвора норовит прилечь у костра. Мамы пошли укладывать детей спать. Хотя чего их там укладывать? Оставалось только переодеть и засунуть в спальник. Причём, при последней операции дитё уже спало.
Мы заняли места у костра и тут уже, отпустило полностью. Настало то состояние, ради которого всё предыдущее и происходило. Боже, тихо то как!
На следующее утро мы все безнадёжно проспали. Я проснулся оттого, что солнце, поднявшись выше кроны ивы, светило прямо в палатку. Тимка и Лариса ещё спали. Тишина по-прежнему была нерушима.
В природе всё соответствовало летнему утру. Только Саня, зайдя вводу выше колен, забрасывал длинную удочку поближе к камышам. На мой вопрос о ходе текущих дел, он только махнул свободной рукой. А что ещё можно было сказать - десять часов утра на дворе. Значит, завтрак после одиннадцати, а старт после часа. Какой смысл вообще куда-то плыть?
Как бы в подтверждение этих слов, Саня вдруг напрягся, и, резко дёрнув удочкой, вытащил из воды рыбину. Сантиметров двадцать длиной. Как раз на уху. Всё стало ясно. Саню теперь из воды не вытащить. Предстояла разгильдяйская днёвка.
Ещё через полчаса проснулись все, кто мог. После завтрака, представленного рисовой кашей со сгущёнкой и малиновым киселём, народ занялся своими делами. Детвора, что было вполне предсказуемо, бросилась купаться, а дамы, вооружившись парой вёсел и байдаркой, на расстоянии прямой видимости, принялись нарезать круги по воде. Одновременно они загорали.
К тому времени я уже был восемь лет в браке, но только тогда у меня начались зарождаться подозрения, что я ничего не понимаю в женщинах. Лично я мог бы сесть сейчас в байдарку и накручивать километры только при явной угрозе жизни. Ничто другое не подвигло бы меня на этот подвиг. Никакая забота о собственной внешности и физической форме. Нет, я тоже покупался и поплавал в своё удовольствие, но что бы вот так, просто, грести, я бы не смог.
День бездумно тёк в никуда, когда моё внимание привлёк Тимур, который неестественно двигался на четвереньках от берега к центру озера. Причём вода уже достигала его подбородка. Тем не менее, дитё продолжало свой путь в пучину. Не сразу до меня дошло, что он не может выпрямиться и даже незначительный уклон дна, заставляет его перебирать руками. Ребёнок топился.
Я рванул от костра в воду, но Саня опередил меня. Как он увидел? Бросив удочку, Саня большими прыжками подбежал к Тимке и рванул его из воды. Дитё ничего не поняло, но было напугано и слегка хлебнуло воды. Мы с Саней сразу же закурили. Дамы как раз выехали из-за камышей и, ни о чём, не подозревая, направились к берегу. Просто жуть, что я пережил.
В связи с поздним подъёмом, мы избежали приготовления обеда и устроили ранний ужин. С ухой. Саня надёргал десятка два рыбёшек, и блюдо удалось на славу. Даже дети молотили ложками по мискам в ритме три восьмых.
Залегли спать рано.
В житейской суете, на работе и в быту, в заботах о маленьком ребёнке, мы не замечаем, как накапливается усталость. Впрягаешься в ритм жизни и тянешь, тянешь, тянешь. Потом, оказавшись в необычной обстановке, хотя бы в таком походе, резко сменив вид деятельности, вдруг ощущаешь, как ты устал. Организм реагирует на снятие постоянных раздражителей продолжительным и глубоким сном. Как-то он сам себя там ремонтирует.
Я проснулся на рассвете. Солнце только, только поднималось над озером, а над нашим маленьким лугом ещё стоял туман. Проснулся с чувством, что пора в дорогу. Место, конечно, неплохое, но не настолько, чтобы остаться здесь больше, чем на день.
Когда из палаток показались сонные мордашки детишек, завтрак уже был готов, а в озере остывал шестилитровый котёл с киселём.
Около десяти, предварительно осмотрев место стоянки на предмет забытых вещей, мы продолжили наш путь. Ещё вчера я рассмотрел крайние дома деревушки Забелье и, очевидно, протока в следующее озеро находилась там.
Озеро было спокойно и величественно и мы, срезая заводи, пошли прямо на, видневшиеся впереди, крыши домов.
Байдарки были перезагружены более компактно и рационально. Даже показалось, что сидят они в воде несколько выше, чем было до того. Вообще, шлось намного веселее, чем в первый день. Может мы втянулись, а может, так и было в действительности.
Мост через протоку в мы увидели издалека. Заранее высмотрели проход в пролёте и благополучно миновали препятствие. Благополучно потому, что местные ребятишки прыгали с моста в воду. Получить в байдарку такой подарок было бы очень неприятно. Не говоря уже о том, что прыгун мог бы покалечиться. Но всё обошлось. Детвора прыгала немного в стороне, в другой пролёт и только волны доходили до нас, раскачивая байдарку.
За мостом начинался уже знакомый нам пейзаж. Берега то расходились, то сходились. Камышовые джунгли то отступали к самому берегу, то грозили сомкнуться и перекрыть путь. Там, где береговая черта была видна с байдарки, во всей своей красе, на удивление чистый и светлый, стоял лес. В окружающей природе и в нас самих чувствовалось умиротворение. Высокопарно немного сказано, но иначе это чувство не назовёшь. Даже грести мы старались аккуратнее, чтобы всплесками не нарушать тишину.
Мы прошли от моста более двух километров, когда за очередным мысом увидели небольшое озеро с миниатюрным островком посередине. Камыша было немного и берега прекрасно просматривались. Подойдя поближе к острову, мы увидели, что после небольшой заводи, слева, устроен небольшой причал. Как крыльцо над водой. От причала вверх, на поляну, уходила слабо заметная тропка.
Место было очень симпатичным. Прямо звало к себе.
Мы зачалились с обеих сторон и, оказалось, что высаживаться очень удобно - фальшборта всего на несколько сантиметров были ниже причала. Поднявшись по тропинке, я замер. Такого невозможно было себе представить даже в самых оптимистических мечтах.
Прямо перед нами, в окружении взрослых сосен, была небольшая поляна. В её центре стоял, сколоченный их обтесанных жердей, стол и две лавки со спинками. Правее - выложенный небольшими камнями, очаг. У очага, между двумя близко растущими соснами, была набита решётка для сушки грибов или копчения рыбы. При более детальном осмотре поляны, в её дальнем левом углу, была обнаружена яма для мусора, очень предусмотрительно закрытая люком из сбитых жердей.
Но самое главное было не это. Правее поляны с соснами, в лесу, была, поросшая невысокой травой, проплешина. Она вся была усеяна маленькими красными капельками. Земляника! То, что всегда воспринималось как художественный вымысел и явное преувеличение, оказалось истиной. Земляничная поляна.
Эта ягода была для нас деликатесом. Также как и брусника. В Карпатах, только изредка, на горном лугу, среди каменных россыпей, можно было встретить несколько кустиков. А здесь - целая поляна!
Чуть далее, там где проплешина с понижением уходила во влажную выемку, вольготно раскинулись большой колонией кустики черники. Прямо ягодный рай!
Уже через десять минут мы принялись разгружать байдарки. Вне всяких сомнений было ясно, что здесь надо пожить несколько дней. И островок такой симпатичный в центре озера, и заводь с камышами и россыпью водяных лилий, обещавшая интересную рыбалку и, главное место такое, что здесь хотелось пожить.
Обстроились мы довольно быстро. Даже стол затянули клеёнкой. Устроили дровяной склад, чтобы щепками не мусорить. Развесили на крючках котлы. Натянули верёвки для сушки.
Тимка с Кириллом в песчаном откосе сделали себе прекрасную трассу для пластмассового бронетранспортера и десятка машинок поменьше размером. Над поляной стоял рокот автомобильных двигателей, скрежет сцепления и визг тормозов.
Свободное время появилось у нас с Саней перед ужином. Мы тихонько положили в байдарку две удочки, банку с червями, которых, в округе, оказалось достаточное количество, и также тихонько отчалили по направлению к ближайшей заводи.
Для начала решили попробовать разные наживки. Я начал с червя, а Саня с теста. Через десять минут мне удалось вытащить небольшого окунька сантиметров на двадцать пять, а Саня добыл довольно упитанную плотву. Мы обрадовались и засели в заводи. Однако на этом праздник закончился. Мы досидели до того времени, пока нас не позвали с берега и, смотав снасти, поплыли готовить ужин.
К десяти часам вечера детвора залегла. Мы сидели у костра со свежезаваренным кофе. Приготовленный на костре, он имел совершенно другой вкус и запах, чем при использовании примуса. Всё-таки турки знали толк в этом напитке, когда придумали готовить его в горячем песке. Без посторонних запахов.
Говорили каждый о своём. Дамы, как будто они сидели у себя дома на кухне, щебетали о подругах, о детях, о косметике и ещё кое о чём, во что мы с Саней не вслушивались. У нас были темы поважнее. Мы обсуждали программу работ на завтра. Прежде всего, с утра необходимо было, прямо со стоянки, завести "резинку". Крючков эдак на восемь. Для этого надо добыть груз в виде валуна килограммов на десять. Потом - обследовать окрестности на предмет грибов, ягод и потенциальных мест рыбной ловли. Обязательно походить с "дорожкой". На щуку.
При наличии байдарки, ловля на "дорожку" - одно из самых увлекательных занятий. Вперёд садится товарищ со спиннингом, метров на восемь выпускает леску с блесной и начинает бдеть. Задний гребец старается не зацепить веслом леску и держать такую скорость, чтобы блесна двигалась под водой на глубине около полуметра и со скоростью приблизительно равной скорости настоящей рыбёшки. При этом, можно двигаться как прямолинейно, так и кругами.
В Карелии такой способ ловли принёс нам щуку длинной один метр три сантиметра с двумя утятами в желудке. А попавшийся на подобную приманку окунь, едва не перевернул нам байдарку, так и, норовя пройти под днищем. В общем, при наличии в водоёме голодных хищников, можно получить массу удовольствия при умеренном уровне риска.
Кроме этих затей, Саня предложил, перед закатом, спрятаться у островка в камыши и из-за них постараться порыбачить удочками.
День обещал быть насыщенным событиями. Если мы только всё правильно рассчитали.
И он настал. В смысле, следующий день. Вместо того, чтобы нормально выспаться и с новыми силами начать отдыхать, мы с Саней вскочили почти одновременно в половине седьмого, когда туман ещё висел над озером. Прямо как на работу.
Быстренько хлебнув кофе и перекурив, мы прочесали окрестности в радиусе двести метров и ничего для груза не нашли. Пришлось усаживаться в мокрую от росы байдарку и идти на противоположный берег, в надежде, что-нибудь да отыскать.
Судьба была к нам благосклонна. У самого берега, в камышах, мы отыскали покрышку от "Жигулей". Надо быть абсолютно бесчувственным человеком, чтобы приехать в эту красоту и швырнуть в неё автомобильной покрышкой. Тем не менее, нет худа без добра.
Через пятнадцать минут после находки, Саня привязывал к покрышке свою резину. Теперь предстоял трюк. Кто-то на берегу должен был разматывать резинку и леску, а кто-то вести байдарку на середину озера и там затопить груз.
Со второй попытки нам это удалось.
В маленькой ложбинке под старой ивой Саня оборудовал себе наблюдательный пункт. Здесь же располагались стойка с леской и колокольчиком, а также Санино лежбище.
Оторвавшись от забот по приготовлению завтрака и проводив ближайших родственников на заготовку земляники, мы принялись заготавливать червей для "резинки". Восемь крючков поглощали их консервными банками.
Начиная с того момента, как Саня наладил работу аппарата по ловле рыбы, его, Сани, участие в жизнеобеспечении группы свелось к необходимому минимуму. Практически всё своё свободное время Саня посвящал рыбной ловле.
В этот же день, ближе к обеду, из леса вернулись наши заготовители. Добычей женщин и детей стали литровая банка земляники (кто собирал эту ягоду, тот поймёт, что это не шуточки) и две литровых банки черники, что тоже неплохо. На обед, в качестве десерта, детвора получила сливки со сгущённым молоком и ягодами. Оставшееся было пущено на варенье.
Когда солнце оказалось где-то посередине между зенитом и верхушками деревьев, настало время хождения на "дорожку". Саня отобрал блёсны, проверил катушку на спиннинге и мы сели в байдарку.
Через час, исходив озеро вдоль и поперёк, прочесав все выходы из заводей, потеряв две блесны и зацепившись за стебли водорослей не пяти раз, мы поняли, что данный способ ловли здесь не работает. А жаль.
Вечерком, как и намечали, мы с Саней спрятались в прибрежных камышах около островка и принялись, меняя наживку, пробовать новое место удочками. В результате выполнения обширной программы экспериментов, было установлено, что наилучший результат даёт приманка в виде перловки, сбрызнутой подсолнечным маслом, а подлещики клюют с полседьмого до семи. Самой удивительное, что эта закономерность соблюдалась до самого нашего отъезда.
Вечером, у костра, мы подвели итоги нашей деятельности. Два литра варенья и полтора десятка рыбин. Поскольку тушёнка ещё не надоела, было решено всю рыбу пустить на засолку. Для этого был выделен один из толстостенных полиэтиленовых мешков, под который и была вырыта глубокая ямка, закрывающаяся люком из пласта дёрна.
Набегавшаяся за день детвора, после короткого сопротивления умыванию и мытью, упала в спальники и оставила нас одних. Вот оно, родительское счастье - спящие дети!
Все последующие девять дней, которые мы прожили на озере, проходили, приблизительно, по одному и тому же распорядку. Первым вставал Саня. Когда? Я не знаю. Около семи утра я выбирался из палатки, а над Саниным лежбищем уже подымался сигаретный дымок. На кукане сидели те, кто за ночь попался на крючок. Затем, мы приступали к готовке завтра. К тому времени, когда из палаток появлялись все участники экспедиции, в озере остывал шестилитровый котёл с компотом или киселём, на столе гордо возвышался котелок с кашей, а Саня опять работал у своей "резинки".
Откушав и помыв посуду в специально отведённом месте, народ разбредался по своим делам. Дамы, включая Настю, отправлялись в лес, причём с каждым днём всё дальше и дальше, пока ягоды в окрестностях лагеря, где-то на пятый день, не закончились совсем. Пацаны отправлялись водить по трассе свои автомобили или играть с солдатиками. Иногда, они устраивались возле Сани и "помогали" ему ловить рыбу. Саня стоически переносил эту помощь.
Надо заметить, что избранное нами место имело всего один недостаток - для купания детей пляжа не было. Для того, чтобы детишки могли безопасно купаться нам пришлось отгородить верёвками небольшое место, метра три на четыре, справа от причала. Однако, из-за того, что дно уходило вниз довольно резко, приходилось кому-то из взрослых всё время находиться в воде вместе с детьми.
Перед обедом из леса возвращалась наша группа заготовителей и мы с ними варили варенье. Правда, каждый раз всё меньше и меньше, пока варить уже стало нечего.
Потом готовили обед, как правило, из трёх блюд. Потом народ впадал в спячку. Потом проснувшиеся дамы отправлялись, на одной из байдарок, нарезать круги по озеру. Потом мы с Саней уходили к островку ловить своих подлещиков. Потом готовили ужин и ужинали.
Кроме всего прочего, в лагере всегда находились мелкие работы по хозяйству. Плюс стирка и мойка посуды. Плюс водные процедуры и мойка детей. В общем, времени бездумно посидеть на причале, болтая ногами в воде и созерцая окрестности, практически не было.
Размеренный ход событий несколько раз прерывался, и происходило это при следующих обстоятельствах.
Где-то день на четвёртый или на пятый, Саня решил внести некоторое разнообразие в свою рыболовецкую жизнь. План у него был следующий. Я отвожу его на байдарке в протоку, к выходу в озеро Нечерица и оставляю на весь день. К счастью, мы там присмотрели причал прямо в протоке. Обед я Сане привезу, чтобы он не отрывался от процесса. И там, в протоке, Саня поработает спиннингом. Очень хотелось ему поймать что-нибудь крупное, потому как подлещики и плотва, размером немногим более ладони, стали уже надоедать.
Сказано - сделано. Рано утром я отвёз Саню в протоку к причалу и оставил наедине с дикой природой. Свою "резинку" Саня оставил на наше с Настей попечение. Надо сказать, что Настя довольно быстро освоила этот снаряд и управлялась с ним без запутывания лески, обрыва поводков и резкого отпускания, которое приводило к тому, что леска с визгом уходила в воду, а поводки болтало так, что червяки с сотрясением мозга взлетали в воздух ещё до соприкосновения с водой.
В назначенное время, я повёз Сане обед. Мне было очень интересно, что он там наловил и, вообще, какой action там происходит.
Прижимаясь к камышам и стараясь не подымать волнение веслом, я вышел на финишную прямую, и увидел Саню, принявшего стойку пойнтера на утиной охоте. Тут же завизжала катушка спиннинга. Саня рванул орудие лова из креплений. Удилище изогнулось немыслимой дугой. В том месте, где леска уходила под воду, образовался небольшой бурун. Увлекаемая невидимой силой, струна лески пошла к камышам на противоположном берегу протоки, постояла там и пошла к причалу. Саня начал бешено крутить катушку. Леска остановилась у причала и двинулась вдоль протоки. Но, не тут то было! Саня резко потянул спиннинг вверх и из воды выскочил жирный и широкий окунь в локоть размером.
Как только тело вылетело из воды, у наконечника спиннинга раздался короткий визгливый треск. Повинуясь закону механики, описывающему траекторию движения предмета, брошенного под углом к горизонту, рыбина описала в воздухе невидимую параболу, очень конкретно приложилась головой об настил причала, с черепно-мозговой травмой, невменяемая, подскочила на полметра и рухнула обратно в протоку.
После того, как Саня осознал произошедшие и вышел из состояния шока, над протокой и окружающей природой поплыл, невообразимый в своей изощрённости, мат. Оказалось, что подобное шоу, Саня исполнял при мне на бис. Вытащить окуня не удавалось. Саня не рассчитал толщину лески.
Наскоро отобедав, Саня принялся ковыряться в своих запасах и менять леску в катушке спиннинга на более толстую. Я, как бы, оказался лишним.
Окуня Сане вытащить так и не удалось. Вечером, обратно в лагерь, я вёз человека с расстроенными нервами и явными признаками маниакально-депрессивной депрессии.
Однако. Поскольку способом существования нашего мира есть динамическое равновесие, то количество добра и зла в нём, приблизительно, одинаково. То есть, если в данный момент времени в данном месте вам плохо, то должно наступить время, когда вам будет хорошо. И это время для Сани наступило на следующий день в обед.
Саня, всё ещё переживая неудачу с окунем, лениво ковырялся ложкой в миске с макаронами и тушёнкой. В это время из его лежбища ударил набат колокольчика, подвешенного к "резинке". Колокольчик звонил и раньше, то как-то неуверенно и скромно. Теперь же это был колокольный звон. Саня рванул из-за стола к своему лежбищу. Уже через несколько секунд оттуда раздался его призывный клич о помощи.
Все помчались на крик. Откинувшись чуть назад, Саня двумя руками держал натянутую леску, которая справа налево и обратно бороздила просторы озера. Повинуясь необъяснимому инстинкту, я перехватил перед Саниными руками туго натянутую леску, потянул на себя и почувствовал всю силу того, кто держал её с другой стороны.
Дети визжали, женщины что-то кричали, а Саня, вскочив в воду, перехватил снасть и поднял её вверх. Метрах в десяти перед нами из воды показалась большая рыбья голова и, сопротивление прекратилось. Леска ещё походила туда сюда, но это движение не шло ни в какое сравнение, с тем, что было. Через несколько секунд на прибрежной полоске песка лежал красавец лещ. Ну, врать не буду, больше локтя в длину. Настоящий, жирный, откормленный. Мечта, а не рыба.
Рассказов о переживаниях хватило до конца дня. Саня впал в эйфорию, забыл про обед и от "резинки" теперь не отходил.
Надо сказать, что развлекать детей с каждым днём становилось всё труднее. Первый, кому всё надоело, был Тимка. Всё-таки, ребёнку только три года. Скука проявилась у Тимки, как капризничанье. Вдруг, он стал делать всё назло взрослым, немотивированно хныкать и, вообще, вести себя как злюка. Надо было что-то предпринимать.
Я предложил ему прогуляться за грибами. Придуманный мною повод, не имел под собой никаких оснований, потому что вокруг всё было сухо, неоднократные попытки отыскать грибы заканчивались находкой только сухих сыроежек и, единственным возможностью отыскать грибы, была какая-нибудь сырая ложбинка.
Тимка согласился, и мы отправились на байдарке на противоположный берег озера. В сухом сосновом лесу никаких грибов не было. Тимка развлекался тем, что бросался шишками или ездил у меня на шее, размахивая веткой, как татарский всадник саблей.
Я шёл по лесу, не меняя направления, стараясь, чтобы озеро всегда оставалось у меня строго за спиной. В одном месте мы вышли с Тимкой на лесную дорогу и тут, на коротком откосе заболоченного кювета, я увидел семейство "лисичек", оранжевой россыпью, притаившееся в тени.
"Лисичка" - гриб очень нежный. При приготовлении, необходимо определённое умение, чтобы пожарить его и не нарушить структуру. То же самое при консервировании. Нужна осторожность, бережное отношение и специальный состав маринада. Так что собирали мы их очень аккуратно и также аккуратно складывали в брезентовую сумку.
Посчитав, что наша миссия почти выполнена, мы вернулись к байдарке и переплыли на свой берег. Вот тут-то и надо было бы остановиться, но я этого не сделал. На моё предложение разведать лес на нашем берегу, Тимка тут же дал согласие. Ещё бы! Сиди себе у папы на шее и представляй себя лихим наездником из мультфильма.
То, что я зря расслабился, стало ясно не сразу. Лес потемнел. Из хвойного перешёл в лиственный. Стал неухоженным и заброшенным. Пересекая влажную, мрачную и неприветливую ложбину, я по колени ушёл в жидкую грязь. С Тимкой на шее.
После нескольких попыток выбраться, я понял, что пока он сидит на мне, я ничего сделать не смогу. Медленно я приподнял его над своей головой и поставил на ближайшую кочку. Потом, дотянувшись до кривого низкорослого деревца, я попытался освободить ноги. Пока деревцо держало, мне удалось вытащить одну ногу. Чтобы освободить вторую, пришлось лечь на землю и подтягиваться на руках. Второй ногой опереться было не на что.
Тимка с удивлением смотрел на мои упражнения и, к счастью для меня, не понимал что происходит, воспринимая происходящее, как игру.
После того, как я выбрался, мы оказались с Тимкой на разных кочках, но вблизи друг от друга. Мне стало ясно, что с Тимкой на шее - я слишком тяжёл для этого места. Поэтому дальнейшее движение надо совершать раздельно. Я протянул Тимке руку и он, совершенно спокойно, перешёл со своей кочки на мою. Таким образом, тактика движения выглядела следующим образом. Я перешагивал с кочки на кочку, подавал Тимке руку и он следовал за мной. Так мы двигались минут пятнадцать, пока не вышли опять сухое место и не оказались в хвойном лесу. За это, лес нам подарил ещё одно семейство "лисичек".
Обратно мы вернулись по своим следам. Причём то место, где я провалился по колено, уже выглядело, как две небольшие ямки с водой.
Оказавшись в лагере, отмывшись от болотной грязи, я с ужасом почувствовал, какую глупость я совершил. Добро, что Тимка не запаниковал, не испугался и переходил с кочки на кочку. А если бы нет? С ним на плечах я бы оттуда неизвестно, как бы выбрался. Никогда нельзя расслабляться, гуляя с ребёнком. Никогда.
А пожаренные в масле "лисички" были просто прелесть.
Через пару дней, после нашего с Тимкой приключения, скука поразила и Настю с Кириллом. Посадив детей в байдарку, запасшись печеньем и питьевой водой, я отправился с ними в путешествие по окрестностям.
Мы шли по озеру в сторону мостика у деревни Забелье. У меня была робкая надежда, что в деревне есть магазин и мне удастся купить детишкам что-нибудь сладкое. Имевшееся у нас печенье уже изрядно им надоело, а конфеты подходили к концу.
На удивление, мы дошли до моста довольно быстро. Что значит пустая байдарка!
Ничего в Забелье не изменилось. Мальчишки по-прежнему ловили рыбу с моста. Возле них крутилась пара собак, которой изредка перепадала рыбная мелочь. Честно говоря, до этого, я никогда не видел, чтобы псы ели живую рыбу.
Из расспросов оказалось, что магазинчик в селе есть, но торгует он только хлебом, который раз в неделю завозит специальная машина. То есть, поживиться нам было нечем.
Детвора погоняла по заливному лугу, повалялась в высокой траве и запросилась домой. На обратной дороге Тимка и Кирилл уснули, съёжившись в среднем отсеке, а Настя честно помогала мне грести.
Прошла неделя. Мы давно уже обжились на своём мысу. Наварили пять литров варенья. На верёвке, между двух сосен, сушилось метра три, зашитой в марлю, рыбы. От нашей стоянки в глубь леса появились тропинки. Казалось, что мы живём здесь давно. Запасы наши подходили к концу. И даже жареная рыба уже надоела.
На возвращение в Себеж мы отвели два дня. Ну, не совсем два, а полтора дня ходовых. Значит, оставалось нам жить здесь, только завтра.
В этот вечер мне не спалось. Уже давно все улеглись. На удивление, почти не было комаров, кстати, совсем не досаждавших нам всё это время. Единственное, что отличало этот вечер от других - отсутствие звёзд. Потом поднялся лёгкий ветерок, потом ещё больше потемнело и с небес сорвалась первая капля. Я бросился поправлять тент на своей палатке. Укрыл запасным тентом рыбу.
Тем временем, падение воды с неба усилилось, и начался настоящий летний дождь. Из той породы дождей, которые не только прибивают пыль, но и очищают до весеннего цвета листья и траву, создают лужи, порождают ощущение чистоты, свежести, новизны и заново открывают красоту природы.
Вымокший при суете на стоянке я, вдруг, почувствовал, что мне не хочется прятаться от этого дождя. Чтобы не топтаться на мокром песке, я прошёл на причал, снял с себя всё и прыгнул в мелких пупырышках от капель дождя, озеро. Было невесомо, прохладно и спокойно. Казалось, что ничего нет и ничего не нужно, кроме этой чистой воды и ещё казалось, что эта чистота природы медленно перетекает в тебя и останется с тобой навсегда.
Кое-как обтершись под тентом, я пробрался внутрь палатки, в свой спальник. По тенту в замедляющемся темпе барабанил дождь и, это было последнее, что я слышал той ночью.
Целый день мы собирались. Упаковывали, что можно. Стирали. Драили котелки и миски. Было немного грустно, но в то же время, уже тянуло домой. Равновесие должно было быть соблюдено.
В обратный путь мы вышли, на удивление, рано. В основном из-за того, что в дорожной тревоге, все также рано проснулись. Уже в девять утра все сидели на своих местах в истосковавшихся по движению байдарках. Мы с Саней ещё раз осмотрели лагерь на предмет забытых вещей и неубранных свидетельств нашего присутствия. Правила хорошего тона обязывали нас оставить место стоянки в том виде, в котором мы его заняли. Или даже лучше.
Весь обратный путь занял пять часов. Байдарки летели по озёрам. Только один раз мы остановились на перекус. Даже детвора не просила причалить. Шлось хорошо и быстро. Мы теперь знали дорогу и не теряли времени на ориентировку и поиск проходов. Да и погода нам помогала. Ни встречного ветра, ни дождя.
Полоса везения продолжалась. Оказалось, что в вокзальной кассе есть для нас места на прямой поезд. Все нам необходимые: четыре взрослых и три детских. Правда в разных вагонах, но есть.
Через две недели после возвращения, мы с Саней сидели перед тридцатилитровой канистрой свежего бочкового пива в холостяцкой квартире нашего друга Вовки. На низком столике, на большом блюде с низкими краями, красовался большой лещ. Он несколько уменьшился в размерах в результате сушки, но всё равно производил впечатление. Вовка, которого трудно было удивить как размерами, так и ассортиментом сушёной рыбы, с уважением смотрел на угощение, а для Сани это была миг триумфа.
Предстояли долгие посиделки с рыбацкими рассказами и неизбежным хвастовством, с описаниями снастей и различных уловок, с перечислением пойманного и упущенного. Нам было, что рассказать друг другу.