1
Вы когда-нибудь ходили по старому противопехотному минному полю? Нет? Тогда, должен заметить, что занятие это очень напрягает. Приходится всё время смотреть, куда поставить ногу, выбирать открытые участки земли, без растительности, а добравшись до русла ручья, стараться шагать по валунам.
Идти подобным образом надо немного. Полсотни метров до русла, по нему - под небольшой мост, а за мостом, также по руслу, мимо старого дота - туда, где ущелье раскрывает свои склоны навстречу долине.
Иной выход к ущелью - со стороны перекрёстка, закрыт проволочным заграждением с предупреждающими надписями на трёх языках: " Опасно! Мины". За забором всё густо заросло высокой травой и кустарником. Поэтому, ещё в прошлый мой заезд в эти края, я выбрал путь по руслу под мостом. По крайней мере, здесь видно куда идёшь.
Всё заканчивается очень быстро. На выходе из трубы, что проложена под мостом, установлены бетонные кубы с торчащими в разные стороны, металлическими прутьями. Прохода нет. Предстоит импровизация.
Я возвращаюсь к шоссе и на перекрёстке поворачиваю не вправо, к Баниасу, а влево. Туда, где на склоне видна просёлочная дорога, уходящая к ущелью. Дойдя до развилки с первым просёлком, сворачиваю на него и почти тут же упираюсь в конструкцию системы обнаружения.
Вдоль дороги, слева по направлению моего движения, на высоких металлических стойках, тянутся параллельные линии кабеля. Вдоль стоек - вспаханная контрольно-следовая полоса. Потом моя грунтовая дорога. Видимо, для патрульных машин.
Очень нехорошие предчувствия заполняют мою, и так перегретую на солнце, голову. Тем не менее, я продолжаю идти вдоль заграждения, в надежде отыскать место, где стойки закончатся и мне удастся перебраться на ту сторону.
Опоясывая ближайшую высотку, дорога уходит на подъём. Я поднимаюсь почти до поворота дороги на середине склона, и чувствую, что больше идти не могу. Вроде и прошёл я сегодня немного, около 15-ти километров, но сил, почему-то, нет.
Сбрасываю свой 90-ти литровый рюкзак прямо на дорогу и, перескочив придорожную канаву, ложусь в тени ближайшего деревца, множество которых раскидано по склону. Вершину высотки венчает солидный железобетонный бункер и поэтому все деревья здесь не старые. Кто же будет себе ограничивать сектора наблюдения и обстрела? Деревья тут выросли уже без вмешательства человека.
Что ж это мне так хреново? А? Впрочем, чему удивляться, если с самого начала всё пошло наперекосяк.
Банкомат в торговом центре маленького северного городка Кирьят-Шмона сожрал обе мои кредитные карточки и вместо купюр выдал рекомендацию обратиться в отделение банка для разрешения проблем с моим счётом. После этого, проклятая "железяка", нагло так, отключилась.
Подобный поворот событий, помимо проблем с банком, имел далеко идущие последствия. Теперь, вместо того, чтобы лихо подъехать к месту старта на такси, мне необходимо идти 14 километров до перекрёстка. Это займёт около трёх часов. На маршрут я попаду не в одиннадцать, как планировал, а, в лучшем случае, к двум. Идти можно до семи. Значит, сегодня, за оставшиеся пять часов, мне надо как можно дальше уйти по ущелью. Завтра рано утром дойти до источников и быстро возвращаться назад, чтобы, опять отмахав 14 километров, возвратиться в Кирьят-Шмона к первому автобусу в Иерусалим. Иначе, в Иерусалиме, мне придётся идти домой пешком через весь город.
Основная проблема в том, что у меня всего 20 шекелей наличных денег и обратный билет в Иерусалим. И всё. Ну, две баночки пива я ещё смогу выпить, но не более того.
На трэмп можно не рассчитывать, поскольку одинокого взрослого мужчину с громадным рюкзаком никто к себе в машину не возьмёт.
К перекрёстку, то есть, к месту старта я подошёл не в два, как планировал, а в полчетвёртого. Это был явно не мой день. Идти было непривычно тяжело, даже по асфальту. Во всём организме чувствовалась тяжесть и абсолютное нежелание куда-либо передвигаться. Что-то было не так, как всегда. И тут ещё такая засада с проходом под мостом!
Я лежал в тени невысокого деревца и мне никуда не хотелось идти. Но и оставаться здесь далее было бессмысленно. На боковой наклонной стенке канавы мои ноги сами по себе поехали по мелкому гравию и я, довольно сильно, приложился об землю локтями и затылком.
Проклиная всё на свете, я забросил на себя рюкзак и мучительно медленно пошёл вверх по дороге. Пройдя метров двести, я обнаружил, что в переднем верхнем кармане жилета нет мобильного телефона. Пришлось опять оставить рюкзак на дороге и спускаться вниз, к месту падения.
Облазив канаву, я, наконец-то, нашёл свой аппарат и опять поплёлся вверх к рюкзаку.
До вершины высотки оставалось метров двести. Проклятое ограждение также тянулось вдоль дороги и не собиралось заканчиваться. Сил, почему-то, не было совсем.
Надо что-то решать. Надо найти площадку, поставить палатку, поужинать и дождаться завтра. Понятно, что маршрут я сделать не успеваю. Если завтра буду чувствовать себя лучше, надо постараться найти проход в ущелье, просмотреть всё хорошенько и попробовать в другой раз.
Я добираюсь до вершины с бункером, но пройти к нему не могу из-за проволочного заграждения с уже знакомой надписью про мины. К счастью, между дорогой и заграждением есть относительно ровная площадка с прекрасным видом на хребет над ущельем.
Я устанавливаю палатку, запускаю газовую горелку и через пару минут заливаю кипятком две порции сухого питания. Пока оно готовится, варю себе кофе. Глядя на долину подо мной, неспешно ужинаю. Кофе с сигаретой возвращает меня к жизни.
И только тут до меня доходит, что до этого, я ничего сегодня не ел. Так вот почему меня постоянно укладывало!
Я оживаю. Завтра видится совсем по-другому, чем час назад. Я всё-таки найду проход, даже если мне для этого придётся лезть по скальным выходам. На весь маршрут времени, конечно, уже нет, но жизнь кончается не завтра, и я ещё вернусь сюда.
Мою оптимистическую эйфорию, прерывает слабый звук работающих двигателей. Далеко внизу, из-за поворота хребта, показываются два " Хаммера" и, свернув на дорогу, по которой я шёл, начинают приближаться. Всё нормально, всё в порядке. Я шёл по открытой местности, не таясь, и они, наверно, уже давно видели меня с наблюдательных пунктов на хребте.
Сейчас начнётся " хенде хох" и " аусвайс". Звук приближающихся броневиков нарастал и, на минуту ослабленный поворотом дороги, вновь возник уже в паре сотен метров от меня.
Они проехали мимо. Наверху, у пулемётов, никого не было и мощные машины, слегка сменив тон работающих двигателей, ушли дальше вниз по дороге.
Так не бывает.
Я допил кофе и, наслаждаясь сигаретой, прилёг у палатки. Жизнь вновь восстановила свои краски, и даже перспектива не пройти маршрут, не сверлила голову.
"Хаммеры" вынырнули из-за подъёма с противоположной стороны высоты и остановились напротив моей палатки. Один немного впереди, второй чуть сзади.
Из них вылезли четверо ребят и один из них, не торопясь, пошёл ко мне.
Я не в первый раз попадаю в эти ситуации, поэтому, так же не торопясь и не делая резких движений, подымаюсь и иду навстречу солдату, одновременно доставая из кармана жилета удостоверение личности.
Мальчишка в бронежилете, в "лифчике"- разгрузке, в каске, не спуская правой руки с курка, левой берёт мой документ и отходит к машине. Оттуда ему подают трубку от рации и я слышу как он диктует номер моего удостоверения личности. Остальные трое, не выходя из-за корпусов броневиков, с интересом рассматривают меня. При этом сектора стрельбы они друг другу не перекрывают. Грамотно, ничего не скажешь, грамотно. Молодцы.
Что там говорят солдату по моему поводу, я не слышу, но мне возвращают удостоверение и просят покинуть район. Если надо, они могут подвезти до перекрёстка. Ну, такого позора я не переживу. Говорю, что устал, что завтра утром покину зону, но мне вежливо возражают и повторяют требование покинуть местность из-за чрезвычайно высокой степени опасности для меня лично. В иврите, в отличие от русского и английского, нет уважительного обращения на " вы ". Всё " тыкают" друг другу и никто не обижается.
Ну, что ж. Значит, не судьба. Я быстро собираю свои вещи, упаковываюсь под наблюдением ребят и ухожу вниз, по дороге. По той самой дороге, по которой ещё два часа назад я полз наверх, проклиная себя, свою судьбу и предрасположенность к путешествиям на фоне повышенной потребности в риске.
Мне ещё раз предлагают подвезти до перекрёстка, но я отказываюсь и живо слетаю вниз. Откуда только силы взялись?
Пройдя пару километров по долине, уже в темноте, я нахожу место для ночёвки и, расставив платку, в обволакивающем уюте спальника, вдруг вспоминаю, как, вообще, мне пришла в голову идея, пройти нахаль Сион.
"Нахаль" - это русло ручья или небольшой речушки. Они могут быть постоянно наполненными водой, как Зевитан и Гамла, или носить сезонный характер, наполняясь водой только в сезон дождей или таяния снегов, как Говта и Сион, или все русла в Иудейской пустыне или в пустыне Негев.
Идея сделать маршрут по руслу Сиона, пришла мне в голову на угловой башне цитадели в крепости Нимрод. Оттуда открывался прекрасный вид на окружающую местность, недаром крепость контролировала древний торговый путь в Дамаск, и карта, как никогда, идеально ложилась на местность.
Вот там, чуть сзади находился Баниас, или более правильно, Паниас, в своё время, крупнейший греческий храм в честь бога плодородия виноградной лозы Пана, с магическим гротом, остатками храма и поселения. Рядом с ним, заросшие кустарником и травой - остатки городка Кейсария Филиппова, построенного сыном Ирода - Филиппом. Да, да сыном того самого Ирода, чьё имя дошло до нас, благодаря авторам Евангелий. Хотя избиение младенцев, приписываемое ему христианской традицией, скорее всего, вымысел. У него и без этого руки уже были по плечи в крови. Убийца двух собственных сыновей и одной из жён, сжигаемый манией преследования и тяжелейшими недугами, он, тем не менее, был великим реформатором. Однако, не о нём речь.
Самоубийственным обрывом, катастрофически вниз, уходили от крепостной стены склоны ручья Говта. Прямо передо мной, глубоким шрамом, разрезало склон русло его бокового притока. В верховьях виднелись черепичные крыши самого высокогорного поселения Израиля - Нэвэ Атив, на 80% населённого крайне религиозными людьми и я понимаю их выбор.
Если пробраться по руслу бокового притока к поселению и свернуть влево, то можно выйти на верховья ручья Сион и оттуда по руслу спуститься к шоссе. Правда, на карте была пометка, что выход закрыт, но так не бывает. Всегда можно обойти заграждения, если обмануть ментальность тех, кто их устанавливал.
Кроме того, можно было сделать маршрут прямо вверх по ручью Сион и тем же путём вернуться назад. Это не очень интересно, но возможно.
Но тот факт, что отсюда, с угловой башни цитадели, в забытой людьми и Всевышним крепости, просматривался изумительно красоты кольцевой маршрут, впечатлял. Тем более, что был он немаркированным, значит, малопосещаемым, а это самое главное в Стране, где чрезвычайно развиты всё виды туризма и найти маршрут, на котором тебе никто не встретиться - дорогого стоит.
С момента возникновения идеи прошло полгода и вот я здесь. И что мы имеем?
Завтра я уйду в Кирьят-Шмона. По дороге постараюсь осмотреть объекты, обозначенные на карте маленькими красными амфорами - археологические достопримечательности. А потом? Соберусь с силами и в следующий раз, при случае, зайду на маршрут через нахаль Говта, как нормальный герой - в обход.
Поиск возможного маршрута, в обход заграждения, не давал мне покоя. Я выбрался наружу и, прикурив в ночной тиши сигарету, смотрел туда, где за огнями кибуца Дан, в молчаливой темноте виднелся Ливан. Ребята, охранявшие границу с ним, сегодня завернули меня назад. Ну что ж, попробуем ещё раз.
Уже засыпая, мозг, освобождённый от дневных забот, подкинул ещё одно решение. Можно, обходя заграждение по склону ручья Говта, подняться к развалинам старой сирийской радио-релейной станции и оттуда спуститься в ущелье ручья Сион. Для этого нужно только время и желание достигнуть поставленной цели.
Я всё равно пройду этот маршрут.
2
Жизнь - есть борьба за реализацию собственных желаний при активном противодействии окружения. Именно поэтому только через год я вновь появился на Голанских высотах, в надежде пройти намеченный маршрут.
Дело в том, что благоприятный сезон длится в этих краях не так уж долго. Апрель и май, пока нет убийственной жары и сентябрь, октябрь, пока нет дождей и снега. У меня уже был опыт хождения в июне, когда в день уходит 4 литра воды и трёхдневный маршрут превращается в перетаскивание бутылок с водой по пересечённой местности.
Зимой другая напасть - грязь и паводки.
Так что времени для пеших путешествий не так уж и много. Зато я успел отработать предстоящий маршрут во всех деталях. Выглядело это так. От Баниаса я ухожу по руслу ручья Говта вверх. Маршрут этот маркирован на карте и местности красным цветом, что свидетельствует о средней степени сложности. Я уже там ходил, правда, на спуск и этот участок пути представлял себе очень хорошо.
Дойдя до развилки с тропой, уводящей к крепости Нимрод, я поворачиваю налево, в русло бокового притока и поднимаюсь к поселению Нэвэ-Атив. Далее предстояла импровизация. Если на выходе из поселения есть охраняемый шлагбаум, то стараюсь обойти его по склону притока, если нет, то далее по тропе с красной маркировкой ухожу к верховьям ручья Сион. Непосредственно к ручью выводит небольшой участок тропы, теперь уже с чёрной маркировкой (что свидетельствует о верхней сложности участка). Далее - вниз по руслу, прямо к точке, откуда я стартовал. Классический кольцевой маршрут.
На карте, в месте моего предполагаемого выхода к руслу, были обозначены источники питьевой воды. Это давало шанс не тащить на себе всю необходимую воду, а пополнить её запасы в пути.
В общем, самое проблематичное место на маршруте было у поселения. Я даже подумывал о том, чтобы, при возможности, подняться по склону ручья Говта и, вообще, обойти развилку троп у поселения вместе с их шлагбаумом.
Расчёт перепада высот давал цифру 1100 метров подъёма, потом 300 метров спуска, опять 200 метров подъёма и столько же спуска к руслу Сиона. По самому руслу я терял 500 метров высоты на протяжении 7 километров. Всё это, вместе взятое представлялось реально преодолимым.
Информационный поиск по описанию ручья Сион, почти ничего не дал, кроме рассказа участников одной группы, ходившей по снегу от верховьев ручья к подножью горы Хермон. Пожалуй, главной новостью было то, что они не встретили военных. После этого я ещё больше утвердился во мнении, что по ручью Сион почти никто не ходит. И это здорово!
Честно говоря, я думал, что после летнего столкновения с Хизбаллой режим патрулирования будет ужесточён и потому, надо быть вдвойне осторожным. Плюс, надеялся на удачу.
К середине апреля погода стабилизировалась в приемлемых рамках и я назначил себе дату выхода. Ситуация, однако, претерпела некоторые изменения.
Случайно, между словом, в разговоре со своим коллегой я упомянул о своём маршруте. Совсем неожиданно для меня, он очень заинтересовался этой авантюрой ( вероятно, от незнания обстановки) и попросил взять его с собой. Более того, через несколько дней оказалось, что таким же желанием горят и его сыновья, 20 и 18 лет юные путешественники.
В подобных ситуациях я стараюсь не отказывать людям, даже если это идёт в разрез с моими планами. И вот почему.
Человек срывается с места, пакует рюкзак и уходит на время из дома не просто так. Почти всегда тому есть, может быть не до конца им осознанные, причины и мотивы. Мой коллега, назову его Алексеем, недавно пережил сильнейший стресс, бросил работу и, вообще, подумывал о том, чтобы куда-нибудь уехать из Страны. Может быть, даже, по контракту в Африку.
Привычный, окружавший его годами, образ жизни рухнул навсегда. В этой ситуации человек пытается создать себе новую опору, сферу интересов и хоть чем-нибудь наполнить свою жизнь вместо, вдруг образовавшейся пустоты.
Конечно, я согласился. Лёшка был довольно спортивным человеком и на мои предупреждения о предстоящих физических нагрузках реагировал нормально. Кроме того, в той прошлой жизни в Союзе, он много путешествовал и что такое кочевая жизнь представлял себе достаточно адекватно.
В общем, нас было четыре человека и две собаки. Лёша, его сыновья Шимми (Семён) и Пини (Пётр), я и наши четвероногие друзья: безнадёжно беспородный Скипи и прекрасная Рокси, редкой породы гончая.
Данный состав мало походил на мою первоначальную идею - идти в одиночку, но, поразмыслив, я решил, что подобный балаган даже к лучшему. Чем меньше группа похожа на разведывательно-диверсионную, тем безопаснее. Из оружия у нас был только "Чезетт" Алексея.
За годы своих путешествий я прошёл по воде и суше несколько тысяч километров, но каждый раз, в начале маршрута, я чувствовал одно и тоже - великую энергетику неизведанного, пока ещё, пути. Ту жажду дороги, которая уводила людей вдаль за сотни лет до меня и, я надеюсь, так же будет уводить после. Возможно, мне не дано точно и красочно описать это ощущение, но попробуйте сами отправится в путь и, может быть, вы всё поймёте и расскажете об этом лучше меня.
В 9.40 мы начали движение.
Оставив машину у въезда в национальный парк " Водопады Баниаса", мы пошли по старому асфальту к шоссе, чтобы, пройдя по нему около километра, свернуть на просёлок, ведущий к выходу из ущелья нахаля Говта.
Маршрут начинается с небольшой тенистой поляны. Самое главное, что я успеваю заметить перед тем, как мы ныряем в ущелье, это открытые ворота в электронном заграждении. Именно оттуда мы будем выходить в конце маршрута. Ворота открыты потому, что за ними мандариновый сад и там сегодня работают люди. Если нам повезёт, то они будут открыты в день нашего выхода. И тогда не придётся искать выход на крутых склонах.
Несмотря на то, что совсем недавно здесь прошли дожди, в русле воды почти не было. Только изредка, в небольших скальных углублениях, встречались лужи.
Хорошо заметная тропа вела нас вверх, но, пока, подъём был почти незаметен.
Постепенно, к концу первого перехода, ущелье сужалось, валунов в русле становилось всё больше и, в конце концов, для продвижения остался только проход в несколько метров шириной. Если левый склон хоть как-то был проходим, хотя и рвался в небо под большим углом, то правый склон нависал над головой отвесной стеной, иногда, даже с отрицательным уклоном.
В некоторых местах мы с удивлением замечали деревья, боровшиеся за жизнь на отвесной стене, обхватившие корнями какой-нибудь скальный выступ и в немыслимом крене изогнувшие ствол навстречу солнцу.
Иногда, на нас сверху сыпались мелкие камушки и кусочки глины. Тому было простое объяснение: край славен своими дикими кабанами и, скорее всего, это они рыли землю где-то там, наверху.
Тропа вьётся среди камней, переходит с берега на берег и временами внезапно пропадает в хаосе валунов. Небольшие водопады двух - трёхметровой высоты несколько раз преграждают нам дорогу, но мы легко или обходим их, или находим путь через расщелины.
Как всегда при первом переходе, шлось легко, лямки рюкзака не резали плечи, ноги не "залиты бетоном" и казалось, что так и будет на протяжении всего маршрута.
За час мы проходим около двух километров и это по карте. Реально, по местности, это около четырёх. Для данных условий - очень хороший результат.
На втором переходе мы встречаем группу. Это те кто, посмотрев крепость Нимрод, спустились в ущелье, чтобы, пройдя по руслу, вернуться через Баниас. Сначала послышались голоса, потом из-за очередного валуна показались подростки, потом, замыкая шествие и мило беседуя, двое взрослых. Как я понимаю, сопровождающие.
В данном случае я бы назвал поведение взрослых - преступное легкомыслие. Некоторые дети в тапочках или резиновых шлёпанцах. Впереди группы никого из взрослых нет. Учитывая тот факт, что у большинства из членов группы, в силу их возраста, вместо мозгов - опилки, как у Винни Пуха, то, до вывиха или падения с валуна - один шаг. Но я такому положению вещей уже давно не удивляюсь.
За детской группой с интервалом в полкилометра появляется группа взрослых американцев. Здесь всё в порядке. Даже очень.
Потом пошли пары и тройки.
Чувство единения с природой пропало, так и не успев окрепнуть. Что поделаешь?! На выходные масса народа выезжает побродить по стране. И не только побродить, но и понырять с аквалангом, покататься на велосипеде, полазить по скалам и с них же спуститься на верёвках. Надо отдать должное - все виды туризма, в том числе и экстремальные, развиты достаточно сильно. Есть, конечно, и те, кто просто оседает в каком-нибудь придорожном кабачке, чтобы ощутить прелесть очередной гастрономической новинки. Что-что, а поесть здесь любят. Да и есть что! Я сам никогда не забуду форель, приготовленную в гриле в ресторанчике кибуца Дафна.
После третьего перехода мы вышли к развилке троп. К моменту, когда мы повернули налево, вверх к поселению Нэвэ-Атив, справа, от Нимрода, спустилась очередная группа. С собакой.
Скипи, успевший уже погонять по склону одинокую корову, неоднократно покупаться в небольших каменных выемках и свалиться с небольшого валуна, решил, что приключений не достаточно и ввязался в драку со встречным кобелём. На тропе закружился клубок из двух собак.
Разнимали долго.
После взаимных извинений с хозяином встречного пса, в ходе которых Снипи пытался кусать всё в пределах досягаемости его пасти, мы начали подьём по боковому руслу.
На удивление, наш путь пролегал по довольно ухоженной тропе и занял не более полутора часов.
Крыши домов появились внезапно. Также внезапно исчезло русло. Мы оказались в пологой котловине. Поскольку именно сейчас должно было начаться самое интересное, то мы присели отдохнуть.
В целом, группа шла хорошо. К четырём часам мы вышли к поселению, но я уже шёл последним. Первым легко и непринуждённо шёл Пини, что в его 18 лет неудивительно. Потом Алексей. Шимми, в полном соответствии с полученными в десантном подразделении навыками, то замыкал нашу группу, то шёл предпоследним, передо мной.
Видимо, вид у меня был не очень, потому что Шимми иногда спрашивал у меня, как я себя чувствую. Я же, мысленно перебирал содержимое своего рюкзака и прикидывал, от чего можно было бы отказаться перед походом. Тяжеловато мне было.
К тому же, у меня на обоих ботинках треснули подошвы, вплоть до металлических вставок. При ходьбе, всё чаще и чаще раздавался скрежет металла о камень. Да и ноги при этом скользили.
Собаки, ошалевшие от свободы, то уносились вперёд, то, привлечённые новыми запахами, отставали, то рыскали по сторонам. Рокси, поразила меня тем, что с лёгкостью перепрыгивала с валуна на валун, пролетая по воздуху несколько метров.
Что значит - гончая!
Отдышавшись в котловине, мы через несколько минут вышли к развилке троп, после которой для нас, собственно, и начинался выход к нахалю Сион.
Если стать лицом к просёлочной дороге, по которой нам предстояло идти дальше, то обстановка выглядела следующим образом.
За спиной, отрезанное высоким решётчатым заграждением, оставалось поселение Нэвэ-Атив. На его окраине, нависая над ущельем, из которого мы только что поднялись, одиноко маячила смотровая вышка. По-моему, пустая.
Слева, за ущельем и перпендикулярным ему хребтом, в светло-голубой дымке, как обитель призраков, виднелась цитадель крепости Нимрод.
Прямо, с небольшим подъёмом, уходила наша дорога. Ну, а справа, преграждая путь, заросший кустарником и деревьями, крутой склон.
Немного отдохнув и сменив обувь, мы пошли в неизведанное. По крайней мере, неизведанное для нас.
Самое удивительное. Никаких блокпостов, шлагбаумов и колючей проволоки. Ничего. То, чего я опасался больше всего, что могло преградить нам дальнейший путь или изменить маршрут, заставив идти в обход, ничего этого нет. Дальнейший путь свободен.
Дорога упростилась до крайнего примитива. Обыкновенный просёлок. Подъём вполне приемлем. Остаётся только шагать от изгиба к изгибу, ожидая, что же там, дальше. Вот только шагать всё труднее и труднее. Всё-таки подъём по ущелью ручья Говта - это хорошая физическая нагрузка. Тем более, в мои 50.
Пройдя за 45 минут около двух километров, мы выходим на просторную поляну с небольшим водохранилищем в центре. Странно, но, несмотря на то, что только неделю тому назад здесь прошли дожди, воды в нём немного. Камыши у насыпи, окаймляющей водоём, многочисленные овечьи следы и три старых дерева, с покрученными временем стволами. Это калепринские дубы. На своих европейских собратьев они немного похожи формой листьев и, точно так же, рассыпают вокруг себя массу желудей.
Мы садимся отдохнуть у деревьев, собаки уносятся хлебать воду и тут до меня доходит, что сегодня мы не успеем выйти к нахалю Сион.
Я достаю карту и в который раз всматриваюсь в то, что мы уже прошли и в то, что ещё предстоит пройти. Вот она, возле двойного красного пунктира дороги, - микроскопическая капелька водохранилища. Впереди, после непродолжительного относительного ровного участка, достаточно крутой подъём вдоль бокового притока нахаля Сион, потом поворот влево, на склон вершины Кахаль, там отмечена на карте смотровая площадка. Потом спуск по чёрной маркировке. Не пропустить бы её, эту чёрную маркировку. Чёрный цвет - это максимальная степень сложности. Видно, тот ещё спуск. По карте, на всё про всё, около шести километров. Значит, в реале, около девяти. А времени у нас - пять часов вечера. Лучшая стоянка, как известно, попадается в полседьмого, а темнеет сейчас в полвосьмого. Значит, идти осталось чуть более часа. Не густо.
Это был последний переход. Совсем уж уныло мы пошли по дороге, которая, не уставая, продолжала тянуться вверх, вверх и вверх. У меня из головы никак не выходила карта впереди лежащей местности. На спуске места поставить две палатки может и не оказаться. Крутизна там солидная - метров 100 по высоте на 400 по горизонтали. Это в среднем. Значит, становится надо или на смотровой площадке, или до неё. Но до неё идёт подъём вдоль бокового притока. То есть, ровнее, чем сейчас дальше не будет.
Вооружённый данными размышлениями, я начинаю рассматривать, прилегающую к нашей дороге, местность. В общем, найти горизонтальную площадку для двух палаток можно и справа вверху и слева внизу. Только направо, кроме деревьев, я ничего не вижу, а налево кое-что просматривается.
Колебания с выбором места стоянки заканчиваются, когда мы выходим к небольшому ущелью бокового притока и началу подъёма вдоль него. Сразу становится ясно, что предстоит пахота.
И тут, слева, в десяти метрах от дороги обнаруживается терраса, которая после очистки от мелких камней запросто может быть использована под лагерь. И с дровами неплохо. Вон сухой ствол, а вон сухие ветки на кустарнике. Хотя дрова нам нужны только для символического костра, всё равно, еду мы готовим на газовых горелках.
Предложение остановиться и начать оборудовать лагерь встречает непринятие со стороны мальчишек. Им не терпится дойти до ручья. И я, и Лёша объясняем им, что дойти можно, но становиться придётся в темноте и неизвестно где. Поэтому лучше стать сейчас, а завтра, рано утром, добежать до ручья. Всё равно, мальчишки недовольны.
Здесь надо отметить, что в отношениях детей и взрослых в Стране существует определённая специфика. Взрослые не имеют преимуществ, данных им количеством прожитых лет и накопленным жизненным опытом. Все как бы равны. Дети обращаются к старшим, как к равным, называя их по имени и на "ты". По началу, это, может быть, умиляет некоторых, но я к этому порядку вещей привыкнуть не могу.
Я привык, что в группе есть человек, который в силу своих качеств, опыта и профессиональных навыков, являясь авторитетом для других, принимает решения, добивается их выполнения и несёт ответственность за их последствия. Тем более, в разновозрастной группе. В ряде случаев, такая организация отношений между участниками группы позволяет избежать паники, непродуманных поступков и возможных жертв.
Мы с Алексеем излагаем наши аргументы в пользу постановки лагеря здесь и сейчас, но пацаны всё равно выражают своё негативное отношение к этому решению.
Как бы там ни было, но спускаемся вниз от дороги, расчищаем площадку и ставим палатки. Раскладываем спальники, собираем дрова и кипятим воду на ужин. Собаки, обследовав место стоянки, выбирают себе места, сворачиваются калачиком и успокаиваются.
Почти на заходе солнца, которое и так весь день пряталось от нас в облачности, с гор срывается ветер. С северо-востока, со стороны Хермона, тянутся плотные облака, почти тучи. Мы вынуждены укреплять крепления палаток и прятать газовые горелки за палатки так, чтобы ветер не задувал пламя.
Кострище приходится обкладывать невысокой каменной стенкой. В костёр, параллельно друг другу, мы кладём два ствола и поддерживаем пламя между ними. Иначе, ветер разнесёт искры по всему склону и тогда - жди беды.
Я завариваю себе крепкий чай, добавляю в него немного бальзама из трав и устраиваюсь у костра. Напротив меня о своих мальчишеских делах тараторят Шимми и Пинии.
Их привезли в Страну в возрасте 4 и 2 года соответственно. Поэтому родной язык для них - иврит. Шимми ещё пытается говорить по-русски, а Пини если и понимает многое, то говорит только отдельные слова или короткие фразы. По их собственному признанию, они рады хоть немного поговорить на русском, ну а я, в свою очередь, сообщаю, что не прочь поговорить на иврите, поскольку мне не так часто приходится это делать. Такая работа! Вся информация, документы и протоколы испытаний - на английском языке, а коллеги по работе - все русскоязычные.
Мальчишки уходят спать около девяти, а мы с Лёшкой, спустя час.
Природа не успокаивается. Ветер пытается стащить палатки вниз по склону. Быстро холодает.
Пройдоха Скипи, проверяя стоянку, засунул свой нос в щель у входного полога палатки и, быстро сообразив, что внутри намного уютнее, забрался к нам в ноги. Рокси, с присущей ей деликатностью светской дамы, долго стеснялась, но потом также устроилась внутри палатки, у самого входа.
Я долго не мог уснуть. Не потому, что мешал ветер, а потому, что не давала покоя мысль о незавершённости ходового дня. Слишком много осталось на завтра. Из-за чего? Может, я уже не могу брать подъёмы с необходимой скоростью? Быстро устаю? Перегруз? Может быть, может... Но сейчас уже ничего не изменить. Надо думать о завтра. Если выйти в семь, то к девяти можно быть у ручья. Далее, по карте, спуск по руслу на протяжении 7-ми километров. Учитывая коэффициент извилистости, это все 11. Значит, 7 - 8 часов, в зависимости от состояния местности. Значит, где-то к 5-ти часам вечера мы выйдем к финишу. Час туда-сюда и минимум два часа езды до автобусной станции в Тель-Авиве. Итого, предположим, в 8 часов вечера я выезжаю из Тель-Авива, в 9 - в Иерусалиме и в 10 дома. При таком расчёте времени, всё нормально. Но права на задержку нет. Предельная осторожность. Никаких травм.
Около одиннадцати до меня доносится слабый звук работающего мотора. Звук приближается, нарастает и, после того, как выше нас, около дороги, проползает мутное пятно света, отдаляется. Вне сомнений, это патруль. Но что они могут разглядеть в свете фар, прыгающем по дороге? А тем более услышать? Да и кто их будет дожидаться на дороге, если уже за километр слышно как "Хаммер" ползёт на подъём?
В середине ночи я просыпаюсь оттого, что по скатам палатки бьют редкие крупные капли. Вот только этого нам и не доставало! Ползти по мокрой глине нет никакого желания, да и времени на это развлечение тоже нет.
3
В шесть утра, в палатке у ребят срабатывает будильник. Пора.
"Утро туманное, утро седое." - это про нас. Какие Голанские высоты, какой Израиль?! Классическое львовское осеннее утро. Летящие с северо-востока, тяжёлые облака, мельчайшие капли воды, спускающиеся с небес, порывистый ветер и туман в ближайшем ущелье. Да тут сырости - залейся!
Выходим мы в половине восьмого.
Пока завтрак и утренний кофе, пока сбор рюкзаков и палаток, пока все вещи найдут свои места - время уходит. Очень необходимое нам сегодня время.
Первый переход всегда самый результативный. Есть силы, есть желание идти, несмотря на то, что подъём не прекращается. Он, то становится круче, то положе, но всё время вверх, вверх и вверх.
Через час, у самодельного памятника, разбившемуся здесь, когда-то, самолёту, мы выходим к верхней точке нашего маршрута.
Мне бы сосредоточиться и следить на переходе за маркировкой, а не глазеть по сторонам. Тогда бы увиденное со смотровой точки меня бы не так удивило. А так... А так всё немного отличалось от того, что я собирался увидеть.
Чуть ниже виднелся Т-образный перекрёсток троп. И слева, и справа от него была красная маркировка. Значит? Значит, мы пришли не по маркированной тропе. То есть? То есть, и это видно на карте, мы пропустили крутой поворот маркированной тропы и по просёлку, двигаясь только прямо, срезали дугу тропы со смотровой площадкой. Кроме того, вон, слева, далеко внизу видны развалины. Через них мы должны пройти. Поэтому, сейчас, идём влево по красной маркировке и ищём её пересечение с чёрной.
Подобная невнимательность выльется нам в лишний километр.
Мы спешим по тропе, которая полого спускается по склону. Видно только вперёд вправо вниз. Слева - заросший кустарником и молодыми деревьями склон. Всё внимание на крупные камни и валуны. Именно на них должна быть нанесено соединение маркировок.
Внезапно мы слышим, как невдалеке кто-то переговаривается. Снипи, залившись лаем, уносится вперёд по тропе. Рокси чуть подымается по склону и вся обращается во внимание.
Из-за поворота, преследуемые не умолкающим Скипи, появляются трое ребят. По виду - явные студенты. К рюкзакам пристёгнуты коврики и шлёпанцы. Вид средне разгильдяйский.
Мы обмениваемся приветствиями и достаём наши топографические карты. Оказывается, что ребята делают второй круг по склону, а соединение маркировок найти не могут. Ну, как же? Вон внизу развалины, вот прямо под нами ущелье бокового притока, вон слева такой же боковой хребет, упирающийся в нахаль Сион. Здесь должна быть развилка, прямо в этом месте!
Мальчишки соглашаются со мной, но уходят искать другой спуск. В наших рядах замешательство. Лёха настаивает на том, что нам надо двигаться за ребятами, я предлагаю искать соединение маркировок, а Шимми и Пинии предлагают спускаться прямо, не обращая внимания на какие-то маркировки. В данной ситуации надо не говорить, а действовать.
Я замечаю неприметную тропу, чуть ниже нашей, спускаюсь к ней и вижу, сложенный из камней полуметровый тур - пирамидку. Подхожу к ней и немного левее и ниже по склону замечаю чёрную маркировку. От места, где мы встретили ребят - пять метров. Вот так. А они два круга накрутили! Просто нет обозначения соединения троп. То ли его и не было, то ли камень на котором был знак, скатился вниз.
Мы начинаем спуск. За полкилометра по карте мы теряем 240 метров высоты. Это средний уклон почти в 45 градусов.
Кроссовки едут по намокшей земле. Приходится всё время придерживаться за ветки и стволы деревьев. На камни надежды нет, любой из них может уйти вниз. Маркировка на тропе старая, выцветшая и не всегда заметная. Хорошо хоть тропу более или менее видно. Иногда, в просветах листвы, на противоположном склоне видны развалины, к которым мы держим свой путь.
Приблизительно на середине спуска путь преграждает вертикальный скальный выход. Обойти его нельзя. Придётся спускаться по уступам. К счастью, есть куда поставить ногу и за что ухватиться руками. Очень мешает то, что камни мокрые. Дождь не перестаёт. Скипи поскуливает от страха, но двигается за мной, всё время, оставаясь немного выше.
По вертикали выступ поднимается метров на восемь - десять, но преодолеть их стоит труда. Наконец, мы со Скипи оказываемся у основания выступа, на относительно ровной площадке. Рокси, как горная коза, перепрыгивает с уступа на уступ и, играючи, оказывается рядом с нами.
Вторым спускается Пини. Приходится всё время подсказывать ему, куда поставить ногу и на что опереться. Всё проходит благополучно. Следующим спускается Шимми и за ним Алексей. Всё в порядке. Мы снова в сборе и продолжаем спуск.
Чем ближе мы подходим к боковому притоку, тем гуще и разнообразней становится растительность. Появляются лианы с колючками. Природная "колючая проволока" связывает кусты, ветки и стволы деревьев. Местность всё больше и больше напоминает джунгли. Ни вперёд, ни в стороны не видно далее, чем на несколько метров. Тропа почти не просматривается, а потом, вообще, исчезает. Мы просто прорываемся через кустарник, стараясь сохранить направление движения.
Такой спуск желательно делать либо в специальных горных ботинках, либо в обуви с высокими бортами, надёжно фиксирующими голеностоп. В обыкновенных кроссовках риск вывихнуть сустав неоднократно повышается.
Русло бокового притока появляется внезапно, сразу за очередной стеной кустов.
Конечно, можно сократить путь и выйти к нахаль Сиону по этому руслу. Тут по прямой около 400 метров. Но одного взгляда на нагромождение валунов достаточно, чтобы понять, что эти 400 метров можно идти час. Если же впереди небольшой водопад, то, учитывая крутизну склонов, обойти его, может, не получится.
Досадно, что нам сейчас опять придётся лезть наверх и потом опять спускаться. Но другого пути мы для себя не видим.
Наверх мы заползли. В прямом значении этого слова. Размокшая земля "ехала" под ногами, мы буксовали, и набор высоты происходил, в основном, за счёт рук и коленей.
Изрядно вывозившись, мы выбрались к месту, где раньше, наверно, был сад. Высокая трава, рядами посаженные деревья и вертикальные каменные стенки, характерные для террасного земледелия. Развалин не видно. Моросит дождь.
Мы присели передохнуть под деревом. После того, как две капли воды с кромки капюшона упали прямо на сигарету, стало совсем тоскливо. Маркировку мы потеряли ещё на подъёме. Видимость - несколько десятков метров, известно только общее направление. Времени потеряно - бездна. Сегодня надо закончить маршрут, а мы ещё не подошли к ручью. По нему предстоит пройти 7 километров. По карте. Хорошо, если мы впишемся в скорость километр в час. А если нет? И опять же, моросит дождь.
Движемся по террасе дальше. Через двести метров выходим на открытую местность и в пятидесяти метрах ниже видим развалины. Ну, хоть тут повезло.
От обжитого когда-то места осталась только круглая водосборная башня, к которой тянулись, выложенные камнями желоба, фундамент большого дома, да, выбитая в скальном выходе, поилка для скота. Изредка, на валяющихся в округе каменных блоках, вероятно, оставшихся от стен дома, просматривалась столь необходимая нам маркировка. Чего же они ушли отсюда? Место прекрасное.
Всё. Теперь только вниз и вниз. Тропа, ведущая к ручью, петляла на склоне, терялась в кустарнике, раздваивалась и всячески старалась не пускать нас к нашей цели. Препятствий впереди быть не должно и мы шли с максимально возможной скоростью. Появился азарт.
Приблизительно метров за сто от ручья я услышал знакомый гул. У него мог быть только один источник - бегущая по камням вода. Мне стало ясно, что ручей пересохшим не будет. Нас ждёт поток и вопрос только в том, каков уровень воды.
Прорвавшись через очередную стену кустов и колючие лианы, мы буквально, вывалились к ручью. Честно говоря, судя по шуму, я думал воды будет больше. Поток шириной около трёх метров, глубиной - по колено. Вода чистейшая! Это неудивительно, ведь основной источник - это, тающий на Хермоне, снег.
Я не удержался и попробовал воду из нахаля Сион. Прелесть! То, что мы покупаем как питьевую воду, я не говорю уже о том, что течёт дома из крана холодной воды - это просто суррогат, пародия на воду в этом ручье.
Ну что же? Мы дошли. Начало двенадцатого. Есть шансы успеть сегодня завершить маршрут. Сейчас только отдохнём, минут десять, и двинемся вниз.
Слово "двинемся" в точности отражало способ нашего передвижения.
Тропа, которая, как нам показалось, поведёт нас вдоль берега ручья, неожиданно стала поворачивать вверх на склон. Мы попробовали идти вне тропы и тут же пожалели, что у нас собой нет мачете. Приходилось продираться сквозь кустарник и всё ту же "колючую проволоку" из лиан. Потом тропинка появилась опять, но уже на другом берегу. Пришлось переходить ручей.
Мокрая обувь скользила по склону, пришлось ползти на коленях. Тропа опять поползла вверх и мы опять через заросли спустились к ручью. Попробовали идти вплотную к воде. Через несколько метров, за очередным поворотом, дорогу преградил скальный выход. Пришлось обходить его по склону. Потом опять переходить ручей.
Очередная тропинка на левом берегу была достаточно протоптана и мы решили, что по ней мы не просто пойдём, а полетим. Однако полёта не получилось. Тропа пересекла небольшой боковой приток и исчезла в зарослях. К тому времени мы были уже метрах в десяти, над ручьём. Пробились через заросли. Впереди была почти отвесная стена. Не пройти. Надо возвращаться до бокового притока. Вернулись. Перешли ручей.
Пошли по правому склону. Уже без всяких троп. Стало очевидным, что "тропы" ведут сверху к ручью. К водопою. Вдоль ручья зверям ходить незачем.
Где ползком, где, согнувшись, царапая руки о колючки, скользя ногами по пятнам гравия и мокрой земле, цепляясь рюкзаками и одеждой за ветки и лианы, мы продвигались по склону и, что самое неприятное, забирались всё выше и выше.
Наконец, тяжело дыша, мы сели передохнуть под большим дубом, с невысоким, но широким и покрученным стволом. Хлебнув воды, Лёша отправился вниз по склону на разведку. Я, с этой же целью, пошёл вдоль по склону. Через десяток метров путь мне преградил крутой склон. Прохода нет.
Лёха вернулся минут через десять с очевидным результатом: надо спускаться вниз и пытаться идти вдоль ручья.
Спуск был мучительным. Траверсируя зигзагом, от дерева к дереву, стараясь не срывать с места мелкие камни, которые тут же, подскакивая, уносились вниз, с интервалом в несколько метров, мы спускались к ручью.
Берег оказался плотно заросшим кустарником. Пришлось прогрызаться через это буйство природы. Оно и понятно: есть вода, есть жизнь. Только эта флора уж очень нам враждебна.
Во время очередной остановки я пытаюсь сориентироваться по карте. Итак. Боковой приток, с ущельем на левом берегу, мы прошли. Следующий приток, но уже на правом - тоже. Совсем недавно. Впереди виден небольшой хребет, изгибом в нашу сторону. Значит, проходить это место надо будет по противоположному берегу - вода на повороте подмывает наш берег. Итого: за четыре часа мы прошли по карте около полутора километров. В реале, можно считать, в три раза больше. Не густо. Надо форсировать события.
Правильное решение, которое надо было принимать сразу, приходит на очередном повороте ручья. С нашего берега, над водой стоит отвесный скальный выступ. На противоположном берегу, вплотную к воде, выстроилась сплошная стена деревьев. Путь один - по воде. Поборов секундное замешательство, мы ступаем в поток.
Почему мы раньше до этого не додумались! Идти надо было по воде, а не лазить по склонам, теряя время и силы.
Теперь мы обходим все препятствия на берегах. По потоку, потом по чистому месту на одном берегу, опять по потоку, по короткой тропинке на другом берегу. Вертикальная стена - по потоку.
Хуже всех приходится Скипи. Иногда, при пересечении русла, вода подхватывает его и проносит несколько метров. Он мужественно борется, выбирается на берег и некоторое время опять прыгает в воду. Рокси не утруждает себя подобными изысками и просто перепрыгивает с берега на берег.
Мы довольно быстро втягиваемся в новый для нас ритм.
Переходя, в очередной раз, с берега на берег, я ставлю ногу в потоке на солидный камень. Как только я переношу на него свой вес, он трогается с места и переворачивается. Нога соскальзывает и уходит в воду. Тут же резкая боль взлетает к колену. Я выхожу из ручья и, согнувшись, пережидаю, пока уйдёт боль. Шимми останавливается возле меня и интересуется в порядке я или нет. В порядке, в порядке. Как будто у меня есть выбор?!
Холодная вода притупляет боль в голеностопе и я, прихрамывая, стараюсь не отставать. Опять пересечение ручья и опять. Потом ходьба по колено в холодной воде, потом очередная "змейка" с берега на берег.
При преодолении очередного прохода в сплетении лиан, у меня, при рывке, обрываются обе плечевые шлейки рюкзака. Приходится городить хитрую систему из боковых шлеек и застёжек. После этого рюкзак сидит на спине не очень плотно, но идти можно.
Мы упорно движемся вниз по руслу, хотя к половине шестого становится ясно, что сегодня мы никуда не успеваем.
Всё заканчивается без десяти шесть. Совсем не потому, что мы устали, хотя не без этого, а потому, что нам попадается небольшая поляна, покрытая травой насыщенного зелёного цвета и россыпью очень красных маков. Но красота здесь не причём. Здесь играют роль совсем другие факторы.
На всём протяжении нашего пути по ручью мест для ночёвки нет. Ущелье настолько узко и заполнено бегущей водой, что нет места даже для чётырёх спальников. Посему, никаких гарантий, что дальше будет место для ночёвки - нет.
По карте нам осталось идти немногим более двух километров. Впереди крутой излом русла, поворот почти на три четверти круга. Просто так это не бывает. Скорее всего, вода пробивается через какое-то препятствие, может быть, скальные выходы. Два километра по карте - это более трёх километров на местности и более двух часов хода. То есть, остаток маршрута придётся идти в темноте. В данном случае, это самоубийство.
Я принимаю решение - становится и ночевать. Лёшка поддерживает меня. Ребята категорически против. Они хотят идти, несмотря не на что. Особенно заинтересован в завершении маршрута сегодня Шимми. Его можно понять. Завтра утром он должен быть на базе. Для того, чтобы это получилось, ему надо попасть домой, переодеться, взять оружие и ехать на службу через пол Страны. Если мы остаёмся, то на базу он попадёт только завтра к вечеру, а это уже почти дезертирство.
Есть ещё один аргумент. Из всех наших средств связи, работоспособны только специальный сотовый у Шимми и "мобильник" у Лёши с почти разряженным аккумулятором. У меня и у Пини аккумуляторы разряжены.
И тогда Лёша придумывает следующий вариант. Шимми связывается со своим командиром и предупреждает его о том, что завтра немного опоздает на службу. Лёше удаётся договориться с мамой Шимми о том, что она привезёт форму и оружие в Хайфу, где мы и встретимся. Потом Леша везёт Шимми на базу, а меня и Пинии везут куда нам надо: Пинии домой, меня в Тель-Авив на центральную автобусную станцию.
Вариант принимается и над поляной одновременно раздаются два диалога на двух языках. Всё улаживается и мы становимся лагерем.
Устанавливаем палатки, запускаем газовые горелки, обкладываем камнями место будущего кострища и собираем дрова. Собаки валятся в траву и ждут ужина.
Я сижу у костра, протянув к огню босые ступни и привалившись спиной к старому, поросшему травой, стволу. Правая ступня немного опухла и в районе голеностопного сустава красуется багровая гематома, то есть синяк. Боли я почти не чувствую, только иногда, накатывается и тут же отступает волна. Ребята уже спят, а Лёша сидит напротив меня и задумчиво смотрит на огонь.
Обувь и носки сушить бессмысленно, потому что завтра всё повторится сначала. Одежда и так исходит лёгким паром. Вокруг непроглядная темень и абсолютная тишина. Собаки изредка подымают головы и всматриваются в темноту, но она отвечает им безмолвием.
Мы просто сидим, не произнося ни слова. Немного тревожно за завтрашний день, но, в общем, усталость затмевает собой всё.
Ночью я несколько раз просыпался от толков боли в ноге и от озноба, и не потому, что было холодно.
Встаём с рассветом.
В половину восьмого, истратив на завтрак практически все, оставшиеся у нас, продукты, мы шагаем в поток невероятно прозрачной воды. Опять начинаются переходы с берега на берег, прорывы через заросли и шлёпанье по воде.
Буквально через сотню метров, за очередным валуном, я натыкаюсь на хвостовик 82 мм мины, торчащий из наноса щебня. Раньше нам попадались только стреляные гильзы и фрагмент металлической пулемётной ленты с патронами, а теперь что-то новенькое. Неразорвавшиеся боеприпасы - это самое страшное, что может встретиться на пути. В каком состоянии взрыватель и взрывчатое вещество не знает и знать не может никто. Вполне может быть, что для взрыва достаточно будет малейшего сотрясения. Кто знает? А кто знает, тот, может быть, уже никогда и не скажет.
Мы аккуратно обходим смертоносный кусок железа и уходим дальше. Надо сказать, что под ногами у нас хоть и плохо, но протоптанная тропа. Ведёт она нас к повороту русла, на котором мы ожидаем увидеть препятствие. И оно встаёт перед нами во всей своей красе. Это десятиметровый водопад.
К счастью, по правому берегу, преодолев небольшую трёхметровую стенку, сей природный феномен можно обойти. Что мы и делаем.
С высоты скального выхода видно как вода рушится вниз, в узкую расщелину и, наполнив, выбитую в камнях, ёмкость уходит дальше к следующему каскаду отвесных водосливов.
Мы обходим цепочку водопадов и, перейдя ручей, оказываемся под вертикальной стенкой. Вроде бы в ней нет ничего удивительного, но прямо у русла, нарушая однообразие цветовой гаммы, огромным ярким пятном цветёт багряник, имеющий ещё название "иудино дерево". Как оно сюда попало?
Начиная с какого-то момента, я замечаю на нашем пути следы в виде мокрых пятен на камнях или отпечатков обуви на мокрой земле. Кто-то идёт перед нами.
Вопрос разрешается сам собой, когда, на одном из участков тропы, мы встречаем наших старых знакомых - трёх "студентов", искавших соединение маркировок. Начинается бурное обсуждение. Мы радостно сообщаем, что соединение нашли прямо у места нашей встречи, а они рассказывают, как спускались по боковому притоку. Оказывается, что они всё время шли перед нами. Только мы их не видели. Видно, что ребятам досталось не меньше нашего. Двое из них обуты в резиновые шлёпанцы, а их ботинки пристёгнуты к рюкзакам. Я бы сказал - не лучшее решение.
Мы согласовываем по карте наше местоположение и видно, что ребята читают карту плохо. Ну, там, маркировки ещё туда сюда, а местность идентифицируют неважно. Маршрут-то немаркированный. По-моему, ребята, вообще, слабо представляют себе, на каком участке ручья они находятся.
Поскольку мы спешим, а они - нет, то мы уходим первыми. Через полкилометра на левом склоне появляется просвет. Это знак. Надо уходить от русла.
Мне кажется, что водопады посещаемы. От них ведёт не узкая звериная тропка к водопою, а хорошо заметная широкая тропа. Она же и уходит влево вверх.
Мы оказываемся на горизонтальном плато, густо заросшем деревьями и перед проволочным забором. Приходится идти вдоль него и тут, я допускаю ошибку в ориентировании. По просёлочной дороге с наезженной колеёй, вдоль заграждения, мы уходим на подъём. Мне, почему-то, кажется, что мы вышли из ущелья слишком рано и надо пройти ещё дальше, чтобы увидеть апельсиновую рощу, за которой и заканчивается наш маршрут.
Оглянувшись на подъёме, я замечаю, что роща, занявшая плато правильным прямоугольником, находится у нас за спиной. Карта показывает однозначно - мы лезем на заминированную высоту, слева от рощи. Всё становится на свои места. Мы проскочили место выхода из ущелья. Надо возвращаться, перелазить заграждение, пересекать рощу и выходить к воротам на выходе из неё.
Сверху видно, что в центре плантации работают люди. Встреча с ними нам ни к чему. Мы обходим рощу по периметру, внутри заграждения, и выходим к воротам.
Они открыты. Это, на данный момент - самое главное. Данный момент - это пол-одиннадцатого утра. К часу нам надо быть в Хайфе.
Оставив рюкзаки, Шимми и Пинии уходят за машиной. Мы с Лёшкой переодеваемся, поскольку верхняя одежда вся изодрана колючками, в пятнах высохшего пота и в грязи. Даже мои штаны от натовского камуфляжа, перенесшие на маршрутах, всё мыслимое и немыслимое, разошлись по шву в двух местах.
Пакуя по новому рюкзак, я достаю оставшиеся у меня, как неприкосновенный запас, полбуханки чёрного хлеба и кусок копчёной колбасы, сантиметров двадцать длиной. Подсохший хлеб крошится, но всё равно, это вкусно. Мы делим остатки еды на четыре порции.
В это время по ту сторону заграждения, со стороны заминированной высоты, показываются наши старые знакомые. Они явно опять заблудились и вид у них слегка ошарашенный. Оказывается, им ещё надо на Баниас. Да вот же она, дорога, на Баниас!
Они недоверчиво смотрят на нас, но, тем не менее, попрощавшись, уходят в указанном направлении. Славные ребята!
Через полчаса ребята пригоняют нашу машину и мы начинаем долгий путь домой. Каждый к себе. Я знаю, что впечатления улягутся только через некоторое время и осмысление сделанного наступит несколько позже, но одно очевидно - это красивейший и физически совершеннейший маршрут из тех, что я сделал в Стране.
КАРТА МАРШРУТА ПО НАХАЛЬ СИОН,
ГОЛАНСКИЕ ВЫСОТЫ, ИЗРАИЛЬ